Текст книги "Потерянный в дебрях мук"

Потерянный в дебрях мук
Алексей Сергеевич Духовенко

© Алексей Сергеевич Духовенко, 2024

ISBN 978-5-0062-8309-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мааруфон, услышавший зов долга путник,

Проснувшийся средь степи Бытия.

Заговоривший с Разумом и Высшей Волей,

Противящийся низшей участи людского жития.

В дремучей чаще бледного и бездыханного пространства

Очнулся мой скептичный, внутренний порыв.

Неужто был подвергнут я расправе,

Которая ждала меня по окончанью лет земных?

Всё может быть, а может быть лишь сон мне снится,

Который поражает своею глубиной.

Но я ли в нём, иль, где ещё в пространственном затишье,

А говор мой уж точно стал иной.

Вокруг меня пустые души,

Бесцельные, идущие сквозь лозы таинств Бытия.

Везде туман забвения и запах муки,

А землю орошают капли бесцветно-серого дождя.

Пришлось пойти мне в дебри пепельного леса,

Чтоб обнаружить то, куда ведёт путь дальше в глубину.

И шёл я средь опустошённых, полых ликов,

Потерянный и сам в пустотных степях наяву.

Я будто шёл и день, и год, и может даже несколько столетий,

Мне довелось уйти в потерянность времён.

Я увидал разрыв пространства измерений,

Внутри которого скитаться обречён.

И так скитался я в бесцельном ходе, не понимая то,

Каков мой вид в теперешний момент.

Похож ли он на тех, в ком обречённость наблюдал я,

Иль сохранил он здравости хоть незначительный фрагмент.

Однажды вдруг, в забвенной чаще,

От неожиданности в ступор впав,

Моё сознанье пробудилось,

Впервые что-то кроме человеческого гула услыхав.

Уж больно радостно пронзили слух мой эти звуки,

Что напевает тут один единственный среди людей.

Чей облик мне, в отличии от полых здешних,

Отчётливо понятен, сквозь тьму загадочных теней.

И песнь его, как высшая услада

Заполонила душу медовой пеленой.

А мой порыв, прекрасней пищи не встречая,

Стал тут же в миг смиренною горой.

Теперь он может лишь стоять бездвижно,

Прикованный прекрасным пеньем Бытия,

Которое течёт сквозь светлого поэта,

Дарующее топливо для разума огня.

Рауфу, свет видавший многократно,

Разжёгший пламя в недрах пустоты.

Спокойствия и совести свидетель,

Луч среди потерянных скитальцев тьмы.

Хо-хо, привет, мой дивный, новый путник,

Присядь, послушай, что я тут насочинял.

Меня зовут Рауфу, ты, бездомник,

Припомни-ка пока что за деяния ты вытворял.

«О та прекрасная Любовь, что ведал я,

Своим проистечением она устремлена в туман величья Бытия.

Туман сей неподвластный, необъятный,

И оку нашему лишь сном является неявным.

Там благочестие в нём сокровенно,

Лик мужества суров и справедливости рассвет.

В нём рассудительность и милосердие в объятьях,

Кружа,

Разумности ветвистые плоды

Рождая в танце столь прекрасном,

Что завораживает души и умы.

Туман, что благодетель есть,

Заманчив и желанен многим.

Но сквозь страданье человеческого жития

Сокрыты его тропы ликом лже свободы,

Что приманила к себе взгляды большинства.

Сквозь дебри лжи, забвения и мук душевных

Лежал мой путь в загадочный туман.

Он был суров, тревожен, страшен, непонятен,

Но дальний свет его сопровождал.

В пучине внутренних разладов, сомнений, тяжести грехов,

Тот свет, сопровождавший душу неустанно,

Вдруг вспыхнул яростным огнём.

И тут в мгновение, весь благодетельный туман

Предстал перед очами ясно и понятно,

Чтоб одарить движением потенциал.

Вернуть блуждающего странника в объятья Рая,

Устроить для него фуршет из таинств ново явных,

Рассеять дымку искушённого сознанья

И обратить скитальца в высший свет.

Туман тотчас же стал и не туманом вовсе,

Таким он представал лишь до познанья Бытия.

В пучинах тайн мирозданья

И скрытых взгляду большинства

Осознанности веяньях прекрасных

Таятся мощи Торжества.

Торжественен весь тот туман, кой им и не являлся вовсе,

Ведь лишь для человека предстаёт таким.

Для существа наивысшего порядка

Он никогда не виделся ничем иным,

Лишь как главенствующим нравом,

Стоящим над челом

Погубленных в пучине низших нравов,

Блуждающих и бедствующих без надзора свыше,

Потерянных в скитаниях предсмертного оскала,

Людей земных,

Страдающих не по отсутствию блаженства или благодати,

А лишь от горестей мирских.»

Ох, Боже мой, моя прекрасная Арнэя,

Твой лик я так давно смиренно ожидал.

Ты вновь яви его нам, душам вольным,

Поскольку я уже вконец от пения устал.

Ведь повстречался наконец-то мне скиталец,

Что услыхал звук разума, таящего потенциал.

В нём разожжён теперь дух высшей Воли,

Которая поможет обрести дорогу сквозь обманчивый астрал.

Мааруфон

И тут, из-за его спины вдруг показалась сущность

Красот невиданных доселе здесь.

Её прекрасный дивный облик

Открыл уста и приготовил свою песнь.

А я, готовясь к сладким звукам,

Не смог забыть о том, как человеком был.

И не хотелось мне мешать тем силуэтам,

Что отвлекли меня от сует, которым я служил.

Но всё ж пред тем

Как песнь Арнэи в душу стала литься,

Мой ум возжёг воспоминания земных годов.

Он показал мне то, за что уж точно стоит мне стыдиться

В масштабах человеческих грехов.

Я вспомнил, что ведь ранее людей калечил,

Ссылал их души в бездну пустоты,

Как многие из тех, с кем я стоял плечами в плечи,

С кем горесть разделял в плену бессмысленной войны.

Но видимо тяжёлая расплата

Отправила меня в дремучий, может вечный сон.

И не понять, смогу найти ли выход

Средь этих бестелесных, возвышенных персон.

Но мысль прервал прекрасный слог Арнэи,

К которому прислушался мой невнимательный порыв,

Ум в миг решил остепениться,

Деяния земных годов в мгновение забыв.

Арнэя, образ Божий,

Лик разума и высшей Воли Бытия,

Луч, направляющий сознанье,

Свет благости и проводник сквозь Высшие врата.

Войди в объятия рассвета, путник,

Откинь сомнения и страх,

Ведь нету ничего прекрасней в мире,

Чем доблестный разумности очаг.

Разумность воссоздать ты не способен,

Ты лишь найти её горазд,

Но не надейся, что находка будет лёгкой и понятной,

Её внимание ты заслужи хотя бы раз.

Дойдя до высшего покоя,

Впервые увидав разумности рассвет,

Стремись к нему и вой без перебоя,

Взирая в долгожданную свободу,

Что делает яснее тёплый свет.

Тот свет порядочнее всякой меры,

Ведь преисполнен он величием Творца.

Я ведаю тебе три найблаженнейших завета

Являющих творенья Бытия.

Не буду скромна, и раскрою без сомненья,

Что увидать способна я.

И это видение, сжигая око человека,

Не оставляет и малейшего пятна

Хоть теневой природы страшного субъекта,

Хоть тьмы присутствия в порядке Бытия.

Без горести и сожалений

К лишению грехов оно ведёт,

Приоткрывая страннику завесу таинств,

Даря блаженнейший исход.

И луч Творца, пронзающий сознанье,

Являет вечность Бытия.

А вечность эта – миг кратчайший,

И человеку ведома она.

Он лишь забыл, что разуму подвластен,

И возомнил, что Царь и Бог.

Тем самым отрекнувшись от блаженного исхода,

Забыв, что на востоке ждёт пророк.

Пророк сидит, нахмурив брови,

Он ждёт, живя благую жизнь.

А человек, несведущий о тайнах мироздания

Прискорбно прожигает вечный миг.

За ним стоят объятья смерти,

За ним несётся вечный сон,

Он устремлён в животное начало,

Надеясь преуспеть хотя б в одном.

Он думает, что жизнь его ему подвластна,

Он позабыл, что смертен он,

Неважно, путник ты или пророк великий,

Земное в миг тебя прогонит вон.

Ты подзабудешь лик обманчивой свободы,

Ты вспомнишь, что глупцом всё время был,

Когда придёт момент последнего сомненья,

И собственным одром ты будешь осудим.

Там не найдётся места твоему обману,

Что участью мирской руководил,

Не будет оправданий и скитаний,

Лишь озарение и стыд.

Раскаянье придёт совсем неявно,

Оно настигнет в предпоследний миг,

Ты будешь озарён пучиной бед и низших нравов,

Которые же сам и породил.

Мой дивный, но бездомный, новый путник,

Прошу, прислушайся к моим словам.

Нет времени у нас с тобой к приходу Зверя,

Который суд вершит, людей даруя теневым мечтам.

Тут видящий прозвал меня Арнэей,

Но я лишь часть структур масштабов Бытия.

Я прихожу спасать людские души

В походах сквозь потоки бездны ручея.

Я говорю с тобой чрез образ нужный,

Я прихожу во всех возможных временах.

Я ведаю себя для всех любовной сутью,

К грехам сжигая человека низший страх.

Прошу, мой преданный, Рауфу,

Веди его сквозь лозы таинств Бытия.

Не дай владельцу здешних степей

Препятствовать созданию благого жития.

Мааруфон

И вдруг, исчезнув в миг,

Светлейшая фигура,

Весь тыл поэту оголив,

Оставила на волю тьмы из дебрей пепельного леса

Судьбу невольных странников двоих.

Как тут, в момент прискорбного затишья,

Бесцветно-бледную луну собой сокрыв,

В кромешном мраке и молчанье

Явил себя темнейшей сущности призыв.

Призыв тот стал звучать уж очень громко,

Все души он к себе без устали манил,

И больше некуда им было деться,

Ведь Зверев вой в округе всё затмил.

Та сущность, что своим масштабом

Сокрыла свет и звук столь странных мест,

Звала к себе как повелитель бездны

Нести всех прибывших их новый страшный крест.

И в тот момент я вновь невовремя припомнил,

Что не спроста сюда я ранее попал,

Ведь находился я в оковах фронта,

Который истязал людские души,

И высший свет в них горестью сжигал.

Рауфу, если этот мрак – та высшая расплата,

Которая ждала меня в объятия свои,

То некуда мне больше деться,

Лишь как бороться против бездны пустоты.

Но если вдруг дарована мне воля

Сражаться за моей души земную жизнь,

То не готов придать я зверя вою

Свою покорность из-за мук мирских.

Рауфу

Я так скажу, мой бедный горе-путник,

Теперь ты разглядел тот свет, противящийся тьме.

Я лишь способен направлять тебя средь мук душевных,

Которые посланник бездны спешит вручить тебе.

Вкусив сей плод забытого познанья

Перед тобой раздался тайных странствий гром.

Узрев деяний лик чудесный,

Картины вечности излом,

Проснулось древней мудрости сиянье,

Тебе открылись двери в мир потерянных идей.

Картина стала ясной для готового сознанья,

Твоя реальность в миг объединилась

Со структурой древа Мирозданья.

Хоть ты учёный муж великий,

Хоть духов брат в пустыне дикой,

В момент воззрения в пределы Бытия,

Река раскаянья ссечёт холмистые потуги

Твоих мучений на забытом дне с разумностью разлуки.

Открыв врата сокрытого пути,

Не думай ни о чём земном и о великом,

Не смей вредить благому таинству так дико.

Ты взял обет, ты взял свой долг,

Теперь ты встретишь неизведанный исход.

Не будь суров, не будь печален,

Взирая в бездну таинств Мирозданья.

Не обращай внимания на гул мирской,

Умерь свой пыл, и, шаг за шагом,

Следуя за мной,

Открой свой взор наивысшему началу,

Что своим светом ясно озаряет

Наш путь лесной,

Обманчивый и преисполненный страданий.

Хоть ты и в силах выбирать

С кем быть из представителей потусторонней воли,

Не обмани себя, не дай им запугать

Свой бедный ум, уставший от погони.

И несмотря на то, что твой порыв, возвысившись,

Вдруг потерял людскую связь и стал бездомным,

Не смей забыть о том, что человеком был,

Ведь странствие продолжишь ты в обличии уже знакомом.

Но ты смирись, что путь ведёт всего одной развилкой,

В которой выбор сделать предстоит тебе.

Ты можешь обратить свой взор в природу силы искажённой,

А можешь уследить природу разума, присущую везде.

Мааруфон

Я вслушался в слова возвышенного духом человека,

Что положил свою судьбу на службу Бытию.

И не представить мне той воли этого субъекта,

Который странников влечёт к благому житию.

Но тут, о… Боже мой!

Всю спину светлого поэта

Пронзили когти Зверя глубины,

Он был безжалостным и жаждущим расправы

Над тем, кто избежал забвенного влиянья

Его Царя, владельца Пустоты.

Он с рёвом растерзал поэта облик,

Который устремлён был в сторону любви.

И именно она явилась сквозь поэта,

По зову путников, встречая их в тени.

Придав мне смелости в лесах страданья

И бедный ум мой светом одарив,

Тот лик любви, открывший благость Мирозданья,

Поможет против тени, свободой наград

...

конец ознакомительного фрагмента