Текст книги "Трудовые будни Темного Властелина"

Первое, что я увидел, спустившись из Башни, был полностью перестроенный этаж. Мои подчиненные выполнили мой приказ и действительно построили тронный зал, для чего под снос пошел целый этаж неиспользуемых помещений и жилых комнат. Скинув с плеча черепушку, я спросил у проходящего мимо строителя:

– Меня сколько не было?

– Не знаю, господин! – испуганно забормотал рабочий.

Ну да, все правильно – ему-то откуда знать, когда и куда я отправлялся. Подошедший вскоре Шрам быстро подтвердил мои опасения:

– Добрый вечер, Босс! Долго же вас не было! Но охота была успешной, я так понимаю! – кивнул Шрам на череп.

– Успешной. А долго – это сколько?

– Ровно тридцать дней.

– Ничего себе! – Новость была, прямо скажем, малоприятной. Видимо, это откат за то безобразие, что я сотворил со временем между нашими мирами. Теперь миры понемногу отвоевывают свое. В первый раз – когда дракон получил фору в два дня (но тогда я использовал стационарный портал), и сейчас. Ну ладно, хорошо, что хоть не сразу на год.

– Босс, у нас тут новости… – задумчиво начал отчитываться Шрам, не дав мне пофилософствовать насчет времени. – Точнее, гости…

– Да неужели? – хмыкнул я, проверяя маячки моих неуловимых мстителей. Так и есть – все шестеро сидят у нас в подвале, так что можно смело переводить их в категорию «уловимых». – Дай-ка я догадаюсь: шестеро богатеньких безголовых подростков, вооруженных кинжалом, которым, по твоему же собственному вердикту, даже зарезаться проблематично!

– Весьма точное описание, Босс. – Шрам скептически хмыкнул, протягивая мне Уродца. – Ваши развлечения?

– Нечто в этом роде. Рассказывай поподробнее! – Я с удовольствием устроился на своем новом каменном троне (предварительно поколдовав над ним для удобства) и пристроил череп дракона рядом в качестве столика. Получилось очень гармонично. В целом зал смотрелся, мягко говоря, бедновато, но, может, так даже и лучше? Суровая аскетичность камня с таким вот скалящимся столиком смотрится убедительнее вычурной роскоши. Картину дополнил золотой кубок с гранатовым соком. Не кровь, конечно, но на вид сойдет. На вкус – так даже лучше.

– Мы сели им на хвост сразу на повороте с главной дороги… – продолжил свой рассказ Шрам, устраиваясь напротив меня и дегустируя густое красное вино, которое напоминало по виду кровь еще больше моего сока.

Я кивнул, понимая, о чем идет речь: в Моравол можно было проехать только одним путем – маленькой дорогой, которая ответвлялась от главного тракта, ведущего из Ладара к границам Рагонии, и долго петляла сначала по лесам, а затем – по горам. Ответвление располагалось в очень удобном для наблюдения месте – в довольно большом лесу, растущем в предгорьях. Ребята Шрама организовали там себе несколько очень удобных постов для наблюдения (это как минимум, а как максимум – для серьезной партизанской войны), так что никто не мог свернуть на нашу маленькую дорогу и остаться незамеченным. Обычно работа у ребят была непыльная – на эту дорогу сворачивали только караваны с нашими припасами. Погонщиков караванов ребята Шрама знали всех в лицо, а в придачу – они все носили мой знак. Последний километр дороги – у самого ответвления – мы специально не стали приводить в порядок, чтобы не привлекать лишнего внимания, так что желающих сворачивать на узкую дорогу так и не появилось, хотя весь остальной путь мог смело претендовать на роль лучшей дороги королевства… После тракта Синдар – Ладар, разумеется, приведенного в порядок с той же целью, что и путь до самой крепости.

Шрам тем временем продолжал:

– Шла эта молодежь по карте, притом уткнулась в нее так, что ничего другого вокруг себя вообще не видела. Например, того, что бригада Строгого – его была смена – чуть ли не через плечо им в карту заглядывала. На карте был именно путь в крепость, сомнений нет.

– Еще бы! – фыркнул я. – Сам рисовал!

Шрам хихикнул и продолжил:

– Ну значит, мне не надо объяснять, что путь там был только один. Не знаю, объяснили ли вы это этим горе-туристам, но большую часть пути они препирались между собой, что свернули не туда.

– Объяснил раз десять! Честное слово! – Я покачал головой.

– Они не поняли, – сухо проинформировал меня Шрам, ставя под сомнение мои способности как учителя географии. – Короче, Строгий сразу отправил в крепость отчет и сам сел им на хвост. Их непрерывно вели до самого замка… Ох Босс, как они ехали!.. – Шрам покачал головой, не в силах передать изумление. – Если бы каждая бригада не передавала в своих отчетах одно и то же, я бы не поверил. Начну хотя бы с того, что костер они разводить не умеют…

Я опять хмыкнул. Об этом я как-то не подумал даже, когда мы останавливались на привалы… Просто брал и разводил. Без магии, разумеется.

– Вы знаете… – задумчиво продолжил Шрам, – что-то в этом есть… Они настолько открыто шли, настолько шумели, так ругались, что ни мне, ни моим ребятам и в голову бы не пришло, что это они так подкрадываются. И если бы они не орали по пути, а также на привалах, что идут убивать какого-то Темного мага, то мы бы так и принимали их за заблудившихся детей. Может быть, даже дорогу назад показали бы. Но, как я уже сказал, на каждом привале они бурно и эмоционально обсуждали только одну тему – предполагаемое убийство. Притом готов поспорить, что в своей жизни они не убили ни одного живого существа, не говоря уже о людях.

– Можешь считать, что выиграл спор. – Я хмыкнул, вспоминая нашу недолгую, но бурную совместную деятельность.

– Их сей факт, похоже, не смущал. Как не смущал факт наличия впереди крепости да и прочих укреплений. О существовании дозоров они, похоже, даже не догадывались. Вообще дозоров как явления. Под конец их вели уже три бригады – ребята специально у меня отпрашивались как на выходной, чтобы посмотреть на это чудо. Можно сказать, их вели плотным кольцом. Финал еще интереснее – они все же добрались до крепости, точнее, до наружных ворот. И тут до них дошло, что слово «укрепление» – это не абстракция. Они стали думать, как через них пройти. Нет, Босс, – Шрам рассмеялся, вспоминая представление, – они просто сошли с дороги, прямо на равнине под спуском, развели костер прямо у нас под носом, сели вокруг него и стали думать!

Я тоже рассмеялся, представив себе эту картину. Последние километры дороги были очень тщательно переделаны, с тем чтобы любой поднимающийся вверх был виден как на ладони. Упомянутые ворота представляли собой фактически брешь в скале с двумя бастионами по бокам – штурму такая конструкция не поддается, даже если нападающих в десять раз больше. Сам подъем просматривался с трех сторон – собственно, с самих бастионов и с примыкающих скал, которые мы уже давно приспособили для наблюдательных пунктов. Я так и представил себе рассевшихся в долине революционеров и покатывающихся со смеху профессионалов, смотрящих на это из замаскированных убежищ.

– Без жертв? – уточнил я.

– Почти. – Шрам вновь хмыкнул. – Две вывихнутые скулы и три драки.

– А драки-то из-за чего? – Я удивился. Драки не планировались.

– Ребята еще за несколько дней до их подхода начали заключать пари на то, как нас будут штурмовать. Ну и часть порывалась брать их прямо там, в долине, а другая часть – все-таки дать им пойти на штурм. Кто на что ставил. Пришлось урезонивать.

– Ясно. Тоже неплохой способ посеять раздор в стане врага. Учтем на будущее. Так чем дело кончилось?

– Я все-таки решил дать им шанс. Уж очень любопытно было, что они предпримут.

– И? – Я вопросительно поднял бровь.

– Они попытались пролезть в повозки, которые на следующий день проезжали в крепость. Короче, пришлось спасать этих детей от лошадей и караванщиков – те решили, что на них нападают, и среагировали соответственно. Успели вмешаться, и обошлось без жертв.

– Хорошо. – Я откровенно наслаждался концом этой истории. Ну не концом, а развитием событий.

– Босс? – спросил Шрам задумчиво. – А что вы вообще планировали с ними делать?

– Этого я так и не решил. Мне было интересно понаблюдать, как эти революционеры будут меня свергать, так что часть пути я провел вместе с ними. И каждые десять минут повторял, что тут крепость. И гостям не рады. Я пытался понять, что ими движет.

– И как? – В голосе Шрама было искреннее любопытство.

– Не понял. – Я развел руками и покачал головой.

– Босс… – спросил Шрам. – А что бы вы делали, если бы оставались с ними до конца?

– Ты будешь смеяться – почти то же самое. Сделать из них разведчиков-профессионалов я бы все равно не смог, даже если бы как следует поколдовал, так что не стал и пытаться. Думаю, что мы бы именно изображали из себя загулявшую богатую молодежь.

– А крепость?

– Ты опять-таки будешь смеяться. Я собирался открыто подойти к воротам прямо средь бела дня и нахально потребовать, чтобы нас пропустили. Типа, нигде не сказано, что тут нельзя проезжать, дорога одна, и назад три дня пути. Что-нибудь в таком духе. Ну а когда бы мне дали пинка – я бы предупредил, что это я, и что надо делать, – искренне порекомендовал бы этим красавцам повернуть обратно и демонстративно так бы и поступил. Дальше – выбор за ними.

– Они свой выбор сделали, – хмыкнул Шрам, уходя в свои мысли. – И на что они рассчитывали?

– В том-то и дело, что они не рассчитывали, а трубадуров слушали. Знаешь про такую напасть?

– Знаю. Терпеть не могу. Поубивал бы гадов, всех до единого. Из-за них столько молодых идиотов на мечи лезет! – Шрам покачал головой. – А сами эти ряженые балагуры, как правило, любят в безопасных местах отсиживаться.

– Ну и как сейчас поживают наши храбрые герои?

– Уже никак. – Улыбка Шрама напоминала изгиб топора палача. – Этот ваш Мешок – страшная штука.

Я кивнул. Я много раз упоминал, что большая часть самой крепости еще не была перестроена. Так было потому, что строители занимались то дорогами, то внешними укреплениями, то я их вообще в иной мир вытаскивал.

Но камер заключения это не касалось. Местную тюрьму мы со Шрамом осмотрели в первый же день владения крепостью. Помню брезгливое выражение лица моего друга и тот незначительный пинок ногой, который сорвал с проржавевших насквозь петель старую, рассыпающуюся в труху дверь. Судя по всему, камеры не использовались по назначению лет сто, и их использование и не планировалось. Мы не стали перестраивать старые камеры и полностью поменяли планировку этого этажа.

Под новые камеры было отведено совершенно новое место. Саму идею камеры я позаимствовал у тюрем гуманной просвещенной Европы… Тот вариант, который не предусматривал ни окон, ни дверей, ни решеток… Каменный мешок, или «ублиет», если по-французски… От слова «забывать»… «Поруб» по-русски, но содержания это принципиально не меняет. Жуткая вещь. Единственное отверстие располагается в потолке и закупоривается тяжелой каменной «пробкой», которую может поднять только пара очень крепких стражников с помощью специального шеста. Внизу – комната. Обычно такие комнаты по форме напоминали мешки, отсюда и название, а форма диктовалась расположением – у основания башен. Потолки в таких комнатах были высокие, а сами комнаты довольно узкие. Учитывая, что у нас никаких ограничений не было, темницы были сделаны в виде комнат три на шесть метров и четыре в высоту. Все «сообщение» между узниками и надзирателями происходило раз в сутки, когда «пробка» извлекалась из своего гнезда, вниз опускалась корзинка с рационом – по лепешке на нос и кувшин воды один на всех, а наружу – бадья с отходами жизнедеятельности. Собственно, и все. Совсем все. Толстые каменные стены не пропускали ни малейших звуков, так же как и света. Была еще система вентиляции, но она проектировалась так, чтобы тоже не пропускать ничего постороннего. Много воздуха она не давала – отверстия были совсем небольшими, но от удушья помереть было нельзя. А вот от всего остального… Такие тюрьмы были очень распространены в нашем мире вплоть до девятнадцатого столетия. По крайней мере, официально. Если думать о неофициальном, то практичных идей не любят забывать, а такая тюрьма чрезвычайно практична. Побег исключен в принципе. И заключенные, как правило, после парочки дней, проведенных в этой могиле, становятся шелковыми и покладистыми.

Иногда возникают… казусы. Например, строптивый узник в первый день не отдает назад корзинку, в которой спускались хлеб и вода. Ну а ему в придачу оставляют все его достижения (в бадье), а на следующий день не выдают рациона… Не знаю, о таком я только читал… Верится с трудом. Если честно… Вообще истории о таких или похожих тюрьмах в литературе частенько упоминаются, начиная от берущего за душу «колодца» По или «Черного замка Ольшанского» Короткевича, заканчивая комичным «Что сказал покойник», где героиня выбирается из аналогичной тюрьмы с помощью пластмассового крючка для вязания. Ну-ну. Может, замок Шомон и был построен на известняке, но моя-то крепость стояла на базальтовой скале, так что для побега из моей тюрьмы нужен минимум отбойный молоток и мускулистая бригада строителей.

– И сколько они там сидят?

– Десять дней.

– Чудесно. – Я говорил вполне искренне. – Думаю, они достаточно созрели для беседы.

Шрам кивнул и ушел за пленниками. Десять дней в кромешной темноте, оглушительной тишине и на голодном пайке учат жизни лучше любых проповедей. Если только вы не сойдете с ума или не поубиваете друг друга. В тесном замкнутом пространстве происходят странные вещи, которые трудно понять и еще труднее объяснить. Разное случается.

Их привели. Тихих. Бледных. Голодных. Напуганных… Хорошо.

Ни тени былой уверенности в собственном превосходстве. Ни остатка убежденности в собственном благополучии. Никаких высоких материй… Очень хорошо.

Далеко позади остались истерики, плач, вопли, ругань, бурчание, причитания… Замечательно!

Может, с самого начала так следовало сделать? И чего я, спрашивается, их уговаривал, убеждал? Что интересно – их и пальцем ведь не коснулись. Можно сказать, они провели десять дней в самом безопасном месте, которое только можно представить… Ну ладно, ерничаю. И все-таки…

Их выстроили полукругом в центре зала. За спиной у каждого по два мордоворота, один вид которых отбивает любое желание острить или совершать лишние телодвижения, хотя, судя по их виду, все это осталось в далеком прошлом.

Пауза затягивалась. Я не спешил начинать беседу, просто молча потягивал свой сок из кубка и изучал их со спокойным безразличием. Они просто молчали, хотя каждый думал о своем. От проблесков надежды – до глубокого отчаяния смертника. Похоже, открывать бал предстоит все-таки мне.

– Ну и дальше что? – задал я свой самый излюбленный вопрос, который всегда ставит в тупик всех моих приближенных, да и просто знакомых. Ответом мне стали еще больший испуг и выпучивание глаз. Когда мои гости поняли, что от них все же ожидается хоть какой-то ответ, храбрая предводительница восстания сглотнула и начала говорить:

– Я…

– Я знаю, кто ты, – произнес я сухо. Еще я знаю, что перебивать даму невежливо, но мне очень хотелось направить разговор в нужное русло – на ответ на только что поставленный вопрос.

– Знаете? – нашла в себе силы удивиться Саррина. Ну что ж. Сама напросилась. Я немного подкорректировал свою внешность и откинул капюшон. Раздался синхронный выдох и стон.

– Маркус?

– К вашим услугам. – Разумеется, в моей реплике не было ни капли теплоты. Не было в ней и садизма или злорадности. Во всем – в голосе, в позе, а главное, во взгляде – было одно: полное, абсолютное безразличие. Не скука. Безразличие. Это намного хуже любого адского хохота. Безразличие убивает все. Даже надежду.

– Так это с самого начала был ты? – обреченно спросила Саррина.

– Скажем так, я был рядом даже раньше, чем ты думаешь. Когда вас пришли арестовывать в трактире, я как раз сидел за соседним столиком и думал, как с вами поступить. Кстати, арест стал для меня полной неожиданностью, так что мне пришлось вас спешно доставать из тюрьмы, чтобы получить ответы на мои вопросы. Боюсь, во время нашего совместного пути ты мне на них так и не ответила. Ну собственно, вот он я. Темный маг, подчинивший себе коварством и магией весь Синдар, и не только. Справа от тебя – прославленный Шрам, непобедимый воин и великолепный командир. Позади вас – отборная команда вооруженных до зубов профессионалов. Все так, как я тебе не раз описывал. Твой ход.

Повисло тяжелое молчание. Шли мгновения, бились в страхе о грудную клетку сердца, а молчание висело. Я ждал ответа. Я его не дождался.

– Тебе нужно еще время подумать? У меня время есть.

Я кивнул Шраму, и пленников увели. Обратно. В каменный мешок. Там ничто не отвлекает от раздумий.

– Ну и что мне с ними делать? – спросил я у Шрама, когда тот вернулся. Шрам пожал плечами немного смущенно:

– А что вы планировали?

– Да, собственно, ничего… Убивать их смысла нет… Да и не в моем это стиле – отрывать головы всем, кто жаждет моей смерти. Слишком пусто станет в мире. Скучно. Отпускать их просто так? Непедагогично… – Шрам аж закашлялся от моего описания проблемы. – Как-то их использовать? Я пока не придумал как, да и не знаю зачем. Но сначала я все-таки дождусь от нее ответа. Они ведь уже не дети. Они были детьми, но ввязались во взрослые игры, так что платить им придется как взрослым. Таковы правила, и я лично считаю их справедливыми. Знаешь, я ведь действительно старался их отговорить… Только магию не использовал… Ответом мне было лишь высокомерное презрение… Стандартный ответ аристократических отпрысков… Так что теперь я имею право на толику пафоса. Слушай, чуть не забыл – пошли скорее к Оокотону гонца, пусть предупредит, что все в порядке. Да и вообще – пусть сюда приходит. Расскажу ему хоть историю охоты на это чудо. – Я кивнул на череп, который отлично выполнял новую роль стола.

Ночью разразилась гроза. Первая по-настоящему весенняя сильная холодная гроза. Я с удовольствием стоял на балконе своего нового тронного зала под холодным водопадом и наслаждался грохотом раскатов и полыханием ветвистых молний.

Наутро прибыл Оокотон. И хотя прибыл через порталы, создавалось ощущение, что он проделал весь путь пешком, притом под до сих пор не прекратившимся проливным дождем. На вид он постарел лет на… Ох много… Увидев меня и мой столик, он с облегчением выдохнул. Мягко сказано – он буквально рухнул на подставленное кресло, как будто из него выпустили весь воздух. Немного придя в себя, начал путано рассказывать.

Если ужать его немного нервную и пересыщенную восклицаниями версию до сухого доклада, то случилось следующее. Дней через пять после моего ухода, то есть уже через день после того, как я разобрался с драконом, в Массаракх пришла весточка от магов Таргана – дескать, в одном из королевств не все спокойно. Оокотон, как мы с ним и договаривались, стал налаживать со мной контакт. А контакта-то нет – ведь я в другом мире! Потом приходит еще одна весточка. Потом еще. И дальше – каскадом. Притом новости от магов поступают самые разные – от пожаров и града до плясок огненных демонов на руинах древних храмов. Своеобразной кульминацией стала весть о трагической гибели при невыясненных обстоятельствах короля соседнего с Массаракхом Перенолкса. Того самого, которому я наносил визит перед тем, как отправиться на охоту. А от меня все нет ответа.

Оокотон приходит ко вполне разумному умозаключению – я проиграл дракону, и меня теперь нет среди живых, в то время как порожденная его ворожбой бестия творит сущий беспредел в его родном мире. Парню можно было только посочувствовать. Он совершенно не знал, что ему делать дальше, а посоветоваться-то не с кем. Так что он то готовился к глухой магической обороне, думая, что весь остальной мир придет громить виновника всех бед, то сам порывался отправиться в крестовый поход, дабы попытаться отловить непобедимого монстра.

Останавливало его только то, что он совершенно не представлял, что будет делать с существом, с которым не справился даже я, когда его найдет. Ну что ж, по крайней мере, он пошел дальше моих гостей. Уже радует.

Кстати, о гостях… Прямо посреди разговора в зал стремительно влетел взволнованный посланник. Оокотон воспользовался паузой, чтобы осушить очередной кубок, заботливо наполняемый Шрамом, которого здорово тронула история молодого некроманта. Тем временем посланник поведал, что в тюрьме – ЧП. Оказывается, система вентиляции была спланирована далеко не так хорошо, как мне отчитывался проектировщик, и на такие дожди рассчитана не была. И утром, когда тюремщики откупоривали «мешок» для ежедневного обмена «товарами и услугами», они услышали такой вопль, что проняло даже их. М-да…

Каменный мешок – наказание само по себе страшное, а когда тебя в этом мешке еще и медленно топят… В ледяной воде… Где там великий По? Что бы он сказал насчет такой интерпретации «колодца»?

– Ведите всех сюда.

Их привели. Точнее, принесли почти что в охапку – сами они идти не могли. Мокрых. Холодных. За гранью того, что принято называть нервным срывом. Я глянул на них и принял решение. Самих пленников я мановением руки погрузил в глубокий целебный сон.

– Уложите их в комнатах. Да, обычных. Согреть, приготовить поесть. Можно без изысков. Потом я к ним зайду и подлатаю. Думаю, там – минимум переохлаждение и воспаление легких. Этого гения, что уверял меня в надежности вентиляции, и его бригаду – на их место. На сутки. Пусть насладятся и подумают, как исправить, а то следующий раз станет последним.

– Это кто? – наконец выдавил Оокотон, остолбеневший при виде моих «гостей».

– Да так, убийцы мои. Слушай, тебе часом шесть тел не нужны? На опыты? Хотя нет… Знаю я твои опыты… Лови их потом. – Я покачал головой. – Лучше сам отправляйся спать. Ты же не спал неделю. Проснешься – разберемся.

– С чем? – недоуменно уставился на меня Оокотон.

– С чем, с чем… С твоими тарганскими магами. Очень мне интересно – чего это они вдруг решили устроить нам информационную войну…

Вот так и получилось, что вместо страшных пыток мне пришлось оказывать своим губителям серьезную медицинскую помощь, наравне с моим другом, который спал буквально в соседней комнате. Чувства при этом я испытывал самые разные. Все-таки ребята получили слишком круто. Так тоже бывает, но сейчас мне было их жаль. Не скажу, что это очень уж свойственное мне чувство, просто такого я и врагу не пожелаю. Кажется, у меня все же есть одна идея, куда их пристроить…

Подлатав моих революционеров и дав отоспаться Оокотону, я вновь собрал всех в тронном зале.

– Значит, так! – начал я инструктаж. – Отправляемся все вместе.

– Куда? – тихо спросила Саррина.

– Далеко. Очень. Но доберемся быстро. Ваш гардероб с собой?

– Отобрали… – все так же тихо ответила Саррина. Те вещи, что были на них в ту злополучную ночь, куда-то выкинули, а вместо них выдали сухие, теплые, но отнюдь не симпатичные предметы гардероба.

– Хорошо. Сейчас вам вернут ваши шмотки. Переодевайтесь. И давайте без глупостей, ладно? – примирительно сказал я.

Ребята вздрогнули. Они отлично поняли невысказанную часть моего предложения: что будет, если начнутся хоть какие-нибудь глупости. Возвращаться в темную ледяную купель не хотелось никому. И вообще они стали такими покорными – любо-дорого посмотреть. Пленных увели. Оокотон воззрился на меня с недоумением:

– Вы их в Массаракх ведете?

– Ага. – Я хмыкнул.

– А зачем они там?

– Увидишь. Не бойся, на тебя я их не повешу.

– Хорошо, – пробормотал Оокотон, – надсмотрщик из меня тот еще…

– Это точно.

Когда все были в сборе, мы пошли вниз, а оказавшись во дворе, направились к стационарному порталу. Покорными они были или нет, но революционеров сопровождала по бокам одна из бригад. Я отлично чувствовал, что про побег они и не помышляют, точно так же как об оказании сопротивления, но пусть будет. Для их же спокойствия. Положено пленникам иметь вооруженную охрану – значит, положено.

Переход через стационарный портал сопровождается намного менее неприятными ощущениями, чем спонтанный прыжок, но на новичков действует все равно тяжело. Плюс – мои пленники и так чувствовали себя неважно, так что я не удивился, когда после выхода из портала их зашатало.

– Отправляйтесь спать. Вас проводят. Да, и еще… на всякий случай… Практически все обитатели этого небольшого замка делятся на некромантов либо их слуг. Так что ведите себя вежливо и тихо, если не хотите присоединиться к последним.

Ребята испуганно прижались друг к другу и стали озираться по сторонам. Потом их увели. К счастью, в замке нашлось достаточно небольших комнат, чтобы всех разместить. Хотя после каменного мешка им любой сарай дворцом покажется.

Спустившись в главный зал, я бегло ознакомился со списком стихийных бедствий, присланным тарганскими магами. Изумительно. Просто изумительно. Все подряд и вперемешку. Что-то тут не то! Я отлично помню старого мага, возглавляющего тарганцев. Хитрый прожженный интриган, если кратко. Из всего списка, который напоминал синопсис сборника всех магических баек, которые я только слышал, кардинально выделялось только одно событие – непосредственная смерть недавно посещенного мной монарха. Отсюда и начнем. Но для начала я подозвал Оокотона и попросил его привести армию в состояние боевой готовности. Так, на всякий случай. Ровные ряды закованных в сталь неживых воинов обычно очень хорошо охлаждают всякий пыл. Тут даже одного вида будет достаточно. Оокотон кивнул и умчался в башню – будить солдат. Это было не так сложно, как поднимать их изначально. Да и мои обелиски, усиливающие и без того феноменальные особенности долины, не дадут ему сильно устать. А теперь пора превращаться в детектива.

Перенолкс встретил меня… мм… трауром? Не совсем. Скорее, ощущалось некоторое недоумение. Когда я проходил по залам небольшой крепости, невидимый для всех, на лицах местных обитателей читалось именно недоумение: «Это как вообще такое может получиться?» – или что-то вроде этого. Не удержавшись, я выманил в тихий закоулок одного из слуг и там провел «дознание».

Скажу честно, такого даже я не ожидал… С прискорбием приходится признать, что именно я стал причиной смерти несчастного монарха… Хотя мне бы в жизни не пришел в голову столь оригинальный способ. Дело в том, что мое заклинание трезвости – сильная штука. И пока оно действует, захмелеть заново невозможно. Когда я отбыл, отдав монарху четкие указания, он выполнил их с невероятной точностью. Он всегда был солдатом, несмотря на свое происхождение.

Выполнив мой приказ, он явственно ощутил, что на трезвую голову таких событий, как мой визит, лучше не переживать, и заказал себе еще кувшин крепленого вина. Кувшин принесли. Он налил. Выпил. Реакции – ноль. Он еще раз налил. Еще раз выпил. Реакции – ноль. Он понюхал вино – вино. Тогда он затребовал чего покрепче. Ему принесли местный аналог коньяка. Не слишком благородный, но достаточно крепкий. Он налил. Выпил. Ноль. Оскорбленный во всех своих лучших начинаниях, монарх затребовал себе сразу бочонок, и, когда оный предстал пред светлые монаршьи очи, король, не раздумывая, откупорил емкость и припал к сосуду. Итог – классическое отравление этанолом. Мое заклинание не нейтрализует спирт как вещество. Оно сохраняет ясность рассудка. Вот вам и кампания по борьбе с алкоголизмом…

Я покачал головой и вышел из замка. Одной загадкой теперь меньше. Кроме сведений о гибели короля, происшедшей на глазах у нескольких слуг и уже констатированной королевским медиком, я почерпнул из головы слуги еще одну интересующую меня информацию – расположение Тарганского замка. Путь предстоял неблизкий. И поскольку я не знал этой местности, проделать его придется целиком, а не переместиться сразу в конечную точку. Прискорбно. Но ничего не попишешь. Поэтому, выйдя из крепости, я вновь трансформировался в птицу.

Путь мой лежал на юго-запад, поэтому вечером того же дня я получил прекрасную возможность насладиться потрясающим закатом. Закат на такой высоте, особенно если он майский, несопоставим ни с чем. Непередаваемые переливы красок так плавно сменяли друг друга, что этим зрелищем хотелось любоваться бесконечно. Какие-то далекие проблемы, пустые интриги… Все меркнет рядом с величием истинной красоты, с которой спешат сравнить себя все кому не лень. Все тщетно. Они уйдут, а эта красота останется, и все пустые попытки сохранятся в памяти лишь как примеры неуемного тщеславия. Символично. Пафосно. Но уж очень ситуация к этому располагает.

Твердыня магов, замок Тарган располагался тоже очень символично. На границе сразу трех государств. Можно было бы сказать, крупнейших и сильнейших государств, по местным меркам. По привычным нам – чуть более крупным лоскуткам на пестром одеяле. Можно было бы заметить, что тарганские маги подчеркивают этим свое невмешательство в политику, вроде как отстраняясь от государственного регулирования и находясь вне государственных границ… Если бы они при этом так не любили интриг…

Прекрасно осознавая, что именно они в состоянии сместить хрупкое равновесие этого мира, тарганские маги полной горстью черпали себе права и привилегии отовсюду, откуда могли. А могли они много, потому что именно на это были направлены их усилия. Совет тарганских чародеев – структура вне структур – обладал властью много большей, чем любой совет монархов или союз государств. И все это понимали.

А потом пришел я. И они струсили. Струсили, как и их массаракхские коллеги. Поджали хвост и спрятались за спины Союза Монархов, с моей легкой руки получившего название ВЛКСМ. А теперь они пытались отыграться за моей спиной.

Их нельзя было винить в трусости… Привыкшие всегда использовать силу, они спасовали перед моими возможностями. Все чародеи этого небогатого на магию мира, вместе взятые, даже близко не могли подойти к моему уровню. Так бывает. Они смирились с тем, что они слабее, и не посмели бросить мне вызов. Но они не смирились с тем, что от них ушло всевластие. Тщеславие – страшная вещь. И они попытались взять реванш. Как умели. Интригами. Действуя за спиной и надеясь, что меня нет в этом мире. Не суть важно – умер я или ушел по своим делам. Они решили доказать, что в мое отсутствие роль главного надсмотрщика по-прежнему выполняют именно они, ибо только они в состоянии справиться со всеми напастями. Некроманты Массаракха – мои протеже – не в состоянии.

Довольно странный расчет. Очень уж скользкий. И его краеугольный камень – мое невмешательство. Они что, решили, что если до сих пор я не вмешивался в их дела, то и дальше не буду? Даже если меня к этому вынудят? Странная предпосылка. Но у всех своя система ценностей, и об этом нельзя забывать. Для них возможность влиять на политику представляет собой смысл жизни, вершину желаний. Им трудно представить, что кто-то не влезает в управление государствами просто потому, что его от этого уже тошнит!