Текст книги "Рыжий рыцарь"

Глава пятая
Турнир Великого Подвига

Ранним утром следующего дня Тристан и Вирель покинули трактир «Гусь и ящерица» и направились к Королевской площади. Жители Нижнего города устроили им пышные проводы. С самого рассвета у дверей гостиницы столпилось несколько сотен бедняков, которые ждали появления Тристана. Стоило тому показаться на улице, как они тут же начали славить Рыцаря Бедных. Рыцарь Бедных в ответ сладко зевал. Они с Вирелем и Форинтом всю ночь приводили в порядок доспехи. Теперь старые латы имели вполне сносный вид, а Форинт сумел своими силами доработать герб. Сапог и копье превратились в величественного сокола, который бьется со змеем. Труднее всего им пришлось с И-гуа. Друзья еле уговорили коня отправиться с ними. Скакун долго упирался, но в конце концов согласился – с условием, что с ним будут обращаться почтительно и вежливо.

Тристан никак не мог привыкнуть к тем переменам, что произошли в его жизни. Еще вчера он был беглым оруженосцем, не имевшим даже крыши над головой, а теперь – на тебе! – он рыцарь, который отправляется на Турнир Великого Подвига, чтобы биться за руку принцессы Алькорты. С того момента, как Тристан согласился занять пустующее место Рыцаря Бедных, Вирель пытался отучить его от всяких крестьянских привычек, но выходило хуже некуда. В итоге они решили, что чем меньше Тристан будет говорить, тем лучше.

На площади у Сапфирового дворца собралось столько рыцарей, что можно было подумать, будто началась война. Тристан не успел даже осмотреться, как к нему подскочил запыхавшийся герольд.

– Приветствую, ваше мужество, – сказал он, тяжело дыша. – Не будете ли вы любезны сообщить мне ваше имя, чтобы я мог возвестить о вашем прибытии.

– Тристан Рыжий, Рыцарь Бедных, – отчеканил Вирель.

– А, – кивнул герольд. – Знаете, мы не слышали о вас прежде, ваше мужество, но сейчас вы занимаете четвертую строчку в рейтинге популярности рыцарей. У вас даже появились поклонницы. Они называют себя «рыжинками».

– Ух ты! – выпалил Вирель, но тут же взял себя в руки и заговорил серьезным тоном: – В этом нет ничего удивительного, хотя мой господин, разумеется, польщен таким вниманием к своей персоне.

Тристан спрятал лицо под забралом, чтобы густая краска, залившая щеки, не выдала его.

– По степени известности, – герольд тараторил, словно сорока, – вы уступаете лишь его светлости Гнусомунду Великолепному, царевичу Глуншулу и, разумеется, нолусу Тафгаю Дюжему, нашему Великому Вояке.

Тристан вздохнул, и вздох его раскатился по массивным латам гулким эхом. Как раз в этот момент заиграли трубы.

– Кин Тристан Рыжий, Рыцарь Бедных! – возвестил герольд.

Толпа рыцарей притихла. Все доблестные воины одновременно повернулись, чтобы посмотреть на Тристана. Один из них, статный, с густыми светлыми волосами, даже отвесил ему легкий поклон.

– Вот он какой, знаменитый Рыцарь Бедных! – К Тристану подъехал могучий рыцарь в ярко-оранжевых доспехах и без шлема. Бритая голова с русым чубом крепилась к невероятной ширины плечам.

– Именно, – негромко ответил Тристан.

– Наслышан. – Рыцарь сдвинул брови. – Что ж, начнется турнир, посмотрим, каков ты в деле. И сможешь ли ты превзойти силой и доблестью меня, нолуса Тафгая Дюжего, сына князя Дебоша Твердорукого.

– Я тоже слышал о вас, – ответил Тристан.

– Еще бы, – засмеялся Тафгай. – Вся Амбиния знает, что я Великий Вояка.

С этими словами Тафгай гордо вскинул голову и потряс щитом, на котором был начертан его девиз: «Эх, круши!» За спиной у нолуса висел боевой молот.

Тристан поклонился и двинулся дальше.

– Ну, видишь, – сказал Вирель тихо. – Ничего страшного тут нет.

– Это пока, – покачал головой Тристан. – Но не хотел бы я биться с ним один на один. Жуткий тип, да и прическа у него странная.

– Это традиционная прическа жителей Степной провинции, – сказал Вирель. – Когда они объявляют войну кочевникам, то стригутся наголо, оставляя только чуб. А поскольку они все время воюют с кочевниками…

– Рыцарь Бедных, конечно, должен носить ржавые доспехи, да только такие латы не защитят его даже от крестьянской дубины, – услышал Тристан насмешливый голос из-за спины. – Очевидно, городские нищие переплавили сотню кастрюлек, чтобы сковать такое. Или ты получил этот хлам в наследство от какого-нибудь бродяги?

Это был Гнусомунд. Он сидел верхом на роскошном белом коне, сверкая на солнце дорогими доспехами. За ним столпилась многочисленная свита, которая поддержала нолуса дружным хохотом.

Насмешка задела Тристана за живое.

– Когда начнется Турнир, – сказал он, едва сдерживая ярость, – мы посмотрим, что лучше: ржавая кираса или жалкий трус, который прячется за мамочкиной юбкой.

Несколько рыцарей, что стояли поблизости, громко засмеялись. Лицо Гнусомунда стало белым, а маленькие глазки налились кровью. Тристан понял, что нажил себе смертельного врага.

Некоторые рыцари приветствовали Тристана поклонами, и тот отвечал им тем же.

– Держишься ты неплохо пока, – шепнул ему Вирель.

– Поклон, по-моему, у меня не очень.

– Да не волнуйся ты, они и сами плохо знают, как правильно кланяться. О поклонах будешь думать, когда придет время бала.

– Какого еще бала?

– Торжественного, разумеется, в честь участников Турнира, – сказал Вирель. – Его устраивают всякий раз, когда начинаются состязания за руку принцессы.

– А это обязательно?

– Еще как, – неожиданно сказал И-гуа. – Как же это возможно: явился на Турнир – и не знает древнейшей традиции, с ним связанной!

– Тихо, – цыкнул на коня Вирель. – Еще не хватало, чтобы кто-то услышал твое ржание. А вообще-то И-гуа прав. Даже лошади знают, что на балу принцесса знакомится с рыцарями, которые будут биться за ее руку.

– Тогда мне лучше там не показываться, – сказал Тристан.

– Наоборот, ты обязан туда пойти, – покачал головой Вирель. – Древние традиции нерушимы. К тому же на этом балу принцесса выберет рыцаря, угодного ее сердцу. И даст ему знак.

– Какой еще знак?

– Никто не знает. Однажды знаком была заколка принцессы, а в другой раз – карлик, который находился у нее в услужении. Главное, как гласят народные поверья, тот, кому принцесса даст знак, станет победителем и женится на ней.

Тристан вздохнул. Раз так, пойти, конечно, нужно. Из толпы прямо ему навстречу выехал толстомордый всадник с пухлыми ногами. Подле него шагал сутулый человек, чей нос едва не касался земли. Тристан сразу же узнал кина Бутуза и Хабара и поспешно опустил забрало шлема. Вирель, который не мог спрятать лицо, скрылся в толпе.

– Как-то это несолидно, – важно говорил кин Бутуз. Он держался за бок. Видимо, последствия падения с лошади все еще давали о себе знать. – Я, такой известный рыцарь, – и без оруженосца.

– Тоже мне наука – мечи да латы таскать. – Тристан только теперь заметил огромный синяк под левым глазом Хабара. – Да возьмите вы в оруженосцы любого мальчишку.

– Да дело же не в этом, – рассердился кин Бутуз. – Оруженосец должен быть под стать хозяину. Чистый, аккуратный, опрятный, чтобы при взгляде на него сразу становилось ясно, что его господин – человек знатный и влиятельный, а не какой-то странствующий оборванец.

– Многие рыцари вообще обходятся без оруженосцев, – возразил Хабар. – Теперь ставка делается на советников. Вон воин в ржавых латах, – он указал рукой на Тристана, – вообще один.

Кин Бутуз смерил Тристана презрительным взглядом. Тот вздрогнул. Ему показалось, что взгляд его бывшего хозяина проник под забрало. Но кин Бутуз только хмыкнул.

– Ну, правильно, доспехи-то ржавые, – сказал он, – значит, денег нет. Вот он и один. А приличному рыцарю без оруженосца никак нельзя.

Бутуз и Хабар скрылись в толпе. Тотчас же появился Вирель.

– Ничего у нас не выйдет, – сказал Тристан, – слишком рискованно. Меня могут узнать.

– Кто?

– Кин Бутуз, например. Хабар, принцесса.

– Думаешь, она запомнила наши лица? – Вирель скривил губы. – Но даже если она тебя узнает, что с того? Она считает, что ты рыцарь.

Они были теперь в левой части Королевской площади. Тут располагалось два мраморных фонтана, вокруг которых стояли рыцари. До крыльца, на котором уже установили трон для короля, было достаточно далеко.

– Прошу прощения, ваше мужество, – обратился к Тристану один из герольдов, – это ведь вы Рыцарь Бедных?

Тристан кивнул.

– Будьте так добры, ваше мужество, пройдите вперед к вашему месту. Там стоят самые известные участники Турнира.

Тристан пустил И-гуа шагом, легонько ткнув его рукой в бок. Конь негодующе повел крупом, но повиновался.

Рядом с ним расположились Гнусомунд и Тафгай, крепко сжимавший щит с девизом «Эх, круши!», а также еще несколько рыцарей в роскошных доспехах и в сопровождении внушительных свит. На общем фоне особенно выделялся огромный урл в черных латах. Выглядел он жутко: свирепый взгляд, лицо, разукрашенное узорами, стоящие дыбом волосы и ожерелье из зубов на шее. Точь-в-точь такие же зубы торчали у него из закрытого рта, прижимая верхнюю губу. В носу было продето железное кольцо.

– Похоже, это и есть Глуншул, – прошептал Тристан.

– Да, это я! – внезапно выкрикнул тот резким и грубым голосом. – Я Глуншул, Урлий Царевич. А ты, Рыцарь Бедных, как видно, не знаешь, что урлы обладают острым слухом. Это одна из многих вещей, в которых мы превосходим людей.

– Ни в чем вы нас не превосходите, шелудивые твари! – воскликнул проходивший мимо человек в красно-белом плаще с леопардом.

– Кто это тут хрюкает? – Вперед выступил урл с расплющенным носом. – Гусухэ, – обратился он к Глуншулу, – можно мне пырнуть его под ребра?

Человек в красно-белом плаще положил руку на рукоять меча.

– Попробуй, – сказал он грозно, – и, клянусь, я срублю твою мерзкую голову.

Глуншул бросил на рыцаря звериный взгляд.

– Давай, Зурв! – прошипел он и кивнул тому урлу, который хотел пырнуть человека в красно-белом плаще ножом.

Тот, впрочем, тоже был не один. За его спиной стояли несколько воинов, одетых, как и он, в красно-белые плащи с леопардом. Их было меньше, чем урлов, и стычка не сулила им ничего хорошего. Глаза Зурва сверкнули злостью, ноздри раздувались. Семь или восемь урлов из свиты Глуншула встали чуть позади него, выжидая момент для атаки. Воины в красно-белом приготовились защищаться.

Как раз в ту минуту, когда две враждующие группы уже собирались броситься друг на друга, толпа расступилась перед седым воином с роскошными серебряными усами. На спине у него тоже развевался красно-белый плащ. Увидев этого человека, урлы поспешили отступить назад, лишь Глуншул остался стоять на месте. Лицо его перекосилось от гнева и ненависти.

– Спокойно, друзья мои, – без тени страха промолвил воин. – Мы не станем обнажать мечей против тех, кого король более не считает врагами Амбинии.

– Этассан, – прошипел царевич, – Этассан, ухшымылк.

– Не смей оскорблять коннетабля этим мерзким словом, – выпалил один из воинов, но Этассан остановил того властным жестом.

– Добрый день, царевич Глуншул, – сказал он. – Надеюсь, вы пребываете в добром здравии.

– Ты заплатишь мне за каждого моего собрата, что пал от твоей руки. А особенно за гибель моего отца Бызубза. Дай только встретиться с тобой на поле боя…

– Вот тогда и посмотрим, – сказал Этассан спокойно и сдержанно. – А пока, царевич, не смейте обнажать оружия.

Глуншул оскалил черные зубы, но Этассан безо всякого страха повернулся к нему спиной и как ни в чем не бывало удалился. Леопардисты последовали за своим командиром.

– Урлы и члены Лиги Леопарда люто ненавидят друг друга, – тихо шепнул Вирель. – Слишком много крови было пролито во время войны. Мир положил конец сражениям, но не унял жажды мести. Когда-нибудь я и об этом сложу песню. Это будет самое великое из моих творений.

Едва Этассан скрылся, как рыцари принялись обсуждать его появление, заставившее урлов поджать хвосты.

– Такого воина, как Этассан Защитник Севера, не было со времен кина Эгланда, – сказал воин со шрамом на лбу.

– Воин как воин, – усмехнулся Тафгай, – вы, кин Форхорт, просто никогда не видели в деле степняков. Хотя, должен признать, Этассан среди нас не затерялся бы.

– Это вы, кин Тафгай, не видели в деле Этассана, – покачал головой рыцарь со шрамом. – Я бился вместе с леопардистами в битве на Покатой вершине, где пал Бызубз, отец Глуншула. В какой-то момент урлы прорвались к ставке князя и четверо из них бросились на него. И только Этассан выхватил меч, как все четверо уже лежали на земле.

Тристан слушал Форхорта с живым интересом, но тут заиграли трубы, и рыцарю пришлось прервать свой рассказ. Двери дворца открылись, и государь выступил на крыльцо. Он вел под руку Алькорту. Принцесса широко улыбалась, но все равно почему-то выглядела немного печальной. Что же касается Иарана, то он полностью соответствовал представлениям Тристана о том, каким должен быть король. Густая борода, большие брови и зеленые глаза, точно такие же, как у его дочери, с той лишь разницей, что взгляд короля был суров и строг. Голову его украшала золотая корона с семью зубчиками.

Рыцари склонились перед королем и принцессой. Иаран сел на трон, Алькорта разместилась рядом с ним на низком, обитом бархатом стульчике. Тристан только теперь заметил, что с Алькортой и Иараном на крыльце находится и вторая принцесса, Инфанта. Она задорно улыбалась толпе рыцарей.

– Рад видеть вас здесь, доблестные рыцари Амбинии, – величественно сказал король и жестом предложил рыцарям выпрямиться. – Пришло время объявить открытым очередной Турнир Великого Подвига.

– Ура! – грянула площадь.

Тем временем на крыльце появился еще один человек – седовласый старец в синей мантии и огромной широкополой шляпе. Белая борода струилась вниз до самых сапог.

– Это Хилон, – тихо шепнул Тристану Вирель, – глава Палаты Мудрых.

В руках у Хилона был свиток, который мудрец медленно разворачивал. Как только стихла музыка, он поднес его ближе к глазам. Вперед выступил герольд, который стал зачитывать собравшимся список участников Турнира.

– Всего в Турнире примут участие сто двадцать два рыцаря. Это будет один из самых многочисленных Турниров за всю историю Амбинии. Итак, честь своим участием нам оказали: нолус Гнусомунд Великолепный, сын князя Интроверта Сонного, сиятельного правителя Холмистого княжества; нолус Тафгай Дюжий, сын Дебоша Твердорукого, сиятельного правителя Степного княжества, Великий Вояка Амбинии; Глуншул, царевич урлов; Тристан Рыжий, именующий себя Рыцарем Бедных; нолус Розе-Мур Нежный, сын Фор-Марселя Мелководного, сиятельного правителя Речного княжества; Форхорт Маневренный, сын Химунда Ловца Ветра…

Чтение растянулась на добрый час.

– Дань традиции, – сказал И-гуа, – прекрасной традиции, которая обязывает называть всех участников поименно со всеми титулами, чтобы остальные прониклись к ним уважением.

– Чтобы остальные прониклись скукой! – Вирель сладко зевнул.

Наконец герольд прочитал последнее имя.

– …Сотрофьюр Лысые Колени, сын Исафьюордюра Необъятной Утробы, гьельд из Белых Земель, представивший в качестве доказательства своего героизма дубину людоеда, которого он, по собственным его словам, задушил по дороге в Альденбург, – промямлил герольд и отер со лба пот.

– Желает ли кто-нибудь еще принять участие в Турнире Великого Подвига? – Король поднялся с трона. – Если таковые есть, пусть скажут об этом сейчас.

Похоже, никто не собирался добавить свое имя к внушительному списку претендентов на руку принцессы. Король уже намеревался сесть, как вдруг рыцари расступились, пропуская вперед сгорбленную старушку. Она с удивительным проворством пробиралась вперед, подгоняя деревянной клюкой двух отчаянно упиравшихся молодых рыцарей.

– Мама, мы не хотим, – протестовал один из них, тот, что был повыше.

– Мы не собираемся совершать подвиги, и принцесса нам не нравится, – бубнил второй, низенький и толстый.

– Молчать, лоботрясы! – Старушка с невероятной ловкостью и быстротой лупила своих сыновей клюкой. – Ваш дед в вашем возрасте уже нашел героическую смерть на поле боя.

Юноши кряхтели, визжали, но вынуждены были повиноваться воле своей непреклонной матушки.

– Ваше величество! – громко крикнула старушка. – Меня зовут Антандра Пена-у-Рта, а это мои сыновья Типун Язык-без-Костей и Вертопрах Дыра-в-Кармане. Мы принадлежим к древнему роду Бонвиванов из Речного княжества. Молю вас, в знак вашей высокой милости по отношению к нашей благородной фамилии, позволить моим сыновьям принять участие в Турнире.

– Мама, я не хочу! – закричал худой и высокий Вертопрах, отчаянно размахивая руками.

– Я тоже не хочу, – поддержал брата маленький толстоватый Типун. – Нам и так хорошо.

– Разумеется, сударыня, – сказал король Иаран, с трудом сдерживая улыбку. – Но точно ли вы хотите, чтобы оба ваших сына приняли участие в Турнире?

– Очень хочу! – вскричала старуха, заглушив робкие протесты сыновей. – Для них и для всего нашего рода это великая честь.

– Мама, – протестовал Типун, – мы же там погибнем.

– Нас убьют, – причитал Вертопрах, – во цвете лет, в расцвете сил.

– Так что же, сударыня? – король повторил вопрос. – Вы уверены?

– Нет, – крикнули хором Типун и Вертопрах.

– Да, – голос старухи Антандры звучал громче. – Мои дети решились. Просто они скромничают.

– Да будет так, – заключил Иаран. – Братья Типун Язык-без-Костей и Вертопрах Дыра-в-Кармане примут участие в Турнире Великого Подвига. Итого у нас ровно сто двадцать четыре претендента на руку моей дочери принцессы Алькорты. Так приступим же!

И тут все рыцари, до того шумно общавшиеся друг с другом, разом затихли и сделали внимательные лица.

– Мудрейший Хилон расскажет вам о героическом деянии, которое вам должно совершить.

Хилон поднес сверток еще ближе к глазам и начал:

– Решением короля Иарана Десятого, владыки Амбинии и Всех Сопредельных Земель, провозглашается. Сегодня, двадцать седьмого дня четвертого месяца семьсот семидесятого года царствования династии Вальсангов, объявить открытым Турнир Великого Подвига. Участникам его, доблестным рыцарям со всего света, велено будет отправиться на север к Зубатым горам, чтобы преодолеть бесчисленные трудности, которые судьба воздвигнет на их пути, и сразиться со свирепым и злобным драконом. Дракон этот уже двести лет обитает в Зловонной пещере, что находится в Сухом ущелье. Об этом ящере, да будут ниспосланы ему всевозможные мучения, мы знаем мало. Доподлинно известно лишь то, что он относится к редкому виду броненосных драконов, которые отличаются высокой свирепостью и кровожадностью. Рыцарь, желающий одолеть такое чудовище, должен обладать и силой, и отвагой, и умом. А значит, победитель Турнира, несомненно, будет достоин руки единственной дочери его величества, прекрасной принцессы Алькорты, да будут ниспосланы ей долгие годы благоденствия. Как и положено, рыцарь, одолевший дракона, должен представить доказательство совершенного им подвига. Свирепый монстр стережет в своей пещере несметные сокровища. Среди них находится и древнейшая драгоценность, долгие годы принадлежавшая династии Вальсангов. Речь идет об одном из Древних даров – Талисмане королей, что был утрачен пятьсот лет назад. Добыть Талисман и принести его в Сапфировый дворец – вот ваша главная задача, доблестные рыцари. Каждому участнику Турнира разрешается взять с собой одну боевую лошадь, двух спутников и столько оружия, сколько сам он сочтет необходимым. И пусть Басторен, Бог-в-Латах, направляет ваши мечи!

Хилон замолчал.

– Итак, – сказал король, поднимаясь со своего трона, – вы слышали волю мою. Главное – добыть Талисман. У вас есть день на подготовку. Завтра, ровно в полдень, вы отправитесь в путь от площади Двенадцати Меченосцев. А сегодня вечером для доблестных рыцарей во дворце состоится бал.

С этими словами Иаран Десятый удалился с крыльца. Алькорта, Инфанта и мудрейший Хилон последовали за ним.

– Дело плевое! – Тафгай первым нарушил молчание. – Сверну ящерку в бараний рог – и принцесса моя!

Спутники Тафгая – а их было человек восемь – дружно засмеялись.

– Убить дракона, – проворчал Тристан, – действительно раз плюнуть. Особенно для меня.

– Рад, что ты не утратил присутствия духа, – Вирель хлопнул Тристана по закованному в доспех плечу. – Ничего, что-нибудь придумаем. А я сложу о твоем подвиге великую песнь, ее будут петь даже после твоей смерти.

– Которая наступит очень скоро, – рассмеялся Гнусомунд, глядя прямо на Тристана. – Дракон проглотит тебя, Рыцарь Бедных, вместе с твоей ржавой кольчугой.

Тристан с трудом сдержался, чтобы не съездить Гнусомунду по физиономии.

– Зато тебе бояться нечего, – сказал он, – драконы не питаются отбросами.

С этими словами он развернулся и пошел прочь, ведя под уздцы И-гуа. Несколько рыцарей, включая Тафгая, проводили его одобрительными хлопками.

У самых ворот на глаза юному рыцарю попался Этассан. Он стоял в окружении своих леопардистов, неторопливо поглаживая подбородок.

– Все это мне не нравится, Кестиан, – обратился он к одному из леопардистов. – Броненосный дракон – опасный противник, но более всего меня беспокоят урлы. В Зубатых горах они кишмя кишат. Возвращайся в Заболотье. И чем скорее ты доберешься туда, тем лучше. Сдается мне, что не за горами то время, когда нам вновь придется взяться за мечи.