Текст книги "Всеми правдами и неправдами"

Тот по инерции все-таки махнул кулаком, едва задев предплечье Нэда. Крупное тело проскочило дальше, сломанная в колене нога дала слабину, Лис грохнулся на пол. Не чуя боли, в диком запале вскочил и пошел на врага.

Нэд не поверил глазам – практически открытый перелом, разбитая кость едва не порвала кожу. Отшагнул назад. Руки противника мелькнули перед грудью. Колено лягнуло в подбородок Лиса. Тот запрокинул голову и упал под ноги. Но снова вскочил… попробовал вскочить. Боль наконец пробила мощный заслон адреналина, бросила обратно.

– А-а! – орал он, катаясь по полу.

– А-а-а!! – вторил зал. – Бе-ей!

И гнет ритма:

– Бум-бум! Гаси!..

Лис вскочил на отчаянном, на грани сознания, усилии. Лопнувшая кость прорвала кожу, хлынула кровь, заливая пол.

– Га-а-ад!

Прыгая на одной ноге, Лис сократил дистанцию, запредельным усилием бросил тело на противника, стараясь захватить руками. Краем сознания понимал, что на большее сил не хватит. Схватить бы, обрушить на пол и задушить, загрызть…

Нэд вдруг посочувствовал ему. Это конец. Лис шел вперед, на верную гибель, не желая ждать, когда победитель добьет его, как забойную тушу.

– Найденыш! Гаси! Гаси его!

– Лис, мудак! Давай вперед! На части порву!

Доброхот противника рассвирепел от вида уплывающих денег – не на того поставил.

– А-а!.. – уже обреченно орал Лис.

Кулак ударил в подбородок, останавливая противника. Лис вздрогнул, глаза закатились, тело пошло вперед. Он падал на Нэда, когда тот ударил ногой. Носок кроссовка вмял кадык внутрь. Лис захлебнулся воплем, упал, дернул раз-другой корпусом и застыл.

Сильная рука отбросила Нэда назад. Рефери подошел к Лису, стал на колено, перевернул того лицом вверх, оттянул веко, пощупал пульс.

– Да-а! Молоток! – Диж, Гент вскочили на ноги и орали на весь зал. – Нэд, дави их!

Рефери встал, скрестил руки над головой. На ринг сразу выскочили помощники. Нэд сходил вниз, когда динамики выплюнули рев.

– Победил Нэд! Все, кому повезло, могут получить деньги!!

Оскар, довольно скаля зубы, похлопал Нэда по плечу.

– Здорово ты его! – повернулся к Мечиславу. – Твоя очередь, приятель. Так же работай! Пошел!

Бледный как мел Мечислав поплелся к рингу. Нэд остановил его, взглянул в глаза. Мечислава поразил мрачный вид товарища.

– До последнего! Иначе – смерть.

Пораженный скоротечной схваткой, оглохший от рева зала и дикой музыки, содрогающийся от внутреннего напряжения, Мечислав вышел на ринг.

В ложе Ушастик глотнул пива из запотевшей бутылки, довольно крякнул и сказал Глебу:

– Твой бородач не плох. Где нашел такого?

– Случайно… прибился.

– Ну-ну. Посмотрим во второй драке. Там парни крепкие.

Глеб пожал плечами, глаза следили за рингом. Мечислав сдерживал натиск невысокого крепыша с кривыми ногами и огромной головой на толстой шее. Мечислав закрывал руками голову, сгибал корпус, спасая живот от сильных ударов ногами, и отходил назад.

Удар, второй, ногой, еще с левой… Мечислав едва успевал подставлять под удары руки и отходил назад, забирая влево. Все, о чем говорил Нэд, вылетело из головы, едва он вышел на ринг. Здесь все не так. Все неправильно. И схватить верткого ловкого противника не удавалось, а удары сыпали со всех сторон, и если бы не глухая защита, Мечислав уже лежал бы на полу.

Оглушал вой рядов, давил рев динамиков, мелькало перекошенное потное лицо врага. Крепыш ударил ногой, Мечислав отшагнул, носок врезал по бедру.

– Хватит отходить, бей сам!

Нэд стоял у шершавой стены и безучастно смотрел на ринг. Рядом орал Оскар, заводя и без того ошалелого Мечислава.

Нэд видел, как его приятель вдруг протянул руки к противнику и прыгнул вперед, пытаясь схватить ловкого малого. Тот моментально ударил в разрез, голова Мечислава мотнулась назад. Еще удар. Лопнула бровь, кровь потекла на глаза.

– Тв… мать!..

Мечислав устал скакать по рингу и решил во что бы то ни стало схватить противника. Пропустив три мощных удара и едва стоя на ногах, он упрямо пер на врага. Крепыш пнул Мечислава в живот, спасая от падения.

– Да бей же сам, мудак! – Оскар уже подпрыгивал от злости. – Бей!

Ему вторил зал.

– Бей!

– Вали!

Наконец после седьмой или восьмой попытки Мечислав ухватил противника за руку, противник рванулся, рукав легкой рубашки треснул. Выдержав еще один удар, Мечислав дернул крепыша на себя, вдруг ловко врезал коленом в живот, перехватил за шею и столкнул на пол.

Перекошенное лицо оказалось перед глазами, пальцы нащупали и сдавили горло. Противник отталкивал от себя тяжелое тело, норовил ударить головой. Мечислав сам ударил лбом, нос крепыша брызнул кровью.

Два тела катались по полу, пятная его кровью. Сыпали неловкие удары, редко попадая в цель. Хрип, стон и мат перемежались с вязким звуком ударов и шлепков. Окончательно рассвирепев, Мечислав выдрал руку из захвата, большой палец вошел в глазницу, рванул в сторону.

– У-а-ас! – Крепыш взревел, запрокидывая голову, Мечислав вдруг вспомнил наставления, цепко схватил горло и сжал пальцы.

– Ох, ё! – облегченно вздохнул Оскар, видя, как здоровяк рефери поднимает шатающегося Мечислава.

Тот не отрывал безумного взгляда от поверженного врага. Зрелище было еще то. Окровавленная глазница, жижа раздавленного глаза стекает по щеке, кровь капает изо рта, ноги и тело конвульсивно вздрагивают. Мечислав брезгливо посмотрел на свои пальцы и вдруг согнулся пополам. Желчь вместе с завтраком полетели на пол. Рефери с руганью отпрыгнул и взмахом руки позвал рабочих.

В ложе Ушастик с улыбкой поздравил Глеба. Потом кивнул на противоположную сторону рядов.

– Видишь? Во втором снизу… Двое в кожанках.

– Там все в кожанках.

– Рядом блядь в красном сидит… Чуть правее… вот они. Знаешь, кто?

– Один – Яромир Хмель. А второго еще не видел.

– Помощник Чифа из Конска.

Глеб кивнул, отмечая крупную фигуру. Единственный стопроцентный иностранец-главарь в Зоне. Хозяйничает в Баюре. И зовут его не Яромир и не Хмель, а Джэйкоб Хоуп – коренной янки. Восемь лет назад приехал в Зону, попал к Харабу. Тот в одном из боев с охраной каравана странным образом подорвался на гранате, а Джэйкоб объявил себя главарем, и кто был не согласен – получил пулю в лоб.

– Они второй день здесь. Что-то обговаривают.

– Акцию готовят.

Ушастик помотал головой, глаза зло сверкнули.

– Баюр – единственный городок у границы, где форпосты ругийских войск не имеют сплошной линии. Из Ламакеи через Ловшан можно наладить прямые поставки в обе стороны.

– Армейцы не дадут.

– Договорятся. Ченч – боевики не трогают караваны, а те перестают патрулирование. И тогда дорога через Ягдари станет не единственной.

Глеб наморщил лоб, усваивая информацию. Если Ушастик прав, ситуация хреновая. Так можно потерять свой жирный кусок пирога…

Они стали вполголоса обговаривать способы противодействия, глядя на ринг.

Шел второй тур боев. Гладиаторы – с легкими травмами, синяками и кровоподтеками, со звериными оскалами, безумными взглядами, пеной на губах – били, толкали, бросали, рвали противников на куски.

Хрипы, стоны, ругань, треск сухожилий, скрежет зубов, хруст костей смешались с криками и свистом зала, какофонией музыки, неистовством динамиков.

«Бей! Рви! Кровь – это плата за жизнь… Убей его! Здесь нет места жалости. Зона дает шанс – поймай его! Никто не считает трупы, останется только победитель!»

Гладиаторы попали в своеобразный аттракцион: нервотрепка ожидания с просмотром чужих схваток, сумасшедшая драка – глаза в глаза, сила на силу, смерть на смерть, взрыв адреналина до дрожи в теле, – и снова ожидание пополам с гаданием: ты или тебя?

Счастливчики тряслись от пережитого, несчастных сгружали с брезентовых носилок в длинный фургон вповалку, заливая и без того скользкий пол кровью, мозговой жижицей, желчью и мочой.

Нэд едва успел осмотреть лицо Мечислава, как подбежал Оскар.

– Давай, давай. Пора! Порви его!

И снова решетка ринга, раздраженное лицо рефери, круглые глаза противника – смесь злобы, страха, надежды и ненависти. Его прыжки, удары, ругань. Его падение и дикий рев, когда оба каблука припечатали низ живота, сминая хрупкие части тела, разрывая плоть, разбрызгивая под чудовищным давлением кровь из капилляров и вен.

Толчок рефери в угол ринга, тесная дверь загона, радостное лицо Оскара, одобрительный хлопок и… страдальческие глаза Мечислава.

Его неверные шаги к рингу, обреченные движения. А там высокий худощавый парень с выпуклой грудью, длинными руками и самоуверенной улыбкой.

Бешеный ритм боя под грохот трибун, на который уже не обращаешь внимания. Неловкие выпады, хлесткие удары, мертвая сцепка тел, стук падения и карусель в обнимку.

А за спиной сипит потерявший голос Оскар, рядом боевики с коротышками-«кипарисами» пьют пиво, деловито обсуждая шансы каждого и делая ставки.

Нэд впервые почувствовал раздражение и ненависть. К Оскару, к бандитам, к жаждущим крови зрителям, их сексапильным шлюхам… к Зоне…

Он пропустил момент, когда Мечислав отскочил от противника, размазывая кровь по лицу, бросился вперед и нанес сильнейший удар ногой тому по голове. Еще, еще… и еще. Пока рефери не поднял его над полом и не отнес в угол…

Кровь успела свернуться и стянуть кожу. Холодная вода размыла ее, и бледно-красные полосы стекали по щекам и подбородку. Длинный порез на лбу вспух и саднил при малейшем касании. Большой фингал под левым глазом отливал синевой, вспухал, постепенно закрывая глаз.

Мечислав сидел в клетушке, прижавшись спиной к холодной стене и запрокинув голову, а Нэд мокрой тряпкой осторожно смывал красные подтеки с его лица.

– Не шевелись… да еп!.. не тряси головой, не жеребец. Какого хрена руки отпустил? Он же тебя едва в нокаут не отправил.

– Ну… шо такофо?.. – Язык едва работал, Мечислав шепелявил, выталкивая слова из разбитых губ. – Как выфкочил на ринг, память отфибло. Тьфу!..

Тряпка тронула порез, Мечислав дернул головой.

– Терпи, не маленький. Еще разок забудешь, считай – труп!

После двух кругов объявили небольшой перерыв. Спешно замывали ринг, готовя его под групповые бои. Часть закутков опустела – их обитателей сгрузили в труповозку. В других гладиаторы зализывали раны и ждали третьего круга. Мат, стоны и вскрики весели под потолком.

Оскар отправил своих бойцов отдохнуть, а сам остался: в перерыве выступали женские пары – потешные бои обнаженных, намазанных маслом девиц заводили публику не хуже зверских схваток смертников.

– Как самочувствие?

Мечислав с трудом выпрямил спину, повел плечами. В затылке сильно кололо, плечи словно налиты свинцом.

– Еще бой выдержу… может быть.

– А больше и не надо.

– Боюсь, это будет последний.

– Да ладно. Пара на пару – выстоим.

Мечислав встал, прошел по закутку, попеременно поднимая руки, посмотрел по сторонам. Ему повезло. Кое-где гладиаторы лежали пластом. С переломанными руками и ногами, следами укусов, синяками. Это счастливчики – увечья не позволяли им выходить на ринг, смертельная угроза отступала на время выздоровления.

Иные тоже лежали, без движения, стона, звука – жизнь вытекала из тел. Через час их снесут в грузовик, бросят на остывающие трупы прежних неудачников, сверху набросают других, потом еще…

Нэд посмотрел по сторонам, оценивая потенциальных противников. Особо опасным никто не выглядел, сильные бойцы были свободными людьми, их в закутках, понятно, никто не держал. И работают они в основном с профессионалами – выше ставки и слава.

«В здании полторы тысячи вооруженных человек. На улице еще сотня – наготове. Уйти невозможно, почти… Без оружия, транспорта, знания местности. На север далеко, на юг бессмысленно. Допустим, оружие отберу, машину отобью, но как пройти мимо охраны. Один автомат – мелочь, а десять?.. сотня?.. Изрешетят. Надо после боев. Бандиты расслабятся, ночью сторожить так не будут. Тачка, ствол, пару гранат – и ходу. Куда?»

Нэд замер, не желая спугнуть ход мысли. Впервые удалось зафиксировать четкую нить рассуждений, раньше идеи – словно рысаки – мелькнут и исчезнут. Что-то иное говорило в нем, рассуждало, планировало. Словно подсознание советовалось с… с кем?

– Заснул? – Легкий толчок вывел из задумчивости. – Чего рот раззявил?

Мечислав все увереннее размахивал руками. Боль уходила, становилась тупой, незаметной. Нэд здорово размял мышцы и связки.

– Ты волшебник! Руки не ноют… Раньше не массажистом был?

Нэд пожал плечами, отрешенно глядя мимо приятеля. Попробовал сознательно продолжить мысль, но та уже исчезла, оставив острый осадок недовольства и досады.

* * *

Две сексапильные девицы, одетые только в узкие полоски кожи, в высоких сапогах, с высоко поднятыми волосами, принесли в ложу маленький столик с напитками, бутербродами, фруктами. Улыбнувшись главарю и его гостю, отступили в сторону и замерли.

Ушастик отхлебнул пива из высокого запотевшего стакана, одобрительно кивнул, бросил в рот несколько узеньких полосок высушенной соленой рыбы и причмокнул.

– Как наша закуска?

– Класс. А раки есть?

Ушастик показал на нижнюю полку столика, там в глубокой кастрюльке под крышкой исходили соком и паром крупные раки.

– По твоему вкусу.

Глеб благодарно кивнул – Ушастик всегда готовил любимые блюда своих приятелей. А Виконта и Глеба встречал с удвоенным усердием – партнеры по бизнесу старые, надежные. Грех не угодить, тем более они всегда платили той же монетой.

– Как тебе мои киски?

Девчонки, услышав слова хозяина, приняли сексуальные позы, изогнув стройные тела. Оттопырили аппетитные зады, выставили упругие груди, скрестили длинные ноги. Глаза повлажнели, губы приоткрылись, острые кончики язычков дразняще мелькали между жемчужных зубов.

Глеб одобрительно покивал, смерил девиц оценивающим взглядом.

– У тебя плохих не бывает.

– Выбирай любую. Здесь несколько комнат.

– Лень вставать. Скоро продолжение.

– Ха! – Ушастик хлопнул ладонью по колену. – Тогда давай здесь.

– Как здесь?

– Молча. Сделают в лучшем виде… да ты не лажайся! Со стороны хрен кто заметит. Я и сам прикормлю.

Ушастик поманил девиц, похлопал по животу. Девчонки послушно встали на колени, теплыми мягкими руками развели в стороны ноги и проворно расстегнули ширинки.

Глеб, слегка смущенный столь незатейливым поведением, посмотрел по сторонам. Действительно, с соседних и противоположных рядов никто не мог разглядеть, что происходило в ложе.

Девица ловко высвободила из складок белья мужское достоинство, погладила ладошками и лизнула языком. Легкая дрожь пробежала по ногам Глеба. Пышные волосы щекотали кожу, горячие губки поцеловали плоть, и Глеб от нахлынувшего кайфа закрыл глаза…

– А-а-а тепер-рь!.. Самое-самое горячее, самое кровавое, самое аппетитное зрелище!.. – Распорядитель порхал над ареной словно ангел смерти. – Групповые бои с оружием-м!

– Тс-бум, тс-бум-бум… – глушила музыка.

– Это не забывается, это то, что надо вам!

– Га-а-а!.. – Рев трибун.

– Тс-бум, тс-бум-бум-бум…

– Ставки растут, выигрыш баснословный…

– Тс-бум.

– Га-а-а…

– Это наша жизнь! Бей, бей! Бей!

– Га-га-а!

– Тс-бум!..

Оглохшие, взведенные, глаза бешеные, губы в пене, кулаки сжаты до белизны, глотки охрипли от крика – это Зона.

Кровь на полу и лицах бойцов, кровь в глазах толпы и в жилах двуногих зверей – это Зона.

Жажда убийства, жажда смерти, жажда страданий – чужих – это Зона!..

«Зона – это рай для ее хозяев… и ад для всех остальных! – Смех в лицо Виконта. – Ты узнаешь, что такое Зона…»

Нэд смотрел сквозь ринг на лица зрителей. Сквозь мелькание тел, глухие хлопки ударов, стук дубинок, лязг железа, сквозь веером разлетающуюся кровь – на вытаращенные глаза, самодовольные ухмылки, перекошенные в крике рты.

В глазах сверкали острые клинки, словно отражение солнца, звон стали, грохот копыт… Что это?..

Свист и шипение за спиной – Мечислав не отрывает глаз от ринга. Там бьются трое на трое. В руках метровые дубинки с усеянными шипами концами. Бойцы вертели ими, как мухобойками, неловко, неумело, но остервенело, зло.

– Дубинки выберу я. Слышишь? Где ты там? – Нэд повернул голову. – Выйдем на ринг, слушай меня, не лови ворон. Скажу – делаешь!

Мечислав вытаращил глаза – Нэд разговаривал с ним так впервые. Голос изменился, помрачнел.

– Два на два – просто. Только слушай. И не трясись.

Двадцатилетний мальчишка наставлял сорокалетнего мужика, заматерелого, повидавшего в жизни сладкого и горького. Наставлял, словно всю жизнь сражался, убивал, командовал другими. Без порожнего бахвальства и понта.

– …Прячь голову. Плечи, спина, руки, даже живот – фигня! Шипы по десятку сантиметров – не убьет. Голову храни, шею. И яйца.

Стоявший позади Оскар отвел взгляд от ринга в самый кульминационный момент – двое добивали одного противника дубинками, кровь аж фонтанировала – и посмотрел на найденыша. Спокойно, оценивающе, без пренебрежительной усмешки и превосходства.

– Понял меня?

– Да.

С ринга сбежали помощники рефери с тряпками и ведрами. Голос распорядителя проорал над самым ухом. За сетку бросили несколько дубинок. Рефери махнул рукой, и Оскар положил ладони на плечи гладиаторов.

– Ну, парни. Последний бой. Победите – бабок огребем немерено. И вам перепадет…

Они вошли на ринг, Нэд впереди. Огромный рефери – на этот раз в защитном нагруднике и маске – показал на сваленное в углу оружие. Нэд поднял дубинку. Крепкое дерево, рукоять перемотана тонкой веревкой, в пазах запекшаяся кровь. Толстые гвозди наверху, у основания тоже кровь. Два штыря погнуты, у вершины палки трещина. Дубинка не очень тяжелая, довольно удобная.

Нэд отобрал оружие себе и Мечиславу, повертел в руке, примерил. Сойдет. Рефери втолкнул других бойцов, вышел с ринга и захлопнул дверцу. Сейчас он здесь не нужен.

Вторая пара выбрала оружие, встала в другом углу, напряженно смотря на врагов.

– Ё!.. – ахнул Мечислав.

В семи шагах от них стояли давешние соседи по загону – два огромных мужика с пудовыми кулаками и бычьими шеями. Выпал жребий…

– Ну все, приплыли…

Нэд окинул обоих внимательным взглядом. Здоровякам досталось в предыдущих боях. Разбитая губа, рваная рана на плече у одного – кто-то хорошо укусил. Второй держит левую руку на весу.

– Мечислав! Стань справа сзади меня. На шаг. Дубинку держи наперевес двумя руками. Как только сойдемся, я дам влево. А ты еще дальше влево, вокруг меня в тыл первому. И бей по затылку – только по затылку! – пока тот не рухнет. Мечислав!

– Да слышу… – Зубы у него определенно стучали.

Нэд и сам чувствовал дрожь в руках. В победе он не был уверен.

«Ссышь, парень! Давай, давай. Самое время. Зона тебя похоронит…»

Голос был не его, определенно. В затылке потянуло холодом. Цепенея от странно сладкого ужаса, Нэд отчетливо понимал – говорит не он. Тот, кто работал за него на ринге, кто спасал от вражеских кулаков.

«Спятил… и ладно».

– Бой!

Мысли прочь, страхи прочь. Враг летит вперед, дубинка наперевес, мощное тело рассекает воздух. Второй не отстает, готовит удар. Прыжок влево, за спиной мнется Мечислав, не успевая уйти следом. Первый заносит дубинку над головой, с ревом бьет… поздно. Своя деревяшка идет на перехват, стук и треск, удар ногой в пах, прыжок дальше влево, от выпада второго, тот ловчее, сука. Мимо…

Мечислав спотыкается, машет дубьем вдурь, шипы царапают бок гиганта и едва не вспарывают живот Нэда. Здоровяк сдюживает, машет наугад. Треск дерева и толчок от тебя. Второй прыток, сцепился с Мечиславом. Не успеть.

Мечислав едва ушел от шипов – противник возник перед носом. Обе дубинки сталкиваются, цепляясь гвоздями. Каждый тянет к себе, обоих клинит. Верзила пересиливает, сталкивает Мечислава и моментально бьет.

…Мечислав огромными глазами смотрит на противника, видя, как летит дубинка. Тело сковал ужас, свое оружие выпало из ослабших рук. «Все…»

В последний момент инстинкт заставил убрать голову. Удар… Острая боль пронзила плечо и спину. Десяток горячих игл впились в мясо, скрутили, бросили на пол. Яркие прожектора вспыхнули звездами и погасли…

Краем глаза зацепив схватку слева, Нэд столкнул противника в сторону, без размаха ударил дубинкой, и гвозди вошли в пах. Гигант еще не понял, что произошло, нервы не донесли сигнал до мозга, а Нэд уже развернулся, ловя встречный удар на полпути.

– А-а-а!!. – взревело за спиной.

Нэд увернулся, отпрыгнул назад, за еще стоящего на полусогнутых ногах гиганта, пнул того в бок. Тяжелое тело с грохотом рухнуло под ноги напарника. Тот отступил, инстинктивно выставил руку, желая подхватить. Дубинка полетела в голову. Здоровяк закрылся рукой, гвозди царапнули запястье, рукоятка больно ударила по подбородку.

Молнией мелькнуло тело, стопа врезала в голень, руки схватили шею, смяли. Не устояв, здоровяк упал, Нэд – сверху. С размаха лбом в переносицу, еще. Левая рука скользнула за шею, обхватила, прижала. Большой палец правой руки вмялся в глазницу, выдрал скользкий шарик. Хлопнуло, словно воздушный пузырь, крик боли сотряс перепонки. Еще удар лбом, стальной захват горла…

Мечислав сквозь слезы боли видел, как Нэд оседлал противника, стальными пальцами крушит гортань – из такого захвата не уйти. Второй с воем катается в углу ринга, зажимая руками пах и потеряв к драке всякий интерес.

Собрав все силы, Мечислав встал, на ощупь отыскал дубинку и, спотыкаясь, дошел до врага. От богатырского замаха едва не бросило на пол. Дубина взмыла над головой и со свистом пошла вниз.

– Хрясь! – Гвозди как в масло вошли в затылок.

Крупная голова мотнулась, дубинка выскочила из руки. Гигант встал на колени, оружие торчало из черепа, словно уродливый ветвистый рог. Мечислав ошарашенно глядел на невиданное зрелище. Убитый жил!..

Резкий рывок сзади за шиворот. Нэд шагнул вперед и чудовищным ударом в пах послал гиганта на пол.

– Сделали их! – выкрикнул Мечислав. Вытер слезы, прошептал: – Наша взяла!

Прожектора крутнулись перед глазами и исчезли. Потеряв сознание, Мечислав рухнул на поверженного гиганта…

– …Дыши спокойно, глубоко. Не шевелись.

Ловкие руки опоясали широкую грудь резинкой с датчиком, пухлые пальцы застегнули пряжку. Нэд стоял столбом, пока доктор – невысокого роста живчик с небольшим брюшком в ослепительно белом халате, с аккуратно зачесанной лысиной на макушке, – колдовал с техникой.

– Ничего не мешает?

– Да нет.

Скучающий Нэд разглядывал кабинет. Светло-голубые тона, белый потолок. Широкое окно раскрыто, запах листвы витает над головой. В углу широкая кушетка, рядом на столе компьютер и черный прямоугольник какого-то аппарата. У дверей вешалка и ширма.

– Садь на стул. Спина ровная, расслабься. – Доктор надел на три пальца металлические кольца с проводками. – Нормально?

– Ну.

Нэда тянуло в сон. Спокойная обстановка и тишина кабинета убаюкивали. Глеб привез его сюда два часа назад, сказал: «Делай что велит» и уехал. Нэд похлопал вслед глазами, пожал плечами и послушно пошел за доктором.

…Тогда, после боев, он сам перевязывал раны Мечислава – кровь обильно сочилась из глубоких отверстий. Оскар принес какие-то таблетки. Мечислав проглотил их залпом, не запивая. Его знобило, крупная дрожь пробегала по телу. Позже в машину заглянул Глеб. Выслушал Оскара и велел отвезти Мечислава к знакомому врачу. Хлопнул Нэда по плечу:

– Здорово поработал! Неплохой куш получили.

Тот кивнул – еще не отошел от смертельного марафона.

– По обычаю, можешь просить отдельной награды, – вставил Диж.

Глеб помедлил, кивнул.

– Да. Денег, вещи… свободу не проси, только Виконт решает.

Нэд утер рукой лицо, подумал. Перед глазами возникло девичье лицо. Рабыня на базаре… Пережитое возбуждение требовало разрядки, а обилие женских тел на арене взводило лучше водки.

– Девчонку… – хрипло выдохнул он, – ту, на торгах…

Диж недоуменно глянул на него. Оскар понимающе захохотал.

– Зацепила!..

– Лады. – Глеб повернулся к Оскару. – Знаешь, о ком он? Отлично. Дуй на базар, договорись. На одну ночь. Больше штуки не давай. И в «караван». Пусть там отдыхает.

…Небольшая комната с огромной кроватью, узким шкафом, столом и двумя стульями. Лампа без абажура и красный торшер, на окне темные шторы. На двери засов, у входа полка – стволы часто хранили на ней.

Девчонку привезли через полчаса. Оскар втолкнул в комнату, хлопнул ее по заду и весело крикнул:

– До утра! Развлекайся на всю катушку, заслужил.

Нэд сидел на кровати, молча разглядывая «награду». Обтягивающая майка, короткая юбка из легкой ткани. В глазах испуг, руки крепко сжаты. Не целованная. А лифчика нет, видимо, заставили снять. Да еще накрасили.

На миг острая жалость ударила по нервам – несмышленая дура, попавшая в руки сволочей. Но внизу стало тяжело, кровь пульсировала, отдавая болью.

Нэд встал, подошел к ней, провел рукой по волосам. Запах девичьего тела ударил в голову. Девчонка замерла на месте, губы скривились, по щеке проползла слеза.

– Не бойся.

Рука погладила грудь – действительно нет белья, – пошла вниз, по ноге. Под пальцами дрожала нежная кожа, теплая, упругая.

Чувствуя нарастающее возбуждение, Нэд прижал девчонку к себе, нашел губами ее влажные губы. Девчонка застонала, но оттолкнуть не посмела. Дрожала, всхлипывала, но покорно стояла. Юбка смялась, полетела прочь, за ней последовала майка. Нэд поднял девчонку на руки, донес до кровати и осторожно положил. Налег сверху, сжал нежное тело и впился долгим поцелуем в губы.

Она напряглась, чувствуя тяжесть, всхлипнула, ожидая неминуемую боль, потом тихонько вскрикнула, ахнула. Когда тот стал ритмично качать, застонала, чувствуя, что от этого он сильнее заводится.

Ощущая приближение оргазма, Нэд сжал ее сильнее, желая продлить этот миг бесконечно…

– …Твое имя?

– Нэд… вроде.

– Пусть Нэд. – Доктор что-то тронул на аппарате и посмотрел на экран компьютера. – Отвечай на все вопросы «нет». Понял?

– Угу.

– Тебя зовут Мирослав?

– Нет…

– Борис?

– Нет.

– Владимир?

– Нет.

– Нэд?

– Нет…

После восьми имен доктор покрутил колпачки на приборе, щелкнул «мышкой» компьютера.

– Ладно, теперь попробуем так. Я задаю вопросы, ты отвечаешь только «да» или «нет». Если не знаешь, что сказать, говори «не знаю». Начали. Сколько тебе лет?

– Не знаю.

– Служил в армии?

– Не помню.

– Сотрудничаешь со спецслужбами Ругии?

– Н-нет…

– Со службами других стран?

– Нет.

Кривые на экране выписывали ломаные синусоиды, доктор регулировал настройку, отмечая пиковые участки. При этом фиксировал лицо тестируемого, его мимику, невольные жесты, направление взгляда, паузы между ответами… При этом выстраивал поток вопросов так, чтобы максимально осветить интересующую тему. При этом задавал направленность допроса, ища область, где пиковых значений будет больше.

Глеб подкинул задачку. Исследовать контуженного – что учить пению немого. В голове бардак, внешние реакции не совпадают с реакцией организма. Датчики фиксируют ложь, а лицо неподвижно.

– Эту ночь ты провел с женщиной?

– Да.

А датчик выдает пик – ложь.

– Вы были вдвоем?

– Да.

– Ты имеешь дело в основном с блондинками?

– Нет.

– С брюнетками?

– Нет.

– С шатенками?

– Нет…

Доктор глянул на монитор, скосил глаза на парня.

– Какой цвет волос ты предпочитаешь?

– Все равно.

– Знаком с Ролкой?.. Ушастиком?.. Хирургом?.. Кватом?..

– …

– За последние десять дней держал оружие в руках?.. За две недели?.. За месяц?.. Полгода?..

– …Ты убивал людей?

– Да. На ринге.

– Ты убивал людей, кроме боев на ринге?

– Нет.

Опять пик, парень врет. Через полминуты повтор вопроса:

– Ты убивал людей, кроме боев на ринге?

– Нет.

Пика нет – правда. Чушь полная…

Через полчаса доктор встал, вытер вспотевший лоб. Глянул на парня. Тот трижды засыпал, приходилось будить, давать отдых. Он спокоен и невозмутим, зевает жутко, челюсть вывихнет. А результаты поганые. Потому что неопределенные.

– Знаешь, что это?

Доктор похлопал по крышке аппарата. В начале беседы ответ был отрицательным.

– Полиграф. Иначе – детектор лжи. Проверка данных анализа динамики трех физических процессов. Пояс через грудь – верхнее и нижнее дыхание, кольца на пальцах – кожно-гальваническая реакция, замер давления и пульс. На мониторе график из пяти составляющих. Идет сравнение значений графиков тестового опроса с последующим. Так называемый симптомокомплекс. Четыре захода по пятнадцать—двадцать вопросов. В моем случае – вольный допрос. Качество падает, зато более широкий спектр тем.

И все это без эмоций, свободно. Аппарат говорит – правда. Доктор чертыхнулся, сел на стул.

– И когда вспомнил?

– Как спросили. Словно в книге прочитал.

– Ладно. Хватит электричество жечь. – Доктор снял датчики и кивнул. – Иди. И береги голову. Еще одной контузии можешь не выдержать.

Вечером доктор докладывал Глебу:

– Данные противоречивы, что совсем неудивительно. Определенно, он не сотрудник органов и не работает с ними. Так же маловероятна работа на конкурентов. Парень измотан, устал. Провалы в памяти большие, но не опасные.

– Что это значит?

– Он полностью адекватен, амнезия не мешает ему жить.

– Ему – нет… – протянул Глеб, – а что машина, не могла распознать его?

– Машина!.. Какая машина, если у него контузия. Он мать свою не помнит, а ты – распознать. В таких случаях врачи рекомендуют покой и отдых. А какой у него отдых.

– Он вспомнит что-нибудь?

– Может вспомнить. А может – и нет. Мозг – штучка непредсказуемая. Его реакция прогнозу плохо поддается.

Глеб поморщился. Результат его не устраивал, но не верить доктору оснований не было. Если Фрез говорит – мрак, так оно и есть. Фрез в этом деле гений мирового уровня.

…Семь лет назад Кен Фрез – ведущий специалист по полиграфу и опытный психотерапевт престижной парижской клиники – и не думал о Зоне. Любимая работа, солидная клиентура – сплошь банкиры и звезды эстрады, – крупные гонорары, уважение коллег, безбедная жизнь. Все в одночасье рухнуло, когда он узнал об измене жены. Та предпочла проводить время с молодым певцом – одним из пациентов доктора.

Фрез, образец здравомыслия и хладнокровия, решил разрубить Гордиев узел. Выследил сладкую парочку и всадил по две пули в каждую голову. Двойное убийство даже на почве ревности – срок, и немалый. Просчитав последствия, доктор не терял времени даром. Вечером того же дня он вылетел в Магриб. Банковские вклады перевел в другие банки, потом еще раз и еще, путая следы. А в Усмутуне его нашел знакомый – агент, получавший неплохие проценты как посредник между бандитами Зоны и дельцами Магриба и Европы.

С его подачи Фрез оказался в Зоне. Репутация и знания сразу сделали его важной персоной. Специалистов такого рода здесь отродясь не было. Деньги вновь пошли на счета, жизнь вошла в колею, а о прошлом он и не вспоминал…

– …Может, «сыворотка правды»? Пентонтал натрия?..

– Кхм!.. Уважаемый, вы, видимо, не специалист в данной области? Эти «сыворотки».. гм, гм… воздействие на кору головного мозга, подавление областей воли… – Фрез протер затылок белоснежным платком. – Химия может дать обратный результат. Он просто не знает, о чем врать… э-э… лгать. Это не симуляция, а амнезия.