Текст книги "Смерть Несущая"

Около восемнадцати лет назад

Тень всегда есть там, где свет. И всегда ему будет место там, куда, как все думают, хода такому, как он, нет. Если бы не было солнца, то все бы казалось тьмой. Но если осветить тьму, то разве она куда-то уйдет?

Так рассуждал Агасти, скользя по миру и ища тех, кто станет его верным помощником. Люди, может быть, и понадобятся, но что он может предложить им? Да и что они смогут дать ему? Люди – это рабы, которые тоже сыграют свою роль. Но сейчас ему нужно было то, в чем люди не помощники, – убить демона. Невозможно? «Все возможно», – говорил он сам себе, другого ответа Леос не признавал. Но оставался последний вопрос: кому и что он может предложить за помощь, которая ему сейчас была необходима?

А что больше всего могут хотеть те, кому дана вечная жизнь в одном-единственном теле? Ведь кто бы что ни говорил, но и умереть им однажды придется.

«Они захотят вернуться, они боятся раствориться за Гранью», – нашептывала ему тьма.

«Идиоты, какие же идиоты!» – отвечал ей Агасти. И тьма согласно смеялась ему в ответ…

Боль. Думала, я знаю, что это такое. Я ошибалась.

Все, что я испытывала до этого дня, было лишь ласковым касанием любящей тетушки. Боль, которая пришла в эту ночь, жгла меня живьем изнутри. Когда мне стало казаться, что я уже ничего не должна чувствовать, когда я молилась всем богам, чтобы потерять сознание, она накатывала снова, заставляя кричать все сильнее. В какой-то момент голос мой совсем охрип. Я ничего не видела вокруг (только белый туман стоял перед глазами), но слышала, как что-то хрипит у меня в груди. Не знаю, плакала ли я, наверное, да… Но как же я ждала, что кто-нибудь услышит меня и придет, чтобы помочь!

Время шло, превращая минуты в тягучую бесконечную массу, и агония моя продолжалась. Каждая клеточка пылала, все тело сводило так, что я даже не могла открыть глаза. Иногда мне казалось, что еще немного – и я сойду с ума в этой белоснежной мучительной мгле. Ни звука, ни шороха… Лишь тишина и боль. А вместо крика из горла теперь вырываются странные хрипы.

Шаи лежала на постели, одежда ее промокла насквозь, а дыхание стало прерывистым и хриплым. Часто-часто дыша, девушка практически не двигалась. Каа’Лиму казалось, что еще немного – и выдержка покинет его. Ему было страшно так, как не было никогда. Момент перехода – самый тяжелый не только для демонов, но и для других рас. Не просто так юные демоны не покидают Кайрус – Грань придает силы, помогает расти и адаптироваться к чуждому для них миру. А Мара всю свою жизнь провела в человеческих землях, постоянно болела, плохо переносила нагрузки, но держалась, как могла. Ей не пришлось бы столько страдать, находись она на родине, «мать» демонов не позволила бы.

Неужели все напрасно и последнее Серебро исчезнет?!

«Не верю!» – рыкнул дэйург и ударил своим пушистым хвостом по полу.

Она обязательно выживет, потому что она – дитя своих предков! Дом Серебряных всегда был сильнейшим. Только вот сейчас она осталась одна.

Старейшины ушли давно, устав от жизни и поняв, что настало время вернуться домой. Потом случилась война, многие молодые демоны Дома Серебряных погибли, пытаясь разорвать ритуал, что провел один жалкий человечек, возомнивший себя божеством.

Серебряных всегда было немного, а после войны осталось всего ничего… А теперь и вовсе один, точнее, одна.

«Святая Грань, – мысленно произнес дэйург, – верни мне мою шаи! Слышишь! Ты не можешь забрать ее! Я так долго был один…»

Тяжело вздохнув, Каа’Лим закрыл глаза и опустил голову на кровать рядом с девушкой. Жалобно поскуливая, огромный кот сидел в полумраке комнаты, не замечая, как за окном зарождается рассвет, раскрашивая серое небо в яркие цвета.

Не знаю, сколько времени прошло, казалось, что целая жизнь. А потом кто-то щелкнул выключатель, и боль ушла. На тот момент я думала: все, что от меня осталось, – лишь обугленные кости, если и те не сгорели в этом белом пламени. Казалось, что постарела я на целую жизнь, но стоило агонии отступить, и я почувствовала необычайный прилив сил. Это было, как если бы заново родиться, восстав из пепла.

Резко распахнув глаза, я снова невольно зажмурилась. Комната была залита золотым солнечным светом. В воздухе кружились миллионы пылинок, и, засмотревшись на их причудливый танец, я с удовольствием втянула воздух через нос. Сознание буквально взорвалось тысячами оттенков запаха. Приторно-мускусный, цитрусовый с нотками ванили, цветочные оттенки, запах кожи и пота, великое множество совершенно неопределяемых запахов. Они не смешивались между собой, каждый из них я чувствовала отдельно.

Неожиданно я услышала какой-то странный приглушенный звук, словно кто-то стучал молоточком. Повернув голову, я увидела его. Остекленевший взгляд желтых глаз, неподвижно замершее тело.

Каа’Лим.

«Ess lane shae’al’», – неожиданно для самой себя мысленно сказала я ему.

«И я ждал тебя, кровь моя», – было мне ответом.

Каа’Лим приподнялся и уткнулся теплым носом мне в ладонь. А во мне что-то надорвалось, и теплые дорожки слез побежали по щекам.

Сколько мы так просидели, я не знаю. Но то, что произошло в это время с нами, я не смогу описать. Это нужно чувствовать. Ким был моим братом, я любила его больше всего на свете, а Каа’Лим был мной. Я – это мы.

Немного придя в себя, я начала понимать, что что-то изменилось во мне этой ночью. И с осознанием этого появились вопросы. Я все еще боялась встать на ноги, так как думала, что просто не смогу.

– Что со мной, Каа’Лим? – второй раз с нашей встречи я назвала дэйурга по имени вслух. Мой сиплый надорванный голос показался чужим.

«Ты родилась этой ночью, шаи», – сказал он.

– Как это? – борясь с болью в горле, прошептала я.

«Тяжело это объяснить, просто посмотри. – Дэйург запрыгнул на кровать и прислонился своим лбом к моему. – Закрой глаза и позволь мне показать».

Закрыв глаза, я постаралась расслабиться и впустить Каа’Лима в свое сознание.

Сначала перед глазами проносились лица, пейзажи, обрывки мыслей, фраз, совершенно непонятные мне, часто возникало мое лицо, но все это быстро растворялось перед взором. Я не успевала понять то, что показывал мне дэйург, как приходили новые картинки и звуки, и все это сливалось в один аляповатый и сумбурный поток.

Потом я увидела море. Бесконечное темно-синее покрывало простиралось до самого горизонта. И я летела над ним так быстро, что даже не успевала рассмотреть то, что было внизу. Так было, пока на горизонте не показалась торчащая, словно серый бастион посреди моря, скала. Сердце учащенно забилось в предвкушении чего-то невероятного. На душе стало светло и радостно. Скала все приближалась, и дыхание в груди перехватывало от какого-то совершенно детского и чистого восторга. Легко приземлившись на голый каменистый берег, я увидела высокую арку, словно высеченную из цельного куска черного мрамора. Арка была испещрена тысячами неизвестных мне символов, и стоило мне прикоснуться к каменной поверхности, как некоторые из них полыхнули голубым сиянием.

«Не бойся, это всего лишь воспоминания, – сказал знакомый голос, и я успокоилась. – Просто смотри».

Я решительно шагнула сквозь арку. Миг – и я стою посреди залитой солнечным светом поляны. Лето, зеленая пушистая травка приятно касается ног. Опускаю взгляд и вижу, что у меня вовсе не ноги, а большие кошачьи лапы.

«Как так?»

«Ну, это же мои воспоминания», – раздается насмешливый голос Каа’Лима.

Вновь поднимаю взгляд и начинаю рассматривать то, что меня окружает. Над головой раскинулось небо, безграничное, синее, безоблачное. Все вокруг наполнено щебетом птиц, а прямо передо мной возникает тропа, уводящая куда-то в лес. Не сомневаясь ни минуты, я начинаю решительно двигаться в сторону этой тропы, а затем выхожу на огромный зеленый склон.

Внизу раскинулась огромная долина, в которой выстроен невероятных размеров город. От этого зрелища все внутри буквально замирает. Это самое прекрасное, что я когда-либо видела в своей жизни! Невероятные здания самых причудливых форм и линий уходят своими крышами в небеса. Город буквально сияет под лучами яркого солнца, переливаясь, словно россыпь драгоценных камней. Аккуратные, чистые улочки заполнены дэйургами и людьми… Или не людьми?

Я начинаю неспешно спускаться по склону, когда над моей головой раздается протяжный рев. Резко вскидываю голову. Высоко в небе надо мной летит дракон. Огромный зверь проносится, словно вспышка, сияя чешуей в лучах солнца, начинает снижаться и буквально в нескольких метрах от земли силуэт его начинает подрагивать. И вот уже хрупкого телосложения девушка приземляется на две ноги рядом со мной. Она смотрит на меня, брови ее сходятся на переносице, и от того лицо становится еще более забавным. Россыпь веснушек и две тонкие рыжие косички делают ее похожей на сорванца.

– Ну и где мы были, а? Я тебя спрашиваю! Весь день жду его, а он и не думает появляться! Ваще обнаглел! – тоненьким голоском начинает возмущаться девушка.

«Кэс, меня Айвон отсылал по делам. Не злись», – басит в ответ дэйург. Таким голосом он со мной никогда не разговаривал.

– Ты гад, Каа’Лим! Гад и вонючка! – делано возмущается Кэс.

«Ну не злись, пойдем лучше погуляем».

– Знаешь что? – озорно улыбается девушка, а в глазах ее начинают плясать бесенята. – А пойдем, в городе открылось новое кафе, там делают чумовые десерты. Ну так что?

«Это в центре?»

– Да, Красные собираются открыть целую сеть по городу. Я где-то слышала, что они и у эльфов с вампирами филиалы не прочь основать.

«Эти демоны – прирожденные предприниматели. Кстати, раз ты приглашаешь, то ты и угощаешь», – шутливо обращается Каа’Лим к девушке. А я пытаюсь осознать одно-единственное слово. Демоны… Демоны открывают кафе?!

– Еще чего! Мои кредиты останутся при мне, и потом, это ты где-то гулял вместо того, чтобы явится в назначенное время.

Занятые глупой перепалкой девушка-дракон и Каа’Лим вошли в город и стали неспешно продвигаться к центральной его части. А я, больше не прислушиваясь к тому, о чем они говорили, жадно разглядывала то, что меня окружало.

Оказавшись в городе, который, к слову сказать, не окружала крепостная стена, я будто бы попала в какую-то параллельную реальность. Огромные широкие улицы, мощенные камнем, разделялись на две зоны: пешеходную и проезжую. Только по земле никто не ездил, над головами пролетали странного вида капсулы, чуть выше иногда проносились дэйурги, а еще выше летали невероятных размеров ящеры. По пешеходной части прогуливались совершенно странного вида создания, очень похожие и в то же время совершенно непохожие на людей. Главное, что их отличало, – это рост. Все проходящие мимо меня были высокие и необычайно стройные.

Одежда этих существ буквально заставляла меня краснеть. Девушки, не стесняясь, щеголяли в обтягивающих пятую точку полупрозрачных брючках и не скрывающих голые руки кофточках без рукавов. Мужчины тоже не пытались как можно туже затянуть себя в камзолы. Прически этих незнакомцев были самыми разнообразными. А цвет волос менялся от иссиня-черного до красного и золотого.

«Это не люди, милая. Это демоны», – раздался в голове знакомый голос.

«Где мы, Каа’Лим?» – решила удостовериться в своих догадках я.

«Кайрус, твоя родина, шаи».

«Моя р-родина… Но…» – совершенно растерялась я.

Меня так сильно поразили слова дэйурга, что я неосознанно вздрогнула и оттолкнула его. Перед глазами все поплыло, голова немного закружилась, и расплывчатые очертания моего привычного мира начали приобретать положенную им четкость. Мощеные улочки волшебного города исчезли вмести с их обитателями, и вновь я оказалась посреди своей комнаты. Часто дыша, попыталась взять себя в руки и привести мысли в порядок. Получалось из ряда вон плохо.

«Должно быть, я схожу с ума, – как-то совсем печально и даже буднично подумалось мне. – А почему бы и нет? Наверное, здорово сойти с ума и наслаждаться своими иллюзиями. Только эти самые «иллюзии» у меня пока не очень радостные выходят».

«Что за бардак у тебя в голове? – тут же вмешался Каа’Лим. – Ты не можешь сойти с ума, это просто невозможно!»

– Почему? – тут же заинтересовалась я. Не зря говорят, что когда человек искренне не желает обсуждать истинно важные вопросы, он начинает искать спасение в том, что совершенно не имеет значения. Вот и мне вдруг отчаянно захотелось поговорить на какую-нибудь отвлеченно-безопасную тему.

«Не выйдет, – коротко резюмировал мой друг. – Например, потому, что ты – демон высшего порядка. Устраивает объяснение?» – с долей ехидства в голосе сказал дэйург.

– Нет, – коротко ответила я.

«Что конкретно не устраивает?» – спросил Каа’Лим.

– Ты же знаешь что, так зачем спрашиваешь меня? – не в силах взглянуть на него, сказала я, уставившись пустым взглядом в потолок. – Я же чувствую тебя, Каа’Лим, чувствую так, как если бы ты был частью моего тела. Твои эмоции как на ладони, а мысли закрыты… Ты их блокируешь. Почему? – приподнялась я на одном локте и все же посмотрела на своего «кота». – Сейчас ты вдруг стал для меня не просто другом, а целой вселенной. Такой маленькой, что умещается у меня в сердце, и такой огромной, что я не в силах это воспринять… Что со мной, скажи мне, пожалуйста? – почти скуля, спросила я. – Ты же ведь не шутил, называя меня… демоном?

«Нет, шаи, не шутил. Ты не должна бояться. В этом нет ничего плохого. Ты просто не такая, как большинство. Подумай, Эм, разве стала ты другой от того, что знаешь теперь? Ведь, по сути, ничего не изменилось. Мы те, кто есть. Разве станет вода огнем, если назвать ее другим словом? – быстро-быстро заговорил дэйург. – Разве изменится отношение к тебе тех, кто любит тебя, оттого, что ты оказалась не человеком? Если такое произойдет, то и не нужны тебе такие люди рядом… Или ты думаешь, что все это время эльф и маг не догадывались, что с тобой что-то не так? Но ведь, несмотря ни на что, они продолжали относиться к тебе непредвзято… И…» – не успел договорить Каа’Лим.

– Что ты сказал? – приподымаясь на локтях, прорычала я. – Все знали…

Я слегка оперлась руками о кровать и через секунду уже приняла вертикальное положение. Теперь я стояла на матрасе.

– Шерт, – растерянно прошептала я, забывая, что так сильно меня разозлило. – Каа’Лим, скажи, так и должно быть?

«Тело твое только начинает меняться, многое пока тебе недоступно, но ты уже не такая, как люди. Эм, ты сильнее, реакция твоя заметно лучше человеческой, обострились все чувства. Какое-то время способности твоего тела будут нестабильны, временами то ослабляясь, то усиливаясь. Необходимо будет учиться ими управлять».

– А моя магия? – как-то потерянно посмотрела я на свои руки.

«А она у тебя была? – фыркнул дэйург. – Девочка моя, все, чему учил тебя Орэн, и рядом не стоит с тем, что доступно демонам».

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Святая богиня, за что? Почему все так? Я хочу быть человеком, а не «подкидышем белокурых демонов», как обзывала меня девочка из нашей деревни. Тогда я сильно обижалась на ее слова. Знала бы она, как сильно была права. И как же мне с этим теперь жить? А моя мама… Она… она мне что, не родная?! А папа, братья, Ким! Я для них чужая!

Я буквально задохнулась от пришедшего негодования. Я – одна!

«Я так и знал, – как-то обреченно заговорил Каа’Лим. – Ты не одна, ты, Мара, просто курица!»

В голове разнеслось такое искреннее хихиканье, а последняя реплика заставила меня ошарашенно сесть на кровать.

«Ой, я не могу, демоническая курица!»

– Я тебя ненавижу, – обиженно пробубнила я.

«Может, прежде чем нести чушь, сначала подумаешь, а? – уже ровным тоном спросил дэйург. – Или ты считаешь, твоя мать не заметила, кого родила, и все это время верила, что ты – ее родной ребенок?»

– Я не знаю… Я ничего уже не знаю…

«Зато знаю я. Посмотри, что у тебя на тумбочке».

Машинально повернувшись в указанную сторону, я буквально замерла. Шкатулка. Та самая шкатулка, которую дала мне мать, лежала там, куда я поставила ее перед тем, как лечь… спать. И сейчас эта самая шкатулка была приоткрыта. Стараясь унять невольную дрожь в руках, я осторожно слезла с кровати. Во всем теле появилась небывалая легкость. Чувствовала я себя так, будто заново родилась.

«Ты и родилась, – с теплотой в голосе проговорил Каа’Лим. – Ну же, возьми ее!»

В интонации, с которой он это произнес, чувствовалось явное предвкушение чего-то.

Сделав несмелый шаг в сторону шкатулки, я ощутила, как меня подхватил порыв неосязаемого ветра, и в то же мгновение оказалась стоящей рядом с тумбочкой.

– Что за шертовщина? – пробормотала я.

«Да нормально все, демоны так и перемещаются. Ходите вы только в двух случаях: когда никуда не спешите и просто гуляете и когда нужно вести себя «нормально». Демонстрация собственных способностей перед другими расами у вас считается крайне нежелательной».

– Почему? – тут же заинтересовалась я. Если честно, я просто боялась прикоснуться к шкатулке и решила сменить тему.

«Потому что демоны не желают привлекать к себе внимания. Как бы ни были сильны эти создания, но демонстрировать силу станут только при необходимости. Таковы условия».

– Условия чего? – продолжала я оттягивать момент.

«Условия мира, – очень расплывчато ответил дэйург. – Ну же, Эм, возьми ее!» – все-таки не вытерпел Каа’Лим.

Несмотря на то, что мне довелось пережить в эту ночь, на все те изменения, что пришли в мою жизнь, я невольно почувствовала, что как только дотронусь до шкатулки, судьба моя повернет совершенно в другое русло, нежели я мечтала еще некоторое время назад. Глубоко вздохнув, я потянулась к маленькой коробочке и осторожно взяла ее в руки. Новое зрение подмечало малейшие шероховатости дерева, а обоняние явственно уловило запах смолы.

Внутри коробочка была обита черной бархатистой тканью. В самом центре лежал белоснежный конверт, на котором была надпись на совершенно незнакомом мне языке. И чем дольше я всматривалась в нее, тем отчетливее понимала, что знаю, как это читается, и даже понимаю значение.

– Fimme Sae Kairuss, – прошептала я. – Дочери Кайруса или Бездны? – повернулась я к дэйургу.

«В данном случае – Кайруса», – коротко подметил он.

– Откуда я знаю этот язык? – в свою очередь спросила я.

«Письмо зачаровано таким образом, что ты просто понимаешь, что в нем написано…» – сказал Каа’Лим, а я почувствовала его нежелание говорить больше.

Расспрашивать дальше не было смысла, это тоже стало понятно по его настроению. Аккуратно взяв конверт, я поднесла его к носу и жадно втянула воздух. То, чем пахла бумага, было непередаваемо. От нее отчетливо исходил запах дерева, но это и понятно, ведь конверт столько времени пролежал в шкатулке. Дальше было интересней. Где-то глубже отчетливо улавливались… Эмоции?! Что-то холодное и безнадежное впиталось в письмо, будто писавший его был сильно напуган. Странно, но страх ощущался сладковатым ароматом и даже притягивал к себе. Мне определенно нравился этот запах. Вкус-с-сно…

«Прекрати! – раздался голос дэйурга. – Не смей! Еще совсем дура, а все туда же! Только родилась, а лезешь куда не надо! Положи конверт, Эм», – уже спокойнее сказал Каа’Лим, поднимаясь с пола и подходя ко мне.

Я с неохотой опустила конверт на поверхность тумбочки, одновременно ловя себя на мысли, что мне не нравится, когда мне указывают. А особенно не нравится, когда отбирают то, что так вкусно пахнет?!

«Тише, девочка. Дыши и постарайся успокоиться», – как-то чересчур осторожно заговорил дэйург.

– Чего испугался, блохастый? – стараясь придать своему голосу как можно более беззаботный тон, спросила я.

Конечно, дэйурга было не провести подобной уловкой, но все же попытаться стоило. Каа’Лим сделал вид, что поверил, будто со мной все в порядке.

Вопреки моим ожиданиям, в коробочке, помимо письма, было и еще кое-что. В специальной выемке лежал крошечный серебристый серп. Металлическая поверхность красиво блестела в солнечных лучах, а я буквально перестала дышать, засмотревшись на него.

– Что это, Каа’Лим? – восторженно спросила я.

«Это игнис, Мара. Возьми его в руку, пусть он признает тебя», – тихо, почти шепотом проговорил дэйург.

Воспротивиться желания не возникло, и я с нескрываемым трепетом потянулась к этой маленькой, но столь притягательной штучке. Как только игнис оказался у меня на ладони, по металлической поверхности побежали маленькие серебристые искорки, а сам серп стал теплым. Тут же металл словно ожил и пришел в движение, теряя форму и стягиваясь в маленький упругий шарик.

Как завороженная, я, не отрываясь, следила за происходящим. Внутри маленькой полупрозрачной металлической сферы продолжали мерцать искры. Правда, теперь они стали разноцветными: красные, зеленые, синие, серебристые, золотые, черные, белые. Сияние становилось все ярче, а сфера начала увеличиваться в размерах. Я испуганно вздрогнула, едва не отшвырнув ее от себя, но Каа’Лим прислал отчетливую мысль, что все так, как и должно быть. Когда металлический шар дорос до размера яблока, он вновь растекся по моей руке, приобретая форму полумесяца. И как только последняя искра пробежала по его поверхности, мне показалось, что воздух вокруг нас с дэйургом содрогнулся. От игниса шла настолько удивительная сила и мощь, что у меня невольно подогнулись колени, и я присела на краешек кровати.

– Ч-что это за штуковина так-кая? – несколько заикаясь, спросила я и посмотрела на Каа’Лима.

Дэйург, не совладав с любопытством, навис своей мордой прямо надо мной.

«Это символ рода Серебряных».

Он хотел сказать «правящего рода», но, решив, что это шокирует меня еще сильнее, передумал. Только вот незадача: похоже, из-за волнения закрыться от меня он как-то совсем забыл.

«Ой», – смущенно раздалось у меня в голове.

– Вот тебе и ой, дружок. А с этого места поподробнее.

Столько всего произошло за эту бешеную ночь и утро, что я даже не ощутила ни малейшей толики волнения. Одной плохой новостью больше, одной меньше – плевать!

А игнис мне понравился, вот его я бы точно не согласилась выпустить из рук, как бы Каа’Лим не возмущался. Эта вещь моя!

«Она и есть твоя по праву наследования. Ты, моя дорогая, – последняя из рода, а стало быть, и наследница одного из даров Грани, которую люди называют смертью или жизнью».

– Что за бред? Либо смерти, либо жизни, ты уж определись, – проворчала я.

«А разница?» – хитро сощурившись, уточнил дэйург.

– Как это какая разница? Ты или умираешь, или рождаешься, разница есть.

«А если так. Ты умираешь, чтобы родиться, а рождаешься, чтобы умереть», – фыркнул дэйург и развалился около моих ног.

– У меня сейчас мозг взорвется! – вскрикнула я, сильнее сжимая серп-игнис.

«Аккуратней с ним, я еще жить хочу, – положил лапу мне на колено дэйург. – Эта вещь не простая, Эм, она может срезать жизнь любого существа. Просто прекратить его существование в этом мире, понимаешь?»

– Нет, – глухо отозвалась я, не в силах отвести взгляд от того, что лежало у меня в руке. Как такое может быть? Разве что прирезать им кого?

«Дурочка. Игнис может обрезать нить, связующую душу и тело. Это символ «жнеца душ».

Я чувствовала, как усиленно Каа’Лим пытается сохранить спокойствие. Зрачки его желтых глаз то сужались, то расширялись, с головой выдавая их обладателя.

«Я и правда волнуюсь. Ты должна понимать: то, что сейчас у тебя в руке, не символ власти, а олицетворение ответственности. Нельзя просто взять и начать жатву, понимаешь?»

– Нет. Я уже ничего не понимаю, – честно призналась я. – Это, – указала я взглядом на игнис, – оружие, но пользоваться им нельзя. Так в чем смысл? Нет, я не хочу кого-нибудь это… того, короче, просто пытаюсь понять, – совсем замялась я.

«Мара, демоны пришли в этот мир, покинув свой много тысячелетий назад, но каждый из них помнит, почему это произошло и за что они были изгнаны. Обладая практически безграничной силой, они погрязли в алчности и эгоизме. Ставя на первое место лишь свои желания, забывая о законах мира, они погрязли в грехе. С каждым днем они развращались все больше и своими действиями нарушали равновесие и мировой порядок, разрушая то, что священно для всех. Будучи существами потусторонними, они скользили по мирам, принося с собой лишь хаос. До сих пор среди людей в разных мирах живут легенды об этих существах. Твои предки были далеко не белыми и пушистыми. И вот в тот момент, когда они думали, что являются хозяевами всего живого, Грань решила по-другому. Был поставлен выбор перед демоническими Домами – встать у границы мира стражами и искупить грехи или исчезнуть навсегда. Первым на этот шаг согласился Дом Серебряных, Грань поставила его во главе. Вслед за Серебром дали свое согласие Золотые и также стали верными стражами. Дом Огня и Дом Вечной Ночи пришли позже и были приняты в совет бездны, как и демоны Дома Воды, демоны Дома Земли и Дома Воздуха. Каждому из глав Домов был передан символ, хранящий в себе огромную силу. Игнис, символ бренности жизни, был передан Серебряным. Но… – здесь дэйург глубоко вздохнул, – воспользоваться ими нельзя. Они служат лишь для поддержания равновесия, а в корыстных целях – лишь бесполезная побрякушка! Правда, здорово!»

– Да я даже и не знаю, – растерянно отозвалась я.

«Молодая ты еще, не понимаешь, каково это – иметь в руках абсолютную власть, к которой столько стремился, а в результате не иметь возможности ею воспользоваться, – окончательно развеселился Каа’Лим, и бока его начали подрагивать от едва сдерживаемого хохота. – Вместе с демонами пришли и мы, дэйурги, а также драконы. Потому и зовемся мы истинно магическими расами или высшими. С нами пришла в этот мир магия. Это было необходимо, ведь в простом индустриальном мире демонам не выжить в физической форме».

– В каком? – не поняла я.

«Неважно», – отмахнулся дэйург.

– Тебе виднее, – устало произнесла я. – А что дальше?

«Было задумано так, что драконы и дэйурги будут приглядывать за демонами. Но вышло иначе. Вместо того чтобы стать надсмотрщиками, мы стали друзьями, деля общий дом. Вот только драконы заимели свою вотчину, уж больно тесно им на Кайрусе, хотя они и частые гости там. А знаешь, что самое интересное? Демоны действительно стали служить этому миру. Правда, характер у большинства остался таким же скверным».

– Это что, намек? – насторожилась я.

«Да нет, ты сама добродетель в сравнении с остальными. Кстати, надо отметить, что изгнание сплотило вас, и демон за демона сердце вырвет врагу. В прямом смысле», – как бы между прочим, подметил Каа’Лим.

– Тогда почему меня выбросили, как ненужную вещь? – спросила я, а у самой слезы навернулись на глаза от непонимания.

«Наверное, потому, что именно ты нужна нам больше всего на свете… Открой письмо, шаи, теперь можно», – очень ласково проговорил дэйург и положил голову мне на колени.

В руке все еще лежал игнис, и расставаться с ним мне совсем не хотелось, потому я просто положила его рядом с собой на кровать. И в полном недоумении уставилась на свою ладонь.

– Э… А чего это у меня такое? – спросила я, разглядывая аккуратный серебристый полумесяц в самом центре ладони.

«Это знак твоего рода, шаи. Игнис признал тебя, вот и все. Не бойся, такое могут увидеть лишь демоны, дэйурги и драконы. Для остальных все останется, как прежде. Ну и еще, конечно, окружающие будут видеть, что ты демон, а не человек».

«Il’ Fimme Sae Kairuss, zu irre es litmer. Дочь Кайруса, что читает это письмо, – с этих строк начиналось послание, предназначенное для меня. – Так складывается судьба, что я вынужден оставить тебя в человеческих землях. Я выбрал для тебя лучшую семью, что смог найти в этих краях. Ты будешь расти среди людей, и это необычайно расстраивает меня. Но одно ты должна понять: твой народ никогда не отказывался от тебя. Все, что было предпринято мной и твоей матерью, – это лишь для того, чтобы защитить тебя. Имя, данное тебе при рождении – Майэ’раами, означает «Смерть Несущая».

– Чего несущая? – оторвалась я от прочтения этих странных строк. – Сбрендили они, что ли, там?! Еще бы Чуму Призывающей обозвали!

«Мара, – не скрывая смешинок во взгляде, заговорил дэйург, – это нормальное имя для демона с таким происхождением, как у тебя».

– А папу моего зовут… Подожди, не подсказывай, – картинно закатила я глаза. – О, знаю. Мор Дающий, а мама – Болезнь, Тело Сжирающая? – не выдержав, я как-то нервно захихикала.

«Отца твоего звали Эллиэн, и имя его означало «Свет, Дарующий Спасение», а мать – Ливерая, Ледяной Сумрак, – тихо отозвался дэйург.

– Звали? Их нет более? – упавшим голосом спросила я.

«Дочитай письмо».

«Ливерая, твоя мать и владычица Кайруса, навсегда осталась на севере человеческого королевства Ирэми. Я похоронил ее недалеко от того места, где ты появилась на свет. Ее последней волей было то, чтобы все считали, что погибла и ты, Fimmie».

– Но если мои родители умерли, почему автор письма так меня называет? Или это написано моим отцом? – немного растерявшись, спросила я.

«Доченька – это если переводить дословно. Но тут это, скорее, ласковое обращение. Это писал не твой отец, а телохранитель твоей матери», – сказал Каа’Лим, а я уже читала дальше.

«Наш владыка и твой отец скончался за шесть месяцев до твоего рождения. Ливерая умерла этой ночью. Владычица была отравлена в эльфийских землях, но, несмотря на это, сумела дать жизнь ребенку, которого носила под сердцем. Прошу тебя, Майэ’раами, лишь об одном: постарайся сделать так, чтобы ее жертва не стала напрасной! Дорога в Кайрус закрыта для тебя до тех пор, пока я лично не найду тебя. Никто не должен знать, кто ты по происхождению. Позже я сделаю так, что ты встретишь свою «кровь», и тогда он станет твоим защитником…»

«Чего?! – как резаный заорал Каа’Лим. – Старый козел! Так это он подстроил! Дримлеон, я вырву твою глотку и буду прыгать на твоих костях, пока не втопчу их в землю!»

Дэйург заметался по комнате, утробно рыча и размахивая хвостом. Негодование и ярость волнами расходились от него.

Я поднялась с кровати и загородила ему дорогу, когда он проделывал путь из одного конца комнаты в другой. Резко схватила за морду и наклонилась так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Ты что, жалеешь? – Легкий рокот послышался где-то у меня в груди. Так рычат только животные, а не люди. Хотя теперь я и не человек…

«Нет, шаи», – дотронулся своим лбом до моего Каа’Лим.

Далее в письме писалось о том, что придет время и этот самый Дримлеон найдет меня и все объяснит, но до того момента мне лучше не высовываться. Скорее всего, на Кайрусе почувствуют, что появился новый владыка, как только я пройду изменения, и попытаются меня отыскать. В таком случае мне стоит найти вампира по имени Тарий Осбен, ему доверял мой отец. Он поможет. О том, где его искать, не было сказано, но дэйург уверил меня, что это не проблема.