Текст книги "Персональная вера"

5

– Ну как тебе холостяком? Не надоело еще за год? – поинтересовался Павел, быстро, но очень аккуратно нарезая помидоры черри.

– Мне прекрасно, – честно признался Андрей и сделал глоток кофе. Он все посматривал в сторону коньяка, стоящего на подоконнике, и раздумывал, не пора ли капнуть немного в чашку. – На хрен этих баб, с меня пока хватит.

– Э, братан, я против, – Павел даже поднял вверх руку с ножом, – ты так на мою шею сядешь, оно мне надо? Корми тебя, сопли подтирай за тобой.

Оба добродушно рассмеялись, потому что даже представить такую ситуацию было невозможно. Андрей в очередной раз предложил чем-нибудь помочь, но Паша замотал головой и спросил:

– Слушай, а эта, с которой к психологу одному ходите, как тебе? Не хочешь замутить с ней?

Андрей замычал и замотал головой. Они с братом свободно обсуждали свою личную жизнь, поэтому Паша знал и о Вере, и об Александре Сергеевне.

– Не, она замужем. И вообще, она мне как бесплатный психолог, как друг, которому можно всякое такое рассказать. С ней интересно, но не более.

Андрей вспомнил последнюю встречу с Верой и только сейчас понял, что кольнуло его в тот раз. Женщина впервые показалась ему живой, как будто корочка невидимая начала таять. Она уже улыбалась, движения не казались больше скованными, хотя глаза оставались тревожными. У них оказалось много общего, и та последняя встреча по ощущениям принесла больше приятного послевкусия, чем встреча с психологом. А как она эмоционально рассказывала про одну из своих медсестер, которая, не моргнув глазом, при ней врала своей соседке по подъезду, узнавшей ее. «Мы с мужем играем в ролевые игры, потому что нам скучно лежать в этой больничке. Он сейчас как раз ждет меня в мужском туалете», шептала она бедной женщине, которая готова была сквозь землю провалиться. Андрей хохотал как ненормальный, вспомнив старенький анекдот на эту тему.

Но как ни крутил Андрей мысленно образ Веры, ничего чувственного он не вызвал.

– Илья сказал, тебе Михалыч звонил? – спросил вдруг Паша, не отрывая глаз от приготовления салата. По едва уловимым ноткам в голосе Андрей понял, что его спокойствие было мнимым.

– Я ему всего десятку занял, не кипятись, – Андрею не хотелось сегодня портить настроение, тем более он дал в долг свои деньги, не чужие. Чтобы Паша не успел в очередной раз высказать категоричное мнение, Андрей демонстративно посмотрел на часы на руке и покачал головой.

– По-моему, твои опаздывают.

– Ага, – согласился Павел и бросил на брата короткий, красноречивый взгляд. Но обсуждать то, что давно его беспокоило в брате, все же не стал, решив не портить друг другу настроение. Вместо этого взял промытый листовой салат, порвал его руками и стал укладывать на плоские большие тарелки.

Андрей, сидя напротив на небольшом кожаном диванчике, вытянул вперед ноги и любовался, как складно и красиво у Павла все получается. Все-таки, несмотря на статус отличного повара, Андрей сильно уступал брату. Павел совершенно не боялся экспериментировать, буквально на ходу выдумывал новые закуски и салаты и запросто вносил все это в меню своих кафе. И семья у него была прекрасная, и отношения со всеми у него были ровные, и неуверенности в себе он никогда не испытывал. И вообще…

Андрей вздохнул и все же сходил за бутылкой коньяка. Капнул немного в кофе, для вкуса. Брат молча наблюдал за всем этим, но понял по-своему.

– Ты неправильных баб выбираешь, Андрюха. Или не тем местом. Или слишком наивен, я уж не знаю. Первая твоя, Ленка, и последняя, Аделина, совсем, конечно, идиотский выбор. Извини, если обидел. Но почему ты с Нинкой расстался, я так и не понял.

– Чего это ты Нинку-то вдруг вспомнил? – удивился Андрей, глядя, как уменьшается время таймера на духовом шкафу. Духовка была единственной выбивающейся из всей картины техникой на этой кухне. «На эту старушку больше надежды, чем на жену», шутил обычно брат. «Я знаю до секунды, за сколько она идеально приготовит каждое блюдо».

– Не знаю, мне казалось, вы хорошо смотрелись вместе. Вроде и симпатичная, и умненькая, и толковая. Может, вы рано поторопились?

– Ты про нее ничего не знаешь. Это же не женщина, а сплошная записная книжка, – вздохнул Андрей, оторвав взгляд от цифр на таймере. – У нее все заранее распланировано было, каждый шаг продуман. И это только в теории все прекрасно, Пашка. А на практике – невозможно.

– Прямо-таки каждый? Секс тоже по расписанию? – усмехнулся Павел и взял с плиты подсушенные сухарики.

– Представь себе, – съязвил Андрей. – Почти так и было. В словаре Нины нет понятий «сюрприз», «внезапность», «незапланированность».

– Почему ты раньше не говорил об этом? – Павел на секунду оторвался от салата и глянул на брата.

– Потому что в тот момент у тебя появились близнецы, и ты ни о чем больше не мог думать.

– Точно. Вот черт, даже не верится, что они у меня так выросли уже, – он даже вздохнул. – А как будто вчера только привез их из роддома.

Братья, не сговариваясь, посмотрели на стену, где висела семейная фотография с четырьмя веселыми довольными рожицами.

– Между прочим, – заметил Андрей, глядя на жену Павла, – ты хоть и не соглашаешься, и сваливаешь все на удачу, но проверку на самое главное ты своей жене устраивал.

– Да? – удивился брат, но не очень правдоподобно. – И что же в наших отношениях самое главное?

– То, что она ест все подряд без разбора. Я сомневаюсь, что если бы она сидела на диетах или питалась только брокколи на пару, ты смог бы с ней нормально жить. Я же помню, как ты приставал к нам с родителями в детстве, чтобы мы попробовали твои кулинарные шедевры.

Павел расплылся в улыбке и даже почесал свое немаленькое пузо.

– Это даа, она мой главный дегустатор сейчас.

– Так что, – сделал вывод Андрей и закинул руки за голову, – тебе просто повезло, что все сошлось в ней.

– Между прочим, она до сих пор остается той женщиной, от взгляда которой у меня периодически топают кузнечики по спине.

– Может, бегают мурашки? – засмеялся Андрей такому странному сравнению.

– Неа, – совершенно серьезно заметил брат и посмотрел на духовку, которая в этот момент запищала. Он не стал ее сразу открывать, давая ровно три минуты блюду отдохнуть внутри. – Это от других женщин еще бывают иногда мурашки, а тут конкретные такие кузнечики. Достань бокалы, пожалуйста, с верхнего ящика.

Андрей покинул свое удобное место и полез искать бокалы. В этом доме пили только по праздникам, и почти вся стеклянная посуда жила на самом верху, под потолком. Пока лез на табуретку, думал, а была ли в его жизни хоть одна женщина, способная реально вызвать такое ощущение. Перед глазами замелькали лица разных девушек и женщин, которые когда-либо встречались в его жизни.

Андрей взял в одну руку три бокала для вина за ножки и другой схватился за снифтеры22
  Снифтер – коньячный бокал


[Закрыть]. И вдруг в памяти всплыл нечеткий образ девушки, встреченной лет пять – шесть назад, от которой в тот момент и правда по спине разливался возбуждающий такой холодок.

– Ты чего замер?

– А? – Андрей глянул сверху вниз. У него тогда в жизни был не самый простой период, и получилось, что он просто не дал ей никакого шанса. Она сделала шаг навстречу, а он потом корил себя, что можно было обойтись с ней чуть мягче.

Хлопнула входная дверь, и в квартиру ворвались двое мальчишек – озорников. Сразу стало шумно и весело. Андрей слез с табуретки, поставил бокалы и пошел в коридор поздороваться.

– А кто это тут именинник? Кому отдать подарок? – специально понизив голос, наиграно спросил Андрей, и на него тут же, не успев толком раздеться, налетели мальчишки.

– Ура! Дядя Андрей пришел! – кричал один, повиснув на шее.

– Мне! Мне подарок! – кричал второй и тянул за рукав.

– Ну куда? Куда в обуви? Разденьтесь сначала! – пыталась оттянуть обоих обратно Ксюша, мама близнецов и жена Павла.

– Так, маму слушаться! Раздеваться и мыть руки! Привет, Ксюша!

– Привет! Рада, что пришел, – она обняла Андрея одной рукой, второй пытаясь удержать скинутые куртки детей.

Наконец, мальчишки убежали, и Андрей смог добраться до своей матери и крестной близнецов, которые, улыбаясь, ждали, когда можно будет спокойно раздеться.

– Привет, мама. Привет, Лиля! – Андрей помог повесить одежду. – Как повеселились?

– Мальчишки меня умаяли, – честно призналась Любовь Николаевна. Несмотря на усталость и возраст ее спина оставалась прямой, а походка – крепкой. – В них столько энергии. Мне кажется, вы с Пашей в детстве не были такими активными.

– Я точно был, – заверил Паша, выходя их кухни. – Привет, девчонки!

В этом весь Паша, запросто мог назвать женщин девчонками. Из уст Андрея, как ему казалось, это звучало бы нелепо.

– Я для вас такое приготовил – закачаетесь! – продолжил Паша, забирая из рук жены пакеты с подарками от друзей мальчишек. – Сегодня будете пробовать свинину под соусом из айрана, я вам такое еще не готовил.

– Фу! Мясо! – выскочил из ванной Матвей. – Мама, а что такое «айрана»?

– Айран – это такой кисломолочный напиток, сынок, – подсказала Ксюша, поправляя перед зеркалом макияж. – Пойдемте подарки ваши пока разбирать.

– А я вас кормить и не собирался, дети, – вдогонку крикнул Павел. – Вы уже в игровой комнате перекусили. Остальные, если не боитесь слова «айран», бегом на кухню.

Взрослые засмеялись, а Андрей, улыбаясь, прошел в комнату мальчишек, надеясь, что они оценят его общий подарок.

6

Дверь подъезда захлопнулась за ними, и Вера с удовольствием вдохнула свежего воздуха, несмотря на мелкий дождь. Когда отодвигала рукав куртки, чтобы увидеть циферблат часов – восемь вечера —, в ее руке зашелестел пакет.

– Ты что, правда забрала остатки салата? – покачал головой Вова.

– А что делать, если очень вкусно? – прыснула Вера, прижимая к себе пакет с «Грибной поляной» так, будто это была драгоценность. – Я еще рецепт переписала.

Встреча с сестрой Вовы и ее семьей вызвала смешанные чувства. Лариса, как и ее муж, Никита, всегда были приятной, гостеприимной парой, с которой можно, несмотря на небольшую разницу в возрасте, запросто и в кино сходить, и на кухне поболтать. Но сейчас они обзавелись детьми – погодками, и все общение в итоге сводилось к теме материнства и отцовства. А вести разговоры о том, в чем у тебя нет опыта, проблематично. Пришлось в основном кивать да поддакивать, не имея представления о том, как поступил бы на их месте. Сами дети были совсем маленькими, подходить к малознакомым людям боялись, а хвастаясь своими игрушками, внимательно за ними следили, чтобы никто не успел отобрать. Смешные!

Да еще эти намеки и хитрые взгляды, это ожидание, когда и Вова с Верой вольются в их секту молодых родителей.

– Мне показалось, Лариска на тебя обиделась, – аккуратно спросила Вера, вставляя ремень в карабин. – О чем вы с ней разговаривали на балконе?

Вид у Ларисы был не очень здоровый, да она и сама призналась, что очень устала. У детей самый пик познания мира и ревности друг к другу по поводу игрушек, а недавно купленная квартира требовала небольшого ремонта. Плюс после переезда хлопот будет не меньше. Но даже когда она жаловалась, стоило ей обратить внимание на своих малышей, как в глазах мелькали огоньки обожания. Для Веры это выглядело немного дико.

– Обиделась, – подтвердил Вова, вглядываясь, нет ли кого на проезжей части, прежде чем вырулить со стоянки.

Вера подождала, пока машина выедет со двора, и раз Вова молчал, спросила снова:

– Может, все же поделишься. Вы вроде всегда с ней ладили.

Вова нахмурил брови.

– Им надо пару розеток на новой квартире провести. Я прикинул объем работы и назвал цену. Она обиделась.

Вера округлила глаза.

– А какую ты цену загнул? Стандартную?

Судя по сжатым губам и по тому, что Вова не собирался на нее смотреть, стало понятно, что он не будет работать себе в убыток, даже если заказчиком выступала родственница.

– Ты тоже думаешь, это раз плюнуть? – психанул Вова, правильно считав ее интонацию. – Это же надо и стену долбить и заново все замазывать потом. Плюс время. Почему я должен работать бесплатно?

– Вова! – тоже не сдержалась Вера. – Как так можно вообще, это же твоя сестра! Неужели своим родным нельзя просто оказать услугу? Пусть не быстро, но она ведь и не просит, чтобы ты по щелчку ей все красиво оформил!

– Если я буду всем помогать бесплатно, мы останемся без штанов! – Вова глянул на нее, хотя его прозрачные намеки были предельно ясны.

– Да ну тебя! – расстроилась Вера и стала смотреть в окно. Желания спорить с ним никакого не было. Дождь не прекращался, и стало совсем пасмурно. По тротуарам сновали разноцветные зонты и дождевики. Казалось, осень решила затопить все вокруг, и даже не верилось, что лето было совсем недавно.

– Всем тяжело, Вера, – негромко сказал Вова, будто оправдываясь. – А ты позволяешь всем бесцеремонно собой пользоваться.

Она промолчала, закусив губу. И чуть дрожащей рукой включила печку. Ей с детства внушали, что помогать – хорошо, но взрослая жизнь показала, что не стоит так слепо доверять всему, чему тебя учат. А как найти золотую середину, не всегда понятно.

Дома она первым делом забралась в ванную и долго стояла под душем – сначала горячая вода, потом прохладная, убеждая себя, что ее муж – взрослый человек и может действовать в отношении своей семьи так, как считает нужным, что здесь нет правильного и неправильного.

Когда она вышла, Вова уже устроился перед экраном телевизора с баночкой пива. Он похлопал по дивану, предлагая ей присоединиться к просмотру юмористического шоу. Вера послушно присела рядом и какое-то время разглядывала его чуть всклокоченные волосы, выдающийся подбородок, тонкие губы, кривящиеся в улыбке после каждой шутки.

Когда он попытался привлечь ее к себе, Вера отодвинулась и встала.

– Пойду салат доем и составлю прейскурант цен на случай, если кто-нибудь из твоих родственников снова захочет, чтобы я нашла нужное лекарство или выбила квоту.

– Что за ерунду ты несешь? – услышала Вера недовольное уже в коридоре. И чтобы ее острое замечание не переросло в ссору, быстро ответила:

– Шучу, конечно.

Салат с грибами на ночь, пожалуй, худший вариант перекуса, но Вера плюнула на время, открыла крышку контейнера и схватилась за вилку. Она же совершенно неразумная женщина по словам мужа, так что ей можно и это.

Доедая салат, она написала Нине Васильевне – завотделением неврологии, с которой когда-то училась вместе и до сих пор дружила. Предложила на неделе сходить пообедать вместе в кафе на соседней от больницы улице. Помыла контейнер, с некоторым раздражением оттерла со стола старое кофейное пятно.

Потом, видимо, чтобы окончательно добить саму себя, вернулась в комнату и под хохот в телевизоре объявила мужу, что ей предложили новую должность.

Глава 2

1

Октябрь – ноябрь 2019

Вера до боли сжала свое горло, хрипло замычала и проснулась. Резко села на кровати и завертела головой, чтобы, наткнувшись взглядом на знакомые предметы, убедиться, что это лишь очередной кошмар.

Она включила ночник, глубоко вздохнула и медленно выдохнула, посидела немного и взяла в руки телефон. Часы показывали полпервого ночи. Вера глянула на пустую половину кровати и прислушалась: Вовы, кажется, неслышно, значит он еще не вернулся со дня рождения. Именинник Витя был не только другом и заодно подчиненным Вовы, но и большим любителем выпить, поэтому его «днюхи» всегда превращались в обычную попойку, посещать которую желания не возникало. Вечно растрепанный Витя каждый раз ее зачем-то приглашал, а Вера каждый раз ссылалась на ночную смену.

Сейчас Вера привычно пошла на кухню выпить воды и уже держа кружку в воздухе вдруг поняла, что не чувствует прежнего удушающего страха. Картинка из сна хоть и принесла неприятные ощущения, но сердцебиение уже успело практически вернуться в норму, а рука больше не тянется к шее, чтобы проверить, нет ли там зудящего волдыря. Она так и замерла, впервые подумав, что вполне можно было глянуть время, перевернуться на другой бок и продолжить спать.

Это было странно и непривычно.

Это случилось в последнее лето перед первым классом. Стояла жара, Вера с матерью отдыхали у бабушки в деревне под Ярославлем. В один из дней, когда зной чуть спал, пошли купаться на местный пруд. Это было чудесно! Вера с удовольствием бултыхалась в воде с местными ребятишками, плавала верхом на резиновом круге и визжала вместе со всеми, когда ноги путались в слизкой длинной тине.

А потом Веру кто-то укусил. Она даже не поняла, кто. Просто смахнула мокрой ладошкой с шеи невидимого жука и поплыла дальше. Но довольно быстро почувствовала что-то неприятное: шею зажгло острой болью и в горле как будто появился какой-то комок. Вера все же догадалась выбраться из воды, забыв про спасательный круг. Отчего-то она не смогла проронить и звука, поэтому молча неслась по берегу, не чувствуя, как впиваются в маленькие ножки острые камешки.

Мама, утомленная зноем и работой на огороде, не сразу поняла, что пыталась показать жестами дочь. А когда поняла, вдруг некрасиво закричала. Вера испугалась. Испугалась маминых огромных глаз и крика даже больше чем того, что дышать становилось все сложнее. Что было дальше, Вера плохо помнила. Голубое, ясное небо по-прежнему улыбалось ей свысока, да какие-то люди все наклонялись встревожено к ее лицу, пока она лежала на теплом полотенце.

Вере повезло – местная деревенская больница находилась рядом, на другом берегу пруда, только насыпь перейти. Лицо молодого врача, склонившегося над ней тогда, до сих пор Вера видела иногда во снах. И каждый раз удивлялась его невозмутимости. Его руки и глаза не выдавали ни страха, ни волнения. Вера до сих пор не научилась оставаться спокойной в сложных ситуациях, когда действовать надо было незамедлительно. А может он держался тогда изо всех сил потому, что перед ним – ребенок.

Так или иначе, но именно тогда, в семилетнем возрасте, Вера узнала, что такое анафилактический шок от укуса осы. И с тех пор постоянно пользовалась летом репеллентами и старалась обходить насекомых стороной.

Однако позже оказалось, что эта стрессовая ситуация прочно закрепилась где-то в Верином подсознании и, будучи непроработанной, при определенной ситуации вернулась снова. Флешбэк случился пару лет назад, когда Вера с мужем оказались после своей свадьбы на море. Солнце, жара и неизмеримое количество воды сыграли злую шутку и вызвали повторное переживание того события. Все это, конечно, Вера сама не поняла, это уже психолог Александра Сергеевна позже объяснила.

Вера прямо там, на берегу моря вдруг начала задыхаться, ей не хватало воздуха, а ужас сковал все тело. Она упала на колени, руки сразу утонули в зыбучем песке, а морские неспокойные волны, казалось, летели издалека именно на нее. Несмотря на то, что вода омывала лишь ее руки, а в лицо долетали лишь мелкие капли, море стало лицом пережитого когда-то ужаса.

Когда Вера успокоилась, мозг выдал странное решение. Женщина почему-то решила, что плохо откупается от своего спасения. Плохо исполняет то, что вверили ей, подарив возможность дожить свою жизнь. И Вера ушла с головой в работу, как будто только там, в пучине капельниц, таблеток и человеческой боли, можно было заслужить право просыпаться по утрам и радоваться каждому подаренному дню. И именно тогда ей приснился первый кошмар.

Вера вздрогнула, подняла голову и тогда поняла, что задремала прямо на кухонном столе. Поднялась, зевнула и решила, что середина ночи – прекрасное время поставить белье в стирку. Это надо было сделать еще вечером, но Вера так и не дошла до ванной комнаты.

Схватив сухарик из конфетницы, она решила проверить, не остались ли грязные Вовины рубашки в комнате.

На тумбочке разрывался на беззвучном телефон, наверняка муж возвращался домой.

– Вера Михайловна! Крупное ДТП в области, дорогу сильно подморозило. Выручайте, всех к нам везут, свободных рук не хватает.

В стиральную машинку она все же накидала белье, чтобы потом только включить, быстро собралась, чиркнула Вове записку и вызвала такси.

Утро понедельника сразу началось с неприятностей.

– Где Света, девочки?

Медсестры переглянулись, и Вера поняла, что это не просто «забыла расписаться в журнале».

– Она на звонки не отвечает, – пожала плечами Кристина, застегивая халат.

– Она вчера как обычно ушла, вроде никуда не собиралась.

Через час ситуация не изменилась. Что случилось, и куда пропала постовая медсестра Светлана – не понятно. Вера даже до ее дочки дозвонилась, но та ничего не знала.

Не успела Вера распределить обязанности между оставшимися девочками, как узнала, что на ее отделение поступила официальная жалоба – на другую медсестру. Предстояло разбираться в ситуации и отвечать и перед начальством, и перед недовольной пациенткой.

Вера стояла в коридоре у окна с распечатанной жалобой и боялась только одного: что нервная система не выдержит. Хотелось реветь, топать ногами и убежать куда-нибудь подальше. На улицу под дождь со снегом. Нет, лучше сразу в глухой лес. Только блистер с таблетками от головной боли захватить, если они еще остались в сумочке. На худой конец, спрятаться под одеялом и проспать неделю.

«Только бы не закричать. Только не закричать».

Вдох – выдох. Вдох – выдох. Десять, девять, восемь…

Вова даже слушать не стал, когда она рассказала про повышение. Все, что он ей предложил – уйти в частную медицину. Ответственности меньше, свободного времени – больше.

«Впрочем, – заявил он, – делай, что хочешь».

После этих слов впервые в жизни Вера пожалела, что ее муж никогда не лежал в больнице. И не испытывал всего того, что приходится переживать пациентам в далеко не идеальных условиях большинства российских больниц чуть дальше МКАДа.

А после того странного сообщения в парке Вера невольно начала обращать внимание на то, что раньше не казалось ей подозрительным. И как-то равнодушно поняла, что води он любовницу перед носом, она бы даже не заметила.

Расстроенная, не выспавшаяся она брела утром по коридору своего отделения и мысленно спрашивала себя, с чем тяжелее всего лично ей мириться на работе. И пришла к выводу, что это кадровый голод. Потому что можно и порядок везде навести, и минимальный ремонт организовать, и выстраивать мирные отношения с пациентами и их родственниками, и вполне качественно оказывать всю необходимую помощь. Но когда элементарно не хватает рук, вся твоя пирамида из тщательно выстроенных кирпичиков рушится. И остается только недовольство. На всех уровнях сразу.

Много лет назад вполне успешно Вера выстроила взаимоотношения с местной Медакадемией, и это ее очень спасало. В других отделениях с обеспеченностью кадрами была совсем катастрофа. Но несмотря на периодическую нехватку персонала, Вера не держала откровенно не желающих работать медсестер. Спокойная обстановка в отделении была важнее. Даже если эта обстановка всю жизнь строилась на ее собственных недосыпах, честно заработанных деньгах и нервах.

Вера брела по коридору, дошла до сестринской, расписалась в журнале и тогда заметила, что не хватает одной подписи.

«Только бы не зареветь. Только бы не закричать».

Вдох – выдох. Вдох – выдох.

Всю пятиминутку старших медсестер Вера просидела словно натянутая струна. Все разговоры, обсуждения проходили сквозь сознание, не задерживаясь. Блокнот она так и не раскрыла, понимая, что не сможет и буквы написать. Единственным спасением было представить, что она сейчас не в душном кабинете, набитом людьми, а в лесу, где вокруг только деревья. Толстые, тонкие, корявые и стройные. Двигают своими ветками – руками, шелестят что-то на своем языке и мечтают о солнце. Обычно, чтобы успокоиться, люди рисуют в воображении морские волны, но у Веры с водой тяжелые отношения, и она всегда вспоминала лес. Стоит себе спокойный и величавый, никто его не трогает, и все только благодарят за тишину и чистый, пьянящий воздух.

– Кого напряжешь новости об отделении писать в контактах этих? – повернулась к ней Людмила Сергеевна, старшая медсестра неврологического отделения, имея в виду популярную социальную сеть. Людмиле до пенсии оставалось лет шесть, и она боялась летучек и собраний больше потому, что уже просто не успевала за всеми современными новшествами. И вздыхала всегда громче всех. – Или опять все сама?

Вера просто пожала плечами. Может и сама, ей не впервой. Только она все прослушала, придется потом вникать. Пятиминутка закончилась, и все заметно расслабились, зашептались, стали обмениваться новостями. На все это у них было ровно десять минут, после которых Василина Николаевна три раза стучала о стол пальцем с всегда аккуратным маникюром.

– Голова раскалывается. И тяжело как-то, сил нет. Устала я, девочки.

Вера сама не поняла, как у нее это вырвалось. И вырвалось практически в полной тишине. И она поймала на себе недоверчивые взгляды. И поняла, что подсознательно ждет сочувствия и поддержки. Она сама старалась помочь своим коллегам и делом, и советом, и добрым словом. И никогда не ждала ничего в ответ, и никогда не принимала благодарности.

Но сегодня все было по-другому. Сейчас, когда практически дошла до точки кипения, ей вдруг захотелось немного заботы. Простых слов и простых прикосновений. Ничего особенного.

– Ты чего, Вера, раскисла? Еще только понедельник, – удивилась Татьяна, старшая гинекологии, и захлопнула свой ежедневник. – Работы полно.

– Магнитные бури же. Еще бы голова не болела, – зевнула Светлана Михайловна. – Девчонки, давайте в чате нашем осудим, как и когда будем новости выкладывать эти.

– Ага, надо. У меня молодежи полно, пусть разбираются.

– Это понятно. Но тексты-то кто придумывать будет? Они тебе такого понапишут!

– Вер, ты таблетку выпей. Или кофе попей.

«А что ты хотела, Вера?» – спросила себя Вера, словно зомби покидая кабинет. «На что ты вообще надеялась? Дыши и не смей прямо сейчас разреветься».