Текст книги "Имя палача"

– Так ты собрался жениться? Хвала богам! Любые реликвии, необходимые для этого дела, всегда в твоем распоряжении.

– И снова нет.

– Тогда что же, Джеш?

– Бумаги старого Арвела – альбомы, дневники и походные записи, те, что лежат на чердаке над моей старой комнатой. В зеленом сундуке, помнишь?

Глава 2

– Торг закончится завтра, как, впрочем, и предполагалось.

Крупный мужчина с седыми волосами, свободно падающими на обтянутые серой шерстяной тканью плечи, улыбнулся и отвинтил пробку фляги. Фляга была деревянной, с обтяжкой тонкими серебряными обручами, а вмещала она в себя ой как немало, так что носить ее приходилось на широком кожаном ремне, также украшенном серебряными колечками.

– Все как обычно, дорогой Аттамах, все как всегда.

– Судя по вашим глазам, Маттер, вы получили кой-какой барыш от договоренностей с людьми из Ваджры? Я знаю вас уже двадцать лет, но не устаю удивляться вашей предприимчивости. Прилетать на Торг и тут же вертеть собственные негоции – это надо уметь…

Аттамах улыбнулся и протянул Маттеру кожаный стакан, из которого пахло остро-сладкими пряностями. Князь с благодарностью принял угощение, сделал небольшой глоток, прикрыл в блаженстве глаза.

– Если б вы взяли на себя труд наладить поставки этого невероятного напитка на имя моих агентов, клянусь, вам не пришлось бы более думать о деньгах!

– Для того чтобы получить один бочонок такого вина, нужно сорвать несколько тысяч крохотных цветков, которые растут высоко в горах, там, где воздух разрежен и ни один сборщик не может работать больше двух часов кряду. А что до денег, я и так не очень о них забочусь.

– Вы живете в прошлом, господин Аттамах.

– Меня не переделать.

Седовласый Аттамах забросил ремень своей увесистой фляги на плечо и неторопливо побрел вверх по склону зеленого холма. Горячий ветер развевал полы его грубого серого плаща. Глядя в спину старика, Маттер поймал себя на мысли, что тот похож на усталого паломника, возвращающегося с молебна. Он знал этого человека почти с далекой своей юности, и всегда Аттамах готов был прийти на помощь в любой сложной ситуации. Сейчас Маттеру снова требовался его совет, и князь раздумывал над тем, как подобрать нужные слова, уж больно щекотливым выходило это дело.

Дойдя до небольшой площадки, на которой росло узловатое, сильно искривленное дерево, вытянувшее свои ветви к востоку, Аттамах достал из-под плаща сверток мягкой кожи, развернул, набросил на гладкий серый камень в тени и устало сел. Маттер, все еще поднимающийся по едва заметной тропе, остановился, глядя, как седой старик неторопливо откручивает пробку фляги.

– Поднимайтесь! – крикнул Аттамах. – Здесь можно говорить спокойно, не терзаясь проклятой жарой.

– Я думаю, будет шторм! – ответил снизу Маттер.

Он присел на траву у ног старика, набил трубку, но закуривать не стал, вертел в руках золотой цилиндрик газовой зажигалки. Аттамах, не глядя на князя, очень аккуратно наполнил своим удивительным вином два кожаных стакана и поставил их на край камня.

– Нынче вы немногословны, Маттер, – заметил он. – Что гнетет вас, старый друг? Вы хотите говорить, но не доверяете самому себе?

– Я не знаю с чего начать, господин мой, – вздохнул князь.

– Ой, бросьте. Я помню вас еще мальчишкой, и уже тогда в ваших глазах я видел огромную решимость… Глаза человека говорят о многом, Маттер.

– Для тех, кто умеет в них читать, о наставник… Что же до моего дела: видите ли, совсем недавно я случайно столкнулся с одной из неприятных историй, случившейся несколько тысячелетий назад. История эта из тех, о которых пока незачем знать простым людям.

– То, чего я стараюсь избегать, – со вздохом кивнул Аттамах. – Но я – это я, а вас Нити Судеб ведут по дорогам непознанного: так предписано свыше, и сделать тут ничего нельзя. Поделитесь со мной своей тревогой, уверен, вместе мы найдем начало пути. А дальше вы, как всегда, пойдете сами.

– В то столетие, когда на нашей планете орудовали Ловчие, на одном из островов Пенного Клыка произошла битва, способная вызвать изумление даже у многих знающих. Я имею неоспоримые доказательства того, что здесь сражалась одна из Карающих Матерей. И более того, – Маттер прерывисто вздохнул, – там, на острове Тар, пали ее роботы-монки, а сама она, не имея возможности покинуть планету, отправилась в странствия, чтобы впоследствии стать одной из богинь пеллийского сонма.

Аттамах изумленно распахнул глаза и посмотрел на Маттера; князь увидел, как заиграли желваки.

– Я слышал, что Карающие Матери имеют силу до сих пор, – очень тихо произнес он, – и хорошо, что далеко, очень далеко отсюда.

– Это еще не все, о наставник. В нашем мире появился некто, крайне интересующийся этой мрачной историей. И он, насколько я понимаю, обладает ресурсами для того, чтобы прояснить какие-то ее детали. Какие именно – мне пока неведомо, но ясно, что его действия могут перевернуть многое.

– И вы предполагаете, что этот «некто» – не человек?

– Вы, как всегда, правы, господин мой. Мне нечем подтвердить мои подозрения, однако и забыть о них я не могу. Я пеллиец и я Посредник – сейчас это ужасное сочетание. На Таре находится могильник, в котором захоронены поврежденные монки Карающей Матери. Могильник почти полностью разрушен, и добраться до нижних ярусов без тяжелой техники немыслимо, там пришлось бы рыть гору… Однако я уверен, что дело это будет иметь продолжение, и возможен большой шум, последствия которого могут завести нас далеко. Этот «некто» ищет ее имя и ради этого имени готов на многое.

– Имя?! – скривился Аттамах. – Имя Карающей Матери?

– Да, имя той, что опустилась на остров Тар, чтобы убить группу Ловчих, которые исследовали его недра. Мы с вами не можем знать, что ему в имени наемной убийцы, но, по всей видимости, дело это очень серьезное. Те, кого он послал на Тар, искали именно имя Карающей, упрятанное где-то в древнем подземелье. Выжили они или нет, мне неизвестно, я не имел времени выяснить это, хотя предполагать сейчас могу что угодно. Гора рухнула в результате взрыва, его посланники оказались завалены, однако я не имею понятия, что находится внизу, в лабиринте давно заброшенной шахты.

Аттамах покачал головой. На лбу его появились морщины тяжкого раздумья, глаза прищурились.

– Тысячелетия для нас – вовсе не то, что для других, – медленно произнес он. – Мы живем сегодняшним днем, совершенно не думая о будущем, а для кого-то будущее определяется событиями, которые могли произойти целые эпохи тому назад. Нам кажется, что прошлого нет, а оно, наоборот, определяет те самые Нити, уйти от которых не дано никому. Имя Карающей может нести в себе информацию, за которую кто-то готов отдать многое. И оно же способно завязать в узел Нить нашего мира, а возможно, даже и порвать ее до срока. Вы правильно сделали, обратившись ко мне, князь Маттер. Как вы знаете, Смотритель Торга у нас – старый Итто, а он всегда дружелюбен с представителями нашей расы, и не только как гость на этой планете, а как разумный, помнящий о величии наших далеких предков. Идемте в лагерь, думается мне, он должен знать обо всем этом.

Теперь пришел черед удивляться Маттеру. Господин Итто, представитель огромной Империи Виртай, редко являлся на Торг, и почти всегда его присутствие обозначалось лишь краткой речью во время церемонии открытия – все остальное время он проводил в своем шатре, куда иногда приходили торговцы. Маттер знал его лишь постольку-поскольку, так откуда же было знать его Аттамаху?

– Мы познакомились с ним очень давно, – пояснил старик, глянув на князя. – Так давно, что и вспомнить об этом бывает странно. В те времена он очень интересовался нашей культурой и не пропускал ни единого Торга. Он часто просил достать ему старые книги, разных стран и разных эпох. Потом его жизнь сильно изменилась, но поверьте, Итто остается нашим верным и преданным другом. Он поможет.

Маттер согласно кивнул. Аттамах смотал свое кожаное покрывало, снова сунул его куда-то под плащ, и они быстро зашагали вниз по склону горы. Лагерь Торга находился правее, за рощицей низкорослых деревьев с удлиненными бронзоватыми листьями. Остров Банлун-Дарран, на котором часто происходил Торг, был необитаем. Пятьдесят лет назад извержение подводного вулкана смыло часть берега, уничтожив поселки нищих рыбаков, и владыка архипелага Урран, куда входил несчастный островок, не желая более слышать стоны своих подданных, наложил на все три острова Банлун жесточайшее табу. С тех самых пор к Банлун-Даррану не подходило ни одно судно, что и сделало его местом, удобным для Торгов.

– В очень скором времени, когда людей на планете станет больше, а техника – мощнее, мы еще наплачемся со всеми этими древними тайнами, – произнес Аттамах, шагая с Маттером через рощу. – Я-то этого уже не увижу, а вот следующим поколениям придется решать множество интересных задачек. Эта планета была чьей-то колонией… переходила из рук в руки, – он поднял правую ладонь и выразительно потер указательным пальцем о большой, – да хуже того, тут шли войны! И следы всего этого – в толще гор, глубоко под водой, или же просто на поверхности, в диких джунглях Континента Заката.

– Я много думал о решении наших предков, которым так надоело жить, что они добровольно согласилась уйти из Пространства, – проворчал Маттер, пыхтя трубкой, – и не смог найти ни одного ответа на множество мучивших меня вопросов.

– О, это область философии, друг мой. Впрочем, мы говорили с вами об этом, и я считаю, что нет ничего страшнее ожидания… особенно когда впереди все та же неопределенность!

Перед ними показались серо-коричневые надувные шатры. На этот Торг прибыли представители пяти рас из разных районов Галактики. Сделки заключались немалые, и все участники Торга, как понял Маттер, остались довольны собой. Для Смотрителя в этот раз работы не было вовсе – переговоры прошли гладко, так что торговый судья не понадобился. Традиция эта была давней, теряясь во мгле тысячелетий: но вот включение в нее потомков некогда великой расы, называвшей себя Человечеством, оказалось сперва случайностью, а потом признаком уважения. Маттер знал, что для людей теперь все серьезно… И как только первые звездные корабли, созданные ими, достигнут ближайших центров Разума, люди вернутся в великий круг созидания и обмена знаниями.

По дороге к лиловому шатру господина Итто Аттамах остановился и взмахнул рукой. Из-за гладкого пластикового короба энергоустановки, питающей временный лагерь, вдруг вынырнул миниатюрный мэнор в зеленой одежде с десятком карманов, радостно схватил ладонь старика, и тот поднял его на руки, как ребенка. Теперь Маттер разглядел, что мэнор – молодая девушка.

– Не вы ли дочь господина Кэноэ? – спросил он, улыбаясь. – Насколько я знаю, вы прибыли сюда в качестве ученика вместо вашего батюшки?

Юная мэнор конфузливо кивнула, спрыгнула на землю и коснулась ладошкой переводящего аппарата у себя на груди.

– Я счастлива видеть вас, Посредник Маттер. Отец велел передать вам привет, если я встречу вас, но во время моего первого Торга вы были так заняты… Меня зовут Влира, и я всегда к услугам вашей милости.

– Я рад нашему знакомству, госпожа Влира. Вы всегда можете располагать мной, как вам заблагорассудится, ведь с вашим отцом нас связывает многолетняя дружба.

– Если так, у меня есть просьба лично к вам, господин Маттер. Я изучаю историю, и я… я очень хочу прилететь на вашу планету. Личные средства позволяют мне это, но без вашей помощи мне рассчитывать не на что. Я уже даже начала изучать пеллийский язык, вот только книг мало…

– Вот так дела! – поднял брови Маттер. – Что ж, это трудно, но все же я могу устроить вам такую экскурсию. Вам известно, как связаться со мной, – будете готовы, так дайте знать!

– Ну и ну, – пробормотал Аттамах, когда Влира снова юркнула куда-то в сторону от песчаной дорожки, – действительно, времена меняются. И как вы думаете держать свое слово, Маттер?

– Это незаконно, но для меня возможно многое, – ухмыльнулся князь. – Она ведь знала, к кому обращаться: Кэноэ был первым мэнором, которого я видел в жизни, и вообще сыграл огромную роль в моей судьбе.

– А! Кажется, я вспомнил. Так это Кэноэ возил вас в той истории, когда вы прикончили Джардеша и вступили в права Посредника?

– Именно он. Давно же это было!.. Смотрителем от Контроля был тогда Ол-Оолни, а он всегда помнил свой долг. Дело не затянулось, вот потом уже мне стало трудно.

Аттамах остановился возле полукруглого входа в шатер Смотрителя, закрытого сейчас радужной пеленой силового поля. Едва он поднял руку, над головами гостей возникли две крохотные бусинки, беззвучно совершившие в воздухе двойную петлю, – такова была стража господина Итто. Когда роботы исчезли, раздался приятный мелодичный звон и поле упало, открывая дверь. Аттамах вошел в шатер первым.

Виртайцы дышали той же газовой смесью, что и люди, так что представитель Контроля обходился без скафандра. Эволюционный путь его расы был также схож с человеческим – собственно, господин Итто весьма походил на человека, за исключением блекло-оранжевой кожи и странного не то меха, не то перьевого покрова на голове. Большие овальные глаза чуть светились в приглушенном освещении шатра, а заостренные уши имели по три черные полоски. При виде гостей Итто встал с бесформенного мягкого мешка, заменявшего ему кресло, и радостно протянул вперед обе руки с длинными четырехпалыми кистями:

– Воистину этот остров благоволит ко мне! Мои юные помощники, присланные Лигой, отправились ловить рыбу – на Торге парни трудились столь усердно, что я не мог им отказать в этой забаве, – а теперь я, одинокий старик, должен сидеть тут, погруженный в свои никому не нужные размышления! Хотя, наверное, это все к лучшему: сыновья говорят, что теперь я могу заболтать кого угодно, а это не всем нравится. Садитесь, друзья мои, дела закончены, а вина у меня хоть залейся! Ничто не помешает нам напиться допьяна и потом отправиться на берег любоваться закатом.

– Позвольте мне помочь вам, дорогой Итто, – Маттер прижал руку к сердцу и улыбнулся, – ведь я здесь самый молодой.

– О-оо, ну да и вы уже не мальчишка! Садитесь, князь, мне нравится подавать гостям своими руками.

С этими словами виртаец подошел к белому то ли шкафу, то ли ящику под окном, звонко щелкнул пальцами, и в пластике распахнулась дверца, из которой выплыл небольшой столик, ножки его разъехались в процессе движения, а столик ловко опустился перед креслами-мешками, на которых сидели гости. Итто пошевелил пальцами. Теперь из белого шкафа выдвинулся поднос с плоскими тарелками, на которых лежали кусочки каких-то овощей и тонкие чашечки с маринованной рыбой. За ними потянулись овальные блюдца с ломтиками мяса, горками ярких разноцветных шариков и нечто, похожее на желтые стручки. Тарелки Итто аккуратно расставлял на столике. Закончив, он нырнул под свой низкий рабочий стол и достал корзинку с винами, произведенными явно на этой планете.

– Подарок господина Билласа, – сказал он. – Жаль, он уплыл сегодня утром, и мы так и не нашли время поговорить о поэзии в его родной Галотте.

– Билласу плыть домой почти месяц, – улыбнулся Маттер, – с учетом течений в этом сезоне.

– Да-да, – кивнул Итто и с легкостью перекинул свое бесформенное кресло через стол. – Это вам хорошо, Маттер, мало того что вы живете в самой развитой стране этого мира, так еще и сами стремитесь к прогрессу. Биллас вряд ли сможет построить такой воздушный корабль, как ваш «Даамир». Я ведь знаю, как вам помогали в его проектировании! Но если б не ваша неуемная живость ума, никакая помощь не дала бы результата.

Итто разлил вино по выпуклым желтым чашкам, поднял приветственно руку и выпил свою порцию одним глотком.

– Поэты говорят, что пить в одиночестве – проще простого, – заявил он. – Не знаю, я так и не смог этому научиться. Впрочем, в мои годы говорить о какой-либо учебе уже трудновато. В этом смысле я готов даже завидовать таким, как вы, Маттер. Вы, кажется, способны впитывать любые знания, не думая о грузе прожитого.

– Я отчаянно пытаюсь компенсировать нехватку систематического образования, ваша милость, – улыбнулся Маттер. – Если бы мне повезло учиться где-нибудь в ваших мирах, я, может быть, не выказывал такого любопытства.

– Нет-нет, вы были бы таким же точно, я знаю, о чем говорю. У вас кровь отчаянного исследователя, такие, как вы, открывали дорогу к звездам, не боясь оставить свои кости в ледяной мгле. Таких было много – и у нас, и у вас. Каждая раса имеет свой путь и своих безумцев, этот путь открывающих. Некоторые безумны более, иные менее и предпочитают плыть медленным потоком. От чего это зависит? Теоретики-эволюционисты спорят об этом миллионы лет, да толку что-то мало. Я не знаю… Скоро я отойду от дел, и вы меня уже не увидите, а мне жаль, друзья, ведь часто мне кажется, что я мог бы сделать для вас гораздо больше.

– По дороге мы встретили юную Влиру, дочь Кэноэ, – Маттер улыбнулся и поддел двузубой вилкой кусочек мяса, – и она, вдумайтесь только, мечтает прилететь на эту планету с частным визитом!

– Ну, – скривил узкий рот Итто, – могу сказать, что Контроль ей это запретить, конечно, может, но если за дело возьмется такой человек, как вы, то претензий быть не должно. Вы же знаете правила ограничений: никто не должен никого видеть и, главное – никакой деятельности. Смотреть, пожалуй, можно, однако визит такого рода должен остаться без последствий. Это вы, я думаю, способны гарантировать твердо…

– Визиты бывают разные, – с деланой задумчивостью произнес Маттер. – Нет, я не о Влире… Нашу планету посещали представители разных рас – и уже в те времена, когда она была приобретена представителями нашей – с соответствующим комплексом запретов, как вы понимаете.

Вилка в руке Смотрителя остановилась, и он поднял на князя свои ослепительно-желтые глаза:

– В истории этого мира случалось многое, но для Контроля все эти факты уже не имеют особого значения.

– Для Контроля – да, – согласился Маттер, смакуя насыщенное пряностями галоттское вино, – но для моей Пеллии – еще как. Например, последствия пребывания Ловчих…

Итто задумчиво прожевал рыбу, запил ее полной чашкой вина и откупорил новую бутылку.

– Вам нужно было служить Виртайской Торговой Лиге, господин Маттер, – проворчал он, – и я жалею, что мы потеряли такого сотрудника. Говорите… Можете заранее считать, что я на вашей стороне, так что не стесняйтесь. Если сболтнете лишнего, я ведь все равно не пойду на вас жаловаться, верно? И пить тоже не бойтесь, я сегодня в настроении, так что вам нужно пользоваться этим обстоятельством.

– Вопрос – куда жаловаться? – комично закатил глаза Маттер. – С учетом того, что глава Серебряного Покоя – мой друг с юношеских лет.

– Вот именно, – прищурился Итто. – Ладно, Маттер. Я начну сам. Ловчие, говорите? Вы не сможете произнести самоназвание их расы, они очень своеобразно использовали гласные, и вообще у них по-другому устроен речевой аппарат, так что пусть они останутся для вас именно Ловчими. Раса, не пожелавшая войти в торговую систему нашего сектора Галактики, а потом и вовсе замкнувшаяся в себе. Последние полторы тысячи лет о них мало слышно. Когда-то они пытались создавать сложные биомеханические системы и вели исследования на многих планетах, в том числе тех, что никак не годятся для нас с вами. Насколько мне известно, путь этот закончился для них тупиком. Они живы, но, если вы попытаетесь добиться от них хоть чего-нибудь, говорю вам сразу, это бесполезно.

– Но в ту эпоху, когда их исследовательские группы бродили по нашей планете, Ловчие шли путем экспансии? – быстро спросил Маттер.

– Ловчие не были проблемой, Маттер. Вы же знаете, мы, мэнор, альвены… многие другие, можем стереть в порошок кого угодно, но если вопрос не касается ресурсов, мы и с места не сдвинемся. С нас хватит больших войн, большой крови, сгоревших планет и всего прочего. Нам это надоело. Когда на улицах ваших городов не останется нищих, вы тоже перестанете воевать. Просто, чтобы не осталось нищих, нужно научиться уважать друг друга. Путь долог… и не все могут его выбрать.

– Но тем не менее Ловчие были здесь, и вам об этом известно. Я не стану говорить о том, насколько вредны или же незаконны были их действия, – есть свидетельства, что они проводили жестокие эксперименты над людьми, – но дело в том, что они, похоже, кому-то очень и очень мешали. Одна из групп Ловчих была уничтожена Карающей Матерью.

– Ривилин?!

На щеках господина Итто выступили и тут же пропали серые пятна. Быстро выпив чашку вина, он поднял на Маттера слабо светящиеся глаза с расширившимися зрачками:

– Раз вы говорите об этом, вы наверняка уверены в своих словах, не так ли?

– Разумеется, – пожал плечами князь. – Но это еще не все, что я хотел вам рассказать. В той битве Ловчие смогли достойно ответить, и Мать потеряла свору своих монков – вы, конечно же, знаете, о чем идет речь, – и, насколько я понимаю, уже не могла оставить планету. Ее сопровождали люди, они, по всей видимости, тоже сражались на ее стороне… С этими людьми убийца отправилась куда-то на Север, на острова, позже ставшие пеллийским Югом, и там умерла. А следовавшие за ней адепты провозгласили ее богиней. Довольно зловещей богиней, кстати. Пеллийские боги, как правило, добры и сострадательны, тогда как Секех – так ее прозвали – склонна скорее карать, нежели миловать. Недавно дела мои сложились так, что мне пришлось оказаться лицом к лицу с наиболее древним изваянием этой богини, и я был поражен до глубины души. Слушайте меня, господин Итто, мне кажется, дело это касается не только меня!..

И Маттер подробно, не упуская ни одной важной детали, рассказал Смотрителю Торга о Даглане и вообще обо всех событиях той ночи, когда он чуть не погиб в подземелье на острове Тар. Единственное, о чем князь почел за благо умолчать, был странный треугольник, который он увидел в последние секунды перед тем, как рухнуть в шахту под каменным креслом. Он сам не знал, почему ему не хотелось говорить об этом, в глубине подсознания ускоренился какой-то страх, давящий и властно требующий забыть увиденное. Логического объяснения этот страх не имел, но избавиться от него не удавалось.

Итто выслушал своего гостя без всяких эмоций. Когда Маттер наконец закончил, он снова наполнил чашки вином и коротко вздохнул:

– О проклятых ривилин долго ничего не было слышно. Да и сейчас я не стал бы волноваться из-за всей этой истории, однако… – Он сделал паузу, размышляя о чем-то, потом продолжил каким-то скрежещущим голосом: – Несколько ваших лет тому назад в одном из отдаленных районов этого сектора промелькнула информация о появлении некоего «молодого» клана ривилин, готового браться за самые гнусные дела. И сразу вслед за этим произошло несколько катастроф, расследовать которые не получилось. Кратко: трех Карающих Матерей удалось выследить и уложить. Взять их живьем не брался ни один из специалистов в области безопасности, так что Лига была согласна и на такой стиль в работе. Остальные исчезли, но вот что интересно, Маттер, по давним каналам прошла информация, будто бы этот молодой клан нелегитимен среди своих же. Почему? Никто не знает. Однако… однако Лига имеет данные об очень странных умерщвлениях на окраинах, и конца этому пока не видно.

– Мне совершенно непонятно, кто может осмелиться бросить вызов Виртайской Лиге, – искренне изумился Маттер. – Вы и ваши ближайшие союзники обладаете такими средствами, что угрожать вам может только откровенный псих.

– Это не вызов, – быстро перебил его Итто и провел рукой по воздуху, будто отсекая что-то. – Даже все ривилин, вместе взятые, неспособны составить для нас угрозы. Это работа, но работа грязная, и терпеть все это не хотелось бы… Свободный обмен знаниями и товарами – основа всего, Маттер, но при этом, как вы знаете, всегда находятся те, кто не в состоянии выдержать честной конкуренции и готов поддаться соблазну. Когда-то Карающие Матери несли хаос, в какой-то момент напряжение стало неприемлемым, и они были наказаны. Похоже, что кому-то наказания оказалось мало. Сам факт того, что на вашей планете может находиться некто, кому путь сюда заказан, ничего не значит. Контроль не станет гоняться за каждым авантюристом. Но вот если он готов тратить ресурсы на исследование старого и никому не известного эпизода, тут уже все серьезно. Я не имею представления о том, что может означать имя наемницы, которая стала потом вашей Секех, но постараюсь закрыть этот пробел в ближайшее время. Завтра утром я пошлю за вами, Маттер, и, быть может, смогу найти хоть какие-то ответы на все эти вопросы.

* * *

Утро, обещанное господином Итто, наступило для Маттера немного раньше, чем он предполагал.

«Даамир» стоял на шести якорях в подковообразной долине, хорошо защищенной от ветра, и до лагеря было всего три с половиной лона. Лучи солнца проникали в каюту командира часа через два после восхода, а до их появления он предпочитал спать. Маленький архипелаг Урран находился в южной части великого океана, называемого пеллийцами Океаном Запада, и благодаря могучим экваториальным течениям здесь царила практически вечная весна. Маттер, привыкший спать урывками из-за вахт и вечного холода больших высот, не упускал возможности понежиться в постели подольше, ведь совсем скоро его снова ждала высота шестидесятичасового перехода до пеллийской столицы. Идти над океаном низко не было никакой возможности, потому что даже в летнее затишье окна штормов возникали то тут, то там, и предугадать их появление не мог ни один человек.

Серый свет только пробился сквозь иллюминаторы спальни, когда в дверь каюты требовательно постучали. Маттер немедленно вскинулся на постели, машинально бросил взгляд на большой хронометр, висящий прямо перед глазами на переборке, и гаркнул:

– Иду!

В двери стоял вахтенный рулевой Канни:

– Ваша милость, командир, перед рубкой висит посыльный механизм и высвечивает текст: «Господин Итто ждет Посредника Маттера для совещания по известному ему вопросу». Прикажете поднять господина Эрмона?

– Нет, – боднул головой князь. – Отбейте три длинных красным фонарем, что я готов, и пусть мне бросят лестницу.

Он наскоро ополоснул лицо под краном, причесался, впрыгнул в кожаные штаны и сапоги и помчался к ходовой рубке, на бегу вдевая руки в рукава легкой шелковой рубашки. Следом бежал давно поднявшийся Васко со шляпой, сумкой и желтым шейным платком.

Прямо перед гнутыми лобовыми стеклами торчал довольно большой – с хорошую свинью размером – белый яйцевидный робот, над которым висели зеленые буквы уже известного Маттеру послания. Несмотря на поданный с борта корабля сигнал, он пока не уходил, и князь быстро понял почему.

– Господин Итто соизволил прислать за мной транспорт, – сказал он, надевая куртку. – Как там и что – не важно, но через два часа господину Эрмону следует быть в лагере, сегодня закрывается Торг. Васко, как обычно, пойдет с ним.

Аварийный люк в полу рубки был уже открыт. Маттер скатился по легкой серебристой лесенке, спрыгнул в траву и встал, подняв руки. Робот-посыльный тут же опустился вниз, замер сбоку от князя и бесшумно удлинился, а в носовой его части выросли небольшие «рожки», за которые следовало держаться руками. Маттер забрался в «седло», оказавшееся довольно мягким, взялся за рукоятки и коротко скомандовал:

– Готов, вперед!

«Путь окажется добр», – возникла и исчезла зеленая надпись перед глазами князя.

Жалея пассажира, робот разгонялся медленно. Когда голубовато-зеленые склоны холмов остались позади, «поросенок» здорово прибавил ходу, и князю пришлось как следует ухватиться за шершавые рукояти на его «голове». Управлять машиной он, разумеется, не мог, но прекрасно знал, что робот никогда не подвергнет его жизнь хоть какой-то опасности. Итто хорошо понимал, что делает. Человеку, не имеющему опыта воздухоплавателя, он никогда не прислал бы такого посыльного. Прежде Маттеру не приходилось сталкиваться с такого рода техникой, и сейчас, глядя на быстро приближающиеся шатры, он вдруг ощутил юный азарт полета. Увы и ах, но создать нечто подобное в Пеллии было невозможно ни за какие деньги…

Робот остановился возле знакомого шатра Смотрителя, опустился почти к самой земле, чтобы князю было удобнее слезть, и прощально моргнул маленьким зеленым шаром, всплывшим и тут же растаявшим в воздухе. Оправив на себе куртку, Маттер вдруг подумал, что он не успел ласково хлопнуть своего «коня» по шее, и теперь ощущал некую незавершенность действия. Короткий полет доставил ему огромное наслаждение. Будь Маттер моложе, он непременно попросил бы Итто дать ему такую машину хотя бы на час, но только с возможностью ручного управления…

– Судя по вашей улыбке, мой помощник доставил вам определенное удовольствие. – В шатре снова не было никого, кроме Смотрителя, но низкий белый стол уже встречал гостя тарелками и кувшинами.

Итто поднялся с любимого кресла-мешка, протянул Маттеру обе руки.

– Зная вашу исключительную обязательность, дорогой князь, я взял на себя риск предположить, что завтракать вам было некогда.

Маттер чуть приподнял бровь. В ущерб традиции, Итто впервые титуловал его, и что это могло означать, он не понимал.

– Мне очень хотелось бы спроектировать подобную машину, – ответил Маттер. – Но, увы, при моей жизни это вряд ли случится.

– Да, все мы живем прискорбно недолго, – кивнул Итто и указал на стол: – Давайте завтракать. У нас есть немного времени для разговора.

Маттер умостился в пружинящем бесформенном мешке, который тут же подстроился под него, став мягким и удобным. Итто налил в чашку прозрачного напитка, растянул узкий рот в улыбке:

– Мы давно не завтракали вместе, не так ли?

– Двенадцать лет, как хорошо известно вашей милости, – вежливо ответил Маттер.

– Когда-то я был дружен с прежним князем Лоттвиц-Лоер-и-Гасарпаар, – проговорил Итто, все еще держа чашку в руке, – и в молодости благодаря ему совершил довольно долгое путешествие по Пеллии.

Итто выпил, и Маттер последовал его примеру. Напиток оказался сладковатым, но в том, что он содержал привычный для него крепкий алкоголь, сомневаться не приходилось. Маттер не мог заподозрить Смотрителя в желании споить важного гостя, но тем не менее удивился снова.

– Князь выдал меня за представителя секты евнухов-священнослужителей из Галотты, это вызывало некоторое удивление, зато я мог свободно смотреть и впитывать то, что было мне интересно, – продолжал Итто. – Хотелось бы мне знать, как вы спрячете юную Влиру?

– Что мешает мне иметь незаконнорожденного ребенка, пораженного тяжелой болезнью? – приподнял брови Маттер. – Всем известно, что я неравнодушен к женщинам и редко слышу слова отказа. Признать больное дитя и взять на себя его лечение – поступок благородного человека. Что касается ее лица, так тут достаточно будет плотной вуали – хвала богам, Пеллия преуспевает в производстве самых различных тканей.