Текст книги "Так держать, сталкер! (сборник)"

– Так лучше? – повернулся он к вышибале.

– Гораздо, – усмехнулся тот.

– Спасибо за помощь.

– А… о чем разговор, – махнул рукой вышибала.

Носком ботинка Ре-Ранкар ткнул Лимпера в бок – тот даже не шевельнулся.

– Как ты вообще здесь оказался? Пописать зашел?

– Не, я увидел, как ты потащил парня в сортир, после чего оттуда сразу несколько человек вылетело. Ну, думаю, ладно, ты все же страж порядка. Потом, гляжу, в тот же сортир этот урод ввалился, – вышибала кивнул на Лимпера. – И застрял там. Я-то нашу обычную клиентуру знаю, а этот тип, ну, никак не похож на любителя пару таблеток «транса» заглотать, чтобы потом под музычку подергаться. Ну вот я и решил пойти глянуть, как там.

– Молодец. – Ре-Ранкар завел руки Лимпера за спину и защелкнул на них наручники. – А как тебе его уложить-то удалось? Технику тайного боя ши-тар знаешь?

– На фиг мне ши-тар, – снова усмехнулся вышибала. – У меня вот что есть!

Он показал Ре-Ранкару тяжелый четырехпальцевый кастет.

– Вообще-то кастеты относятся к холодному оружию, – профессионально сдвинул брови Ре-Ранкар. – И частным охранникам пользоваться ими запрещено.

– Да знаю я, – обиженно оттопырил нижнюю губу вышибала. – Раньше никогда и не пользовался. Так, на всякий случай в кармане держал. Думал, вдруг пригодится. Всякие ведь дураки по кабакам шляются. Ну вот и пригодился.

– Это точно, – кивнул Ре-Ранкар. – Пришелся, как никогда, кстати… Кстати, знаешь, кого ты тут завалил? Это тот самый маньяк, про которого сегодня все газеты написали.

– Чо, серьезно? – удивленно вытаращился на мокрого Лимпера вышибала. – Тот, что Ол-Онару убил?

– Он самый.

– Ну, сволочь! – покачал головой вышибала. – А это тогда кто? – кастетом указал он на забившегося в угол Ку-Кифнера.

Парню было так плохо, что он в душе отчаянно надеялся на то, что про него забудут, и, когда все разойдутся, он тоже сможет тихонечко, на цыпочках уйти.

– Этот? – Ре-Ранкар оценивающе посмотрел на Ку-Кифнера. – Это просто тупой подонок.

– Поня-аатно, – медленно протянул вышибала.

– Так что, дружище, медаль тебе обещать не могу – хотя, будь на то моя воля, непременно бы дал, – а вот все завтрашние газеты про тебя точно напишут.

– Чо, серьезно? – Лицо здоровяка удивленно вытянулось.

– Ага. Ты им только про свой кастет не рассказывай. Лучше что-нибудь про ши-тар наплети.

– Это понятно, – довольно улыбнулся вышибала.

– И вот еще что, – Ре-Ранкар уперся пальцем вышибале в грудь. – Ты ведь – монотип? Точно?

Вышибала недовольно двинул бровями. Подбородок почесал. Посмотрел на Ре-Ранкара подозрительно. Затем быстро рукав отдернул – убедился, что вариатор, нацепленный для отвода глаз, на месте.

– Как ты догадался?

– Мыслишь нестандартно. Поливарианты на такое неспособны. – Ре-Ранкар улыбнулся и ладонью хлопнул парня по груди. – Слушай, окажи мне еще одну услугу. Присмотри за этой парочкой.

– Где?

– Здесь! Я добегу до своих ребят и пришлю кого-нибудь, чтобы их забрали.

Вышибала с сомнением почесал щеку.

– У меня вообще-то работа…

– Так это и есть твоя работа! Если не хочешь, не говори никому, что серийного убийцу задержал. Скажи, что тебе пришлось вмешаться, когда эти двое принялись громить сортир.

– Годится, – согласился вышибала. – Только пусть твои ребята не задерживаются.

– Пятнадцать минут! – Ре-Ранкар показал своему спасителю растопыренную пятерню.

Подобрав с пола стилет, старший дознаватель на выходе мельком глянул на себя в зеркало, одернул мокрый насквозь пиджак и, махнув пару раз рукой, решил, что поправил прическу.

По другую сторону двери все было как прежде. Грохотала музыка, мелькали разноцветные огни, клубился сигаретный дым. Кто-то безнадежно пытался докричаться до соседа, посылая слова прямо ему в ухо; кто-то стоял в стороне, безучастно прислонившись к стене и полуприкрыв глаза; кто-то вяло потягивал сигаретку, косясь на симпатичных девчушек; кто-то зачарованно, будто в полусне, тщился одним взглядом запечатлеть всю эту вакханалию. Словно и не случилось ничего. Словно и не лежал за тонкой гипсокартонной перегородкой, на мокром полу, со скованными за спиной руками сумасшедший маньяк, больше месяца наводивший страх на город. Все было как всегда. Исправно работали вариаторы, направляя мысли и чувства людей в заранее проложенное русло. Река жизни плавно текла, унося прочь все тревоги, сомнения, мечты, надежды, боль, радости, любовь…

Ре-Ранкар добрался до барной стойки, взглядом отыскал суетившегося неподалеку знакомого официанта и сделал ему знак рукой.

– Двойной грисоур.

Официант окинул старшего дознавателя удивленным взглядом и поставил перед ним низкий, широкий стакан.

– Со льдом?

– Чистый.

Официант взял у бармена большую трехгранную бутылку с желтой этикеткой, на которой был нарисован парусный корабль, и щедро плеснул в стакан золотистой, как солнечный свет, жидкости. Ре-Ранкар поднял стакан и залпом осушил его.

– У вас все в порядке? – осторожно поинтересовался официант.

– Да. – Ре-Ранкар стукнул донышком пустого стакана по стойке и улыбнулся. – Все просто замечательно.

– Ну, раз так…

Официант снова поднес горлышко бутылки к краю стакану.

– Довольно. – Ре-Ранкар прикрыл стакан ладонью. – Лучше, дружище, покажи мне, где тут у вас служебный выход.

Официант провел старшего дознавателя за барную стойку, откуда через небольшую дверцу они попали в кухню, наполненную дурманящими ароматами готовящихся блюд. Две пожилые женщины в белых фартуках что-то с ожесточением перемешивали в больших сковородах с деревянным ручками, отполированными тысячами касаний. Ими командовал маленький, худой, как обтянутый кожей скелет, и строгий, как цепной пес, мужчинка лет сорока пяти с длинными, свисающими ниже подбородка седыми усами.

– Кто это? – тихо спросил у провожатого Ре-Ранкар.

– Шеф-повар, – также тихо ответил тот.

– Надо же…

– Что?

– Я думал, все повара толстые.

– А я думал, что дознаватели не ходят в мокрых пиджаках.

Ре-Ранкар посмотрел на официанта, но так и не понял, шутит он или говорит серьезно.

За кухней располагалось складское помещение. За ним короткий коридор с железными, запертыми на ключ шкафчиками вдоль стен. В конце коридора находилась дверь с засовом, ведущая на улицу.

У Ре-Ранкара аж голова закружилась, когда он вдохнул чистый, прозрачный, пахнущий теплым асфальтом, который недавно сбрызнул мелкий дождик, ночной воздух Рен-Гатара. Конечно, это был воздух города, отравленный выбросами промышленных предприятий, выхлопами тысяч авто и выдохами миллионов жителей. Но после спертой, прокуренной атмосферы караоке-бара даже он казался ароматным. Пройдя узким переулком, Ре-Ранкар вышел точно к тому месту, где стоял темно-синий «Кафар» стражей порядка.

– Ну как тут у вас? – спросил Ре-Ранкар, наклонившись к приоткрытому окну.

– Нормально. – Ки-Клаймер с некоторым недоумением посмотрел на шефа, мокрого, как только что выдернутая из реки рыба. – Только Ал-Алия бесится.

– Ничего не говорит, но пыхтит, как разогретый чайник, – тихонько хохотнул Ди-Дангл. – А у вас как, шеф?

– Порядок, – кивнул Ре-Ранкар. – Взял маньяка.

– Серьезно?

– Да. Вместе с подельниками.

– И где они?

– Двое мокнут в сортире. Третий сидит вон в том авто. – Ре-Ранкар взглядом указал на припаркованный на другой стороне улицы светло-зеленый фургон с надписью «Вторсырье» на борту.

– Значит, Ал-Алия. – Ки-Клаймер озадаченно постучал пальцами по рулю. – Не понимаю, зачем ей это было нужно?

– Амбиции, – высказал предположение Ди-Дангл. – Хотела всем показать, какая она молодчина. И слишком далеко зашла.

– По-моему, у нее серьезные проблемы в ССА, – сказал Ре-Ранкар. – И раскрутить какое-нибудь громкое дело, с шумихой в прессе и по телевидению, для нее было единственным шансом остаться на службе.

– То есть она хотела раскрыть преступление, которое сама же и спланировала. Шизофренией отдает.

– Она не шизофреник, а законченный полиморф с серьезной вариаторной зависимостью. Это люди с нестабильной психикой. Мотивы их поступков порой невозможно понять, да они и сами не всегда могут их объяснить. Но при этом они свято верят в то, что правы.

– А вот и она.

Ре-Ранкар поднял голову от окна и увидел бегущую к ним через дорогу Ал-Алию. На ней был тот же красный плащ, в котором впервые увидел ее Ре-Ранкар. Только на этот раз он был распахнут и полы его развевались, как крылья отчаянно пытающейся взлететь промокшей под дождем бабочки.

– Мэй Ре-Ранкар! – очень громко заговорила она уже на подходе. – Что происходит?

– А в чем дело? – изобразил недоумение старший дознаватель. – Как раз в том, что не происходит ничего!

Ал-Алия остановилась прямо напротив Ре-Ранкара. Глаза ее сверкали, лицо пылало, губы мелко подрагивали. Казалось, она вот-вот сорвется на крик.

– Я же говорил вам, мэйя Ал-Алия, убийца не придет.

– Но он должен был прийти!

– Почему вы говорите об этом с такой уверенностью?

– Я… Я изучила его!

– Ах, вот как. Ну, может, вы тогда сами ему объясните, что он сделал не так.

– Кому?

– Убийце. Я взял его.

– Что?..

– Имя Лимпер вам, полагаю, знакомо. – Ре-Ранкар сунул руку в окошко. – Дай наручники.

– Лимпер?.. Какой еще Лимпер?.. – Ал-Алия отчаянно затрясла головой. – Не знаю я никакого Лимпера!

– Зато он вас знает и ценит, как талантливого руководителя.

Ре-Ранкар взял Ал-Алию за руку, аккуратно подвернул край рукава плаща и обернул вокруг запястья кольцо наручников.

– Гражданка Ал-Алия, вы арестованы по обвинению в подготовке и соучастии в четырех убийствах. – Ре-Ранкар поймал вторую руку Ал-Алии и также окольцевал ее стальным браслетом. – Все, дамочка, можете садиться в авто. А вам, – обратился он к Ки-Клаймеру и его напарнику, – нужно забрать из сортира еще двоих.

– Это мы быстро! – Ки-Клаймер, а следом за ним Ди-Дангл выбрались из авто.

– Прошу вас. – Ре-Ранкар распахнул перед Ал-Алией заднюю дверцу.

– Послушайте, мэй Ре-Ранкар! – не то с отчаянием, не то с мольбой, женщина взмахнула скованными руками перед лицом старшего дознавателя. – Вы совершаете огромную ошибку!..

– Какая банальщина, – кисло улыбнулся Ре-Ранкар.

– Послушайте, мэй Ре-Ранкар!.. – Ал-Алия согнулась, как будто готова была упасть на колени.

– Нет, это лучше вы меня послушайте! Вы готовили грандиозную провокацию, направленную против монотипов. И, надо полагать, считали себя при этом самой умной. На самом деле в уме вам не откажешь. Вы совершили только две серьезные ошибки. Первая. Наверное, все в Службе стражей Анклава считают участковых криминалистов ни на что не годными увальнями, ничего не знающими о современных методах ведения следствия. Вы тоже не исключение. Я в ваших глазах был не иначе как сыщиком-любителем, не видящим ничего дальше собственного носа. Вы были настолько в этом уверены, что не замечали, как все мы вместе подыгрываем вам, дабы не разрушать сложившийся образ. Мы такие беспечные и неторопливые, что нам даже лень с утра зайти в лабораторию за результатами экспертизы. Помните книгу на полке в доме Ол-Онару, что выступала из общего ряда? «Убийство и расплата»? Притом какой порядок царил в доме убитой – каждая салфеточка, каждый бантик на своем месте! – мне это показалось странным. Самую малость. Потом, когда вы сказали, что это редкая книга, я подумал, что ею мог заинтересоваться и убийца. Допустим, он взял, полистал заинтересовавшую его книгу, а потом поставил на место. Мы ведь имели дело с уникальной личностью – он никогда ничего не берет с места преступления. Однако поставил он книгу на место не так аккуратно, как это делала хозяйка. Представив себе такую картину, я попросил Ки-Клаймера взять книгу на экспертизу. И знаете, что он в ней нашел?

Ал-Алия откинула голову назад, тряхнула волосами и презрительно усмехнулась.

– Ничего!

– Он нашел крошечную прозрачную чешуйку, запавшую меж страниц. И отправил ее в лабораторию. Вернее, не отправил, а сам отвез. И заставил экспертов работать всю ночь. А сам сидел рядом и дожидался результатов. Так что те результаты экспертизы, что вы принесли в мой кабинет утром, Ки-Клаймер уже видел. Он просто не стал дожидаться, когда эксперты оформят все бумаги как полагается. У него было нечто, что он торопился сообщить мне, – чешуйка, найденная между страниц книги, оказалась застывшей антидактилоскопической эмульсией. Используется она только оперативниками ССА. И только там ее можно достать. Вы, конечно, в курсе, что антидактилоскопическая эмульсия наносится тонким слоем на руки. Буквально через несколько секунд она полимеризуется и полностью скрадывает папиллярные линии на ладонях и пальцах. При этом чувствительность пальцев почти не теряется. Но самым замечательным оказалось то, что на внутренней стороне полимерной чешуйки, отвалившейся с пальца предполагаемого убийцы, остался отчетливый рисунок его папилляров! Если у нас в руках действительно был отпечаток пальца убийцы, то получалось, что он каким-то образом связан с ССА. Но стоило бы нам только заикнуться об этом, и дело у нас тотчас бы забрали, – Служба стражей Анклава не любит выносить сор из избы. Да, – махнул рукой Ре-Ранкар, – если бы только они! В общем, нам нужно было думать, как окольными путями добраться до архивов ССА. Ваши отпечатки попали к нам совершенно случайно – помните киф, что вы пили в моем кабинете? – но не воспользоваться такой возможностью было бы глупо. И, представьте себе, каково было наше удивление, когда первый же случайный выстрел угодил в десятку! Так что прошу, мэйя Ал-Алия, – Ре-Ранкар сделал приглашающий жест рукой в сторону открытой дверцы авто. – А то, смотрите-ка, и дождь снова накрапывать начинает.

Женщина стояла, опустив голову, и не двигалась с места. Она будто утратила способность воспринимать окружающую действительность. Ре-Ранкар взял ее за локоть, подвел к открытой двери авто, чуть надавив на затылок, заставил пригнуться и усадил на заднее сиденье. Он собрался уже захлопнуть дверцу, когда Ал-Алия выглянула наружу.

– Вы уже знали все это, когда согласились пойти в «Зажигай».

– Да.

– Почему же вы тогда согласились?

– Из ваших речей не трудно было понять, что вы собираетесь спровоцировать массовые выступления против монотипов, обвинив их во всех смертных грехах. И мне хотелось не просто сорвать их, но сделать так, чтобы в ближайшее время никому больше не пришло в голову повторить что-то подобное. В результате вы вместо пламенных речей Ку-Кифнера получили запись шумов, характерных для молодежного бара, перемежающихся моими ничего не значащими репликами. Ее смонтировал для вас Зу-Зандер. Я же получил запись, доказывающую причастность ССА, по крайней мере, к планированию жестоких убийств ни в чем не повинных граждан. Думаю, никто не захочет, чтобы она была обнародована.

– А вы никогда не думали о том, чтобы самому перейти на работу в ССА? С вашими аналитическими способностями и нетрадиционными методами работы, мэй Ре-Ранкар, вы могли бы сделать там карьеру.

– А вот в этом заключается ваша вторая фатальная ошибка, мэйя Ал-Алия. – Ре-Ранкар положил руку на дверцу авто и наклонился. Ему очень хотелось увидеть, какими станут глаза Ал-Алии, когда он скажет: – Дело в том, что я сам монотип. А вся ваша теория…

То, что он увидел в глазах Ал-Алии, не понравилось Ре-Ранкару настолько, что он не стал больше ничего говорить, а сделал шаг назад и захлопнул дверцу.

Волчок в низу живота постепенно замедлял свой бег. Пора было выполнить данное Во-Валмеру обещание – отправиться домой и лечь в кровать.

Но жизнь продолжалась. Хотя никто так и не понял, сами ли мы выбираем дороги, по которым идем, или дороги заставляют нас делать выбор. У каждого был свой Путь.

Круг замкнулся.

Так держать, сталкер!

Кривошип и Шатун вывалились из бара «451 грамм от Фаренгейта», ошалело глянули по сторонам, убедились, что за прошедшую ночь мир сильно не изменился, и, успокоившись, присели на лавочку.

Утро только занималось. Зона, на сколько хватал глаз, была покрыта серым туманом, похожим на клочья грязной ваты. От одного только взгляда на эту картину на душе становилось тоскливо и муторно.

Вчерашний вечер не заладился сразу. С порога, что называется. Сначала какому-то пришлому сталкеру с грязной рожей и длинным носом показалось, что Кривошип косо на него посмотрел, и бродяга тупо, не объясняя причин, полез в драку. Когда же, оказавшись под столом, сталкер затих, Шатун заявил вдруг, что Суицид продал им паленую водку. Бармен клялся и божился, что водка самая что ни на есть отменная, но, ежели Шатуну что в голову втемяшится, переубедить его уже невозможно. Благо, у друзей имелись деньги, чтобы заплатить за поломанную мебель и перебитую посуду. Правда, Шатун недовольно ворчал что-то насчет того, что за армейским кордоном бельгийский спальный гарнитур стоит дешевле, чем два колченогих табурета у Суицида в баре. Но уже беззлобно, чисто ради приличия. И Суицид это прекрасно понимал, а потому не спорил и лишь денежки считал.

Концерт, ради которого сталкеры набились в бар, оказался преотвратнейшим. Майкл Джексон был далеко не в лучшей своей форме. Скакал по сцене, сооруженной из уложенных на ящики досок, как старый хромоногий козел, и что-то невнятно блеял под фонограмму. А может, он полагал, что для одичавших обитателей Зоны, годами света белого не видевших, и так сойдет? Но, если так, то, черт возьми, как же он ошибался! Телевизоры в Зоне, может, и не принимали ничего лучше канала MTV, однако в хорошей музыке сталкеры толк понимали. После третьей или четвертой песни, бездарно загубленной исполнителем, в баре забродил неодобрительный гомон. После пятой или шестой послышался свист и весьма нелицеприятные выкрики в адрес певца. После шестой – это уже точно – в Майкла полетели окурки. Помидоры и огурцы не кидали – слишком дороги свежие овощи в Зоне. Витамины все ж. А без витаминов, на одних сигаретах да водке, долго не протянешь.

Чего у сталкеров было полным-полно, так это оружия. И, хотя Суицид настойчиво требовал, чтобы все посетители на входе сдавали оружие горбатому охраннику по прозвищу Квазимодо, кто-нибудь да непременно протаскивал «беретту» на самом дне рюкзака или «узи» под полой пыльника. Не с каким-то там злым умыслом, а так, на всякий случай. Уж такой это был народ – каждый второй чувствовал себя без оружия, будто голым в людном месте. А каждый первый утверждал, что пистолет ему подарила мама «на зубок». Сталкеры – что тут еще сказать? Но все порядок знали, а потому в барах стреляли редко. Крайне редко. Только если совсем уж невмоготу становилось.

На этот раз нервы не выдержали у сталкера по прозвищу Лунек.

– А, пропадай все пропадом! – истошно завопил вдруг Лунек.

И, выдернув из-за пазухи обрез охотничьей двустволки, саданул дуплетом в потолок. Лунька тут же повалил на пол и упал на него сверху Кабан, на него – Боров, на него – Вепрь, а сверху уселся Пашка-Крокодил. В левой руке – Крокодил был левшой – Пашка держал антикварный «кольт» «миротворец» времен войны с племенами сиу, ведомыми в бой Сидячим Быком. Поскольку Крокодил был уже шибко во хмелю и, скорее всего, плохо соображал, где он находится и из-за чего началась буча, «кольт» у Пашки решили забрать. Да вот просто так отдать револьвер Крокодил отказался. И тут уже всем не до Майкла Джексона стало. Который, надо сказать, правильно оценил ситуацию и, воспользовавшись тем, что на сцену уже никто не смотрел, юркнул за дощатую перегородку, где располагалась его артистическая уборная. А Лунек, вывернувшись из-под Кабана, принялся прыгать со стола на стол – две недели назад он всерьез решил освоить паркур.

– Какого лешего Суицид Майкла Джексона притащил? – уже в который раз спросил Шатун у Кривошипа.

Как будто приятель его был, как минимум, менеджером некогда прославленного певца. И именно из-за его нерадивости и безалаберности слава Майкла покатилась по горке ледяной. А теперь-то пришла пора ответить за содеянное.

Что и говорить, ночь прошла препогано. Однако сталкеры не унывали. Не в их это было правилах. Перед ними расстилались необъятные просторы Зоны, готовой щедро одарить каждого, у кого хватит смелости бросить ей вызов. И кто, естественно, останется после этого живым. У Кривошипа в кармане пылевика лежал выдранный из школьной тетрадки листок в клеточку, на котором красным карандашом была нарисована карта с крестиком, обозначающим место, где спрятан контейнер с грибами. По словам бродяги, продавшего Кривошипу листок, нарисовал ее сталкер, которого он, бродяга, умирающим подобрал возле Парапня. Он, сталкер то есть, самолично набрал полный контейнер отборнейших грибов, повыскакивавших из землицы сразу после четвергового дождичка. Да вот дотащить до перекупщиков не смог – угодил в блендер. Чудо, что еще жив остался. Как звали сталкера, бродяга не знал. Говорил, будто оттащил его к лаборантам, что на Опаловом пруду пробы воды брали. Сам он за грибами не пошел, поскольку знал, что не дотопает. Место, где контейнер припрятан, гиблое, туда лишь опытный сталкер доберется. Вот поэтому он и искал, кому бы продать карту. Просил недорого, поскольку, ежели тянуть да торговаться, грибы даже в холодильном контейнере стухнут.

– Что мы делаем здесь? – посмотрел на приятеля Шатун. – А, Кривошип?

Кривошип безразлично пожал плечами.

Шатун, пока извинялся перед Суицидом за поломанную мебель, успел у бармена работку подцепить. Нужно было очистить от спиногрызов заброшенную фабрику по производству памперсов. Фабрика и прилегающая к ней территория принадлежала фракции «Патриоты». Эти господа предпочитали делать всю грязную работу чужими руками. Вот и попросили Суицида нанять вольных сталкеров для отстрела вконец распоясавшихся тварей. А то за последние пару недель потери среди «Патриотов» максимально приблизились к боевым.

– Ну, что, двинулись?

План был простой. Сначала зачистка памперсной фабрики – до нее сутки ходу. Оттуда до Тыквенной Поймы, где, если верить карте, спрятан контейнер с грибами, прямиком два дня топать. Путь чистый, если не считать того, что нужно будет срезать угол по территории «каменщиков». «Каменщики» – они народ странный. Могут пропустить, а могут и охоту на чужака устроить. Говорят, у них с мозгами не все в порядке, потому что на их территории расположен Колодец Душ, из которого временами доносится Голос. Непонятно кому принадлежащий, да и бормочущий всякую чушь. Но раз услыхав этот Голос, человек терял рассудок и начинал вытворять что-то невообразимое. Что именно – никто не знал. Да и знать не хотел. Голос из Колодца Душ был одним из зловещих проклятий Зоны. А еще были Большая Выгребная Яма и Логово Белого Червя. Много чего было в Зоне – обо всем и не расскажешь. И все по большей части весьма мерзопакостное.

Шатун передернул затвор своего «ПП-2000» с плечевым упором, мигнул зеленым огоньком лазерного прицела и нажал на курок. Сухо щелкнул ударивший в пустоту боек. Шатун довольно осклабился и коротким ударом ладони загнал в рукоятку магазин на сорок четыре патрона.

– Пошли!

Сталкеры разом поднялись на ноги, закинули на спины рюкзаки и не спеша, размеренно зашагали вперед, топча подошвами тяжелых армейских башмаков серую, пожухлую траву и ползающих в ней насекомых-мутантов.

– Эй!.. Сталкеры!.. Подождите!..

Сталкеры разом повернулись.

Следом за ними, спотыкаясь, бежал странный тип в широкополой шляпе, темных солнцезащитных очках, расшитом блестками черном френче и узких, плотно обтягивающих худые ляжки, черных штанах.

Сталкеры недоумевающе переглянулись.

– Он что, собирается вернуть нам деньги за концерт? – высказал кажущееся ему вполне уместным предположение Кривошип.

– Нет, – качнул головой Шатун. – Думаю, это мы ему что-то должны.

– Разве? – Кривошип озадаченно почесал заросшую черной щетиной щеку. – А что, разве мы вчера?..

– Нет, – не дал ему закончить Шатун.

– Так чего же?.. – рукой указал на бегущего к ним артиста Кривошип.

– Щас узнаем, – безразлично сплюнул в сторону Шатун.

Не в пример приятелю, Шатун по природе своей был невозмутим и спокоен.

– Сталкеры!.. Товарищи!.. Братцы!..

Добежав до сталкеров, Джексон кинул на землю плотно набитый рюкзак и длинный брезентовый чехол, после чего сложился пополам, оперся ладонями о согнутые колени и несколько раз глубоко вздохнул.

– Ну, чего тебе? – набычившись, сурово посмотрел на Майкла Кривошип.

Джексон пришел в себя быстрее, чем можно было ожидать. Отдышавшись, он выпрямился, как бойцовый петушок, прижал локотки к ребрам, подпрыгнул на месте, быстро обернулся вокруг себя на пятке и шляпу на нос сдвинул. Тонкие, напомаженные губы расползлись в коварной улыбке отравителя.

– Братья-сталкеры, вы в Зону идете?

– А здесь, куда не иди, всюду Зона, – усмехнулся Кривошип.

– Возьмите меня с собой!

Сталкеры удивленно посмотрели друг на друга. Чего угодно ожидали они от бежавшего за ними следом Майкла Джексона, только не этого. Всем известно, что Майкл давно уже с катушек слетел. Но не до такой же степени!

– На фиг он нам нужен? – спросил приятеля Кривошип.

Шатун молча пожал плечами.

– На фиг ты нам нужен? – Кривошип задал тот же вопрос самому Майклу.

– Это мне нужно, – продолжая зловеще улыбаться, приложил руку к груди Джексон. – Мне непременно нужно в Зону.

– Зачем это? – подозрительно прищурился Кривошип.

– Говорят, что в самом центре Зоны есть Великая Глыба, исполняющая любые желания.

– Ну, допустим, не все, а только заветные, – уточнил Шатун.

– Отлично! – бойко кивнул Майкл. – Мне это подходит!

– А ведомо ль тебе, что далеко не каждому сталкеру удается добраться до Глыбы? – церемонно, как предписывали неписаные правила, осведомился Кривошип.

– А из тех, что доходят, немногие назад воротятся, – в том же духе продолжил Шатун.

– Слышал я это, – кивнул Джексон. – Но я готов рискнуть.

– Слыхал! – прикладом автомата ткнул приятеля в бок Кривошип. – Он готов рискнуть!

– А мы, выходит, за просто так должны свои животы надрывать, – закончил мысль приятеля Шатун.

Нижняя челюсть Майкла удивленно отвалилась, но он рукой тут же поставил ее на место.

– А вы сами?.. Вы разве не к Глыбе идете?

– Далась нам это Глыба! – махнул рукой Шатун. – У нас и без нее дел выше крыши.

– Но как же так? – вконец растерялся Майкл. – Разве вы не хотите, чтобы Глыба исполнила все ваши желания?

– Тебе ж русским языком говорят, Майки, Глыба выполняет лишь заветные желания. Врубаешься? – Кривошип показал Джексону палец с широким грязным ногтем. – Заветные!

– Ну, да, – быстро кивнул Майкл. – Конечно! Самые заветные желания!

– Конечно, – скривившись, передразнил его Шатун. – А ты знаешь свое заветное желание?

– Конечно! Я хочу…

– Да тебя не спрашивают, чего ты хочешь! – не дослушав, перебил Майкла Кривошип. – Речь идет о том, что в самой глубине твоей души сокрыто! Врубаешься?

– Ну-у… – озадаченно протянул Джексон.

– Ни черта ты про свою душу не знаешь, – в сердцах махнул на него рукой Шатун. – И никто не знает. Поэтому мужики с понятием предпочитают не рисковать. Черт знает, что из твоей души выползет?

– Точно! – подтвердил Кривошип. – Натворить можно такого, что потом ни один ваш Суперхрен не исправит!

– Но я-то точно знаю, чего хочу! – убежденно хлопнул себя ладонью по груди Джексон.

– И чего же, если не секрет?

– Хочу стать прежним!

– То есть черным и кудрявым?

– Нет, богатым и знаменитым.

– А-а… – протянул многозначительно Шатун. – Тогда – понятно.

– Давай возьмем его, – решил неожиданно Кривошип.

– На фиг он нам? – непонимающе посмотрел на приятеля Шатун.

– Сгодится заместо отмычки.

– Ну, если только так. – Шатун оценивающе посмотрел на Джексона. – Вот только костюм у тебя, Майки, для прогулки по Зоне не подходящий.

– О! У меня все есть!

Джексон скинул френч с блестками, под которым оказался бронежилет, сработанный умельцами из фракции «Реаниматоры». Броня неплохая, а вот биозащита – ни к черту, одна видимость. Расстегнув верхний клапан рюкзака, Майкл выдернул из него и накинул поверх брони вполне приличный пыльник. Черная широкополая шляпа полетела в кусты, и ее место занял кожаный авиационный шлем с огромными очками-консервами, поднятыми на лоб.

– Неплохо, – вынужден был признать Кривошип. – А как насчет оружия?

Джексон поднял с земли длинный брезентовый чехол и извлек из него РПСРЗО – ручную переносную систему ракетного залпового огня – «Батыр».

– Солидно! – едва ли не с завистью цокнул языком Шатун.

А Кривошип подошел к Майклу поближе и, проведя кончиками пальцев по вороненому цилиндру, в который были запрятаны шесть вращающихся стволов, поинтересовался:

– Где брал?

– У прапорщика на КПП, – ответил Джексон.

– Почем?

– Что? – не понял Майкл.

– Сколько заплатил, спрашиваю.

– А, семьсот двадцать три.

– С полным боекомплектом?

– И два запасных в подарок.

Кривошип глянул на Шатуна. Тоскливо.

– А мне Ректор неделю назад точно такой же за две штуки загнать пытался. Правда, новенький, не юзанный, в масле еще. Но, – Кривошип с сожалением развел руками. – За две штуки.

– Так то ж Ректор, – усмехнулся Шатун. – Он знает, что ты к прапору на КПП не пойдешь. Вернее, не дойдешь – пристрелят, как только в прицел поймают.

– А интересно, если через интернет-магазин заказать? – задумался Кривошип. – Чтобы, скажем, в бар к Суициду доставили. Как думаешь, привезут?

– Привезти-то они, может, и привезут. Только прикинь, во что тебе доставка обойдется?

– Верно, – подумав, согласился Кривошип. – Дешевле у Ректора взять.

– Так вы меня с собой возьмете? – с надеждой спросил Майкл Джексон.

Сталкеры в очередной раз переглянулись. Невербальный способ общения давно уже стал для них привычным. Они понимали друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда.

– Берем, – кивнул Кривошип.

– Yes! – Майкл Джексон вскинул правую руку вверх и снова крутанулся на пятке.

Когда же он по привычке попытался сдвинуть на нос летный шлем, кончик носа отвалился. Но Майкл успел поймать его и ловко прилепил на место. Похоже, с ним такое случалось не впервой.

– Ты это брось, – строго глянул на Джексона Кривошип.

– Что? – не понял Майкл.

– На месте вертеться. А то, не ровен час, в ловушку угодишь. Это тебе Зона, а не какой-нибудь Мэдисон, понимаешь, Сквер Гарден.

– Понял. – Майкл схватил в одну руку рюкзак, в другую – «Батыра» и замер, будто восковая кукла из музея мадам Тюссо.

– Значит, так, – щелкнул пальцами Шатун. – Идем быстро, говорим мало. Любой приказ выполняется быстро и точно. Будешь рассуждать и задавать вопросы – долго не проживешь. Зона – она шибко умных-то не любит. Понятно?

– Конечно!

– Тогда держи! – Шатун бросил Джексону свой рюкзак и, закинув автомат на плечо, бодро, налегке зашагал вперед.

– Ты молодец, Майки, быстро соображаешь. – Кривошип вручил Джексону свой рюкзак и пошел следом за Шатуном.