Текст книги "Игра в реальность"

Обложка и в самом деле привлекала внимание. На ней были изображены пятеро бравых мускулистых хлопцев, с ног до головы увешанных оружием и боеприпасами, точно новогодние елки игрушками.

– Так что, ты предлагаешь попросить у Мовчана водки? – вновь обратился к Федору Роман.

– Водкой Мовчан все равно не поделится, – усмехнулся одними губами Федор. – А вот боеприпасов подкинуть может. Ты не дал мне договорить, а я хотел сказать, что вместе с продуктами и спиртным ребята Мовчана нашли в бункере еще и небольшой арсенал.

Роман озадаченно хмыкнул и провел ладонью по бороде.

– Что скажешь? – спросил он, скосив взгляд в мою сторону.

– Что? – непонимающе переспросил я.

– Сможем мы добраться до Мовчана и вернуться назад с грузом?

Я посмотрел на Витьку, полагая, что он лучше меня ориентируется в том, что здесь происходит.

– Отряд Мовчана удерживает полроты внутренних войск, рвущихся к Президентскому дворцу по Рождественке, – сказал Витька, как бы размышляя вслух. – До Охотного ряда мы доберемся по подземному переходу. Дальше переходы взорваны, так что придется преодолевать проезжую часть поверху.

– Слишком рискованно, – с озабоченным видом качнул головой я.

– А готовиться к штурму, имея всего по одному запасному рожку к автомату и две обоймы на четыре пулемета, – это как, по-твоему? – глянул на меня из-под густых бровей Роман.

Не зная, что ответить, я как можно более неопределенно пожал плечами.

– Снайперы не ожидают нашего появления на улице до наступления сумерек, – ответил за меня Витька. – Я думаю, небольшая группа успеет перебежать дорогу прежде, чем они откроют прицельный огонь.

– А много народу нам и не потребуется, – заметил Федор. – Будет хорошо, если нам удастся выпросить у Мовчана хотя бы пару ящиков с патронами. Сами знаете, какой он прижимистый.

– Не прижимистый, – с улыбкой поправил Витька, – а рачительный хозяин. Так, во всяком случае, он сам о себе говорит.

– Значит, нам, как всегда, нужны добровольцы, – сказал Роман.

– Я готов попытаться, – спокойно произнес Федор. – Все лучше, чем сидеть на месте и ждать неизвестно чего.

– Ты не боишься умереть? – слегка прищурившись, с интересом посмотрел на него Витька.

– Ты же знаешь, что я сторонник идеи множественности параллельных миров, – ответил, едва заметно улыбнувшись, Федор. – Если я погибну здесь, то все равно продолжу жить в других мирах. Моя сущность при этом уменьшится на столь незначительную величину, что никто этого даже и не заметит.

– Хорошо, – кивнул Роман. – Кто еще?

– Ашот, – окликнул Федор одного из картежников.

Обернувшись, на него посмотрел молодой темноволосый парень с узким, аристократическим лицом и тоненькой полоской усов, делающих его похожим на шулера.

– Хочешь прогуляться до Мовчана? – спросил у черноволосого Федор.

– С тобой куда угодно, дорогой. – Лицо Ашота расплылось в улыбке, которую иначе как счастливой и не назовешь. – Ты – везучий, я знаю. Когда я рядом с тобой, то точно знаю, что со мной ничего не случится.

– Не обольщайся, когда-нибудь подстрелят и меня, – ответил Федор.

– Значит, мы встретимся с тобой в другом мире!

Ашот кинул карты на стол и, подхватив стоявший у стены автомат, подошел к командиру.

– Межу прочим, у меня на руках были отличные карты, – с упреком произнес он, обращаясь к Роману. – Понял, да?

Роман принужденно кашлянул в кулак, после чего провел ладонью по бороде.

«Странные все-таки взаимоотношения в нашем отряде», – подумал я. Наблюдая за всем происходящим со стороны, можно было решить, что роль бородатого Романа сведена к минимуму. Казалось, он просто стоял и наблюдал за тем, как сам собой формируется отряд добровольцев. При этом он даже как будто чувствовал себя немного не в своей тарелке. Однако впечатление это было обманчивым. Только находясь рядом с Романом, можно было ощутить исходящий от него мощный поток энергии. Он был тем самым катализатором, который, сам не участвуя в реакции, был тем не менее необходим для ее запуска.

– Мы с Анатолем тоже пойдем, – неожиданно объявил Витька.

– Куда пойдем? – недоумевающе глянул я на своего приятеля, вот так, запросто, принявшего ответственное решение за нас обоих.

– К Мовчану, – невозмутимо ответил Витька. Хитро скосив на меня взгляд, он добавил: – Тебе ведь нужно на Кузнецкий мост.

– Да, но при этом я бы еще хотел остаться в живых!

– На Кузнецкий мост сейчас не попасть, – заметил Роман. – Там закрепились «дзержинцы»… А что у вас там за дела? – поинтересовался он.

– Да подружку там себе Анатоль завел, – скабрезно ухмыльнулся Витька. – Бегает к ней, пользуясь любой возможностью.

Я ожидал, что подобное заявление вызовет, как минимум, волну возмущения среди бойцов. Но, к моему удивлению, все стоявшие рядом тоже заулыбались. Роман с пониманием кивнул. А Ашот еще и с завистью цокнул языком:

– Успевают же некоторые…

– Хорошо. – Роман посмотрел на часы. – До начала штурма два с половиной часа. Если хотите успеть к началу, то поторопитесь. Без нужды под пули не лезьте. Достанете боеприпасы – отлично, нет – как-нибудь обойдемся. Что еще?.. – Роман сдвинул кепи на лоб и задумчиво поскреб затылок, вспоминая, все ли сказал. – Да, и вот еще что! Скажите Мовчану, что после того, как возьмем дворец, я пришлю к нему людей уже не за патронами, а за водкой. Пусть не прячет. А то знаю я этого «рачительного хозяина».

Глава 12

Добежав до проулка, ведущего к музею Маяковского, мы нырнули под прикрытие футуристической каменной арки. Когда-то она была облицована искусственным черным мрамором, который к настоящему моменту почти полностью был сбит пулями.

Дождь перестал накрапывать, хотя небо оставалось затянутым плотной серой облачной пеленой. Со стороны Никольской по-прежнему доносилась беспорядочная автоматная стрельба, временами перемежающаяся непродолжительными паузами. Наступающая в эти минуты тишина казалась особенно тягостной, почти осязаемой из-за того, что не было слышно работающих автомобильных двигателей, обычно составляющих неотъемлемую часть звукового фона московских улиц.

Осторожно выглянув из-за столба, Федор окинул внимательным взглядом Лубянскую площадь и участки выходящих на нее улиц, которые были видны с занятой нами позиции.

– Как будто все тихо, – сказал он, обращаясь к Витьке, прижавшемуся плечом к стене рядом с ним.

– Странно, что на Мясницкой никого нет, – высказал свое мнение Витька.

– Где? – непонимающе посмотрел на него Федор.

– На Мясницкой. – Витька рукой указал направление.

– Вообще-то это улица Кирова, – заметил Ашот.

– Верно, – кивнул, подтверждая его слова, Федор.

– Это старое название улицы, – улыбнулся Витька. – Мне оно больше нравится.

– А Лубянка разве не переименована в площадь Дзержинского? – поинтересовался я.

– Была переименована. Но лет пять назад ей вернули прежнее название. Нынешний президент полгода назад своим указом снова переименовал Лубянку в площадь Дзержинского. Да только во второй раз это название уже не прижилось.

– И сам президент тоже, – хохотнул Ашот.

Федор посмотрел сначала на меня, а затем на Витьку. Взгляд у него был не подозрительный – повода для недоверия у Федора не было, поскольку он слишком хорошо знал нас с Витькой, – скорее изучающий.

– Странные вы сегодня какие-то, ребята, – заметил он. – То ли не выспались, то ли «дури» накурились.

– У каждого из нас бывают не лучшие дни, – попытался превратить все в шутку Витька.

– Поэтому ты и забыл, что произошло на улице Кирова? – усмехнулся одними губами Федор.

Ничего не ответив, Витька сосредоточенно сдвинул брови к переносице.

Федор больше ничего не сказал, и для нас с Витькой так и осталось загадкой, что же все-таки произошло на Мясницкой.

– Слушайте, болтать будем или дело делать, да? – подал голос возмущенный Ашот. – Нам до темноты назад вернуться нужно! А мы еще и десяти метров от магазина не отошли!

– Ладно, мужики. – Федор внимательно посмотрел на каждого из нас, словно хотел убедиться в том, что никто не передумал идти вместе с ним.

Как-то само собой получилось, что он взял на себя роль командира нашего небольшого отряда. Быть может, он был старше нас троих по званию – не знаю, я пока еще ни у кого не видел знаков различия. А может быть, так произошло потому, что никто из нас не возражал против его главенствующей роли.

– Три-четыре метра до входа в подземный переход простреливаются снайперами с крыши Президентского дворца, – продолжал между тем Федор. – Будем надеяться, что они не ждут нашего появления. Бежим все вместе, не растягиваясь. В переходе тоже не расслабляться. Уже пару раз случалось, что из метро вылезали вэвэшники. Если наткнемся на них, то немедленно возвращаемся назад. Ясно?

– Конечно, дорогой, – улыбнулся Ашот.

– Ясно, – кивнул Витька.

Я молча повторил его жест. Мне было непонятно, кто такие вэвэшники, но я решил, что любопытствовать не стоит, – на нас и без того уже посматривали косо.

– Готовы?.. – Федор сделал паузу, давая каждому из нас возможность собраться, в последний раз проверить оружие и мысленно подготовиться к предстоящему броску, после чего коротко скомандовал: – Вперед!

Только в этот момент я почувствовал, что стал единым целым с тем Анатолем Зверининым, который присутствовал в этом варианте реальности, о котором я ничего не знал и с которым у нас скорее всего было очень мало общего. Сознание очистилось, освободившись от лишних, совершенно ненужных в данный момент вопросов. Тело действовало подчиняясь не столько осмысленным приказам разума, сколько инстинктам. Сейчас передо мной стояла единственная цель – выжить!

В прежней жизни я всего раз держал в руках оружие – во время учебы в институте, когда находился на месячных армейских сборах. Всего три выстрела. Три нажатия пальцем на курок и три пули, посланные в неизвестность. Отстрелявшись, я даже не поинтересовался, все ли они попали в мишень. Мне это было совершенно безразлично. Я был уверен, что мне никогда не придется защищать свою жизнь с оружием в руках. Но сейчас автомат уже не казался мне никчемным предметом, который, случись что, я не смогу пустить в ход.

Мы выбежали из-под арки и понеслись в сторону черного провала подземного перехода. Я видел перед собой только развороченную взрывами мраморную облицовку парапетов и треснувшую посередине выщербленную ступеньку лестницы, ведущей вниз. Я должен был добежать до нее и скатиться вниз прежде, чем пуля невидимого снайпера разнесет мне голову. Странно, почему ни у кого из нас не было каски?.. Со стороны Никольской то и дело доносились звуки стрельбы, но ни одного выстрела, прозвучавшего где-нибудь поблизости, я не услышал.

Мы добежали до подземного перехода. То ли снайперы слишком поздно заметили нашу группу, то ли им просто не было до нас никакого дела.

Уже сбегая вниз по лестнице, я случайно глянул в направлении Лубянской площади, да так и замер на месте, пораженный увиденным.

И в этот момент прозвучал выстрел.

За секунду до выстрела Ашот сильно дернул меня за руку, и я, потеряв равновесие, упал и покатился по лестнице, считая боками ступеньки. Только это и спасло меня от неминуемой гибели – пуля снайпера выбила еще одну щербину на внутренней стороне парапета точно в том месте, где я стоял.

– Ты что! – возмущенно заорал на меня Ашот, когда я поднялся на ноги. – Сдурел совсем, да?!

– Извини. – Я тряхнул головой и снова повторил: – Извини…

– Что случилось? – кольнул меня острым холодным взглядом Федор.

– Да нет, ничего, – снова затряс головой я. – Просто… Ну, не знаю даже… Как-то не по себе вдруг стало.

– Может быть, вернешься в магазин? – усмехнулся Витька.

– Нет, – не дал мне возможности ответить Федор. – Теперь назад нельзя. Снайперы держат выход из перехода под прицелом.

– Со мной все в порядке, – уже более уверенно произнес я.

– Ты смотрел на Президентский дворец так, словно первый раз его увидел. – Ашот скривил губы, не то недоумевающе, не то презрительно. – Ты ведь москвич, да?

– Президентский дворец? – машинально переспросил я.

– Бывшая гэбуха, – быстро вставил Витька.

Да уж, это была новость так новость! Я и представить себе не мог, что когда речь шла о Президентском дворце, который этой ночью нам предстояло штурмовать, то имелось в виду здание Комитета государственной безопасности, выходившее своим широким желтым фасадом с обведенными красным окнами на Лубянскую площадь. Я полагал, что Президентским дворцом в этом мире именуют какое-то здание на территории Кремля. Но КГБ!.. Это просто не укладывалось у меня в голове.

То, что я увидел, взглянув на здание КГБ, было похоже скорее на хорошо подготовленную к долговременной осаде крепость, чем на дворец. Фасад здания, давно уже ставшего притчей во языцех, был обнесен изгородью из толстых металлических прутьев, высотою не меньше трех метров, перед которой к тому же были выставлены еще и противотанковые надолбы. Все окна в здании были закрыты металлическими щитами, в которых имелись узкие щели для стрельбы. На крыше были возведены какие-то уродливые бетонные коробки. Возможно, в них находились зенитные орудия, чтобы отражать атаки с воздуха. По краю крыши шел высокий бетонный парапет с бойницами для снайперов.

Но замереть на лестнице, под прицелами снайперов, засевших на крыше гэбухи, меня заставило нечто иное, нежели странный вид здания Комитета. В самом центре Лубянской площади, на маленьком зеленом островке, окруженном со всех сторон проезжей частью, словно перст, нацеленный в небо, торчал гигантский Железный Феликс, который в той реальности, которую я помнил, был снят с постамента году, кажется, в 91-м.

Однако, кроме меня, сей факт ни у кого более не вызвал потрясения или хотя бы легкого недоумения. Следовательно, в этом мире все так и должно было обстоять: Президентский дворец в здании КГБ и Феликс на своем законном месте посреди Лубянской площади.

В подземном переходе, куда мы спустились, не так давно тоже велись ожесточенные бои. Со стен, покрытых глубокими выбоинами и черной гарью, почти вся плитка была сбита пулями. От ларьков и небольших магазинчиков остались только обгоревшие остовы. Тут и там на полу валялись какие-то бесформенные предметы, которые я в первый момент принял за тела погибших. На самом деле это были кучи мусора, непонятно каким образом попавшие в подземный переход. Ошибиться было несложно – света в переходе не было, и в трех-четырех шагах от выхода все тонуло в непроглядном мраке.

Я нечасто бывал в переходах под Лубянской площадью, но помнил, что проходов там много. Заплутать в них можно было и при полной освещенности, и даже при наличии указателей, информирующих о том, в какую сторону следует свернуть, чтобы выйти к нужному тебе месту. Но Федор, похоже, точно знал, куда нам следовало идти. Взяв автомат наперевес, он уверенно двинулся по темному туннелю.

Вскоре впереди показалось серое пятно тусклого света, проникающего в подземный переход через противоположный выход.

– Ну вот и дошли, – негромко произнес шагавший слева от меня Ашот.

Внезапно Федор остановился. Я понял это только, когда ткнулся в его спину.

– Тихо, – едва слышно прошептал Федор.

Мы замерли, затаив дыхание.

– Слышите?

Откуда-то справа доносился приглушенный шум и неясный гул голосов.

– Там вход в метро, – шепотом сообщил Ашот.

Не успел он это сказать, как темноту прорезал узкий луч яркого света.

Федор отпрыгнул к стене и присел на корточки, выставив автомат перед собой. Витька и Ашот тут же повторили этот маневр. Я присоединился к ним после секундной задержки.

Скользнув по стене, луч света, источником которого скорее всего был хороший ручной фонарик, переместился в сторону. Я увидел разбитые стеклянные двери входа в метро, ряд покореженных турникетов за ними и человеческие тени на стенах. Только тени – самих людей я рассмотреть не успел.

– Вэвэшники, – прошептал Ашот. – Засаду готовят.

– Слишком много их для засады, – также шепотом возразил ему Федор. – Похоже, это прорыв.

– Прорыв, да? – В голосе Ашота явственно прозвучало недоверие. – Площадь блокирована со всех сторон.

– Да. Но у нас боеприпасов на пять-семь минут боя. Если не успеет подойти подкрепление, то вэвэшники, а с ними и президент, прорвутся к «Кировской». А там неподалеку стоят рязанцы, которые пока еще не решили, чью сторону принять.

В холле за разбитыми дверями огней стало больше – подошли новые люди с фонариками. Теперь уже было ясно, что там скопилось не менее полусотни вооруженных людей. А сколько их еще скрывалось внизу, одному богу было известно.

– Ашот, беги к Мовчану, – шепотом приказал Федор. – Пусть тащит сюда всех своих ребят.

– Понял, – кивнул Ашот и, пригнувшись, побежал к ближайшему выходу на поверхность.

– А нам что делать? – спросил Витька.

– Ждать, – с ледяным спокойствием ответил ему Федор. – Если Мовчан успеет до начала прорыва, можно сказать, что нам повезло. А если нет…

– Значит – не повезло, – закончил за него Витька.

– В каком смысле «не повезло»? – спросил я, уже чувствуя, что ответ, который я услышу, мне не понравится.

– Мы не должны выпустить их из метро, – сказал Федор. – Если президенту и на этот раз удастся уйти, то война еще долго не закончится.

– Но нас же всего трое! – Я невольно повысил голос.

– Тише ты, – ткнул меня локтем в бок Витька.

– Туда. – Федор стволом автомата указал на обгоревший каркас небольшого магазинчика.

Теперь, когда лучи света из метро то и дело скользили по стенам, было видно, что на нем косо висели несколько покореженных металлических листов.

Укрытие было иллюзорным. С пятнадцати метров, отделявших остов магазинчика от входа в метро, автоматная пуля пробьет такой лист навылет. Но все же лучше такое убежище, чем вообще никакого. Кроме того, мне отчаянно хотелось верить, что Мовчан со своими бравыми парнями подоспеет вовремя и нам не придется принимать неравный бой.

Сидевший на корточках рядом со мной Федор негромко хохотнул.

– Ты чего? – удивленно посмотрел я в его сторону.

Война – такая штука, что у любого в самый неподходящий момент может поехать крыша. Я так, например, уже начинал подозревать, что с моей психикой не все в порядке. Какого черта я сижу здесь, держа на коленях автомат со снятым предохранителем? Какое мне дело до вэвэшников, готовящих прорыв в сторону станции метро «Кировская», которая в моем мире давно уже переименована в «Чистые пруды»? Я не знаю даже имени президента, которого ни в коем случае нельзя выпускать из здания гэбухи. Не исключено, что, узнав причину конфликта, превратившего страну в пылающий костер, я бы встал на противоположную сторону. Да я и сейчас сомневался в том, что поступаю правильно.

В конце концов, меня ведь могли просто убить! То, что я при этом останусь жив в других вариантах реальности, возможно даже, не буду ничего помнить о том, что произошло в подземном переходе под Лубянской площадью, на которой стоит памятник Дзержинскому, сварганенный Вучетичем, почему-то казалось весьма слабым утешением.

Но, вопреки здравому смыслу, я продолжал сидеть, поджав ноги, на куче какого-то хлама, воняющего паленой резиной, и, сдерживая внутреннюю дрожь, вызванную выбросом в кровь свежей порции адреналина, ждал, что же произойдет дальше.

– Тебя удивил памятник Дзержинскому? – услышал я тихий голос Федора.

Вопрос был обращен ко мне. Но я не знал, что на него ответить. Зачем он вообще спросил об этом?

Но Федор, похоже, и не ждал, что я отвечу на его вопрос. Он задал его только для того, чтобы начать разговор.

– Его снесли лет десять тому назад, – продолжал Федор. – Тогда всем казалось, что наша жизнь в один момент круто изменится. И о гэбухе можно будет навсегда забыть. Все это время Феликс валялся на заднем дворе Дома художников на Крымской набережной. А с приходом к власти нынешнего Президента его вытащили оттуда, почистили и поставили на прежнее место.

– Весьма символичный, я бы сказал, жест, – заметил Витька.

– Точно, – кивнул Федор. – Я тоже, как только увидел Феликса на прежнем месте, так и понял: все! хана! приехали!

Я слушал Федора и не мог понять, почему он все это нам рассказывает? Он не должен был объяснять нам прописные истины, известные каждому обитателю данного варианта реальности. Или он догадался, что мы не те, вернее, не совсем те, за кого себя выдаем? Каких действий в таком случае следовало ожидать с его стороны? За кого он нас принимает: за друзей или врагов? Быть может, весь этот разговор – ловушка? Федор пытается понять, насколько хорошо нам известны реалии его мира?.. Мысль, словно шарик для пинг-понга, прыгала от одного вопроса к другому и, не найдя ответа, тут же перескакивала на третий. Но был один главный вопрос, который раздувался, подобно надувному шару, готовому вот-вот лопнуть: что делать? Вопрос хотя и не оригинальный, но вполне уместный в данной ситуации.

Я не успел еще ничего придумать, когда в кармане у меня раздался приглушенный писк телефонного зуммера. Я машинально приложил руку к тому месту, где под курткой был спрятан телефон, как будто таким образом его можно было заставить умолкнуть.

– Телефон, – усмехнулся Федор. – Я не слышал телефонного звонка уже больше года, с тех самых пор, как по приказу президента отключили все телефонные станции столицы, оставив только линию правительственной связи.

Я замер, прижимая одну руку к груди, а другую держа на затворной коробке автомата, лежавшего у меня на коленях. Как поступить: ответить на телефонный звонок или направить автомат на Федора? Силовое решение возникшей проблемы казалось более простым и радикальным. Нет, я не собирался стрелять в Федора, нам просто нужно было разойтись с ним в разные стороны. Но, как ни странно это прозвучит, я не знал, как поведет себя в такой ситуации Витька.

Федор чуть повернул голову и посмотрел на меня немного удивленно.

– Ответь на звонок, – спокойно, по-дружески произнес он.

Я быстро сунул руку за пазуху, достал телефон и нажал кнопку приема. Из нижней части телефонной трубки выскользнула мембрана микрофона.

– Слушаю, – шепотом произнес я, поднеся трубку к уху.

– Это Парис, – ответил мне знакомый голос.

– Я бы удивился, если бы это был кто-то другой, – попытался сострить я.

– Что произошло? Мы еле отыскали вас!

– Мне пришлось воспользоваться клиппером, чтобы оторваться от парней Одиссея.

– Вы задержались в «Библио-глобусе».

– Да, виноваты… Что теперь будем делать?

– Какой уровень был установлен на клиппере, когда вы им воспользовались?

– Не имею понятия. Я просто нажал кнопку.

– Больше никогда так не поступайте, – предупредил Парис голосом строгого наставника.

– Буду только рад, если мне вообще больше никогда не придется пользоваться клиппером, – ответил я.

– Как там у вас ситуация?

– Паршивая, – честно признался я. – С минуты на минуту может начаться стрельба.

– Я вытащу вас оттуда, – уверенно пообещал Парис. – Только сначала вам нужно выйти из подземного перехода.

– Зачем? – не понял я.

– В том варианте реальности, куда я собираюсь вас переместить, подземный переход заполнен людьми. Кроме того, вы можете оказаться на территории одного из магазинчиков, расположенных в переходе.

– Мы сейчас как раз и находимся в одном из них.

– Вот видите… Изменение доминанты реальности в подобных условиях может иметь негативные последствия.

– Для будущего? – поинтересовался я.

– Для вас самого, господин Зверинин, – ответил Парис.

– Хорошо, я все понял, – заверил я своего наставника.

– Сколько вам нужно времени для того, чтобы выбраться из перехода?

– Пара минут.

– У вас будет пять минут. Как только вы нажмете кнопку отбоя на телефоне, начинаем отсчет времени.

– Ясно.

– Когда переместитесь в иной вариант реальности, продолжайте следовать полученным от меня инструкциям. Двигайтесь в направлении Кузнецкого моста, подолгу не задерживаясь на одном месте. Я свяжусь с вами, как только предоставится такая возможность.

– Надеюсь, там не будут стрелять на улицах? – спросил я на всякий случай.

– Нет. Я подобрал для вас вариант реальности, почти идентичный тому, к которому вы привыкли. Но Одиссей в любой момент может снова вступить в игру.

– Я бы не назвал это игрой, – заметил я.

– Я выразился образно, – ответил Парис. – Есть вопросы?

– Когда все это закончится? – спросил я, не особенно рассчитывая получить вразумительный ответ.

Парис не обманул моих ожиданий.

– Все в этой жизни рано или поздно заканчивается, – философски изрек он. – Точно так же, как сама жизнь.

– Вы меня очень ободрили.

– Действуйте, как я сказал, и все у вас будет в порядке, – заверил меня Парис.

– Хотелось бы в это верить, – без особого энтузиазма отозвался я.

По-видимому, Парис посчитал ненужным отвечать на мою последнюю реплику – вместо ответа в трубке послышались частые гудки.

Прежде чем нажать кнопку отбоя, я посмотрел на часы, чтобы засечь отведенные нам с Витькой пять минут. Часы стояли. Хотя я и не помнил, где мог их стукнуть.

– Ну, что там? – шепотом спросил Витька.

– Парис пообещал вытащить нас отсюда. – Я надавил пальцем на кнопку, и мембрана микрофона исчезла в корпусе трубки. Я сунул телефон в карман. – У нас пять минут на то, чтобы выбраться из подземного перехода на поверхность.

– Значит, я был прав, – задумчиво произнес Федор. – Вы не местные.

При этом он смотрел не на нас с Витькой, а в направлении разбитых дверей входа в метро, за которыми мелькали огни и не прекращалось кажущееся беспорядочным движение теней. Доносились оттуда и негромкие голоса, отдававшие какие-то короткие команды.

– Я никуда не пойду, – сказал Витька.

Мне показалось, что я ослышался.

– Что? – удивленно посмотрел я на своего приятеля.

– Я никуда не пойду, – повторил Витька.

– В каком смысле? – не понял я.

– Я остаюсь здесь.

– Что?

Разговор замкнулся в круг – мы вернулись к тому, с чего начали.

– Послушай, Витька, кончай валять дурака. Сейчас не время. Чтобы Парис смог нам помочь, мы должны подняться наверх.

Мне уже было абсолютно безразлично, что подумает о нас Федор. Через несколько минут мы будем в другой реальности, а этот безумный мир снова станет одной из нитей, которая так и останется не вплетенной в гобелен вечности.

– Анатоль, – с тоской в глазах посмотрел на меня Витька. – Неужели ты не понимаешь? Это мой мир.

– Что ты несешь! – возмущенно всплеснул я руками. – Это чужой мир! В нашем мире не идет гражданская война! И в центре Лубянки не стоит Железный Феликс!

– Пока не стоит, – поправил меня Витька. – Я, например, не могу поручиться за то, что он не появится там через пару месяцев.

– Вы из параллельного мира? – по-прежнему не глядя в нашу сторону, спросил Федор.

– Из одного из возможных вариантов реальности, – уточнил Витька. – Сколько их на самом деле, неизвестно даже самому господу богу.

– Витька, у нас мало времени!

– Анатоль, я только сейчас понял, почему я сочинял все эти дурацкие истории о таинственных преследователях, не дающих мне проходу. Потому что именно этого мне и не хватало всю жизнь!

– Чего тебе не хватало?

– Ощущения опасности. И понимания того, что я делаю нужное и важное дело.

– Война – это дерьмо, – заметил Федор.

– Я с ним совершенно согласен, – коротко кивнул я.

– Но кто-то же должен остановить прорыв вэвэшников из Президентского дворца.

– Да ради бога! Пусть останавливают те, кому это нужно! Мы не имеем к этому никакого отношения!

– Кроме нас и Федора, здесь больше никого нет. Если вэвэшники пойдут на прорыв, один Федор не сможет продержаться до подхода отряда Мовчана.

– Это не наше дело, Витька!

– Верно, – кивнул Федор. – Уходите, пока не поздно.

– Слышал? – посмотрел я на Витьку.

– Я остаюсь, – вновь, все так же уверенно, повторил Витька.

– Зачем тебе это? – устало произнес я.

Отведенное Парисом время катастрофически истекало, и я уже понимал, что мне не удастся уговорить Витьку идти вместе со мной.

– Что ждет меня в мире, куда ты предлагаешь мне вернуться? – пожал плечами Витька. – Пустая суета в бесконечных поисках денег, необходимых на жизнь. Да еще жаждущий моей крови Одиссей. Хотя, признаться, я до сих пор не могу понять, где я перебежал ему дорогу.

– А что ожидает тебя здесь? Пуля вэвэшника?

– Здесь мы делаем историю, Анатоль. – В словах Витьки не было даже намека на пафос: он говорил именно то, что думал.

– Это не наша история, Витька.

– Но она могла бы быть нашей.

– Одиссей может отыскать тебя и здесь.

– Здесь ему будет не так-то просто со мной справиться, – усмехнулся Витька, проведя кончиками пальцев по стволу автомата.

Я в отчаянии цокнул языком и покачал головой.

– Уходи, Анатоль, – на удивление легко произнес Витька. – Так будет лучше для нас обоих.

Часы у меня на руке не работали, но я нутром чувствовал, что истекают последние секунды из тех пяти минут, которые отвел нам Парис.

Я поднялся на ноги, коротко хлопнул Витьку по плечу, перепрыгнул через поваленную на пол магазинную стойку и, не оборачиваясь, побежал к выходу из подземного перехода. В отличие от Витьки я не имел намерения возложить свой живот на алтарь истории.

Уже добежав до ведущей наверх лестницы, я услышал позади себя крики, а затем частые выстрелы. В руках у меня был автомат, и я подумал, что, наверное, следовало бы оставить его Витьке. Но возвращаться было уже поздно.

Я побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

Оказавшись наверху, я снова услышал выстрелы.

Через широкую проезжую часть Охотного ряда, на котором сейчас не было ни одной машины, бежали люди с оружием в руках. Это были бойцы из отряда Мовчана, спешившие на помощь Витьке с Федором, оставшимся в подземном переходе. Пригибаясь, они метались из стороны в сторону, пытаясь обмануть засевших на крыше гэбухи снайперов. Но то и дело кто-нибудь из них коротко вскрикивал и падал на мостовую. Бежавший следом останавливался на миг только за тем, чтобы подхватить выпавшее из рук убитого оружие, и снова бежал вперед, чтобы встретить грудью очередную пулю снайпера.

Что произошло дальше, удалось ли хотя бы кому-нибудь из этой группы смертников добежать до подземного перехода, я так и не узнал. Глаза мне застелил серебристый туман, неизменно сопутствующий переходу в иную реальность.