Текст книги "Рассказы 4"

Леший опустился на четыре лапы и стал медленно наступать, снова и снова накидываясь на них потоками страха.

– Слева проем, видишь? – спросил Рок, встав рядом с Тигром.

– Вижу.

– Загоним его туда. Ты первый.

Тигр ринулся вперед так стремительно, что на мгновение Рок подумал, будто не сможет сдержать его буйство, и вместо того, чтобы свернуть в сторону, Тигр кинется на Лешего искать погибель в его лапах. Но Тигр все же устоял и, пробежав полпути по направлению к Лешему, свернул в проем, на который указал Рок.

– Я жду! – сообщил Тигр. – Я готов!

– Отлично. – Рок начал наступать на Лешего, который продолжал тяжелой поступью идти по коридору и хрипло рычать.

– Что с человеком?! – услышал Рок у себя в голове призыв Грома.

Человека видно не было, как не ощущалось никаких следов присутствия человеческого разума. Но Рок не стал заострять на этом внимание. Все его ментальные силы уходили на то, чтобы сдерживать натиск Лешего, который становился все сильнее по мере приближения. Холодный ужас, страх неминуемой смерти, стал проскальзывать в сознание, заползать туда липкими червями, и в ушах зазвучали голоса обреченности: «Ты не сможешь победить!», «Ты скоро умрешь!», «Ты бросил Тайну!», «Ты больше не увидишь своих щенят!», «Тебе никого не удастся спасти!».

Рок принял весь этот страх на свою волю, щитом огородив Печаль, Тигра и Грома. Они такого не выдержат, но Рок уже испытывал это однажды и смог устоять, сможет и теперь. Он силен не только телом, но и духом, и потому он принял удар на себя, став точкой концентрации всего ужаса, что излучал медведь. Сердце Рока бешено колотилось, из глотки вырывался хриплый лай – пережиток далекого, неразумного прошлого, который он уже не мог контролировать.

«Я обещал Тайне вернуться! Я обещал Тайне вернуться! Я обещал Тайне вернуться!» – твердил Рок себе, продвигаясь вперед.

И вот, когда до Лешего осталось всего пара метров и полметра до проема, в котором находился Тигр, медведь, то ли поняв, что его заманивают в ловушку, то ли не в силах больше сдерживать гнев, ринулся вперед. Рок прыгнул в проем и острые когти чуть не зацепили его, но все же не зацепили, а лишь процарапали бетонный пол, оставив четыре глубокие борозды.

В помещении, в котором Рок оказался, не хватало части стены, и внутрь заносило хлопья белого снега. Тигр притаился в углу, слева от входа, припав к полу в готовности атаковать.

Несмотря на свои габариты, Леший был довольно быстр. Он вырос в дверном проеме и, неистово рыча, погнался за Роком.

– Спина! – проорал он Тигру. – Атакуй, когда он откроет спину!

Заслонив всех остальных и приняв удар на себя, Рок сделался для Лешего мишенью номер один. И таков был план, чтобы другие могли атаковать чудовище. Рискованно, но действенно, ведь именно так они смогли отогнать зверюгу в прошлый раз, когда Ясень взял удар на себя. Правда, маневр этот стоил ему жизни.

Тигр, подгадав момент, прыгнул на спину Лешего, вцепившись тому в шею. Медведь взревел, поднялся на задние лапы и стал махать передними в попытках достать до повисшего на хребте пса. В этот миг Рок развернулся, кинулся назад и вцепился в правую лапу Лешего. Его клыки разорвали плоть, рот наполнился соленой кровью. Медведь попытался ударить Рока, но тот отпрыгнул за секунду до удара и, когда когтистая лапа пролетела мимо, снова вцепился в ногу. Он был умелый охотник, он знал, как работать челюстями, как правильно вгрызаться в живую плоть, и наконец добился желаемого эффекта – громадный медведь завалился на бок. Вот только падая, он все же сумел ухватить Тигра и, вцепившись когтями ему в бок, с силой отшвырнуть в сторону. Тигр взвыл, на мгновенье опалив Рока своей болью, а затем ударился о стену, раздался хруст костей, и тут же сознание Тигра смолкло – он умер мгновенно.

Леший снова попытался подняться, хотя из разорванной лапы хлестала кровь. Но Рок не позволял ему этого сделать. Он вцеплялся тому в лапы, норовя выбить из равновесия, и отпрыгивал за мгновение до того, как острые когти смогли бы его достать.

– Печаль! Печаль, ты нужна мне! – позвал Рок охотницу, понимая, что в одиночку ему не закончить бой.

Допусти он всего одну ошибку, и зверь достанет его – если даже и не убьет с первого удара, все равно лишит сил, ранит. А вот Рок причинить серьезного вреда Лешему не мог. Единственный шанс – вцепиться в шею. Но пока медведь следит за каждым его движением, такой возможности не представится. И потому он продолжал кружить вокруг Лешего, неистово лая и делая все новые и новые выпады, пока не появилась Печаль.

Переместившись так, чтобы медведь оказался спиной к проему, Рок скомандовал:

– Правая лапа! Сейчас! Атакуй и отступай! Не медли!

Печаль вцепилась в уже разорванную Роком рану. Не ожидавший этого медведь взвыл, попытался отмахнуться, но Печаль успела выскочить обратно в коридор.

«Один шанс! У тебя всего один шанс!» – сказал себе Рок и кинулся вперед.

Всего на мгновение медведь потерял его из виду, но этого хватило, чтобы Рок разорвал ему глотку, а вот на то, чтобы отступить, уже времени не осталось. Медведь ударил Рока лапой, отбросив пса к стене. Из глотки Лешего хлынула кровь, заливая пол. Он попытался подняться, но, встав на лапы, покачнулся и снова рухнул. Он умирал. Житель окрестных чащ, наводящий ужас на всех окружающих существ, все же не просто так Леший старался держаться подальше от города псов. В лесах он был хозяином, но понимал, что в городе его ждет смерть. Но вот пришел человек, и Леший не смог устоять перед желанием полакомиться его плотью. А поплатился за это жизнью.

⁂

Когда медведь ворвался в его убежище, человек не успел достать револьвер. Сбежать из комнаты он мог только через окно, ведь монстр загородил собой дверной проем. На этой высоте и при такой погоде подобное решение могло показаться безумием, но лишь тем, кого самого там не было. Для стремящихся выжить даже слабый шанс вернее никакого. И он выбрался наружу, сумев отползти по обледенелому карнизу от окна на достаточное расстояние, чтобы медведь его не достал. А тот пытался, снова и снова в слепой злобе царапая стену когтями. А затем вдруг отвлекся на что-то и исчез из поля зрения. Человек выждал некоторое время, превозмогая пронизывающий до костей холод и страх высоты. Сквозь порывы ветра ему казалось, что он слышит лай и медвежий рев, словно внутри шла битва.

Когда он забрался обратно, все уже стихло. Человек быстро вынул из сумки револьвер и вышел в коридор. Что-то происходило в одной из комнат. Он ясно слышал скулеж и тихое рычание, совсем не похожее на рык медведя.

Подойдя ближе и заглянув внутрь, держа револьвер наготове, человек обнаружил тушу громадного медведя, под которой расползалась лужа бурой крови. Затем он увидел собак. Их было четыре. Один пес лежал у стены, на его рыжей с черными полосами шерсти виднелась свежая кровь, а открытые глаза смотрели в пустоту – зверь был мертв. Еще две собаки склонились над лежащим на полу крупным черным псом, очень похожем на волка. На его боку виднелись три алые раны, из которых по брюху стекала кровь, но он был жив, продолжал тяжело дышать и, кажется, первым заметил человека. Они встретились взглядами.

В следующую секунду к вошедшему обернулась большая бело-черная собака с голубыми глазами. Испугавшись, человек сделал шаг назад и направил на нее револьвер. Пес в ответ зарычал. Человек нервно сглотнул. Он не знал, что делать, боялся даже пошевелиться, но был уверен в том, что как только зверюга шагнет в его сторону – он выстрелит.

– Не надо, – вдруг раздался голос в его голове. Очень странный, неопределенный, принадлежащий явно живому существу, но выговаривающий слова как-то механически, словно через силу.

– Мы. Пришли. Помочь. – Вперед выступил маленький пес с коричневой шерстью. – Мы. Пришли. Помочь. Тебе. Человек.

– Вы умеете говорить? – почти беззвучным шепотом спросил человек, еле ворочая пересохшими потрескавшимися губами.

– Только. Я. Учился. Формировать. Мысли. Слова. Людей.

Человек переводил взгляд с одного пса на другого и снова встретился глазами с лежащим на полу большим зверем.

– Умирает, – зазвучал голос в его голове. – Рок. Умирает.

– Его зовут Рок?

– Да.

– Он бился с медведем, чтобы спасти меня?

– Да. Мы. Пришли. Сражаться. За человека.

Человеку вспомнилась его группа, те, с кем он прошел столь долгий путь, те, кто погиб от лап этого медведя.

– Чем я могу ему помочь? – Он опустил руку с пистолетом и приблизился к Року.

– До дома. Он. Дойти. Не сможет, – ответил маленький пес.

Человек опустился на колени рядом с Роком. Затем потянул к нему руки, и пес глухо зарычал.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал человек.

Рана была плохая, рваная, из нее сочилась кровь. Но у него были бинты, был спирт. Он мог спасти этого пса. Должен был спасти – так человек решил.

Рок смотрел на человека взглядом полным разума, осмысленности, осознания своего нынешнего положения. Ничего более удивительного и прекрасного человек не видел. Он слышал про пси-зверей, которых люди создавали себе в помощь, тогда, в прошлом, до разрушительной войны. Большинство из них одичали, обратившись жуткой угрозой, подобной безумному медведю. Но, выходит, что остались и другие, которые помнят людей и готовы прийти им на помощь. И если в мире еще остались такие удивительные существа, может, и у людей есть еще шансы на светлое будущее?

– Ты спас меня, – проговорил человек, беря Рока на руки и поднимаясь. – А я спасу тебя. Обещаю.

Анастасия Голикова
Рев земли

Яркий Круг вот-вот должен был вырасти из земли. Тихий Шаг понял это по тому, как черное небо, видневшееся между стенами ущелья, постепенно становилось серо-розовым. Он занервничал: горький опыт научил загонщика опасаться Яркого Круга. Если охота не начнется немедленно, травля будет тяжелой. Тихий Шаг огляделся, но никто на уступе, казалось, не разделял его волнения: Белая Шея спала, свернувшись под отвесным склоном; Длинные Ноги выцарапывал на стене охоту; два мальчонки, увязавшиеся за ними на свою первую загонку, сцепились в игре. Раздраженно шикнув, Тихий Шаг отпихнул детей от края обрыва и подошел взглянуть, что получается у Длинных Ног.

Ему нравилось наблюдать, как сородич делает картинку. Он понимал, что вытянутый овал с треугольником – громадина, что линии снизу овала – ее лапы, а линии сверху – острые кости, вонзенные охотниками. Однажды восторженный зритель тоже пытался нацарапать добычу, но ничего не получилось, поэтому он всегда с трепетом относился к работе собрата. Еще Тихий Шаг заметил, что если Длинные Ноги перед охотой рисовал, последняя проходила успешно. В стае мало кто понимал, что делает Длинные Ноги, когда царапает твердый склон. Или им было не интересно. Тихий Шаг не мог этого знать.

Яркий Круг начал свое шествие по небу, где-то далеко-далеко оторвавшись от земли. В это время даже на дне ущелий его свет приносил тепло, дарил успокоение и наполнял силами. А здесь, Наверху, он и вовсе заставлял зажмуриться от блаженства. Тихий Шаг лег на спину, обнажая перед целительными лучами ободранный во время карабканья живот и разбитое колено; Длинные Ноги, не отрываясь от своего занятия, сладко потянулся; даже мальчонки, до этого носившиеся друг за другом, застыли, застигнутые неповторимым теплом. Белая Шея, красиво выгибаясь, покинула тень склона и устроилась рядом с сородичем, подставляя Яркому Кругу нежную спину с неярким узором. Тихий Шаг, погружаясь в дремоту, ощущал исходящий от нее особенный сладкий запах. Еще слабый, но означающий, что на следующую охоту женщина уже не выйдет. Охота. Загонщик надеялся, что она начнется как можно быстрее, но расслабляющее тепло не позволило ему опять заволноваться.

Внизу только Источник дарит подобные ощущения, но он всегда безопасен и не может причинить вред. А когда Круг добирается до самой высокой точки и его становится видно между отвесными склонами, если не спрятаться, быстро станет плохо: заболит голова, начнет тошнить, тело перестанет слушаться, и даже при самой удачной охоте кусок в горло не полезет. А здесь, Наверху, на выступе, нет укрытий.

Пораженный новым чувством, подаренным пока не опасным Ярким Кругом, один из мальчат начал карабкаться выше. Ведь прежде ему был знаком только Бледный Круг, не дающий ничего, кроме слабого света. Трое взрослых лениво наблюдали за его продвижением. Новоявленный загонщик управлялся весьма ловко, умело цепляясь за трещины загнутыми коготками, а не бессмысленно стирая их о каменную стену.

Почти каждый член стаи, движимый любопытством, хоть раз в жизни пытался залезть Наверх до конца. У некоторых, в том числе когда-то у Тихого Шага, это получалось. Перед их взорами представала растрескавшаяся серо-коричневая скорлупа земной поверхности, которая тянулась во все стороны и врезалась вдали в бело-розовое небо, наливающееся краснотой в вышине. Трещины ущелий разрывали землю тут и там и ничем не выдавали, что на их дне и склонах есть кто-то живой. Увиденное явно не стоило рискованного обнажения перед Ярким Кругом. Тихому Шагу потом было очень плохо, даже кожа слезала болезненно.

Мальчонка забрался достаточно высоко, когда красноту над головой разорвали белые линии, и небо громко заревело. Никто из взрослых не обратил на это внимания. Когда земля рычит, можно почувствовать вибрацию, но если она рычит громко и близко, то со склонов падают камни, а дно ущелья может даже попытаться проглотить члена стаи. Когда же рычит небо, не происходит ничего. Но, разумеется, детям, впервые ушедшим от Источника без матерей и оказавшимся как никогда в жизни близко к небу, еще предстояло это понять.

Заснувший под теплыми лучами начинающий загонщик в испуге, прижимаясь пузом к камню, подполз к Тихому Шагу и Белой Шее и начал протискиваться между ними. Второй кубарем полетел со склона и врезался в Длинные Ноги, за что тут же с шипением был отброшен. Ползком, подобно первому, второй мальчонка обогнул рассерженного взрослого по большой дуге и прижался к Тихому Шагу с незанятого бока. Ребенок плохо упал и теперь кряхтел, из уголка рта сочилась кровь.

Глаза Тихого Шага и Длинных Ног встретились. Облепленный молодняком загонщик знал, что его собрат захочет еще раз проучить ребенка за то, что тот влетел в него, и за то, что тот пока был меньше и не мог дать сдачи. Тихий Шаг не планировал препятствовать, но Длинные Ноги сразу отвернулся. Даже некоторые женщины были крупнее него, поэтому возможных ссор со взрослыми сородичами он предпочитал избегать.

Больше ничего не происходило, и Тихий Шаг начал погружаться в дремоту, когда воздух принес долгожданный запах громадины – вкусный, терпкий аромат самой желанной, но и самой опасной добычи. Почти сразу к душку жертвы прибавился дух стаи. По вкусу воздуха Тихий Шаг различал почти всех загонщиков, задыхающихся в пыли, которую поднимали лапищи громадины; многих женщин, следующих поодаль и тащащих за собой и на себе молодняк, еще не доросший ни до чего толкового. Охота добралась до них.

Загонщики вскочили и схватились за вбитые в основание уступа длинные кости. Принялись выдергивать и вновь с силой загонять в стену эти длинные грудные кости громадин, создавая и расширяя отверстия, но место, казавшееся идеальным, не поддавалось. Они чувствовали нарастающую вибрацию от топота конечностей добычи и легкую поступь десятков ног стаи, ощущали стремительное усиление запахов. Тихий Шаг краем глаза видел, как Белая Шея в панике начала вбивать ребро крайне бестолково, как Длинные Ноги заклацал клыками перед носами растерявшихся, путающихся под ногами детей. Если они не обрушат кусок склона, добыча может не повернуть и не попасть в западню. Охота пойдет насмарку.

Теперь уже слышался жуткий рев отрезанной от стада громадины и пронзительный вой стаи, мешающий ей ориентироваться. Стремительно приближалось по дну ущелья облако пыли, чувствовался ее горький запах. Весь склон, казалось, дрожал от топота погони, когда группа загонщиков наконец ощутила долгожданную вибрацию уходящего из-под ног камня. Они прыгнули вверх по склону, цепляясь когтями, и начали медленно сползать вслед набирающему скорость, стремительно растущему, а самое важное, сопровождающемуся физически неприятным сотрясением поверхности оползню. Любопытный мальчонка не удержался и полетел вниз второй раз за сегодня. Другой мальчонка хорошо балансировал, повторяя за опытными загонщиками.

Они опоздали. Куча песка, щебня, камня и пыли, что должна была рухнуть перед громадиной и заставить ее повернуть, упала прямо на грязно-коричневую тушу. Первые бежавшие резко остановились, некоторые упали, кувыркаясь вперед, следующие ряды врезались в них. Трое совершивших ошибку и ребенок съехали со склона, съеживаясь под разозленными взглядами в наступившей пронзительной тишине. Некоторые сородичи широко открывали пасти, демонстрируя клыки. Тихий Шаг хоть и не любил выражения силы, в долгу не остался. Это могло случиться с любым!

Неожиданно верхушка насыпи пошатнулась и рассыпалась. Перед подавшейся назад стаей предстал живой и полностью ошарашенный мальчонка. Он скатился к ногам стоявших ближе других загонщиков. От него сильно пахло кровью. Серый от пыли, шатаясь и хромая, ребенок побрел в сторону, откуда доносился запах женщин, искать утешения у матери. Он пока еще имел на это право.

Тихий Шаг подумал, что так будет правильно, и подтолкнул второго мальчонку в ту же сторону. Тот непонимающе посмотрел на загонщика, затем перевел взгляд на кучу, которую, казалось бы, оставалось только разобрать и добраться до долгожданной плоти. Тихий Шаг зашипел и клацнул зубами, мальчонка тут же пустился наутек. Другие загонщики тоже начали прогонять удивленный молодняк. Дети не понимали, что ускорение боя сердца громадины возникло не от предсмертной агонии, а то, что они не чувствовали запаха крови, было связано не с мешающим улавливать запахи завалом, а с отсутствием у добычи ран.

Громадины слепы, но слышат намного лучше стаи. Грохот оползней вкупе с воем и стуком костей о склоны им неприятен, они бездумно убегают от него по узким ущельям. Чаще всего замыкающую удается отделить от стада, и загонщики ведут ее к охотникам. Но если случается длинный перерыв между рокотом рушимых стен, добыча успокаивается, начинает ориентироваться, и у нее появляется возможность дать отпор охотникам. А сил у громадин предостаточно.

Подняв столб пыли, из насыпи выросла безглазая треугольная морда в пластинах, по цвету и твердости напоминающих камни. Стая завыла, затопала, заколотила костями по склонам, по дну ущелья. Тихий Шаг вопил во всю глотку, ему самому стало нехорошо от воя и вибрации, поднятого собратьями. Громадина выбиралась из обломков, вытаскивая одну за другой длинные лапищи с многочисленными узловатыми суставами, каждая из которых была раза в два толще самого крупного из стаи. Добыча не выглядела напуганной, ошарашенной или раненой.

Продолжая кричать так, как никогда раньше, Тихий Шаг беспомощно отступал назад вместе со всеми. Оказавшись на свободе, громадина широко раскрыла пасть: пластины на нижней челюсти разъехались в стороны, а между ними осталась болтаться склизкая перепонка. Окатив жаром дыхания загонщиков, страшная туша протяжно взревела, заглушив все старания стаи. Закрыв пасть, она выставила вперед пластинчатую голову в острых наростах и непоколебимо побрела прямо на стаю, словно живой кусок стены ущелья. Без обвалов все было бесполезно: их криков явно не хватало. Они провалили охоту.

Громадина шла, стая затихала и карабкалась на стены, никто не хотел быть растоптанным или раздавленным. Каждый буквально вжимался в склон, затаив дыхание, когда добыча проходила под ним. Глядя на удаляющийся тяжелый пластинчатый хвост, Тихий Шаг подумал о голоде, который предстояло терпеть до возвращения стада.

Зачем Длинные Ноги вдруг прыгнул на громадину, Тихий Шаг не понял. Хлипкий, худой, добирающийся до мяса одним из последних, спящий дальше всех от Источника. Страх, потому что громадина поравнялась с ним и несколько камешков упали на бронированную спину, уйдя у него из-под ног? Голод, потому что после следующей охоты истощенная стая едва ли оставит ему пропитания? Наивное желание поднять свой статус, не будучи охотником и не зная, куда бить? Или же он просто упал на нее?

Ошибочно приняв Длинные Ноги за угрозу, громадина побежала вперед, стучась о крутые склоны ущелья своим огромным телом, ревя и подпрыгивая. Расстояние между разъяренной добычей и Тихим Шагом стремительно увеличивалось, но даже он едва удержался на высоте от чудовищной тряски, вызванной могучими ударами. Загонщики, прямо под которыми махина с кошмарной силой врезалась в стену, валились ей под ноги или шлепались на спину. Не многим везло упасть за нее. Поднялся невыносимый вой, который могли издавать только смертельно раненые, неожиданно заглушившийся рыком земли. Стены заходили ходуном, сверху полетели камни, а громадина закрутилась на месте и кинулась бежать в обратном направлении.

Всего несколько мгновений понадобилась уцелевшим, чтобы понять: добыча несется куда нужно. Окрыленные удачей загонщики подняли шум и кинулись за ней, будто охота шла по задуманному. Брюхо и лапы громадины багровели кровью, с ее боков слетали ошметки чужой плоти, Тихий Шаг ясно видел бледно-сетчатый клочок кожи, болтающийся у основания огромного покрытого пластинами хвоста, – все, что осталось от Длинных Ног. Вскоре он перестал что-либо различать глазами из-за пыли, ориентируясь только на запахи и дрожь земной поверхности.

Стая гнала добычу еще два поворота, два обвала, две присоединившиеся группы загонщиков, не понимающие, почему охота затянулась практически до высшей точки Яркого Круга. Запах крови сородичей на громадине, на ногах стаи, исходящий от тел раненых, плетущихся после женщин, придавал сил и азарта. Нет. Они не будут голодать. Не в этот раз.

Тихому Шагу не хватало воздуха, грудь начала болеть. Пыль забилась в ноздри, в рот, прилипла к языку, заглушая своей горечью другие запахи, он все еще ничего не видел, а рев громадины и смесь воя и шипения стаи не давали ориентироваться на слух. Его вели только дрожь дна ущелья и опыт, подсказавшие о приближении последнего поворота, за которым узкая расщелина выходила на самый широкий участок в их угодьях – место, где ждали охотники.

Ни у кого из сородичей не было настолько длинных клыков или когтей, чтобы ими можно было дотянуться до плоти громадины, скрытой под толстыми пластинами. И ничто на свете не смогло бы пробить ее броню. Но как загонщики находили наиболее податливые выступы и пользовались длинными, чуть загнутыми костями для их обвала, так и охотники обтачивали и обламывали свои орудия, чтобы успешно пронзать добычу в известных только им точках промеж пластин. Первый удар всегда был за вожаком.

Острый Клык прыгнул на громадину сверху, занеся длинную, заточенную о камни кость. Исполнившие свое назначение загонщики не выходили на Широкое Место. Изможденные, они падали на колени или даже на четвереньки, ловя ртами воздух, некоторые и вовсе забывались коротким сном. Одни стирали пыль с глаз, прочищали носы, отплевывались и кашляли, другие массировали шеи, чтобы унять резь, возникшую после воя. Но все, кто остался в сознании, трепеща, наблюдали за финалом охоты. За тем, как кость Острого Клыка проехала по пластине и соскользнула со шкуры громадины.

Вожак, балансируя хвостом, спрыгнул с несущегося на стену, в тупик, ожившего камня, а со склонов на покрытую шипами спину уже летели другие охотники. Чтобы ударить, отпрыгнуть, увернуться, вскарабкаться за новой костью и вновь лететь вниз на огромную тушу. Они повторяли это раз за разом, пока разъяренная добыча металась, врезалась в склоны, ревела и убивала.

Тихий Шаг, забыв об усталости, завороженно смотрел на работу лучших членов стаи. Он относился к охотникам с благоговением и страхом, всегда во всем уступал им. Загонщик не представлял, как можно быть такими ловкими, быстрыми и сильными, как можно снова и снова добровольно кидаться на опасную махину.

Громадина переваливалась по Широкому Месту все медленнее, количество костей, торчащих у нее из спины, увеличивалось, и вот, после очередной атаки Яростного Удара она упала на бок, молотя лапищами воздух. Стая наблюдала, как замирали конечности, прервавшие жизни не только многих загонщиков, но и нескольких отличных охотников: размозжившие хребет Большим Глазам, раздавившие череп Короткого Хвоста, раскрошившие половину тела Тяжелого Бега.

Охота прошла успешно.

Над головами появился Яркий Круг, и стая прижалась к стенам, превратив все тени Широкого Места в скопления переплетающихся тел. Многие сородичи сидели с широко открытыми ртами, кое-как остужаясь в самое жаркое время. Более опытные, включая Тихого Шага, предались дреме, более молодые – не сводили с туши голодных немигающих глаз, готовые накинуться на нее, как только опасность исчезнет.

Когда Яркий Круг наконец покинул полосу неба, красневшую между склонами ущелья, часть стаи рванула к еде, и Тихий Шаг смог улечься удобнее. Его очередь придет нескоро. Вначале подросший до участия в травле молодняк будет обламывать когти, пытаясь отделить пластины. Это поможет понять слабые места тем из них, кто вырастет достаточно крупным, чтобы стать охотником. Нынешние охотники будут ходить кругами, шипеть друг на друга и на нетерпеливых загонщиков. Когда одна из пластин оторвется, молодняк либо сам отбежит в сторону, либо его снесут с туши, пока самые сильные члены стаи будут утолять голод. Загонщики отберут пластину, чтобы съесть с нее остатки плоти, а детям ничего не останется, как раскрывать путь к недоступному для них мясу в других местах.

Потом подойдут женщины и молодняк, родившийся в прошлом сезоне, доплетутся некоторые раненые. Наевшиеся охотники проследят, чтобы те тоже утолили голод, пока молодые загонщики будут шипеть, нервно покачивать хвостами, приближаться к добыче со всех сторон, отталкивать юных и мелких – то есть совсем мальчат. Ведь, когда женщины начнут уходить, чтобы приступить к трапезе, тень покинут зрелые загонщики, вроде Тихого Шага. И снующим вокруг нетерпеливым придется еще подождать.

Первая пластина была оторвана с брюха громадины, столпившиеся охотники спешили проглотить самые лакомые потроха. Тихий Шаг даже сквозь дрему слышал шипение и клацанье зубов, когда сталкивались нацеленные на один кусок лапы Острого Клыка и Яростного Удара. Дважды за свою жизнь ему доводилось чувствовать подобное напряжение, он догадывался, что за этим последует.

Охота, едва не обернувшаяся провалом, унесла жизни многих членов стаи. Оставшимся же пищи оказалось вдоволь. Уже высоко горел Бледный Круг, когда сородичи, объевшиеся и заторможенные, доплелись до Источника. Многие принесли с собой не только хорошие кости, но и остатки мяса, на которое сейчас уже никто не покушался.

На первый взгляд ответвление лабиринта ущелий, куда раз за разом возвращается стая и где рождаются все сородичи, отличается от других разве что ступенчатыми склонами и множеством неглубоких уютных каверн. Но живут они здесь не из-за удобных стен.

Источник представляет собой основание одного из склонов. На отличном от всего окружающего черном камне светятся зеленоватые прожилки, что особенно видно в темноте. Когда небо из красного становится черным и появляется Бледный Круг, этот камень согревает стаю. Рядом с ним всегда спокойно и становится легче, если что-то болит. Не говоря уже о том, что чем ближе кладка к Источнику, тем больше вылупляется яиц.

Расположившись вокруг черно-зеленого камня согласно иерархии и попрятав кто куда остатки мяса, стая была готова приступить к продолжительному сну, который неизменно следовал за успешной охотой. Предостерегающее шипение и два последовавших друг за другом щелчка зубов прозвучали совершенно не так, как во время обычной склоки. Сытой дремоты, еще мгновение назад охватившей стаю, и след простыл. Многие тут же поднялись и напряглись. Тихий Шаг тоже быстро встал и, вытягивая шею, попытался разглядеть то, о чем опыт подсказал ему ранее.

Острый Клык лежал у основания Источника, прижимая к себе Мягкую Кожу, дурманящий запах которой не оставлял сомнений о намерениях вожака. В двух шагах от переплетшейся хвостами пары стоял Яростный Удар. Вожак и лучший из охотников застыли, не сводя друг с друга глаз. Коричнево-янтарные Острого Клыка против золотых Яростного Удара. Зрачки обоих сузились до едва заметных черных палочек. Словно завороженные, члены стаи медленно приближались к повздорившим, пока вокруг тех не собрались, казалось, все. Но никто не подходил слишком близко, никто не пересекал невидимых границ, никто не смел вмешиваться.

Тихий Шаг понимал, что уязвленный как собственным промахом, так и точными ударами молодого охотника Острый Клык, подогреваемый запахом тела женщины, захотел напомнить Яростному Удару, где его место. Но, внезапно зашипев на охотника, готовящегося ко сну неподалеку, он не ожидал получить отпор. Мягкая Кожа удивленно оглядывалась, не понимая, почему никто не спешит проучить выскочку и позволить вожаку вернуться к прерванному занятию. Она горела от желания и не хотела ждать. Стая, врезаясь друг в друга плечами, сформировала полукруг, который упирался в стену. Наверху плотной массой также сидели сородичи. Так образовался круг, из которого нельзя будет выйти, не решив вопроса. Завершение охоты видели все.

Продолжая глядеть в золотые глаза Яростного Удара, вожак зашипел. Не резко, совсем не так, как спровоцировал молодого охотника. Шипение было тихим, протяжным и холодным. Он давал Яростному Удару шанс одуматься, уйти от боя, оторвать взгляд, признать свое место. Несколько охотников и один загонщик вторили этому тихому угрожающему звуку. Столь незначительная поддержка оскорбила томящуюся Мягкую Кожу и она, вскочив, ощерилась на Яростного Удара, но тут же отступила. Последний не сводил глаз с вожака.

Легкая Рука выдернул женщину из круга, зажав ее между собой и Тихим Шагом. Иногда зарвавшихся юнцов стоит проучить, а иногда времена должны меняться. Сегодня Острый Клык промахнулся. Сейчас он отвел взгляд первым.

Яростный Удар прыгнул на не успевшего подняться вожака. Мягкая Кожа вздрогнула и прислонилась к Тихому Шагу. Мало ему было терпкого сладкого требующего запаха, а теперь еще и это прикосновение! У загонщика перехватило дыхание, а мышцы у основания хвоста характерно напряглись. Его мысли унеслись очень далеко от происходящего решения судьбы стаи.

Мягкая Кожа. Сколько раз она доставалась вожаку? А в те редкие сезоны, когда его внимание обделяло ее, охотники демонстрировали себя, казалось, готовые действительно поубивать друг друга. Ей не было нужды смотреть на кого-то ниже самых сильных членов стаи. И вот ее горячее готовое тело прижимается к Тихому Шагу. Несчастный загонщик понимал, что он может, действительно может, прямо сейчас овладеть этой женщиной. Но если уж стоящий рядом охотник Легкая Рука не рискует пользоваться ситуацией, то чего уж говорить о Тихом Шаге. Все же демонстрация силы мужчин, достойных Мягкой Кожи, была очень наглядной.