Текст книги "Загробная жизнь"

Везде, где только описывается загробная жизнь, как в Ветхом, так и в Новом Завете, всюду душа представлена сохраняющей полную память о земном пути, о собственной своей жизни, а также память обо всех тех, с кем была на Земле в различных отношениях. Так учит наша Святая Церковь, учение которой – истинно и согласно с выводом здравого ума.

Евангельский богач помнит своих оставшихся на Земле братьев и заботится об их загробной жизни. Поскольку деятельность души слагается из деятельности всех отдельных ее сил, то полного самосознания (действия ума) и совершенного самоосуждения (действий совести) невозможно достичь без действия памяти, воспроизводящей в сознании все прошедшее.

В первый период загробной жизни пребывающие в раю находятся в единении, союзе и общении с еще живущими на Земле; живо помнят и любят всех, кто дорог их сердцу. Ненавидевшие же ближних во время жизни, если не исцелились от этого недуга, ненавидят и в загробной жизни. Разумеется, пребывают они в геенне, где нет любви.

Воля есть способность, располагающая всей деятельностью души и отдельных ее сил по своему желанию. Естественное назначение воли – направлять деятельность души и отдельных ее сил по требованию закона Божьего и совести. Воля должна организовывать всю активность души так, чтобы в ней выражалось исполнение естественного, природного ее назначения – воли Божьей. Свойства действий воли – согласие или несогласие с законом Божьим и совестью. Это согласие или несогласие, начавшееся на Земле, за гробом обращается или в совершенное слияние с волею Божьей, или в соединении с врагом правды, в ожесточение против Бога.

Деятельность чувств и желаний есть основание для деятельности мышления и познания. А поскольку самопознание неотъемлемо от души даже за гробом, то и деятельность чувств и желаний, составляющих фундамент познания, необходимо допустить и в загробном мире: где нет деятельности чувств, там нет желания, познания, там нет жизни. Выходит, что бессмертная душа имеет действие чувств и за гробом, ведь иначе невозможно и воздаяние. Сказанное подтверждается и словом Божьим, и здравым рассудком.

Естественное, природное свойство, действие, принадлежащее известному предмету (или предметам) и характеризующее его есть отличие его от других предметов, закон, по которому он непременно должен действовать, чтобы исполнить свое назначение и достигнуть цели своего бытия. Но так как цель творения – не тягость бытия, но блаженство, при котором только и возможно прославление своего Творца, и поскольку все естественное, прирожденное предмету, не может отягощать его, а, наоборот, составляет для него благо, добро, – следовательно, закон Божий в этом случае не есть тяжесть. Об этом засвидетельствовал и святой апостол Иоанн: «заповеди Его не тяжки»[47]47
  Ин. 5, 3.


[Закрыть]. Закон не есть принуждение, насилие. Закон Божий – это естественное требование, делающее исполнение его необходимым и легким. И поскольку это требование природное, то исполнение его должно составить благо, добро для действующего по закону предмета. Например, любовь – свойство, прирожденное духу человеческому и в высшей степени ему одному принадлежащее. Любовь для человека – естественное, природное свойство, без которого он теряет значение людское и, не достигая цели своего сотворения, извращает свою природу. Любовь для человека – закон, исполнение которого доставляет ему добро, благо, радость и на Земле, и за гробом. Исполняя закон своей природы, человек исполняет требование совести, которая и есть внутренний закон, голос Самого Бога, веселящего сердце Своего раба неземной радостью еще на Земле. Закон исполнен, назначение достигается, а назначение человека – покой, радость, блаженство. Сам Господь наш Иисус Христос засвидетельствовал эту истину: «будьте кротки и смиренны сердцем, и обрящете покой душам вашим».

Проявление совести, ее действие – покой на сердце, или, наоборот, беспокойство сердца: при уклонении от естественного назначения, от требований духовно-нравственной природы. На Земле есть средства приводить совесть в мирное состояние, но что за гробом может успокоить ее, что может умиротворить? Действие совести на Земле, равно как и действие прочих душевных сил, есть только начало их действия загробного. Простота души и чистота сердца – вот состояние души, соответствующее райской блаженной жизни в будущем. Итак, деятельность ума, воли и совести состоит в исполнении законного, природного их назначения.

Деятельность совести за гробом, прежде всего, составляет внутреннюю жизнь (или деятельность) души. Деятельность совести как на Земле, так равно и за гробом есть голос ее суда, обличения. И затем приходит покой или угрызения – как следствие самоосуждения. Самопознание (действие ума) и самоосуждение (действие совести) составляют внутреннюю духовную жизнь души за гробом. Кто не испытал на самом себе влияние совести, еще пребывая на Земле? После совершения всякой добродетели сердце наполняется особенной неземной радостью. И наоборот, после совершения зла, нарушения закона, сердце приходит в чуждое покоя состояние, преисполняется страха, за которым иногда следует ожесточение и злобное отчаяние, если только своевременно душа не исцелится от сделанного ею зла способами, дарованными человеку Врачом душ и телес – Богом. Вот два совершенно противоположных состояния душ, вызванных действием совести. Эти два состояния получат за гробом свое дальнейшее развитие при той же деятельности судящей совести, награждающей или карающей за прежнее земное нравственное состояние.

Совесть – это глас закона, глас Божий в человеке, по образу и подобию Божьему созданный. Как естественная прирожденная сила души, совесть не оставит человека никогда, где бы душа ни была. Действие совести – суд и осуждение, приговоры вечные, никогда не умолкающие. Ее воздействие (на спасенных в раю и на осужденных в аду) не прекращается никогда. Суд совести, суд Божий – нестерпим. Вот почему еще на Земле души, преследуемые своей совестью и не умеющие умиротворять ее покаянием блудного сына, или мытаря, или апостол Петра, или блудницы – посягают на самоубийство, думая в нем найти конец терзанию совести. Но бессмертная душа лишь переходит в бессмертное загробное бытие, соответствующее предсмертному своему состоянию; и душа, преследуемая совестью на Земле, переходит за гробом в то же самое состояние самоосуждения и упрека вечного.

Освободившись от тела, душа вступает в естественную вечную жизнь. Полное сознание (при действии памяти) всей своей земной жизни, живая картина прошедшей земной деятельности как основания загробного состояния, блаженного или отверженного, – составит жизнь души, загробное самопознание. А действие совести, покой или самоосуждение, наполнит эту жизнь либо вечным блаженством, либо вечным упреком, при котором уже быть не может и тени покоя, ибо покой бывает там, где нет укоризны, упрека, преследования со стороны закона.

Монах Митрофан (Алексеев В.Н.). Как живут наши умершие и как будем жить и мы после смерти. – СПб, 1897.

Союз и общение загробного мира с настоящим миром

Если при бессмертии души полнота ее внутренней жизни, соответствующая ее назначению, требует бытия не уединенного, но в сообществе существ, себе подобных, то, как учит Господь Иисус Христос, для такой общественной жизни необходима и внешняя деятельность души за гробом, выражающая как взаимные отношения между духовно-нравственными существами – духами и душами, – так и их отношение ко всему окружающему.

Следовательно, содержание внешней деятельности душ за гробом составит единение, союз, отношение и общение с пребывающими еще на Земле и между собой в первый период загробной жизни, а во второй – только между собою в Царстве Небесном, в царстве славы. Во второй период, когда последует окончательное разъединение и разобщение спасенных от погибших, тогда прекратится между ними всякое взаимодействие. Взаимодействие же в раю продолжится во всю вечность, ибо без него невозможно представить и блаженства, тогда как в аду оно прекратилось со времени воскресения Христова и изведения оттуда праведников. В аду нет взаимодействия; жители ада лишены этого блаженства, они не видят друг друга, а видят только одних злых духов.

Духовно-нравственные существа, духи (добрые и злые) и души, как пребывающие еще на Земле в теле, так и разлученные с телом и пребывающие в мире загробном, в царстве, вполне соответствующем их природе, – взаимно действуют одно на другое, где бы ни находились. Загробный, духовный, мир и настоящий (земной) взаимно влияют друг на друга. Следовательно, и существа духовно-нравственные, души, пребывающие в загробном мире, взаимно действуют друг на друга.

Слово Божье открыло нам, что Ангелы Божьи живут не уединенно, а находятся между собой в общении. То же слово Божье, а именно свидетельство Господа Иисуса Христа, гласит, что за гробом праведные души в Царстве Его будут жить как Ангелы; следовательно, природа души подобна природе Ангелов, а потому и души будут между собою в духовном общении.

Общительность есть природное, естественное свойство души, без которой бытие души не достигает цели – блаженства; только при общении, взаимодействии душа может выйти из того неестественного ей состояния, о котором сказал Сам ее Творец: «не хорошо быть человеку одному»[48]48
  Быт. 2, 18.


[Закрыть]. Эти слова относятся ко времени, когда человек был в раю, где нет ничего кроме райского блаженства. Для совершенного блаженства, значит, недоставало только одного – ему однородного существа, с которым он был бы вместе, в сожительстве и в общении. Эту истину засвидетельствовал Сам Бог в раю, а потом Дух Святый повторил ее устами св. пророка царя Давида: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе»[49]49
  Пс. 132, 1.


[Закрыть]. Значит, для полноты блаженства нужно сожительство с душами благочестивыми, по свидетельству того же Давида, говорящего и повелевающего не пренебрегать общением с людьми вообще, но избегать общения только с неблагочестивыми: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей»[50]50
  Пс. 1, 1.


[Закрыть]. Отсюда ясно, что блаженство требует именно взаимодействия, общения. Сказано, что взаимодействие есть общение, основанное на единении, союзе и взаимном отношении.

Душа, отрешившись от своего тела, продолжает свою деятельность как существо живое и бессмертное. Если общение составляет естественную потребность души, без которой, следовательно, невозможно и самое блаженство души, то эта потребность совершеннейшим образом удовлетворится за гробом, в обществе избранных Угодников Божьих – в Царстве Небесном. После всех свидетельств Божественного Откровения о сожительстве и общении в загробной жизни праведников (в раю) и сам наш разум приходит к тому же заключению о сожительстве и общении избранников Божьих в загробной жизни. Сам Господь Иисус Христос это взаимодействие душ в первый период загробной жизни представляет в притче о богаче и Лазаре.

Далее покажем, в чем заключается единение, союз, отношение и общение преимущественно со стороны загробного мира относительно пребывающих еще на Земле. А именно будет рассматриваться отношение душ, пребывающих в состоянии нерешенном, с живыми.

Внешняя жизнь (деятельность) загробного мира состояний спасенного и нерешенного основана, проникнута и управляется одним общим законом, связующим все духовно-нравственные существа с их Творцом-Богом и между собою: законом бессмертия, который есть вечная любовь.

Души обоих состояний загробного мира, спасенного и нерешенного, если они были соединены еще на Земле (и в особенности почему-либо близкие сердцу друг друга, скрепленные тесным союзом родства, дружбы, знакомства), и за гробом продолжают искренно, чистосердечно любить: даже более, чем любили во время земной жизни. Если же любят, то, значит, и помнят своих оставшихся еще на Земле. Помня своих, на Земле оставшихся, перешедшие в загробный мир думают о них. Зная жизнь живых, загробные жители принимают участие в ней, скорбя и радуясь с живыми. Имея общего единого Бога, перешедшие в загробный мир надеются на молитвы и ходатайство живых и желают спасения равно как себе, так и живущим еще на Земле, ожидая их ежечасно к себе на покой в загробное отечество. Ежечасно, потому что знают обязанность всех живущих на Земле быть готовыми к переходу в загробный мир в любой час.

«Бог есть любовь»[51]51
  Ин. 4, 8.


[Закрыть], – учит апостол Иоанн. А Спаситель Сам о Себе сказал, что Он есть жизнь; следовательно, жизнь есть любовь, и наоборот, любовь есть жизнь. Как вечна жизнь, потому что вечен Бог, так, следовательно, вечна и любовь. Поэтому-то апостол Павел и учил, что любовь никогда не отпадает, т. е. не умирает любовь, а переходит в иной мир вместе с душой, для которой любовь, как жизнь, – необходимость, потому что душа бессмертна. Следовательно, любовь для живой души есть естественная принадлежность, без которой она – мертва, как свидетельствует и само слово Божье: «не любящий брата пребывает в смерти»[52]52
  Ин. 3, 14.


[Закрыть]. Итак, любовь вместе с душой переходит за гроб в царство любви, где без любви никто существовать не может. Любовь – божественное свойство, естественное, данное душе от рождения, – по учению святого апостола, остается принадлежностью души и за гробом. Любовь, зароненная в сердце, освященная и укрепленная верою, горит и за гробом к источнику любви – Богу – и к ближним, оставшимся на Земле, с которыми была Самим Богом соединена крепким союзом любви. Если мы, христиане, все в различных отношениях связаны крепкими священными узами неумирающей любви, то сердца, исполненные этой любви, разумеется, и за гробом горят той же любовью к Богу и к ближним, и особенно к тем, с которыми были соединены, при благословении Божьем, особыми, частными, родственными союзами любви.

Здесь, кроме общей заповеди Христа Спасителя: «Любите друг друга, как Я возлюбил вас», – заповеди, данной не телу, а душе бессмертной, – присоединяются и другие виды святой родственной любви. «Пребывающий в любви пребывает в Боге»[53]53
  Ин. 4, 16.


[Закрыть], – учит апостол любви Иоанн. Значит, умершие, пребывающие в Боге, любят нас, живых. Не только пребывающие в Боге – совершенные, – но и не удаленные еще совершенно от Бога, несовершенные, сохраняют любовь к оставшимся на Земле.

Только одни погибшие души, как совершенно чуждые любви, которым еще и на Земле любовь была тягостна, сердца которых постоянно были полны злобы, ненависти, – и за гробом чужды любви и к своим ближним. Что душа усвоит на Земле, любовь или ненависть, с тем переходит в вечность. О том, что умершие, если имели только истинную любовь на Земле, и после перехода в загробное состояние любят нас, живых, – свидетельствуют евангельские богач и Лазарь. Господь ясно высказывает: богач, находясь в аде, при всех своих скорбях, еще помнит о своих оставшихся на Земле братьях, печется об их загробной участи. Следовательно, он любит их. Если так любит грешник, то какой нежной родительской любовью любят переселившиеся родители своих оставшихся на Земле детей-сирот! Какой пламенною любовью любят перешедшие в иной мир супруги своих оставшихся на Земле вдовствующих! Какой ангельской любовью любят переселившиеся за гроб дети своих оставшихся на Земле родителей! Какой чистосердечной любовью любят отшедшие от этой жизни братья, сестры, друзья, знакомые и все истинные христиане оставшихся на Земле братьев, сестер, друзей, знакомых и всех, с которыми их соединяла христианская вера! Святой апостол Петр, отходя от этой земной жизни, обещал современникам помнить их и после смерти: «Буду же стараться, чтобы вы и после моего отшествия всегда приводили это на память»[54]54
  2 Пет. 1, 15.


[Закрыть]. Итак, и находящиеся в аду любят нас и заботятся о нас, и пребывающие в раю молятся за нас. Если любовь есть жизнь (что несомненная истина), то можно ли допустить, что наши умершие нас не любят? Часто бывает, что мы судим о других, приписывая им то, что находится в нас самих; сами не любя ближнего, думаем, что и все люди не любят друг друга, тогда как любящее сердце любит всех, не подозревая ни в ком вражды, ненависти, злобы, и в самых недоброжелателях видит и находит себе друзей. Следовательно, не допускающий любви умерших к живым обнаруживает в подобных умозаключениях собственное холодное сердце, чуждое божественного огня любви, чуждое жизни духовной, далекое от Господа Иисуса Христа, соединившего всех членов Своей Церкви, где бы они ни были, на Земле или же за гробом, неумирающей любовью.

Не все люблю, что помню; а все, что люблю, то и помню, и забыть не могу, пока люблю, а любовь – бессмертна. Память есть сила, способность души. Если для деятельности душе необходима была и деятельность ее памяти на Земле, то не лишится же душа памяти за гробом! Память земной жизни или успокоит душу, или предаст суду совести. Если допустить отсутствие памяти за гробом, то каким же образом может быть и самопознание, и самоосуждение, без которых немыслима загробная жизнь с наградой или наказанием за земное странствие? Сообщники земной жизни не могут изгладиться из памяти, поскольку они соучастники деятельности души. О том, что усопшие помнят своих оставшихся на Земле, свидетельствует притча Спасителя о богаче и Лазаре, да и просто здравый ум. Богатый в аду, несмотря на свое горькое состояние, помнит о своих пяти братьях, оставшихся на Земле. Следовательно, почившие наши, дорогие нашему сердцу, помнят нас, оставшихся еще на некоторое время на Земле.

Душевное состояние человека составляют: мышление (думы), желания (хотения) и чувствования; это – деятельность души. Бессмертие души делает бесконечной ее деятельность. Деятельность доброй либо злой души относительно близких продолжается и за гробом. Первая, т. е. добрая душа, думает, как спасти близких и всех вообще. А вторая – злая, – как погубить. Добрая душа думает: «как жаль, что оставшиеся на Земле верят, да мало, или вовсе не верят; думают, да мало, или вовсе не думают о том, что Бог за гробом приготовит человеку». Евангельский богач, в аде любя и помня своих братьев, думает о них и принимает участие в их жизни. Воскресение мертвых, в момент смерти Господа Иисуса Христа на Кресте, есть пример участия умерших в жизни живых.

Если же любят, помнят, думают о нас отошедшие наши, то естественно, что их любовь принимает живое участие в нашей участи. Умершие ясно видят плоды земной жизни, а потому и принимают в судьбе живых трепетное участие. Они скорбят и радуются вместе с живыми.

Могут ли умершие знать жизнь оставшихся на Земле? Почему же евангельский богач просит Авраама послать из рая кого-нибудь к своим братьям, чтобы предохранить их от загробной горькой участи? Из прошения его открывается, что он доподлинно знает: братья живут, как и он сам жил, в беспечности. Откуда же он знает? А может быть, братья живут добродетельно? Сам Спаситель учит в этой притче, что земная наша жизнь имеет влияние на загробное состояние умерших. В какое душевное состояние приводила умершего богача жизнь его братьев? Он сокрушался от неправильной жизни их. Как сильно тревожила она несчастного богача в аду! Ничего не сказал Спаситель, заботились ли живые братья об усопшем. А их попечение об умершем было бы куда как необходимо! Быть может, две причины побуждали несчастного богача просить Авраама подвигнуть их к жизни нравственной, богоугодной. Первая: он не думал на Земле никогда о спасении своем и своих братьев; любя себя, он и жил для себя. Здесь же, видя нищего Лазаря в славе, а себя – в уничижении и скорби и как бы испытывая уколы самолюбия и чувство зависти, он просит у Авраама посланничества на Землю. Вторая причина: спасая братьев, он надеялся и на свое собственное спасение – уже через них. Разумеется, если бы они переменили образ жизни, то вспомнили бы и о нем, а вспомнив, приняли бы и участие в его загробном состоянии молитвами и жертвами к Богу.

Благочестие живых доставляет умершим радость, а нечестивость доставляет скорбь. Покаяние, а с ним и исправление жизни грешника (на Земле) доставляет радость Ангелам; а потому все ангельское воинство, а с ним и все сообщество праведников, – радуются и веселятся на Небе. Священное Писание свидетельствует, что причиной радости на Небе является исправление грешника на Земле. Небожители и так блаженствуют, но к их блаженству еще присоединяется новая радость, когда мы, еще пребывая на Земле, начинаем отрешаться от суетного, временного, плотского и входить в сознание того, как далеко удалились от своего назначения, удалились от Бога.

Устанавливая предел беззакониям, неправдам, мы вступаем в новую деятельность, основанную на учении Христовом. Итак, наша земная жизнь во Христе и для Христа, жизнь богоугодная, нравственная – доставит радость и небожителям. Не одни небожители будут иметь отраду, но и не достигшие еще совершенства умершие, и даже уже осужденные, по признанию черепа одного жреца святому Макарию Египетскому, имеют отраду от жизни живых, боящихся Бога, молитвы которых Господь приемлет.

Умершие найдут в нас, живых, своих благодетелей, постоянно улучшающих их загробное состояние. Теперь понятно, что не было на Небе радости для несчастного богача от земной жизни братьев, да и его самого участь была безотрадная в аду, по свидетельству Евангелия, именно оттого, что не было причины, производящей радость в загробной жизни, не каялись и не исправлялись братья. А ведь они могли бы улучшить загробное состояние своего несчастного брата!

О том, что богатый в аду знал жизнь своих братьев на Земле, может подтвердить и разговор святого Макария Египетского с черепом жреца. Череп свидетельствовал: «Когда ты о нас молишься, то мы получаем некоторую отраду…» Следовательно, евангельский богач мог знать о состоянии жизни братьев на Земле из своего собственного загробного состояния: не видя никакой загробной отрады, как повествует Евангелие, он и делал заключение об их беспечной жизни. Если бы они вели жизнь более или менее набожную, то не забывали бы и своего умершего брата, и чем-нибудь помогали бы ему; тогда и он мог бы сказать, как череп жреца, что получает некоторую отраду от их молитв за него. Не получая же никакой отрады за гробом, богач прямо заключает об их беспечной жизни и потому просит Авраама, чтобы он послал к ним кого-нибудь из-за гроба. Вот первая и главная причина, почему умершие знают нашу земную жизнь, добрую и злую: из-за влияния ее на их собственное загробное состояние.

Деятельность души, нуждающейся в теле, во многом ограничивается им, грубым и вещественным. Горизонт деятельности души от тесного ее соединения с телом, подчиненным закону пространства и времени, находится в зависимости от того же закона пространства и времени, и потому деятельность души ограничена возможностями обыкновенного плотского существа. Отрешившись же от тела, делаясь свободной и не подчиняясь уже закону пространства и времени, душа, как существо тонкое, эфирное, вступает в деятельность, выходящую уже за пределы вещественного мира. Она видит и познает то, что скрывалось от нее. Душа, вступив в естественное свое состояние, и действует уже естественно; и чувства ее вступают в присущую им деятельность, тогда как прижизненное состояние чувств было состоянием неестественным, болезненным – следствием греха.

Следовательно, после отделения от тела душа вступает в естественные пределы своей деятельности, когда пространство и время уже не существуют. Если совершенные знают (видят, чувствуют) загробное состояние несовершенных, несмотря на неизмеримое пространство (существующее, например, между Авраамом и богачом) и вступают в общение между собою, – то они знают и наше земное состояние, несмотря на еще более непреодолимое пространство между раем и Землей. Если же и несовершенные знают (видят и чувствуют) состояние совершенных, то отчего же первые, в аду находящиеся, не могут точно таким же образом знать и состояние живых на Земле, как знал несчастный богач в аду состояние своих пяти братьев, еще на Земле пребывающих? И еще: если усопшие пребывают с нами, живыми, своим духом, то могут ли не знать нашей земной жизни?

Итак, три основания, по которым несовершенные умершие знают жизнь живых: 1) собственное загробное состояние; 2) совершенство чувств за гробом и 3) сочувствие живым.

То, что называют истинно прекрасным, мы сознаем в творении Божьем. Сам Творец-Господь говорит о Своем творении, что все – «весьма хорошо»[55]55
  Быт. 1, 31.


[Закрыть]. Мир духовный, нравственный, физический составляет одно целое, стройное, гармоническое. Не могло из рук Бога-Создателя выйти нечто уродливое. В творении Божьем все произошло и происходит не случайно (как учат материалисты, не признающие ничего, кроме материи), но совершилось и совершается по известному плану, в стройной системе, для известной цели, по неизменным законам. Все участвует в общем, все служит друг другу, все зависит одно от другого; следовательно, все влияет друг на друга и состояние чего-либо одного состоит в союзе и отношении с состоянием другого и с состоянием целого. Развитие миров духовного, нравственного и физического – идет параллельно, рука об руку: по закону жизни, однажды данному и неизменному. Состояние целого, общего – отражается на состоянии его частей. Состояние частей целого, взаимодействуя друг на друга, приводит их к согласию, к гармонии. Согласие, гармония состояния духовно-нравственных существ называется сочувствием. Т. е., чувствуя состояние другого, и сам невольно приходишь в то же состояние.

В царстве Бога, в царстве духовно-нравственных существ, каковы духи и души человеческие, властвует единая природа, одна цель бытия и один закон единомыслия, вытекающий из закона любви, связующий все духовно-нравственные существа и души. Бытие – жизнь души не только для нее одной, но для ее Творца-Бога и для ближних. Ева сотворена для Адама, и бытие ее души предназначено не только для нее одной, но и для полноты бытия Адама.

Итак, состояние души обусловливается состоянием ее окружающих душ, с которыми она состоит в различных отношениях. Быстро же отозвалось на Адаме падшее состояние Евы! Самолюбие противоестественно душе: полнота жизни души обусловливается ее отношением к Богу и к существам, ей подобным. Жизнь души тесно связана с жизнью существ, ей подобных и состоящих с ней в разных отношениях, а потому и невозможно, чтобы один и тот же дух, животворящий их, не был проводником, приводящим души к согласию, единомыслию – при разных состояниях, особенно в радости, печали и в других сильных состояниях.

Чувство радости, печали и вообще состояния души, принимаемые близко к сердцу другой душой, составляют чувствования. Сердцу принадлежат: чувства, предчувствия, сочувствия. И потому радость и печаль тоже неотъемлемо принадлежат сердцу. Есть в народе поговорка, не лишенная истины, что «сердце сердцу весть подает». Не значит ли это проявлять сочувствие? Сочувствие есть естественное свойство души; и плакать, и радоваться вместе с ближними свойственно душе. Нравственное падение человека исказило природные свойства души, и прирожденная любовь и ненависть стали действовать превратно. Уменьшение веры и любви, плотское мудрствование, испорченность сердца сочувствие обратили в нечувствие. Человек так мало знает в сравнении с тем, что он в состоянии познать (насколько ему это будет дозволено Богом), что ныне имеющееся знание равняется почти незнанию. Истина эта, подтверждаемая здравым умом, высказана и св. апостолом Павлом, избранным сосудом Святого Духа. Сколько таинственного в человеческой природе, которую составляют плоть, душа и дух! Душа и тело сочувствуют друг другу, и душевное состояние всегда отражается на теле, а состояние тела отражается на состоянии души.

Итак, для существ духовно-нравственных сочувствие есть природное свойство. Из сочувствия друг другу частей малого тела, каковым является наше, безошибочно заключаем о сочувствии частей, членов большого тела – Церкви Христовой, Царства Божьего, которое «добро зело», потому что только в нем – правда, мир, радость, высокое, прекрасное и доброе.

Смерть поначалу производит скорбь – по причине видимого разлучения с любимым лицом. Сила, степень скорби зависит от силы любви, связующей двух лиц, и от взаимных между ними отношений: в плаче, слезах. Говорят, что скорбящей душе бывает гораздо легче после пролития слез. Скорбь без плача сильно гнетет душу. А поскольку душа находится в тесном, таинственном союзе и отношении с телом, при посредстве которого, как орудия, душа может изъявлять свои различные душевные состояния, то слезы выражают душевную скорбь. Плач, слезы поэтому – требование природы. А верою предписывается только воздержанный, умеренный плач. Итак, природа требует плача, слез. А вера утешает: дескать, духовный союз с умершим не расторгнут смертью, умерший с нами, живыми, пребывает своим духом, он жив.

Закон сочувствия состоит в том, что плач, слезы одного производят скорбное состояние в душе другого, и нередко слышим: «твои слезы, твой плач, твоя скорбь, твое уныние наводят тоску и на мою душу». Уезжающий куда-нибудь далеко и надолго просит того, с кем разлучается, не плакать, а молиться Богу. Умерший в этом случае совершенно подобен уехавшему, удалившемуся; с тем только различием, что разлука с первым, т. е. умершим, быть может, наиболее коротка и каждый следующий час может стать опять часом радостного свидания – по заповеди, данной Богом, быть готовым к переселению в загробный мир во всякий час. Поэтому неумеренный плач бесполезен и вреден разлучившимся; он мешает молитве, через которую верующему все возможно.

Молитва и сетование о грехах полезны обоим разлучившимся. Души через молитву очищаются от грехов. Эту истину засвидетельствовал Сам Господь Иисус Христос, говоря в одном случае: «Не плачь!» а в другом ублажая: «Блаженны плачущие!» Поскольку любовь к отошедшим не может угаснуть, потому и повелено проявлять сочувствие к ним – носить тяготы друг друга, ходатайствовать за грехи умерших как бы за свои собственные. А отсюда рождается плач о грехах усопшего. Через это подвигается Бог на милости к умершему, по непреложному обещанию услышать просящего с верою. Вместе с тем Спаситель доставляет блаженство и ходатаю за умершего.

Эта психическая истина – сочувствие души – должна быть свойственна и душам отошедшим. Они, умирая, уже просили не плакать о них, как о якобы не существующих, а молиться за них Богу, не забывать и любить. И потому неумеренный плач об умершем вреден и живому, и умершему. Плакать нужно не о том, что наши близкие переселились в иной мир (ведь тот мир лучше нашего), а о грехах. Такой плач и Богу приятен, и умершим доставляет пользу, и плачущим готовит верную награду за гробом.