Текст книги "Пройдя сквозь дым"

Глава 7

Мир, из которого пришла Суинни, в ее описании выглядел настолько необычно, что, если бы не «детектор лжи», сопряженный с его транслингом, доктор Чандар, пожалуй, усомнился в правдивости своей собеседницы. Ее цивилизация, достаточно древняя по людским меркам, развивалась странным способом: этот путь нельзя было назвать техногенным в привычном для хомо смысле, так как накопление знаний о физической природе окружающего мира лишь в некоторых случаях приводило к практическому их применению: ее сородичи отнюдь не стремились переделать все вокруг себя в безудержной жажде энергий. Нет, они предпочитали искать дорогу гармонии, дорогу не-разрушения. И так шли тысячелетия – вплоть до того момента, когда мир Суинни оказался под ударом некоей звездной расы, не слишком, к счастью, продвинувшейся в своей конкисте. Как можно было понять с ее слов, на «том» Трайтелларе опустилась достаточно многочисленная, но, при этом не имеющая прямой связи с родиной, экспедиция. Юнгры – так она называла их, – не особенно осложняли себе жизнь гуманизмом и, едва развернув временные лагеря на поверхности, принялись жечь беззащитные, большей частью деревянные, города коренных обитателей. В известной Человечеству истории Галактики – его Галактики – подобных прецедентов насчитывались единицы. Миры, заселенные «молодыми» расами находились под защитой жестких табу, единых для всех, кто вышел в Большой космос. Запрет на какое-либо вмешательство в дела «молодых» являлся органичной частью всеобщего кодекса безопасности, остающегося нетленным даже во время войн, лишь эсис, насколько то было известно, не считали себя обязанными держаться здравого смысла – и финал их выглядел вполне закономерно.

Экспедицию юнгров сокрушила сама судьба. Лишенные связи с материнским миром, не владеющие, как выходило со слов Суинни, сверхсветовыми технологиями, а значит – годами пробивающиеся сквозь пространство на своих медлительных звездолетах, они пали жертвой собственной самоуверенности. Очевидно, они просто не имели достаточного опыта межзвездных экспедиций и соответствующих понятий об элементарной защите от опасностей чужого мира, так как через несколько месяцев среди астронавтов начался мор. То ли их догнали какие-то местные болезни, то ли фатальным для них оказалось излучение звезды пребывания, но вскоре бессмысленные набеги прекратились, и юнгры неожиданно вступили в контакт. Желая, видимо, загладить вину, последние из живых передали местным ученым значительный пакет технологий, разбираться в которых предстояло годами. В ту пору предки Суинни уже имели представление о природе электричества и хорошо соображали в механике, не стремясь, правда, опоясать планету сетью железных дорог с несущимися по ним грохочущими монстрами. Двигатель внутреннего сгорания, закономерно пришедший на смену котлу, применялся в основном в помощь парусу.

Для технологических рывков, характерных для всех без исключения звездных рас, сородичам Суинни не хватало главного: постоянных масштабных войн. Безусловно, и их история знала великое множество разнообразных внутренних конфликтов, но к серьезному, и главное, длительному кровопролитию они не приводили. О, оружие имелось в каждом доме. Но вот создавалось оно по логике, для человека невообразимой. Вполне работоспособное, а не сувенирное, как следовало бы ожидать в такой ситуации, ружье, являлось чем-то вроде духа-защитника рода. Статусным символом? Нет… здесь Суинни откровенно зашла в тупик: многочисленные попытки объяснить сакральный статус оружия в ее цивилизации натыкались лишь на недоуменные взгляды собеседников.

Пушка, которая есть – но применять ее нельзя. Совершенствовать можно. Применять нежелательно. А то духи обидятся.

– Да, тут без культуролога не обойтись, – вздохнул Ланкастер.

– Пожалуй, – согласился Огоновский.

– Да погодите вы, джентльмены, – щелкнул пальцами Чандар. – Считайте, что я культуролог. Это, в конце концов, не важно. Продолжайте, мэм, прошу вас. В общем-то в данный момент меня более всего интересуют обстоятельства, при которых вы познакомились с представителями нашей расы.

Вторая часть повествования Суинни, занявшая около четверти часа, повергла всех присутствующих в глубокую задумчивость. Теперь картина происходящего стала и вовсе невероятной.

– Возможно, – подал голос почтительно молчавший до того советник Норман, – это какая-то человеческая колония, давно потерявшая всякую связь с метрополией… Если исходить из того, что их технологический уровень довольно невысок, о развитом звездоплавании говорить не приходится.

– Да, это первое, что приходит в голову, – покивал Чандар, глядя куда-то в сторону. – Впрочем, для нас вопросы их происхождения особой роли не играют: для начала хватит и того факта, что где-то там, в соседнем «пузыре», лазят толпы агрессивных дебилов нашей с вами расы. И хорошо еще, что они не лезут сюда.

– Этого только не хватало! – выпучил глаза Норман. – Вы думаете, что они могут прорваться к нам? Политические последствия…

– Мне сейчас не до политических последствий, – отрезал Чандар. – Не забывайте, советник, моя основная задача – выяснить, какого, собственно, черта заработал старый портал, давно считавшийся мертвым. Скажите мне, мэм, вы уверены в том, что все известные вам попытки понять причину этих странных нашествий окончились провалом? Может быть, вы просто недостаточно информированы?

– Недостаточно информирована? – в голосе Суинни прозвучало неприкрытое изумление. – Вы хотите сказать, что некто, постигший причину нашей общей беды, стал бы скрывать ее от остальных?

– Н-да-а… – скис Чандар. – У нас слишком разнятся сами подходы к информированию общества. Не к нашей чести будь оно сказано… Но все же – какую-то цель они преследовали, эти странные люди, выходящие из Дымного Перевала?

– НО они не пытались объяснить, они только убивали! К тому же у нас нет такой техники, как у вас, чтобы разговаривать на разных языках, прекрасно понимая при этом друг друга. Мы неоднократно захватывали их живьем, но так и не смогли добиться ничего, кроме животной ярости и ненависти. Они не хотели вступать в какие-либо переговоры, и их приходилось убивать.

– Но вы не пытались держать пленных в лагерях, наблюдая за ними? Возможно, подобное наблюдение дало бы ключ к решению проблемы.

– Стоило запереть несколько лусси в одном помещении, как они мгновенно убивали друг друга.

– У-гу. И причиной этих умертвий был страх? – Чандар заинтересованно прищурился и подался вперед, ожидая ответа.

– Нам казалось, что причиной была ярость, не оставлявшая их ни на миг.

– Н-да нет, мэм, не ярость. Они убивали друг друга для того, что бы немедленно прекратить свое пребывание в плену. Это уже кое-что. Вряд ли это действительно потерянная колония, тут может быть нечто поглубже. И похуже…

– Что вы имеете в виду? – спросил Огоновский, внимательно следивший за беседой.

– Пока ничего, джентльмены. Я полагаю, мэм, вам давно пора перекусить. Возможно, наша кухня покажется вам необычной, но наши врачи постараются, чтобы она не стала причиной каких-либо проблем с вашим здоровьем. До темноты еще есть время: сейчас мы пообедаем, а потом вы можете отдохнуть. Норман, вызовите доктора Белласко.

* * *

Ланкастер загнал танк на минус первый этаж медицинского комплекса, где располагался транспортный парк, и внимательно осмотрел все вокруг, используя термосенсоры, спрятаться от которых довольно затруднительно. Ни одного охранника, как и следовало ожидать, он не обнаружил: начальник смены категорически приказал дежурной паре покинуть помещение до отдельного распоряжения.

«Нужно было заехать сюда сразу, – подумал генерал, выбираясь из ходовой рубки, – а не морочить себе голову с мешком для трупов. Но тогда мы были слишком взбудоражены, чтобы додуматься до очевидного…»

В ближнем к корме танка углу пискнула замком дверь, и Чандар с Огоновским, тяжело сопя, выволокли упакованное в знакомый черный пакет тело командира злополучного бомбардировщика. Пробежав вдоль черного борта, Ланкастер поспешил помочь им погрузить его на пол десантного дека.

– Килограмм сто тридцать, – выдавил Огоновский, стирая перчаткой пот со лба. – Здоровый медведь…

– Тише вы, – зашипел Чандар. – Они уже идут.

Из двери появились Норман и Суинни. Галантно подставив даме руку, которой она к некоторому удивлению присутствующих с ловкостью воспользовалась, советник помог ей забраться в чрево танка и обернулся:

– Итак, я везу дрова?

– Везете, – сухо кивнул юноше Чандар. – Во дворе стоит груженый «Бивер», он ваш. Постарайтесь не отстать.

Ланкастер пошарил в кармане толстой кожаной куртки в поисках сигарет и молча отправился обратно в ходовую рубку. Происходящее почему-то действовало ему на нервы. Может, потому, что ему еще ни разу не приходилось присутствовать при кремации мороженого инопланетянина. А может, из-за того, что ему хотелось, чтобы Суинни ехала не в деке, а рядом с ним, в соседнем кресле. Он не желал разбираться в тех странных чувствах, что породило в его душе появление этой удивительной серебристой кошки – на то еще будет, наверное, время. А не будет, так тем лучше, потому что уинг-генерал Виктор Ланкастер догадывался, какую реакцию вызовут подобные мысли у военного психиатра.

Свихнувшихся генералов в Конфедерации хватало с избытком.

Усевшись в глубокое кресло водителя, Виктор запустил оба движка, поглядел на приборы и вызвал карту местности, сразу же после этого вывесив ее над левой секцией вогнутой приборной панели.

– Куда мне ехать? – спросил он, щелкая зажигалкой – сигарета уже давно торчала у него в зубах.

– Подальше от людей, – отозвался Чандар. – Но не в соседнее государство, я думаю.

«Лом тебе в сраку с твоим юмором, – поморщился Ланкастер и передвинул рычаг трансмиссии в положение non-locked, – Сморчок хуев.»

Танк медленно выполз из подвала клиники, проехал мимо тихонько гудящего трехосного транспортера, добросовестно загруженного дровами, которые несчастным охранникам пришлось добывать за полсотни километров от города, и выбрался за ворота. Пара дежурных в темной бронированной коробке КПП проводила его заинтересованными взглядами. Начальник смены со всей определенностью приказал им ослепнуть, но выполнить такое распоряжение было выше человеческих сил: они уже давненько не видали генералов, использующих в качестве служебного лимузина тяжелую боевую машину Десанта.

Не желая путаться с выездом, Ланкастер выбрал то же направление, по которому они двигались утром. Признаки жилья, насколько он помнил и как показывала карта, заканчивались на относительно небольшом расстоянии от городских окраин, а тащиться к черту на рога он не имел ни малейшего желания. Не в тех уже, будь оно все проклято, чинах, чтобы пол-ночи давить на газ, тупо пялясь в обзорные экраны.

Тем временем ехавший следом Норман, раздраженный невозможностью – за неумением – отрегулировать систему ночного видения, врубил прожекторы, что сразу же вызвало у Ланкастера припадок бешенства, так как их ослепительные голубоватые лучи резанули его по глазам. Щурясь и матерясь, он отыскал на панели сенсор отключения кругового обзора и добавил в переднюю полусферу зеленого тона, чтобы побыстрее прийти в себя.

– Нам тут только орудийных лафетов не хватает, – процедил Виктор сквозь зубы, – и орденов на подушечках – а иллюминацию этот идиот уже обеспечил.

Промчавшись через наглухо темный, словно в ожидании бомбежки, пригород, Ланкастер вырулил наконец на шоссе и прижал акселератор. Для советника Нормана это решение едва не стало роковым, так как его шестиколесный «Бивер», столетие назад проектировавшийся по техзаданию на легкий инженерный транспортер, никак не мог блеснуть выдающейся удельной мощностью. Ему вообще не полагалось идти следом за бешено несущимися ударными машинами, он создавался для разной черновой работы в оперативном тылу: поэтому, когда тяжелая черная туша двигающегося впереди танка стала стремительно таять в темноте, Норман затосковал. После короткого разговора с дипломатом Чандар попросил Ланкастера снизить скорость, и тому, горько проклиная все на свете, пришлось подчиниться. Медленной езды он не выносил с детства.

Через три минуты, убедившись, что населенные места остались далеко за горизонтом, Ланкастер не глядя свернул с трассы и остановился за цепочкой невысоких холмов, густо заросших колючим кустарником. Следом осторожно сполз Норман.

– Давайте выгружать, – распорядился Чандар и, поправив на ладонях перчатки, первым забрался в кузов транспортера.

Над ходовой рубкой танка светил заранее выдвинутый Ланкастером поисковый прожектор – в его голубоватом свете неровная темная масса холма казалась спиной уснувшей черепахи. Огоновский последовал вслед за Чандаром в кузов, и скоро оттуда полетело первое бревно.

– Как их складывать? – спросил Ланкастер у стоящей на границе тьмы и света Суинни.

– Не имеет значения, – едва слышно ответила она. – Мертвый должен быть в середине.

– Ясно… Норман, будем класть треугольником. Потом положим покойника, а сверху – «шалашик», понятно?

Советник не ответил, лишь молча кивнул и ухватил здоровенное, трещащее сухой корой бревно.

Печальная работа не отняла у них много времени. Чандар принес из грузовика канистру с бензином и поставил ее у ног Суинни:

– Польете по кругу, чтоб сразу схватилось. Вот зажигалка…

– Спасибо, у меня есть.

Она услышала, как загудели двигатели танка, отъезжающего за холм. Люди понимали, что им здесь не место, и сейчас Суинни была благодарна за это… Обойдя бревенчатую пирамиду с канистрой, она достала из внутреннего кармана комбинезона узкую золотистую трубочку. Нажатие кнопки, и трубочка выстрелила длинным синим языком пламени. Низ пирамиды тотчас отозвался гудением вспыхнувшего бензина. Суинни отошла от костра и присела на корточки.

Там, в яростной пляске оранжевых языков пламени, уходило прочь, отлетало в чужое небо ее прошлое. Кто бы мог подумать, что все сложится так странно. Ощущение чудовищной пустоты, заполнив душу Суинни, изгнало прочь любые мысли, и она сидела, окаменев, до тех пор, пока давно рухнувший и прогоревший костер окончательно не превратил тело владетеля Шэрро в ничто. Теперь он стал всего лишь частью ветра, пусть даже этот ветер никогда не зашумит ветвями над кровлей его дома. Это уже не важно: она сделала то, что от нее требовалось… Небо на востоке чуть посветлело, и Суинни поднялась, стараясь не обращать внимания на миллионы крохотных иголочек, мгновенно ударивших ее ноги.

Едва она обошла холм, в корме танка распахнулись двери.

– Все, – просто сообщила она, забираясь в теплое нутро гиганта. – Мы можем ехать.

Танк выбрался на шоссе и, плавно покачиваясь, набрал скорость, но Суинни этого уже не чувствовала – она спала, свернувшись клубочком в глубоком мягком кресле у теплой светлой переборки…

* * *

Рано утром, когда солнце только-только заглянуло своими лучами в узкие трубы городских улочек, возле КПП госпитального комплекса остановилась длинная, жутко облезлая машина, из которой выбрался рослый мужчина с мощной седой бородой. Охранник со скукой посмотрел на него и открыл калитку в воротах – больных здесь принимали в любое время суток.

– Обожди, я вызову дежурного фельдшера, он проводит, – сказал он пациенту, но тот в ответ замахал руками:

– Мне нужен новый начальник! Скажи, мы привезли убийцу.

– Убийцу?

Сразу поняв, что происходит, охранник кивнул своему напарнику на всякий случай взять бородача на мушку, а сам схватился за пульт внутреннего коммуникатора, торчащий в зажиме на стене будки.

Через две минуты от главного корпуса уже бежали поднятый с постели доктор Белласко и несколько охранников с излучателями в руках.

– Где он? – захрипел сиплый с утра Белласко, выскакивая на улицу.

В ответ бородатый молча распахнул подъемную дверь в задке своего рыдвана. На врача и сомкнувшихся вокруг охранников смотрело костистое смуглое лицо с запавшими щеками, украшенными недельной щетиной. В правом виске чернело запекшейся кровью небольшое входное отверстие.

– Понятно… – выдавил доктор, уже соображая, что в черепе каша и выкачать из покойника «памятный послед» не удастся никакими силами. – Вы готовы дать показания, уважаемый? – обратился он к нежданному визитеру.

– Все мы, – с поклоном ответил тот, и теперь только Белласко разглядел в глубине авто еще двоих мужчин и женщину в темном платке. – Как будет угодно господину доктору.

– Поднимите Огоновского и Ланкастера, – качая от досады головой, приказал Белласко старшему охраннику.

– Так они ж, – начал старшой, помня, что загадочные гости где-то проболтались всю ночь и вернулись уже на рассвете, но врач, морщась, замотал головой:

– Ну извинитесь там… они мне сейчас совершенно необходимы! А вы, уважаемый – заезжайте во двор.

Огоновскому, к счастью, уснуть еще не удалось. Выслушав объяснения охранника, он молча кивнул и принялся одеваться. В коридоре Андрей наткнулся на мрачного Ланкастера в сорочке и галифе.

– Только задремал, – признался гренадер. – И на хрен мы ему нужны, этому доктору?

– Если он станет допрашивать свидетелей без нас, то выставит себя в не самом выгодном свете. Нас тут сейчас интересует буквально все, и обстоятельства убийства в том числе – или не так?

– Так, – поджал губы Ланкастер. – Если вдруг что – придется поднимать и Чандара.

– Возможно, – согласился Огоновский. – Хотя я предпочел бы обойтись без этого деятеля. У него своя работа, а отношения с местным населением его особо не касаются.

В кабинете Белласко их ждали трое мужчин и совсем юная девушка в темном платке с бахромой. Доктор заканчивал настройку записывающей аппаратуры. При виде Ланкастера – огромного, с распущенными волосами, закрывавшими ему плечи, аборигены немного стушевались, но Белласко успокоил их, объяснив, что при беседе должны присутствовать свидетели, а гости самого Почтительнейшего Сына подходят для такого дела как нельзя лучше. Такие доводы показались бородатому патриарху разумными, и он тотчас же закивал головой, хотя родичи его, особенно девушка, предпочли не поднимать глаз.

– Итак, – начал Белласко, включив наконец головки на запись, – допрос свидетелей производится в присутствии уинг-генерала Виктора Ланкастера и легион-генерала медицинской службы Андрея Огоновского. В качестве свидетелей выступают э-ээ…

– Ракши ур-Камон, – поспешно представился бородач, – моя дочь Энвиз, мой сын Баррат, и мой племянник Ансам бен Каффа.

– Ваша дочь Энвиз ур-Камон, если я не ошибаюсь, находилась на излечении в нашей клинике, – уточнил Белласко, – где и произвела на свет ребенка, названного…

– Это так, – согласился Ракши. – Именно здесь она и родила, после чего ее недостойный муж, Юнгвир, совершил покушение на своего благодетеля, почтенного доктора, спасшего жизнь его жене и ребенку.

– Это мы прекрасно знаем, – поморщился Белласко, – и обстоятельств преступления мы в данный момент касаться не будем, так они известны нам со слов множества свидетелей. Сейчас нас интересует, когда и каким образом был умерщвлен известный нам убийца Юнгвир.

Патриарх Ракши посмотрел на своего племянника, но тот только двинул плечами.

– Видите ли, почтеннейший господин доктор, – медленно произнес Ракши, – тело зятя было подброшено на порог моего дома сегодня на рассвете, и обстоятельства его смерти никому из нас неведомы… Могу лишь добавить, что Юнгвир исчез сразу после совершения преступления и с тех пор ни я, ни кто-либо из членов моей семьи не видел его живым. Судя по всему, он покончил с собой, но кто дал ему оружие, я не знаю, равно как и не могу сказать, кто доставил его к моему дому.

– И вы не имеете никаких подозрений на сей счет? – поинтересовался Белласко. – Вы не располагаете информацией о возможном круге общения зятя? О людях, которые могли снабдить его наркотиком, под воздействием которого, как мы полагаем, он и совершил известное нам преступление?

– Наркотиком?.. – На миг Ракши широко распахнул глаза, но потом, вздохнув, тяжело осел в кресле. – Да. Я видел его один раз уделанным порошком «камми», но ничего не сказал тогда. В семье Юнгвира был небольшой запас, оставшийся со старых времен, когда один из его дядьев заправлял делами в храме Рыжей Горы.

– То есть лично вам ничего не известно о людях, которые, возможно, надоумили Юнгвира напасть на спасителя его жены и ребенка?

– Я не могу быть уверен в том, что его надоумили, – возразил Ракши. – В последнее время Юнгвир стал слишком религиозен, зачастил в храмы…

Белласко пропустил последнюю фразу мимо ушей. Его занимала другая идея, и судя по короткому взгляду Ланкастера, встреченному им минуту назад, он находился на правильном пути.

– Вы – не уверены, – перебил его Белласко. – А другие? Я прошу дать показания вдову Энвиз. Что вы можете сказать по существу данного вопроса, уважаемая вдова? Известны ли вам люди, которые могли оказать на вашего мужа воздействие, следствием которого и явилось нападение на шефа санитарной миссии Конфедерации Человечства?

– Нет, – едва слышно ответила девушка, и где-то под потолком раздался короткий писк.

– Вы лжете, вдова, – без всякого выражения произнес Белласко, – и впредь я прошу вас воздержаться от лжи, так как в противном случае из свидетельницы вы можете перейти в категорию подозреваемых в пособничестве.

Услышав перевод его слов, юная вдова затряслась. Ракши же, напротив, замер с каменным лицом.

– Кого ты видела? – медленно проговорил он. – Кто это был? Отвечай, или я убью тебя на месте! Твой муж мертв, и ложью ты не смоешь с него позора. Отвечай!

– Его друг… друг! Он водил его в храмы, а потом… потом стал приносить некоторые вещи… это были вещи из Хуско. Выпивка… всякие безделицы.

– Он приносил оружие из Хуско?

– Нет, оружия я не видела. Это была всякая ерунда – маленькое радио, карманный молитвенник, что-то еще, я уже не помню… он умер, умер месяц назад, и его похоронили за городом, на погосте Блетто, там, где хоронят бродяг.

– Он был бродягой?

– Я слышала, что у этого парня не было семьи, и родом он откуда-то с запада. Его звали Эмнум, и больше я ничего о нем не знаю, поверьте мне!

Белласко понял, что девушка находится на грани истерики, и сделал Ракши знак замолчать. Взволнованный патриарх согласно кивнул, глядя на доктора со смесью страха и почтения во глазах.

– Теперь я попрошу высказаться вашего сына и племянника. Вы, Баррат, также ничего не знали о связи убийцы с вышеупомянутым бродягой Эмнумом или же какими-либо иными подозрительными лицами?

– Юнгвир никогда не посвящал нас в свои дела, – с испугом вскинулся Баррат. – Они с Энвиз жили на своей половине дома, у них отдельный вход, и я, бывало, не видел Юнгвира неделями. Я знаю, что он часто ходил в храм Рыжей Горы и еще в храм Прибытия, но с кем он там имел дела, мне не ведомо.

– Вы, Ансам, готовы заявить то же самое?

– Да, почтенный господин. Однажды, правда, я был с Юнгвиром на молебне в храме Рыжей Горы, а потом мы принесли жертву на могиле его родича, что располагается с южной стороны храмовой стены, но при мне он там ни с кем не имел ни разговоров, ни каких-то других дел. Да и не стал бы Юнгвир знакомить меня со своими друзьями – он был настолько скрытен, что даже мать его, посещавшая нас в Дни Поминовений, жаловалась, что давно уже перестала понимать собственного сына.

Коротко вздохнув, Белласко посмотрел на Ланкастера, и тот утвердительно опустил веки. Тогда доктор выключил запись и повернулся к семейству Ракши ур-Камона:

– Примите мою благодарность. Тело Юнгвира, если вы не возражаете, останется на некоторое время здесь. Думаю, что уже послезавтра вы сможете получить его обратно. Заверяю вас, что никаких действий, оскорбляющих ваши религиозные чувства, с ним производиться не будет – мы вообще не станем в него вторгаться, у нас достаточно других методов обследования.

– Вы можете держать тело столько, сколько потребуется, господин! – воскликнул патриарх, поднимаясь из кресла. – Мы не можем иметь к вам никаких претензий! И… разрешите мне задать вам личный вопрос, почтеннейший господин доктор – в городе ходят слухи, что из-за проклятого Юнгвира вы можете свернуть свою деятельность, уйти отсюда. Это так?

Седобородый Ракши смотрел на него, по-детски закусив нижнюю губу, и Мартин Белласко помедлил с ответом.

– Нами движет не страх, но долг, уважаемый ур-Камон. Поэтому передайте тем, кто распространяет подобные слухи, что пугаться мы не обучены.

Патриарх согнулся в глубочайшем поклоне.

– Все мы ваши должники, господин. Вы вольны распоряжаться нашими судьбами так, как вам заблагорассудится.

– Я запомню ваши слова, – улыбнулся Белласко, нажимая кнопку вызова охраны. – Ступайте, вас проводят.

– Ну что? – спросил он у Ланкастера, когда за последним из несчастного семейства закрылась наконец дверь кабинета. – Мне кажется, генерал, у вас появились какие-то соображения?

– Угу, – кивнул Ланкастер, потягиваясь. – Спешу уведомить вас, джентльмены – наше дело начинает припахивать говнецом. Вам, конечно, может показаться, что я помешан на заговорах, но поверьте, – я просто видел кое-что такое, что вам видеть было не положено.

– Ну эсис тут быть не может, – поджимая в раздражении губы, фыркнул Огоновский.

– Да, эсис тут явно ни при чем. Зато весьма вероятно то, что кое-кого не слишком устраивают перемены, затеваемые нашим приятелем Осайей, причем мозговой центр сопротивления находится не здесь, а на территории одного из сопредельных государств. Как и почему – теперь придется выяснять именно нам. Учтите следующее – мы имеем дело с противником, достаточно четко представляющим уровень наших возможностей. Уничтожены оба известных нам фигуранта. Ясно, что был и третий, да, скорее всего, не один. Но те, информация о которых могла стать доступной для нас и, главное, повести нас дальше – убиты.

– Вы имеете в виду этого – Эмнума? – приподнял бровь Андрей. – Почему вы уверены, что он именно убит? И вообще, может, он был просто контрабандистом, шляющимся через границу…

– Невозможно, – перебил его Белласко. – Практически невозможно. На всей протяженности границы Платто-Хуско с их стороны находятся контрольно-следовые полосы, минные поля, стены из колючки под током, постоянные патрули, до сотни вертолетов… нет, вряд ли. Нет тут никаких контрабандистов, поверьте мне. Власти Хуско настолько боятся проникновения сумасшедших с нашей стороны, что… да нет, нет, – и доктор решительно помотал головой. – Не понимаю, как он мог носить сюда какие-то вещи Хуско. Скорее всего, этот Эмнум набрел на какие-то старые запасы. Клад нашел, одним словом.

– Охо-хо, – закряхтел Ланкастер. – А признайтесь, друзья мои – не приходилось ли вам слышать о деле так называемой «общины Вазири»?

– Э? – мотнул головой Огоновский.

– Ну, нынче это все уже выведено «из-под грифа», хотя и остается нежелательным для упоминания… но расскажу. В один прекрасный день территориальная контрразведка Рогнара получила некоторые, непрямые для начала, свидетельства инфильтрации эсис прямо у них под носом. Как да что – там дело было долгое, так что углубляться я не буду. Интересно то, что представители системной обороны готовы были положить свои головы, клянясь, что ни один скаут или тем паче, более крупный корабль эсис в систему не входил. Время было, конечно, военное, но все же хватать представителей религиозной общины, в состав которой входили некоторые весьма уважаемые племенные вожди, территориалы не решились. Они пошли другим путем – в общем, как всегда, искали следы присутствия эмиссаров эсис. Третий пол, разумеется, все как обычно. Не нашли. И достукались до мощнейшей кибератаки, выбившей, причем всерьез и надолго, несколько информационных узлов крупного кораблестроительного предприятия. Верфи встали. А война в самом разгаре, а? Что это значит – объяснять не надо, тут уже любые сантименты заканчиваются сразу. Вождей схватили прямо из постелей и принялись резать на кусочки. И что вы думаете? Эсис? Нет, не было там ни одного эмиссара – зато некая молодежная группа, та самая «община Вазири», оказалась вдруг под рукой одного религиозного авторитета, рогнарца по рождению, не так давно вернувшегося в родные пенаты после многолетних странствий. Ну, дальше уже делом занимались, конечно, не территориалы, а Центр. Вот так вот. Прибыл тот экземпляр на самом обычном нашем корабле… как он туда попал, да что делал раньше – история отдельная. Но суть, я думаю, вам понятна. А?

– Согласен, – кивнул Огоновский после некоторого размышления. – Чандару рассказывать будем?

– В общих чертах. И знаете, Андрей, давайте, я сделаю это сам. С его проблемой все это дело не связано никак, так что и лезть ему туда незачем. А мы должны прямо сейчас уведомить обо всем Осайю, а потом… Мартин, скажите, вы сможете организовать нам небольшую экскурсию в Платто-Умара?

– Разумеется, – пожал плечами доктор Белласко. – А кого вы собрались там искать?

– Да нам хотелось бы познакомиться с вашими друзьями. Мне, видите ли, нужен неофициальный контакт с местными спецслужбами. И чем быстрее, тем лучше.

– Понял… попробуем.

– Пробуйте. Андрей, вызывайте владыку. Времени у нас не очень…