Текст книги "Одинокий кипарис"

Одинокий кипарис
Алексей Ильин

© Алексей Ильин, 2023

ISBN 978-5-0051-8159-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Профессор Иван Андреевич Синицын встал из-за стола, обвел усталым взглядом свой тесный кабинет и подошел к окну. На улице шел холодный осенний дождь, листьев на деревьях уже не осталось, на асфальтовых дорожках во дворе госпиталя поблескивали большие лужи. «Как же уныла ноябрьская Москва, – подумал Синицын, глубоко вздохнув. – Ни цвета, ни света, ни запаха: сплошная серость».

Профессор бросил взгляд на висевшие на стене старые часы в дубовой раме: стрелки показывали шесть часов. Пора было идти домой, к больной жене, которая уже неделю не вставала с постели из-за бронхита.

Иван Андреевич снова подошел к рабочему столу, поправил настольную лампу, затем снял очки и неспешно протер их мягкой махровой тряпочкой. На столе был образцовый порядок: все бумаги и документы разложены по аккуратным стопочкам, компьютер сверкает чистотой, столешница тоже вытерта до блеска.

Синицын любил порядок во всем: в работе, в быту, в мыслях. Он был уверен, что во многом благодаря своей любви к порядку и добился таких успехов в медицине.

«Главное – уметь все разложить по полочкам, тогда жизнь будет более насыщенной и успешной», – часто повторял он своей дочери-девятикласснице, в комнате которой постоянно царил бардак. Профессор очень переживал, что дочь совершенно не унаследовала его страсть к порядку, однако периодически напоминал себе, что в ее возрасте он тоже совершенно не был склонен все раскладывать по полочкам.

Перед уходом домой Синицын решил заглянуть в реанимационное отделение, чтобы еще раз посмотреть на пациента, которого он прооперировал три дня назад. За двадцать лет работы в нейрохирургии он не припомнил ни одного подобного случая. Опухоль гипофиза в голове этого человека разрослась до таких огромных размеров, что вырезать ее пришлось несколько часов, хотя обычно такая операция длится не более часа. «Как же он смог довести себя до такого состояния? – удивленно думал профессор. – Как он терпел такие ужасные боли? И зачем так долго терпел?»

Иван Андреевич надел белый халат, погасил свет и вышел из кабинета. На пластиковой скамье перед дверями в реанимацию одиноко сидела пожилая женщина. Профессор не мог разглядеть ее лица: она закрыла его платком и тихо рыдала. Однако он сразу догадался, что это была мать того самого пациента с опухолью.

Она приходила к нему две недели назад и умоляла его, чтобы именно он – легендарный профессор Синицын – лично прооперировал ее сына. Женщина даже пыталась неловко предложить ему деньги, однако Иван Андреевич сделал вид, что не заметил этого. Любого другого посетителя после такой попытки он бы тут же отправил за дверь, однако к этой женщине почему-то почувствовал острую жалость и сразу же пообещал, что проведет операцию сам.

– Иван Андреевич! – воскликнула женщина, увидев профессора и тут же вскакивая со скамьи. – Иван Андреевич, ну что? Как он там, восстанавливается?

Синицын взглянул на пожилую женщину и снова почувствовал жалость: ее красные, мокрые от слез, глубоко запавшие глаза, подрагивающие руки и ссутулившаяся поза красноречиво говорили о том, что последние ночи она практически не спала от волнения.

– Все нормально, не беспокойтесь, – поспешил успокоить ее профессор. – После операции организм сильно ослаблен, поэтому пока он лежит в реанимации. Но через несколько дней мы переведем его в палату.

– А можно… Можно мне взглянуть на него? – спросила она. – Мне сказали, что уже слишком поздно в реанимацию, что приемные часы закончились. А я не успела к шести… Вот решила вас подождать тут, чтобы вы меня провели. Вам ведь не сложно, да?

– Конечно, конечно, – кивнул Иван Андреевич. – Сейчас я дам вам халат, и мы вместе зайдем.

Профессор достал из металлического шкафа халат, полиэтиленовую шапочку и хлопчатобумажную маску и протянул их пожилой женщине. Пока она неловкими движениями надевала весь этот набор, он открыл дверь реанимационного отделения.

– Проходите, – сказал он, пропуская женщину вперед.

Они зашли в темное помещение, в котором ровными рядами стояло несколько коек, плотно окруженных многочисленными аппаратами и датчиками. Пациент, к которому они направлялись, лежал на самой дальней от входа койке. Его обритая голова была туго забинтована, к локтю тянулся тонкий красноватый шланг капельницы.

– Ох! – громко вскрикнула женщина, глядя на своего сына, неподвижно лежавшего в полумраке. – Ох, как же это так получилось-то!

– Потише, потише, пожалуйста, – прошептал Синицын. – Тут нельзя шуметь.

– Да, конечно, – всхлипнула женщина, вытирая слезы. – Простите, я не сдержалась, простите…

– Ничего страшного. Видите, все показатели в норме. Давление, пульс: смотрите, вон на том мониторе. Так что вам совершенно нечего бояться, никакой угрозы нет.

– Слава богу, – тихо произнесла мать пациента. – Слава богу… Спасибо вам, доктор. Если бы не вы, я даже не знаю…

– Да что вы, ей-богу, – махнул рукой профессор. – Это не такой уж тяжелый случай, со многими случается.

Тут Синицын приврал: на самом деле случай был весьма тяжелым и запущенным. Хотя операция и прошла успешно, профессор понимал, что полностью восстановиться после нее пациент вряд ли сможет: опухоль слишком долго росла в его голове и затронула важнейшие мозговые центры, которые теперь уже, скорее всего, не смогут работать полноценно. Однако рассказывать об этом несчастной матери профессор не решался: это было бы дополнительным ударом для женщины, которая и так вся извелась от волнения и горя.

Мать подошла поближе к койке, на которой лежал ее сын, и начала что-то шептать ему. Иван Андреевич деликатно отошел в сторону, чтобы не подслушивать, однако кое-какие слова все же долетали до его ушей в холодной тишине реанимационной.

– Витя, – причитала женщина, склонившись над койкой, – Витенька, ну как же так, как так…

Она присела на стоявшую возле койки табуретку и несколько минут молча смотрела на сына.

– Ох, Витя, – подрагивающим голосом произнесла она. – И зачем ты во все это ввязался? Почему ты сделал такой выбор? Я же предупреждала тебя, что ничего хорошего из этого не выйдет, Витенька. Ты ведь мог стать большим ученым, писать исторические романы, ездить с лекциями по всем миру. А главное – мог бы любить по-настоящему и быть любимым. Я так хотела, чтобы ты был счастлив, Витенька, я так мечтала об этом, всю жизнь мечтала… Ты же у меня один-единственный. Зачем мне теперь все эти страдания, зачем?

Она говорила все громче, и теперь Иван Андреевич отчетливо слышал каждое ее слово. Синицын тихо подошел к женщине и легонько тронул ее за плечо.

– Клавдия Владимировна, потише, пожалуйста, – шепнул он. – Извините, тут нельзя говорить громко.

– Простите, Иван Андреевич, простите… Конечно, я буду тихо.

Профессор снова отошел вглубь помещения. По регламенту посещение пациентов в реанимации не должно было превышать десяти минут, а прошло уже пятнадцать. Однако ему было так жаль эту несчастную женщину, что он не решался прерывать ее свидание с сыном.

– Витя, – продолжала Клавдия Владимировна, переходя на шепот, – выздоравливай, пожалуйста. У тебя еще есть силы, ты проживешь еще много лет. Ты начнешь новую жизнь, будешь жить для себя, будешь думать о себе и о своем здоровье. Ты должен поправиться, Витя. Иначе как я… как мы тут все без тебя. Ну ничего, ничего… Теперь у тебя есть горький опыт, ты знаешь, с какими людьми ни за что нельзя связываться в жизни. Я больше тебя в обиду не дам, больше такого не допущу. Ведь это и моя вина, и моя тоже, Витя…

«Ну все, достаточно», – решил Иван Андреевич, вновь подходя к женщине. Он понимал, что если он не прервет затянувшийся монолог Клавдии Владимировны, то она запросто может провести в реанимации всю ночь.

– Пора, – тихо произнес профессор, наклоняясь к ней. – Клавдия Владимировна, нам пора.

– Ах… да-да, Иван Андреевич, простите, – растерянно затараторила она. – Я тут слишком заговорилась, извините меня.

Она встала с табуретки, сделала пару шагов по направлению к двери, зашаталась и чуть не упала. Синицын ловко подхватил ее под руку.

– С вами все в порядке, Клавдия Владимировна? – взволнованно спросил он.

– Да, все хорошо, – кивнула она. – Просто мало воздуха тут…

1. Лужайка

– Отличная тачка! – сказал Дэн, нежно поглаживая приборную панель вместительной серой «Вольво». – На такой можно и до Нью-Йорка долететь дня за четыре. А чё, может, махнем в Нью-Йорк после Аризоны, а?

– Не-е, это все-таки далековато, – улыбнулся Костя, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. – До Аризоны тоже не так близко: ехать и ехать.

– Ерунда, – махнул рукой Дэн. – По таким дорогам все близко. Пора уже двигать, погнали!

Дэн нажал на газ, и машина резко выпрыгнула вперед.

– Э, ну ты полегче, – испугался Костя.

– Да не ссы, я за рулем уже не первый день, – усмехнулся Дэн.

Темнокожий охранник гаража прокатной конторы вздрогнул от неожиданности, увидев вылетевший на дорогу автомобиль. Дэн махнул ему рукой из приоткрытого окна.

– Не бойся, чувак, давить тебя не будем! – крикнул он по-русски и рассмеялся.

Костя вжался в кресло и ощутил приступ легкой тревоги. Он не ожидал, что у его двоюродного брата такой дерзкий стиль вождения. Впрочем, это вполне вязалось с его характером.

«Вольво» понеслась по оживленной многополосной автостраде. Дэн потыкал в приборную панель в поисках навигатора: без него невозможно было разобраться в бесконечном лабиринте улиц Лос-Анджелеса.

– – Наконец-то я тут, даже не верится! – радостно воскликнул Дэн, набирая скорость. – Надо же быть таким лузером: прожить десять долбанных лет в Америке и ни разу не побывать в Эл-эй. Ну ничего, лучше поздно, чем никогда!

– Я тоже давно хотел сюда попасть, – сказал Костя. – Все-таки столица кино, здесь обязан побывать каждый киноман.

– Да уж, для киноманов подходящее местечко, – ухмыльнулся Дэн. – Завтра поедем посмотрим на эти буквы «Голливуд». Тебе должно понравиться. Ты же у нас фанат всей этой фигни.

В кармане у Кости завибрировал смартфон: пришло сообщение от его дяди. «Как долетели?» – прочитал Костя и быстро набрал ответ: «Хорошо, дядя Витя, спасибо».

– Что, отец пишет? – спросил Дэн. – Мне тоже, наверное, написал, но я телефон после самолета не включал еще.

– Да, я ответил, что все в порядке, – сказал Костя.

– Теперь будет каждый час писать или звонить, – вздохнул Дэн. – Спрашивать, как и что у нас. Я только сказал ему, чтобы не названивал слишком часто, а то роуминг тут дорогущий, разориться можно.

– Волнуется, понятное дело.

– Задолбал он меня своим волнением, – проворчал Дэн. – Все думает, что мне двенадцать лет. Приходится напоминать, что мне уже двадцать семь, но это не помогает. Для него я всегда буду маленьким мальчиком, писающим в штанишки.

– Вы давно не виделись? – спросил Костя.

– Два года уже. Последний раз виделись, когда он ко мне в Питер приезжал. Нам нельзя часто видеться, он меня задушит своими заботами.

– Я тоже его давно не видел.

– Не знаю уж, что он там такого важного хочет мне сказать, – сказал Дэн. – Все вспоминаю эти его письма и звонки: он прямо умолял меня приехать, раньше такого не было.

– Наверное, просто соскучился, – предположил Костя, поудобнее располагаясь на сиденье.

– В любом случае, хорошо, что он тебя тоже пригласил. Вдвоем веселее… Так, сейчас послушаем, что тут по радио крутят.

Дэн включил радиоприемник. Из динамиков раздался хит группы Led Zeppelin: хрипловатый голос Роберта Планта надрывался под ноющую гитару Джимми Пейджа.

– О, то что надо! – обрадовался Костя. – Такая музыка хорошо подходит к американским дорогам, столько романтики!

– Да ну, нудятина какая-то, – скривился Дэн и тут же сменил радиоволну: послышался отрывистый американский рэп.

– Вот это другое дело! – обрадовался Дэн. – 50 Cent! Настоящая Америка, прямо то, что надо!

Костя в очередной раз подумал о том, насколько разными людьми они были с двоюродным братом. У них совершенно не совпадали вкусы и предпочтения не только в музыке, но и практически во всем остальном. К тому же Костя был застенчивым, немногословным, склонным к рефлексии интровертом, а Дэн – общительным, дерзким, упрямым экстравертом.

– Почти приехали, если верить навигатору, – сказал Дэн, выруливая на тихую улицу с рядами аккуратных домиков. – Где-то здесь должен быть наш «Хилтон» с золотым бассейном.

Под «Хилтоном» подразумевался обычный скромный хостел на окраине города. Братья решили не тратить на проживание слишком много денег и забронировали себе самое скромное жилье. К тому же Дэн любил повторять, что, только живя в хостелах и общежитиях, можно прочувствовать настоящую Америку.

Девушка за стойкой регистрации вежливо поздоровалась с кузенами, широко улыбнувшись и сверкнув большими зубами, на которых красовалась цепочка синих брекетов. Она провела их в тесную комнатушку с выцветшими серыми стенами и двумя маленькими кроватями.

– Welcome to Los Angeles, guys! – торжественно сказала она, продолжая улыбаться. – Have a nice holiday11
  Добро пожаловать в Лос-Анджелес, ребята! Хороших каникул! (англ.)


[Закрыть]!

– Thanks, Tracy, we gonna hit the town, paint it red, you know!22
  Спасибо, Трейси, мы хотим тут оттянуться по полной! (англ.)


[Закрыть] – ответил ей Дэн на своем безупречном английском.

– I see. So good luck to you crazy Russian guys!33
  Вижу. Ну удачи вам, сумасшедшие русские парни! (англ.)


[Закрыть] – засмеялась Трейси и легкой походкой выпорхнула из номера.

– Стройная телочка, – ухмыльнулся Дэн, провожая Трейси взглядом. – Попка что надо, да и сиськи вполне норм. Я бы ее дрюкнул, а ты?

– Я спать хочу, – зевнул Костя, плюхнувшись на кровать. После бесконечного перелета из Москвы его тянуло в сон. Однако у Дэна были совсем другие планы.

– Спать сейчас не советую, – сказал он. – Нужно привыкать к часовым поясам, так что постарайся уж потерпеть еще часа три-четыре. Предлагаю пойти куда-нибудь и отметить наш приезд!

– Да, ты прав, – согласился Костя. – Лучше постараться не спать.

– Ну вот и отлично, тогда отрывай свою усталую жопу от кровати и пошли.

Погода стояла жаркая и солнечная – на дворе была середина мая. Когда братья вышли из хостела, жара уже шла на спад, уступая место освежающей вечерней прохладе.

Костя осмотрелся по сторонам: вдоль дороги тянулись ряды небольших утопающих в зелени домиков, очень опрятных и ухоженных. Мимо хостела пробежала пожилая пара в спортивных костюмах, за ними прошел элегантный седой старичок с собакой. Примерно такими Костя и ожидал увидеть окраины главного города Калифорнии.

– Нужно найти какой-нибудь нормальный бар, – сказал Дэн. – Хочу бахнуть пару шотов текилы. Хотя черт его знает, есть ли в этом районе нормальные бары. Но должны же быть!

Пройдя пару кварталов, братья наткнулись на яркую вывеску какого-то питейного заведения. Строгий бородатый охранник тут же потребовал у них документы, чтобы подтвердить их возраст.

– Черт, я не захватил свои права и паспорт, – заворчал Дэн. – А ты?

Костя покачал головой.

– Вот идиоты, неужели по нам не видно, что мы уже не школота! – продолжал ворчать Дэн. – Ай-ди44
  ID (англ.) – документ, удостоверяющий личность.


[Закрыть] им подавай!

Миновав два квартала, братья наткнулись на еще одну барную вывеску.

– Надеюсь, хоть здесь не будут спрашивать про возраст, – проворчал Дэн, толкая деревянную дверь.

В просторном помещении бара царил уютный полумрак и звучала приятная фортепианная музыка. Двое элегантно одетых пожилых мужчин за стойкой склонились над бокалами с вином, в глубине помещения мужская компания играла в бильярд. Посетителей в зале было немного.

– А здесь ничего, уютненько, – сказал Дэн, подходя к свободному столику и присаживаясь. – Предлагаю остаться тут.

Костя молча кивнул. Ему тоже понравилась спокойная атмосфера заведения, хотя несколько удивило полное отсутствие окон.

Дэн заказал два шота текилы с лаймом.

– Поесть попросим что-нибудь? – спросил он.

– Я не голоден, – сказал Костя.

– Да и я тоже. Значит, просто тяпнем текилки.

Один из мужчин, сидевших у стойки, встал и подошел к кузенам. На нем были старомодный синий костюм-тройка и совершенно не вязавшийся с ним розовый галстук-бабочка.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Я хозяин этого заведения. Рад видеть вас здесь, молодые люди. Вы у нас впервые?

– Да, мы у вас в первый раз, – сказал Дэн. – Крутой у вас бар, нам нравится.

– Очень приятно это слышать, – расплылся в улыбке старик. – Если хотите, можете отведать наших закусок вон на том столике. Это совершенно бесплатно, за счет заведения.

– Спасибо, вы очень щедры, – поблагодарил Костя.

– Приятного вечера, молодые люди, – сказал хозяин и вернулся к стойке.

Официант принес четыре шота текилы.

– Сегодня у нас акция, – сказал он. – Два шота по цене одного. Приятного вечера!

– Вот повезло, а! – воскликнул Дэн. – Жрачка бесплатная и выпивка дешевая. Совсем на Америку не похоже. Мне нравится это место! Ну, давай сразу выпьем за наш приезд.

Братья чокнулись и влили в себя по 50 граммов крепкого кактусового напитка. Дэн отправился за предложенной хозяином бесплатной закуской и через пару минут вернулся с двумя полными тарелками салатов, чипсов, колбасы и еще какой-то незамысловатой американской еды.

– Круто, можно неплохо похавать, – сказал он, набивая рот чипсами. – Давай, подключайся, я на двоих тут набрал.

– И все это, значит, за счет заведения… – задумчиво протянул Костя. – Как-то, и правда, странно…

– Ну нам так вот повезло, старичок. Значит, сегодня наш день! Давай за нас!

Братья осушили по второму шоту. Костя почувствовал, как внутри него разливается теплая волна опьянения. Он еще раз оглядел полутемный зал. Двое пожилых мужчин за соседним столиком приветственно кивнули ему, поймав его взгляд. Он кивнул им в ответ.

Дэн тем временем заказал еще два шота текилы.

– Завтра увидим твой Голливуд, – сказал он. – Посмотрим, так ли он крут на самом деле.

– Не знаю, – пожал плечами Костя. – Думаю, это просто что-то вроде рабочего квартала, где люди вкалывают день и ночь. Элитная фабрика, так сказать.

– Ага, фабрика грез, знаем, – вздохнул Дэн. – Но все равно интересно заценить, как это все там устроено.

На столе появилось еще четыре шота текилы. Братья выпили и основательно закусили бесплатными салатами.

Костя ощущал какой-то неопределенный, все нарастающий дискомфорт. Что-то в этом баре казалось ему странным, необычным, но что именно, он пока не мог понять.

Хозяин заведения снова подошел к столику кузенов, но на этот раз не один, а в сопровождении двух пожилых мужчин.

– Вам все нравится, молодые люди? – спросил старик. – Как проходит ваш вечер?

– Шикарно! – довольно произнес Дэн.

– Мы очень рады, что вам нравится, – сказал стоявший рядом с хозяином мужчина в нелепом зеленом пиджаке. – Заглядывайте почаще в наш клуб, у нас всегда тепло и уютно.

– Да, здесь собираются друзья, – кивнул третий старик, на котором был пестрый костюм в горошек.

– Нас тут как королей принимают, – улыбнулся Дэн, когда старики вернулись на свои места. – Мне нравится их стиль! Давай-ка бахнем еще по шотику, твое здоровье!

Усталость и хмельные пары все сильнее затуманивали Костино сознание, однако у него в голове все-таки начинала складываться определенная картина.

– Ты разве не понял, куда мы попали? – спросил он брата.

– В уютный бар с дешевой выпивкой и бесплатной едой, – улыбнулся Дэн. – Я еще не настолько пьян, чтобы этого не видеть!

Костя еще раз огляделся вокруг. В зале не было ни одной женщины, только пожилые мужчины. Все были одеты в пестрые, старомодные и нелепые костюмы. Косте тут же вспомнилось, как один из стариков говорил про какой-то клуб. Бросив взгляд в сторону барной стойки, Костя увидел, как хозяин заведения нежно обнимает своего собеседника за талию, затем целует его в щеку.

– Мы тут привлекаем слишком много внимания, – тихо произнес Костя. – На нас все смотрят.

– Что ты там бормочешь? – спросил Дэн, расслабленно откинувшись на спинку стула и потягиваясь.

– Да ничего, – сказал Костя. – Пойду-ка отолью.

Дверь в туалет находилась в противоположном конце зала. Проходя через просторное помещение, Костя старался не смотреть по сторонам, но чувствовал, что к нему прикованы пристальные взгляды немногочисленных посетителей.

Он оказался в небольшом, плохо освещенном коридоре с двумя дверьми. Над одной из них неоновыми огнями светились буквы WC. Вторая дверь была чуть приоткрыта, в помещении за ней горел свет. Оттуда доносились тихие мужские стоны.

Поколебавшись пару секунд, Костя крадучись подошел к приоткрытой двери. В образовавшейся щели он смог увидеть только небольшой кусок стены, на которой висел постер к фильму «Горбатая гора» – оскароносной драме о двух ковбоях-гомосексуалистах. Рядом с постером на торчащем из стены гвозде висели две длинные кожаные плетки.

– Вот черт… – тихо выругался Костя, застыв на месте.

В нем боролись два чувства: любопытство и острое желание как можно скорее вырваться из этого места. Любопытство оказалось сильнее. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь, стараясь при этом не просовывать голову в помещение.

У стены стоял старый телевизор – он и был источником стонов. На мелькающем экране двое обнаженных мускулистых мужчин обнимали друг друга и сливались в страстном поцелуе.

– Вот черт… – еще раз произнес Костя и отступил назад.

Ему захотелось рвануться бегом через весь зал, схватить Дэна и выбежать на улицу, но он все же заставил себя успокоиться и расслабленной походкой пошел к своему столику.

За несколько минут Костиного отсутствия Дэн успел выпить еще несколько шотов текилы. Он весь раскраснелся, выглядел очень довольным и пьяным.

– Короче, пора нам валить отсюда, – сказал Костя, присаживаясь на свое место. – Что-то мы засиделись.

– Давай посидим еще, тут хорошо, – протянул Дэн. – Не хочется никуда идти уже.

– Пошли, пошли, – настаивал Костя. – Я заплачу.

Официант принес еще по шоту текилы за счет заведения, и Костя тут же попросил у него счет. Дэн мгновенно осушил оба шота и нехотя поднялся со стула, ворча что-то себе под нос.

– Как, вы уже уходите? – вкрадчивым и разочарованным тоном спросил хозяин, увидев, что братья направляются к выходу. – Уже? Так быстро?

– Да, нам пора, – сказал Костя. – Спасибо за все, приятно было познакомиться.

– Может, останетесь? – спросил хозяин. – У нас скоро будет шоу, вам должно понравиться.

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулся Костя.

– Да давай останемся! – продолжал настаивать Дэн, уже еле державшийся на ногах. – Посмотрим, что за шоу!

– Тебе вряд ли захочется на это смотреть, – тихо сказал ему Костя. – Все, пошли.

Костя подхватил кузена под руку и повел к выходу. Он старался не оглядываться по сторонам, однако перед самым выходом, уже толкнув входную дверь, он невольно повернулся к стойке и увидел хозяина, который посылал в его сторону воздушный поцелуй.

На улице уже окончательно стемнело, воздух посвежел, дул легкий весенний ветерок.

– Фуф, ну вот и выбрались из этого клуба, – облегченно вздохнул Костя.

– Да хватит ворчать, нормально было все! – пробормотал Дэн, покачиваясь из стороны в сторону. – Началось бы шоу, девочки там всякие.

– Нет, в данном случае девочек бы не было, – усмехнулся Костя.

– Чего?

– Да ничего, – ответил Костя, понимая, что его брат уже не способен ясно соображать. – Пошли лучше в наш «Хилтон», отоспимся. А то башка уже раскалывается от твоей текилы.

Кузены медленно зашагали по тротуару по направлению к гостинице. Дэн с трудом передвигал ноги, стараясь не упасть. Костина голова все сильнее кружилась от выпитого алкоголя, однако он старался не терять бдительность.

Вдруг Дэн резко остановился.

– Братан, мне это… Нужно в комнату для мальчиков, – тихо произнес он. – Подожди меня здесь, я сейчас.

– Да потерпи ты, до отеля пять минут идти, – раздраженно сказал Костя.

– Не могу, братан, извини.

Дэн устремился к росшему вдоль тротуара густому, аккуратно подстриженному кустарнику.

Костя давно не выпивал со своим двоюродным братом и даже не подозревал, что тот так быстро пьянеет. Теперь главной задачей было благополучно довести его до хостела и уложить спать.

Прошло несколько минут, а Дэн все не появлялся. Костя ходил взад-вперед по тротуару и чувствовал, что начинает волноваться. «Куда же он запропастился, черт бы его побрал!» Вдруг из-за кустарника донесся чей-то громкий ворчливый голос. Костя вздрогнул от испуга и прислушался: голос был сиплым, глухим, будто простуженным. Затем послышался голос Дэна. Костя не мог разобрать слов, но сразу почуял неладное.

Он бросился в кусты. Глаза машинально зажмурились от хлестнувших в лицо жестких колючих веток можжевельника. Прорвавшись через них, Костя выскочил на просторную лужайку перед частным домом. То, что он увидел перед собой, заставило его попятиться.

На большом деревянном крыльце стоял высокий седой старик в клетчатой рубахе. В руках у него было длинное охотничье ружье. Болтавшийся над его головой тусклый фонарь слегка освещал его злобное лицо. Перед крыльцом на коленях стоял Дэн. Содержимое его желудка большими порциями выплескивалось на ярко-зеленую, аккуратно подстриженную траву. Несколько секунд старик молча, в недоумении смотрел на пьяного парня, который прямо у него на глазах портил его идеальную лужайку. Затем он резко навел свое оружие на Дэна, который начал медленно поднимать голову от земли.

– А ну убирай свою задницу с моего газона, ублюдок! – прохрипел старик, злобно щелкнув зубами.

Дэн растерянно уставился на старика, явно не соображая, что происходит. Костя стоял в темноте и с ужасом наблюдал за происходящим. Он хотел было сделать шаг вперед, но его ноги будто приросли к земле и не желали двигаться. Все это напоминало ему сцену из фильма с Клинтом Иствудом, но из-за волнения он не мог вспомнить, как называлось это кино. Пожилой ветеран Корейской войны, которого играл почти 80-летний Иствуд, выходил на крыльцо своего провинциального таунхауса, злобно смотрел на дерущихся у крыльца мигрантов, вскидывал ружье и сквозь зубы говорил им: «Get off my lawn!»55
  Прочь с моей лужайки! (англ.)


[Закрыть]

– Слышишь, ты, пошел вон отсюда! – прорычал старик, повторяя интонацию Иствуда из фильма. – Считаю до трех и вызываю полицию!

Дэн попытался подняться на ноги, но тут же рухнул на траву, раскинув руки в стороны.

– Раз, – начал считать старик, брызжа слюной от гнева, – два…

– Погодите! – выкрикнул Костя, выходя их темноты на лужайку. – Пожалуйста, подождите, не надо полиции.

Хозяин дома удивленно посмотрел на Костю, смачно сплюнул себе под ноги и прищурился, стараясь разглядеть еще одного незваного гостя.

– А это еще кто? Вас тут двое, что ли? Ну все, сейчас вас доставят куда надо. Эй, Берта!

– Постойте! – взмолился Костя. – Мы заплатим, если хотите, но только не надо полиции. Мой друг просто выпил лишнего в баре тут рядом, понимаете? Я сейчас заберу его, и мы уйдем. Простите нас, мы можем вам заплатить.

Дэн снова попытался подняться на ноги, однако ему это опять не удалось. Очередной рвотный позыв заставил его скрючиться на газоне.

– Ну уж нет, вы мне надоели! – проревел хозяин лужайки. – Эй, Берта, где ты там?! Вызывай полицию!

На крыльце показалась толстая краснощекая женщина. Она с испугом уставилась на распластавшегося посреди лужайки Дэна и на Костю, который безуспешно пытался поднять его с газона.

– Это еще кто такие?! – проворчала она.

– Какая-то пьянь к нам забрела и испортила мою лужайку, – ответил старик. – Ну все, иди, звони в полицию!