Текст книги "Танкист"

– Э… Жень, – догадался Мишка. – Может, я мешаю? Так ты скажи, не стесняйся. Я, в общем-то, на минутку забежал, Олега подбодрить…

– Все нормально, Ряба, ты не мешаешь, – сказала Женька и, посмотрев прямо в глаза Олегу, негромко спросила: – Шалый, возьмешь меня в клан? Ну, то есть когда начнешь его собирать, конечно.

Генератор силового поля Гершковича и генератор гравитационного поля Нефедова («силовик» и «гравиг» в просторечии) были изобретены на излете Серых Десятилетий, в самом конце восьмидесятых годов двадцать первого века. Натаном Гершковичем и Алексеем Нефедовым соответственно. Без этих устройств и «Красные Танки Онлайн» и тем более «Всемирные…» имели бы совершенно иной вид. Собственно, так и было еще каких-то двадцать с лишним лет назад, когда «КТО» лишь зарождалась и с известной долей дешевой претенциозности называлась «Кровавые Траки» – никаких тебе защитных и гравитационных полей. Соответственно, зрители большей частью удовлетворялись картинкой боя, получаемой на стереоскрины посредством «летающих глаз» – беспилотных роботов-геликоптеров, оснащенных видеокамерами. Практически таких же, что применяются в «КТО» и «ВТО» сейчас, только, понятно, у современных технические характеристики повыше.

Те же, кто желал понаблюдать за боем реально, в естественных, так сказать, условиях, сильно рисковали своей жизнью и здоровьем. Трибуны как таковые в те лихие времена не устраивались вообще, и бесшабашные смельчаки зависали над игровыми картами на вертолетах, а также прятались за толстыми брустверами из усиленного пластмонолита, наблюдая бой сквозь специальные амбразуры. Брустверы устраивались поверх игровых карт (правда, отнюдь не всегда и не везде) и предназначались для защиты сумасшедших любителей танковых боев от случайных выстрелов.

Та еще была защита, надо сказать.

Снаряд, выпущенный, допустим, из пушки «Смоки М1» и даже «М2», а также плазменные заряды «Твинс» первой и второй модификации и струю «Огнемета» она кое-как держала. И выстрел «Рельсы М1» тоже. Но все, что выше… Третья «Рельса» прошивала такой бруствер насквозь, то же можно было сказать о «Шафте» или «Громе». Среди безумцев-фанатов, следящих за игрой из-за брустверов, особым шиком считалось уловить момент, когда, к примеру, пара высокотемпературных шаровых молний, выпущенных из двуствольного «Твинса», устремлялись мимо танка противника точно в бруствер, в смотровую амбразуру, и мгновенно откатиться в сторону. Или кувыркнуться назад через голову в специально отрытый окопчик.

Грохот, пыль, раскаленные осколки пластмонолита летят во все стороны, на месте аккуратной амбразуры возникает безобразная дырища, сквозь которую отлично можно наблюдать за боем, если у тебя окончательно снесло крышу. А зритель, успевший в последний момент унести свою задницу вместе с головой от неминуемой смерти, скалит зубы в азартной усмешке и показывает окружающим большой палец. Окружающие аплодируют. А не успел откатиться-спрятаться – что ж, значит, не повезло.

Чистое безумие. Но ведь пользовалось определенным успехом!

Даже свои герои среди зрителей-фанатов были – те, кто высиживал за бруствером наибольшее количество боев без единого серьезного ранения. А также те, кто после выздоровления снова за бруствер возвращались.

С появлением генератора силового поля Гершковича и генератора Нефедова, способного при полной нагрузке уменьшить или увеличить гравитационное воздействие на ограниченном пространстве в пять раз, ситуация резко изменилась. Теперь появилась возможность не только накрывать игровую карту прозрачным колпаком силового поля, непроницаемого для танковых выстрелов любой мощности, но и создавать так называемые воздушные трибуны – как бы парящие над землей в зоне пониженной гравитации легкие строительные конструкции. Такие трибуны были оборудованы удобными местами для зрителей, туалетами, лестницами, павильонами для продажи еды, напитков и фанатской атрибутики и прочим необходимым для приятного и безопасного просмотра боя. Трибуны в случае необходимости можно было легко разобрать, перенести и собрать в другом месте, хотя позже вокруг самых популярных карт «ВТО» и «КТО» воздушные трибуны не разбирались годами.

Многие считали, что с помощью «силовиков» и «гравигов» вскоре изменят до неузнаваемости и сами боевые машины. Действительно, установи на «Дик» или «Мамонт» оба генератора – и получишь поистине фантастический танк. Вес в пять раз меньше при той же массе корпуса и мощности двигателя – летать можно. Плюс чуть ли не идеальная защита.

Но!

Генератор силового поля Гершковича был размером с омнибус для дальних междугородних перевозок. А гравигенератор Нефедова еще больше. Раза в полтора. И все усилия инженеров по уменьшению размеров «силовика» и «гравига» за последние два десятилетия не принесли серьезного результата. Нет, примерно семнадцать процентов выиграть удалось. Но дальше – непроходимая стена. Существовали там ограничения, которые современная наука преодолеть пока не могла. В частности, искусственный сигма-кристалл в генераторе Гершковича, ответственный за преобразование электромагнитного излучения, работал как надо лишь при точно определенных линейных размерах. Ни больше, ни меньше. Такая вот физика. Похожие заморочки были и в устройстве гравигенератора Нефедова. К тому же и энергии оба генератора жрали порядочно и, будь они даже компактными, у обычного танкового импульсного движка едва хватило бы силенок, чтобы должную энергию им предоставить. Почти ничего на само движение уже не оставалось. А увеличение мощности двигателя неизбежно влекло за собой опять же увеличение его размеров, и этот вечно возникающий порочный инженерный круг разорвать пока не представлялось возможным.

Когда ровно в двадцать двадцать Олег подкатил на своем «Хантере» к Песочнице, где через полчаса должна была начаться его дуэль с Годлой, силовой купол над картой еще не включили, чтобы не тратить зря энергию, однако «гравиг» уже работал, и на воздушных трибунах появились первые зрители. Из тех, кто любит прийти заранее, чтобы не только боем насладиться, но и спокойно пивка попить и пообщаться с друзьями-товарищами.

Милое дело!

Зрительские кресла не сказать что мягкие, но удобные. Пиво робот-разносчик доставляет в мгновение ока, только свистни. Солнце уже почти село, яркий свет прожекторов заливает пока еще пустую карту, на которой скоро взвоют моторы, ударят пушки и развернется танковый бой. Рядом старый товарищ, с которым можно поболтать на любую тему. И все это – майский вечер, свет прожекторов, постепенно заполняющиеся трибуны, не слишком громкий стайл-рок или энтри-музыка, пустая (пока еще!) карта, создают в груди прекрасный холодок, имя которому – предвкушение.

Олег оставил танк на предстартовой охраняемой стоянке, отметив про себя, что «Хантер» Годлы уже здесь, и прошел в служебное помещение, чтобы закончить последние формальности перед дуэлью, а затем получить заряды к пушке.

После хаоса Серых Десятилетий, когда жизнь человека зачастую зависела от того, есть у него ствол или нет, отнять оружие у населения Совету Директоров ТНЭК, устанавливавшему новый порядок в мире, не удалось. Он и не особо старался. Особенно когда стало ясно, что население оружие отдавать не желает категорически. Мало ли что. Вдруг опять война и грабеж? И все как-то со временем утряслось, оружие осталось в свободной продаже и свободном же пользовании. Конечно, не обходилось без эксцессов с кровью и смертями. Но таковые эксцессы случались всегда, а два поколения граждан, выросших среди сплошных войн, катастроф и вооруженных конфликтов, прекрасно знали и чувствовали разницу между бандитом с ручным плазмотроном наперевес и честным обывателем с двадцатизарядным пулевым «глоком» в кобуре на поясе. Ну, или наоборот, потому что плазмотронами честный обыватель тоже не брезговал, равно как и бандиты – «глоками». Единственное исключение касалось тяжелого оружия и в первую очередь танкового. Плазменные заряды и боевые снаряды к танковым пушкам хранились исключительно на специальных охраняемых складах и выдавались под расписку перед каждым игровым сражением. Особенно это касалось игры «ВТО». В «КТО» контроль был не такой жесткий, но тоже действенный. Если ты на танке с полным боезапасом рассекаешь по городу и тебя остановила ГП – городская полиция, то на первый раз получишь серьезное предупреждение и заплатишь солидный штраф. А вот если поймают второй раз – прощайся с лицензией. Хоть лицензия эта и полуофициальная в силу полуофициальности самих «Красных Танков Онлайн», но без нее участвовать в боях ты не сможешь. Никак.

Если же, не приведи господь, ты на этом же танке ограбишь банк или совершишь иное серьезное противоправное действие, при котором погибнут люди, то прощайся уже не с лицензией, а с жизнью. В этом случае дело мгновенно уходило к спецполам, а те, как правило, не церемонились и уничтожали вооруженных преступников на месте без суда и следствия. В первую очередь тяжеловооруженных. Разумеется, все эти меры вооруженную преступность не искоренили. Но заметно поубавили, если сравнивать с тем беспределом, который творился в самом конце Серых Десятилетий.

Смотрящий игры был уже на месте. Звали его Моня Толстый, и Олег его знал. Как и все, кто имел хоть какое-то отношение к «КТО».

Это был неопрятного вида расплывшийся, сильно облысевший мужчина лет пятидесяти с маленькими голубыми глазками, прячущимися под припухлыми веками, и мясистым отвислым носом. Он сидел за видавшим виды обшарпанным конторским столом, тыкал толстым указательным пальцем с явно обгрызенным ногтем в клавиши комма и что-то высматривал на экране.

Здесь же, привалившись спиной к стене, засунув руки в карманы потрепанного комби, с дымящимся окурком сигареты в углу рта стоял Годла.

Олег не раз слышал и от отца, и от других танкистов не самые лестные отзывы о смотрящем Моне Толстом, которые сводились к одному: если Моне приходится выбирать между справедливостью и деньгами, он выберет справедливость. Но только за очень хорошие деньги. Правда, слышал Олег от отца и другие рассуждения – мол, хорошо, что Моня смотрит лишь за боями низкого класса, поскольку зеленым новичкам полезно иметь дело с такими, как он, – больше отсеется в самом начале. Зато те, кто получит уроки игры, а заодно и жизни от Мони, и не бросит «КТО», нарастят достаточно толстую шкуру, чтобы идти дальше.

– Привет, – поздоровался Олег, огляделся в поисках стула, не нашел, подошел к окну, отодвинул в сторону горшок, в котором почти уже совсем засохло какое-то пыльное растение, и уселся на широкий подоконник.

– С подоконника слезь, нуб, – пробурчал Моня Толстый, не отрывая взгляда от экрана. – Ага, вот оно.

– Вы бы цветок полили, – сказал Олег, не меняя позы. – Водой. А то ведь помрет, бедолага. Жалко.

– Борзый, – констатировал Моня, откидываясь на спинку стула. – Это хорошо, люблю борзых нубов. – Он посмотрел на Годлу. – А ты, мастер-капрал?

– А то! – подтвердил Годла. – Чем борзее нуб, тем больше фана[11]11
  Фан (жарг.) – кайф, радость.


[Закрыть], когда его нагибаешь. А этот еще и в скафе. «Латник-4» никак? Обоссаться – не высохнуть. Мамка небось купила на последние, чтобы сыночек дорогой не ушибся? Подгузник-то не забыл, сыночек? Он тебе точно сегодня пригодится, а то потом скаф долго отмывать придется.

Олег помалкивал. Он хорошо помнил, что говорил по поводу подобных ситуаций отец.

«Танковый игровой бой – не драка во дворе. Покажи, как ты крут, за пультом, когда над картой опустится силовой купол. А киданье словами оставь тем, кто ничего другого не умеет».

– Ладно, к делу, – сказал Моня. – Значит, сегодня у нас дуэль. Мастер-капрал Годла, танк «Хантер М2» с пушкой «Смоки М3» против новобранца…э-э… Шалого. Танк «Васп М2» с пушкой «Смоки М2». Защитных красок нет. Начало ровно в двадцать один ноль-ноль. Распишитесь вот здесь и…

– Одну минуту, – перебил Олег. – Тут какая-то ошибка. У меня тоже танк «Хантер М2» и пушка «Смоки М3».

– Танк у тебя может быть какой угодно, – сказал смотрящий. – Хоть третий «Мамонт», хоть «Викинг». Но драться сегодня ты будешь на «Васпе».

– Это почему?

– Дополнение к правилам танковых дуэлей в Московском регионе от двенадцатого января две тысячи девяносто четвертого года. Новобранец не может выходить против старшего по рангу на танке, равном или превосходящем танк старшего по рангу. На, можешь сам почитать. – Он подтолкнул к краю стола лист аквабумаги с отпечатанным текстом.

Олег покосился на стол и сказал:

– Первый раз слышу об этом дополнении.

– Не моя проблема, – пожал жирными плечами Моня. – Не согласен – пожалуйста. Засчитаю техническое поражение, только и всего. С кем не бывает.

Олег кинул взгляд на Годлу. Мастер-капрал дожевывал потухший окурок и откровенно ухмылялся.

– Хорошо. – Олег очень старался быть и выглядеть совершенно спокойным. – Почему тогда это правило не применялось раньше?

– Раньше – это когда? – усмехнулся Моня. – Лет пятнадцать назад оно применялось. Хоть и не всегда. Ты этого помнить не можешь, потому как еще и ходить не умел. Но должен знать, что применение того или иного правила зависит от смотрящего. Если правило не отменено Конвентом смотрящих. Это правило не отменено. – Он посмотрел на часы. – Давай решай, новобранец, время идет. И скажи еще спасибо, что я даю тебе казенный «Васп» да еще и второй модификации. У него, между прочим, скорость и маневренность выше, чем у второго «Хантера».

– С гулькин хрен, – пробормотал сквозь зубы Олег. – Зато броня слабее на треть. Это уже не говоря о пушке. Вторая «Смоки» против третьей? Ха-ха.

Моня Толстый еще раз демонстративно глянул на часы.

– Кстати, учти, что за аренду казенного «Васпа» тебе придется заплатить. По-любому.

– Сколько?

– Пустяки, – ухмыльнулся Моня. – Пятьдесят энерго. Для такого лихого танкиста, как ты, это не деньги.

– Скаф в залог возьмете? – спросил Олег и, не дожидаясь ответа, принялся расстегивать свой «Латник-4».

Он уже понял, что его классически подставляют, но сдаваться не собирался. «Принял решение – выполняй во что бы то ни стало», – часто повторяли и отец, и дед. И в этом Олег был с ними абсолютно согласен.

По статистике основная масса ставок всегда осуществляется перед самым началом боя. Как непосредственно на трибунах, так и через ГКС – Глобальную Комм-Сеть. Это вам скажет любой букмекер. Правилами дозволяется сделать или поменять ставку вплоть до команды «В бой!», а человек такое существо – зачастую сам не знает, что ему в голову взбредет в следующую секунду. Особенно если дело касается возможности срубить денег «по-легкому». Или потерять, тут уж как повезет. Бум начинается минут за пятнадцать до боя, когда поступает первая свежая информация о составах команд и технике, на которой собирается драться тот или иной танкист. Те же правила разрешают игроку изменить решение в последний момент, за пять минут до боя и, скажем, пересесть с «Викинга» на «Диктатор», еще и поменяв при этом пушку. Или же, как в случае с Олегом, вмешивается иной фактор. И что прикажете делать зрителю? Особенно тому, кто, ставя деньги, не просто рассчитывает на удачу, а старается учесть все нюансы предстоящей игры? Конечно же, он часто меняет условия ставки и тоже в последний момент.

Так что когда Олег в старом отцовском комби из тройного меташелка – хорошо, догадался захватить с собой на всякий случай! – забирался в казенный «Васп», делал пробный круг на огороженном тренировочном пустыре рядом с картой, затем расписывался в получении снарядов и в последний раз перед боем проверял все системы машины, ставки, которые до этого были один к четырем, резко изменились. Теперь на одного поставившего на победу новобранца Шалого приходилось шестеро тех, кто был уверен в победе мастер-капрала Годлы. И подтверждал свою уверенность кровными энерго.

Еще бы! Одно дело, когда машины и пушки равные и все зависит лишь от мастерства, опыта и удачи танкистов. И совсем другое, когда заведомо слабейший получает еще и более слабую машину и пушку. Тут уж, как говорится, извините-подвиньтесь. Оно, может, бой и выйдет интересным, но рисковать на таких условиях своими деньгами будет только полный дурак.

Олег сидел, вернее, полулежал в защитной капсуле «Васпа» и ждал сигнала о начале своего первого в жизни боя. Он думал, что будет волноваться сильнее, и даже боялся этого, потому что излишнее волнение мешает в любом деле. Но явная подстава с намеренной заменой его «Хантера» на казенный «Васп» разозлили его настолько, что сначала эта злость начисто перебила какое бы то ни было волнение, а затем и вовсе переросла в непоколебимую уверенность, что он выиграет этот бой. Несмотря ни на что. Сердце стучало ровно и сильно, руки и ноги не дрожали, ладони были сухи. В конце концов, это даже символично – «Васп» был первым танком, на котором он учился водить и стрелять. И на нем же он впервые идет в настоящий игровой бой.

«Ну, скоро вы там? Я готов», – подумал он.

И, словно в ответ на его мысленный призыв, в наушниках шлемофона приятный женский голос начал обратный отсчет:

– Внимание, танкисты! До начала боя десять секунд, девять, восемь…

Главное твое преимущество – это скорость и маневр. Помни об этом и не подставляйся. У него толще броня и мощнее пушка.

– …четыре, три, два, один… В бой!

Ударил гонг, и створки ворот впереди скользнули в стороны, открывая глазам залитую неистовым электрическим светом карту Песочница.

Игровые бои в «КТО» отличаются от боев в «ВТО» еще и тем, что в «Красных Танках Онлайн» почти никогда не применяются ремонтные боты, которые быстро восстанавливают подбитые танки прямо на карте во время боя. Если, конечно, танк подлежит быстрому восстановлению. Подобные технологии, как и сами ремботы, стоят весьма дорого и чаще всего не по карману устроителям и участникам боев «КТО». Поэтому, к примеру, та же дуэль в «КТО» идет до первой победы, а в «ВТО» и до трех, и даже до пяти – в зависимости от предварительной договоренности. Еще по той же предварительной договоренности можно использовать или не использовать так называемые припасы. А именно: танковую аптечку, резко ускоряющую регенерацию «живой» брони после пробития, двойную защиту (специальная наносмесь, применение которой делает броню танка крепче на время), двойную энергию выстрела и ускорение (принудительный форсаж двигателя). Когда-то использовались еще и мины, которые танк мог оставлять за собой в самые неожиданные для противника моменты, но потом от них по разным причинам отказались.

В сегодняшней дуэли припасы были – по два всех видов у каждого. Это значительно увеличивало время боя и, следовательно, делало его увлекательнее – кому интересно переться на трибуны ради пяти-семи минут зрелища? Пятнадцать-двадцать – другое дело.

Этим вечером на Песочнице было запланировано три дуэли. Схватка между Шалым и Годлой стояла первым номером. Для разогрева зрителей, так сказать, потому что затем на квадратную арену Песочницы должны были выйти более серьезные игроки в званиях не ниже уорент-офицеров.

Второй «Васп» выдержит пять точных попаданий из пушки «Смоки М3». Это если повезет. А в среднем он выдерживает четыре. Соответственно, из «Смоки М2» поразить «Хантер» второй модификации можно за шесть выстрелов. Опять же если повезет. В обычном случае тратится семь. Эти сведения и массу других, начиная от скорости различных типов танков всех модификаций, прочности их брони, скорострельности пушек и скорости поворота башен и заканчивая свойствами той или иной защитной краски, Олег давно знал наизусть. Теперь оставалось выяснить, насколько умело он сможет эти знания применить.

Первый выстрел он пропустил глупо – не просчитал скорость перезарядки пушки Годлы, вследствие чего слишком поздно выскочил из-за укрытия и тут же заработал снаряд в борт. Правда, не растерялся, а сумел ответить и тоже попал. После чего рванул на полном газу вокруг центральной приподнятой части Песочницы, рассчитывая, что «Хантер» его не догонит. Разве что применив ускорение, но ускорение было и у него. Первая мысль простая – сделать полный круг под прикрытием подпорной стены, зайти противнику в тыл, выстрелить, дать задний ход и спрятаться за углом. Но потом пришла вторая. Годла все-таки не новичок и вряд ли станет гоняться за Шалым, как собака за собственным хвостом, зная, что его танк медленнее. Значит, он, скорее всего, будет ждать на месте. Или отъедет вплотную к внешнему ограждению, чтобы увеличить сектор обзора. А то и вовсе выползет на возвышение, откуда все видно, хотя и риск получить попадание больше.

Так что выберет Годла?

И что выбрать ему?

Танковый игровой бой – это не только тонкий и точный расчет, но и во многом чистая интуиция. Она складывается из двух составляющих: таланта и опыта. И не случайно талант стоит на первом месте.

«Ты быстрее, помни об этом».

Впереди показался «домик» – сооружение из пластмонолита, имитирующее нечто среднее между деревянным сараем и кургузым бараком, расположенное в углу карты. И тут же пришло решение.

Олег направил машину за «домик», укрылся за ним и затаился. Зрители не слишком любят кемперов[12]12
  Кемпер – игрок, постоянно отсиживающийся в засаде.


[Закрыть], но ему в данном случае на мнение зрителей «класть с прибором». Его танк слабее, и следует пользоваться любой возможностью, чтобы уравнять шансы.

Теперь главное – заметить врага первым…

Вот он!

Так и есть, выполз на приподнятую центральную часть и тут же спрятался за один из трех прочных «г»-образных заборов, расположенных по ее углам. Четвертый угол занимала имитация древней водонапорной башни.

Заметил или нет?

Кажется, нет.

В игровых танках почти не имеется хитрой электроники – всех этих лазерных дальномеров, прицелов, тепловых и прочих сенсоров, рассчитанных на обнаружение противника в любую погоду и любое время суток на большом расстоянии. Есть только довольно примитивный компьютер, с помощью которого ведутся управление машиной и огонь из пушки (менее мощное вооружение, включая пулеметы, давно перестали устанавливать за его ненадобностью в игровых боях) и осуществляется круговой обзор с полутора-двух десятков тщательно укрытых в корпусе и башне видеокамер. Последние часто выходят из строя под ударами снарядов противника. Часть из них можно быстро заменить, используя аптечку или ремботов, часть – нет. Бывает, хоть и довольно редко, у танкиста остается и вовсе единственная возможность обзора – древний оптический прицельно-наблюдательный комплекс, ПНК-20. И тогда становится по-настоящему трудно. Потому что одно дело – вести танк и стрелять из пушки с помощью сенсорного пульта, полулежа в эргокресле и глядя на удобный цветной стереоскрин, и совсем другое – делать это, одновременно оценивая окружающую обстановку через древнюю оптику. То есть практически на ощупь, потому что морда твоя утоплена чуть ли не по самые уши в мягкий наглазник ПНК, оторваться от которого – значит ослепнуть. Именно поэтому многие танкисты отказывались от сенсорных пультов управления и пользовались пультами с настоящими клавишами, на которые нужно нажимать, – их гораздо проще нащупать. А кое-кто и вовсе восстанавливал на машинах ручное управление, чтобы иметь возможность перейти на него в случае необходимости.

Олег высунулся из-за домика, быстро огляделся и снова спрятался. Опять высунулся и увидел, как «Хантер» Годлы осторожно выползает из-за стены. Не дожидаясь, пока его заметят, Олег поймал в прицел стык между башней и корпусом, ткнул в клавишу «выстрел», увидел, что попал, и сдал танк назад. За две секунды объехал «домик» задним ходом (время перезарядки его пушки составляло одну целую и шестьдесят четыре сотых секунды), снова выглянул, выстрелил и попал. Три: один в его пользу, но теперь Годла его заметил, и пушка «Хантера», «Смоки М3», грохнула в ответ.

Мимо!

Олег успел спрятаться за «домик». И тут же рванул вперед на полном газу, отсчитывая про себя даже не секунды – десятые и сотые доли. А точнее, одну целую и пятьдесят пять сотых секунды – именно столько уходит на перезарядку пушки Годлы. Ударил по тормозам ровно в тот момент, когда противник выстрелил, – снаряд лишь чиркнул по броне. Ответил сам и попал. Четыре: один. Теперь полный газ, и, прижимаясь к подпорной стенке центральной части, вокруг нее. Метров тридцать. Стоп и полный назад. Так и есть, Годла купился и ринулся на перехват в то место, где предположительно должен был оказаться Олег, если бы продолжал движение вперед.

«Хантер» Годлы лихо прыгнул с подпорной стенки, на лету разворачивая башню. И на лету же выпустил снаряд. В белый свет, как в копеечку. А Олег хладнокровно всадил свой пятый выстрел точно в борт противнику и с радостью увидел, как броня «Хантера» изменила цвет, посветлев. Это означало, что Годла использовал одну из двух имеющихся у него аптечек. Однако теперь прятаться было некуда, да и бежать тоже. Олег уже знал, что подставляется, когда направлял машину вверх по пандусу, чтобы потом на скорости пересечь центральную часть карты и укрыться с другой стороны, но это был единственный выход.

Бамм! Танк содрогнулся всем своим корпусом, его даже чуть занесло на ходу, и Олегу на миг показалось, что он почувствовал боль многотонной машины, словно это было живое существо.

Он оценил процент повреждений.

Так и есть, на этот раз Годла не промазал. Итого: два попадания. Еще одно и нужно будет пускать в ход аптечку…

Олег и сам не уловил тот момент, когда бой захватил все его существо.

Потом, анализируя, он пришел к выводу, что больше всего это было похоже на переход от бодрствования ко сну. Кажется, вот только что ты лежал с закрытыми глазами в кровати, лениво следя за тем, как в голове медленно и плавно, будто солидные рыбы в аквариуме, проплывают мысли или одно мало что значащее воспоминание сменяет другое; и вот уже реальный, окружающий тебя мир исчез, растаял, как будто никогда его и не существовало, и ты весь там – в сновидении, где происходят удивительные и фантастические вещи…

Но только похоже. Ибо реальность, жесткая и неотвратимая реальность игрового боя, никуда не делась. Она по-прежнему окружала танк Олега и его самого, находящегося в танке, со всех сторон; напоминала о себе гулом двигателя, запахом сгоревшего пороха, каплей пота, стекающей из-под шлемофона на лоб. Однако изменилось его восприятие этой реальности. Все, что не касалось непосредственно боя, словно исчезло: трибуны, зрители, город Москва, мама, сестры, дед Иван, друзья, знакомые – все. Остались только карта Песочница, его танк, танк противника и сам противник внутри этого танка. При этом себя Олег ощущал частью боевой машины, полностью слившись с ней, а Годлу – как человека, который хоть и умеет худо-бедно управлять танком, но существует отдельно от него, а значит, не сплясать ему против Олега в этой игре. Никак. И это не глупая мальчишеская самоуверенность, а самая что ни на есть правда и даже истина. Потому что самоуверенность быстро наказывается, а Годла истратил уже обе аптечки. Олег же только одну, и счет попаданий опять три: один в пользу танкиста Шалого.

Наверное, это и называется вдохновением. В своем новом состоянии Олег точно предугадывал все действия Годлы. Повороты, ускорения, торможения, выстрелы, ложные маневры – ничто не было скрыто, ничто не проходило мимо внимания, не представляло ни малейшей тайны или даже элементарной загадки. Поэтому снаряды «Хантера» летели большей частью мимо цели и не срабатывали примитивные ловушки и хитрости, с помощью которых мастер-капрал Годла надеялся одолеть наглого и юного новобранца Шалого. Как следствие, мастер-капрал психовал и допускал все больше ошибок. А Олег хладнокровно расстреливал противника, выскакивая там, где Годла ждал его меньше всего.

При счете пять: два Олег понял, что уже победил. Можно было спокойно идти лоб в лоб и добивать «Хантер», даже получая снаряд в ответ. Но это показалось ему слишком простым решением. Поэтому, покрутившись по Песочнице еще минуты три и дважды избежав попадания, он в конце концов ловким чертом выскочил в тыл «Хантеру» Годлы и, пока тот, опомнившись, пытался развернуть башню, влепил ему шестой снаряд в корму.

«Хантер» вздрогнул всем корпусом и бессильно замер, опустив ствол пушки долу.

Есть!

Гейм, как говорится, овер. Чистая победа.

Под восторженные крики зрителей с форсом истинного танкиста – на полном газу! – Олег сделал круг победы и направил машину в ангар. Пора было пожинать лавры и предметно думать о будущем: сегодняшний бой – лишь первый шаг на том пути, с которого он не собирался сворачивать.

Прошло двенадцать дней после памятного разговора с Лукасом, прежде чем Валерия решила, что настало время начинать игру. Ее никто не торопил. Собственно, под «никто» могли подразумеваться всего два человека: сам Лукас и начальник отдела безопасности компании «Левицкий. «ВТО» Феликс Говоров, который присутствовал при том разговоре. Но ни один, ни второй не имели над Валерией власти в деле, выполнить которое она добровольно согласилась. Не только потому, что согласилась она добровольно, но также из-за обещания, которое она взяла с обоих мужчин: дать ей полную свободу действий – раз, не подгонять – два. Это не считая заранее обговоренной и весьма внушительной денежной суммы, которые всесильный глава компании «Левицкий. «ВТО» обещал заплатить Валерии Великолепной в случае успеха. И даже в обратном случае, хотя сумма при этом заметно уменьшалась.

Не то чтобы лучшая и уже даже легендарная ведущая игры «ВТО» готова была за деньги сделать многое, а за хорошие деньги очень многое, если не все. Нет. Каких-то принципов, которые даже можно было под определенным углом зрения определить как моральные, госпожа Стинг придерживалась. Но принципы эти практически не распространялись на отношения Валерии с мужчинами. Сама она неоднократно формулировала данные отношения следующим образом: «Я трахаю кого хочу и когда хочу. А тем, кого я трахаю, остается лишь не дергаться и получать удовольствие».

Собственно, две почти недели понадобились Валерии на сбор и анализ информации, а также на подготовку. Как внутреннюю – нужно было свыкнуться с ролью, которую она собралась играть, – так и внешнюю, физическую. Ибо сорок два года – это сорок два года, и легкий курс омоложения никогда не помешает, если хочется по-прежнему выглядеть на тридцать с маленьким хвостиком. Даже при наличии отменной наследственности.

Сделка прошла лихо, без сучка и задоринки, словно умыкнувший флаг противника и прикрытый точными «Рельсами» товарищей третий «Хорнет» по низу карты Брест. Доверенное лицо Богдана Антонюка – молодой, бедный, но амбициозный киевлянин с неоконченным юридическим образованием Аркадий Троепольский за гибкий процент (чем меньше платил Антонюк в целом, тем больше получал Троепольский) сумел виртуозно сбить цену на английский крейсерский танк «Кромвель Mk VII» с четырех сотен тысяч энерго до трехсот сорока тысяч. Броневая машина была куплена, погружена в специальный грузовой трейлер и отправлена новому владельцу, о чем Богдан только что получил исчерпывающее сообщение, проиллюстрированное соответствующими фото, на личный комм.