Текст книги "Холодный человек"

«Куда он меня тащит?» – соображала Вера, едва поспевая за человеком в белом халате. Однако долго идти не пришлось. Веру втолкнули в подъезд. По деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Мужчина вновь отпер замок, и они очутились в темном помещении. Здесь тоже пахло. Но не так, как в женском отделении. Общим был лишь табачный дух. Мужчина открыл какую-то дверь, и Вера очутилась в просторной, слабо освещенной комнате. Только тут она разглядела, что приведший ее сюда мужчина – тот самый санитар, который днем отводил ее из приемного покоя в отделение. Вера взглянула в прыщавое лицо санитара и поежилась. На нем играла глумливая усмешка, не предвещавшая ничего хорошего. Кроме санитара, в комнате находился еще один мужчина, тоже в белом халате. Он сидел за столом, на котором стояла включенная настольная лампа, и с интересом разглядывал Веру.

– Вот, привел, – сказал прыщавый.

– Отлично.

Человек поднялся, и лицо его, доселе пребывавшее в тени, можно было прекрасно различить. Перед Верой стоял молодой человек лет двадцати восьми, весьма приятной наружности. Лицо его, украшенное карими глазами и большим губастым ртом, казалось интеллигентным. Через шею перекинут фонендоскоп.

«Врач», – поняла Вера.

Красавчик некоторое время взирал на Веру масленым взглядом, потом улыбнулся.

– Ну что, приступим? – ласково произнес он.

– К чему? – не совсем поняла Вера. Ей показалось: тут дело нечисто.

– К медосмотру, естественно, – пояснил красавчик. – Раздевайтесь.

– Зачем это?

– Сначала выслушаю вас.

– А он? – Вера указала на прыщавого санитара.

– Что он?

– Он здесь зачем?

– Таков у нас в больнице порядок. Во время медицинских процедур рядом с врачом или сестрой всегда присутствует санитар. По технике безопасности полагается. Больные у нас разные лечатся. Бывали случаи, и нападали на медперсонал.

Вера недоверчиво молчала.

– Ну, давайте, – вновь заговорил врач. – Это же больница, тут стесняться некого.

Вера неуверенно расстегнула халат, сняла его.

– До пояса? – спросила она, взявшись за ворот рубашки.

– Можно и до пояса, – отозвался врач. В голосе его Вере послышалась похотливая хрипотца. Однако девушка все же оголила груди.

Холодная чашечка фонендоскопа коснулась кожи, отчего по телу пошли мурашки. Вера вздрогнула и поежилась.

– Спокойнее, спокойнее, – потребовал врач. Он как бы невзначай коснулся пальцами Вериного соска, заставив девушку вновь вздрогнуть.

– Повернитесь.

Санитар откровенно пялился на нее.

Еще несколько прикосновений фонендоскопа.

– Сердце в норме, – услышала она.

Успокоенная девушка хотела вернуть рубашку на место, но врач остановил ее.

– Нет-нет, – твердо произнес он. – Еще не все. Снимите совсем и ложитесь на кушетку.

– А это для чего? – не поняла Вера.

– Осмотрим вас досконально.

Теперь на девушке остались лишь узенькие трусики. Она подошла к кушетке и кое-как улеглась на холодный дерматин.

«И черт с ними, – думала она. – Пускай смотрят. Благо есть на что». Однако врач почему-то не спешил. Звякнул металл. Вера посмотрела в ту сторону и увидела: врач снимал брюки.

– Вы чего?! – закричала она. – Что это вы делаете?!

– Держи ее, Хомутинин, – зашипел врач.

Однако санитару не нужны были приказания. Одной рукой он уперся девушке в грудь, а другой стал срывать с нее трусики. Вера вертелась и дергалась, пытаясь вырваться, однако силенка у Хомутинина оказалась действительно немерена. Он прижал несчастную к поверхности кушетки, да так, что у той косточки захрустели. Раздался треск раздираемых трусиков. Вера оказалась перед насильниками в чем мать родила.

– Зачем вы сопротивляетесь? – вкрадчиво начал врач. – Поверьте, это бесполезно.

Вера прекратила трепыхаться и подняла на него глаза. Врач стоял совсем рядом, причем совершенно голый. Его мужское естество торчало перед самым ее лицом.

– Лучше расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие, – и врач коротко хохотнул. – Вот и хорошо, – заключил он, решив, что девушка успокоилась. – Ведь я у вас не первый.

– Первый, – захрюкал Хомутинин. – Истинно, что первый. А я согласен быть вторым.

Санитар отнял от тела девушки руки, открывая врачу простор для действий, но тот не спешил. Он медленно и нежно провел по телу Веры ладонью, начиная от грудей, и та закрыла глаза, отдаваясь неизбежному. Руки врача продолжали ласкать ее, и мучительная сладость наполнила все существо Веры. Пальцы мужчины протиснулись меж ее ляжками и стали потихоньку раздвигать ноги девушки.

– А нельзя ли побыстрее? – довольно грубо поинтересовался Хомутинин. – Вечно вы, Юрий Афанасьевич, с ними вошкаетесь. Я ведь тоже хочу.

«Вошкаетесь, – повторила про себя девушка. – Вон они как это называют».

Темная волна ярости захлестнула ее сознание. Разум отключился, уступив место чужой холодной и жестокой воле. Веру подбросило, словно в кушетке была спрятана пружина. Врач отлетел в сторону. Некоторое время он сидел на полу, поглаживая скулу, ушибленную Вериной коленкой. Девушка тоже сидела на кушетке, медленно переводя взгляд с одного своего обидчика на другого.

– Ты чего? – удивленно спросил врач. – Вроде уже готова была?

– А того, – вместо Веры отозвался Хомутинин. – Нечего было нежности разводить! И так он ее, и эдак… Чуть ли не облизывал. А она по своей сути дурочка! Разве с дурочками так нужно обращаться? Поставил раком и… Давай-ка, доктор, я тебе покажу, как это делается.

Хомутинин растопырил длинные, точно оглобли, руки и стал медленно надвигаться на Веру. При этом он почему-то громко чмокал губами.

Существо, которое в этот момент руководило Вериным сознанием, следило за каждым движением санитара. И когда тот приблизился на расстояние вытянутой руки, тело девушки внезапно подпрыгнуло, и правая нога врезалась Хомутинину в горло. Тот екнул как испуганный конь, остановился и стал без удержу перхать.

Юрий Афанасьевич, так и продолжавший сидеть на полу, засмеялся.

– Ах, ты так, – откашлявшись, пробормотал Хомутинин. – Ах, ты так!.. Ну ладно!

На этот раз он не стал растопыривать руки, словно ловя бегавшую по двору курицу, а со всего размаху бросился на девушку, стараясь схватить ее за голову. Однако за голову он оказался схвачен сам. Последовал резкий рывок и поворот головы вправо. Что-то хрустнуло. Хомутинин издал булькающий звук и рухнул на пол.

– Ничего себе! – только и произнес врач.

Девушка посмотрела в его сторону, потом сделала шаг к нему.

– Уйди от меня, уйди! – заорал перепуганный Юрий Афанасьевич. При этом он, пятясь и елозя голым задом по полу, отползал в угол.

Девушка, или то, что двигало ею, подошла к врачу вплотную и склонилась над ним, словно разглядывала мерзкую букашку. Ее груди коснулись головы Юрия Афанасьевича, и теперь уж пришла его очередь дрожать.

– Только не надо… – бормотал он. – Только не надо…

Но девушка, похоже, и не собиралась его трогать. Были ли тому причиной его недавние нежности, или сыграло роль нечто иное, только то, что гнездилось в Вере, отнеслось к насильнику весьма снисходительно. Не тронув Юрия Афанасьевича даже пальцем, оно подняло с пола его брюки, надело их, следом наступила очередь рубашки и, наконец, свитера. Одежда врача оказалась почти впору. Облачившись в костюм недавнего врага, девушка повернулась к лежащему без движения санитару, одной рукой подняла его и, держа тело на весу, словно дохлого котенка, другой обшарила карманы. Найдя ключ, девушка погрозила разинувшему рот врачу пальцем и покинула помещение.

Глава 4
Новое знакомство и явление баронессы

Вера пришла в себя лишь на улице. Дождь продолжал хлестать по земле с неистовой силой, и наша героиня почти тотчас же вымокла до нитки. К тому же она обнаружила, что облачена в брюки и свитер, а это была вовсе не ее одежда. Но чья? Этого она не помнила. Правда, то обстоятельство, что совсем недавно ее хотели изнасиловать, накрепко впечаталось в ее сознание. Вот только как она смогла освободиться от домогательств, оставалось загадкой. Ключ от входной двери в помещение, за стенами которого должно было состояться преступление, так и остался в ее руке. Она повертела массивную железку в форме буквы Г и зачем-то сунула ее в карман брюк.

Что же дальше делать?

Вера огляделась. Вокруг не было ни души.

Бежать! Конечно же, бежать из этого страшного места, где молоденьких девушек насилуют врачи вкупе с санитарами. И она помчалась вперед. Туда, где горели едва заметные уличные фонари.

Ворота оказались закрыты, однако имелась незапертая калитка. Вера проскользнула в нее и бросилась к шоссе. Ноги страшно замерзли, и она поняла: обувь отсутствует. Она бежала босиком. Однако искать что-либо подходящее не было никакой возможности. Придется тащиться по октябрьской слякоти босой. Но куда тащиться? Ключи от квартиры, как и вся ее одежда, остались в психушке. Запасные имелись у Гриши Абрамова, но сейчас глубокая ночь. К тому же Гриша женат, и ее, Веры, появление могут расценить неоднозначно. Что же делать?! Что делать?! К тому же психушка находится совсем в другом конце города. Автобусы уже не ходят. И до дома, если пешком, ей придется добираться никак не меньше трех часов. Она мокрая, притом босая. Дождь не прекращается. Нет, она не выдержит! Разве что повезет, и она поймает попутку или ночное такси.

Вера стала шарить по карманам брюк. В заднем она обнаружила бумажник, в котором, к некоторому ее облегчению, имелись деньги. Во всяком случае, чтобы оплатить дорогу, ей хватит. Остается только поймать машину.

Она побрела по краю асфальта, стараясь не ступать на щебенку обочины. Приходилось то и дело оглядываться, однако никакого транспорта не наблюдалось. Конечно же, в такую погоду хороший хозяин собаку из дому не выпустит, не то что кататься отправится. Да и время-то самое глухое.

«Час мертвецов, – шевельнулись в голове полузабытые детские сказки. – Вот в такое время они встают из могил и бродят по земле в поисках запоздалых прохожих, греховодников, возвращающихся с гулянок, со свиданий из домов разврата».

Час мертвецов…

В этом детском понятии ей почудилось что-то смутно знакомое. Не просто знакомое, но связанное с последними событиями ее простенькой жизни. Нечто случившееся совсем недавно, однако вспомнить это нечто она не в силах.

А вдруг она и вправду сошла с ума? Ведь в звеньях цепочки происходящих с ней событий полно дыр. Взять хотя бы последнее происшествие. Как она смогла выбраться на свободу? Ведь те двое явно не шутили. Тем более они не желали ее отпускать. Нет, тут что-то не то!

Позади раздался звук приближающегося автомобиля. Вера поспешно обернулась, подняла руку, но ее ослепило фарами, и она отпрянула на обочину, уколола ступню об острый гравий и упала на колени.

Машина пронеслась мимо, но потом остановилась и сдала назад. Вера кое-как поднялась и, подбежав к машине, рывком открыла дверцу.

– Довезите до города, – попросила она, даже не взглянув на водителя. Голос срывался. И если слово «довезите» она произнесла почти членораздельно, то слово «до города» прозвучало как предсмертный хрип.

– Ты, парень, что, пьяный? – недовольно пробурчал шофер, однако дождавшись, когда она усядется, тронул автомобиль с места.

– Я не пьяный, – отозвалась Вера.

– А почему на колени упал?

– Поскользнулся. Отвезите меня… Я заплачу…

– Понятно, что заплатишь. Куда же тебя везти?

– Хоть куда. Только подальше отсюда.

– Непонятно что-то. Почему подальше? Ты что, парень, натворил?

– Я не парень…

– А кто же ты?

– Девушка.

Водитель вначале сбросил скорость, а потом и вовсе остановился. Он включил свет в салоне и внимательно взглянул на Веру.

– Точно, девка, – изумленно произнес он. – Волосы мокрые голову облепили, вот я и принял тебя за парня. И одежда на тебе, можно сказать, мужская. Хотя… Но почему ты босиком?!

– Долго рассказывать.

– Убежала откуда-нибудь?

– Какая вам разница?! Я заплачу…

– Заладила: заплачу, заплачу! Не нужно мне твоих денег. Мне и своих хватает. Так куда тебя везти?

Вера задумалась. А действительно, куда? Домой она попасть не может, к Грише за ключами среди ночи заявиться тоже не с руки. К соседям? Но Вера ни с кем не поддерживает достаточно теплых отношений. Во всяком случае, таких, когда можно прийти и попроситься на ночлег. Ладно, что-нибудь придумаем. Лишь бы добраться до дома.

– Так куда? – вновь спросил водитель.

Вера взглянула на него. Человек был сравнительно молод. Может быть, немногим за тридцать. Лицо у него открытое и хитроватое. Кого-то он ей напоминал. Ну, конечно! Этот господин как две капли воды Виктор Рыбин, солист группы «Дюна». Только как будто помоложе.

– Вас как звать? – неожиданно для себя спросила Вера.

– Виктор.

– Уж не Рыбин ли? – изумилась наша героиня.

– Меня многие с ним путают. Но я не Рыбин, я другой, – хмыкнул водитель. И тут же посерьезнел: – Так куда едем? Решай скорее или… – он многозначительно посмотрел на дверь.

– Вы знаете такой район – Кладбищенская застава?

– Знаю, конечно. Да я сам там живу.

– Вот и хорошо. Тогда поехали.

– Нет, погоди. Тут что-то не то. Уж не подстава ли?

– Какая подстава?

– А такая! Еду среди ночи. Дорога пустая. Вдруг ты. И просишь отвезти на Кладбищенскую заставу. Что бы это значило?

– И что?

– А вот я не знаю. Видок у тебя весьма странный. Бледная, под глазами синяки… Да еще и босая.

– Думаете, я – мертвец? – слабо улыбнулась Вера.

– Кто тебя знает. А вдруг?

– Да, состояние мое впору мертвецу.

– А живешь ты на Кладбищенской заставе где?

– На Римского-Корсакова.

– А номер?

– Шестьдесят шесть.

– Это дом такой деревянный, двухэтажный… Еще до революции построен…

– Ну да.

– Ясненько. А я – на другом конце. В своем доме.

Вера кивнула.

– Поэтому, наверное, я тебя и не знаю. Так откуда ты возвращаешься и почему босиком?

«Рассказать ему, что ли? – размышляла Вера. – Нет. Опасно. Еще решит, что я психическая, да и высадит. Лучше придумать что-нибудь более нейтральное. Полуправду, скажем».

– Я тут у одного была… В гостях. Ну, он ко мне и полез… На предмет более тесного знакомства. Я ему по башке сковородкой влепила, и ходу!

– Понятно. А почему босиком?

– Сковородкой-то я его треснула, да не вырубила, только оглушила малость. Он очухался, и на меня. Я, конечно, ходу. И про туфли забыла…

– Так-так, – недоверчиво произнес Виктор.

– И вот что еще, – смущенно произнесла Вера. – Я у него сумочку свою забыла. А в ней ключи от квартиры. Как теперь в нее попасть, не знаю.

– А что, дома никого нет?

– Одна я живу.

– Ах, одна! И запасных ключей у тебя нет?

– Есть, да за ними ехать нужно.

– Так давай отвезу.

– Нет! – твердо произнесла Вера. – Не хочу вас обременять. Я как-нибудь до утра в подъезде перекантуюсь.

– Ну, ты даешь! В подъезде! Ты же мокрая вся… И зуб на зуб не попадает. – Виктор взглянул на часы. – Половина четвертого. Да, за ключами ехать не с руки. Слушай, может, у меня переночуешь?

– Спасибо! Но я уж лучше как-нибудь сама.

– Боишься?

– Чего мне бояться.

– Ну, что… того… Поведу себя, как твой дружок.

– Какой дружок? Ах, это… Да, боюсь!

– А зря.

– Вы что же, импотент?

Виктор засмеялся:

– Пока что нет. Но заверяю: посягать на твое целомудрие не собираюсь.

«Ого, какие слова знает, – с уважением подумала Вера. – «Посягать на целомудрие». Интересно, кто он такой?»

«Вот поезжай к нему и разберись», – заметил внутренний голос.

– А жена что скажет? – начиная сдаваться, поинтересовалась Вера.

– Жена? Она в данный момент отсутствует. Один я ныне. Совсем один!

– Ну вот… Я так и знала!

– Думаешь, заманиваю? Никоим образом! Просто хочу помочь. Я так для себя решил: если каждый день буду помогать хоть одному человеку, то после смерти дорога в рай мне обеспечена.

– И что же, сегодня еще никому не помогли?

– Сегодня только начинается.

Теперь автомобиль катил по совсем знакомым местам. Перед ней родная улица Римского-Корсакова. Сквозь частую сетку дождя Вера разглядывала мертвые силуэты зданий. Ни огонька, ни человеческой фигуры…

– Вот мой дом! – воскликнула она, указывая рукой во тьму.

Виктор притормозил, вопросительно взглянул на девушку:

– Так выходишь? Или все-таки ко мне поедем?

Вера напряженно думала. С одной стороны, спать в подъезде, приткнувшись к холодной стене, ей не улыбалось, но, с другой, провести ночь в доме совсем незнакомого человека тоже казалось «не с руки». Он обещает, что приставать не будет, а как обернется на самом деле?

– Ладно, – решилась Вера, – поехали к вам.

– Вот и отлично.

Через минуту машина свернула в переулок и почти сразу же остановилась перед воротами. В свете фар Вера видела высокий кирпичный забор с колючей проволокой, тянущейся по верхнему краю.

Виктор извлек из кармана маленький пульт, нажал на кнопку. Жалюзи ворот поползли вверх. Машина медленно въехала во двор. Громко залаяла собака. Над крыльцом горел яркий фонарь, и в его свете Вера увидела кусок заросшего газонной травой двора, вымощенную площадку перед домом, которую замыкал вольер, затянутый железной сеткой.

– Тише, Цезарь! – отворив дверцу, крикнул Виктор. – Спокойно! Свои!

Он вылез из машины и поманил пальцем Веру. Тут же к хозяину бросилась громадная лохматая собака.

– Ну-ну, успокойся! – Он потрепал животное по голове. Собака, негромко зарычав, метнулась к Вере, но не тронула ее, только наступила на голую ступню. Девушка тихонько охнула.

– Все, Цезарь! Все! Иди на место! Что он вам сделал? – всполошился хозяин.

– На ногу наступил.

– Ах, мерзавец такой!

– Мне вовсе не больно.

– Сомневаюсь. В нем почти сто килограммов. Он вам, наверное, отдавил ее. Идемте скорее в дом.

Солидно пророкотал замок, дверь отворилась, вспыхнул свет. Вера очутилась в просторной прихожей, одна из стен которой оказалась сплошным зеркалом. Вера мельком глянула на себя. Ничего более нелепого и представить было невозможно. Мокрые волосы сосульками свисают по сторонам головы, вокруг глаз круги, лицо удрученное и растерянное. Бесформенный свитер висит мешком, брюки пузырятся на коленях… Да в придачу босая. Вид, что и говорить, жуткий. Сейчас бы, не мешкая, в ванну.

Словно прочитав ее мысли, новый знакомый поинтересовался:

– Душ принять не желаете?

– Но у меня… Мне не во что переодеться.

– Я дам.

И вот уже Вера стоит под тугими горячими струями. Блаженство! Только сейчас, под обжигающим душем, она почувствовала, насколько устала. Устала так, что едва держалась на ногах. Кое-как ополоснувшись, Вера выбралась из кабины, вытерлась, набросила на себя предусмотрительно приготовленный махровый халат и, не думая больше ни о чем, поплелась из ванной. Спать! Теперь только спать!

– Может быть, перекусите? – спросил встретивший в дверях Виктор.

– Нет, спасибо. Мне бы прилечь…

– Идемте.

Вера вошла в какую-то комнату, увидела застеленную тахту или кушетку и, рухнув на нее, тут же отключилась.

Проснулась Вера от раздавшегося за окном гулкого собачьего лая. Приподнялась на локте, не совсем понимая, где находится, но тут же вспомнила минувшую ночь. Она в доме у Виктора. На ней все тот же халат, в котором она покинула ванную комнату, однако сверху шикарное пуховое одеяло. По всему видать, этот Виктор далеко не беден. Ну, да ладно. Первым делом, конечно, нужно отыскать ключи от квартиры. Для этого необходимо позвонить Грише и попросить принести их. А потом? Как быть с работой? Если верить секретутке, она, то есть Вера, напала на Павла Борисовича и причинила ему телесные повреждения. Значит, на работу ей ходу нет. Потом она сбежала из больницы… Но ведь там ее хотели… Ах, нет, нет! И вспоминать противно. А если ее уже ищут? И возле дома ждет засада? Что же делать? Что делать?!

Вера рывком поднялась со своего ложа. Огляделась. Обычная комната. Зелененькие обои. За окном моросит унылый осенний дождик. Тоска. На душе кошки скребут. Где же выход? Может быть, рассказать обо всем этому Виктору, а вдруг поможет?

Вера робко толкнула дверь, на цыпочках, вышла в коридор и очутилась перед лестницей, ведущей на первый этаж.

– Проснулись, – услышала она. Внизу стоял Виктор и вопросительно глядел на нее. – Если проснулись, тогда спускайтесь. Завтракать будем.

Вера сидела на кухне. Перед ней стояла дымящаяся чашка кофе, на тарелке лежали свежие рогалики, рядом стояла масленка, на других тарелках имелись нарезанные колбаса и сыр. Она отхлебнула из чашки. Кофе был таким, какой она любила, очень горячий и едва сладкий.

– А рогалики откуда? – спросила она, намазывая один маслом.

– В магазин сгонял.

– Сами?

– Ну, естественно. Прислугой пока не обзавелся. Так что же все-таки с вами случилось?

– Я же, кажется, рассказывала ночью…

– Да, рассказывали. Но из ваших брюк – кстати, это мужские брюки – выпал бумажник, в котором, кроме денег, оказался и паспорт на имя Юрия Афанасьевича Котовского. Кроме того, в нем же имеется удостоверение внештатного сотрудника милиции, в котором написано: «Юрий Афанасьевич Котовский является работником Сорочинской психиатрической лечебницы, где исполняет обязанности врача второй категории». Других документов, тем более связанных с вашей личностью, я не обнаружил. Я даже не знаю, как вас зовут!

– Вера, – запоздало представилась наша героиня. – Но как вам не стыдно…

– …Копаться в ваших вещах? А ваши ли они? И я в них не рылся! Бумажник сам выпал, уж извините! Так что, Вера, будем говорить или нет?! – Тон у Виктора был нарочито серьезный, даже слегка угрожающий, но глаза улыбались.

– Хорошо, – согласилась Вера. – Я расскажу…

И она начала свое повествование с инцидента в редакции.

– Сика, говорите? Да еще и Титикака! – хохотал Виктор. – Готовый анекдот, честное слово! И выдумывать ничего не нужно. Ну и редактор у вас! Но погодите. Вы действительно не помните, как напали на него?

– Ни капельки, – отозвалась Вера. – Вот ни столечко. – И она на верхней фаланге мизинца показала, насколько она не помнит.

– Ну а в больнице? Вас действительно хотели изнасиловать эти уроды?

– Вне всякого сомнения.

– И как же вам удалось вырваться? Двое взрослых мужиков… Причем один – санитар. Значит, укротитель по своей сути. И вы с ними справились?

– Хотите – верьте, хотите – нет! Уж каким-то образом справилась.

– Да приходится верить. – Виктор щелкнул по лежавшему на столе бумажнику Юрия Афанасьевича. – Факт, как говорится, налицо. Но вы, опять же, ничего не помните? Как это понимать? Может, вы и вправду слегка того?

Вера пожала плечами.

– М-да. Загадочная история.

– Что же мне теперь делать?

– А вы как думаете?

– Нужно ключи от квартиры забрать.

– Из больницы?

– Нет, что вы! – испугалась Вера. – Я туда ни ногой!

– Напрасно. Я бы пошел к главврачу и все ему рассказал. Однако ваше дело. Не могу приказывать. А если я сам…

– Что сам?

– Съезжу туда. Расспрошу. Заодно верну одежку этому негодяю-врачу. И с ним потолкую.

– С какой стати? Вам что, делать больше нечего?!

– Нет. Дела, конечно же, имеются. Однако не столь важные. Мне просто весьма интересно. И потом ведь, по сути, вы сбежали оттуда. Искать будут. Они же не знают, в какой переплет вы попали и что вас пытались… Ну, это самое. Тем более ключи ваши у них остались… Одежда, деньги…

– …Телефон сотовый, – подсказала Вера.

– Ну, вот видите…

– Так вам же не отдадут!

– Попробуем. Попытка, как известно, не пытка.

– Дело ваше. А я хотела бы забрать дубликат ключей у Гриши. У Григория Ефимовича Абрамова, – поправилась она. – Он работает в педагогическом…

– Он вам кто?

– Так… Знакомый.

– Понятно. – Саркастическая улыбка появилась на губах у Виктора.

– Зря вы смеетесь, – напряглась Вера. – Он просто мой хороший друг.

– Охотно верю. Но в чем же вы пойдете? Ведь одежды, во всяком случае, своей, у вас нет?

– Ах да! – Вера растерянно покачала головой. – Как же быть? Может быть, вы мне одолжите вещи вашей жены? Какое-нибудь ненужное старье?

– Жены? Нет, дорогая Вера. Поступим по-другому. Я вам дам на время свою старую одежду, которая мне давно мала. Джинсы, куртку… Кроссовки. Вы же девушка достаточно крупная. Вернее, статная. Так что пойдемте примерим.

Джинсы действительно оказались почти впору, хотя концы штанин Виктор просто обрезал ножницами. У толстой вельветовой куртки пришлось подвернуть рукава, а вот с кроссовками вышла проблема. Они оказались намного больше того размера, что носила Вера.

– Что же делать? – удрученно спросила девушка.

– Купить новые, – сказал Виктор.

– Так денег же нет.

– Я вам одолжу. Потом отдадите. Лишняя пара обуви не помешает.

– Хорошо, уговорили. И еще… Мне не совсем удобно… – Вера чуть покраснела. – Но у меня нет нижнего белья. Одолжите мне трусики вашей жены. Пусть самые старые, только чтобы чистые.

– Купим, – односложно ответствовал Виктор. – Поехали в магазин, а потом я отвезу вас к вашему Грише.

– С Гришей, как бы сказать… проблемы. Домой к нему я явиться не могу.

– Жены боитесь? – сразу понял Виктор. – Давайте позвоним ему.

– Только вы сами. Попросите его к телефону, а потом передайте трубку мне.

– А можно услышать Григория Ефимовича? – поинтересовался Виктор, набрав нужный номер. – Кто спрашивает? Коллега по работе. Сейчас подойдет, – сказал он, протягивая трубку Вере.

– Гриша?! Здравствуй. Это Вера. Извини, что беспокою. Я ключи потеряла. Верни мне свою пару. Давай встретимся. Можно в институте. Через пару часов? Хорошо.

– Может быть, еще чего-нибудь приобретем? – поинтересовался Виктор после того, как основные покупки были сделаны. Его иномарка мчалась по центральным улицам Сорочинска, мимо сверкающих зеркальных витрин. – Мне кажется, мои старые джинсы вам весьма тесноваты, а куртка, напротив, великовата?

– Нет, спасибо. На пару часов и так сойдет. А скажите, благодетель, чего это так обо мне заботитесь? Деньги ссужаете и вообще… Вон даже в больницу ехать вызвались.

– Приглянулись вы мне, – шутливым тоном произнес Виктор.

– Так-так. Но ведь вы женаты…

– А у вас есть друг.

– Да какой там друг! С этим Гришей давно все кончено.

– Тогда почему у него ваши ключи?

– Просто все никак не удавалось забрать. Необходимости не было. А теперь…

– Все понятно.

– А вообще вы кто? Вот утром упрекнули меня, что даже имени моего не знаете, а я хоть ваше и знаю, но и только.

– Фамилией интересуетесь?

– Хотя бы.

– Фамилия моя Молчановский, зовут Виктором…

– Это я знаю

– Виктором Олеговичем.

– А род занятий? Чем хлеб насущный добываете? Судя по всему, бизнесом.

– Недалеко от истины.

– Чем же конкретно ворочаете? Цветными металлами, алмазами или, быть может, вертолетами торгуете?

– Ни тем, ни другим, ни третьим. Да и какая вам разница?

– В общем-то, конечно… Хотя, возможно, вы – бандит и завлекаете меня в свои криминальные сети.

– На предмет? Зачем мне вас завлекать?

– Да мало ли… Ой, простите! – Вера потупилась. – Я лишнее болтаю. Да мы уже и приехали. Когда мы с вами увидимся?

– Сегодня вечером. Приходите, буду ждать. Дом вы запомнили?

– Конечно.

– Но лучше сначала позвоните. – Виктор достал из кармана визитную карточку и вручил Вере. – Вот номер телефона.

Девушка поднесла к глазам кусочек белого картона. На нем только имя и фамилия, да несколько цифр, и больше ничего. Странная визитка. Ни места работы, ни социального статуса… Однако Вера не стала выражать вслух своего недоумения, сунула картонный прямоугольник в карман и распахнула дверцу авто.

– До вечера, – сказала она.

Стоя на лестнице, ведущей в институт, Вера наклонилась, чтобы завязать шнурок новых кроссовок.

– Ага, вот ты какая! – услышала она над ухом, подняла глаза. Перед ней, несколькими ступенями выше, стоял Гриша.

– А в чем дело? – не поняла Вера.

– На «мерседесах» раскатываешь.

– Прочему бы и нет? Я, кажется, свободный человек. С кем хочу, с тем и езжу.

– Правильно. Только я…

– Что ты?

– Как будто имею на тебя некоторые права.

– Права? Какие права?! – Вера неожиданно разозлилась. – Вы, Григорий Ефимович, как мне кажется, заговариваетесь. О правах он вспомнил! Только несколько поздновато. Ну и гусь! Ключи давай!

– Верунчик!

А это кто еще? И почему столь фамильярно?

Повернула голову. К ней спешил Миша Сабуров. Его еще не хватало.

– Вон оно как? – с ядовитой усмешкой промолвил Гриша. – Даже «Верунчик»! Ты, однако, времени не теряешь. Мужики так и порхают вокруг.

– Здравствуйте, Григорий Ефимович, – сказал Сабуров. – Почему с этой милой девушкой вы говорите «на басах»? – В голосе его звучало плохо скрытое недовольство от присутствия соперника.

– А вам какое дело?! – вконец обозлился Гриша.

«Эге, да они сейчас из-за меня подерутся, – весело думала Вера. – Вот уж, наверное, интересное зрелище будет».

Никогда еще она не ощущала к себе столь активного и агрессивного внимания.

– Не знаю, какие уж у вас с Верой отношения, – не отступал Сабуров, – но и мы с ней… – Он замолчал, увидев, что девушка за спиной Гриши делает ему большие глаза.

– Что вы с ней?

– Не имеет значения.

– Нет, имеет!

«Как два петуха, – думала наша героиня. – В присутствии этого «купца второй гильдии» даже ключи нельзя потребовать. Не так поймет. А Сабурова пока со счетов сбрасывать рано. Вон он как уверенно ведет себя, хотя по чину всего лишь аспирант, а перед ним доцент».

Она отошла к парапету и присела на него, а оба историка продолжали размахивать руками и наступать друг на друга.

«С чего это вдруг в последнее время вокруг меня мужики вьются?» – размышляла Вера. Взять хотя бы Гришу. Ведь их роман давным-давно потух. Даже пепла не осталось. Все ветром разнесло. А смотри ты, как за нее сражается. Даже не скрывает своих чувств. Где же ты, Гришенька, раньше был? И этот Сабуров прет как паровоз. Ведь он в ресторане ей даже в любви объяснялся. Чуть ли не замуж звал. Но ладно бы только они. А ее новый знакомый? Виктор, как там его? Да, Молчановский. И он, похоже, клюнул. С ходу обхаживать стал. И то, и это предлагать. Еще на шоссе внимание проявил. А в дурдоме эти двое? Хотя у них подобное обхождение с девицами, скорее всего, в порядке вещей. Тем не менее она чувствовала, что практически все идущие мимо мужчины обращают на нее внимание. А ведь раньше подобное не наблюдалось. И одета она кое-как, и не накрашена, а смотрят. Вон хоть тот пожилой толстый хмырь в шляпе и с портфелем… Таращится так, что, кажется, глаза из орбит вылезут. А улыбочка-то какая умильная на физиономии. Помани его Вера пальцем, сейчас все бросит и побежит следом как кобель за течкующей сучкой.

Тут Вера внезапно опомнилась.

«Как кобель за сучкой», да еще за «течкующей»… Ничего себе выражения! Раньше даже в мыслях она ничего подобного себе не позволяла. Такие словечки свойственны маргиналам, плебсу, а она к таковым себя не причисляла. Но ведь раньше и жила вовсе по-другому. По ресторанам не шлялась, на главных редакторов, да еще в их собственном кабинете, не нападала, насиловать ее никто не пытался. И мужики вокруг раньше не колбасились. Почему же все изменилось? Вот опять: «мужики», «колбасились»… Не ее это лексикон. Он скорее подходит какой-нибудь базарной торговке…