Текст книги "Дар Павшего. Восход Черного солнца"

Пролог

Выныривая из очередного крутого виража, которые в изобилии встречаются на сопках Владивостока, недавно отремонтированная дорога устремлялась в прямо противоположную реальность – изобилующую рытвинами и раскисшими после ночного дождя грунтовыми тропинками, находящимися в чудом, сохранившимся хвойно-лиственном лесу нового района, который вырос на бывшей, богом забытой окраине, а сейчас, вдруг неожиданно оказавшейся, благодаря построенным мостам, практически в центре города.

В данный момент, летнее утреннее солнце почти скрылось за тучами. И от этого факта, в сочетании с прохладой, идущей от тени могучих деревьев, получалась весьма и весьма комфортная среда, для любителей экстремального велоспорта. К коим и принадлежал Николай, который в порыве нахлынувшего благодатного настроения, стремительно закладывал очередной вираж по лесной тропинке, вьющейся между разлапистых деревьев.

Единственное, что могло его отвлечь от получаемого удовольствия, так это вечные, надоедливые поскрипывания и потрескивания в деталях и механизмах старого, но ещё довольно крепкого, хоть и раздолбанного байка, который на своём веку успел повидать как множество зеленых холмов с травой по пояс, мрачных лесных тропинок с корягами и каменюками, так и дорожных ям, наполненных мокрой грязью, чуть ли не по пояс. Но несмотря на это, остававшимся в довольно сносном состоянии, для того, чтобы его менять его на новый, тем более, что неизвестно, какое сейчас будет качество изделия, за приемлемую цену.

– Со всеми этими долбаными валютными курсами, свихнуться можно нормальному человеку. Стоящую вещь, купить даже уже у китайцев на Спортивке, стало практически невозможно. Одно фуфло контрафактное, да срам сплошной, лежит в магазинах. Копить на что-либо приличное, по полгода приходится… – О, блин, чуть об ветку башкой не долбанулся. Ещё и без шлема сегодня поехал. Так, всё, больше не отвлекаться… Настроение себе только портить…

В очередной раз порядком пропотев, миновав «мою прелесть» – как он называл один затяжной и очень крутой подъём, Николай оказался на вершине небольшой горы, где стоял довольно-таки большой, старинный военный форт, оставшийся ещё от царских времён. А в настоящее время, от его былого величия остались лишь могучие, многометровой толщины стены, окруженные высоким насыпным рвом с перемежающимися бетонными вставками, где раньше находились дозорные посты и наверняка стояли пулемёты или даже небольшие пушки.

Сейчас же, это место принадлежало не военным, а туристам и иногда использовалось в качестве арены боевых действий местными клубами исторических реконструкций. Кстати, в ночную смену здесь власть переходила другим хозяевам – лисицам. К великой радости всех, кроме мышей и других грызунов. Здесь, прямо в черте города, водились островные лисицы, самые настоящие – пушистые зимой, облезлые летом, но, как и полагается по законам природы – рыжие.

Устроившись с относительным удобством на верхней башне капонира, можно было увидеть поразительной красоты картину. Как далеко впереди, за одним из самых красивых в мире мостов, располагающимся над морским проливом, над самыми верхушками сопок противоположного берега морского залива, носящего поэтическое название Босфор Восточный, встала всей своей неописуемой красотой сияющая радуга. На фоне небольшой облачности, это зрелище выглядело особо феерично и заставляло всё забыв, следить за собой.

– Эх, как всегда. Жалко, что с собой хорошего фотоаппарата нет, а то хоть для журнала снимки делай. Видимо, наш ночной дождик, теперь и к ним пришёл в гости. Что же, пускай помокнут, так им и надо. Устроились, видите ли, в экологическом заповеднике. А у нас, пускай солнышко светит, оно нам нужнее. Нам ещё в море купаться предстоит. А это, доложу я вам, гораздо приятнее при хорошей погоде делать.

Такие мысли, конечно посетили Николая не со зла. Естественно, он не желал дождя соседям из заповедных земель с противоположного берега залива. Там, где совершенно никого не трогая, устроились жить дальневосточные леопарды. Просто, подобные дурацкие с виду мысли, его часто посещали, так как в душе он был несокрушимым романтиком и считал, что главное в жизни быть добрым, а слова они и есть слова. Умные люди разберутся, а с глупыми ему не по пути. Перед каждым, мил не будешь.

Посидев таким образом, в праздном раздумье ещё минут пятнадцать, на импровизированной видовой площадке, оставшейся от царского пушечного лафета и на последок взглянув на радугу и окрестности, Николай резко вскочил на велобайк и крикнув, во весь голос в сторону рва о том, что у него всё отлично, спустя мгновение промчался мимо поднимавшейся в гору, кучки иностранных туристов, ошарашенно смотрящих ему вслед.

– А, что ещё вы хотели тут увидеть? Медведя, что ли увидеть, или тигра амурского? Нету тут ни тех, ни других. Идите вон туда, за радугой, на ту сторону залива, там и тигра и зайца и медведя увидите. Если повезёт, конечно. А здесь у нас, в городе нашенском, зайцы только в трамваях да троллейбусах водиться остались.

– Заяц, он нынче вид исчезающий, понимаааешшшь… – Процитировал он свои мысли вслух, спародировав интонацию известного в недалёком прошлом политического деятеля.

В таком темпе, всего то через минут десять, интенсивно вращающиеся педали велосипеда доставили Николая до морского берега, который уже с утра начинал заполняться разнообразным народом.

Благополучно устроившись на излюбленном с давних пор, относительно уединённом пятачке, находящимся в непосредственной близости от воды, он не спеша разделся и с нескрываемым удовольствием ощутил всю прелесть прохладной, солёной морской воды. Так как в непосредственной близости никого не было, то плескался он бурно, с брызгами и довольными уханьями.

– А, зачем скрывать свои эмоции? Пускай все видят, что мне кайфово и классно. Я же не голым купаюсь и не матерюсь, а лишь с рожей довольной. Завидуйте молча, господа!

Таким образом, проплавав где-то с полчаса, а затем обсохнув без помощи полотенца, а на очень кстати начавшемся бризе, немного позагорав на солнышке, он вдруг ощутил, что выполнил все эти процедуры очень вовремя.

– Как на такое безобразие у людей совести хватает? Никакого уважения к другим отдыхающим. Понаехали, блин горелый… Варвары, одним словом сказано. – Констатировал он факт, который по его мнению, выглядел в данной ситуации очевидным.

Неподалёку от его уютного места, в непосредственной близости от помоечного контейнера, выгрузившись из древнего, раздолбанного микроавтобуса, который они припарковали прямо на пляже, расположилась шумная компания, которая очевидно устроилась здесь надолго и задалась целью отметить какое-то грандиозное событие. Уже сейчас, из необъятных «помогайковых» китайских баулов, было разложено на скатерти бесчисленное количество съестных припасов, рядом расставлены штабеля пива и иных спиртосодержащих ёмкостей. Возле импровизированного мангала, с методичностью поливочного шланга, равномерно разбрызгивал струи какого-то маринада, на солидную кучу шашлыка, поддатый тип, с красной рожей, явно ничего в приготовлении шашлыка не понимающий.

Николаю, который считал себя великим специалистом в приготовлении шашлыка, почему-то так показалось.

При этом, тот самый краснорожий тип, постоянно орал какие-то частушки неприличного содержания и разбрасывался шутками, над которыми сам же и смеялся. В общем, этот тип был той самой «душой компании» и в данный момент он находился в апогее своей славы.

– Может быть, они мне кажутся такими уродами потому, что мне самому очень уж, после всех покатушек и плесканий, есть хочется? А, особенно, при виде такого издевательства над шашлыком? Надо бы, валить отсюда побыстрее, а то, замечания начну делать, а уж опосля…

***

В конечном итоге, накатавшись и накупавшись в своё удовольствие, Николай вернулся домой. Поставив велик на балкон своей новоиспечённой «ипотечной» квартиры, он довольно плотно и вкусно пообедал и немного отдохнув на диване, неспешно собрался и отправился бродить по набережной, куда он с превеликим удовольствием отправлялся для предавания своей персоны благостным раздумьям и размышлениям о великих грядущих свершениях.

Его несомненным жизненным кредо было то, что когда удавался хороший денёк, он всегда старался бросать все дела, а в основном это были даже не дела, а так делишки и отправлялся ловить хорошую погоду. Сегодня погода была именно такой. Чудесная и прямо располагающая к торчанию на улице, а не дома. Николай вообще не любил, без крайней надобности, сидеть дома. Это за ним повелось ещё с детства, когда домой его можно было загнать только при помощи крайних мер, то есть – под угрозой репрессивного характера, вроде лишения доступа к статусной «приставке», которая была его вторым по значимости приоритетом в подростковой жизни.

– Всегда и всюду не опаздывает лишь тот, кто никуда не спешит! Сегодняшний день, торжественно объявляю к прохождению под этим мудрым слоганом… И вообще. Государство – это Я. И точка.

Подобная этому выражению жизненная философия давно и крепко засела в мозгах Николая, ведь следовать её постулатам, оказалось для него одним сплошным удовольствием.

– Двумя лапами подписываюсь, очень мудро сказано! Кто, интересно автор данных великих выражений? Что-то не могу припомнить, вроде бы слышал где-то, а где неизвестно. Как то это с французскими королями связано. Надо будет почитать на досуге.

Ну, хорошо, мучиться не буду. За сим, торжественно постановим – эта мудрая фраза, торжественно приписывается к изящному ходу мысленного процесса вашего покорного слуги…

Подобные позитивные размышления, действительно действовали, особенно если в это поверить по-настоящему, а Коля был именно из таких. Он всегда считал, что если верить, то со всей серьезностью. А, если уж не верить, то не искать себе поводов для зацепок – отбросил и забыл, напрочь.

– Мудро – то, оно мудро сказано, но ведь, если рассуждать логически – на то, ведь они и зовутся мудрецами, чтобы мы в них верили и цитировали по любому поводу и без оного. Но, как я считаю, чтобы это было по-всамделишному мудро, надо чтобы их точка зрения совпадала с нашим мировоззрением. И точка. Я согласен – значит мудро. Не согласен –фуфел.

И незачем тут, философию и демагогию на пустом месте разводить. Пускай вон её, ну, депутаты всякие разводят, у них ведь зарплата большая. Сидят себе да спят в своих креслах на заседаниях. Всё заседают, да вот, что-то толку мало.

– Опять эти долбаные мысли про политику да валютные курсы, да общую обстановку в Гондурасе, в голову полезли… Всё баста, надо снова о хорошем начинать думать…

Но, как не хотел Николай переметнуть свои мысли снова в положительный ракурс, а с этим временно ничего не получалось. Сразу начиналась вертеться мысль о том, что у самого Коли зарплата была небольшая, а вернее даже никакая. Не было у него, никакой зарплаты, как и подобает великому и пока, конечно же временно не оценённому фрилансеру, как он сам себя любил называть.

В настоящем времени, его фрилансерская эпопея продолжалась и продолжалась, но при этом, к великой радости, хоть с моральной стороны не доставляла дискомфорта. С материальной, да. Бывало. А с моральной – всё было, чики-пуки. Отлично всё было.

***

Еще в относительно недалёком прошлом, Николай Сергеевич Абашин, был довольно таки перспективным, по крайней мере, со слов его научного руководителя и наставника – Сергея Николаевича Никонорова, доцента кафедры бывшего ДВГУ. Был он, историком востоковедом. И даже, некоторое время работал в историческом отделении местного НИИ, где даже умудрился преподавать немного. По роду своей научной деятельности, ему приходилось бывать в краеведческих научных экспедициях и участвовать в различной околонаучной деятельности. Но, как всегда и бывает у людей творческих и темпераментных, ему это надоело. А ещё, всё усугубила банальная причина – всеобщая и тотальная нехватка финансирования. В прочем, такое было везде в 90 – е годы прошлого века. В итоге, бросив институт и помаявшись некоторое время на бирже труда он подался в офисный планктон. Как он сам любил всем говорить – убежал за твёрдым социальным статусом, подкреплённым «длинным рублём».

Начинал он трудиться на капиталистов, как и положено – с самых низов. За пару лет, успев побывать различными коммерческими представителями и мерчендайзерами, он, благодаря своему живому уму и сообразительности, достаточно быстро продвинулся на этом коммерческом поприще до должности менеджера. Но, в конечном итоге случилось то, что и должно было случиться.

Несколько лет назад, после многочисленных «битв» на поприще своей лояльности и причастности к делу продвижения товара, он, уже занимал достаточно высокую позицию в одной известной конторе по выпуску и дистрибутированию жвачки. Занимался такими, знаете ли, маркетинговыми приёмами, которые себя позиционируют по принципу – покупайте нашу продукцию, чтобы у вас кариеса, по причине отсутствия самих зубов, не было. Мы, в этом деле самые крутые. Ноу-хау. У нас, знаете ли – вместо сахара, гексоген в составе! Восьмое чудо света у Ваших ног, господа. Вас ждёт, самый настоящий – взрыв вкуса!

Шутки шутками, но вот однажды этот самый момент взял, да и случился. Настал один прекрасный, а может быть и совершенно ужасный, смотря с какой стороны вопроса смотреть, день.

Как обычно, утром. Явившись в свою контору, он сгенерировал стопятидесятитысячную креативную и очень толковую, а главное эффективную и при этом малозатратную идею высшей пробы. Эта идея по продвижению товара, которая после двух недель хождения по инстанциям и кабинетам, почему-то вновь была отклонена "этими мудаками". И, разумеется, он послал всё и всех на всем известные три буквы. Написал заявление об увольнении и хлопнув дверью, убыл на все четыре стороны.

Эти самые, коварные «все четыре стороны» продолжались тянуться, как ни странно, до сих пор. И ведь, похоже, что вовсе не спешили заканчиваться, уцепившись как банный лист за нашего героя. Пригрелись, так сказать, на тёплом месте. Как змеи подколодные.

Но, Коля не унывал и не раскисал, обвиняя всех и каждого в своих проблемах. А, даже наоборот, подшучивал над своими проблемами:

– Видать, мои «стороны» – как истинные плагиаторы, придерживаются той же самой мудрой формулы, озвученной мною самим чуть ранее. – Но не страшно, пускай. Во всяком случае, топиться и стреляться по этому поводу, я не собираюсь. Как говорил один известный еврей – не дождётесь!

Как и положено, истинному философу по жизни, Николай не особо переживал по этому поводу. И уж тем более, не страдал и не собирался в дальнейшем страдать, различными депрессивными синдромами и брюзжать, жалуясь по любым пустякам о том, что жизнь есть Гэ и люди в ней есть тоже Гэ, а вовсе не актёры. Не из таких он.

– Ну, к примеру. Вот ответьте мне любезные и уважаемые господа – зачем человеку париться по таким пустякам, как отсутствие работы, если всевозможных мелких и не особо трудозатратных подработок на достаточно сносную жизнь хватает. И даже, иногда хватает на мелкие радости! Жизнь, хоть и не особо налаживается, но зато идёт своим ходом. Можно даже сказать, что бьёт ключом. И знакомства разные, регулярно происходят. Иногда, даже и с хорошими людьми.

Те самые, только что упомянутые «мелкие радости», как будто ждали за ближайшим углом своего упоминания. Ждали и не замедлили в тот же момент объявиться в лице, а скорее даже физиономии, старого знакомого – "софрилансера".

***

– Здорова чувак! Житуха то ведь, у меня кажется налаживается! – Неожиданно, услышал Николай, громогласный кличь в самое ухо, сопровождавшийся, довольно-таки увесистым хлопком по плечу.

– Из ума, что ли выжил? Заикой, меня хочешь на всю жизнь оставить? Или смерти моей желаешь? Сознавайся – желаешь! Зачем так пугать?

– Не брюзжи как бабка старая. Это тебе не к лицу. А, ты только не сочти за хвастовство! Но, я сейчас же, спешу поделиться со столь Уважаемым человеком, ужасно хорошей новостью! – Но! Даже, я бы сказал не ужасно хорошей, а грандиознейшим образом великолепной новостью!

Вновь, проорал прямо в ухо, неожиданным образом появившись из ниоткуда, старый друг Никлая – Сёма Новиков.

– Две полоски, что ли, с утреннего опохмелу увидел? Ну, стало быть торжественно поздравляю! Ведь, как говорится, хорошего человека – судьба всегда найдёт. Или, может быть всё-таки она вертится?

Решил в ответ, в эпистолярной форме, поиздеваться над старым холостяком Коля.

– Нет, что ты! Что ты, друг мой! К моему глубочайшему разочарованию, Ваши мысли, оказались слишком скудны. И, к глубочайшему моему разочарованию, совершенно не отражают истинное положение моих скромных дел.

Но! Я бы даже сказал не дел – а, так себе, делишек. И это положение, оказалось хуже, много хуже, повторюсь – Друг мой!

– Хуже говоришь? Куда уж хуже? Или это от слова «худо»? Уж, не в художники ли ты, подался на старости лет?

– Ааа, – махнул рукой Семён – Тёмный ты человек. Не хочешь проявить настоящей, живой заинтересованности, к жизни своего старого товарища. Всё хиханьки да хахоньки.

А ведь, наконец то, после стольких лет прозябания, стяжательства и бесконечной терпимости. Я, наконец то – стану Бооогатым!

– Ага, человеколюб. И конечно же, всё это твоё БОГатство, как говорил известный и в отличие от тебя умный человек, происходит от слова БОГ?

Коля сделал «железобетонное» выражение лица:

– Уж, не в секту ли ты, какую ни будь, случайно или специально вступил? А? Отвечай скорей! Адвентисты седьмого дня али Кришнаиты какие? Хааареее Крриишнаааа!!!!! Хаааареее Рааамааааа!!!!

Пропел, и довольно-таки неуклюже, попытался изобразить Николай, движения танца, одной весьма известной и очень колоритной религиозной организации.

– Вот уж не ожидал такого… Издеваешься? Над старым и больным человеком! Тебе это на том свете зачтется. Уж помяни моё слово…

Прозвучало это с демонстративно наигранным укором и с изображением кислейшей мины на лице Семёна.

– Может быть, ещё и конфетку у меня отберёшь? А, ты ведь и отберешь, верно? За тобой, такая подлость, я знаю не заржавеет…

Но ты ведь, старая обезьяна почти угадал, мистика, религия и иная загадочность в этом деле присутствует!

Былая наигранная скорбь, опять сменилась крайне довольной физиономией. И Семён, выдержав театральную паузу, продолжил:

– Почти угадал, да не совсем. Это не сами Кришнаиты конечно, но одни, тоже очень серьёзные люди. Они дали мне один большой заказ, на восстановление какой-то там, священной и очень высокохудожественной, стены. В каком-то там, свежеоткопанном в тайге, местном храме – давно забытых богов.

И, как мне подсказывает моя интуиция. А, ведь именно интуиция и является моим сильнейшим местом, после ума конечно. В институте федерального значения, толи археологии толи геологии не прогадали, и доверились нужному специалисту в моём лице. Который, получит от работы колоссальное, не только моральное, но и материальное удовольствие.

Короче говоря, у самих «ботаников», как обычно – руки из жопы растут. Поэтому им Настоящий специалист, специалист с большой буквы потребовался. Такой, что и блоху подковать сумеет.

Произнося эту речь на одном дыхании, при этом демонстративно потирая руки, Семён явно с большим визуальным реализмом, уже представлял себе, как он уже снимает деньги с солидного банковского счета, открытого в его честь Российской академией наук.

И он продолжил: – Ты только представь себе, такую картину маслом. Сам, маэстро Репин, отдыхает!

Они, попытались сначала сами поковыряться на этих раскопках. А затем, когда ничего у них не вышло, умудрились каких-то, с вашего позволения сказать – «высокообразованных педиков», из одной широкоизвестной в узких кругах частной конторы нанять, якобы для консалтинга и реконструкции. И у них там всё рухнуло! Представляешь, друг мой? Тысячу лет, а может быть и больше, оно возрастом.

Тысячу лет простояло значит в тайге, это уникальнейшее культурное наследие и можно даже сказать, культовое сооружение, закопанным в землю. При этом, естественно никому не мешая. А у них взяло, да и само по себе рухнуло! Вот так, совершенно случайно – взяло блин, да и рухнуло! Частично, правду сказать… Руки хоть и из жопы, да пальцы видать цепкие оказались… В последний момент остатки зафиксировать успели.

Со стороны можно было видеть, что в ходе этой тирады, переросшей в весьма пламенную речь, Сёма то и дело размахивал руками. Он демонстративно, то поднимал вверх указательный палец, то засовывал руку за лацкан куртки. В купе с тем, что он также совершал иные телодвижения, копировавшие одного либо другого известного человека, становился страшно похож то на вербовщика хорошо известных радикальных организаций, то через секунду на ещё одного, весьма колоритного и харизматичного человека из исторических деятелей прошлого.

Очень похоже, между прочим получалось. Каждая из мастерски представленных образных ассоциаций, послужила бы украшением любого любительского «капустника».

– Тебе бы персональный броневичёк под роспись выдать. Да, тезисы личного плана действий составить. И уж поверь мне, дружище. Ты стал бы новым вождём миогого пголетагигата! Либо уж точно, кого ни будь завербовал бы случайно.

Но, пропустим пантомиму. Давай уже, да поближе к телу, не зудя попусту, да воздух зря сотрясая – говори живей, чего тебе от меня надо то?

Произнёс эти слова Коля, прекрасно зная повадки друга и его «Ахиллесову пяту». Он уже давно предполагал, что за всей этой грандиозной речью явно стоит не одно желание покрасоваться, да себя любимого пропиарить.

– Совсем ничего страшного не случилось, друг мой. – приложил руки к сердцу Семён – как ты мог по своей меркантильной натуре, изначально подумать. А, всего лишь от тебя требуется только то, что срочно надо составить мне компанию. Чтобы хорошенько обмыть это дело. Без этого, сам понимаешь – никуда!

Произнося эту фразу, Семён глубоко вздохнул и воздев очи к небу, добавил: – Сегодня, конечно же – платишь ты. Но, я позже отблагодарю – ты же, меня знаешь не первый день! Ааа?

– Уууу. – как от зубной боли, простонал Николай. – я знал!

В том то и дело, что не первый день тебя знаю. И не второй, между прочим. Сколько раз уже я за тебя, «старый хрыч» платил, а? Со счета сбился! Ведь, ежели всё просуммировать, то за это время смог-бы наверное, себе уже личный пивзавод открыть! Так, где же деньги – я у тебя спрашиваю? Где деньги – Зин?

Семён, слушая этот эмоциональный ответ, стоял чуть склоня голову набок. Выслушав до конца, он вздохнул и по отчески произнёс:

– Да не переживай ты так по пустякам. Дружище – нервы как известно, не восстанавливаются. А, если и восстанавливаются, то очень медленно, а мне ждать некогда. В твоём пессимизме ключевым словом стало слово «наверное», а с таким взглядом на жизнь, далеко не уедешь…

С интонацией указывающей на, в прошлые времена очень известного психотерапевта Кашпировского, произнёс "старый хрыч".

– Будут тебе твои деньги. И не поверишь, даже с процентами. Как только их мне снова дадут, то они сразу станут твои – повторюсь, с процентами!

Задаток свой, тот что мне уже выдали в академии за предстоящую работу, как ты уже успел понять, я давно спустил. Ведь работа то, не на один день. Ботаники, они не жадные. А особенно не жадные эти, так как они уже за докторскую диссертацию готовятся усесться – отреставрируй дескать, для нас любезных, побольше «живого» материала. Как говорил сам Цезарь – Ab ovo!

– 

Чего он там говорил?

– Не суть важно – парировал Сёма – а важно то, что между прочим объёмы этого циклопического проекта, только я один и осилю. Ну просто нету, нету больше у нас в крае таких серьёзных специалистов. Да и по всей стране вряд ли больше пары-тройки найдётся. Так, что твои инвестиции, находятся под жестким контролем. И это вам не какая-то сберкнижка, у меня здесь всё по-честному! …

– Как в МММ, что ли?

– Обижусь!

Если смотреть на это действо со стороны. И если не вдаваться в суть диалога. То иному стороннему наблюдателю могло бы показаться, что один непонятного вида «уставший» интеллигент, выклянчивает у какого-то знакомого в прошлом мужика, денег на опохмел.

Но на самом деле, это была встреча старых друзей. И даже можно сказать больше – беседа произошла в нормальном и обыденном для них ключе. При встречах, все их экспрессивные диалоги, всегда проходили в максимально непринужденной и можно даже сказать наигранно раздолбайской атмосфере. Этакие, местные Бивис и Баттхед…

Выслушав патетическое воззвание Сёмы, на секунду Коля задумался и вспомнил прошлое…

***

… – Все великолепие дальневосточной природы, в одном флаконе. – Семён Новиков мечтательно огляделся по сторонам, созерцая открывающиеся с высоты виды.

– Мы, реставраторы и художники, по долгу службы обязаны получать вдохновение от таких мест. Это, можно выразиться – Альфа и Омега любой творческой души!

– Только от таких?

– И от других, конечно тоже, но от таких – сам бог велел.

– Верно говоришь, – улыбнулся Николай, так же разглядывая открывшийся взору феноменальный пейзаж.

К двадцати шести годам, наш герой все-таки обзавелся другом, в первую очередь, благодаря той сфере, в которой они оба работали. Все началось с конкуренции за один заказ, от одного весьма богатого и известного в городе человека, по реставрации дорогого художественного и весьма старого на вид, полотна. Это самое полотно, было частью замысла по превращению своего «скромного» и с его слов, ничем среди соседей не выделявшегося, четырёхэтажного домика с бассейном и теннисным кортом, в настоящий дворец восточного султана – разумеется с мраморным фонтаном и псевдомесопотамскими мозаичными фресками, между прочим выполненными по спецзаказу в Италии!

Ценник за эти манипуляции выглядел очень даже приличным, и между мужчинами разыгрался нешуточный спор за потенциальное рабочее место. В конце концов, Семён, благодаря гораздо большему опыту победил. Богатый клиент выбрал его, но ему понравилась целеустремленность конкурента, и он решил дать ему несколько смежных заданий по объекту. На праве одного из лучших художественных работников всего Дальнего Востока, он вполне мог себе это позволить. Так и началось.

В процессе осуществления этого нетривиального рабочего проекта, сначала они поняли, что друг друга стоят как специалисты, а затем начали всерьёз и надолго дружить на благодатной почве совпадения взглядов на жизнь.

В промежутках между основной работой, новоиспеченные друзья даже принялись немедленно исполнять одно из старых желаний Николая – осуществить пеший подъем на Облачную гору.

И вот сегодня, по условиям туроператора, к восьми вечера им необходимо было добраться до перевалочного лагеря. Но друзья не спешили, наслаждаясь каждым глотком чистого горного воздуха.

Коля продолжил беседу: – Ты же, кажется даже в самих Альпах бывал, а восторгаешься этим местом. Ты патриот нашего края, однако!

– Это ты про ту мою конференцию? – спросил Семён с легкой отдышкой в голосе, тропа пошла резко вверх.

– Да. Там тоже ничего, но как по мне, то Приморье роднее. Потому то я там и не остался. Хоть и звали. Скучно у них в европах, пресно. Как-то так…

Товарищи прошли ещё несколько сотен метров, вглядываясь в густой хвойный лес по склону.

– А, ты в курсе, что здесь можно гималайского медведя встретить?

– Да, слышал, что бывали такие случаи, но нечасто.

Николай улыбнулся: – Боишься косолапого? Что собираешься делать, в случае чего?

– Ну, знаешь ли, я все-таки человек искусства, а раньше был человеком науки. Так что, учитывая мои антропометрические данные, шанс победить в прямой схватке взрослого гималайского медведя – не более двенадцати с половиной процентов. Поэтому только остаётся стоять, да воздух портить. Авось побрезгует…

Семён был интересным собеседником и вообще – удивительным человеком. В нем гармонично сочетались высокий интеллект и полное отсутствие занудства типичного ученого, что в сочетании с творческим видением мира давало очень благодатную смесь для дружбы с ним. Возможно, он бы и сейчас проводил ночи за толстыми книгами и сложными для понимания обычного человека научными статьями, но порыв искусства однажды победил, и он плюнул на все свои бывшие труды ради новой сферы.

– Дорога науки – это узкая тропинка в дремучем лесу несделанных открытий, а творчество – ещё большое поле, на котором хоть картошку сажай, хоть замок строй.

Так объяснял он произошедшие с ним перемены.

Но его самое главное положительное качество – это, конечно, верность дружбе. Страшно подумать, но у Николая никогда не было настоящего друга, никогда! Ему ведь и поделиться всеми своими переживаниями было не с кем.

– Как твой заказ вчерашний? – словно поняв направление мыслей товарища, спросил Сёма. Все нормально?

– Да, закончил к двум часам ночи. Честно говоря, я ещё никогда не занимался реставрацией довоенных плакатов. Весьма, кстати сказать, необычный получился опыт.

– Доволен своей работой?

– Доволен. Не могу сказать, что с детства мечтал быть реставратором, более того, до старшей школы я и понятия не имел, чем занимаются эти люди.

Николай усмехнулся: – Мне казалось, это что-то среднее между скульптурами и заклинателями змей.

– А, ведь знаешь, ты был не очень далек от истины.

– Теперь то, я это понимаю.

Собеседники обогнули особо опасный участок тропы. От пропасти их разделяла всего пара метров.

– Кем ты хотел стать, когда ещё учился в школе? – Продолжал допытываться Семён.

– Да так. Особо и никем.

– Врёшь. Я вот, например, сначала пожарным хотел стать, а потом космонавтом. И не стал ни тем ни другим. А ты говоришь, никем. Так не бывает.

– Бывает. Я понятия не имел, чем буду заниматься во взрослой жизни. Слишком долго отодвигал этот вопрос, но осознал это слишком поздно. Благо, есть хоть какой-то врожденный талант, если бы не он, то потолок моих амбиций – грузчик на складе.

Николай внезапно остановился и несколько секунд пробыл внутри себя, но быстро встрепенулся.

– Ведь ты ещё… Кем ты, кроме космонавтов всяких, ещё хотел стать? Наверняка же хотел.

– Прокурором.

– Врешь!

– Правда. Еще в юности я услышал словосочетание «надзорный орган» и оно мне понравилось. Я представлял себя таким важным, вот я хожу и надзираю за всеми.

Колю это несколько рассмешило: – И почему же не стал?

– Передумал. В десятом классе обнаружил у себя невероятную тягу к растениям, хотел стать ботаником. И меня, кстати именно так и обзывали в школе. В любом случае, я долго шел по этому пути, пока в конечном итоге не переквалифицировался в археолога, ну а дальше ты и сам знаешь.