Текст книги "Лабиринт"

Глава 6
Возвращение к воспоминаниям

Кийск спустился по трапу, отошел в сторону от корабля и огляделся.

«Странник» совершил посадку, сориентировавшись по маяку колонии, примерно в трех километрах от поселка. Каменные завалы громоздились во все стороны, как застывшие волны штормового моря. На юге горизонт закрывали пологие склоны невысоких гор, у отрогов которых располагался поселок колонистов. Станция первой экспедиции или то, что от нее осталось, должна была находиться где-то на северо-востоке.

Какое-то полузабытое чувство, похожее на любопытство, смешанное со страхом, говорило Кийску, что Лабиринт все еще здесь, внизу, под ногами. Но как отыскать вход в него? Где, в какой стороне следует начинать поиски? Обшарить всю поверхность каменной пустыни, где можно пройти в метре от провала в земле и не заметить его, задача абсолютно невыполнимая для одного человека, даже если заниматься этим всю жизнь, а не неделю, которая отводилась ему. Можно было попробовать отыскать установленную Качетряном вешку, но, скорее всего, ее снесло во время первой же осенней бури. Да и вход в Лабиринт за десятилетие мог переместиться.

Штраггратерн постоянно твердил Кийску: «Единственный ваш шанс найти вход – попытаться снова вступить в контакт с Лабиринтом. Искать наугад бессмысленно. Попытайтесь почувствовать или угадать, что Лабиринт хочет от вас, каких ваших действий ждет». Как теоретическое руководство к действиям это звучало неплохо, оставалось только придумать, как применить его на практике.

– Знакомые места? – сзади к Кийску подошел лейтенант Брас.

– Видел нечто похожее, – неопределенно ответил Кийск.

Лейтенант улыбнулся:

– Рассматриваешь эти камни так, словно прикидываешь, сколько можно за них выручить, если продать.

Проследив за взглядом Браса, Кийск заметил, что тот с любопытством рассматривает тяжелую роговую рукоятку ножа, закрепленного у него на поясе в широких кожаных ножнах.

– Талисман, – объяснил Кийск. – Пару раз спас мне жизнь.

– Лейтенант Брас! – На трапе возник инспектор Серегин. – Мне нужна связь с колонией!

– Зайдите на пост, – не глядя на него, ответил Брас.

– После обеда мне нужен будет вездеход и эскорт из четырех человек.

– Вездеход на ходу, сопровождение будет готово.

– В парадной форме и с легким стрелковым оружием, – добавил инспектор. – И хорошенько проинструктируйте их по поводу дисциплины!

Серегин скрылся за стальной дверью.

Брас обречено покачал головой.

– Не первого уже инспектора сопровождаю, но никогда прежде не попадался мне такой зануда.

– Интересно, что он имел в виду под «легким стрелковым оружием»? – спросил Кийск.

– Не знаю, – пожал плечами Брас. – Выдам парализаторы дальнего действия.

* * *

После отъезда инспектора в поселок Кийск с разрешения лейтенанта взял второй вездеход и отправился на нем в противоположную сторону.

Машина шла легко и ровно, с ходу преодолевая не очень высокие завалы и, благодаря мощным рессорам, лишь едва заметно раскачиваясь при этом. Когда корпус оставшегося далеко позади «Странника» полностью исчез за нагромождениями красно-бурых валунов, Кийск остановил вездеход и заглушил двигатель.

Тишина. Только ветер подвывает едва слышно, протискиваясь между камнями. Огромное, ярко-оранжевое, похожее на переспелый апельсин светило неподвижно зависло над головой. Пустая, безжизненная планета.

Не выходя из вездехода, Кийск поднялся в полный рост и посмотрел по сторонам. Ни малейшего движения, только легкие вихри мельчайшей пыли, взбаламученной ветром, взлетают то здесь, то там. А на что он, собственно, рассчитывал? Что двойники, оставшиеся в живых после побоища на станции, бродят как неприкаянные по пустыне?

Кийск попытался, следуя советам Штраггратерна, прислушаться к своим ощущениям. Но интуиция молчала, не желая подсказывать, какое направление избрать для поисков.

И все же, что-то было в окружающем скудном пейзаже, цепляющее острым коготком душу. То ли воспоминание о пережитом, то ли предчувствие какое-то недоброе.

Кийск опустился на сиденье и тронул вездеход с места.

Примерно через полчаса он подъехал к станции. Заходить внутрь Кийск не собирался, он просто хотел взглянуть на нее со стороны.

Собственно, это была уже не станция, а развалины. Купола складского и лабораторного корпусов провалились, окна и ворота зияли черными провалами, похожими на пустые глазницы черепа. Жилой корпус был цел, но ворота его были распахнуты настежь, а вокруг валялись какие-то куски, обрывки, покореженная мебель, – словно здание извергнуло из себя все, что в нем находилось. Должно быть, это уже колонисты раскурочили то, что оставалось, растащив все, что представляло для них интерес.

Объехав станцию широким полукругом, Кийск повернул вездеход в сторону южных гор, решив попытаться отыскать пещеру, в которой Голос указал им с Кивановым вход в Лабиринт. В устье пещеры должен был остаться вездеход. Быть может, и Голос еще где-то там поблизости?

Глава 7
Поселок

Вездеход инспектора, перевалив через почти двухметровый каменный завал, выехал на относительно ровное пространство между отрогами гор, куда не задували осенние ураганные ветры. Впереди показался поселок.

– И вы говорите, господин инспектор, что они живут здесь уже три года? – удивленно спросил сидевший за рулем Лаваль.

– То, что они за три года не сумели обеспечить себе сносных условий существования, тоже не будет записано им в актив, – пообещал Серегин.

Поселок состоял из расставленных как попало, без какой-либо видимости порядка больших надувных куполов из армированного пластика, которые обычно используются в качестве временных хранилищ. Условия для постоянного проживания людей обеспечить в них было невозможно.

Вездеход въехал в поселок.

– Куда едем? – спросил Лаваль.

Серегин посмотрел по сторонам.

– Притормози-ка, – велел он.

Когда машина остановилась, инспектор перегнулся через борт и обратился к проходившей мимо фигуре, закутанной в серый балахон, с надвинутым на лицо капюшоном:

– Скажите, уважаемый, где мы можем найти господина Кула?

Фигура в балахоне, никак не отреагировав на обращенные к ней слова, проследовала мимо.

– Ну и порядки здесь у них, – мрачно процедил сквозь зубы Серегин.

– Не расстраивайтесь, господин инспектор, – сказал сидевший рядом с ним Мэй. – Может быть, этот был глухонемой.

– Или женщина, которой не понравилось, что вы приняли ее за мужчину, – заметил с переднего сиденья Шагалов.

– Давай к центру, – инспектор ткнул пальцами в плечо ухмыляющегося Лаваля. – К тому красному куполу.

У красного купола их ожидала группа колонистов, один из которой, в отличие от остальных, одет был не в серый балахон, а в темно-коричневый, аккуратно подогнанный к его тщедушной фигурке халат.

– Где найти Кула? – не поднимаясь с сиденья, рявкнул Серегин, едва только вездеход остановился.

– Меня называют здесь Провозвестником, – смиренным голосом сообщил одетый в халат.

Инспектор перелез через борт и знаком велел десантникам выходить из машины.

– Мне все равно, как вас здесь называют, – сказал он. – Мне нужен управляющий колонии Бенджамин Кул.

– Главой нашей общины являюсь я, – все тем же тихим, смиренным голосом, не поднимая от земли опущенных глаз, сообщил Кул. – Если вам угодно, можете называть меня Кулом, хотя уже давно, покинув мир, я оставил это имя.

– Отлично, господин Кул. Я инспектор Департамента колоний Серегин, – инспектор показал Кулу свое удостоверение. – Плановая проверка.

Кул легким жестом руки отстранил протянутую Серегиным пластиковую карточку.

– Я знаю, кто вы. Мы ждали вас. Мне поведал о вас Господь.

– Ну, а о том, что мне у вас не понравится, Господь вас тоже предупредил? – скривил рот в презрительной усмешке инспектор.

– Надеюсь, мне удастся развеять все ваши сомнения. Не желаете ли вначале осмотреть наш Храм? – Кул сделал приглашающий жест рукой.

– Меня больше интересует, как живут ваши люди. Временные надувные ангары не лучшее место для жилья, – инспектор сразу же избрал жесткий, агрессивный стиль общения.

– Братья и сестры нашей общины непритязательны в быту, их вполне устраивает то, что они имеют. Но вы, конечно же, сможете увидеть все, что пожелаете.

– Существуют определенные нормы жилья для людей, и нарушать их не имеет права никто, ни под каким предлогом.

По своему опыту Серегин знал, что управляющие инспектируемых колоний всегда стремятся вначале продемонстрировать проверяющему все то положительное, что у них имеется. Но, если сразу же зацепиться за какой-нибудь, пусть даже самый незначительный огрех, то управляющий мгновенно теряет почву под ногами, начинает лепетать какие-то невразумительные оправдания, и после этого уже не составляет большого труда убедить его в том, что он совершенно не справляется со своими обязанностями и дела его колонии идут хуже некуда.

К удивлению Серегина, Кул повел себя совершенно иначе. Он подошел к инспектору почти вплотную и тихим, но властным голосом произнес:

– По-моему, господин инспектор, нам с вами не стоит выяснять отношения на глазах у своих подчиненных. Это ни вам, ни мне не пойдет на пользу. Давайте для начала пройдем в мой кабинет и переговорим с глазу на глаз.

Кул открыл дверь купола и жестом пригласил инспектора войти.

Секунду подумав, Серегин решил, что в предложении Кула, пожалуй, есть свой резон. Смять колонию на РХ-183 – он не сомневался в этом, – не составит большого труда. Однако, Кул – противник, похоже, достаточно сильный и опытный, – вполне способен прилюдно разыграть сцену, про которую десантники потом будут рассказывать анекдоты.

– Оставайтесь здесь, – велел он десантникам и шагнул за порог.

Кул последовал за ним, прикрыв за собой дверь.

Лаваль откинул задний борт вездехода, и четверо десантников уселись на импровизированную скамейку.

В нескольких шагах от них неподвижно застыли три фигуры, облаченные в подвязанные красными веревками балахоны.

Мэй достал из-под заднего сиденья коробку с лимонадом и выдал каждому по банке.

– Эй, ребята, – окликнул Шагалов колонистов. – Угощайтесь.

Серые балахоны даже не шелохнулись.

Кабонга снял с головы пилотку и раскрутил ее на пальце.

– Не нравится мне здесь, – негромко произнес он.

– И что же конкретно тебе не нравится? – спросил Мэй.

– Все, – коротко и конкретно ответил Кабонга. – Например, их серые балахоны, под которыми запросто можно спрятать не то что парализатор, а даже небольшой трассер.

– Исключено. Планета безжизненная, а значит, оружие в колонию не поставляется.

– А для чего, по-твоему, существует контрабанда?

– Они только тебя и ждали, чтобы выпалить наконец из контрабандного трассера, – рассмеялся Шагалов.

– Смейся, – серьезно ответил Кабонга. – А мне все равно было бы спокойнее, если бы на мне была не парадка, а полевая форма с бронепластиковой подложкой.

Глава 8
Одни неудачи

Вернувшись к вечеру на корабль, Кийск первым встретил Кабонгу, который уже успел скинуть столь нелюбимую им парадку и теперь бегал по кораблю, раздражая взгляд инспектора, в продранных на коленях штанах и зеленой майке на узких лямках.

– Ну как, может быть, сегодня повторим? – шутливо толкнул он Кийска кулаком в плечо.

– Только не сегодня, – устало покачал головой Кийск.

Он так и не нашел пещеру с вездеходом. В ту ночь, когда они с Кивановым убегали со станции, дорогу выбирал Борис, но Кийску казалось, что он хорошо ее запомнил. Возможно, вход в пещеру засыпало обвалом.

Соглашаясь на предложение Штраггратерна, Кийск главным образом думал только о том, что наконец-то обретет свободу. Во время полета он наслаждался полученной свободой, не слишком задумываясь над тем, что ему предстоит. Теперь же он с полной отчетливостью сознавал, что если не найдет Лабиринт, то недели через две его свободе наступит конец. И у него не было абсолютно никаких идей, как вести поиски.

Продолжать мотаться по пустыне, надеясь, что, как когда-то у Качетряна, колесо вездехода застрянет в расщелине, которая окажется входом в Лабиринт? Пустое занятие, на которое можно потратить всю оставшуюся жизнь.

Для решения практически невыполнимой задачи требовалось найти алгоритм действий, который при минимальных затратах времени сулил бы хоть какую-то надежду на успех.

Серегин также пребывал не в лучшем расположении духа. Он никому не рассказывал, о чем разговаривал с Кулом, но ясно было, что разработанный им план молниеносной атаки покрылся многочисленными трещинами.

После ужина Кийск вышел из корабля и присел на ступеньку трапа.

Прямо перед ним, отбрасывая багровые всполохи, заваливалось за изломанный каменными громадами горизонт огромное дневное светило. Смотреть на него можно было уже не щуря глаз.

Уставившись в пустоту перед собой, Кийск принялся методично перебирать и оценивать варианты развития событий после гибели станции, прикидывая, исходя из этого, свои возможные действия. Если бы при этом можно было еще понять или хотя бы представить себе логику поведения Лабиринта…

Лабиринт мог просто покинуть планету. В таком случае ему здесь просто нечего делать. Но Кийск знал, что Лабиринт все еще здесь, – он ощущал его присутствие спиной, которую, казалось, постоянно буравил чей-то взгляд из пустоты.

Лабиринт здесь, но избегает встреч с людьми. Если выходы на поверхность, которые Лабиринт по собственному желанию может открывать и снова закрывать, все еще существуют, то у Кийска, конечно, есть ничтожный шанс случайно натолкнуться на один из них, но истинная вероятность такого события есть величина, весьма незначительно отличающаяся от нуля.

Если же, как предполагает Штраггратерн, Лабиринт заинтересовался людьми, то колония на РХ-183 должна представлять для него определенный интерес как объект наблюдений. Значит, и вход надо искать где-то поблизости. То, что его не обнаружили колонисты, еще ничего не значит – они ищут в пустыне бога, и у них нет нужды забираться в каждую встречную дыру.

Хотя, с другой стороны, чем являются входы для самого Лабиринта? Может быть, если проводить аналогию с живым существом, это вовсе не внешние органы чувств, а нечто вроде пор для выведения конечных продуктов метаболизма? Кто знает, какими средствами располагает Лабиринт для того, чтобы наблюдать за колонией, не приближаясь к ней. Но если рассуждать таким образом, то нечего и за дело браться. Все-таки стоит потратить день на то, чтобы пошарить в окрестностях колонии…

– Закатом любуешься? – На ступеньку рядом с Кийском присел Сато.

– Задумался, – встряхнул головой Кийск. – Ночная вахта?

– Ага, – кивнул Сато.

Кийск поднялся на ноги.

– Знаешь, будь все же здесь повнимательнее. Хотя и пустыня, но мало ли что…

– Так ты тоже заметил?

– Что?

– Кругом одни камни, а как выйду из корабля, у меня мурашки по коже. Такое впечатление, словно из-за каждого камня кто-то за тобой наблюдает.

– И у меня что-то похожее, – Кийск хлопнул Сато по плечу. – Не теряй бдительности. Не все здесь так тихо и мертво, как кажется. Уж ты мне поверь.

Глава 9
План инспектора

Утром, выйдя из корабля пораньше, Кийск присоединился к десантникам, дожидавшимся инспектора у вездехода.

– Ну и мрак, ну и дыра, – причитал Кабонга, которому, как он ни старался, так и не удалось отвертеться от новой поездки в поселок. – Видал я на колониальных планетах всякое, но такого не припомню. Ни одной забегаловки, хоть какой захудалой. Женщину невозможно отличить от мужика. Как они здесь только живут?

– Но им-то самим, похоже, здесь нравится, – возразил Лаваль.

– Что-то я не заметил особой радости на их лицах, – легко парировал Кабонга. – И не видел, чтобы ты с кем-то из них вчера общался.

– А ты вспомни, что вчера сказал инспектор, когда мы возвращались?

– И что же он такого сказал?

– Что в колонии нулевая смертность. Выходит, что жизнь без кабаков людям на пользу.

– Да чтоб мои враги так жили! – в сердцах воскликнул Кабонга.

– Что? Что ты сказал? – схватил Лаваля за руку Кийск.

– Не я, а инспектор, – разъяснил Лаваль. – Он сказал, что по данным, предоставленным ему управляющим, в колонии за три года умерло всего лишь три человека, да и те только в первые два месяца.

– А, между прочим, среди тех, кто прилетел сюда вместе с Кулом, было немало тяжело, практически неизлечимо больных людей, – добавил подошедший инспектор. – Потеряв веру в медицину, они связывали надежду на исцеление с религиозными бреднями Провозвестника Новой церкви.

– И как вы это объясняете? – спросил у Серегина Кийск.

Серегин растянул губы в язвительной улыбке.

– Мы же, кажется, решили, господин из Совета безопасности, что вы сами станете искать ответы на интересующие вас вопросы, – сказал он и, не замечая более собеседника, полез на заднее сиденье вездехода.

Кабонга подмигнул Кийску и, воспользовавшись великолепной мимикой, в одно мгновение изобразил на лице презрение, испытываемое к инспектору, которому он вынужден подчиняться по долгу службы.

– Господин Серегин, – окликнул инспектора Кийск. – Вы не позволите мне доехать вместе с вами до поселка? Какой смысл гонять два вездехода в одну сторону?

Серегин с полминуты выдерживал на лице выражение серьезного, глубокого раздумья.

– Ну что ж, я не против, – изрек он и подвинулся, освобождая место для Кийска. – Не хотелось бы, чтобы из-за ерунды между нашими ведомствами возникали трения.

Кийск уселся рядом с Серегиным, десантники быстро заняли свои места, и вездеход, выбросив из-под колес обойму мелких камней, защелкавших, словно пули, по борту «Странника», рванул с места.

Несмотря на видимую неохоту, с которой Серегин позволил Кийску воспользоваться его вездеходом, желание эсбэшника посетить поселок пришлось инспектору весьма кстати.

Вчерашняя встреча с Кулом один на один не прибавила инспектору оптимизма. Кул достаточно ясно дал инспектору понять, что влияние его на членов секты чрезвычайно высоко и ни один из них не скажет инспектору ничего такого, чего не одобрил бы однозначно Провозвестник. Вся требуемая документация была у Кула в полном порядке, придраться было не к чему.

Однако Серегина насторожили данные, свидетельствующие о неизменном численном составе колонии. Если отсутствие рождаемости можно было связать с обетом безбрачия, приносимым членами общины, то как объяснить то, что за исключением трех случаев почти трехлетней давности в колонии не регистрировались смерти? В божественную природу данного феномена Серегин верить отказывался. Обычной небрежностью подобное тоже не объяснишь. Следовательно, с какой-то целью Кул умышленно искажает информацию.

Причин такого поведения главы общины можно было придумать сколько угодно, начиная от саморекламы и кончая махинациями с денежными счетами «мертвых душ».

За эту-то ниточку и собирался потянуть инспектор, дабы вывести Кула на чистую воду. Однако ему вряд ли удалось бы чего-нибудь добиться, работая под плотной опекой. Требовалось отвлечь внимание Кула от собственной персоны. А что для этого может быть лучше, чем сотрудник Совета безопасности, рыскающий с непонятной целью по поселку? Уж наверное эсбэшник в большей степени обеспокоит помнящего о своем далеком от кристальной чистоты прошлом Кула, нежели штатная проверка инспектора.

Всю дорогу Серегин мысленно потирал от удовольствия руки, представляя, как ловко он расчистит себе поле деятельности, а заодно и подставит свалившегося невесть откуда на его голову заносчивого эсбэшника.

В поселке вездеход, как и вчера, остановился возле красного купола, в котором располагался Храм.

Сам Провозвестник на этот раз гостей не встречал. Инспектора к нему в кабинет проводил один из посвященных.

– Что за штатский приехал сегодня с вами? – сразу же после приветствия поинтересовался Кул.

– Вам уже доложили? – искренне удивился Серегин той оперативности, с которой Кул получал информацию.

Кул улыбнулся, довольный произведенным впечатлением.

– Я мгновенно узнаю обо всем, что происходит в общине, – сказал он. – Так кто же он такой? Ваш коллега?

– Специальный агент Совета безопасности, – как можно более непринужденным тоном сообщил Серегин.

Судя по его тону, можно было решить, что в последнее время ему просто-таки прохода нет от попадающихся на каждом углу специальных агентов.

– Эсбэшник? Ему-то что здесь надо?

На этот раз, глядя на изумленного собеседника, торжествовал инспектор.

– Об этом вам, наверное, лучше спросить у него самого. Со мной он не счел возможным поделиться своими планами.

Несмотря на все свои артистические способности, Кул не смог скрыть от заинтересованного взгляда инспектора охватившего его беспокойства.

– Я на полминуты покину вас. Буквально на полминуты.

– Да-да, конечно, – благосклонно согласился Серегин.

Заверив свои слова жестом руки, Кул поспешно вышел из комнаты.

Инспектор снова, уже в который раз, мысленно удовлетворенно потер руки.