Текст книги "Мир без Солнца"

– Вы сами не понимаете, о чем говорите, – презрительно фыркнул Бергсон.

– Не понимаю, – с готовностью согласился с ним Леру. – Но зато я умею улавливать общие тенденции и сопоставлять факты. И факты эти однозначно свидетельствуют о том, что мы являемся инородными объектами, вносящими жуткий диссонанс в существующую стабильную систему. И система эта стремится как можно скорее уничтожить любые следы нашего пребывания в ней.

Бергсон скептически хмыкнул, однако на этот раз ничего не сказал.

– Давайте проведем простенький эксперимент, – предложил Леру.

Не дожидаясь ответа на свое предложение, он наклонился над кейсом Бергсона и, проведя пальцем над размещенными в нем приборами, остановил выбор на белом пластиковом пенале для хранения программных микрочипов.

– Эй, послушайте, что вы делаете? – возмутился техник.

– Да не волнуйтесь вы так, господин Бергсон, – мило улыбнулся ему Леру. – Все равно ведь ваши приборы не работают. И уверяю вас, не заработают до возвращения на станцию. Хотя, возможно… Ну да ладно.

– Верните пенал, Леру! – решительно двинулся на философа Бергсон.

– Оставьте его, Бергсон, – остановил техника Кийск. – Похоже, пока только он хоть что-то понимает в том, что здесь происходит.

– Верно, – согласился с таким заключением Леру. – Теперь внимательно наблюдайте за тем, что я буду делать.

Держа пенал в руке, Леру вновь отправился в ту сторону, где песок был истоптан следами его и Кийска ног. Дойдя до места, где следы обрывались, Леру сделал еще два шага вперед. Обернувшись, он посмотрел на оставшихся возле квада и что-то крикнул. Кийск развел руками, давая понять, что они ничего не слышат. Леру поднял вверх руку, в которой держал пенал. Затем, присев на корточки, он аккуратно поставил пенал на песок. Указав пальцем на пенал, Леру сделал знак, призывающий всех быть внимательными. Шагнув в сторону, он посмотрел на пенал, улыбнулся чему-то своему и быстро зашагал к вездеходу.

– Ну и что вы хотели этим продемонстрировать? – спросил Бергсон, когда Леру оказался в зоне звукового контакта.

– Смотрите на пенал, – ответил Леру, – и сами все поймете.

Белый пластиковый прямоугольник был превосходно виден на фоне багровых песков. Но, стоило Леру удалиться от него на расстояние, когда начали исчезать оставленные им на песке следы, как пенал тоже исчез. Он не был проглочен песками – просто его вдруг не стало.

Какое-то время все молча, в недоумении смотрели на то место, где исчез пенал. Одно дело, когда исчезают следы на песке, – к такому вполне можно привыкнуть. След на песке не более реален, чем круги на воде. Подул ветер – и вот их уже нет. Во всяком случае, так происходит в мире, где действуют привычные всем физические законы. Но когда у тебя на глазах исчезают предметы вполне материальные, это уже начинает внушать опасение.

Не говоря ни слова, Кийск кинулся к тому месту, где исчез пенал. Следом за ним побежал и Бергсон.

Десантники, вскинув снятые с предохранителей трассеры, внимательно наблюдали за окрестностями, словно ожидали внезапного появления тех, кто повинен в таинственном исчезновении пластиковой коробки.

А Леру, весело улыбаясь, наблюдал за тем, в какое замешательство поверг людей его простенький, по сути своей, эксперимент.

Добежав до места, где исчез пенал, Кийск принялся раскидывать песок ногами. Вскоре к нему присоединился и Бергсон.

– Как вы думаете, они действительно верят в то, что пенал зарыт где-то в песке? – спросил у десантников Леру.

– Мне тоже хотелось бы в это верить, – ответил Рахимбаев.

– Они просто боятся, что мир может внезапно перевернуться, – высказал свое мнение Ли Тан-Бо.

Ответ второго десантника определенно понравился Леру.

Кийск и Бергсон оставили свое бессмысленное занятие только тогда, когда песок был взрыт в радиусе двух метров от места исчезновения пенала.

– Ну ладно, – сказал Бергсон, обращаясь к Леру, когда они вернулись. – Будем считать, что вы выиграли. Где пенал?

– Представления не имею, – недоумевающе развел руками Леру.

Кийск оглянулся. Участок пустыни, который пару минут назад они с Бергсоном старательно вспахивали носками ботинок, вновь выглядел нетронутым.

– В таком случае что вы хотели нам доказать? – спросил он у Леру.

– Не доказать, а показать, – поправил его философ. – Я хотел показать, насколько быстро система, в которую мы ненароком вторглись, устраняет все следы нашего пребывания.

– Почему же она не устранит заодно и нас?

– Не могу сказать точно, но предположительно наши тела каким-то образом нарушают работу системы, и это мешает ей поглотить нас. Мы как бы находимся в коконе, радиус которого, как мы можем убедиться, составляет что-то около десяти метров. За пределами его действуют совершенно иные физические законы, нежели те, к которым мы привыкли.

– Почему ничего подобного не происходит вблизи станции? – спросил Бергсон.

– Ну, это совсем просто, – улыбнулся Леру. – На станции много людей, а следовательно, и радиус защитного кокона вокруг нее значительно превосходит своими размерами тот, что окружает одного человека. Кокон, накрывающий станцию, и тот, в котором сейчас находимся мы, не соприкасаются, и именно поэтому мы не можем связаться со станцией. По той же самой причине не работают и ваши приборы, господин Бергсон.

– Но они все время находились внутри моего кокона, – попытался возразить Бергсон.

– Видимо, защита одного кокона не идеальна, – ответил Леру. – И даже в его поле точные приборы начинают давать сбой.

– Отлично, с этим мы более или менее разобрались. – Кийск поставил трассер прикладом на песок. – Теперь остается только решить, что нам делать дальше.

– В каком смысле? – не понял Леру.

– Продолжать двигаться вперед или вернуться на станцию?

– Полагаю, нам следует продолжить поездку, – ответил Леру. – Вездеход пока еще на ходу. Так почему же мы должны возвращаться?

– Нужно вернуться и как следует подготовиться к новому рейду, – решительно возразил философу Бергсон. – Какой смысл продолжать путь с неработающей аппаратурой?

– Ну, во-первых, господин Бергсон, – снисходительно глянул на техника Леру, – как вы сами видите, мы и без аппаратуры смогли кое в чем разобраться. Во-вторых, я полагаю, что точная аппаратура будет исправно работать вне станции только в том случае, если вместе с нами отправится весь экспедиционный персонал.

– А в-третьих, мне кажется, что господин Бергсон просто чего-то боится, – добавил Кийск.

– Я? – возмущенно дернул подбородком техник. При этом голос его едва не сорвался на фальцет. – Интересно, чего, по-вашему, я должен бояться?

– В таком случае едем дальше, – подвел итог Кийск.

Глава 9
В наручниках

Дугин сунул фонарик в карман. Пригнув голову, он поднялся еще на пару ступенек вверх и уперся плечами в металлопластиковый лист, закрывающий выход из колодца. Вцепившись обеими руками в последнюю перекладину лестницы, он попытался приподнять невесть откуда взявшуюся крышку, захлопнувшую выход из Лабиринта. Но тщетно – металлопластиковый лист даже не сдвинулся с места. Поскольку при всей своей фантастической прочности и устойчивости к воздействиям агрессивной внешней среды металлопластик был не тяжелее алюминия, следовало сделать вывод, что либо края листа, закрывающего выход из колодца, жестко зафиксированы, либо сверху его придавило чем-то тяжелым.

Дугин почему-то сразу же выбрал второй вариант.

– Наверху завал, – сказал он, взглянув на Майского.

– Какой еще завал? – Майский попытался недоумевающе пожать плечами, но сделать это, цепляясь за лестничные перекладины, оказалось непросто. – Рядом с выходом нет никаких строений.

– Если не считать армейского блок-бокса и мачты с флагом.

– Блок-бокс находится в десяти метрах от выхода. А мачта, даже упади она в нужную сторону, все равно не смогла бы наглухо закрыть выход.

– Значит, это что-то другое. – Дугин задумчиво посмотрел на серый металлопластик, нависающий над головой.

– Что? – спросил Майский.

– Что-то изменилось в мире, – все так же задумчиво ответил Дугин. – Либо мы уже не в том мире, где были прежде.

– Бред! – решительно отмел сразу обе выдвинутые Дугиным гипотезы Майский. – Подобные предположения не имеют под собой никакой реальной основы.

– А кто говорит о реальности? – Дугин даже не взглянул на шефа. – Кажется, именно так сказал попугай, когда его посадили в клетку.

Взгляд его неторопливо скользил следом за лучом света от фонарика по поверхности металлопластикового листа. Казалось, он пытался отыскать на нем какие-то знаки или отметки, которые могли помочь понять суть происходящего.

По мнению Майского, в словах Дугина не было ни капли здравого смысла. Но он решил не акцентировать на этом внимание, справедливо полагая, что сейчас имеется задача поважнее.

– Ну, и как же мы будем выбираться отсюда? – спросил он, от всей души надеясь, что на этот раз услышит вразумительный ответ, а не замысловатую гипотезу.

– У меня есть нож, – ответил Дугин. – На то, чтобы с его помощью проковырять в металлопластиковом листе отверстие диаметром в палец, уйдет лет десять… Антон, ты помнишь историю о монахе, который, сидя в тюрьме, черенком от ложки прорыл себе путь на свободу?

– Нет, – не задумываясь, ответил Майский.

Беллетристика его никогда не интересовала, да и времени на то, чтобы читать ее, у него не было.

– Жаль, – с досадой цокнул языком Дугин. – Хотел уточнить, сколько лет он рыл свой ход.

– Да при чем здесь монах! – раздраженно воскликнул Майский.

– Если у тебя нет желания повторить его подвиг, то нам придется искать другой выход из Лабиринта, – спокойно ответил Дугин.

– Другой выход, – растерянно повторил следом за ним Майский.

– Именно, – кивнул Дугин. – У нас нет ни еды, ни воды, поэтому лично я не вижу никакого смысла в том, чтобы сидеть под лестницей и ждать в тупой надежде, что кто-нибудь придет и вытащит нас отсюда.

– Мы не смогли отыскать другой выход из Лабиринта.

– Потому что плохо искали. Кийску повезло, и не один раз. Остается надеяться на то, что удача улыбнется и нам.

– Нет, это никуда не годится, – решительно тряхнул головой Майский. – Путь через Лабиринт может вывести нас черт знает куда.

– Что ж, коллега, – негромко усмехнулся Дугин, – я готов выслушать ваши предложения по поводу того, как иначе мы можем выбраться из данной, в буквальном смысле слова тупиковой ситуации. – Сделав паузу, он добавил: – Если они, конечно, у вас имеются.

Никаких определенных мыслей на сей счет у Майского не было. Поэтому, помолчав с минуту, он не очень уверенно предложил:

– А что, если попробовать постучать?

– Постучать, говоришь? – Дугин хмыкнул насмешливо. – Странно, как мне самому не пришла в голову эта превосходная мысль! Ведь это очевидно – если дверь заперта, в нее нужно просто постучать. Извольте!

Дугин извлек из ножен небольшой нож с черной рукояткой и несколько раз сильно ударил ею по металлопластиковому листу, ответившему протяжным гулом.

– Может быть, еще? – Дугин посмотрел на Майского сверху вниз, после чего еще дважды ударил рукояткой ножа по крышке колодца. – Мне совсем несложно. Если настаиваешь, могу попробовать еще пару раз.

Дугин занес руку с ножом для очередного удара, но так и не нанес его. Сверху послышался ответный удар чем-то тяжелым.

– Нас услышали! – радостно воскликнул Майский.

– Точно, – не так громко, как Майский, и далеко не так радостно произнес Дугин. – Услышали.

На всякий случай он спустился на пару ступенек вниз.

Сверху послышался какой-то приглушенный гул и скрежет. Затем – несколько гулких ударов, словно кто-то в тяжелых армейских ботинках протопал по металлопластиковому листу, закрывающему выход из Лабиринта.

– Эй! – закричал снизу Майский. – Мы здесь! Выпустите нас!

– Любопытно, к кому ты обращаешься? – как-то странно посмотрел на него Дугин.

– К тем, кто находится наверху! – взмахом руки указал наверх Майский.

– А кто они?

Лицо Майского удивленно вытянулось.

– Ты думаешь, что там кто-то не из нашей экспедиции?

Дугин не успел ничего ответить. Наверху снова что-то громыхнуло, после чего закрывающий выход лист металлопластика с душераздирающим скрежетом медленно пополз в сторону.

Дугин заранее прищурился, чтобы уберечь глаза от яркого дневного света, но, вопреки его ожиданиям, сквозь открывшийся проем в колодец проник тусклый, с желтоватым оттенком, скорее всего искусственный, свет.

– Выходите! – раздался громкий голос сверху.

Дугин сунул нож в ножны – он еще ни разу не использовал его как оружие, и надеялся, что ему никогда не придется этого делать, – и, быстро преодолев несколько ступенек, остававшихся до выхода, по пояс высунулся из узкой щели между стенкой колодца и краем сдвинутой в сторону заслонки.

Он еще не успел понять, где оказался, а две пары крепких рук уже подхватили его под локти и, словно морковку из грядки, выдернули из колодца. Проделав короткий путь по воздуху и вновь почувствовав себя стоящим на твердой почве, Дугин наконец-то смог сориентироваться в пространстве и оглядеться по сторонам.

Он находился в просторном помещении, освещенном четырьмя большими переносными фонарями, расставленными квадратом вокруг отверстия в полу, из которого его только что вытащили. Вход в Лабиринт располагался почти в самом центре помещения. Возле стен в полнейшем беспорядке были свалены столы, стулья и целая груда покореженной оргтехники. Дугин не мог сообразить, что это за помещение, но окна в нем были такие же, как на станции, – большие, почти в человеческий рост, круглые, забранные толстым бронестеклом, сквозь которое извне проникал тусклый красноватый свет.

Вокруг выхода из Лабиринта стояли человек семь-восемь солдат в форме десантников с трассерами наперевес. Дугин не водил дружбы ни с кем из роты, которой командовал полковник Глант, но лица некоторых солдат показались ему знакомыми.

Кто-то, стоявший позади Дугина, помог ему снять с плеч кейс.

– Спасибо, – машинально произнес Дугин.

В ту же секунду руки его оказались заведены назад. Запястья обвила тоненькая пластиковая ленточка силовых наручников. А стоявший рядом с ним десантник быстро выдернул нож из ножен у него на поясе.

– Черт возьми! – Дугин резко развернулся кругом и увидел перед собой офицера с лейтенантскими нашивками на груди. – Что это значит, лейтенант?!

– Я выполняю приказ, – негромко, как будто нехотя, процедил сквозь зубы военный.

– Чей?

– Полковника Гланта.

– Какого черта! – дернув плечом, Дугин стряхнул руку, которую положил на него стоявший слева десантник. – Я не подчиняюсь полковнику!

Лейтенант в предостерегающем жесте приподнял руку с выставленным указательным пальцем.

– Послушайтесь моего совета: не говорите об этом самому полковнику. Это только осложнит ситуацию.

Лейтенант вынул из кармана черный маркер и нарисовал на кармане куртки Дугина большую цифру 3.

– Если вам нужны неприятности, лейтенант, то можете считать, что вы их получили! – Это был уже Майский, которого так же, как Дугина, со скованными за спиной руками подтащили к офицеру. – Немедленно освободите нас!

На левой щеке лейтенанта едва заметно дернулся мускул.

– Еще кто-нибудь остался в Лабиринте? – спросил он.

– Нас только двое, – ответил Дугин.

Лейтенант коротко взмахнул рукой, и солдаты дружно принялись ставить на прежнее место металлопластиковый лист.

– Зачем вы закрыли вход в Лабиринт? – спросил у лейтенанта Дугин.

– Приказ полковника Гланта, – коротко ответил тот и, протянув руку, нарисовал тройку на кармане куртки Майского.

– Полковник Глант! – со злостью выдохнул профессор. – Так это его делишки! Ну!.. – Майский выдал такую лихо закрученную фразу, что Дугин невольно поморщился, словно от зубной боли, а на щеке лейтенанта вновь дернулся мускул. – Вот увидишь, Сережа, – обратился профессор к Дугину, – он слетит со своей должности, как только я получу доступ к дальней связи! Я знаю, кому следует доложить о его самоуправстве!

Дугин мыслил куда более рационально и хладнокровно. В отличие от шефа, он понимал, что полковник Глант мог позволить себе арест кого-то из участников экспедиции только в том случае, если произошло действительно нечто из ряда вон выходящее.

– Каковы причины нашего ареста? – спросил он у лейтенанта.

– Арест произведен в целях обеспечения безопасности, – ответил тот.

– Какая, к лешему, безопасность! – заорал, подавшись вперед, Майский. – Вам всем нашивки посрывают за такую безопасность! Почему закрыли выход из Лабиринта, когда в нем находились люди? Почему убрали охрану и техников? Почему?..

Лейтенант поднял руку с открытой ладонью, предлагая прекратить бессмысленный разговор.

Но не сам по себе жест, а выражение лица офицера – смертельная усталость и полнейшее безразличие ко всему, что говорил ученый, – заставило Майского умолкнуть на полуслове.

– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, – спокойно произнес лейтенант.

– И это все, что вы можете нам сказать? – спросил Дугин.

– Да.

Офицер сделал знак солдатам, стоявшим за спиной ученых, и те тут же подхватили их под руки. Еще один десантник поднял лежавший у ног Дугина кейс с лямками и легко закинул его за плечо.

Их потащили к выходу. Майский попытался оказать сопротивление, но справиться с двумя дюжими десантниками, да к тому же еще когда руки скованы за спиной, ему было явно не под силу. Солдаты, державшие ученого под руки, как будто даже и не почувствовали его судорожных телодвижений.

– Успокойся, Антон, – посоветовал Майскому Дугин, которого вели следом за профессором. – Не знаю, что нам инкриминируют, но, надеюсь, расстреливать на месте не станут. Доставят на станцию, а там уж разберемся, в чем дело.

– Это мерзко! – обернувшись, крикнул через плечо Дугину Майский. – Мерзко и унизительно! Я ученый с мировым именем! И никто не смеет заковывать меня в наручники, не давая при этом никаких объяснений! – Во все горло, так, чтобы было слышно всем, Майский проорал: – Я этого так не оставлю! Вы у меня все еще попляшете!..

– Ты обратил внимание на то, что все они ведут себя совершенно одинаково? – обратился десантник, поддерживающий Дугина за левую руку, к тому, что держал его за правую.

Второй десантник в ответ что-то промычал.

– Лично к вам я не имею никаких претензий, – как можно более дружелюбно обратился к сопровождавшим его солдатам Дугин. – Я понимаю, что вы всего лишь выполняете приказ. Если вы не против, я хотел бы задать вам пару вопросов.

Дугин сделал паузу, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, но никакого ответа не последовало.

– Отлично, – улыбнулся Дугин так, словно оба десантника с радостью согласились с ним побеседовать. – Нас собираются отвезти на станцию?

Молчание.

Спустя несколько секунд десантник слева, не глядя на Дугина, негромко произнес:

– Мы и так на станции.

После такого ответа на свой первый вопрос Дугин забыл, какой собирался задать вторым. Если то, что сказал десантник, не было образчиком армейского юмора, который Дугин никогда не понимал, то это означало… Что-то это непременно должно было означать, только вот что именно, Дугин никак не мог взять в толк. Почему-то ему казалось, что все происходящее связано с тем, что они с Майским видели на кинопросмотре, который устроил для них Лабиринт. Нужно было только немного постараться и отыскать связующую нить между тем, что они видели на экранах, и тем, что происходит с ними сейчас.

Пока Дугин пытался разобраться в своих мыслях, в которых царил полный кавардак, Майский продолжал поливать конвоиров отборной бранью. Не обращая на это ровным счетом никакого внимания, конвоиры вывели обоих ученых в полутемный коридор. В отсветах тусклого красноватого света, просачивающегося через круглое окно, Дугин увидел прикрепленную к стене табличку: «РХ-183. 2-я экспедиция». Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что они действительно находятся на станции. Наверное, это был казарменный корпус, в котором ни Дугину, ни Майскому прежде бывать не доводилось.

– Почему так темно? – спросил Дугин у своих конвоиров.

Ответа не последовало.

Пройдя по коридору, они свернули налево.

Шедшие впереди остановились перед тяжелой железной дверью, в которой было прорезано лишь одно узкое окошко. Один из десантников стукнул в дверь прикладом трассера. Окошко приоткрылось наполовину. Дугин не смог рассмотреть, выглянул ли кто из него, но спустя какое-то время загромыхал дверной запор.

У Дугина появилось очень нехорошее предчувствие. Даже Майский, находившийся на полшага впереди своего коллеги, на время приумолк.

– Где мы? – спросил у конвоиров Дугин.

– Гарнизонная гауптвахта, – едва слышно ответил один из десантников.

Ну для того, чтобы понять, что означает визит на гауптвахту, Дугину не потребовалось много времени. Было ясно как день, что их с Майским собираются посадить в камеру.

– Послушайте, – слегка повысил голос Дугин, – я хочу видеть руководителя экспедиции.

С таким же успехом он мог обращаться к металлопластиковым переборкам.

Дверь открылась без зловещего скрежета. Обоих ученых втолкнули в небольшое караульное помещение, в котором находились двое вооруженных трассерами солдат. Кто-то из них прикрыл дверь и запер ее на тяжелую щеколду.

Помещение, в котором с трудом разместились четверо человек, освещалось фонарем, подвешенным на вбитый в стену крюк. Осветительные панели под потолком, так же, как в коридоре, почему-то бездействовали. Свет был таким тусклым, что позволял предположить одно из двух: либо в фонаре сели элементы питания, либо охранники заботились об экономии электроэнергии. Поскольку окон в помещении не было, создавалось впечатление, что находишься где-то глубоко под землей, в пещере, в которую никогда не проникает луч здешнего солнца.

Солдат, оставшийся стоять у двери, взял ученых на прицел трассера. Второй жестом велел им отойти к противоположной стене.

Сделав два шага назад, Дугин увидел узкие двери со смотровыми глазками – камеры, одну из которых им с Майским, судя по всему, предстояло занять. Хотя не исключалось, что их разведут по разным камерам.

Десантник подошел к фонарю и прибавил света.

– Послушайте, – обратился он к ученым вполне вежливо и даже, можно сказать, доброжелательно, – прежде чем поместить вас в камеру, мы должны произвести личный досмотр и изъять все опасные предметы. Будет лучше, если вы не станете оказывать сопротивления. В противном случае нам придется использовать силу. – Сказав это, десантник весьма красноречиво положил ладонь на рукоятку резиновой дубинки со встроенным электрошокером. – Честное слово, мне не хотелось бы этого делать, – добавил он.

Продемонстрированный предмет произвел на Майского должное впечатление, поэтому, обращаясь к десантнику, он постарался быть предельно сдержанным:

– Я уверен, все, что сейчас происходит, является следствием какого-то совершенно дикого недоразумения. Чтобы покончить с ним, мы должны поговорить с руководителем экспедиции.

– Это невозможно, – коротко ответил солдат.

– Что значит «невозможно»?! – не удержавшись, вспылил Майский.

Он хотел было еще что-то добавить, но Дугин вовремя толкнул его плечом.

– А как насчет полковника Гланта? – спросил он у охранника.

– Для того чтобы уладить все формальности, к вам придет один из старших офицеров, – ответил солдат.

– Формальности! – возмущенно завопил Майский. – Что ты называешь формальностями, сынок?! То, что я, профессор Антон Майский, первая величина в ксеноархеологии, стою сейчас перед тобой со скованными за спиной руками?! Должно быть, тебе это доставляет несказанное удовольствие! Что ж, можешь наслаждаться своей властью, но имей в виду, что, как только я отсюда выберусь, ты в два счета вылетишь из армии! Да еще с такой послужной карточкой, что лучшим местом, которое ты после этого сможешь себе найти, будет должность помощника младшего сборщика пиявок в Гарланских гнилых топях! – Майский бросил быстрый взгляд на второго десантника, стоявшего возле двери. – Между прочим, все вышесказанное относится и к тебе.

Десантник с трассером в руках едва заметно ухмыльнулся.

– Давайте приступим к осмотру, – сказал другой десантник, медленно приближаясь к ученым.

– Прочь от меня! – рявкнул на парня Майский.

– Да возьми же наконец себя в руки! – в свою очередь заорал на Майского Дугин. – Что ты окрысился на этих ребят! Они здесь совершенно ни при чем!

Майский отклонился всем телом назад, прикрыл глаза и сделал медленный глубокий вдох через ноздри.

– Все, – произнес он совершенно спокойно. – Я в порядке.

– Точно? – с сомнением посмотрел на него Дугин.

Майский открыл глаза и уверенно кивнул.

– Приступай, братишка, – улыбнулся десантнику Дугин.

Солдат начал именно с него. Сначала он выдернул из брюк поясной ремень и снял конектор с запястья Дугина. Затем вытряхнул из карманов всякую мелочь. Вынув из нагрудного кармана фонарик, десантник с сомнением посмотрел на него, но затем быстро сунул обратно.

Закончив с Дугиным, он так же сноровисто освободил от ремня, конектора и прочих мелких предметов Майского.

Если Дугин воспринял досмотр вполне спокойно, то Майский так отчаянно скрипел зубами, пытаясь сдержать бурлившее в нем негодование, что внеочередной поход к дантисту был ему обеспечен.

Закончив досмотр, солдат открыл дверь камеры и жестом предложил ученым войти в нее.

– А наручники! – возмущенно воскликнул Майский.

Десантник едва заметно улыбнулся.

– Вы, должно быть, в первый раз на гауптвахте?

– Нет, – язвительно оскалился в ответ Майский. – Я обычно раз в месяц провожу день-другой в грязной, вонючей камере!

– Заходите, – снова указал на открытую дверь камеры солдат. – Наручники будут сняты в камере.

Майский и Дугин с опаской переступили порог камеры.

Одна лишь мысль о том, что ты оказался в заключении, действовала на психику угнетающе. К тому же в камере было совершенно темно. Теперь Дугин по достоинству оценил благородный жест охранника, оставившего ему фонарик.

– Шаг вперед! – скомандовал десантник.

Ученые сделали по небольшому шагу вперед, в темноту.

Десантник быстро коснулся их запястий магнитным ключом, освобождая пленников от наручников.

Дугин тут же обернулся, собираясь обратиться к охраннику с вопросом о том, когда именно к ним придет старший офицер. Но прежде чем он успел открыть рот, дверь камеры захлопнулась. Негромко лязгнул замок.

– Чудненько, – проворчал за спиной у Дугина Майский. – Превосходно! – воскликнул он, патетически вскинув руки вверх, хотя в темноте этого все равно не было видно. – Я впервые оказался в тюрьме!

– Не в тюрьме, а всего лишь на гарнизонной гауптвахте, – поправил его Дугин.

– Какая разница! – зло огрызнулся Майский. – Суть в том, что мои гражданские права грубо попраны, буквально втоптаны в грязь армейским башмаком!

– Все не так уж плохо, друг мой. – Дугин достал из кармана фонарик и включил его.

Тонкий лучик света описал круг по стенам камеры. Две узкие незастеленные койки возле стен и коробка биотуалета в дальнем углу – вот и все, что в ней было.

– Во всяком случае, здесь не грязно и не воняет, как ты опасался, – сделал свое заключение Дугин.

– Кто-нибудь непременно ответит мне за это. – Майский сел на койку и в отчаянии обхватил голову руками. – Безумие какое-то! – воскликнул он спустя секунду, вновь вскинув голову и вперив взгляд в переносицу Дугина. – Что происходит на станции, Сергей? Почему нам без объяснения причин сковывают руки, а затем швыряют в камеру?

– Об этом стоит подумать, – сказал Дугин, присаживаясь на соседнюю койку.