Текст книги "Обреченный пророк"

– И все же оставьте, – твердо сказал Караваев.

– Ваша просьба для меня закон. А как же все-таки наш прорицатель? Очень интересная личность. Не хотите пообщаться?

– Как-нибудь в другой раз, – отрезал Караваев таким тоном, что было понятно: другого раза не будет.

На этом они распростились. Когда автомобиль первого секретаря выехал из Монастыря, тот облегченно вздохнул: «Ну слава богу». О злополучной экскурсии он старался не вспоминать. Дома на расспросы Капитолины отвечал, что ничего особенного. Больница как больница, проще говоря – дурдом. А этого предсказателя он видел. Полнейший идиот, да и никакой он не предсказатель, а так, юродивый.

– И что он тебе предсказал? – жарко шептала жена, когда они уже лежали в постели.

– Что через два года быть мне в обкоме, – соврал Караваев.

– А кем, Аркаша? – замирая, спросила жена.

– Вторым, – коротко ответил Караваев, решив уже не слишком завираться.

– Тоже ничего, – удовлетворенно произнесла Капитолина, – где второй, там и первый. – И она крепко обняла своего ненаглядного партийца.

– А кто такая нимфоманка? – неожиданно спросил Караваев.

– Понятия не имею, – недовольно произнесла Первая Леди Ямайки, – из римской мифологии, наверное. Не отвлекайся, милый.

Глава 5

Школа до сих пор не возобновляла работу. Директор каждый день обещал, что вот завтра начнутся занятия, но с новым помещением были какие-то сложности.

Хорошая погода закончилась, наступило ненастье, а значит, закончились прогулки Олега по окрестностям городка. Он целыми днями сидел дома, слушал, как шумит за окном дождь, смотрел опостылевший телевизор и размышлял, как же все-таки увидеть таинственного прорицателя. Несомненно, нужно проникнуть в Монастырь, но возможно ли это сделать? Да и сам Монастырь – что он знает о нем? Кроме неясных слухов, ничего. Не то лечебное, не то научно-исследовательское… Кто там лежит? Что скрывается за его высокими стенами? На эти вопросы ответа у Олега не было. Он пробовал расспрашивать свою квартирную хозяйку, но вразумительного ответа не получил. Сначала она вообще отмахивалась от вопросов, потом сказала, что место это нехорошее и дела там творятся самые черные. Больше она на эту тему говорить не хотела, а может, ничего и не знала.

Присутствие тайны меняет жизнь человека, придает ей пряный привкус необычного. По сути, именно такие моменты делают существование осмысленным, во всяком случае, так считал Олег. Именно поэтому он увлекся этим делом. Но как же все-таки пробраться в Монастырь? Конечно, сидя в четырех стенах, ничего толком не узнаешь, надо идти в «народ».

Злачные заведения в Тихореченске были немногочисленны. Среди них наибольшим уважением трудящихся пользовался уже упоминавшийся ресторан. Побывать в нем считалось престижным.

– Вчера в кабаке был, – небрежно сообщал какой-нибудь юный горожанин, и окружающие смотрели на него с восторгом и недоверием. Но ресторан – это для аристократов. Пиво там было относительно свежее, цены умеренные. Демократические массы предпочитали пивбар. Именно здесь и рассчитывал Олег получить необходимую информацию. Пиво он любил, к другим же горячительным напиткам относился с недоверием. Ему всегда казалось, что люди, со знанием дела рассуждающие о качестве алкогольных напитков и преимуществах того или иного, кривят душой. Что водка, что коньяк – все одно гадость. А что касается вин, то они были либо чрезмерно кислыми, либо приторно-сладкими.

Эх, молодость, молодость, ей свойственно заблуждаться.

Однако, как бы там ни было, Олег отправился в пивбар. Назывался он «Казачья застава».

Заведения подобного типа были хорошо известны юноше. В недавние студенческие годы в своем родном городе он изучил их вдоль и поперек. «Казачья застава» ничем от них не отличалась. Те же длинные деревянные, залитые пивом столы; те же бочки, те же служащие за столами. И даже лица посетителей, казалось, те же. Народу было немного, день только начинался. Олег взял кружку пива, какую-то закуску и сел в угол. Низкие своды и полумрак заведения были не современной стилизацией под старину. Дело в том, что в этом помещении испокон веков находилась распивочная. Она существовала всегда, может быть, лишь в грозные годы военного лихолетья прекращала свое существование, но потом, как птица Феникс, возрождалась из пепла и превращала в пепел все новые и новые жизни. Олег разглядывал посетителей, смотрел на сонную толстую официантку, лениво ходившую между столами, и ему сделалось скучно. Похоже, ниточки, ведущие к тайне, здесь не наблюдались. Посетители, в основном хмурые похмельные граждане, уткнулись в свои кружки или разливали на троих водку. Олег заказал вторую кружку и теперь обдумывал, что же делать дальше. Как вступить в контакт с этими мрачными личностями? Подойти и спросить: не можете ли вы рассказать что-нибудь про Монастырь? Пошлют, непременно пошлют, а то еще и похуже.

Неожиданно сзади раздался незнакомый голос:

– Подвинься, учитель.

Олег обернулся и в полутьме различил, что перед ним стоит какой-то незнакомый парень. В каждой руке у незнакомца было по паре кружек пива.

– С бодуна? – спросил парень. – А говорили, что учитель новый не пьет.

Олег обрадовался: туземец, клюнуло… – но радости своей не выказал, молча подвинулся, отметив, что его знают; ну что ж, это упрощает процедуру знакомства. Парень между тем по-хозяйски развалился за столом и залпом выпил первую кружку. Видимо, она не полностью затушила пожар, бушевавший внутри него, потому что за первой кружкой тут же последовала и вторая. Только после этого парень перевел дух, посмотрел на Олега и повторил вопрос: «С бодуна?»

Олег неопределенно кивнул. Кивок можно было понимать: и да, и нет. Парень, видимо, понял как «нет».

– А я вот с бодунища, – меланхолично сказал он и потянулся за третьей кружкой. Сделав пару глотков, он вновь посмотрел на Олега и спросил:

– А почему аборигены съели Кука?

– Что-что? – не понял Олег.

– Высоцкий, – пояснил парень. – Значит, не пьешь?

– Ну почему же, – в тон ему сказал Олег, – нынче только сова не пьет…

– Точно, – хмыкнул парень, – …хотели кушать и съели Кука.

Он снова отхлебнул и повернулся к Олегу.

– Стало значительно легче, вообще-то алкоголь – яд. «Ах, где я был вчера, не пойму, хоть убей, только помню, что стены с обоями…» – вновь процитировал он. – Меня, между прочим, Валентином звать, «Валюха крикнул – берегись, но было поздно».

– Олег, – представился наш герой. Разговор со знатоком творчества Владимира Высоцкого принимал несколько однообразный характер.

– «Как ныне cбирается вещий Олег…» – с ходу процитировал новый знакомец, доказав, что он не чужд и классике.

«Как бы его свернуть на нужную тему? – размышлял Олег. – Видимо, сделать это можно только одним способом».

– Пиво – это, конечно, неплохо, – заметил он осторожно, – но не лучше ли по случаю знакомства попробовать что-нибудь покрепче?

– Мысль! – оживился парень. – А ты мне нравишься, учитель, быстро соображаешь. Пойдем в магазин!

Через некоторое время они сидели в старой беседке запущенного городского сада, и Валентин умело раскупоривал бутылку портвейна.

«Голова будет болеть, – тоскливо думал Олег, – ну ничего, потерплю».

Разговор коснулся творчества знаменитого барда, которого так часто цитировал его новый знакомый.

– Братуха у меня служил под Москвой, в ВДВ, так Володя покойный к ним приезжал, пел… У братухи даже фотка есть – Высоцкий среди десантников, братуха над ней трясется, будто она золотая… Я бы, конечно, тоже трясся, – завистливо вздохнул новый знакомец. – А ты, учитель, почему не в школе, что, с уроков сбежал? – перевел он разговор на другую тему.

– Школа наша… – начал Олег.

– Да знаю я, – хлопнул его по плечу Валентин, – шутка это. Я сам в этой школе учился, слава богу, не при нас она развалилась.

– Интересно знать, почему она рухнула так внезапно? – осторожно начал Олег.

– Старая была, вот и… – парень употребил непечатное слово, – скажи спасибо, что не на ваши головы.

– Вот это-то и удивительно, – гнул свое Олег, – откуда власти знали, что она развалится?

– Из Монастыря сообщили, – сказал парень, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Кто сообщил?

– А черт его знает кто. Какой-нибудь тамошний…

– А что это за Монастырь такой?

– Да психушка особого режима, содержат разных со всей страны, дивидендов, что ли.

– Диссидентов, – поправил Олег.

– Ну, может, диссидентов. Там все жутко секретное.

– Но ведь диссиденты – они предсказывать не могут, – не отставал Олег.

– Не знаю я, – недовольно произнес парень, – ты лучше выпей.

Олег через силу опорожнил стакан.

– Я и сам задумывался, – неохотно произнес Валентин, – кого там держат и за что, но никто толком ничего не знает, городских там почти нет, разве только Комар.

– Что за Комар?

– Да есть алкаш один, – парень неопределенно мотнул головой, – работает в Монастыре вроде санитаром, тут с ним недавно один случай произошел, – и Валентин стал излагать историю про поиски клада в горстатистике.

Олег слушал с нарастающим интересом.

– … вот они и обрушили люстру на головы ментам, а клад-то рядом лежал, – закончил Валентин свое повествование.

– А может, клада и не было? – недоверчиво спросил Олег.

– Был! – крикнул Валентин. – Братуха мой в горотделе работает, он сам видел!

– Д-да, – протянул Олег, – не думал я, что в вашей дыре такое может случиться.

– Ды-ре! – презрительно сказал парень. – Сам ты дыра! Тут, знаешь, такое случается, чего и в столицах не бывает, – он обиженно замолчал.

Такой оборот не устраивал Олега. И хотя в голове у него уже шумело, он предложил продолжить.

– «Я сначала был не пьян, возразил два раза я…» – снова двинул цитату Валентин, – что ж, продолжить можно. Клевый ты мужик, учитель.

И продолжили. Дальнейшее Олег помнил плохо. Еще одна бутылка… Потом какие-то новые лица. Снова пили. Пьяные поцелуи, объяснения в любви. При упоминании о Монастыре разговоры как-то сникали, люди подбирались, алкогольный кураж пропадал. Уже совсем пьяный Олег выделил среди калейдоскопа пьяных харь новое лицо, испитое, злое.

– Это он, Комар, – сказал в ухо его новый приятель Валентин, – он все знает про Монастырь.

– Старик, – бросился к нему Олег, – тебя-то мне и надо, мне так надо тебя…

– Зачем? – спросил Комар.

– Я хочу тебя спросить…

– Ну-ну, – подбодрил Комар.

– Нет, ты сначала выпей.

– Это можно, – согласился тот.

– Старик, – продолжал пьяный учитель, – там у вас в Монастыре должен быть один человек, человечек один…

– Там много народу, – неопределенно отметил Комар.

– Человечек очень интересный, Авель…

– Немой Авель?

– Ну пророк!

– Пророк? – переспросил Комар.

– Да, – Олег сквозь пьяный туман вглядывался в костистое лицо, – он может предсказывать разные события, ну и так…

– Ты почему не пьешь? – строго спросил костистый. – Ну-ка выпей, а то и говорить не о чем.

Олег покорно выпил. Что было дальше, он начисто забыл.

На другое утро Олег едва продрал глаза. За окном слышался несмолкаемый шум дождя, ненастье продолжалось.

Голова гудела, во рту было гадко, хотелось умереть. Он кое-как приподнялся. Хмель еще не вышел, и Олег вновь откинулся навзничь. Вторично его разбудила старуха хозяйка. Она не глядя сунула ему стакан. Олег жадно припал к нему, поняв, что пьет холодный огуречный рассол. Невероятное блаженство ощутил он, благодарно посмотрел на старуху.

– На-ка вот, – старуха сунула ему маленький граненый стаканчик.

Олег понюхал, и его передернуло.

– Пей! – повелительно сказала старуха.

Кривясь, Олег выпил. Старуха снова сунула стакан с рассолом.

– Плохо начинаешь, – констатировала бабка, – с кем связался… А еще учитель. Что люди скажут? У нас так нельзя! – она недовольно крякнула и вышла.

Олег продолжал лежать. После старухиного стаканчика стало полегче, но муки совести жгли хуже похмелья. Одно утешило: он вроде бы нащупал ниточку, ведущую к Монастырю. Этот Комар, видимо, что-то знает. Надо бы продолжить с ним знакомство, но как? Все тем же способом: стакан в руки и вперед… Олега передернуло. По голове будто ударили кувалдой. И все-таки игра стоит свеч.

* * *

– Ты знаешь, Степа, интерес к нашей фирме возрастает, – Ситников задумчиво разглядывал своего заместителя.

Разговор происходил в уже знакомом кабинете. Козопасов внимательно посмотрел на своего шефа. Он сидел, развалившись в одном из кресел, и совсем не напоминал того забитого подобострастного холуя, каким предстал перед Караваевым. Напротив, чувствовалось, что хозяин кабинета находится на равной ноге с ним.

– Этого дурака первого секретаря мы нейтрализовали, хотя он не представлял опасности. Так, покуражились. Показали придурку, что он придурок.

– Придурку этого не покажешь, – возразил Козопасов.

– Ты прав, конечно, но все же…

– Мне с самого начала не нравилась эта затея, – недовольно сообщил Козопасов. – Нечего было ставить в известность власти.

– Но дети… – возразил Ситников.

– Можно было сделать все тихо. И этих идиотов ни о чем не оповещать. И все было бы тип-топ.

– Однако что сделано, то сделано, – констатировал главврач. – Так вот, – продолжал он, – вчера мне стало известно, что нами интересуется новое лицо – учитель из этой несчастной школы. Молодой совсем парень, только что распределился в Тихореченск. Он, видимо, был свидетелем катастрофы, а отсюда и законное любопытство. Ум молодой, пытливый… Короче, он попытался установить контакт с Комаром. Правда, был пьян, но интерес высказывал неподдельный. И знаешь, как называл нашего прорицателя? Авель!

– Грамотный нынче народ пошел, – отозвался Козопасов.

– Вот именно! Я навел справки. Парень этот – историк, кончил университет. Так что немудрено, что он знает, кто такой Авель.

– Ну и черт с ним, – резюмировал Козопасов. – Интересуется и пускай интересуется, нам-то что?

– У меня созрел один план, – задумчиво сказал Ситников, – с пареньком этим можно очень интересную комбинацию провести. Все равно он не успокоится. А раз так, то используем его в своих целях.

– Не нравится мне все происходящее, – хмуро произнес Козопасов, – приказано стеречь, ну и надо стеречь. Самодеятельность до добра не доведет. И алкоголик этот, Комар… Тоже зря мы с ним связались.

– Он болтать не будет, – возразил Ситников.

– Согласен, не будет, но он, дурак, чуть не подвел нас с этим кладом. Слава богу, обошлось.

– Но хотелось бы проверить способности нашего пациента.

– Что ж, – неопределенно сказал Козопасов, – вам виднее, конечно, здешних властей можно не опасаться, это так – мелкая сошка, но вы недооцениваете этого кагэбэшника Разумовского. Он вовсе не глуп. И, думается, приставлен надзирать за нами.

– Вполне возможно, – отозвался Ситников, – вот для этого я и хочу вовлечь в дело паренька, как там его звать, – он заглянул в перекидной календарь, – Олег Тузов. Очень хорошо. Мальчонка нам пригодится.

* * *

Целый день провалялся в постели молодой учитель. Погода была по-прежнему мерзкой, дождь лил как из ведра, заставляя вспомнить о всемирном потопе.

«Как хорошо, – думал Олег, – что нет занятий».

Он валялся в постели под сонное бормотание дождя и размышлял: «Нет, безусловно, интересно». Не предполагал он, что в наше время существует нечто подобное. Однако какая-то опасность, казалось, витала над этим делом. Что породило ее? Упоминание о диссидентах, сообщение, что Монастырь – секретный объект?.. Трудно сказать. Однако опасность, несомненно, присутствовала. Так прошел день. А на следующее утро Олег услышал, как в дом кто-то постучал.

– Спит он, – недовольно сказала старуха хозяйка.

– Какой спит, уже день давно! Пропусти, старая!

– Не пущу! – кричала хозяйка. – Нечего парня с пути сбивать. Знаю я вас, нажраться за чужой счет норовите!..

Олег узнал голос Валентина, нехотя поднялся, надел брюки, прошел к двери.

– Кто там? – спросил он.

– Олежка, – откликнулся новый приятель, – легок на помине.

– Не пущу, – артачиласъ хозяйка, – шел бы ты, Валька…

– Ну мать… – знаток и почитатель Высоцкого был настойчив.

– Пускай заходит, – откликнулся Олег.

– Заходит, – бурчала старуха, – он-то зайдет, да ты, милок, как бы не вышел.

Но парня пропустила.

– Ну, братуха, – сказал Валентин, – хозяйка-то у тебя чистый цербер!

– Слова какие знаешь, – откликнулся Олег.

– А что, и мы кой-чего читали, ну да ладно, не в этом дело, барон, не в этом дело… Собирайся, нас ждут.

– Куда? – закричала хозяйка, подслушивающая у двери.

– Куда надо, – грубо отозвался Валентин, – тебя, старая зараза, не спросили. Ты, помнится, хотел познакомиться с Комаром? – осведомился он.

– Но мы вроде познакомились, – неуверенно сказал Олег, вспоминая злополучный день.

– Познакомились, да не очень, – заявил парень. – Давай собирайся, он ждет тебя.

– С Комаровым?! – завопила хозяйка. – Ну ты и дружков себе подбираешь. Так недолго и до греха.

– До греха недолго. Это точно, – хмыкнул Валентин, – заткнись, старая лярва.

– Ну и ну, – промолвила старуха, – не туда вы шагаете, товарищ учитель!

Но Олег не слушал хозяйку. Слова парня о том, что его ждет Комар, пробудили в душе сладкое чувство опасности.

– Понравился ты ему, – доверительно сообщил Валентин, – где, говорит, учитель?

Олег неуверенно кивнул.

– Беги за ним, говорит, – продолжал Валентин, – душа требует общения с интеллигентом.

Они шли по раскисшей от дождя улице. Желтые потеки глины, мокрые кучи золы, почерневшие заборы – все, казалось, говорило: ну куда ты прешься, вернись, забейся в свою каморку. Тоскливо было на улице, но Олег не обращал внимания на знаки, расставленные судьбой.

– Ну вот и пришли, – сообщил Валентин, останавливаясь перед деревянным домишкой, ушедшим в землю по самые окна. Он толкнул калитку, потом дверь в дом, и шедший за ним Олег очутился в странном месте.

Обстановка в комнате, куда он попал, представляла собой странную смесь музея и притона. Просторная горница была уставлена разнокалиберной мебелью, которой было так много, что с трудом можно было повернуться. Здесь стоял пузатый старинный комод, судя по формам, вышедший из-под рук хорошего мастера, но выкрашенный почему-то желтой краской. Ломберный столик с гнутыми ножками соседствовал с шифоньером базарной работы. Половину одной из стен комнаты занимала печь-голландка, украшенная голубыми антикварными изразцами. Кое-где древние плитки отлетели, и пустоты были заполнены небрежно приляпанным современным кафелем. В красном углу находился большой иконостас, перед которым теплилась лампадка, но тут же на стенах были наклеены вырезанные из зарубежных журналов фотографии полуголых красоток. На здоровенной, тоже старинной кровати, на несвежих скомканных простынях лежал человек. Он, казалось, спал. Олег узнал в нем давешнего знакомца, представленного как Комар.

Валентин кашлянул, человек открыл глаза и посмотрел на вошедших.

– Вот привел, – почтительно сказал парень и показал рукой на Олега.

– Молодец, – одобрил Комар, – садитесь, ребята.

Олег нерешительно топтался, не зная, куда сесть: на нескольких стульях были в беспорядке раскиданы предметы мужского и женского туалета.

– Да сбрось барахло, учитель, – сказал Комар, увидя его замешательство, – а ты чего стоишь, – покосился он на Валентина, – не первый раз.

– Чего рассиживаться, – откликнулся тот, – магазины уже открылись.

– Открылись, говоришь, ну что ж, сгоняй, купи портвешка.

Валька выразительно похлопал себя по карману: пусто, мол.

– На-ка вот… – Комар протянул парню пятерку, которую выудил из кармана мятых брюк, – пулей!

«Опять пить», – тоскливо подумал Олег, и тоска, видимо, отразилась на его лице, потому что Комар внимательно посмотрел на него:

– Чего кривишься?

– Интересно тут у вас, мебель старинная… – не отвечая на вопрос, протянул Олег.

– Это бабы моей дом, – пояснил Комар, – ей от стариков достался, старины здесь хватает, только трухлявое все, за что ни возьмешься, все гниль.

– Ну почему же, – возразил Олег, – тут есть очень интересные вещи, вот столик, например, – ампир, начало прошлого века.

Комар с интересом посмотрел на своего гостя:

– Ты, видать, разбираешься, ценный, говоришь, а сколько он может стоить?

– Ну, вещь на любителя, – уклонился от конкретного ответа Олег, потому что и сам не знал, сколько он может стоить.

– Примерно? – не отставал Комар.

– Рублей пятьсот, наверное, а может, и больше.

– Пятьсот, – удивленно произнес Комар, – а я хотел на помойку выкинуть. Так ты понимаешь в старине?

– Немного, – скромно сообщил Олег, – я по специальности историк.

– Историк, – уважительно протянул Комар. – Кому его продать можно?

– Мало ли, – Олег скорчил неопределенную гримасу, – сейчас на такие вещи мода, в областном центре есть любители, но в основном, конечно, в столице. Те, если узнают, что где-то есть ценные вещи, сами приедут.

– Да ну! – не поверил Комар. – Из-за какого-то старья припрутся в эту глушь?

– Точно, – подтвердил Олег, припоминая слышанные разговоры.

– И ты можешь меня свести с покупателями? – с интересом спросил Комар.

– В принципе, да. Или вот изразцы, – Олег кивнул головой на голландку, – каждый не меньше трояка стоит, а то и пятерку. – Он поднялся со стула и внимательно стал разглядывать плитки, украшавшие печь. На них были изображены голландские мельницы, корабли под парусами, женщины в цепях.

– Да и иконы у вас хорошие, – заметил он, переводя взгляд на иконостас.

– Иконы нельзя, – досадливо произнес Комар, – баба за них удушит. Смотри-ка, с тобой есть о чем поговорить, да и дело вроде сделать можно. – До этого он сидел на кровати, внимательно слушая, что ему рассказывает Олег, теперь же поднялся, надел брюки. – Пойду умоюсь, – сообщил он и вышел из комнаты.

«Вроде и здесь контакты налаживаются», – размышлял Олег, продолжая осматриваться по сторонам. В комнате было действительно много интересных вещей. Вошел Комар, на ходу утираясь полотенцем. Он начал прибирать одежду, раскиданную по стульям.

– Баба, зараза, ушла на работу, – не то возмущаясь, не то оправдываюсь, бормотал он. – Тебя вроде Олегом звать?

– Точно, а вас? А то неудобно…

– Комаром все зовут, а вообще-то нарекли Пантелеем. И давай не выкай. Ты вчерась Монастырем интересовался, – перевел он разговор, – зачем тебе о нем знать?

– Да так, просто любопытно, – сказал Олег.

– Темнишь, – насмешливо произнес Комар, – в прошлый раз откровеннее был. Правда, в тот раз был «под балдой». Все про Авеля какого-то лепетал.

– Я так понял, – сказал Олег, – что Монастырь ваш – особая психиатрическая больница?

– Точно, – подтвердил Комар.

– И что там находится человек, способный предсказывать будущее?

Комар отвел глаза в сторону. Он подошел к печке и стал ковырять пальцем плитки:

– Пятерку, говоришь, каждая стоит, а их тут сотни две. Ну где этот черт? – он досадливо покосился на дверь. – За смертью его посылать…

Олег не торопил собеседника, молча смотрел в окно, понимая, что разговор только начинается. За окном промелькнул силуэт Валентина, хлопнула калитка.

– Ты при нем особенно не болтай, – тихо сказал Комар, – сейчас малость выпьем, потом я его спроважу, тогда и поговорим. Ну наконец-то, – недовольно бросил он вошедшему парню.

– Да Людка товар принимала, – стал оправдываться тот.

– Ладно, садись, сейчас я закусь принесу.

Где-то через полчаса Комар бесцеремонно вытолкнул Валентина за порог.

– Надоел, – презрительно произнес он. – Туп как пробка, какой от него толк? Так, на подхвате. Сбегай туда, принеси то… Ладно. Давай-ка еще по стаканчику. Ты вот интересуешься Монастырем, а чего там забыл? Стоит ли связываться? Вон в этом хламе шурупишь, – он кивнул на ломберный столик… – Тут в нашем городишке знаешь сколько хлама? В каждом доме есть. Вот и занимайся. И я бы тебе помог. А «бабки» пополам, а? – Он выжидательно покосился на Олега. – Чего молчишь? Ты даже и не представляешь, куда лезешь. Ну ладно, давай! – он легонько стукнул своим стаканом по стакану Олега.

– И все же, Пантелей, я бы хотел узнать кое-какие подробности о Монастыре.

– О Монастыре? – переспросил Комар, он внимательно, но как-то отстраненно посмотрел на Олега. – Ну что ж, коли обещал, то расскажу, однако потом не обижайся.

– За что я должен обижаться? – спросил Олег.

– Ну, мало ли… – уклончиво сказал Комар. – Всякое может случиться, место-то секретное. Да и я порядок нарушаю. Вообще рассказывать что-либо о больничке запрещено, я даже подписку давал…

– Вот вы, говорите, единственный, кто работает там из городских.

– Точно, – подтвердил Комар.

– Почему именно вы?

– Да не выкай, я же просил… – досадливо поморщился Комар, – так уж получилось, рекомендовало меня, – Комар снова налил себе, – одно учреждение. Не спрашивай, какое.

– Тот человек, который может предсказывать, он кто?

– Да кто его знает, человек и человек…

– Он молод?

– Лет пятьдесят, наверное, может, больше.

– А как его фамилия?

– Зовут его Владимир Сергеевич, а вот фамилии не знаю. Обычный в общем-то человек, самый простецкий на вид. И добродушный, всегда поздоровается, поговорит о том о сем…

– Так он действительно психически болен?

– Ты понимаешь, – понизил голос Комар, – там ведь не только психи лежат, не похож он на психа, хотя странность в нем есть. Болтают, он чуть ли не в Кремле жил.

– Ну и о чем ты с ним говоришь?

– О чем говоришь… Нам с больными разговаривать запрещено. Так, перекинешься парой слов…

– А откуда тогда ты знаешь, что он может предсказывать?

– Говорят… – неопределенно пробормотал Комар и опять забулькал бутылкой. Выпил, вытер губы, надкусил помидор. По губам и подбородку потек сок. Он о чем-то задумался, потом посмотрел на Олега: – Раз он меня попросил записку передать одному человеку в городке так, чтоб начальство не узнало. Хорошо так попросил, вежливо. Ну, я передал. Он потом мне говорит: «Чем тебя отблагодарить?» – «Да чем, – отвечаю, – денег у вас все равно нет».

«А тебе денег нужно?»

«Да не помешали бы», – отвечаю.

«Хочешь клад найти?»

Я глаза на него вытаращил, не знаю, что и сказать.

«Это можно устроить, – говорит, – тут в вашем городке полно кладов».

«А вы откуда знаете?»

«Да уж знаю. Ты не сомневайся», – и давай мне объяснять, что и как. Слушаю я его внимательно, а сам думаю: дурачит или на самом деле чокнутый?

«Да не чокнутый! – неожиданно говорит он. – Вижу, не веришь, а хочешь, я кое-что из твоей жизни напомню», – и такие вещи мне рассказал, о которых я и сам забыл. «Я, – говорит, – даром особым обладаю. Так что иди ищи клад и не сомневайся. А еще лучше сообщи властям, чтоб неприятностей не было, получишь свои двадцать пять процентов».

Но я пожадничал и решил захапать все. Вот и поплатился.

– Нашел клад? – быстро спросил Олег.

Комар вздохнул и насмешливо посмотрел на юношу:

– Если бы нашел, разве сидел бы я в этой дыре?

– Так, значит, обманул? Никакой он не прорицатель?

– И опять неверно. Клад был там, куда он указал, только нам, то есть мне, – поправился он, – помешали. Не сумел я его взять. И клад не достался, и в дерьмо вляпался, – опять вздохнул он. – Ну, ничего, он мне обещал еще один указать. Надо думать, не соврет. Да и зачем ему врать? – Комар перевел дух и посмотрел на Олега. – Как думаешь, правду он сказал?

– Может, и правду: все это настолько необычно, не знаю, что и ответить. А не можешь мне устроить встречу с этим Владимиром Сергеевичем?

– Тоже хочешь разбогатеть?

– Дело в том, что когда я учился в университете, то вел научную работу, в которой исследовал роль личностей, подобных вашему знакомому, в истории России. Даже диплом писал на эту тему (это он соврал). На Руси всегда было много подобных личностей. Например, Авель-монах… Я еще в прошлый раз все его вспоминал. Так вот мне бы очень хотелось лично познакомиться с кем-нибудь подобным.

– Для науки, значит, надо? – задумчиво спросил Комар. Олег молча кивнул. – Для науки можно, – неожиданно повеселев, сообщил Комар. – Но уговор: я тебе встречу организую, а ты мне с этой рухлядью поможешь. Загнать ее то есть. Поможешь?

– Постараюсь, – Олег прикинул свои возможности, – наверное, помогу.

– Ты уж постарайся!

– Да на кой тебе этот хлам, когда ты все равно разбогатеешь, клад-то, считай, у тебя в кармане?

– Ничего, – твердо сказал Комар, – клад кладом, я уже однажды на этом кладоискательстве обжегся. Знаешь пословицу про журавля в небе?..

– Можешь не сомневаться, с мебелью я тебе помогу. Ну, а в Монастырь когда?

– Сегодня у меня выходной, мы, санитары, по двенадцать часов работаем, я-то местный, а остальные из областного центра сюда ездят. Неделю, скажем, здесь, неделю дома. Короче, завтра мне на работу. Я выясню, что и как, потом дам тебе знать. Все будет нормально, не сомневайся, организую в лучшем виде.

Поговорили еще о том о сем, и Олег стал прощаться. Хозяин не задерживал. И напоследок еще раз подтвердил свою готовность помочь ему ради науки.

Олег почти бежал домой, не замечая ни дождя, ни слякоти. «Все устроилось, – радостно думал он, – вот как оказалось просто. Умею я все-таки контактировать с людьми». Уже дома, лежа в натопленной комнате, он, вспоминая разговор с Комаром, неожиданно засомневался в успехе дела: уж больно быстро все получилось. «Подведет, несомненно подведет, – с досадой думал он. – Хотя… Нет, чего загадывать, надо ждать».

Прошло два дня. Сентябрь подходил к концу. Дожди кончились, заметно похолодало, по утрам на траве лежал иней. Учителя все так же собирались на оперативки к развалинам школы, но чувствовалось, что терпению людей приходит конец. Директор уже не сообщал подробностей о выделении нового здания. Он, казалось, и сам разуверился в этом. Людей на утренних сходах становилось все меньше. Олег по привычке продолжал посещать оперативки. Несколько раз он поймал на себе осуждающие взгляды и понял, что причина их – слухи о его экскурсиях по злачным местам города Тихореченска. И директор косо посматривал на него, однако ничего не сказал. Да и что тут скажешь. Не зря престарелая географичка в сердцах бросила директору: что же, нам всем по пивным прикажете шляться? Прозрачный намек, однако, не задел Олега. Ему было не до этого. В душе он радовался, что каникулы продолжаются, и с нетерпением ждал известий от Комара. И они не заставили себя ждать.

На третий день, когда Олег возвращался на свою квартиру после утренней сходки, его кто-то тихо окликнул из подворотни. Он обернулся на голос и увидел Валентина.

– Комар тебя ищет, – вместо приветствия сказал тот. – Сказал, чтоб ты зашел к нему часа в четыре. И чего он с тобой связался? – недоуменно добавил Валентин.

В назначенный срок Олег прибыл в обиталище Комара. Тот был не один. Незнакомый здоровенный детина босяцкого вида присутствовал тут же. Он сонно посмотрел на Олега и равнодушно отвернулся.

– Знакомься, это Виктор, – сказал Олегу Комар. Детина молча протянул учителю руку. – Завтра, как стемнеет, он будет ждать тебя возле пивнушки, потом доведет тебя до Монастыря и поможет перебраться через стену, а на той стороне тебя встречу я. Все ясно?