Текст книги "Башня континуума"

2

Двадцать третий век от Рождества Христова ознаменовался двумя эпохальными технологическими прорывами. Открытием во время колонизации Венеры гигантских подземных залежей сверхгорючего вещества «Джет». И синтезом синих кристаллических четырехмерных структур, на основе которых была впоследствии разработана кристаллическая фотонная ретрансляторная связь.

Разработка и внедрение космических кораблей с Джет-двигателями, способных развивать скорость, многократно превышающую скорость света, и усовершенствование КФРС означали, что человечество могло теперь приступить к исследованию и освоению дальнего космоса, более не замыкаясь в узких границах Солнечной системы.

Запуск Джет-корабля «Феникс» состоялся 18 октября 2269 года. На борту находилось сто двадцать человек – шестьдесят восемь граждан Объединенной Южной и Северной Америк и пятьдесят два гражданина Демократического Китая, из них четырнадцать – женщины. Заветная цель экспедиции лежала на расстоянии пятнадцати световых лет от Земли в созвездии Весов. Это была землеподобная планета, которая будущим поколениям станет известна под именем Эпллтона.

Первые Джет-корабли представляли необычайно громоздкие конструкции, требующие значительного количества обслуживающего персонала. «Феникс» достигал размеров небольшого островного государства. Его строительство заняло три десятилетия и обошлось американо-китайскому государственному космическому конгломерату в двадцать триллионов золотых амеро. Еще столько же средств было потрачено на подбор, подготовку и тренировку астронавтов. Это не говоря о предшествующих полету «Феникса» годах кропотливых и дорогостоящих научных исследований, снаряжении и отправке десятков автоматических зондов, а также четырех орбитальных спутников связи.

Путешествие «Феникса» продлилось земной год и обошлось без серьезных происшествий, что само по себе можно было счесть необычайным чудом. Экипаж не питал иллюзий на счет. Они были смертниками – самыми высокооплачиваемыми смертниками в истории. Малейший сбой систем мог привести к их немедленной гибели или к вечному дрейфу «Феникса» в мертвых глубинах космоса.

И все же, представшее их взорам сокровище стоило любых рисков. Орбита планеты была устойчивой, климат – мягким, ровным и однородным, сила тяжести – чуть больше земной. Две трети поверхности планеты занимал относительно мелкий и теплый пресноводный океан. На двух материках имелось в изобилии прочих водоемов – озер и рек. Океанические водоросли и растения материков в изобилии напитывали атмосферу кислородом. Пробы, взятые автоматическими зондами, свидетельствовали об отсутствии болезнетворных бактерий или инопланетных вирусов. Местные виды моллюсков, ракообразных и рыб вполне годились в пишу человеку, а богатая флора круглый год приносила щедрые и питательные плоды.

Никому из астронавтов и в голову не могло прийти, что перед ними – великолепно подготовленные и расставленные силки. Типичная мышеловка. Сыром в которой было вещество загадочного происхождения, позже названное усладом-плюс.

Услад-плюс находился всюду. Буквально – всюду. Микроскопические дозы его были растворены в воде, земле и воздухе, в тканях животных и растений. Но это была крохотная верхушка айсберга. Титанические залежи услада находились на дне океана. Колоссальные розовые жилы месторождений услада уходили на сотни километров вглубь планеты, практически достигая раскаленного ядра Эпллтона. Невероятные подземные запасы услада позже обнаружились в горах, неподалеку от которых приземлился несчастный «Феникс».

Наличие в атмосфере и воде этого таинственного вещества было зафиксировано еще исследовательскими зондами ОА, но тогда его подлинные свойства остались тайной за семью печатями, и были сделаны выводы, что оно не представляет опасности для людей. Руководствуясь этим сомнительным знанием и не видя видимых препятствий к высадке, капитан «Феникса» – тридцатидвухлетняя Джоанна Лавджой – приняла роковое решение. Совершив с десяток витков по орбите планеты, «Феникс» на редкость гладко и мягко приземлился на пустынном плоскогорье, в десяти милях от пустынного океанского берега.

Там же был торжественно водружен флаг Объединенных Америк, а планета столь же торжественно наречена Эпллтоном – в честь Пожизненного Президента Объединенных Америк Карлоса Хаббарда Гольдштейна Эпллтона. Во время церемонии астронавты радовались, как дети. Лишь капитан Лавджой не поддалась общей эйфории. Даже в миг величайшего триумфа под желто-сиреневыми небесами чужого мира капитана не на шутку тревожила политическая ситуация на далекой Земле и безопасность родной страны, находящейся в плотном кольце вооруженных до зубов врагов, выжидающих удобного случая, чтобы коварно напасть на миролюбивую Объединенную Америку.

Чего стоила одна недружественная Пан-Скандинавия, бывшая Европа, на заболоченных задворках которой партизанские отряды гибнущей Франко-Британии безнадежно, но беззаветно храбро пытались противостоять стальным армадам Священной Ирландии и Социалистической Республики Дания. Дальше на востоке скалил атомные зубы Братский Блок – несокрушимое содружество славянских государств, основной и самый опасный потенциальный противник Объединенных Америк. Еще восточней обитал зверь куда скромней размерами, но не менее злой и опасный – милитаризованная монархическая Япония. А донельзя враждебная Зеленая Лига Джихада, со столицей в Тегеране, объединившая под знаменами Пророка не только арабские страны, но и большинство стран Африки?…

Единственным верным и надежным союзником Объединенных Америк в окончательно спятившем мире являлся могучий демократический капиталистический Китай под руководством Четырех Красных Далай-Лам. Но, если честно, сотрудничество двух великих государств не особенно согревало душу капитана Лавджой. За год полета неизменно вежливые и улыбчивые азиатские лица несколько… набили ей оскомину. Нет, капитан не показывала вида, но в их улыбчивости ей постоянно мерещилась какая-то подспудная, скрытая угроза.

В самом деле Джоанна прекрасно понимала, что китайцы – отличные ребята, добрые товарищи, настоящие профессионалы, да и Пожизненный Президент Эпллтон не так давно объявил мироучение Демократического Дао в целом не отклоняющимся от основной линии Партии и регулярно принимал в Нью-Вашингтоне пышные делегации Четырех Красных Далай-лам. И все-таки капитана Лавджой не оставляло ощущение, что перед ней, наверное, шпионы, предатели, вредители и враги, а то, чем черт не шутит, и тайные диверсанты.

Ведь именно диверсанты и шпионы были виноваты в том, что Америка переживала далеко не лучшие времена. Особенно тяжко стало с тех пор, как Москва, Тегеран, Копенгаген, Дублин и Токио ввели против Америки строжайшую экономическую блокаду. Вот уже четыре десятилетия страна, так и не сумевшая оправиться от судьбоносных потрясений Победоносной Революции и последствий Объединения, испытывала серьезные и затяжные перебои с топливом, медикаментами и продовольствием – впридачу к нищете, разрухе, повальному, особенно в сельской глубинке, пьянству, ужасающей детской смертности, галопирующей инфляции, безработице, коррупции, эпидемиям и бешеной гонке вооружений, пожирающей без остатка все финансовые и экономические ресурсы.

Некогда величественные города Зоны Северная Америка превратились в дурно пахнущие помойки, сомнительным украшением которых служили горы трупов контрреволюционеров на центральных площадях. Среди мусора и отбросов копошились бездомные, беженцы и бродяги, седые ветераны Революции и локальных конфликтов. Безногие, безрукие, слепые, кашляющие кровью… человеческие обрубки. По улицам шныряли банды с Юга. Грабили чудом уцелевшие крохотные магазинчики, убивали случайных прохожих, насиловали женщин, похищали детей. Частенько случалось – несчастных хватали и угоняли в рабство, вкалывать на бескрайних плантациях коки, затерянных в Зоне Бразилиа-Колумбия. Поговаривали, в отдаленных южных районах после столетий сна пробудились к жизни древние индейские божества, мстительно требуя крови белых людей и человеческих жертвоприношений. И над всем этим витали радиоактивные облака, приносимые ветром из безжизненных пустошей Зоны Канада, уничтоженной атомными бомбардировками после крупномасштабного антиправительственного восстания.

Капитану доводилось слышать тихие, пугливые рассказы о том, что когда-то, лет сто или двести тому назад, до Объединения Америк и Революции, жизнь была совсем другой. Вдоволь еды, воды, спиртного, бензина и табака, – и все это можно было купить свободно, без карточек или не переплачивая втридорога на черном рынке. Телевизионных каналов были сотни, а не один, как сейчас, бесконечно транслирующий речи Пожизненного Президента, который не постарел ни на мгновение со славного дня Последней Победоносной Революции. Полиция охраняла мирных граждан, а не расстреливала на улицах без суда и следствия, и не отвозила в концлагеря для контрреволюционных элементов. Бандиты сидели в тюрьмах, а не разгуливали по улицам средь бела дня, а сами улицы регулярно чистили и убирали. И нация вымирала от последствий неумеренного переедания и ожирения. А не от голода.

Лавджой не верила этим россказням, считая их уделом впавших в маразм слюнявых стариков, сопливых паникеров и засланных пропагандистов Братского Блока. Как могло раньше быть лучше? Не могло. Очевидно, все было стократ хуже, ведь именно поэтому и началась Победоносная Революция, к власти пришла Правящая Партия во главе с великим и бессменным Пожизненным Президентом…

– Давайте теперь поставим наш флаг, – проговорил один из китайцев, отвлекая капитана от ее мыслей.

– Что?

Китаец откашлялся, решив, что капитан недостаточно хорошо разобрала его великолепный английский.

– Флаг нашей славной и могучей родины, Демократического Китая.

– Здесь есть место лишь для одного флага, – холодно проронила Лавджой, обведя рукой в перчатке гористую местность, поросшую редкой рыжеватой растительностью.

Китайцы зароптали. Удивление их быстро сменялось озлобленностью, а также сомнениями в компетентности капитана и ее здравом рассудке. Нервы у всех были на пределе. Не могло не сказаться чудовищное, нечеловеческое напряжение минувших месяцев. Капитан не стала дожидаться, пока разгорится первый в истории межгалактический скандал. Ей здесь было все ясно и понятно. Она выхватила оружие и недрогнувшей рукой пристрелила трех азиатов в упор, проделав в их герметически закупоренных защитных костюмах аккуратные дырочки, взорвавшиеся фонтанчиками мяса и крови.

– Кто следующий? – холодно спросила Лавджой.

Убитых похоронили тут же, закопав в рыхлой земле, которая впитала кровь жадно, будто губка. После чего инцидент был полностью исчерпан, и экипаж приступил к работе.

Первоначально планировалось, что исследовательские работы уложатся в двадцать семь земных суток, расписанных буквально по секундам. Кажется, все было предусмотрено и распланировано, работы продвигались по графику, на Землю регулярно отправлялись подробные и оптимистичные отчеты… но тут начало твориться что-то непонятное. Сперва оборвалась связь с центром управления. Потом будто с ума посходили надежнейшие, точнейшие приборы, включая бортовые компьютеры «Феникса». Затем обнаружилась серьезная поломка корабля, устранение которой могло занять долгие месяцы…

Ситуация из плохой быстро становилась критической. Капитан Лавджой пыталась воззвать к благоразумию экипажа, умоляла не поддаваться панике, через слово упоминала Пожизненного Президента и грозила подчиненным немыслимыми карами. Впустую. Астронавты были тренированными, закаленными людьми, прошедшими наистрожайший физический, психологический и идеологический отбор, и все же… они оставались просто людьми. Напуганными, усталыми, растерянными людьми, оказавшимися в чуждой обстановке, за миллионы миллионов миль от Земли… от друзей и семей… и всевидящего ока Пожизненного Президента…

А здесь цвели незнакомые, но прекрасные цветы, щебетали на ветках летучие ящерки, в чистых водах плескались аппетитные рыбешки и моллюски, деревья ломились от съедобных плодов и фруктов, а воздух, чистый и свежий, был очень пригоден для дыхания без скафандров и респираторов.

Попытки капитана вернуть экипажу должный рабочий настрой закончились тем, что ее заперли в рубке «Феникса» рядом с молчащим передатчиком. Избавившись от опеки капитана, астронавты повели себя, как подростки в буйном подпитии на веселой вечеринке. Работы по починке корабля прекратились совершенно. Мужчины и женщины сбросили защитные костюмы и расхаживали нагишом, загорали на пляжах, купались, ели рыбу и сочные фрукты, спали под открытым небом и без стеснения делились самыми сокровенными мыслями. Капитан приходила в ужас от этих разговоров. Мало того, что американцы пребывали не в восторге от убийства китайцев, так они еще осмеливались критиковать самого Пожизненного Президента. Те, что пообразованней, особенно инженеры, вообще заводили разговоры столь откровенно подрывного и контрреволюционного характера, что, окажись они на милой родине, их бы немедля расстреляли. Например, они высказывали вслух крамольные предположения, что никакого Пожизненного Президента не существует. По их мнению, вечно молодой Президент мог быть трехмерной голограммой или человекоподобным роботом.

Но куда больше этих нелепых фантазий капитана пугало и коробило то, что ее люди, напрочь утратив представление о приличиях, предавались дикому, непристойному разврату, свальным оргиям и прочим отвратительным бесстыдствам. Притом они совсем не заботились о предохранении или иных мерах предосторожности. Мало того, поскольку самки находились в меньшинстве, самцы устраивали за обладание ими кровавые драки, обыденные для пещерных кроманьонцев, но никак не для высококвалифицированных штурманов, техников, биологов, медиков и инженеров!

Капитан сидела взаперти в рубке, тщетно надеясь, что случится чудо и передатчик заработает. Она не верила в происходящее. Она ощущала в творящемся кошмаре какую-то еще более кошмарную подоплеку, но не могла представить, какую именно. Ей начали сниться сны, полные миллионами миллионов одинаковых марширующих Пожизненных Президентов. Джоанна хотела застрелиться, но у нее конфисковали оружие. Вообще, экипаж не забывал о капитане. Ей регулярно приносили еду и воду, и раз в день на десять минут выводили на прогулку. С Лавджой не разговаривали, но и не угрожали ей, не давили, будто ждали, что капитан добровольно присоединится к маленькому обществу.

Из того, что капитан видела и слышала в те дни, можно было заключить, что неведомое действо перешло в новую фазу. Взрыв животной чувственности сошел на «нет». Люди обустраивались на новом месте и возводили хижины. Вспомнив об этикете, экипаж соорудил примитивные одежды из коры и листьев, потихоньку налаживал незатейливый быт и запасался продовольствием и запасами воды.

К удивлению Лавджой, люди выглядели прекрасно, будто отдохнули на лучшем курорте. Все были загорелыми, сытыми и спокойными, никаких болезней, ранений или несчастных случаев, ни единого проявления агрессии или паники, никаких драк и свар. Каждый четко выполнял свою работу, заботясь о выживании маленькой колонии. Главное, с поразительной и беззаботной легкостью все они и думать забыли о родине, о Земле, об экспедиции, о «Фениксе» и о… как там его звали? Карлохабголдэппл…?

Джоанна не представляла, чем это может быть, но оно воздействовало и на нее. Она давно сняла защитный скафандр, потому что измучилась от дневной жары и спертого воздуха внутри корабля. Запасы воды и пищи с Земли иссякли, и она пила местную воду, ела фрукты и рыбу. Ночами она покидала стальное чрево корабля и жадно глотала свежий, прохладный воздух. Передатчик молчал. Величественный «Феникс» ржавел, трещал и разваливался на части. В какой-то момент капитан Лавджой поняла, что безнадежно сошла с ума. В ее голове поселились призрачные голоса и часами разговаривали друг с другом, игнорируя ее просьбы замолчать, ее слезы и ее дикие крики. Как-то к ней в рубку на огонек заглянул сам Пожизненный Президент Карлос Хаббард Гольдштейн Эпллтон.

– Спрашивай меня о чем хочешь, Джо, – предложил он радушно.

Капитан действительно давно хотела задать ему вопрос. Один-единственный вопрос.

– Почему?

– Почему? – повторил Пожизненный Президент Объединенных Америк и покачал головой. – Не будь дурочкой. Разве нужны причины? Разве для чего-нибудь вообще нужны хоть какие-то причины?

«Что за бессмыслица», – подумала Лавджой.

– Именно, бессмыслица, – согласился Пожизненный Президент и улыбнулся, – я всегда думал, что люди неверно представляют себе Ад. Ад – это не моря огня, не вечность страдания… а – бессмыслица. Абсолютное, всеобъемлющее, полное, безоговорочное, безысходное отсутствие всякого смысла. Вот что такое настоящий Ад… А? Как ты думаешь?

Она думала, что, как обычно, потрясена величием и мудростью Пожизненного Президента.

– Ты измучилась, поспи, – сказал он.

И Джоанна уснула. И проснулась, чувствуя себя спокойной и расслабленной. Голоса замолчали. Она вдруг поняла, как глупо вела себя все это время, сидя взаперти и размышляя о… Америка, Братский Блок, Китай, Джихад, Революция… что вообще означали эти слова?

Теперь у нее появились другие, куда более насущные заботы. Достаточно ли у ее народа пищи? Удобно ли они устроились? Каждая ли самка уже оплодотворена? Не передрались ли самцы? Знал ли ее народ, что те желтые плоды ядовиты, зато из красных можно сварить великолепный пьянящий нектар, а из зеленых – приготовить освежающий утренний напиток сродни… как это называлось на Земле?… Кофе?…

Когда грузное алое светило Эпллтона закатилось за горизонт, пылающий закат догорел дотла, и на черном небе зажглись незнакомые звезды, капитан Лавджой навсегда покинула «Феникс». Дыша ровно и размеренно, слыша мерное биение океанских волн о берег, она прошла по узенькой тропке и вышла к поселению.

Ее ждали. Кругом у большого костра собрался ее народ – бывший экипаж «Феникса». Отчего-то Джоанна совсем не удивилась, увидев среди них убитых ею азиатов. Парни вовсе не выглядели покойниками, а выглядели такими же крепкими и здоровыми, как все остальные, и глаза их, как и у всех остальных, светились в темноте ярким, желтым светом, а тела лоснились густой зеленой шерстью.

– Приветствуем тебя, Воплощение Матери-Богини, – сказали слаженным хором мужские и женские не-существа.

Джоанна улыбнулась. Она еще сама совсем не понимала, что это значит, но знала наверняка, что теперь все будет хорошо… лучше не бывает.

– Да будет так, – сказала она и взмахнула рукой, и кругом нее поднялась стена белого бездымного пламени.

Связь с Эпллтоном была утеряна навсегда. Из-за резкого ухудшения политической и экономической обстановки американское правительство было не в состоянии отправить туда еще один корабль. Потом грянула Последняя Мировая Война, и загадочная планета и несчастный «Феникс» были надолго и прочно позабыты.

Но колонисты на Эпллтоне выжили, более того, колония развивалась и росла. Благодаря теплому и устойчивому климату, изобилию пищи и заботливому присмотру Воплощений Матери-богини, самки приносили множество крепких и жизнеспособных детенышей, и поколение не-существ сменялось поколением.

Услад-плюс продолжал делать свою работу. Под его воздействием потомки астронавтов уже перестали быть людьми, а эволюционировали в иной биологический вид. Продолжительность жизни колонистов немного упала по сравнению со средней продолжительностью жизни человека, зато значительно поднялась рождаемость. Приплод в семь-двенадцать детенышей за местный год, длившийся три четверти земного, стал обычным делом для взрослой, здоровой самки.

Далеко не все услад-плюсовые мутации были продуктивными и полезными для выживания. За этим внимательно и строго приглядывало Воплощение Матери-Богини, а также ее доверенные жрицы, отбирая из каждого помета самых здоровых, живучих и перспективных детенышей. Изуродованных, больных или мертворожденных жрицы на специальной церемонии приносили в жертву Матери. На самом деле их просто сбрасывали со скалы в океан, где маленькие тела пожирали разнообразные твари.

Со стороны это могло показаться чудовищной жестокостью, но иного выхода у колонистов просто не было. Познания предков в инженерном деле, биологии, химии и медицине оказались практически бесполезными на чужой планете. Стальные инструменты заржавели и очень быстро погибли вместе с останками «Феникса». У не-существ не имелось настоящих лекарств. Для охоты, строительства домов и возделывания полей приходилось обходиться самыми примитивными приспособлениями. Пищи зачастую не хватало не только для больных, но и для здоровых. Ситуация осложнялась тем, что непредсказуемая услад-плюсовая эволюция работала не избирательно и не щадила никого. Плод или животное, еще вчера съедобное, завтра могло оказаться смертельно ядовитым.

Невзирая на постоянные опасности и бесчисленные испытания, колония процветала. Не-существа жили причудливой и трудной, но тихой и размеренной жизнью, растили детей, возделывали поля, сеяли и кормились, не зная ни войн, ни братоубийственных распрей, и возносили хвалы Матери-богине, которая – как верили жители Эпллтона – обитает в горах глубоко под землей и заботится о своем народе. Никто и никогда не видел саму Мать-богиню, но она являла им свою реальность и диктовала свою волю через Воплощения. С каждым поколением связь не-существ с человечеством и своей бывшей родиной становилась все более призрачной. Никто уже не помнил, почему всех детенышей мужского пола называют Карлосами, а женского – Джоаннами.

Размеренное существование не-существ нарушило воцарение Черного Триумвирата. Во время так называемой Третьей Экспансии Эпллтон был обнаружен автоматическими кораблями-разведчиками Триумвирата. Судя по всему, Триумвират очень заинтересовался странными колонистами… а также услад-плюсовой эволюцией… и, собственно, самим усладом.

Не встретив ни малейшего сопротивления, боевые колесницы Триумвирата захватили планету. Стационарные исследовательские модули принялись за изучение Эпллтона. Триумвират похитил три или четыре десятка детенышей несуществ для исследований, но остальных не тронул. Детеныши, впрочем, вскоре были возвращены родителям в целости и сохранности.

Убедившись, что колонисты не представляют угрозы, Триумвират взялся за строительство шахт для добычи услада. Жители Эпллтона наблюдали за работающими день и ночь машинами, которые действовали столь слаженно и разумно, что могли показаться живыми, одухотворенными существами. В действительности каждой машиной в отдельности и ходом работ в целом руководил Черный Триумвират, находившийся за миллионы миллионов миль, на бывшей Земле, в подземном Дворце Сопричастности.

Неожиданно работы прекратились.

Объяснялось это тем, что Триумвират напрямую столкнулся с той же проблемой, которая впоследствии встала и перед властями Империи, а именно: услад-плюс надо было кому-то добывать. Казалось, самым простым выходом была полная автоматизация рудников. Если бы не одно «но». Разработка и запуск в производство механизмов, которые хотя бы через три месяца работы в шахтах исправно функционировали, а не превращались в груду бесполезного металла от концентрированных паров услада-плюс, оказалось предприятием, неподъемным для Черного Триумвирата.

Триумвират попытался использовать для добычи услада материал куда менее дорогостоящий – людей, но и тут возникли неодолимые препоны. Буквально за неделю работы в шахтах человеческие существа приходили в полнейшую негодность. От концентрированных услад-плюсовых паров люди заболевали, сходили с ума и умирали. Средства защиты, специальные фильтры и костюмы не отменяли агонии, а лишь растягивали ее, причем совсем ненадолго, а обходились баснословно дорого, к тому же еще стремительно приходя в негодность. Попытки Триумвирата путем генетических экспериментов повысить устойчивость людей к усладу закончились созданием чудовищных неуправляемых монстров, которых спешно пришлось уничтожить ввиду их необычайной опасности.

Впустую израсходовав немало умных дорогостоящих машин и человеческого материала, Триумвират призадумался. Очевидно, человеческие жертвы и гибель дорогостоящих машин мало беспокоили его или их, но возможность добывать услад-плюс в промышленных масштабах или хотя бы в достаточном объеме по-прежнему оставалась недостижимой. И весьма заманчивой.

И тогда Черный Триумвират обратил заинтересованный взгляд на колонию не-существ.

Имперские власти впоследствии не раз упрекали несуществ в коллаборационизме с самым страшным врагом человеческой расы, но что оставалось делать? Как могли не-существа противостоять стальным армадам Триумвирата? Чем сражаться? Когтями и зубами? Палками? Многие из не-существ даже не осознавали толком, что происходит, принимая машины Триумвирата за странных мутировавших животных.

К моменту захвата Эпллтона Триумвиратом, четыре столетия спустя после основания, колония насчитывала уже полтора миллиона особей, из них почти две трети составляли молодые самцы, способные работать в шахтах. Но важней было другое – приспособленность их организмов к воздействию услада-плюс. Для крепких и здоровых самцов несуществ долгое пребывание под землей, в шахтах, было делом опасным и болезненным, и все же они могли работать, и работать куда эффективней и дольше, чем обычные люди… и машины.

Вот что требовалось Триумвирату. Не-существа добывали услад-плюс, а взамен Триумвират снабжал колонию строительными материалами для жилищ, необходимыми инструментами, хорошей пищей и медикаментами. Каждый день на протяжении последующих двух столетий черные корабли Триумвирата взмывали в небеса Эпллтона, унося на борту тысячи тонн услада-плюс. Каждый день глубоко под землей в страшных муках от непосильного труда умирали молодые самцы. Но иного выхода не было. Малейшее недовольство жестоко подавлялось.

Поколение сменялось поколением, Воплощение – Воплощением. Не-существа ждали, кротко, покорно и терпеливо.

И вот – Триумвират пал.

Казалось бы, с Освобождением и гибелью Сопричаствующей Машины этот ужас должен был прекратиться, но не тут-то было. Об Эпллтоне прознала Империя. Не успели проржаветь брошенные машины Триумвирата, как небеса разверзлись вновь, и на планету высадились имперские корабли.

Обитатели Эпллтона встретили имперских солдат как освободителей от долгого рабства… и жестоко обманулись. Сам облик колонистов, их образ жизни, поклонение Матери-Богине, убийства детенышей вызвали у солдат отвращение и омерзение. Кроме того, при создавшейся после Освобождения политической обстановке несчастных колонистов смело можно было назвать предателями за сотрудничество с Триумвиратом, пусть и вынужденное.

Скорее всего, Империя озаботилась бы навести на Эпллтоне свои порядки или вовсе бы оставила не-существ в покое. Но опять вмешался услад-плюс. Уникальное сырье, обладающее целым спектром интереснейших свойств. Вещество, которое в равной степени могло оказаться полезным, а порой незаменимым в пищевой индустрии и медицине, в изготовлении различных сложных механизмов и систем. Быстро выяснилось, что, обработанный должным образом, услад-плюс может использоваться для производства наркотических препаратов.

И Эпллтон был завоеван вновь – на сей раз имперскими войсками. Не-существ, как и во времена Триумвирата, загнали в шахты и заставили трудиться на услад-плюсовых рудниках. Тех, кто не пожелал смириться с новым рабством, безжалостно истребили. За помощь в Освобождении власти передали рудники луизитанскому Синдикату Крайм-О. Однако Синдикат владел и распоряжался этими богатствами не единолично. Добыча услада на каждом этапе самым строгим образом контролировалась сотрудниками Отдела Благонадежности. Одновременно они получили возможность изучать услад-плюсовую эволюцию, а самые интересные экземпляры местной мутировавшей флоры и фауны отправлялись в засекреченные бункеры.

От рождения до смерти не-существа обитали под постоянным надзором в Гетто, в тесных хижинах, влача жалкое безрадостное существование. Культ Матери-Богини находился под запретом, и не-существам приходилось практиковать свои ритуалы тайно. При рождении их клеймили, будто скот. По достижении десятилетнего возраста самцы становились достаточно взрослыми, чтобы работать в шахтах. От самок требовалось одно – рожать как можно больше жизнеспособных детенышей. Их фертильность подстегивалась искусственно путем инъекций специальных препаратов. Совсем еще юные самки умирали в медицинских бараках, истощенные бесконечными родами. Мужские не-существа гибли, пристрастившись к столь обыденным человеческим порокам как табак, азартные игры и алкоголь.

Сотрудникам Гетто тоже приходилось несладко. За первые два или три года службы многие обзаводились неизлечимой зависимостью от услада. Они заканчивали жизни опустившимися наркоманами, болели и умирали. Их пожирали местные чудовищные твари и убивали бунтующие несущества. И, однако, это не имело значения, настолько прибыльным бизнесом оставалась добыча услада-плюс.

Четыре столетия почитания и жертвоприношений.

Два столетия рабства при безмолвной, непостижимой тирании Черного Триумвирата.

Пять столетий мук и угнетения под стальной пятой Империи.

Питаясь, набухая и насыщаясь страданием, болью, кровью, алчностью, бесконечными смертями и ненавистью, в бездне под землей, такой темной, что эту тьму не рассеял бы и свет тысяч солнц, оно заворочалось, пробуждаясь от сна, такого долгого, что этого времени хватило бы, чтобы погасить свет тысяч солнц.

Она услышала… слово, биение, дуновение, вихрь, дыхание, чей-то стон, тихий вопль.

Зов.

Круг замыкался.

Медленно она начала подниматься наверх и выбираться наружу.