Текст книги "Кот Барон и его друзья"

Кот Барон и его друзья
Алексей Викторович Хапров

© Алексей Викторович Хапров, 2016

ISBN 978-5-4483-0582-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая
в которой мы знакомимся с котом Бароном, и другими обитателями двора

Погода стояла чудесная. До чего же все-таки это прекрасное время года – лето. Я лежал на траве во дворе нашего большого девятиэтажного дома, грелся на солнышке и вылизывал шерсть.

Впрочем, стоп. Вы, наверное, со мной еще не знакомы. Тогда разрешите представиться. Кот Барон.

Нет, вы только не подумайте, что я страдаю манией величия. Это не я себя так нарек. Это меня хозяева так назвали. Мне лично по душе была бы кличка попроще. Например, Мурзик, или, там, Кузя. Но хозяева почему-то рассудили, что если я черный и пушистый, то обязательно должен зваться как-то величественно. Поэтому и именовали меня Бароном.

Мой закадычный приятель, соседский кот Тимошка, которого природа сделала серым и не таким пушистым, как я, на мою кличку иногда фыркает. Так же, как и Матильда. Матильда – это белая ангорская кошка, которая живет на первом этаже нашего дома. Между нами говоря, Тимошка в нее по уши влюблен. А она на него – ноль внимания. Матильда по праву считается первой красавицей нашего дворового кошачьего сообщества. Она, действительно, очень привлекательна. Но при этом ужасно капризна и заносчива. Меня просто бесит, когда она с ехидцей меня спрашивает:

– А что наш, ф-р-р, Барон кушал сегодня на обед?

Она думает, что если ее каждый день кормят «Вискасом» и обрызгивают французскими духами, то она может смотреть на всех свысока.

Должен сказать, что ее хозяйка – весьма пренеприятная особа. От нее постоянно воняет косметикой. А вот хозяйка Тимошки совсем другое дело. Очень симпатичная женщина. Она продает на рынке рыбу и от нее всегда вкусно пахнет.

Хотя меня и не кормят «Вискасом», и запах у меня не косметический, а натуральный, живу я все же неплохо. Во всяком случае, лучше, чем бездомный Андрюшка, также обитающий в нашем дворе.

Андрюшка – это маленький черный пес непонятной породы. Отец у него дворняга, а мать болонка. Сам же он представляет собой нечто среднее. Кстати, вон он. Как обычно, копается в мусорном баке в поисках обеда.

– Привет, Барон! – гавкнул он, заметив, что я смотрю на него.

Я приветственно поднял лапу.

– Как дела?

– Нормально, – ответил я. – А у тебя?

– Тоже хорошо. Здесь где-то есть свежие куриные косточки. Клянусь здоровьем любимого хозяина, который выгнал меня год назад.

Раньше у Андрюшки был хозяин. Но потом он переехал на новую квартиру, а Андрюшку с собой не взял. Так и остался тот жить в нашем дворе.

Мои размышления прервал тоненький девичий голосок, распевающий какую-то веселую мелодию.

– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля.

Повернув голову, я понял, что мне лучше удрать. И как можно скорее. Ибо на улицу вышла четырехлетняя девочка Рита.

Рита была хорошей и доброй девочкой. Но при всем при этом она была настоящим ужасом для нас, котов. Она слишком сильно нас любила. Стоило ей завидеть меня или Тимошку, как она с восторженным воплем бросалась к нам:

– Ки-и-иса!

И если мы не успевали убежать, она в порыве чувств так крепко сжимала нас в своих объятиях, что у нас немилосердно трещали кости.

В силу своего малого возраста, Рита считала, что чем крепче она нас обнимет, тем лучше выразит свою симпатию. Она еще не понимала, что мы не куклы, а живые существа, и что ее жаркие объятия не просто причиняют нам боль, а еще и вредят нашему здоровью.

Я забежал за другую сторону дома и увидел Фарруха. Фаррух был старше Риты. Ему исполнилось шесть лет. Он был хорошим, умным мальчиком. Он никогда не швырял в нас с Тимошкой камешками, не привязывал нам к хвосту консервные банки, как это делали некоторые его ровесники. Он относился к нам с уважением. И мы, в свою очередь, тоже его любили. Фаррух с сосредоточенным видом сидел на лавке и увлеченно что-то рисовал карандашом в своем блокноте. Рядом с ним щипали травку гуси Гак и Гага. Гак и Гага были очень высокомерными и очень ворчливыми созданиями. Они считали себя очень мудрыми, всегда ходили по двору с гордо вытянутыми шеями и никогда не упускали случая кого-нибудь чему-нибудь поучить.

Я прыгнул на лавку и поздоровался.

– Привет!

– Привет, – ответил Фаррух.

– Что рисуешь? – спросил я и заглянул в его блокнот.

– Межгалактический звездный корабль, – ответил он.

– Лучше бы уроками больше занимался, – проворчала Гага.

– Вот-вот, – поддакнул Гак.

– Я еще не хожу в школу, – пояснил Фаррух, не поворачивая головы, и продолжил раскрашивать рисунок.

В этот момент из-за дома с вздыбленной шерстью вылетел перепуганный Тимошка. За ним, широко раскинув руки, неслась Рита.

– Ки-и-иса! – радостно вопила она.

Добежав до ближайшего дерева, Тимошка взобрался на самую макушку и с опаской посмотрел вниз. Рита, задрав голову, смотрела на него.

– Ну, ки-и-иса, – обиженно протянула она. – Ну, иди ко мне.

– Нет! – твердо сказал Тимошка и решительно помотал головой.

Я подполз ближе к Фарруху и спрятался за ним. Только бы Рита меня не заметила. Жаль, что она не любит гусей так же, как котов. А то лучше бы схватила в свои душегубные объятия Гака и Гагу. Глядишь, те и ворчали бы поменьше.

Но полежать в тишине и покое мне опять не удалось. В следующую минуту на горизонте появилась гораздо более серьезная опасность, чем девочка Рита. В наш двор забежал огромный злой пес Пират, который был грозой всего района. Свою кличку он получил из-за того, что у него не было одного глаза, который он потерял в одной из многочисленных драк. Его сопровождали верные друзья Огрызок и Кисель.

– Гав! Гав! Гав! – злобно залаял Пират.

Все обитатели двора стали разбегаться в разные стороны. Связываться с Пиратом и его шайкой никто не хотел. Девочка Рита убежала домой. Тимошка остался сидеть на дереве. Я спрыгнул с лавки и присоединился к нему. Гак и Гага спрятались за кустами.

– Я, конечно, могу накостылять им по шее, – пробурчал Гак, – но связываться неохота. Не к лицу благородным гусям опускаться до уровня бродячих собак.

Лишь один Фаррух остался сидеть на месте и продолжал рисовать. Пират удивленно посмотрел на мальчика и подбежал ближе.

– Р-р-р! – угрожающе зарычал он.

Фаррух даже бровью не повел.

– А ты почему не спрятался? – спросил его Пират. – Ты, что, меня не боишься?

– А чего мне тебя бояться? – ответил Фаррух. – Если я позову своего папу, он от тебя пустое место оставит.

– А кто твой папа? – поинтересовался Пират.

– Сотрудник санэпидемстанции. Занимается отловом бродячих животных.

– Б-р-р! – вздрогнули собаки и поспешно ретировались.

Они подбежали к мусорному баку, где продолжал копаться Андрюшка. Огрызок с ходу отвесил ему звонкую затрещину.

– Чего ты дерешься? – жалобно протянул тот.

– А ну, вали отсюда! – рявкнул Пират. – Это наша территория.

– Наша территория, – поддакнул своим писклявым голоском Кисель.

Маленький Андрюшка был слабее трех взрослых псов, поэтому ему ничего не оставалось, как убраться восвояси.

Мы с Тимошкой слезли с дерева.

– Слава храброму Фарруху, победителю пиратской шайки! – воскликнул Тимошка.

Фаррух поднял голову.

– Чего вы их так все боитесь? – спросил он. – Собрались бы все вместе, да проучили бы их хорошенько.

– Крылья марать неохота, – проворчал Гак, выбираясь из кустов.

Глава вторая
в которой Барон мечтает о космосе, Андрюшка пробует себя в роли сторожевого пса, а Тимошка нализывается валериановых капель, что приводит к ужасным для него последствиям

Мы всей компанией сидели возле Фарруха и смотрели, как он рисует летающую тарелку. Рисунок получался неплохо. Я такие космические корабли видел по телевизору, в мультиках. Вот бы и вправду слетать когда-нибудь в космос! И стать первым котом-космонавтом! Тут тебе и слава и почет. Я бы спал на теплой пуховой перине, а не на тонкой подстилке в углу комнаты. Ел бы без ограничений и «Вискас», и колбасу, и тушеное мясо.

У Матильды, наверное, вся шерсть бы вылезла от зависти. Сразу стала бы в подружки лезть. А то ж она мнит себя элитной кошкой, а на нас с Тимошкой смотрит, словно мы насекомые.

К нам подошел расстроенный Андрюшка и уселся рядом.

– Ну, как? – спросил я его. – Нашел свои куриные косточки?

– Нашел, – вздохнул Андрюшка. – Только съесть не успел. Пират со своей шайкой все отобрали.

Мы с Тимошкой сочувственно покивали головами.

– Везет вам, – грустно промолвил Андрюшка. – Дом есть. Хозяева есть. Блюдце молока всегда нальют. То ли дело я. Ночую на улице. Питаюсь тем, что найду. Никакого счастья в жизни.

– А ты заслужил это самое счастье? – пробурчал Гак, который вместе с Гагой невдалеке щипал травку.

– Дом и еду нужно заслужить, – нравоучительно добавила Гага. – Они с неба не свалятся. Для того, чтобы тебя кормили, нужно приносить пользу.

– А какую я могу принести пользу? – отчаянно воскликнул Андрюшка. – Тетя Гага, вы же такая мудрая. Посоветуйте мне что-нибудь.

Гага буквально зарделась от удовольствия. Давать советы она любила. А когда ее об этом еще и просили – то особенно.

– Ну, уж не знаю, осилишь ли ты эту науку, – важно протянула она.

– Осилю, осилю! – с готовностью откликнулся Андрюшка. – Клянусь здоровьем любимого хозяина, который выгнал меня год назад!

Гага оторвалась от травы, села, важно вытянула шею и приняла задумчивый вид.

– Я могу привести тебе в пример Рекса с соседней улицы, – сказала она. – Он так же, как и ты, раньше был бездомным. Но он показал людям, что может быть хорошим охранником, и они взяли его к себе. Сейчас у него своя будка, трехразовое питание…

– И цепь на шее, – фыркнул Тимошка.

– Ну и что? – возразила Гага. – Да, он сидит на цепи. Но при этом имеет почет и уважение. Он охраняет дом, наделен властью. Может пустить, а может и не пустить.

– А что мне охранять, чтобы показать людям свою полезность? – спросил Андрюшка.

– Ну, найди что-нибудь, – ответила Гага. – Поохраняй, хотя бы, вот эту проклятую тарахтелку.

– Это не тарахтелка, а машина, – поправил ее Фаррух.

– Для кого машина, а для кого тарахтелка, – проворчал Гак. – Поразвелось этих тарахтелок – пруд пруди. Только и успеваешь от них уворачиваться.

– Так вот, – продолжала Гага, – начни охранять эту тарахтелку, никого к ней не подпускай. Хозяин тарахтелки это увидит и, если ты ему понравишься, он, может быть, возьмет тебя к себе.

В глазах Андрюшки блеснула решительность.

– Я попробую, – сказал он. – Спасибо вам, тетя Гага!

– Да не за что, – снисходительно протянула гусыня и снова принялась щипать травку.

Андрюшка подбежал к машине и принял сторожевую стойку. Ждать пришлось недолго. Показать свою удаль ему довелось уже через несколько минут. В наш двор залетела ворона Варвара.

– Пр-р-ривет, Андр-р-юшка! – каркнула она, совершив посадку.

Андрюшка даже бровью не повел. Варвара недоуменно посмотрела на него, и сделала шаг к машине.

– Р-р-р! – угрожающе зарычал Андрюшка.

Ворона в испуге отскочила в сторону.

– Ты, что, очумел? – возмутилась она. – Это же я, Варвара.

Ворона снова сделала шаг к машине.

– Р-р-р! – опять зарычал Андрюшка.

Варвара в замешательстве остановилась.

– Нет, ты точно очумел, – изумилась она. – Ты, что, съел что-то несвежее?

– Отставить разговорчики! – рявкнул Андрюшка. – Я на службе.

– На какой ты службе, олух? – рассмеялась Варвара.

– Я охраняю эту машину! – произнес Андрюшка со значением.

– Ну и охраняй себе на здоровье, – сказала Варвара. – Мне твоя машина не нужна. Мне интересно, что там блестит возле колеса.

Ворона решительно направилась к автомобилю. Но Андрюшка издал такое яростное тявканье, что Варвара с перепугу взлетела в воздух.

– Совсем обнаглели эти собаки! – заверещала она. – Порядочным птицам прохода не дают!

Варвара немного покружилась над Андрюшкой, обозвала его нехорошими словами и улетела восвояси.

– Браво, браво, молодец! – сказала Андрюшке Гага. – Продолжай в том же духе. Если так дальше пойдет, станешь настоящим сторожевым псом.

Ободренный похвалой Андрюшка снова принял сторожевую стойку и стал гордо обозревать окрестности. Но далее с ним случился конфуз.

Во двор вышел мужчина средних лет.

– А вот и хозяин машины, дядя Петя, – произнес Фаррух.

Я стал делать Андрюшке лапами знаки, чтобы его предупредить. Но он так увлекся своей охраной, что не видел ничего дальше собственного носа.

– Р-р-р! – зарычал он.

Дядя Петя, не останавливаясь, продолжил движение.

– Р-р-р! Тяф-тяф-тяф! – залаял Андрюшка, угрожающе выставив клыки.

– Это еще что такое? – насмешливо спросил дядя Петя, замедляя шаг. Я продолжал делать Андрюшке знаки. Тимошка махал лапами вместе со мной, но Андрюшка не обращал на наши сигналы никакого внимания.

– Подойдешь к машине – укушу! – грозно предупредил он.

Дядя Петя попытался обойти нашего приятеля стороной, но тот снова решительно преградил ему дорогу. Теперь знаки Андрюшке делали уже не только мы с Тимошкой. Гак и Гага тоже вовсю махали крыльями, стараясь привлечь его внимание. К нам присоединился даже Фаррух. Но Андрюшка словно навесил на свои глаза шоры.

– Я же сказал, не подходи к машине, – снова угрожающе сказал он дяде Пете.

– Тьфу ты! – сплюнул дядя Петя и, невзирая на Андрюшкино рычание, подошел к автомобилю. Наш приятель не смог вынести такого неуважения к своей персоне и укусил дядю Петю за ногу.

– Ой! – охнул дядя Петя. – Ах ты, поганец!

Дядя Петя рассердился не на шутку. Он поднял с земли палку и угрожающе замахнулся на Андрюшку.

Вид палки произвел на нашего приятеля большое впечатление. Ему уже неоднократно от нее доставалось, и поэтому у него вся душа ушла в пятки. Он задал такого стрекача, что ему, наверное, позавидовала бы даже кенгуру.

– Тяф-тяф-тяф! – яростно лаял он, едва высунув нос из-за угла дома.

Дядя Петя выбросил палку и, потирая укушенную ногу, сел в автомобиль. Когда он завел мотор, до Андрюшки, наконец, дошло, что это хозяин машины. Он выскочил из-за дома и приветливо завилял хвостом. Но укушенный дядя Петя был очень зол на Андрюшку. Он высунулся из окна и яростно погрозил ему кулаком.

– Еще раз увижу возле своей машины – уши оторву!

Автомобиль поехал, и Андрюшке ничего не оставалось, как проводить его грустным взглядом.

– Что же ты? – спросил его я. – Мы же все тебе сигналили, предупреждали.

– А я не видел, – печально вздохнул Андрюшка.

– Ну, не расстраивайся, – сказала Гага. – Найдешь себе какую-нибудь другую тарахтелку. Они здесь на каждом шагу. Главное, что ты теперь приобрел первоначальный опыт.

Андрюшка еще раз тяжело вздохнул.

– Почему мне так не везет? – горестно изрек он. – Пойти, что ли, валериановых капель нализаться с горя?

Тимошка встрепенулся. Его глаза заблестели.

– Валериановых капель? – переспросил он. – А где ты их возьмешь?

– В мусорке, где же еще, – ответил Андрюшка. – Кто-то целый пузырек выкинул.

– Пошли, вместе отведаем валерианочки, – воскликнул Тимошка и посмотрел на меня: – Барон, идешь с нами?

– Нет, – ответил я. – Я не любитель спиртных напитков.

– Не хочешь – как хочешь, – без всякого сожаления бросил Тимошка. – Нам больше достанется.

И они с Андрюшкой помчались к мусорному баку.

Когда Тимошка вернулся обратно, он едва держался на лапах.

– Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! – распевал он, покачиваясь из стороны в сторону.

Гак и Гага смотрели на него с негодованием.

– Вот она, современная молодежь, – проворчал Гак. – Ни морали, ни нравственности.

– Какой ужас! – осуждающе покачала головой Гага.

– Что вы там бормочете? – крикнул им Тимошка. – Пьяных котов никогда не видели?

Гуси демонстративно повернулись к нему спинами. Фаррух наклонился ко мне и прошептал:

– Барон, уведи Тимошку побыстрее отсюда, пока другие не увидели.

Я без лишних слов схватил своего приятеля за шкирку и потащил его домой. Но Тимошке идти домой не хотелось, и он отчаянно сопротивлялся. Когда мы достигли двери подъезда, я совершенно выбился из сил.

– Барон, погоди! – крикнул Тимошка. – У меня есть шикарная мысль!

– Какая мысль? – спросил я.

– Давай объяснимся в любви Матильде.

– Ты, что, с ума сошел? – возмутился я. – В таком виде тебе только еще в любви не хватало объясняться.

– Не хочешь – как хочешь, – заявил Тимошка. – А я попробую.

Не успел я оглянуться, как он подскочил к окну первого этажа, где жила Матильда, и во все горло заорал где-то услышанный им романс:

– Сердце красавицы

Склонно к измене

И перемене, как ветер мая…

Створки окна распахнулись, и на Тимошку вылилось ведро холодной воды.

Тимошка замолк и растерянно заморгал глазами. Вид у него был жалкий. Из гордого кота он превратился в невыжатую мочалку.

– Какое варварство! – слабым голосом пролепетал он. – Какое кощунство! Так наплевать в душу! Так насмехаться над чувствами! Барон, друг, помоги мне, пожалуйста, добраться домой.

Я схватил Тимошку за шкирку и потащил по лестнице наверх.

Глава третья
в которой Тимошка пытается научиться математике

– Барон, – спросил меня Тимошка, когда мы лежали на травке и грелись на солнышке, – ты, случайно, не знаешь, что такое математика?

Я нахмурил лоб и напряг память.

– Что-то знакомое, – произнес я. – По-моему, это какая-то наука. А почему она тебя так заинтересовала?

– Да моя хозяйка постоянно попрекает этой математикой хозяина. Придет он из магазина, она пересчитает деньги, и в крик. Мол, тебя, что, математике не учили? Опять тебя надули!

– А-а-а, – протянул я, – вспомнил. Моя хозяйка тоже, как с рынка вернется, деньги пересчитает и тут же вздыхает. Как плохо, говорит, что у меня по математике в школе были «тройки». Выходит, математика – это такая наука, чтобы тебя не обманывали в магазинах.

– Получается, что так, – согласился Тимошка.

Я перевернулся на другой бок и лениво зевнул.

– К счастью, нам она не нужна. Мы, коты, в магазинах ничего не покупаем. Мы либо воруем, либо получаем бесплатно.

– Вот было бы здорово изучить эту науку, – мечтательно произнес Тимошка.

Я удивленно посмотрел на него.

– Зачем тебе это нужно?

– Так, – пожал плечами мой друг, – для общего развития. Разве тебе не хочется быть образованным котом?

– У меня от этой образованности ни на каплю сметаны не прибавится, – возразил я. – Так зачем мне всякой ерундой голову забивать?

В наш разговор вмешался кокетливый голосок Матильды.

– Эй, о чем вы там спорите? – промурлыкала она.

Матильда лежала на подоконнике окна своей квартиры и с любопытством смотрела на нас.

– Да вот, Тимошка собирается заняться математикой, – ответил я.

– Математикой? – изумленно воскликнула Матильда и обидно захихикала.

– А что?! – запальчиво воскликнул Тимошка. – Что тут такого?

– Не потянешь, – насмешливо пояснила Матильда. – Математика – это серьезная наука. Она не для средних умов.

– Это у меня-то средний ум?! – еще больше распалился Тимошка. – На что спорим, что я научусь этой самой математике?

Матильду явно забавляло, что Тимошка так разнервничался.

– Да на что хочешь, – промурлыкала она. – Тебе все равно не выиграть этот спор.

– Это мы еще посмотрим! – с вызовом бросил Тимошка. – Если я научусь математике, дашь мне себя лизнуть?

– Пожалуйста, – снисходительно протянула Матильда. – Но этому никогда не бывать.

Она еще раз насмешливо посмотрела на нас, дразняще повиляла хвостом и исчезла с подоконника.

У Тимошки от возбуждения вздыбилась шерсть.

– Барон! – горячо сказал он. – Теперь я во что бы то ни стало должен разобраться в математике. Это вопрос чести. Другого выхода у меня нет.

Мы вскочили на лапы и побежали искать Фарруха. Только один он мог разъяснить нам премудрости этой достаточно сложной, судя по всему, науки.

Фарруха мы нашли за другой стороной дома. Он сидел в песочнице и помогал девочке Рите лепить куличи.

Вот только Риты нам сейчас и не хватало! Встреча с ней не сулила ничего хорошего.

Мы с Тимошкой, как по команде, залегли в траву, чтобы она, ни дай бог, нас не увидела. Попасть в ее мясорубочные объятия нам не хотелось.

– Фаррух! – тихонько позвали мы.

Но Фаррух был от нас далеко и ничего не услышал. Как же нам обратить на себя его внимание? Мой взгляд упал на пасущихся невдалеке Гака и Гагу. Идея! Я сделал Тимошке знак, и мы по-пластунски подползли к ним.

– Гак! – позвал я.

Гак недовольно повернул голову.

– Чего? – промычал он с набитым травой клювом.

– Гак, дорогой, сделай нам одолжение, – попросил я. – Скажи, пожалуйста, Фарруху, чтобы он срочно подошел к лавочке во дворе. Мы будем его там ждать.

– Чего?! – возмущенно протянул Гак. – Я вам что, гусенок на побегушках? Сами идите и зовите, если вам надо.

– Ну, Гак, ну миленький, ну выручи, – вступил в разговор Тимошка. – Ты же видишь, рядом с ним сидит эта ужасная Рита. Ты же не хочешь, чтобы она нас заобнимала до смерти.

Гаку была известна страшная любовь девочки Риты к котам, поэтому он понимающе кивнул головой.

– А-а-а! Ну, хорошо, позову.

Гак неспеша подошел к песочнице и произнес:

– Фаррух, твои друзья, Барон и Тимошка, просят тебя срочно подойти к лавочке во дворе.

Брови Фарруха удивленно взметнулись вверх.

– А что же они сами сюда не пришли? – спросил он.

– Они стесняются твоей подружки, – заговорщически процедил Гак и выразительно посмотрел на Фарруха.

– А-а-а, – протянул он, – понятно.

Девочка Рита во время этого разговора с любопытством разглядывала Гака.

– Какая большая птичка! – пропищала она.

Почувствовав повышенное внимание Риты к своей персоне, Гак нервно задергался.

– Ну, все. Я тебе все сказал. Я пошел, – пробормотал он и спешно ретировался, быстро перебирая лапами. Кто знает, что на уме у этой Риты? Вдруг она, со свойственной ей страстью, полюбит еще и гусей.

Фаррух был настоящим другом. Песочные куличи и компания девочки Риты не оказались для него важнее просьбы уважающих его котов.

– Ну, что случилось? – спросил он, подойдя к нам.

– Фаррух, – обратился к нему я. – Нам срочно нужна твоя помощь. Тимошка хочет научиться математике.

– Да, – с жаром подтвердил Тимошка.

Фаррух хмыкнул.

– М-да. А, если, конечно, не секрет, зачем это тебе?

– Я хочу быть образованным котом, – заявил Тимошка.

– Кроме этого, у него пари с Матильдой, – со значением добавил я.

– Пари с Матильдой? – переспросил Фаррух и усмехнулся. – Тогда все понятно.

Он, конечно, тоже знал, что Тимошка был влюблен в эту Матильду по уши.

– Ну, так ты научишь меня математике или нет? – спросил Тимошка.

– Постараюсь, – ответил Фаррух.

Он сел на лавочку и задумался.

– Как же тебе объяснить, чтобы ты понял? Ну, смотри. В математике нужно уметь совершать арифметические действия. Основные арифметические действия – это сложение, вычитание, умножение и деление.

– Понятно, – кивнул головой Тимошка.

– Так вот, начнем со сложения. Допустим, у тебя есть один кусок колбасы. Хозяйка дала тебе еще один кусок колбасы. Сколько всего кусков колбасы у тебя стало?

– Два, – ответил Тимошка.

– Правильно, – сказал Фаррух. – Давай для закрепления решим еще один пример. Допустим, у тебя есть два куска колбасы. Барон подарил тебе еще два куска колбасы…

– Чего?! – возмутился я. – С какой это стати я должен ему дарить два куска колбасы? Я и один никому не подарю. Я его сам съем. А тут целых два!

– Я говорю, допустим, – разъяснил Фаррух.

– Ну, хорошо. Если допустим, тогда ладно, – скрепя сердце, согласился я.

Какая-то нереальная наука, эта математика. Я подарил Тимошке два куска колбасы! Я?! Щас! Разбежался!

– Так вот, – вернулся к теме Фаррух. – У тебя было два куска колбасы. Барон подарил тебе еще два. Сколько кусков колбасы у тебя стало?

– Четыре, – с нескрываемым удовольствием ответил Тимошка. – А математика, ничего, приятная наука.

– Правильно, четыре, – согласился Фаррух. – А ты, Тимошка, молодец. Схватываешь все прямо на лету.

– А то, как же! – задрал нос Тимошка.

– Что ж, со сложением разобрались, – сказал Фаррух. – Переходим к вычитанию. Итак, допустим, у тебя есть четыре куска колбасы. Один кусок колбасы у тебя забрал Барон. Сколько кусков колбасы у тебя осталось?

– Четыре, – уверенно ответил Тимошка.

– Как четыре? – удивился Фаррух. – Подумай еще раз. Было четыре куска. Один у тебя забрал Барон. Сколько кусков колбасы у тебя осталось?

– Четыре, – настойчиво повторил Тимошка.

– Но почему четыре? – всплеснул руками Фаррух.

– А потому, что фиг он у меня что заберет, – объяснил Тимошка.

Фаррух поднял глаза к небу и тяжело вздохнул.

– Барон, – обратился он ко мне, – а ты как думаешь, сколько кусков колбасы осталось у Тимошки?

– Ни одного, – твердо ответил я.

– Почему ни одного? – рассердился Фаррух. – Четыре было, один ты забрал. Как тут может получиться ни одного?

– Очень просто, – ответил я. – Если я захочу забрать у Тимошки колбасу, я возьму все четыре куска, а не какой-то там один.

– Чего?! – возмущенно протянул Тимошка. – Ты еще попробуй забери! Забрал один такой!

Фаррух в отчаянье схватился за голову.

– С вами не соскучишься, – тяжело вздохнул он. – Как вы не понимаете, что это всего лишь математический пример.

– Пример-примером, а колбаса – это, все-таки, колбаса, – возразил Тимошка.

– Хорошо, я приведу другой пример, – миролюбиво проговорил Фаррух. – Допустим, перед тобой лежит четыре куска колбасы. Один кусок ты съел. Сколько кусков у тебя осталось?

– Ни одного, – ответил Тимошка.

– Почему ни одного?

– А потому, что я ничего никогда не оставляю, – пояснил Тимошка. – Если уж я начинаю что-то есть, то съедаю все сразу.

Фаррух нервно надул щеки и медленно выпустил воздух изо рта.

– Фу-фу-фу, – произнес он. – Ребята, как с вами тяжело. Знаете что, давайте сделаем так. Я объясню вам математику как-нибудь в другой раз. А сейчас мне надо идти. Меня Рита ждет.

Фаррух поднялся с лавочки и ушел. Мы с Тимошкой остались вдвоем.

– Какая-то странная наука, эта математика, – заметил Тимошка. – Что-то она перестала мне нравиться.

– Мне тоже, – поддержал его я.

– Эй, вы, клоуны! – раздался ехидный голосок Матильды. Она снова сидела на подоконнике и насмешливо смотрела на нас. – Ну, что, научились математике?

– Конечно, – откликнулся Тимошка. – А что в ней сложного? Проще пареной репы.

– Неужели? – недоверчиво промурлыкала Матильда. – Докажи.

– Да запросто, – заявил Тимошка. – Вот, например, у тебя есть один кусок колбасы. Хозяйка дала тебе еще один кусок колбасы. Сколько кусков колбасы у тебя осталось? Два. Правильно? Так что подставляй щечку, чтобы я мог ее лизнуть.

– Как бы не так, – возразила Матильда. – Ответ неправильный.

– Как это неправильный? – возмутился Тимошка. – А какой тогда правильный?

– Правильный ответ – ноль, – сказала Матильда. – Потому, что я колбасу съедаю сразу, и у меня никогда ничего не остается. Я же говорила, математика не для средних умов. Вот так!

Матильда рассмеялась и исчезла с подоконника, как обычно дразняще вильнув хвостом.

– Облом, – печально вздохнул Тимошка.