Текст книги "Погружаясь в глубину контакта. Несостоявшийся сборник анекдотов для смехотерапии в гештальт-подходе. 18,5+"

Погружаясь в глубину контакта
Несостоявшийся сборник анекдотов для смехотерапии в гештальт-подходе. 18,5+
Алексей Владимирович Каширин

Я хочу, чтобы человек молчал, когда он перестаёт чувствовать.

Андрэ Бретон

© Алексей Владимирович Каширин, 2017

ISBN 978-5-4485-5517-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В прошлом своём сборнике анекдотов я хотел закончить на серьёзной ноте, чтобы выходящие из головы тараканы не вернулись – но не получилось. Потому что анекдоты придумываться не перестали. Как говорится, первый блин – всегда комом. Или как сказал бы классик гештальт-терапии – написали, но хреново. Хотя почему же? – хреново, но написали!

А кроме того, мне стало интересно, а что же такого Польстеры написали про дифлексию как сопротивление? А начинали они с утверждения о том, что человек стремится к наиболее эффективному контакту с миром – если мир продуктивен, то он открывается ему навстречу. А если открытость приносит сплошные обломы – он начинает контакт «искривлять», что и называется сопротивлениями. И в этом моменте мне вспоминается мудрая мысль Джона Энрайта, сумевшего преподать Гештальт-подход как модель просветления, о том, что каждый человек в данный момент времени имеет тот контакт и то осознание, которое для него достаточно. Искусственно увеличивать или уменьшать его – прерогатива психотерапевта в рамках приёма «тяни-толкай». Мне кажется – это другая, более живая форма парадоксальной теории изменений Арнольда Бейсера: «изменение происходит тогда, когда некто становится тем, кто он есть, но не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является». В Большой Жизни это правило часто встречается в виде рекомендации меняться малыми шагами, тренироваться малыми упражнениями. И этому есть нейрологическое подтверждение – Норман Дойдж в книге «Пластичность мозга» объясняет, что в мозге каждого из нас заключён механизм самообучения, позволяющий восстановить жизненно важные функции даже при потере части мозга, но упражнения должны быть достаточной интенсивности – «не использовать – значит потерять», но и «перенапрячься – значит устать – значит потерять». Выходит, что когда я становлюсь тем, кто я есть, я отбрасываю кучу поступков, ведущих к перенапряжению, и чувствую шаги ближайшего развития – «использовать – значит преумножить». Ну чем не пробуждение от кошмара?

Так вот, Польстеры описывают дифлексию, как снижение глубины контакта за счёт вышучивания, разглагольствований, избегания прямого взгляда, абстрагирования, игнорирования важности настоящего. Контакт от этого становится менее живым, поверхностным – тратится много энергии, цель не достигается – неэффективно! Хочется взять и почитать – в газете интроектов.

Для меня этот тезис отзывается природной метафорой (я вообще, ввиду особенности моего путешествия в Гештальт-подходе, обожаю природные метафоры – как говорил Брюс Ли – это Вселенная каждый день преподаёт мне урок; или если Г. Тард в теории общества описывал взаимосвязи между его членами, как череду взаимных и не очень подражаний, то Китайская народная мудрость ещё до нашей эры огласила, что истинные мастера подражают природе) – я плыву в реке – на поверхности – это поверхностный контакт. На его поверхности – цветут кувшинки, уходящие корнями на глубину – там, где более глубокий контакт. И я могу либо нырять на глубину, либо дифлексировать – и бултыхаться вокруг-да-около. Так вот – долго на глубине продержаться не получается – какая-то сила возвращает – да и воздуха с поверхности хватает ненадолго. Да и чтобы нырнуть – нужно немного поплавать на поверхности. И я плыву в равновесии – между гравитационной силой и подъёмной Архимедовой силой – плюс своими усилиями смещаюсь вверх или вниз – плюс страхи утонуть и перегреть голову.

И у Н. Дойджа была описана самая крутая форма парадоксальной теории изменений, известных мне, основанная на данных нейрофизиологии – «попытка ведёт к росту». Эта форма родилась на примере того, как пациенты с утраченной подвижностью конечностей из-за травм пытались восстановить двигательные функции – сразу схватить стаканчик кофе – задача для них неподъёмная, но попытаться – шевельнуть хотя бы пальцем – тот первый шаг, через который они потом достигнут кофе. И сейчас я тоже что-то пытаюсь сделать – пытаюсь сформулировать философию, затаившуюся где-то у меня в глубине души. И эта попытка ведёт к моему росту.

Так вот – Польстеры вслед за Перлзом, Хефферлайном и Гудманом описывали контакт, как «осознавание плюс поведение, направленное в сторону приемлемого нового и отвержения неприемлемого нового», что непременно ведёт к изменениям. Похожую мысль я встречал в пособиях по медитации – в месте, когда объясняют – как медитировать на ходу или чистить картошку и медитировать – советуют просто делать и осознавать то, что ты делаешь. А вот если в этот момент думать, что упражняешься в чистке картошки? Или думать, что совершаешь интервенцию на картошку и она очищается, потому что получает от этого удовольствие?

Теоретики смеховой культуры придают смеху очень почётную роль – социального сигнала о радости жизни, комфортного ощущения себя среди окружающих – в такой обстановке можно и поглубже пообщаться. В концепции М. М. Бахтина смех на время освобождает от обыденной жизни. Лихачёв и Панченко описывали смеховую культуру как антимир, служащий отдушиной для общества – смех разрушает плохое бесящее в мире и освобождает место для хорошего доставляющего удовольствие. Переход от несвободы к свободе – от сдержанности к спонтанности.

Так вот – неожиданно для себя я написал очень много анекдотов про интенсивы и психотерапию. Есть среди них добрые и не очень, приличные и неприличные. В них я смеюсь над искажениями контакта – желанием сыграть в Гештальт-подход, оставаясь на поверхности, а то и вспрыгнуть над рекой и взлететь (про клиентов там тоже анекдоты есть, так что достаётся всем). И каждый из них мне дорог как мостик с удифлексированной поверхности на глубину Большой Жизни.

Согласно теории полярностей – если есть дикий клиент, рассказывающий анекдот гештальт-терапевту, то есть и гештальт-терапевт —воспринимающий его. А экстернальные отношения переходят в интернальные :-Р!

Так что, чем лучше мы посмеёмся над каждым курьёзом психотерапии, тем здоровее будут в нас процессы обнаружения и исправления ошибок. Вместо прояснения того, что «я – хреновый терапевт, почему?» у нас будет самосмехотерапия. А если – ты, мой читатель, не психотерапевт, я желаю тебе задуматься о мудрости, которая может стоять за каждым анекдотом – том свободном мире и более глубоком контакте, окошко к которому он приоткрывает.

Я – не психотерапевт. Я – экономист, инноватор, педагог, воспитатель, менеджер, учёный, спортсмен, гитарист, шашлычник, анекдотчик, цветочник. Но если вдруг так случится, что я стану психотерапевтом – обязательно прочитаю каждый, как мудрый совет от самого старшего «дикого клиента». Кстати, на правах самого старшего «дикого клиента» даю определение:

Дикий клиент – это Человек, изучающий и практикующий Гештальт-подход не для работы психотерапевтом, а для счастья в Большой Жизни. А в Большой Жизни – всякие там «контейнирования», «прояснения», «соблазнения», «конкурирования», «терапевтирования», «замачивания», «переносы», «ретрофлексии», «колбашения» – всего лишь остановка на полпути – та же самая дифлексия. Даже цифры, если их хорошо проанализировать, возбуждают интерес и азарт больше, чем эти вот пугалища, стыдилища и важничалища.

Не знаю, как это было Вам читать, а я закончил последние абзацы с ощущением теплоты и освобождения – хочется танцевать. А теперь – анекдоты! Да пребудет с Вами смехосила! – 2—3% от таланта Юрия Никулина!

Юмор – это талант произвольно приходить в хорошее расположение духа.

Иммануил Кант.

Идут по полю два человека. Подбегает к ним ещё один:

– Ребята! Ай-да, на интенсив клиентами! Два года терапии, восемь лет жизни! Я – терапевт! Я вас подвезу!

– А да

...

конец ознакомительного фрагмента