Текст книги "Ничего такого"

Алексей Будищев
Ничего такого

Они только-что окончили чаепитие, но в саду так хорошо, что уходить с балкона не хочется. На балконе пахнет шиповником и тем задорным запахом весны, который так пьянит сердце и пробуждает в нем столько надежд. В саду тихо; ни на небе, ни на земле ни звука, и тихий вечер словно оцепенел в ясном и милом недоумении удивленного ребенка. И невольно охваченные этим ясным оцепенением они молчат, поставив локти на стол и безмолвно поглядывая друг на друга. Она молодая белокурая женщина, он молодой чиновник из контрольной палаты. У нее – милые карие глаза на славном русском лице и белая пухлая шейка, задорно выглядывающая из разреза кофточки, у него черные усики над румяной губой.

Ярко вычищенный самовар отражает их изуродованные лица на своем металлическом животе и тихо гудит, как муха, попавшая в бутылку. Это гуденье как будто пробуждает чиновника; он тяжело вздыхает, двигает под столом ногами и говорит:

– Вечер-то какой, Марья Ивановна! Воздух-то что за диво! О-ох! – в его глазах загорается удовольствие.

Он кажется хочет еще говорить, но Марья Ивановна его перебивает.

– Будет вам, Петр Петрович, – говорит она с гримаской на губках, – знаю я, к чему вы эту музыку ведете. Прекрасно знаю! Но только напрасно это, право напрасно. Ничего такого вы от меня никогда не увидите, только время зря проведете, и по службе упустите!

Петр Петрович моментально вскидывает обе руки кверху.

– Марья Ивановна, – вскрикивает он трагически, – Марья Ивановна, Господь с вами! Опять вы за старое! Кто вам сказал, что я жду чего-то от вас? Как вам не стыдно каждый раз меня так…

Он хочет сказать – третировать, но не знает, будет ли это уместно, и потому умолкает, сокрушенно крутя головою.

– Кто мне сказал? – спрашивает его в свою очередь Марья Ивановна, – хм, – усмехается она саркастически и даже поводит плечом, – кто сказал? А зачем вы приходите ко мне каждый раз, когда Григорь Григорича дома нет? Почему вы вот именно сегодня пришли, а не вчера, не третьего дня, когда Григорь Григорич дома был? Почему? Нечаянно? Случай такой выходит?

Она глядит на чиновника уничтожающим и негодующим взором, и тот снова вскидывает обе руки кверху.

– Марья Ивановна, – восклицает он с пафосом, – зачем я пришел сегодня? Вы спрашиваете, зачем я пришел сегодня? Вы хотите это знать? Да очень просто-с! Потому что вы меня звали!

– Хм, – хмыкает губками Марья Ивановна, – хм, звала! Я его звала! – ядовито усмехается она одними губами, – когда это? Это когда вы в саду за грядкой-то копались? Да? Звала, потому что по вашим глазам вижу, что вы все равно придерете!

Чиновник тяжело вздыхает; он убит этим доводом и не находит на своем языке ни одного слова. На висках и на носу у него выступают даже капли пота.

Марья Ивановна глядит на него сперва со злобой, потом с торжеством, а затем с сожалением; по ее лицу видно, что ей хочется приласкать его, утешить хоть немножко, но она не решается; что-то ее останавливает и выражения самых разнородных настроений скользят по ее лицу, как облака по поверхности озера.

– Ну чего вы молчите-то? – наконец говорит она сурово, – обиделись, что ли? Если я напраслину на вас взвожу, – тогда простите. Больше не буду. Но только мне всегда казалось, что я вам нравлюсь. Да-с. А если я ошиблась, простите, – снова повторяет она и умолкает, надув губки.

Чиновник глядит на нее, тяжело дышит, краснеет, и, наконец, не совсем внятно бормочет:

– Вы мне нравитесь, Марья Ивановна, – и даже очень. Я даже увлечен. Ну что же? Что же тут такого? Ведь это еще не 

...

конец ознакомительного фрагмента