Текст книги "Сталинград. За Волгой для нас земли нет"

Судный день. Апофеозом фронтового контрудара стало 30 июля 1942 г., когда командованию Сталинградского фронта удалось задействовать для атак на прорвавшегося противника значительные силы.

С раннего утра 30 июля в течение 10 часов 13-й танковый корпус и группа Журавлева вели бой за Осиновский – тот же населенный пункт, возле которого в предыдущий день был уничтожен первый эшелон 176-й танковой бригады 22-го корпуса. В тот момент бой шел буквально в нескольких километрах от атаковавших с юга частей 1-й танковой армии. В истории 16-й танковой дивизии признавалось: «Никогда ранее положение дивизии не было столь критическим». Согласно ЖБД 6-й армии, атаки на Осиновский утром 30 июля были отражены, заявлялось об уничтожении 11 советских танков. Неуспех в прорыве на соединение с 1-й танковой армии заставил Ефима Пушкина перенацелить 13-й танковый корпус на север, на соединение с 4-й танковой армией. Этот приказ был выполнен, и в 21.00 30 июля остатки группы Журавлева и 13-го танкового корпуса вышли к Оськинскому. Из окружения прорвались наиболее боеспособные подразделения группы Журавлева. Однако позади остались менее боеспособные подразделения, вероятно, в основном тыловые. Как указывалось в ЖБД 6-й армии, «в боях за В. Бузиновку [VIII AK] во взаимодействии с частями XIV тк взято более 2000 пленных, уничтожено 38 танков, захвачено и уничтожено 25 орудий и много другой техники»[73]73
  NARA T312 R1683 frame 118.


[Закрыть]. В целом ситуация изменилась в пользу немцев: 100-я легкопехотная и 113-я пехотная дивизии установили прочную связь с прорвавшимися в район Калача подвижными соединениями корпуса Виттерсгейма.

К тому моменту, как 4-я танковая армия была готова вторично перейти в наступление 30 июля, оборона противостоящих ей немецких войск значительно усилилась. Во-первых, в излучину Дона вошла еще одна дивизия VIII корпуса – 305-я пехотная (двумя полками). Во-вторых, прорыв 13-го танкового корпуса к группе Журавлева высвободил 113-ю пехотную дивизию, и она выдвинулась для занятия обороны фронтом на восток.

Итогом перемещений в стане противника стало то, что танковый корпус Шамшина 30 июля атаковал всеми тремя бригадами, но столкнулся с обороной частей сразу трех немецких дивизий. На правом крыле наступления 182-я танковая бригада безуспешно атаковала правый фланг 305-й пехотной дивизии: по немецким данным, из 30 атакующих танков 12 были уничтожены, остальные 18 «рассеяны огнем штурмовых орудий и атакой пикировщиков Ю-87». В центре 173-я бригада безуспешно атаковала части 113-й пехотной дивизии. В ходе тяжелых боев погибли командиры 182-й и 173-й танковых бригад. На левом крыле 4-й танковой армии 176-я танковая бригада атаковала части 16-й танковой дивизии. По итогам дня 30 июля 4-я танковая армия лишь несколько усилилась за счет потрепанных 184-й и 192-й стрелковых дивизий группы Журавлева и остатков 13-го танкового корпуса – 22 танка. На следующий день, 31 июля, усилившаяся немецкая группировка не только оборонялась, но и начала наступление.

30 июля к фронтовому контрудару также присоединился 23-й танковый корпус, он был последним, введенным в бой подвижным соединением танковых армий. В наступлении поначалу участвовала одна 189-я танковая бригада, 99-я танковая бригада фронтом на запад прикрывала фланг корпуса Хасина. Потери бригады за день составили 11 Т-34 и 12 Т-70, т. е. больше половины первоначального состава. На старом направлении ситуация была без изменений. Получившая маршевую роту в количестве 9 КВ 158-я танковая бригада 31 июля атаковала в прежнем направлении, танки прорвались в глубину обороны противника без пехоты. 10 КВ были сожжены «термитными» (скорее всего кумулятивными) снарядами.

31 июля 23-й танковый корпус вновь перешел в наступление, на этот раз двумя бригадами, 99-й и 189-й. Наступающие танки были встречены огнем ПТО и вкопанных в землю танков. Танковый батальон 99-й танковой бригады прорвался в глубину обороны противника, в Сухановский, но связь с ним была потеряна, и его судьба осталась неизвестной. В журнале боевых действий Верховного командования вермахта эти события описывались так: «В районе севернее Калача наши наступающие войска отражают атаки танковых групп противника, частично переброшенных с других участков, частично же тех, что пытаются вырваться из окружения». Гальдер в своем дневнике 31 июля 1942 г. записал: «Положение 6-й армии улучшилось. Противник снова наступает, подтягивая свежие силы, но все его атаки отбиваются. Положение с боеприпасами и горючим нормализовалось». Удары по главным силам XIV танкового корпуса были делом трудным и изматывающим, а надежды на успех – призрачными.

В конце июля были сменены командующие резервными армиями, считавшиеся недостаточно подготовленными для ведения боев в сложной обстановке на важнейшем направлении. Командармом-62 вместо В.Я. Колпакчи был назначен генерал-лейтенант А.И. Лопатин (ранее командовавший 9-й армией Северо-Кавказского фронта), а в командование 64-й армией вместо В.И. Чуйкова вступил генерал-лейтенант М.С. Шумилов. 5 августа задача управления войсками Сталинградского была упрощена: по Директиве Ставки ВГК № 170554 был образован Юго-Восточный фронт, которому отошли 64, 57 и 51-я армии.

Пехота вместо танков. В начале августа советские войска на правом берегу Дона все еще пытались перехватить инициативу и разгромить прорвавшегося вплотную к Калачу танковую группировку противника. 1-я и 4-я танковые армии продолжали атаковать вклинившегося до Дона противника. С образованием Юго-Восточного фронта части 1-й танковой армии передавались в 62-ю армию.

Если в ходе первых контрударов 22-го танкового корпуса пехота в составе 4-й танковой армии практически отсутствовала, то в начале августа ситуация значительно улучшилась, прежде всего за счет передачи армии прибывших на фронт «дальневосточных»[74]74
  Термин использовался в переговорах штаба фронта с ГШ КА.


[Закрыть] дивизий. На 1 августа в составе армии Крюченкина числились 18-я стрелковая дивизия (резерв фронта, 12 024 человека), 205-я стрелковая дивизия (11 826 человек) и вышедшая из окружения группа Журавлева (потрепанные 184-я и 192-я стрелковые дивизии). Также 4-й танковой армии передавались 321-я и 422-я «дальневосточные» стрелковые дивизии. Однако здесь вмешались события на южном фланге фронта, 422-ю дивизию пришлось переправлять обратно через Дон и перебрасывать в район Абганерово (см. далее).

Танковый парк армии Крюченкина к 1 августа 1941 г. находился уже далеко не в блестящем состоянии (см. таблицу).

Таблица

Наличие танков в частях 4-й танковой армии на 1 августа 1942 г.[75]75
  ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 11360. Д. 120. Л. 153.


[Закрыть]

Хорошо видно, что большую часть танкового парка 22-го танкового корпуса теперь составляли легкие и малые танки. Больше всего пострадала в боях 176-я танковая бригада, противостоявшая 16-й танковой дивизии. Прорвавшиеся в расположение 4-й танковой армии остатки 13-го танкового корпуса были переформированы в одну 169-ю танковую бригаду, включенную в состав 22-го танкового корпуса. Показанная в таблице 133-я танковая бригада, формально подчинявшаяся 4-й ТА, вскоре была изъята из подчинения Крюченкина и отправлена в район разъезда «74 км» к юго-западу от Сталинграда в связи с прорывом немецкой 4-й танковой армии. Тем не менее в 22-м танковом корпусе оставался еще достаточно многочисленный ремонтный фонд.

2 августа 22-й танковый корпус перешел в наступление совместно с пехотой, вырвавшейся из окружения группы Журавлева. Впервые с момента ввода корпуса в бой его действия поддерживала пехота и артиллерия (до шестнадцати 76-мм орудий). В этот день в бою участвовали все четыре подчиненные корпусу танковые бригады, но продвинуться удалось всего на 2–3 км.

В отчете командира 22-го танкового корпуса говорилось:

«Стрелковые части, действующие совместно с корпусом, были слабо организованной и упорства в наступлении не проявляли. При первом огневом сопротивлении противника приостанавливали наступление и частью отходили в овраги, а частью окапывались на достигнутом в это время рубеже»[76]76
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 8. Л. 306.


[Закрыть].

Учитывая известные ныне артиллерийские возможности VIII армейского корпуса, «первое огневое сопротивление» было устрашающим. В последующие несколько дней, до 3 августа, 4-я танковая армия продолжала атаки, но они уже были обречены на провал – от района Клетской до Дона занял прочную оборону VIII армейский корпус 6-й армии. К тому же соединения корпуса были существенно усилены. Так, находившаяся на направлении главного удара 4-й танковой армии 113-я пехотная дивизия на 1 августа в качестве средств усиления располагала 521-м батальоном истребителей танков, 177-м и 244-м батальонами штурмовых орудий (оба имевшихся в корпусе в целом!), 733-м дивизионом 210-мм гаубиц и 631-м дивизионом 105-мм пушек[77]77
  NARA T312 R1683 frame 1277.


[Закрыть]. По состоянию на 30 июля в составе двух указанных батальонов штурмовых орудий было 5 StuGIII kurz, 11 StuGIII lang[78]78
  NARA T312 R1683 frame 1168.


[Закрыть]. Кроме того, в качестве противотанковых в донесениях корпуса проходили шесть 88-мм зениток. Таким образом, как противотанковые, так и артиллерийские возможности немецких соединений, противостоящих армии Крюченкина, позволяли уверенно держать фронт и отражать атаки.

Подбитый Т-34 выпуска СТЗ. Пробоины в башне могут быть идентифицированы как результат попаданий кумулятивных снарядов.

На 3 августа в 22-м танковом корпусе осталось в строю всего 43 танка: 15 Т-34, 10 Т-70 и 18 Т-60[79]79
  ЦАМО РФ. Ф. 324. Оп. 4794. Д. 3. Л. 4.


[Закрыть]. Следует подчеркнуть, что основные потери были понесены от артогня противника, потери от ударов с воздуха составили 7 машин. Вместе с тем нельзя сказать, что игра шла в одни ворота. По состоянию на 2 августа в составе 177-го и 244-го батальонов штурмовых орудий насчитывалось боеготовыми 13 StuGIII kurz и 5 StuGIII lang[80]80
  NARA T312 R1683 frame 1348.


[Закрыть]. То есть советским танкистам удалось несколько проредить парк длинноствольных «Штурмгешюцев», а тем временем были отремонтированы и введены в строй машины с «окурком», подбитые ранее.

К сожалению, значительное усиление пехотной компоненты 4-й танковой армии за счет дальневосточников сильно запоздало. Во-первых, ввиду утраты большей части танков «танковой» ее можно было назвать весьма условно. Во-вторых, теперь армии Крюченкина противостояли три пехотные дивизии VIII армейского корпуса: 305-я, 113-я и недавно введенная в излучину Дона 384-я.

В сущности, в этот момент уже наступило время для транспаранта «GAME OVER»[81]81
  «Игра закончена».


[Закрыть]: немецкая группировка усилилась, танки были потеряны, и шансы добиться решительного результата стремились к нулю. Какими же мотивами руководствовалось советское командование? На переговорах штаба фронта с ГШ КА 2 августа Гордов вполне однозначно сформулировал причины продолжения наступления: «…у нас происходит приток одновременно с противником. Сидеть же и ожидать, пока сосредоточатся силы, я не могу, так как противник может упрочиться и свернуть правый фланг 62 А. Вот почему активные действия здесь не прекращаются, хотя знаю, что это ведет к взаимному перемалыванию»[82]82
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 82. Л. 130.


[Закрыть]. Далее Гордов высказывал надежду, что за счет прибытия резервов баланс сил качнется в пользу Красной армии, что позволит взять инициативу в свои руки. Также необходимо подчеркнуть, что А.М. Василевский на этих переговорах прямым текстом требовал от штаба Сталинградского фронта «широких активных действий».

Следующая серия ударов последовала 5–8 августа 1942 г. На этот раз в наступлении участвовали свежие «дальневосточные» дивизии. Однако танковый парк 22-го танкового корпуса к этому моменту составлял совсем уж жалкое зрелище. В наступлении 5 августа 182-я танковая бригада атаковала в составе двух Т-34, двух Т-70 и пяти Т-60, 173-я танковая бригада – в составе 11 танков. При такой слабой танковой поддержке нельзя было рассчитывать на сокрушение обороны противника. Столь же слабой была артиллерийская поддержка (в сравнении с артиллерией VIII корпуса). 6 и 7 августа были потрачены на перегруппировку, и 8 августа последовало новое наступление с некоторым смещением направления главного удара. Но оно также потерпело неудачу. После этого 4-я танковая армия перешла к обороне.

1-я танковая армия вошла в августовские бои со значительно снизившимся количеством танков. Состояние ее частей к тому же моменту было не намного лучше своей сестры, действовавшей в тот же период севернее (см. таблицу).

Таблица

Наличие танков в строю в 1-й танковой армии к 21.00 1 августа 1942 г.[83]83
  ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 11360. Д. 120. Л. 154.


[Закрыть]

Напротив, состояние парка бронетехники XIV танкового корпуса немецкой 6-й армии оставалось стабильным (см. таблицу).

Стабильность состава танковых соединений корпуса Виттерсгейма объясняется как своевременной эвакуацией подбитых

Таблица

Численность танкового парка XIV танкового корпуса на 1 августа 1942 г.[84]84
  NARA T312 R1683 frame 1283.


[Закрыть]

машин на контролируемой немецкими войсками территории, так и использованием танков правильно, при поддержке моторизованной пехоты и артиллерии.

Таблица

Численность танкового парка XIV танкового корпуса на 3 августа 1942 г.[85]85
  NARA T312 R1683 frame 1393.


[Закрыть]

Несмотря на изменение обстановки, советское командование еще надеялось переломить ход сражения в свою пользу. 2 августа 23-й танковый корпус в очередной раз перешел в наступление по модели «прохоровки», т. е. практически в лоб ударной группировке противника. Потери за день составили 20 Т-34 подбитыми и семь сожженными, шесть Т-70 подбитыми и один сожженным, 14 Т-60 подбитыми и три сожженными. Один танковый батальон 56-й бригады из шести Т-34 и четырех Т-60 углубился в расположение противника и попросту исчез. Однако здесь нельзя не отметить, что количество боеготовых танков XIV корпуса по итогам боев 2 августа несколько изменилось (см. таблицу).

Брошенный Т-60 в районе Липологовского, август 1942 г. Он мог принадлежать одной из бригад 28-го танкового корпуса или одному из танковых батальонов 62-й армии.

В первых числах августа танковая армия К.С. Москаленко также получила свежую стрелковую дивизию – 399-ю. Это была еще одна введенная в бой свежая дивизия, насчитывавшая на 5 августа 1942 г. 12 322 человека и практически полностью укомплектованная по штату. Она сразу же была введена в бой 5 августа и понесла тяжелые потери, по оценке офицера ГШ КА в 62-й армии, «более 3000 убитыми», но речь, скорее всего, идет об убитых и раненых.

Вместе с тем не следует думать, что все эти контрудары 1-й и 4-й танковых армий были подобны швырянию стеклянной посуды в бетонную стену. Дёрр оценивал ситуацию следующим образом: «На северном фланге армии свежие силы противника перешли в наступление из излучины Дона в районе Кременская и стали угрожать с тыла нашим дивизиям северо-западнее Каменский. Части 8-го армейского корпуса под натиском противника вынуждены были начать отступление, поскольку сплошной линии обеспечения на Дону еще не существовало»[86]86
  Дёрр Г. Указ. соч. С.44.


[Закрыть]. Гальдер 5 августа записывает в дневнике: «Паулюс докладывает о серьезных контрударах противника против 14-го армейского корпуса с юга. Еще более серьезные атаки противник ведет против северного участка 14-го и 8-го армейских корпусов». В записи от 6 августа откровенно сквозит тревога: «У Паулюса на северном участке тяжелые оборонительные бои».

Об интенсивности боев свидетельствует достаточно высокий расход боеприпасов оборонявшимися против 4-й танковой армии немецких соединений VIII армейского корпуса в сравнении с начальной фазой сражения (см. таблицу). Дополнительно приведены данные в процентах боекомплекта для учета различий в составе корпуса в разные периоды сражения.

Таблица

Расход боеприпасов VIII армейским корпусом[87]87
  NARA T312 R1449 frame 135, R1448 frame 1153.


[Закрыть]

По этим данным прослеживается высокий процент настрела боеприпасов к полевой артиллерии и пушкам штурмовых орудий. Советские атаки отбивались ураганным огнем полевой артиллерии. Неудивительно, что рефреном в сводках Генштаба в отношении августовских наступлений 4-й танковой армии звучали слова: «Противник оказывал сильное огневое сопротивление».

В целом в излучине Дона события развивались вполне в русле контрударов 1941 г. Советские танковые соединения обрушивали на противника град контрударов, но не добивались решительного результата. После истощения сил механизированных частей противник получал возможность реализовать свои планы. Так, например, в ходе сражения под Уманью в конце июля 1941 г. 2-й мехкорпус смог на какое-то время задержать наступление танковой группы Клейста в тыл 6-й и 12-й советским армиям. После того как корпус потерял танки, последовал Уманский «котел».

Жара. «Котел»

Поворот немецкой 4-й танковой армии на Сталинград (см. ниже) оказывал все большее влияние на события на Сталинградском фронте. К 6 августа 1942 г. советскому командованию понадобилось армейское управление, и выбор пал на штаб К.С. Москаленко. Вскоре он стал штабом 1-й гвардейской армии. Соответственно Директивой фронта № 00209/оп от 0.10 5 августа войска 1-й танковой армии, 131-я и 299-я стрелковые дивизии, 23-й и 28-й танковые корпуса и 158-я танковая бригада передавались 62-й армии.

Вывод управления танковой армии и планы его использовать вовсе не означали отказ от наступательных планов. С одной стороны, танковый парк 62-й армии представлял собой жалкое зрелище. В 23-м танковом корпусе на 6 августа 1942 г. насчитывалось: в 189-й танковой бригаде один Т-34 и 90 активных штыков мотострелков, в 99-й бригаде – два Т-34, два Т-70 и 60 штыков, в 56-й бригаде – шесть Т-34 и два Т-70 (пять танков на ходу и четыре неходовых), 25 автоматчиков, в 9-й мотострелковой бригаде – 92 штыка[88]88
  ЦАМО РФ. Ф. 3418. Оп. 1. Д. 6. Л. 8.


[Закрыть]. В 39-й и 55-й танковых бригадах 28-го танкового корпуса оставались один и два танка соответственно, в 32-й мотострелковой бригаде —1730 человек[89]89
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 71. Л. 131.


[Закрыть]. Пожалуй, самой сильной на тот момент была 158-я танковая бригада, которая благодаря упорной работе ремонтников к 7 августа сохранила в строю 12 танков КВ[90]90
  ЦАМО РФ. Ф. 345. Оп. 5512. Д. 10. Л. 4.


[Закрыть]. В 196-й и 131-й стрелковых дивизиях оставалось на 5 августа 4772 человека и 6279 человек соответственно. От их былой мощи и почти 100 %-ной комплектности остались одни воспоминания.

Тем не менее 62-й армии была поставлена задача «наступать на Сухановский, Нижне-Бузиновка». На первый взгляд это может показаться безумием, но в действительности это было частью плана – новым сильным игроком в схватке в большой излучине должна была стать 21-я армия. В ее состав передавались 96, 98 и 87-я стрелковые дивизии из числа «дальневосточных», которые выгружались на участке Филоново, Арчеда и выдвигались на фронт обороны армии к 4–5 августа 1942 г. Соответственно предполагалось, что «на участке 21 А будет создан небольшой кулак из трех свежих хорошо подготовленных стрелковых дивизий и двух новых танковых бригад»[91]91
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 77. Л. 69.


[Закрыть]. 96, 98 и 87-я стрелковые дивизии на 5 августа насчитывали 11 796, 11 878 и 11 753 человека соответственно[92]92
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 71. Л. 126.


[Закрыть]. Не ясно, о каких бригадах идет речь, но 21-й армии передали три отдельных танковых батальона (86 танков). Три дивизии предполагалось переправить через Дон и использовать в новом наступлении с решительными целями во фланг и тыл немецким войскам в большой излучине Дона. Общая численность 21-й армии возросла примерно до 85 тыс. человек. Для сравнения: на 20 июля она насчитывала 29 тыс. человек.

Оценивая тогдашнюю обстановку с позиций сегодняшнего знания, можно констатировать, что наступление 21-й армии имело неплохие шансы на успех: под Клетской оборонялась 376-я пехотная дивизия XVII армейского корпуса. Этот корпус не располагал ни тяжелой артиллерией, ни «Штурмгешюцами» в качестве средств усиления. Начало наступления было назначено на утро 6 августа, но в этот день свежие дивизии еще находились в процессе сосредоточения, и его пришлось отложить.

Однако по другую сторону фронта тоже вынашивались наступательные планы. Дёрр пишет: «7 августа наконец прибыли отставшие боевые части. Снабжение армии было обеспечено в такой степени, что можно было начать наступление на позиции противника западнее Дона»[93]93
  Дёрр Г. Указ. соч. С. 44.


[Закрыть]. Накопление боеприпасов и горючего, конечно, было важным делом. Столь же важным было подтягивание в излучину Дона пехоты 6-й армии. Это позволило вывести из первой линии 16-ю танковую дивизию и подготовить ее к наступлению. Всего к наступлению привлекались пять пехотных, одна легкопехотная, две танковые и две моторизованные дивизии.

Утром 7 августа северная и южная ударные группировки 6-й немецкой армии перешли в наступление по сходящимся направлениям. Северная группировка прорвала оборону 196-й стрелковой дивизии 62-й армии, а южная – 112-й стрелковой дивизии (8107 человек на 5 августа) той же армии. Главный удар наносился 16-й танковой дивизией XIV танкового корпуса, наступавшей из района Майоровского. Ее боевые группы «перекатывались» через позиции 100-й легкопехотной дивизии. В сущности, немцам удалось нанести удар по самому уязвимому месту – 196-я стрелковая дивизия была сильно ослаблена предыдущими боями. Прорвав ее оборону, немецкие танки уже около полудня 7 августа вышли в район Острова, форсировали Лиску и устремились на подступы к переправе через Дон, к Березову (у переправы в районе Калача). Тем самым ударная группировка 62-й армии была глубоко охвачена с фланга, и создалась угроза переправам через Дон. Поначалу она оказала упорное сопротивление, в ЖБД 6-й армии отмечалось: «К наступлению 60-й мд, которая после захвата Скворина движется на юго-восток, во второй половине дня присоединилась 3-я мд. Дивизия ведет тяжелые бои с окопавшимся противником, располагающим танками. Ее наступление затрудняют многочисленные минные поля»[94]94
  NARA T312 R1683 frame 200


[Закрыть]. Однако уже в середине дня 7 августа охват фланга привел к расшатыванию и постепенному развалу обороны. 99-я танковая бригада 23-го танкового корпуса была окружена, к штабу корпуса вышли немецкие танки.

От бреши, пробитой в обороне 112-й стрелковой дивизии у станции Чир, веером расходились 297, 76 и 71-я пехотные дивизии и 24-я танковая дивизия XXIV танкового корпуса. 112-я стрелковая дивизия была отброшена на восток и прижата к Дону. Уже в 10.00 8.08 дивизия начала переправу через Дон по железнодорожному мосту. Градом снарядов мост был подожжен, и переправа войск шла по горящему мосту. Но это было только начало катастрофы. Немецкие танки прорвались за отходившими танками 121-й и 137-й танковых бригад к мосту. В 137-й танковой бригаде на тот момент оставалось три КВ, четыре Т-34 и четыре Т-60. С целью избежать захвата моста противником он был взорван в 14.00–14.30 8 августа 1942 г. Масса людей и техники 112-й стрелковой дивизии оказались на правом берегу Дона перед взорванной переправой.

В ночь с 7 на 8 августа «клещи» XIV и XXIV танковых корпусов сомкнулись (согласно записи в ЖБД 6-й армии, радиограмма от 16-й тд о замыкании «котла» поступила в 5.45 утра берлинского времени 8 августа), и оборонявшиеся на западном берегу Дона части и соединения 62-й армии оказались в окружении.

Оставшиеся вне «котла» соединения в той или иной степени порядка отходили через Дон. Переправы прикрывали остатки 23-го танкового корпуса, в оборону был поставлен 21 танк, на 70 % неходовых. В утренней сводке Генштаба КА 8 августа указывалось: «399 и 196 сд мелкими группами переправлялись на левый берег р. Дон». Днем 8 августа переправы были взяты под обстрел артиллерией немецкой 16-й танковой дивизии. Нетрудно представить, какой ад творился на переправах через Дон у Калача в этот момент. Севернее, у Рубежного, фронтом на запад обороняли переправы для отхода 131-й стрелковой дивизии танки КВ 158-й танковой бригады. На тот момент главные силы XIV корпуса были развернуты фронтом на восток.

Благодаря танкам удалось предотвратить окончательный разгром отходящих частей. К вечеру 8 августа большая часть КВ 158-й бригады была сожжена «термитными» снарядами, последние три машины были уничтожены экипажами 9 августа. Однако танкисты спасли немало жизней. На 10 августа 131-я стрелковая дивизия сохранила в строю 2933 человека, примерно половину от численности на 5 августа. Столь же упорными были бои на подступах к переправам у Калача. В боях 9 августа оставшиеся танки 23-го корпуса были практически все сожжены или подбиты, но до утра 10 августа удалось обеспечить переправу 150 подвод и 200 автомашин. Тем не менее отступившие на восточный берег Дона соединения 62-й армии находились в плачевном состоянии. По донесениям от 10 августа, 196-я и 399-я стрелковые дивизии насчитывали 1190 и 2114 человека соответственно[95]95
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 71. Л. 139.


[Закрыть]. По существу, это означало, что обе дивизии оказались разгромлены. Разгром 62-й армии заставил командование Сталинградского фронта отказаться от планов использования «дальневосточных» дивизий в наступлении 21-й армии (которое к тому же теряло смысл с потерей позиций в излучине Дона). Они выводились для занятия обороны по восточному берегу Дона в полосе 62-й армии.

Попытки прорыва. В результате проведенного маневра на окружение немецкие войска вышли на рубеж Дона к северу и югу от идущей на Сталинград железной дороги. На правом берегу Дона оставался плацдарм на рубеже от Клетской до Песковатки, занимаемый 4-й танковой армией. Далее от Песковатки на юг к Нижне-Чирской шел внешний фронт окружения, занятый 3-й моторизованной, 24-й танковой и 71-й пехотной дивизиями немцев. «Котел» уже к 9 августа окаймлялся пехотными соединениями, и шансов из него вырваться у окруженных почти не было.

Командующий 4-й танковой армией В.Д. Крюченкин и заместитель командующего Сталинградским фронтом по автобронетанковым войскам А.Д. Штевнев.

В «котел» попали значительные силы 62-й армии: один полк 33-й гвардейской стрелковой дивизии, 181, 147 и 229-я стрелковые дивизии, Краснодарское училище, пять истребительно-противотанковых и три танковых полка. Численность окруженных войск (за вычетом полка 33-й гв. стрелковой дивизии и Краснодарского училища) в штабе Сталинградского фронта оценивали в 28 тыс. человек. В эту цифру входили:

147-я стрелковая дивизия (9575 человек на 5.08);

181-я стрелковая дивизия (11 142 человека на 5.08);

229-я стрелковая дивизия (5419 человек на 5.08);

555, 508, 881, 1185 и 1252-й истребительно-противотанковые полки;

645, 650 и 651-й танковые батальоны[96]96
  ЦАМО РФ. Ф. 220. Оп. 220. Д. 71. Л. 141.


[Закрыть].

В составе окруженных войск было 157 полевых и 67 противотанковых орудий, 17 танков Т-34, 39 Т-60, 354 автомашины и 4562 лощади[97]97
  Там же.


[Закрыть]. 88-й и 84-й гв. стрелковые полки 33-й гв. стрелковой дивизии избежали окружения. Они отошли совместно с группой Журавлева и вели боевые действия в составе 4-й танковой армии.

Окруженные соединения распались на несколько групп, пробивавшихся в разных направлениях. Двусторонняя связь со штабом армии и фронта отсутствовала. В отчете офицера ГШ КА о действиях 62-й армии указывалось: «Фронтом были высажены разведчики из самолетов с радиостанциями для связи с дивизиями, но от последних никаких сведений нет»[98]98
  ЦАМО РФ. Ф. 320. Оп. 4522. Д. 8. Л. 213.


[Закрыть]. Согласно отчету командира 33-й гв. стрелковой дивизии А.И. Утвенко, в 19.00 8 августа радиостанцией соединения была принята радиограмма, предписывавшая пробиваться на север совместно с 181-й стрелковой дивизией. Главой группы назначался командир 181-й стрелковой дивизии генерал-майор Т.Я. Новиков. Еще одну группу образовали 147-я и 229-я стрелковые дивизии. Командир 147-й стрелковой дивизии А.А. Вольхин связи с командованием не имел и получил приказ на прорыв от командира 229-й стрелковой дивизии полковника Ф.Ф. Сажина. Эти две дивизии пробивались на восток и юго-восток к железнодорожному мосту через Дон.

Первым шагом стал общий отход. 33-я гв. стрелковая дивизия снялась со старых позиций и стала отходить, оторвавшись от противника. Выйти в назначенный район уже не получилось. Командир дивизии А.И. Утвенко позднее описывал происходившее в письме К. Симонову: «К моменту приказа о прорыве на восток у меня было до трех тысяч людей, семнадцать орудий, тринадцать легких танков. Двинулись двумя колоннами напролом через овраги. Пушки – на руках. Прорвались на узком фронте, потеряв около трехсот человек. Немцы за ночь и утро перекинули полк пехоты еще восточнее нас и опять закрыли кольцо».

Снабжение окруженных по воздуху отсутствовало, боеприпасы были на исходе, артиллерия – полностью уничтожена. Последний бой 33-й гв. стрелковой дивизии шел с 5.00 до 11.00 10 августа. Утвенко писал Симонову: «Сопротивлялись до конца. Я сам пять раз перезарядил маузер. Секли из автоматов. Несколько командиров застрелилось. Было убито до тысячи человек, но жизнь продали дорого». Остатки дивизии рассеялись по балкам и ручьям и мелкими группами пытались пробиться из окружения. В ЖБД 6-й армии указывалось: «К вечеру 10.8 русские скучены на пространстве примерно 6 км в поперечнике. Он оказывает упорнейшее сопротивление, особенно севернее Савинского, и его приходится уничтожать на позициях»[99]99
  NARA T312 R1683 frame 240


[Закрыть].

Следует отметить, что воспоминания об этих боях остались у немцев далеко не радужные. В сентябре 1942 г., при планировании новой операции, командование 6-й армии подчеркивало: «Сражения на окружение противника сталкиваются в здешней местности, богатой оврагами, с большими сложностями. Имеется в виду не формирование котла, а его очистка, которая займет много времени и будет сопровождаться значительными потерями. При этом танки удастся использовать в лучшем случае весьма ограниченно. Основную ношу боев придется нести на себе пехоте»[100]100
  NARA T312 R1683 frame 848


[Закрыть].

147-я и 229-я стрелковые дивизии начали отход в 21.00 9 августа. Однако на пути отходящих дивизий Вольхина и Сажина немцами уже был выставлен заслон фронтом на запад. Навстречу отходящим колоннам в панике двигались тыловые части 229-й стрелковой дивизии. Они пытались отыскать путь к спасению и отходили на север. Основные силы 147-й стрелковой дивизии вскоре были изолированы в Грачевой балке. Лесов, становившихся спасением окруженных в Белоруссии, под Вязьмой и под Уманью, в излучине Дона не было. Некоторую защиту давали только глубокие овраги.

Решающий бой состоялся 10 августа. Блокированные в балке советские части атаковали, даже захватывали трофеи и пленных. Но общую обстановку это изменить не могло. В балке скапливалось все больше раненых. Всех мучила жажда. Было решено предпринять еще одну попытку пробиться из окружения всем отрядом. Вольхин в своем отчете по боям в окружении писал: «Бойцы и командиры приветствовали это решение и заявили: «Лучше умереть в поле, чем в этой ловушке». Некоторые орудия выкатили на открытые позиции. Но шансов пробиться через плотный заслон немецкой пехоты уже не было. Части двух дивизий были рассеяны и пробивались на соединение с основными силами 62-й армии мелкими группами. Командир 229-й стрелковой дивизии полковник Ф.Ф. Сажин погиб 10 августа у хутора Пятиизбянский.

Синхронно с уничтожением окруженных соединений была разгромлена прижатая к Дону у взорванной переправы 112-я стрелковая дивизия. В боевом донесении штаба дивизии к 20.00 11 августа сообщалось: