Текст книги "Мифы и правда о Сталинграде"

Выводы по первой части

Последовательность событий в оборонительном сражении на дальних и ближних подступах к Сталинграду имеет столько общих черт, что позволяет выявить некоторые общие принципы. Построив «свиньей» танковые и моторизованные дивизии, немцы проламывали передовые позиции и вколачивали танковый клин на глубину в несколько десятков километров в построение советских войск. К месту вклинения сразу же выдвигались танковые, реже – стрелковые части и обрушивали на «свиное рыло» град контрударов. Продвижение противника останавливалось, немедленное образование «котла» откладывалось. Однако постепенно танковые бригады теряли технику и их возможности по сдерживанию противника уменьшались. Подошедшие к тому моменту к полю боя стрелковые дивизии без поддержки танков решительного результата добиться уже не могли.

Можно сколько угодно осуждать советское командование за поспешный ввод в бой танковых корпусов 1-й и 4-й танковых армий. Однако альтернативой этому было окружение 62-й армии минимум на неделю раньше, чем это произошло в действительности. Поспешность ввода в бой и органические недостатки танковых корпусов являются скорее ответом на вопрос: «Почему бои на правом берегу Дона не закончились разгромом немцев?» Сценарий развития событий без танковых армий со всей ужасающей очевидностью показала ликвидация советского плацдарма в излучине Дона 15–20 августа 1942 г.

Хорошо известны слова Черчилля, сказанные им в палате общин во времена битвы за Британию: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов не было случая, когда столь многие были бы так обязаны столь немногим». В какой-то мере эти слова можно адресовать советским танковым корпусам, осыпавшим контрударами наступавшие на Сталинград немецкие соединения. В составе обычной танковой бригады было всего около тысячи человек, гораздо меньше, чем в стрелковой дивизии. Танки бригад ходили в атаки без пехотной поддержки, огня артиллерии, несли большие потери. Но именно танковые бригады были достаточно подвижным средством в руках командования Сталинградского фронта для оперативного реагирования на возникающие кризисы. Танковую бригаду можно было бросить в 200—300-км марш навстречу прорвавшемуся противнику. Кроме того, не должно складываться впечатление, что удары танков были для немцев вовсе безболезненными. При прорыве через оборону они неизбежно «снимали стружку» с пехотных частей немцев.

По большому счету, вопрос был не в общих принципах использования танковых войск, а в их правильном тактическом применении. Быстрая переброска (часто своим ходом) и ввод в бой с марша – это типичная задача механизированного соединения. Сплошь и рядом советские и немецкие танковые дивизии или корпуса вступали в бой по частям, по мере прибытия в район проведения оборонительной операции. Причем это касается не только провальных, но и вполне успешных оборонительных операций. Например, по частям вводилась в бой дивизия СС «Тотенкопф» в ходе блистательного контрудара Манштейна под Харьковом в феврале – марте 1943 г. Проблема обеспечения эффективности использования подвижного соединения для контрудара лежит в плоскости его организационной структуры и тактики использования.

В этом отношении показательны предложения по организационной структуре танковой бригады в отчете заместителя командующего Сталинградским фронтом по автобронетанковым войскам генерал-майора танковых войск Новикова (орфография сохранена):

«На основе опыта проведенных боев считаю необходимым танковую бригаду иметь в следующем составе:

а) вместо двух батальонов в бригаде иметь три танковых батальона по 20 танков в каждом;

б) вместо мотострелкового батальона в бригаде иметь легкий мотострелковый полк трехбатальонного состава по 450–500 чел. Активных штыков в том числе по одной роте автоматчиков;

в) артиллерийский дивизион 122-мм гаубиц в составе трех батарей по 4 орудия;

г) минометный батальон в составе трех рот по 6 минометов в каждой роте;

д) противотанковую и зенитную артиллерию в прежнем составе в качестве транспортных средств иметь БАНТАМ или ВИЛЛИС;

е) разведывательную роту в составе взвод бронетранспортеров или Т-60, взвод пеших разведчиков, взвод мотоциклистов;

ж) ремонтную роту, тыловые подразделения и шта[б]бриг[ады] оставить в прежнем составе. В управлении бригады иметь начальника артиллерии и двух его помощников»[75]75
  ЦАМО РФ, ф.38, оп.11360, д.77, л.6.


[Закрыть].

Отсутствие артиллерии калибром свыше 76-мм было существенным недостатком советских танковых соединений образца 1942 г. Без 122-мм гаубиц подавление противотанковой обороны противника встречало серьезные затруднения. Создание танковых корпусов весной 1942 г. было большим шагом вперед. Эксперименты с танковыми армиями летом 1942 г. также многое дали для создания советского танкового меча. Но подтянуться до уровня немецких мотомеханизированных соединений пока не удавалось. Описанная Новиковым структура напоминает боевую группу немецкой танковой дивизии, сочетающую танки, мотопехоту и гаубичную артиллерию.

Одной из проблем лета – осени 1942 г. стала утрата советскими танками той относительной «неуязвимости», которой они обладали в 1941 г. Снаряды новых типов наши танкисты иногда называли «термитными». Теперь немецкая артиллерия уверенно поражала даже тяжелые КВ. В отчете командира 158-й танковой бригады указывалось: «Противник имеет новую противотанковую пушку порядка 57 мм калибра, которая с больших дистанций (1200 метров) легко пробивает броню КВ, а снаряд ее воспламеняет машину»[76]76
  ЦАМО РФ, ф. 345, оп.5512, д.10, л.6.


[Закрыть]. Речь идет, скорее всего, о кумулятивных боеприпасах к 75-мм противотанковой пушке ПАК-97/38. 57 мм получилось за счет измерения диаметра пробоины от кумулятивной струи.

Также против советских танкистов играли, казалось бы, второстепенные элементы конструкции танков – приборы наблюдения, промахи проектировщиков. В отчете, написанном по итогам боев под Сталинградом в июле – сентябре 1942 г. командиром 13-го танкового корпуса Т.И.Танасчишиным, указывались следующие недостатки «тридцатьчетверок»:

«5. В ходе боев с очевидностью установлено, что приборы наблюдения танка Т-34 не позволяют вести достаточный обзор в условиях пересеченной местности.

6. Пушка танка Т-34 пробивает броню всех немецких танков на дистанции 1200 метров и ближе. Самоходная же немецкая пушка пробивает броню танка Т-34 на дистанции 2 км. Для того чтобы иметь равноценное оружие, необходимо на часть (каждый десятый) танков монтировать 85-мм противотанковую пушку, равноценную немецкой самоходной. Причем настоятельно необходимо лоб и башню этой машины экранировать, доводя суммарную толщину брони до 250–300 мм и обеспечивая крыши башни и корпуса 100-мм броней.

7. Крупным конструктивным недочетом танка Т-34 является конструкция крыши моторного отделения, дающая возможность бутылкам с горючей смесью зажигать машину. Предлагается все каналы питания воздухом делать из-под брони, совершенно исключив какие бы то ни было отверстия в верхнем покрытии, что значительно усилит стойкость танка против бутылок и мелких авиабомб.

8. Вторым крупным недочетом конструкции танка Т-34 оказалась башня, изготавливаемая Сталинградским танковым заводом, в которой от попадания болванки выкалывается треугольная щека. Башни Тагильского завода этих дефектов совершенно не знают, являясь вообще значительно более стойкими.

9. Третьим недостатком конструкции танка Т-34 является очень тонкое прикрытие баков. Предлагается во избежание пожаров танка от попадания болванки ввести экранирование баков с горючим. Лучше было бы переместить баки горизонтально на дно танка. В обоих случаях общая толщина брони и экрана должна быть 100–150 мм с воздушным зазором»[77]77
  ЦАМО РФ, ф.3430, оп.1, д.34, л.54–55.


[Закрыть].

К слову сказать, на немецком танке Pz.IV топливные баки располагались именно на полу боевого отделения и были прикрыты броней. Доставшиеся в наследство от БТ баки в бортах боевого отделения Т-34 были бичом танка до самого конца войны. Усугублялись конструктивные недостатки снизившимся в обстановке военного времени качеством изготовления танков.

Потеря относительной «неуязвимости» и несовершенство организационной структуры приводили к тяжелым потерям бронетехники в ходе контрударов. Парировать возросшую поражаемость советских танков можно было соответствующими тактическими приемами. В этой связи любопытное описание немецкой тактики приводится в отчете командования 158-й танковой бригады: «До взлома противотанковой системы нашей обороны авиацией и артиллерией танки не вводит, а применяя их в тесном взаимодействии со своей пехотой для ведения огня с места (были случаи, когда танки простаивали на одном месте 3–4 часа, пока не взломится наша система ПТО его авиацией) в промежутках своих боевых порядков и на флангах разворачивает противотанковую артиллерию, подвезенную на тягачах непосредственно за танками. При встрече танков противника с нашей противотанковой системой танки останавливаются или уходят в укрытие, а его пехота при поддержке авиации ликвидирует узлы сопротивления, лишь после ликвидации танки вместе с пехотой врываются в нашу систему обороны, а авиацией препятствует нашему маневру в глубине»[78]78
  ЦАМО РФ, ф.345, оп.5512, д.10, л.7.


[Закрыть]. Что интересно, это описание практически дословно повторяет один из эпизодов действий советских танковых войск – бои, которые вел 13-й танковой корпус за Абганерово в начале августа 1942 г. Танки корпуса Танасчишина тоже могли часами стоять на месте и вести дуэль с обороной противника.

Говоря о Танасчишине, нельзя не упомянуть еще одного героя сражения за Сталинград – командующего 64-й армией генерал-лейтенанта М.С.Шумилова. По ряду причин он получил куда меньшую известность, чем его сосед из 62-й армии. Резервы, предназначенные для усиления фронта на направлении, где действовала 64-я армия, постоянно не доезжали до места назначения. Однако Шумилов малыми силами, подпирая оборону пехоты танками и смело обнажая противостоящие румынам участки, успешно сдерживал наступление противника.

Часть вторая
Степной Верден

Чаще всего описание сражения непосредственно за Сталинград начинают с 13 сентября. Однако в начале сентября происходили события, непосредственно влиявшие на штурм города. Оборона Сталинграда – это один из типичных примеров защиты крепости не только силами защитников, но и интенсивным воздействием извне. Поэтому уже в начале сентября развернулись бои как на ближних подступах к городу, так и на фронте к северо-западу от Сталинграда. Более того, облик сражения за город во многом был определен присутствием так называемой «северной группы» войск Сталинградского фронта. Ее присутствие и воздействие диктовало не только распределение сил 6-й армии, но и направления ударов при штурме Сталинграда.

Сражение за семафор. Начало

Символом позиционных сражений Первой мировой войны стала фраза «бои за избушку лесника». В степях под Сталинградом было плохо и с лесами, и с лесниками, и с избушками. В оперативных документах войск, сражавшихся к северу от города, упоминается другой местный ориентир – семафор на железной дороге, идущей от Котлубани в сторону Сталинграда. Удивительно, как этот элемент путевого хозяйства пережил несколько жестоких сражений, не был свален атакующими танками или разнесен на куски снарядами и авиабомбами. Семафор у разъезда «564-й км» в гораздо большей степени может претендовать на роль символа Сталинградской битвы, чем дом сержанта Павлова. Хотя бы потому, что он оказывался в центре событий гораздо чаще и упоминался в оперсводках до фронтового уровня включительно. Да и солдат обеих сторон в окрестностях семафора лежит намного больше, чем вокруг любого отдельно взятого дома в Сталинграде.

Ожидания немецкого командования относительно контрударов по флангу вышедшей к городу 6-й армии оправдались еще в августе 1942 г. Однако если в последних числах августа в контрударах участвовали соединения, случайно оказавшиеся под рукой, то в сентябре в бой пошли стратегические резервы. Сталинград вновь потребовал ввода в бой резервных армий.

Однако до сосредоточения соединений резервных армий контрудары наносились дивизиями, прибывшими «россыпью» и объединенными управлением штаба 1-й гвардейской армии. Штаб Москаленко мог быть просто перегруппирован ближе к Сталинграду вместе с частью первоначального (августовского) состава армии. К.С. Москаленко описывает это так: «Ставка решила нанести севернее Сталинграда удар силами 1-й гвардейской армии. Для этого было приказано, прежде всего, перегруппировать часть ее сил (38-ю и 41-ю гвардейские стрелковые дивизии) в район Лозное. Там надлежало включить в состав армии 39-ю гвардейскую, 24, 64, 84, 116 и 315-ю стрелковые дивизии, 4, 7 и 16-й танковые корпуса. После сосредоточения 1-я гвардейская армия должна была наступать в направлении совхоз Котлубань, Самофаловка, Гумрак с целью соединиться с частями 62-й армии. Получив приказ, тотчас же связались с 21-й армией. После того как началась передача ей нашей полосы с частью сил, я выехал в район Лозного. Туда же должен был вскоре передислоцироваться наш штаб, предварительно сосредоточив 38-ю и 41-ю гвардейские дивизии в районе ст. Котлубань»[79]79
  Москаленко К.С. Указ. соч., с.313.


[Закрыть]. Названные Москаленко соединения были собраны с бору по сосенке. 24-я стрелковая дивизия была снята с Калининского фронта, 64-я стрелковая дивизия – из 8-й резервной армии Ставки ВГК, 84-я стрелковая дивизия – с Северо-Западного фронта, 116-я стрелковая дивизия – с Западного фронта. Как мы видим, дивизии были аккуратно вычесаны с центрального направления и брошены под Сталинград. К слову сказать, немцы не снимали для использования в боях за Сталинград ни одного соединения с других участков фронта до ноября месяца.

Думаю, в тот момент командование фронта, а то и советское Верховное командование проклинало тот час, когда 1-я гвардейская армия была задействована на левом берегу Дона. Если бы армия К.С.Москаленко была оставлена в резерве в районе Иловли, ее дивизии могли сыграть важную роль в оборонительном сражении в последнюю неделю августа 1942 г. Из-за преждевременного использования крупного резерва немедленное использование 1-й гв. армии против прорвавшегося к Волге XIV танкового корпуса было исключено. Пришлось тратить время на перегруппировку и добавлять в армию Москаленко соединения из резервных армий.

Решение на переброску в район Сталинграда резервов было принято уже 25 августа. В состав Сталинградского фронта начали прибывать войска 24-й армии (пять стрелковых дивизий) и 66-й армии (шесть стрелковых дивизий). Соответственно 24-я армия Д.Т. Козлова была бывшая 9-я резервная армия, а 66-я Р.Я. Малиновского – бывшая 8-я резервная армия. Как мы видим, той и другой армией командовали генералы, ранее командовавшие фронтами. Д.Т. Козлов был снят с командования Крымским фронтом в мае 1942 г., а Р.Я. Малиновский в июле 1942 г. покинул пост командующего Южным фронтом. Выглядело это как шанс вернуть доверие командования. В район к северо-западу от города к началу сентября начали прибывать стрелковые дивизии, полки артиллерии, «катюш» и танковые бригады. Но до сосредоточения войск резервных армий был нанесен контрудар силами «вычесанных» с центрального участка советско-германского фронта дивизий. Количество танков в танковых корпусах к началу очередного наступления Сталинградского фронта см. в таблице.

Наличие танков в 4, 7 и 16-м танковых корпусах Сталинградского фронта на 31 августа 1942 г.[80]80
  ЦАМО РФ, ф.220, оп.220, д.71, л.192.


[Закрыть]

* – данные по 7-му тк приведены по отчету корпуса[81]81
  ЦАМО РФ, ф.3401, оп.1, д.8, л.2.


[Закрыть].

Хорошо видно, что реальную боевую силу составлял 7-й танковый корпус П.А. Ротмистрова. Он был новичком в составе 1-й гвардейской армии. Остальные корпуса в августовских боях потеряли значительное количество техники. Из состава 16-го танкового корпуса была сформирована сводная бригада, насчитывавшая 1 КВ, 10 Т-34 и 15 Т-60. Корпус П.А.Ротмистрова в июле 1942 г. участвовал в неуспешном контрударе 5-й танковой армии А.И.Лизюкова под Воронежем. Контрудар закончился неудачей, корпус понес большие потери. К августу корпус постепенно восстановил численность танкового парка. Ядром корпуса была 3-я гв. танковая бригада. Это была 8-я танковая бригада формирования 1941 г., которую ее командир П.А.Ротмистров вывел в гвардию в ходе битвы за Москву. Весной 1942 г. Ротмистров стал командиром формирующегося танкового корпуса, в состав которого вошла его 3-я гвардейская бригада. К тому моменту она получила наименование «тяжелой» и в ней были сосредоточены все танки КВ корпуса. Танки КВ бригады, подобно кораблям, получили собственные имена. Например, танки одной из рот именовались «Смелый», «Сильный», «Славный» и «Суровый».

Типичной проблемой советских танковых войск в этот период была комплектность мотопехоты корпусов. 7-я мотострелковая бригада корпуса Ротмистрова была укомплектована только на 30 %. Однако выбора у командования не было и резервы вводились в бой в том виде, в котором они были под рукой. Затишье на Брянском фронте позволяло сделать из него донора для осыпаемого ударами Сталинградского фронта. 28–30 августа 1942 г. 7-й танковый корпус выгрузился в районе станции Серебряково и утром 2 сентября после 200-километрового марша сосредоточился в районе балки Родниковой, к северу от Городища и к востоку от Самофаловки.

Задачей 1-й гвардейской армии было овладеть высотами к северу от Городища, пересечь железную дорогу и соединиться с частями, оборонявшими Сталинград. Контрудар проводился 24-й и 116-й стрелковыми дивизиями при поддержке сводной бригады 16-го танкового корпуса и 7-го танкового корпуса соответственно. В случае выполнения поставленной задачи 7-й танковый корпус должен был наступать на восток, оттесняя противника к Волге. С корпусом и 116-й стрелковой дивизией должны были взаимодействовать 671-й гаубичный артполк РГК, 1184-й истребительно-противотанковый полк, 23-й и 57-й гвардейские минометные полки и 1140-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Танковый корпус Ротмистрова вводился в бой с марша, почти не имея времени на подготовку. Начертание переднего края перешедшего к обороне противника не было установлено. Проблемой были даже карты района боевых действий – не у всех командиров они были. Рекогносцировку успели провести только командиры бригад.

Подбитый в районе Сталинграда танк Т-60. Хорошо видна пробоина в борту корпуса.

По замыслу командования 7-й танковый корпус должен был ударить в направлении почти строго на юг и по кратчайшему расстоянию соединиться с действовавшими в районе Городища советскими войсками. К началу наступления бригад Ротмистрова 2-я мотострелковая бригада 23-го танкового корпуса 62-й армии оборонялась к северу от Городища. 189-я танковая бригада 23-го танкового корпуса и 399-я стрелковая дивизия оборонялись фронтом на запад в районе Городища. Тем самым 23-й танковый корпус удерживал позиции, до которых было, можно сказать, рукой подать. Требовалось пройти лишь несколько километров. Однако 23-й танковый корпус находился под постоянным нажимом противника и перспективы удержания района Городища были туманными. Именно это заставляло спешить с нанесением контрударов.

В 5.30 3 сентября после 30-минутной артподготовки 1-я гвардейская армия перешла в наступление. В первом эшелоне 7-го танкового корпуса двигались 3-я гвардейская и 62-я танковые бригады, а во втором эшелоне – 87-я танковая бригада и мотострелковая бригада. Атака началась без взаимодействующей пехоты. Успеха две бригады первого эшелона не имели, и Ротмистров в 12.00 ввел в бой 87-ю танковую бригаду. Продвижение корпуса было остановлено сильным противотанковым огнем противника. Попытки советских танкистов огнем с места подавлять и уничтожать огневые точки противника успеха не принесли. Мотострелковая бригада в силу малочисленности в бою 3 сентября просто не участвовала. За 3 сентября корпус потерял 5 КВ сгоревшими и 7 подбитыми, 15 Т-34 сгоревшими, 17 Т-34 подбитыми, 6 Т-60 сгоревшими и 3 Т-60 подбитыми[82]82
  ЦАМО РФ, ф.3401, оп.1, д.3, л.2.


[Закрыть]. В течение первого дня боевых действий вышли из строя 53 танка, почти треть состава корпуса.

Попытка установить связь со Сталинградом кавалерийским наскоком не удалась. Что делать? Останавливаться и ждать прибытия главных сил резервных армий? Вечером 3 сентября Сталин посылает Жукову распоряжение, которое можно смело назвать «криком души»:

«Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если Северная группа войск не окажет немедленной помощи.

Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам.

Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.

Получение и принятые меры сообщить незамедлительно»[83]83
  Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т.16 (5–2). М.: Терра, 1996, с.387.


[Закрыть].

Утром 4 сентября 1-я гв. армия уже была в готовности к новому наступлению. Однако в 6.00 на нее обрушилась контрподготовка противника. Она вообще станет одним из основных приемов оборонявшихся к северу от Сталинграда немецких соединений. Ф. Меллентин приводит слова полковника Генерального штаба Г.Р. Динглера, служившего начальником оперативного отдела в 3-й моторизованной дивизии. Перед нами встает картина классического позиционного сражения с массированным использованием артиллерии:

«Огонь русской артиллерии действительно был очень сильным. Русские не только обстреливали наши передовые позиции, но и вели огонь из дальнобойных орудий по глубоким тылам. Пожалуй, следует хотя бы коротко сказать и об опыте, полученном нами в эти напряженные дни. Вскоре артиллерия заняла первостепенное место в системе нашей обороны. Поскольку потери росли и сила нашей пехоты истощалась, основная тяжесть в отражении русских атак легла на плечи артиллеристов. Без эффективного огня артиллерии было бы невозможно так долго противостоять настойчиво повторяющимся массированным атакам русских. Как правило, мы использовали только сосредоточенный огонь и старались нанести удар по исходным позициям русских до того, как они могли перейти в атаку [т. е. провести контрподготовку. – А.И.]. Интересно отметить, что русские ни к чему не были так чувствительны, как к артиллерийскому обстрелу»[84]84
  Меллентин Ф.В. Танковые сражения 1939–1945 гг.: Боевое применение танков во Второй мировой войне. М.: ИЛ, 1957, с.148.


[Закрыть].

В 6.30 немецкая контрподготовка была дополнена авиаударом. Налет продолжался в течение полутора часов. Пехота 116-й стрелковой дивизии под сильным огнем противника залегла. Соответственно 7-й танковый корпус лишился пехотной поддержки. Предыдущие неудачи советских контрударов сами по себе создавали почву для создания противником устойчивой обороны. Оставшиеся на поле боя подбитые танки (в том числе танки 4-го танкового корпуса, действовавшего в этом же районе 26–27 августа) были превращены немцами в огневые точки. Броня подбитых танков позволяла оборонявшимся немецким пехотинцам выживать при артобстреле. Затем подбитые танки становились импровизированными дотами. Засевшие в них немецкие солдаты обрушивали на наступающих град свинца.

В итоге двухдневных боев 7-й танковый корпус потерял 7 КВ, 30 Т-34 и 10 Т-60 сожженными, 14 КВ, 10 Т-34 и 6 Т-60 подбитыми. Ударные возможности корпуса были практически исчерпаны. 6 сентября 12 танков корпуса были приданы 41-й гвардейской стрелковой дивизии для атаки в прежнем направлении. Однако успеха эти атаки не имели, и советские войска на фронте к северо-востоку от Сталинграда перешли к обороне. Пришел час ремонтных служб корпуса: до следующего наступления шла напряженная работа по восстановлению подбитых танков.

12 сентября Жуков и Маленков докладывали Верховному:

«Москва, тов. Сталину.

1. Ваши обе директивы об ускорении продвижения северной группы получили.

2. Начатое наступление 1, 24 и 66 армий мы не прекращаем и проводим его настойчиво. В проводимом наступлении, как об этом мы вам доносили, участвуют все наличные силы и средства.

Соединение со сталинградцами не удалось осуществить потому, что мы оказались слабее противника в артиллерийском отношении и в отношении авиации. Наша первая гв. армия, начавшая наступление первой, не имела ни одного артиллерийского полка усиления, ни одного полка ПТО, ни ПВО.

Обстановка под Сталинградом заставила нас ввести в дело 24 и 66 армии 5.9, не ожидая их полного сосредоточения и подхода артиллерии усиления. Стрелковые дивизии вступали в бой прямо с пятидесятикилометрового марша.

Такое вступление в бой армий по частям и без средств усиления не дало нам возможности прорвать оборону противника и соединиться со сталинградцами, но зато наш быстрый удар заставил противника повернуть от Сталинграда его главные силы против нашей группировки, чем облегчилось положение Сталинграда, который без этого удара был бы взят противником.

3. Никаких других и не известных Ставке задач мы перед собой не ставим.

Новую операцию мы имеем в виду готовить на 17.9, с чем вам должен был доложить тов. Василевский. Эта операция и сроки ее проведения связаны с подходом новых дивизий, приведением в порядок танковых частей, усилением артиллерией и подвозом боеприпасов.

4. Сегодняшний день наши наступающие части, так же как и в предыдущие дни, продвинулись незначительно и имеют большие потери от огня и авиации противника, но мы не считаем возможным останавливать наступление, так как это развяжет руки противнику для действия против Сталинграда.

Мы считаем обязательным для себя даже в тяжелых условиях продолжать наступление, перемалывать противника, который не меньше нас несет потери, и одновременно будем готовить более организованный и сильный удар.

15. Боем установлено, что против северной группы в первой линии действуют шесть дивизий: три пехотные, две мотодивизии и одна танковая.

Во второй линии против северной группы сосредоточено в резерве не менее двух пехотных дивизий и до 150–200 танков»[85]85
  Цит. по: Москаленко К.С. Указ. соч., с. 332–333.


[Закрыть].

Как мы видим, Георгий Константинович указал на объективный результат его ударов – «облегчилось положение Сталинграда, который без этого удара был бы взят противником». Однако относительно того, что 1-я гв. армия «не имела ни одного артиллерийского полка усиления, ни одного полка ПТО, ни ПВО», Жуков немного преувеличивает. На 2 сентября в составе армии К.С. Москаленко были 671-й артполк и дивизион 1158-го артполка РГК – двадцать четыре 152-мм пушки-гаубицы[86]86
  ЦАМО РФ, ф.220, оп.220, д.10, л.3.


[Закрыть].