Текст книги "Собрание стихотворений. Том 2. In vitro nigro"

Sancta Simplicitas
Космогония чувств земных. Нелюди
Четвёртая книга стихов 1984–1985 гг.

Созвездие Тельца

 
Рога Тельца горят у ног моих.
Горят у ног моих Харит лучами…
И я ступил на луч, чтоб нас двоих
Телец поил души моей речами.
 
 
Хариты хором песни стали петь,
Мой луч стремглав пробил простор Вселенной,
Отзывно песням-снам пошёл звенеть,
Достиг Земли из века в век согбенной…
 
 
Тут понял Шар-лазурь: секунды нет,
Минуты нет, нет часа – Время глухо.
Бездонность сфер янтарных не старуха –
 
 
А Лиро-дева вечно юных лет. –
Твоя подруга, твой порыв отчётный, –
Простой слезами, смехом глаз безсчётный.
 

22.10.1984 г.

 
Звёзд колодец –
Озарил, озарил лунный луч.
Луч – уродец:
Отражён, не криклив, не кипуч.
 
 
Град небесный
Не прикрыт туч кашне – ясен путь.
Дол телесный
Надоел. – Впереди – неба ртуть.
 
 
Лишь желанье –
Не видать, не видать лик луны.
Звёзд сиянье!
А вокруг, а вокруг – брызг копны.
 

24.10.1984 г.

 
Снежинки – те же звёзды.
Цветут, цветут, лилея
Покинутые гнёзда
И милые камеи.
 
 
Сугробы – те же дали,
Что с нами неделимы.
Что в детстве покоряли
С опаской серафимы.
 
 
Ледовые дорожки –
Комические дуги,
Опасные немножко
Простудные недуги.
 

24.10.1984 г.

 
Я трёхгранной стрелой поразил Близнецов.
На одной полыхающей грани –
Беспощадный, безжалостный лик кузнецов,
Разбивающих схожие длани…
 
 
Я трёхгранной стрелой поражаю Стрельца.
На другой полыхающей грани –
Отчуждённый, озлобленный профиль лица,
Предназначенный к мести, как к дани…
 
 
Я трёхгранной стрелой поражу – Водолей:
Ведь на третьей пылающей грани –
Говорящие дали вселенских морей.
В них созвездья – что мошки в герани…
 

26.10.1984 г.

 
Споры полночные
Сердце волнуют.
Звёзды цветочные
Лирно воркуют.
 
 
Свет прегрешения –
Свет долетевший.
Миг утешения
Вскоре назревший…
 
 
Поутру – зыблется
Прошлое тайное…
Изморозь сыплется –
Влага случайная…
 

8.11.1984 г.

 
Рассеянный юноша встал на качели.
Рассеянно звёзды на Землю глядели.
 
 
Рассеянный юноша вымолвил слово.
И звёзды смеялись и ждали улова.
 
 
Рассеянный юноша робко запел.
Осыпался в классе исписанный мел.
 
 
Смущённые звёзды мигать перестали.
С балкона вспорхнули летучие шали.
 
 
Податливый голос крепчал и крепчал.
Качели – корабль, а планета – причал.
 
 
Уже задрожали в испуге светила. –
Но – что? – на балконе возникла та Мила…
 
 
Рассеянный юноша кинул качели.
И звёзды смеялись… и щёки краснели.
 

18.11.1984 г.

 
Я проснулся и обнял
Свою любимую.
Был рассвет тягуче ал –
Дремотой мнимою…
 
 
Я плескал слова любви,
Плескал восторженно.
(Я к себе тебя привил –
Порывом коршуна.)
 
 
Страшен день, счастливый день –
Разлукой долгою.
Ты исчезла – утра тень –
В стогу иголкою.
 

19.11.1984 г.

 
Вдвоём не холодно. Вдвоём
Мы снегопад переживём.
Вместе с тобою вьюга – желанная,
Ночь – новобрачная, звёзды – приданое.
 
 
Салют из инея! Салют!
Его метелицы куют.
Вихрем по небу дивы проносятся.
Дивы устали, как на землю бросятся!?
 
 
Легко мечтается, легко.
Летит упряжка далеко –
К дому, от дома? – к дьяволу прошлое!
Прошлое выросло в облако пошлое.
 
 
Мороз – всеветрие – мороз…
Промчался дивовый обоз.
Эхо балу’ет, эхо прощается.
Холод Полярной Звезды откликается…
 

21.11.1984 г.

 
Проиграла, умолкла пластинка.
А в груди всё поёт и поёт:
Посмотри, я – былинка, былинка,
Я по сцене кружусь целый год.
 
 
Новая мадонна,
Может – даже прима…
Скоро ты наденешь
Платье пилигрима.
Скоро ты прельстишься
Сказочной страною,
Белые пуанты
Станут бахромою.
Руки погрубеют,
Волосы сомнутся.
Спросишь ты однажды:
Можно ли вернуться.
 
 
Твой мотив дребезжащий, пластинка,
Нестерпимо сознание жжёт…
Посмотри, я – былинка, былинка,
Я исчезну в течении Вод.
 

27.11.1984 г.

 
Тяжело нам лететь от родной стороны.
Нас зима беспощадная гонит на Юг…
Мы назад прилетим, как луга – зелены –
Расцветут по весне, и заточится плуг…
Тяжело нам лететь от родной стороны.
 
 
Через горы, долины, моря и пустыни. –
В африканский оазис забьёмся тоскливо.
Эй! подранок-малыш, не печалься: отныне
Не запретно тебе любоваться заливом
Через горы, долины, моря и пустыни…
 
 
Возвращенье не скоро. Подумать не смеем
Мы о радостном миге: туманен, туманен…
И когда-нибудь листики прошлого склеим,
И когда-нибудь выплатим полностью дани…
Возвращенье не скоро: подумать не смеем.
Эй! подранок-малыш, не печалься, смотри же…
Голубая звезда очертила дорогу.
Облака опускаются бледные ниже.
Между звёзд мы летим, мы летим к Козерогу.
Эй! подранок-малыш, не печалься, смотри же…
 
 
Тяжело нам лететь от родной стороны.
Нас зима беспощадная гонит на Юг…
Мы назад прилетим, как луга – зелены –
Расцветут по весне, и заточится плуг…
Тяжело нам лететь от родной стороны.
 

6.12.1984 г.

 
Я исцелю, приблизься, говори.
Я для тебя, божественная дева,
Захороню восторга алтари
И алтари отъявленного гнева.
 
 
Я исцеляю всех – кому дано
Переплетать невидимые гранки
И ощущать непитое вино.
Я вас люблю, монгольские славянки…
 
 
Твои черты срастаются со мной,
Я раздеваю трепетное тело.
О, искупи любовной глубиной
Опустошённый север до предела.
Не говори – он умер… но скажи:
Он возрастёт в тебе моей усладой.
Заполони мне душу и свяжи
Мою судьбу с дарящею прохладой.
 
 
Я исцелю, приблизься… исцели,
Мне подари минутное блаженство.
Я подниму на Полюсе Земли
Невероятный хаос совершенства!
 

20.12.1984 г.

 
Давно не видно снегирей,
Красных порхающих птах.
Не видно в сёлах, в городах,
В далях российских степей.
 
 
Живые красные комки!
Людям теперь не нужны…
Сознанье собственной вины:
Души – стальные замки.
 
 
Летите в белые сады –
Красным по снегу стелясь.
Даруйте с ненавистью связь, –
’
Иначе ждать нам беды…
 
 
Рубин зажёгся, посмотри.
Как-то теплее душе.
Распались старые клише, –
Ринулись к нам снегири!
 

24.12.1984 г.

 
Приятнее слышать мне голос врага,
Чем лести друзей.
Приятней Сатира большие рога,
Чем мёртвый Тезей…
 
 
Грустна Василиса в озёрной стране:
Царевич пропал.
Ах, хоть бы Кощей прискакал на коне
И в чащу умчал.
 
 
Кощея не слышно, Кощей пережил
Любовный порыв.
Ах, жутко: никто не противен, не мил.
А дальше? обрыв?
Грустна Василиса, покинула дом,
Ушла – в никуда.
Тут сказка окончилась. Что же потом? –
Одна маята…
 
 
В заброшенном доме один я хожу.
Друзья мне – враги.
Враги запахали различья межу
И стёрли шаги.
 

25.12.1984 г.

 
Встречу ночью тихой духа,
В дом полночный приведу.
Скажет дух – склонясь – на ухо:
Мрачно дома, свет – в саду, –
Отпусти, отпусти, пропаду!..
 
 
Просто дома не сидится.
Скучно спится, снится птица
Гамаюн.
Он поёт, поёт, лукавит,
Жизнь мою по лесу правит.
Он – колдун.
 
 
Ну ступай, свободный ратник.
Мне ж от века суждено
Здесь сидеть и штопать ватник,
И смотреть на сад – в окно.
Мне поёт Гамаюн озорно,
Озорно!
 

29.12.1984 г.

 
Гость не случайный меня посетил:
Вести принёс.
Пал на чужбине за веточку роз
Вещий Ахилл.
 
 
Он постоянства любви не любил:
Любит? всерьёз?
Женщину видел – как вечный вопрос.
И – разрешил!
 

1.01.1985 г.

 
Не сплю. Проснись, метель! Качай меня, качай.
Я стыну, снег зову: укрой, теплее сделай.
Великий звёздный свод, мне страшно: лисий лай
Кругом, кругом гудит – привет тоски дебелой…
 
 
Я поле, нет – пустырь. И лисий лай – сарай,
Скрипящий дверью так, что вздрогнет путник смелый…
И много нас поёт. Поющий русский край.
Поют поля, леса, снопы травы горелой!
 
 
Но вместе мы звучим под солнцем в летний зной.
Теперь пою – одно. Под месяцем убогим.
Метели вяжут лес – он спит всегда зимой.
 
 
Моя же ширь лежит, забыв убранства снов,
Внушая ужас тем, кто верен догмам строгим…
А… чур! Рассвет опять. Я грежу стан волхвов!
 

2.01.1985 г.

 
Замёрзший голубь – Ангел бледный –
Впорхнул в сугроб, забился тряско.
Долину ранил отзвук медный.
И долго длилась эта пляска.
 
 
Деревья, спавшие в гармонии,
Под грустью ангельской агонии
Сплелись тесней ветвями длинными,
и ветер пел ветвям симфонии.
 
 
Волхвы тенями шли старинными,
Их тени мчались снами винными
Поверх ветров – к концу агонии –
и там сплелись с крылами длинными.
 
 
Затих… над ним Заря погасла.
Не знаю кто – чернее ночи –
Вознёсся к звёздам цвета масла
И потушил им дланью очи.
 

8.01.1985 г.

 
Мне путь перебежала
Взлохмаченная кошка.
Умчала –
Глухими подворотнями,
Где сотнями
Мерещится в окошках.
 
 
А ветры везения
Пели прощение.
 
 
Как? встречный – и приветлив?
Выходит – а? – накладно…
Не въедлив.
Размашистой походкою,
Не кроткою,
Иду, и мне отрадно.
 
 
О, час изумления –
Час всепрощения!
Иду оторопело,
Смеюсь – не нарыдаюсь.
Запело:
Как что-то несказа’нное,
Желанное…
Я солнцем наслаждаюсь.
 
 
О, вечность горения! –
Радость спасения.
 

23.01.1985 г.

 
Как конь на шахматной доске
За шесть ходов диагональ
Перешагнул, – перешагну
Свою печаль,
и на песке
Сотру влюблённые следы…
Прилив приветствует Луну…
 
 
Воды! –
губами шевелит
Седой изжаренный утёс,
Подачкой жалкою оброс: –
Плодов тоскующих кули.
 
 
Лепечет зеркало навзрыд:
«Как ты, однако, переспел».
Лепечет зеркало, поёт…
Я был отшельничеством сыт.
Их сотни стрел,
что посылал –
Все сто отсвечивали лёд!
Я мал.
Друзей не сосчитать.
Их вовсе нету в бытии.
Себе печатаю статьи.
Бумага ж – судорожный тать…
 

7.02.1985 г.

Ich ging im Walde…

Goethe

 
Приторная жизнь, горькая весна…
Я шёл по лесу без всякой цели…
Сколько же влачить кирзовый канат…
Цветы смеялись, цветы желтели…
 
 
Смело ручеёк врезался в поток…
Травинки-копья звенели звонко…
Только б не смешать радужный свой ток…
Я слышал голос и смех ребёнка…
 
 
Вечное – зачем? Вечное – пора!..
Забилось время, как счастье – дико…
Утренний кошмар, шорохи двора…
И снова веко свело от тика…
 

10.02.1985 г.

 
Будто спаяны воедино –
Моложавая куролесица
(Разветвлённая сном осина)
И боярышник крови месяца.
 
 
Расплескается скоро листьями
Куролесица, затоскует.
А боярышник – жара кистями –
Обнажённую зацелует.
 
 
И покроются двое снегом…
Цветомузыка снежно-пряная –
Их взаимности став омегой –
Нарекается: окаянная.
 

17.02.1985 г.

 
О царь царей, о царь цепей стандарт!..
Когда бегут в Восход полозья нарт, –
У края поля их встречает лис…
Пурга хандрит, туманит мой эскиз.
Дрожит рука, и кисть метёт снега…
Кисельно солнце – воет в нём пурга.
Упряжка сбилась, лис прищурил глаз.
Вперёд, назад, куда забросит сглаз?..
Засохли краски, краскам мало дел:
Кого художник красками раздел…
Пурга уня’лась, лиса след продрог.
Стандарт – дорогу нартам светит Рог.
 

18.02.1985 г.

 
– Вы кто, мадам? – развязный тон; трактирщик
Схватил рукой бесстыдной за плечо.
Так страшно даме стало бы, – ещё
Страшней тому, кто прячет душу в лифчик.
 
 
Отравлен им коварный дух-вампирчик:
Мать-демон – с тайной жаждой бить мечом
Детей, детей детей… но над врачом
Ночной топор навис – грозит трактирщик!..
 
 
“… Чиста душа убившего Собаку.
Душа чиста – как небо в январе.
Лежит трактирщик мёртвый – враскоряку.
 
 
По Сене – змеи трупов в серебре.
Всегда молюсь страдальческому знаку.
Я – ваш. До встречи.
Амбруаз Паре”.
 

9.03.1985 г.

 
Вечер – монах в капюшоне.
Слил талый снег с дымом.
Скачут задорные пони.
Тело их пахнет интимом.
 
 
Тянет внутри, но – минута –
Все пони – лишь… тряпки.
Талия сексом надута,
Волосы – сена охапки.
 
 
Ладно, с одной там… с другою.
(Два раза про-носит.)
Третьей помашешь рукою:
Чешется, девушка, носик?..
 
 
Девушки были… да вышли.
Есть – пони. Ах! пони.
Вечер, бузишь ли, шалишь ли –:
Больно смешно в капюшоне!
 

16.03.1985 г.

 
Ещё один бесплодный, тусклый час,
Бесплодный час, обычный для прованса…
Ни мысли вздорной – ни взаимотранса,
И дремлют окна, чуть зарёй лучась.
 
 
Кому нужна опять убогость станса,
Кому нужна веков прошедших грязь.
Уходит час английски – не простясь.
Уходит – не желая ждать аванса.
 
 
Отдайте кровь, пусть знает – не напрасно
Он нас согрел и чудо дал, рося.
Отдайте кровь, чтоб часом стало красно.
 
 
Чтоб шла вперёд – из грязи ям – стезя,
Чтоб наш язык скользил предельно ясно!
Пока в заре сверкает кровь гуся…
 

29.03.1985 г.

 
Любимая, любимая,
Над заводью, над заводью
Раскинулись хранимые
Безмолвием сады.
Отпетые, отпетые
Прядильщики – связав ладью –
Покинули с кометою
Небесные суды…
 
 
Запретные, запретные
И таинством зовущие –
Сады мои несметные –
Прядильщиков манят…
На лезвии доступного,
Любимая, и сущего
Созвездия преступного
Сжигается булат.
 

1.04.1985 г.

 
Моя любовь – Ирина.
Моя любовь меня нежданно обманула.
И радости перина –
Промявшись к полу – бросила на нож.
О, где вы, феи горького разгула.
О, первый, первый шаг, отчаянно стреножь!
 
 
Моя любовь играла;
Порой букеты роз – неистово блестя –
Роили одеяла,
Порою – кровь стекала по серванту…
Судьба, судьба, неверное дитя,
Тебя легко пленить разглаженному банту.
 
 
Прошло моё веселье.
И мир – холодный душ – он к хаосу стремится…
Сыра пустая келья,
Ведёт назад невидимая нить.
И как ни горько прежним похмелиться, –
Ирина! не тебе поэта соблазнить.
 

4.04.1985 г.

 
Давайте будем очень откровенны:
Зачем нам междометия любви,
Зачем себе напрасно портить вены,
Зачем переброжения крови.
 
 
Я плачу об ещё не разделённой,
Душевной, непоруганной никем…
И разве может этот стан склонённый
Склонить меня… воистину он нем!
 
 
Вы мнили, – вот любовник торопливый.
А слёз не замечали Вы ручьёв?..
А мой язык всегда укол крапивы,
Бесчувственный – ораве муравьёв…
 
 
Любезная, пишите эпикриз:
Леченью не податливый стриптиз.
 

9.04.1985 г.

 
Бархатный, бархатный мох
Измял придорожный камень.
Что ты, приятель, оглох –
Иль ищешь глазами цветок…
Помнишь, как в детстве ходил –
За юбку привязан к маме…
Вырос большой крокодил,
Мечтает уплыть на Восток.
 
 
Стал оловянным боец,
А должен был – из пластмассы…
Раны усопших сердец
В своём возродил, эх, чудак.
Что ты, приятель, оглох?
Себе прошептал у кассы…
Что-то – минутой – я плох,
Мой голос – хрипящий чердак…
 

16.04.1985 г.

 
Широкие поля раздавлены небом.
И пыль и туман холодком обдают.
Мерещится Звезда, мерещится кэбом –
Бегущим мне в душу, в последний приют.
 
 
Конечно, не до звёзд. Конечно, средь пыли,
Туманом пронизан, с чесоткой внутри –
Стараешься забыть как ландыши плыли,
Как звёзды толкнули под локоть – бери.
 
 
Тебя ль не сохранить, Звезда парадокса.
Скорее, скорее – я дверцы открыл.
Я ландышей хочу – не нужно бра флоксов,
Не нужно надежды и музы без крыл.
 
 
Позёмкою гудит и колется кожа.
Я в кэбе безвременно, с кэбом в себе.
Весенняя метель пред пылью – пригожа.
Чудной холодок заиграл на трубе.
 

18.04.1985 г.

Sancta Simplicitas

 
Художнику нельзя подвластным быть у снов,
Нельзя – у суеты.
Стремления души и ненависти ков –
Вот творчества киты!
 
 
Художнику нельзя корону услаждать,
Иначе – он погиб.
Художнику нельзя народам обнажать
Отчаянья полип.
 
 
Святая простота – невнятна для людей,
Невнятностью язвит.
Но если всё ж она волнителем идей
Становится, – повит!
 
 
Святая простота – мудрее мудрецов,
Меж звёздами барьер.
Святая простота – в негласности слогов
Несущихся из сфер…
 

23.10.1984 г.

 
– Кто ты, тень за углом?
– Я – отраженье твоё…
– Может, подленький гном,
Тайно точащий копьё?
 
 
– Нет, я – совесть твоя.
Путь мой лежит далеко;
Я, созвездья поя,
Делаю людям легко…
 
 
– Брось, меня напои! –
Губы – в полдневном бреду.
– Мимо бег колеи.
Как я к тебе подойду?..
 
 
– Людям, людям служа –
Вечно пребудешь одна.
– Прав ты: легче сажать,
Чем собирать семена…
 

25.10.1984 г.

 
Подсолнечник-подсолнух
Чернеет семенами:
Созрел и налился.
Подсолнечник-подсолнух –
Изнеженный дарами –
Нахмурился, кося.
 
 
У ног его – крыжовник
Прозрачный, сладковейный
Плодами теребит.
У ног его – крыжовник.
Напротив же – репейник
Гадливостью клубит.
 
 
– Изнежились дарами!
Постойте, погодите.
Вот люди оборвут!
Изнежились дарами
В подарок Маргарите!
Людские ласки врут.
– Крыжовник обломают –
Чтоб ветки не осталось –
И заживо съедят.
Подсолнух растерзают –
Какая уж тут жалость! –
Порадую я взгляд!..
 
 
Заплакали дорожки
От звука приближенья.
Ребёнок подбежал.
Заплакали дорожки,
Но детского стремления
Никто не угадал.
 
 
С ударом – да наотмашь –
Репейника колючки
Посыпались – ничком…
С ударом – да наотмашь –
Младенческие ручки
Смотрелись кулаком.
 

1.11.1984 г.

 
Изморось душем. –
Гимн утончённости
Душам,
Склонённым победой влюблённости.
Парность флюидов,
Ропотность видов…
 
 
Первое слово. –
Крах обесчещенный
Крова
Невинности. Призрак обещанный
Больше не греет.
Призрак тускнеет…
 
 
Радость свиданья. –
Колкость взаимности
Дани,
Окрашенной светом интимности.
Редкие стоны –
Страсти купоны…
Страсть – не влюблённость –
Малые шалости. –
Сонность,
Усмешка влюблённой усталости;
Сила привычки –
Жизни кавычки…
 
 
Изморось, изморось…
Изморось, изморось…
Вымерзла…
 

3.11.1984 г.

 
Два дня осталось:
Из мира смрадного прибудешь.
Какая жалость,
Венок страдания забудешь.
Тебе он шёл.
Два дня всего лишь.
Два дня осталось до похмелья.
Себя неволишь
И льёшь тешительное зелье
На стол, на стол…
Тебя – дорогой –
Не встретит буря вероломно.
Сухой берлогой
Тебя красавица – истомно –
Прельстит, прельстит.
Ты спой ей хмельно –
Последним северным аккордом –
Что жизнь бесцельна.
Покинь пленительницу гордо. –
Другим пусть мстит…
Два дня осталось:
С обманом жизненным сольёшься.
Какая жалость:
Венком блаженства обовьёшься.
Цинизм споёшь.
Два дня всего лишь –
И сменишь ризу на корону.
Когда сызволишь
Поближе вынырнуть ты к трону –
Тогда умрёшь…
 

4.11.1984 г.

 
В фиолетовом море полосатая рыба у коралла заснула.
Не гадает:
По песочному днищу шебурша плавниками – голубая акула
Подплывает…
 
 
Этот сон повторялся – за свечением моря – и вчера, и сегодня;
Непонятно…
Непонятлива рыба. Только завтра проронит: “Это воля Господня,
Вероятно…”
 

4.11.1984 г.

 
И штили, и грозы,
И зимние розы –
Лишь раз предначертаны нам,
Поющим громам.
 
 
Одно утешенье:
Безумного пенья
Не сдержит суровый Бедлам. –
Мы возгласы лам.
 

10.11.1984 г.

 
Рассвет не спешит, но спешу я к нему.
Ещё не проснулась мозаика льдов –
Мне полюс поёт, мне поёт одному
Про жизни теченья средь вечных снегов.
 
 
«Упав на грани глыб
Лучи Любви скользят.
И стаи юрких рыб
Порою льды сквозят.
Медведь порой пройдёт
За самкой – по следам.
Порою льдина-плот
Стремглав примчит вигвам.
И цепи вольных птиц
Птенцов своих ведут
В страну немых зарниц –
Где холод и уют…»
 
 
Тут я замерзаю, чтоб Полюсом быть.
Морозец мохнатый щекочет, резвясь.
Горит, разгораясь, рассветная нить
И льды превращает в мозаику-вязь…
 

15.11.1984 г.

 
Ночной художник пряжей белой
Ряд пальм на стёклах написал.
Ночной художник – гость несмелый:
С метелью белой
К утру за поле убежал.
 
 
Я шторы снял, любуясь чудом –
Рождённым зимнею мечтой.
Шипел огонь в печи: причуда,
Такого чуда
Зимой хватает – да с лихвой…
 
 
Мне мнилось: первый луч весенний
Раскрасит пальмы озорно.
Зима прошла часами бдений,
Но луч весенний
Открыл на улицу – окно.
 

28.11.1984 г.

 
Перво-наперво
Становись собой,
Перво-наперво
Обрети покой.
 
 
Мели – ласково –
Зазывают «стой!»
Мели ласково
Шелестят отбой.
 
 
Бег вдоль решётки,
Красный орешник,
Зелени сквера…
Дальние лодки
Заводи грешник
Прячет. Химера.
Дети играют,
Топчут дорожки,
Тихо-спокойно…
Сизая стая
Кормится; крошки.
Знойно, ох, знойно.
 
 
Разве возможно:
Счастье такое.
Разве доступно?..
Счастье ничтожно
В сквере покоя,
Счастье преступно!
 
 
Крупно-капельно
Прокатился дождь.
Крупно-капельный
Напоитель рощ.
 
 
Мели ужасом
Затопил-топил.
Штормы мужества
На морях взрастил.
 

11.12.1984 г.

 
Руслан, в сугробах утопая,
Луны величья не признал –
Но боль безвыходно-тупая
В глазах явила перевал.
 
 
Одна нога перешагнула
Крутой – над пропастью – уступ,
Другая в снеге потонула…
Луна сияла: глуп он, глуп.
 
 
Луны курьёзно обвиненье.
Ведь свет луною отражён,
Рождённый грёзою мученья –
Того, кто ищет и влюблён.
 

20.12.1984 г.

 
Но если я виновен в чём, душа моя Светлана,
Но только в том, что мало пил и не кричал: «Осанна!»
 
 
Но если будет кто винить меня за грусть во взоре, –
Так это будет скоморох с бубенчиком в уборе.
 
 
Я много знаю подлецов, поющих дифирамбы.
Их всех затопят Волны волн, когда разрушат дамбы.
 
 
Среди тех Волн и я несусь, я – жизнь: с глотком холодным
Последний гад падёт на дно, на дно к червям подводным…
 
 
Но если не виновен я, то только в том, что песней
Тебя тревожу… ты прости: не в силах петь чудесней.
 

26.12.1984 г.

 
Вода. Кругом – прозрачность, блёстки
И одинокие цветы.
Цветы из солнца, из извёстки,
Из небосвода, из мечты.
 
 
Смарагдно вьются трав гирлянды,
Перемежаясь высоко.
Здесь кровью брызжут спекулянты,
Там – разрываются трико.
 
 
И каждый цвет противит быстро,
И многоцветность не манит.
Но ты её в созвучность выстрой,
Как – нам не видимый – магнит.
 
 
Не грубый слепок слепит грустью
Ошеломлённая душа, –
Ты вдруг поймёшь: стремишься к устью
Неизначального Ковша!
 

4.01.1985 г.

 
Сверху – льды и метели,
А здесь – глубина.
Не нужны нам ни трели,
Ни блики Руна.
 
 
Хорошо, хорошо бы –
Пресечение злобы!
Подожди просыпаться, голубая страна!
 
 
Сон у нас – безпробудный
В стоячей реке.
Пусть галдят безрассудно
Грачи вдалеке.
 
 
Там где видишь неясно –
Там молва безопасна!
Наша жизнь постоянна, наша жизнь – на замке!
 

5.01.1985 г.