Текст книги "Короткий бег мангуста"

* * *

Пристроив старенькие «Жигули» возле тротуара Горбунов, поскрипывая подошвами по первому снежку, вошел во двор, прошел до двери, ведущей в полуподвал, с прикрепленной к стене табличкой «ПУНКТ ОХРАНЫ ПРАВОПОРЯДКА», и несколько раз несильно пнул в запертую дверь. Медведев, распахнувший дверь, коротко пожал рыжему руку и кивком поманил за собой.

– Пойдем.

Оба прошли в один из тесных кабинетов, освещенный только настольной лампой с наброшенным на абажур шелковым платком. В полутьме Андрей разглядел сидящих в разных углах троих парней. Подтолкнув Горбунова в спину, Степан предложил:

– Садись, братан, не смущайся. Здесь все свои. Вот это Паша Шаблеев, участковый. Это Гена Зорин, оперативный дежурный. А это Саблин Артур, тоже участковый. Как видишь, ты всех их знаешь. Познакомься теперь с ними в новом качестве. Итак, приступим. Андрюха, повторюсь для тебя. Ребята мне сообщили, что в квартире недавно убитого директора ДОКа Фаткуллина есть масса дорогих и привлекательных штучек. Не считая крутой одежки, есть пять импортных телевизоров и три видика. Я так думаю, – хохотнул Медведев, – что покойнику они теперь без надобности, а нам пригодятся. Сейчас поедем на хату и изымем. С тобой, Андрей. Ребята на стреме будут. Если что – прикроют. И от своих, так сказать, и от шибко любопытной общественности оградят. Ну, по коням.

Садясь в машину с Горбуновым, Степан пояснил:

– Ребята в служебной «шестерке» поедут. Для солидности.

Закурив, с интересом спросил:

– Как настроение?

– В норме.

– Точно?

– Степа, что за вопрос?

– Это хорошо… А чего ты на такой развалюхе катаешься?

– Да и та не моя. Матери принадлежит.

– Ну, ну… Пора бы тебе хорошей тачкой обзавестись. Да и для общего дела пригодится. На днях организуем.

Горбунов искоса посмотрел на Степана:

– Как?

– На улице купим, ха-ха! Мы теперь, Андрюха, все можем. И пора мне с тобой серьезно поговорить. Знаешь, многое изменилось с тех пор, когда мы с тобой ни с хрена, с пустыми руками начинали. Скажи, будешь со мной… С нами до конца?

– Уже.

– Правильный ответ. В моей… организации уже больше десяти человек. Четверо, не считая тебя, из нашего райотдела. Есть двое ребят из соседних райотделов. Так что с информацией где, что и у кого имеется проблем не будет. Понимаешь? Из оружия пока два газовика, обрез, ножи и граната учебная. Ну и баллончики. Но главное люди! У всех подготовка, воля и стремление жить по-человечески. Мы уже сейчас сила, а со временем развернемся еще больше. Опорный пункт, где мы сейчас были, будет нашим… ну скажем офисом. Есть еще один. Вот скажи, братан, если действовать с умом ну кто нас заподозрит? Все менты, на службе характеризуются отлично.

Горбунов уклончиво ответил:

– Я не знаю как где, а в нашем ОУРе не дубы сидят.

– А что, других районов мало?

– Но есть горотдел, МВД, управление собственной безопасности, наконец.

– Туфта! Все погрязли в своих делишках. А УСБ больше гаишниками занимается. Ты думаешь, с преступностью действительно так сложно бороться, как об этом дяди с крутыми погонами звиздят? Да хрен там! Сами породили оргпреступность, сами ее и поддерживают. Вот и борются сами с собой, для видимости. А в такой борьбе всегда будет ничья… Ну ладно, допустим не все взяточники, не все «крышуют». Есть еще честные менты. Но долго ли они продержатся, если вокруг такие сумасшедшие бабки крутятся? Ты думаешь, что ваш Мерецков на лапу не берет?

– Возможно.

– Гарантия девяносто девять процентов. Слышал я кое-что о нем, и кое о ком из районной администрации. Те, в свою очередь, кому-то из мэрии зад лижут. Дальше комментировать? А каких, суки, лапочек из себя строят. И так везде. А под шумок и мы своего не упустим. И чем больше у нас будет денег, тем мобильнее, осторожнее и неуязвимее будет наша организация. И хозяин всему – я!

Остаток пути проехали молча. Приткнув машину на стоянке неподалеку от дома, все пятеро вошли во двор. Паша с Геной и Артуром рассыпались по углам дома. Степан окликнул Горбунова:

– Пойдем, лестницу принесем. Я тут припас в кустиках.

Приставив лестницу к окну на втором этаже, Медведев поднялся, резко ткнул локтем в стекло, осыпав на снег каскад жалобно позванивающих осколков. Запрыгнув в квартиру, махнул вниз рукой.

– Убирай лестницу и давай ко мне. Я дверь открою.

Поднявшись по лестнице в подъезде, Горбунов стал выносить из прихожей подносимые Медведевым вещи. Управились минут за десять. Степан, запалено дыша, еще раз обошел квартиру, спустился вниз и подтолкнул Андрея в спину:

– Подгоняй свою колымагу. И Паше скажи, пусть сюда подает.

Вещи загрузили быстро и сноровисто. Вытирая вспотевшие, несмотря на ночной холод лбы, возбужденно переговариваясь, попадали на сиденья. Медведев, закурив и смачно сплюнув в окно, утихомирил сидевших на заднем сиденье Гену с Артуром:

– Ша, мальчики. Дело сделано чисто, хорош бузить. Барахла здесь порядочно, каждый по трехмесячной зарплате получит. Генаша, который час?

– Половина третьего.

– Круто. Андрюха, давай сначала меня домой подбрось. Выгрузитесь сами, Паша знает куда. А мне с утра на работу, как бы там ребята без меня ваньку не сваляли.

* * *

На работу Степан пришел уже около полудня. Сойдя на остановке, и продравшись сквозь бурлящую толпу возле торговых павильонов, вошел в небольшой закуток, приспособленный под служебное помещение, и, едва открыв дверь, услышал гул возбужденных голосов. Двенадцать молодых и крепких парней, вся служба безопасности рынка, о чем-то возбужденно переговаривались. Антон Поздеев, двадцатипятилетний студент-заочник, яростно брызгая слюной, и перемежая речь матом, подогревал парней:

– Какого х.., в самом деле?! Работаем, б…, по двенадцать часов без выходных. Ежедневно собираем с торгашей для директора крутые бабки, а сами получаем копейки. Медведеву что? Он начальник, ему бегать не надо. Пошлет нас по точкам, а сам с хозяином водку жрет.

– Ты на Степу не наезжай, – подал из угла голос Альфред. – Не больше нас получает.

– Получает не больше, – отрезал Антон. – А работает меньше. Вот где он сейчас? Время к полудню, а его нет ни хрена.

Усмехнувшись, Степан распахнул дверь, подошел к столу, и, плотно усевшись в потертое кресло, весело поинтересовался:

– Об чем хай, мужики? Что за бунт на палубе? Кого бить собираемся?

Закурив он обвел глазами притихших охранников, и в упор посмотрел на стушевавшегося Антона. Уже без наигранной веселости жестко ответил:

– По бабам я шлялся. Понял, сынок? Больно уж сладкие бабы этой ночью попались. А водку я с Остапчуком не пью. Самому зарплата не позволяет, а он, старый козел, больно скуп. Сам норовит нажраться за чужой счет. И если кто из вас зарплатой недоволен, – можете убираться на хер. Мне по барабану, я такой же, как и вы, наемник. Бабок не меньше вашего выколачиваю, а получаю на самый чуть побольше. Есть еще вопросы? Вот и ладушки. Тогда давайте займемся делом. Альфред, задержись.

Когда охранники, недовольно ворча, разошлись, Степан поманил Альфреда пальцем и, навалившись на стол грудью, негромко сказал:

– Ночью дело провернули. Я тебя дергать не стал, тебе отдохнуть надо было. Поделюсь из своей доли. А к ребятам надо присмотреться. Особенно к Антону. Парень здоровый и дерзкий, и денег ему вечно не хватает. Словом, нравится мне этот волчонок. Понял меня?

– Угу. Я с ним уже говорил. Да не пугайся, я осторожно. Дошел парень, на все готов. Только направить в нужное русло.

– Отлично. В следующий раз возьму его с собой, обкатаю.

Прервавшись, Степан снял трубку зазвеневшего телефона:

– Служба безопасности рынка, слушаю вас.

Услышав голос Лозового, Степан широко улыбнулся:

– Привет Андрюха, рад тебя слышать.

– Взаимно, давно не виделись.

– Почти три месяца. Как дела у тебя, Андрей?

– В порядке. У тебя?

– Да, в общем, ни то, ни се. Ты с чем звонишь?

– Разговор у нас был насчет работы. Помнишь?

– А как же! – Степан хмыкнул, ткнув сигарету в пепельницу, и совершенно искренне сказал: – Давно жду, надоело уже здесь ноги ломать.

– Так я к тебе сейчас подскочу, и поедем к твоему новому шефу. Сразу все и решим.

– А ты знаешь, где я?

Лозовой на том конце только усмехнулся:

– Степа, ты еще не забыл, где я работаю? Я все знаю. Жди…

– Ага, – буркнул Степан в загудевшую трубку. – Все да, не все.

И тут же, сообразив, что не давал Лозовому номер телефона, и не говорил, на каком именно рынке работает, нахмурился. Вспомнился и тот понедельник, когда столкнулся в кабинете Андрея с Лукмановым, и оставивший неприятный осадок разговор с Лозовым. И снова, как в тот день, появилось нехорошее ощущение что кто-то маленький, но сильный и безжалостный, тискает цепкой, когтистой лапкой сердце. Неужели Лозовой что-то пронюхал? Иначе к чему слова о том, что все знает? Тогда почему до сих пор не тронул? Выжидает, чтобы взять с поличным? Да нет, чушь все это. Если и докопаются до него, то ребята вовремя предупредят. Так или иначе, хоть крохи информации да получат. А этого ему будет достаточно. И потом, на каждый случай обговорено алиби, а свидетельство мента, тем более офицера дорогого стоит…

– Ты чего, Степа? – легонько похлопал Медведева по плечу Альфред.

– А?.. Да нет, все нормально. Надо бы с хозяином переговорить, ребята оплатой недовольны.

– Надо бы. А что толку? Скуп, как сто жидов. А вот он и сам, легок на помине.

Из остановившейся под окном «девятки» с трудом выбрался Николай Иванович Остапчук и, тяжело опираясь на палку и приволакивая негнущуюся ногу, зашагал к двери в павильон. Следом за ним потянулся его сын, двадцатилетний веснушчатый Леша.

Хлопнув по-хозяйски дверью, оба вошли в павильон. Остапчук-старший кряхтя опустился на стул. Лешик пристроился на подоконнике. Переложив палку, Николай Иванович закурил вонючую «Приму», и только после этого поздоровался с Медведевым:

– Ну, здравствуй, голубь.

Скосив глаза на Альфреда, попросил негромко:

– Ты пойди, погуляй, сынок. Мне с твоим начальником пошептаться надо.

Когда Альфред вышел, Остапчук угрюмо посмотрел на Степана белесыми поросячьими глазками, и с минуту многозначительно молчал. Потом, решив, что этого достаточно для хозяйской весомости, едко спросил:

– Скажи мне, голубь, почему вчера и позавчера на малом рынке на Нефтяников никого не было? Я же тебя предупреждал, что надо ежедневно пересматривать у лоточников выручку, потому как платят они мне за место с оборота.

Степан безразлично пожал плечами, и нахально ответил вопросом на вопрос:

– А ты машину дал? У моих парней ноги не казенные, своим ходом в такую даль переться. Давай машину, будем и туда почаще наведываться.

– Ай-яй-яй… Как нехорошо. Так-то ты с хозяином разговариваешь? А я ведь, помимо всего прочего, еще больной и пожилой человек.

Стиснув челюсти, Степан скрипнул зубами, прикрыл глаза и с полминуты сидел молча, с трудом сдерживая вспыхнувшую ярость. Потом медленно, врастяжку, глухо ответил:

– Хозяев у меня нет, запомни это. Ты платишь – я работаю. И все. Понял? И ты мне, дядя, на жалость не дави. Ребята за бабки трудятся, а не за твою инвалидную книжку и плешь. Требуешь ты много, а платишь грошики. По оплате и работа. Думаешь, тупые быки на тебя пашут? Никто не понимает, что ты незаконно с торгашей деньги дерешь, и, по сути, рэкетом занимаешься? Да что бы ты без вышибал делал? Никто бы ни тебе, ни сыночку твоему придурковатому ни гроша сверх субаренды не отстегнул, если б не мы.

Остапчук укоризненно покачал головой:

– Вот как ты заговорил? Три месяца назад, когда на работу просился, скромнее был. Смотри, голубь, ежели и дальше так пойдет, найду другого пса на твое место. Желающих достаточно.

Развалившись в кресле, Степан ухмыльнулся:

– Не трудись, дядя. С сегодняшнего дня я в твоей голубятне не работаю. Понял? А не пересмотришь вышибалам ставки, сам будешь по точкам мотаться. Сегодня уже буза была. Думаю, вслед за мной и другие отсюда подадутся, искать работодателя пощедрее. А ты сиди… клоп.

Заметив через мутноватое стекло въехавшую на рынок патрульную машину с Лозовым за рулем, Степан поднялся, и издевательски-спокойно закончил:

– Оревуар, голубятник.

Оставив Остапчуков с изумленными физиономиями, хлопнул дверью, вышел на улицу и, подойдя к сине-белой «шестерке» с мигалками, сел на переднее сиденье, коротко пожав Лозовому руку.

– Далеко ехать?

– Здесь рядом, – круто выворачивая руль, успокоил Лозовой. – Он сейчас в магазине, я звонил. Как только отсюда уволишься, сразу можешь и переходить.

– Уже, – усмехнулся Степан.

– Что «уже»?

– Уже уволился.

Покосившись на Медведева Лозовой хмыкнул:

– Однако… Быстро ты решения принимаешь.

– Еще быстрее их исполняю. Чего медлить? Быстрота и натиск. Раз, два и в дамки.

Чуть помолчав, Степан осторожно поинтересовался:

– Как с преступностью? Борешься?

– По мере сил. Что, и тебе не терпится? Мое обещание остается в силе, потерпи.

– Потерплю… А как с тем ограблением?

– С каким?

– Ну, помнишь, мужик приходил, слегка шизанутый?

– А-а-а… Лукманов? А ты почему спросил?

– Да так, вспомнилось.

Заложив руль вправо, Лозовой закурил, и с досадой ответил:

– Да никак. Хуже того, – пропал Лукманов. Через две недели сестра его заявилась, старая дева. Когда пропал, толком объяснить не может. Он мужик одинокий, она его навещает изредка. Последний раз видела на следующий день после ограбления. Она же и настояла, чтобы он к нам пришел. Потом звонила, через неделю, трубку не берет. И так три дня подряд. А ехать ей далеко, из пригорода. Пока собралась проведать, когда всерьез забеспокоилась, почти полмесяца и прошло. Квартиру обнаружила пустой, кругом пылища и на кухне тараканы с голоду пухнут. Лукманова и след простыл. И ни записки, ни хрена. Сейчас в розыске. Странно это.

– Действительно.

– Ну, вот и приехали. Ты обожди децл, я к нему сейчас загляну, потом тебя приглашу.

Вернулся Лозовой спустя пару минут. Сев на сиденье хлопнул дверью и включил двигатель.

– Иди, он ждет тебя. А мне надо на работу вернуться. Позванивай, не теряйся.

– Обязательно. Спасибо, Андрей.

– Не за что. Ну, будь.

– Ага, пока…

Спустившись в полуподвал, Степан бегло осмотрел заставленные товаром витрины уютного зала, прошел в дальний конец, к двери с черной лакированной табличкой «ДИРЕКТОР», и без стука вошел в небольшую комнату с одним узким оконцем под потолком. Обстановка была, несмотря на явную тесноту, вполне приличная. Сидевший за столом парень лет тридцати поднял голову от бумаг и оценивающе осмотрел поджарую фигуру Степана. Сделав приглашающий жест, кивнул на кресло:

– Прошу.

Присев Степан вынул пачку сигарет. Вежливо поинтересовался:

– Курить здесь принято?

– Пожалуйста.

Парень подвинул к краю стола пепельницу и включил стоящий за спиной японский вентилятор.

– Итак… Меня зовут Вадимом. Фамилия Михеев. Я владелец и директор этого магазина, и мне нужен стоящий охранник. Лозовой тебя хорошо рекомендовал, но я бы хотел кое-что уточнить лично.

– А его рекомендации недостаточно?

– Степан… – Вадим недовольно поморщился. – Ведь тебя Степаном зовут? Понимаешь, на работу беру тебя я, а не Лозовой. Улавливаешь разницу? А мне нужен, – четко выделили он голосом, – хороший охранник. Надежный.

Пожав плечами, Степан согласился:

– Ладно, спрашивай.

– Как у тебя с физподготовкой?

– Рукопашным боем с юности занимаюсь. Последние восемь лет каратэ осваиваю. Небезуспешно, насколько это возможно в моем возрасте. Не Чак Норрис, конечно, но за себя постоять могу. Как видишь в неплохой форме. Если потребуется успокоить вдатого покупателя…

– А если не только?

– Ого!

Вскинув на Вадима глаза, Степан прищурился от сигаретного дыма:

– Ты хочешь сказать, только открылся и уже наезды?

– Вот именно. Я Лозовому ничего не говорил, ни к чему ему это знать. Ментам и без меня работы хватает, я решил управиться своими силами. То есть – с твоей помощью. Ты меня понимаешь?

Чуть помолчав, Медведев осторожно ответил:

– Можно и это. За отдельную плату. Есть у меня такая возможность. А с кем разборки-то?

Вадим сухо увел разговор в сторону:

– Позже узнаешь. Если сработаемся. Вот договор, почитай. Если согласен – подписывай. Магазин открывается с завтрашнего дня, сразу и приступай…

Через две недели, в конце рабочего дня, когда Степан уже собрался уходить домой, Вадим окликнул его:

– Подожди, Степа. Пойдем, выпьем. У меня коньяк хороший, не то лицензионное г…о, что на витрине.

Уютно устроившись в кресле, Степан с интересом смотрел на разливающего коньяк Вадима, размышляя, о чем тот его попросит. А что обязательно попросит, сомнений не было. Весь день Михеев был мрачнее тучи, и даже не пытался скрывать, что у него серьезные неприятности. Степан только ради гонора не начинал разговор первым, чтобы не сбивать себе цену, но чувствовал, что работа предстоит серьезная и за хорошие деньги.

Взяв свой бокал он залпом выпил, почти не чувствуя вкуса, и резко приказал, чтобы сразу все расставить по своим местам:

– Рассказывай!

Испуганно вздрогнув, Михеев жалко спросил:

– О чем?

– С кем разборки предстоят.

– А ты откуда?..

– От верблюда. У тебя же на лице написано, что влип. Я не первый день на свете живу. И давай напрямик, не тяни. Ситуация и ежу понятна, осталось решить, как ее разрулить.

Вадим, опрокинув коньяк в рот, упавшим голосом подтвердил:

– Ты прав, наехали. Только это не рэкет.

Поставив бокал на стол, Степан успокоил:

– Не важно. Я же тебе говорил, у меня есть возможности. Но…

Не закончив фразу, он красноречиво потер большим и указательным пальцами. Вадим, налив по второй, подтвердил:

– Оплата будет… В общем, брал я в долг у грузина, у которого помещение арендую. Отдать сейчас не могу, а он наседает. Я бы хотел…

– Чтобы он стал снисходительнее? Сколько ты ему должен?

– Семь с половиной тысяч долларов, и родными деревянными больше одиннадцати миллионов.

Присвистнув, Степан отхлебнул из бокала.

– Это серьезно. И что ты хочешь от меня? Просто поучить?

– А ты можешь?.. – не закончив фразы, Вадим ошарашено посмотрел на Медведева, едва не поперхнувшись коньяком.

– Я все могу, – жестко отрезал Степан. – Только плати.

Михеев протянул ему лист бумаги:

– Ага… Вот здесь его адрес, марка и номер машины. Зовут Георгием. И когда ты?.. Ну… это…

– Несколько дней уйдет на подготовку. Ты же не хочешь, чтобы я с ним здесь разбирался?

– Да ты что?! Абсолютно исключено!

– Значит надо подобрать место подходящее, высчитать его… В общем, с тебя пять лимонов.

– Сколько?!! Да ты что, Степа?

– А ты думал я за бокал коньяка человека калечить стану? Да и не один я буду, для гарантии. А с ребятами делиться придется.

– Да, но… Все же, Степа, пять это… Два с половиной.

– Три, и кончаем базар.

– Ладно, согласен.

Звякнув дверцей сейфа, Вадим выложил на стол пачки денег.

– Здесь полтора. Это аванс. Остальное по… Потом, короче.

Опустившись в кресло, Михеев выпил еще коньяку, закурил, и вдруг грязно выругался:

– …мать!!! … в рот!!! Где я возьму столько денег?! Товара мало, торговать нечем. И закупить больше не на что. Я же ему и за год столько не верну. Слушай, Степа, – навалившись грудью на стол, Михеев хрипло забормотал. – А может ты действительно… того? Я заплачу. Мне дешевле обойдется, чем долг отдавать. А его компаньону скажу: Георгию, дескать, отдал. А? И шито-крыто.

Степан с интересом посмотрел на опьяневшего Вадима.

– А ведь ты засранец, Вадик… Ладно, хрен с тобой. Сколько ты готов заплатить за полное решение проблемы?

– Вот эти три, плюс еще четыре. Что? Мало? Еще цепь золотую и видеомагнитофон. Итого на пятнадцать потянет. Это хорошая цена, Степа.

Медведев уклончиво ответил:

– Посмотрим… Расплатишься, когда дело сделаю. Дай мне телефон.

Взяв аппарат, Степан набрал номер и отчеканил в трубку:

– Рыжий, ты мне нужен. Пригласи командира. Я буду через полчаса. Отбой…

* * *

Развалившись на диване, Степан забросил правую руку за голову и закурил. Покачивающийся в центре комнаты на стуле Андрей Горбунов посмотрел на настенные часы и зло пробормотал:

– Ну, где Хорин, мать его?

Медведев, лениво пуская в потолок колечки дыма, успокоил:

– Придет, не суетись.

Звонок промурлыкал ласково, словно отъевшийся, ленивый котяра. Поднявшись со стула Горбунов вышел в прихожую и, вернувшись, пробурчал:

– Явился командир…

Хорин, войдя в зал, коротко поздоровался и присел на край дивана, потеснив задом Степановы ноги. Чуть помолчав, спросил:

– Ну что, Степан? Сегодня? Уже неделю мотаемся за этим хачиком, одного бензина тысяч на двести сожгли.

– Сегодня. Только он не хачик, он кацо.

– Да какая хрен разница? Умирают все.

Степан поднялся с дивана, подошел к окну. С минуту посмотрев на улицу, обернулся и коротко велел Горбунову:

– Одевайся.

Заметив, что Андрей натягивает свитер, досадливо поморщился:

– Да форму надень, ё-мое! И мне камуфляжку свою приготовь. Слава, ты свою принес?

– Угу. А зачем еще одна?

– Четвертый будет. Парень один с машиной. Новичок.

Хорин изумленно приподнялся с дивана:

– А не боишься новенького на мокрое брать?

– Не боюсь. Его Альфред обрабатывал, я с ним говорил. Знает пацанчик на что идет. А там кровью повяжем, куда он на хрен денется?

– И когда он появится?

– Уже. Только что к дому подъехал, сейчас поднимется. Во, уже звонит. Открой, Слава.

Протопав в прихожую, Хорин щелкнул замком и распахнул дверь. Антон Поздеев, увидев милицейского капитана, смутился и растерянно забормотал:

– Извините, я наверное не туда…

– Входи, – прервал его Хорин. – Туда, куда надо.

Поздеев, с опаской косясь на Хорина, прошел в квартиру и, заметив Медведева, облегченно вздохнул:

– Тьфу ты!.. Я-то уж подумал…

– Что? – насмешливо прищурился Степан. – Думал звиздец, сейчас повяжут?

– Да, честно говоря… А это что же, – кивнул Поздеев на хоринские погоны и примолк на полуслове.

Медведев ухмыльнулся, откровенно наслаждаясь растерянностью Поздеева:

– Думаешь липа? А зря. Самый настоящий мент. И он, – Медведев кивнул на переодевшегося в форму Горбунова, – тоже. Тебе же Альфред говорил что мы люди серьезные. У нас все по-взрослому, малыш.

– Говорил, только…

– И никаких «только», – жестко отрезал Степан, смахнув с лица усмешку. – Все по-взрослому. И если захочешь свильнуть…

Не закончив фразы, Степан бросил Поздееву форму:

– Держи вот камуфляжку, переоденься. На сегодня ты сержант милиции Поздеев.

Встав с дивана, Медведев сам переоделся в хоринский камуфляж, вытащил из кармана своей курки пистолет и, передернув затвор и поставив на предохранитель, спрятал в кобуру. – Слава, Андрей, что делать знаете. Антон, твое дело вести машину и помалкивать. Потребуется твоя помощь – скажу. За работу получишь как все. Пошли.

Выйдя на улицу, все четверо подошли к белой «Ниве». Степан, пропустив Хорина с Горбуновым назад, сел на переднее сиденье и велел Поздееву:

– Дуй на Первомайскую, а там скажу куда.

Пока машина кружила по вечерним улицам, Степан, молча и безучастно, смотрел в окно, еще раз обдумывая детали предстоящего убийства. Потом, решив, что повторить будет не лишне, полуобернулся назад:

– Значит так. Давайте еще раз обкатаем. Всю неделю он к своей подруге мотается, значит поедет и сегодня. Перехватим его по дороге. Слава, выйдешь к нему ты. Сделай все правильно, чтобы не заподозрил чего. Ксиву обязательно покажи, успокой. И вообще повежливей будь, а не как всегда. Нам шум ни к чему раньше времени. Посадите его с собой, а я его тачку поведу. По пути не молчите, говорите о чем-нибудь. Словом, чтобы была полная иллюзия рядовой проверки, которая ему ничем не грозит…

– О чем говорить то? – перебил Хорин.

– Да о чем угодно. Про баб говорите, про футбол, анекдоты травите. Можете по службе что-нибудь ввернуть, но не увлекайтесь слишком. Главное не молчите, не нагнетайте обстановку. Чтобы атмосфера была пораскованнее.

– До Иглино далеко, – снова встрял Хорин.

– Ничего, языки не отвалятся. По пути тормознем закусить, я его напою водярой с начинкой. А дальше, Андрюха, твоя работа. Удавку не забыл как набрасывать? Кстати, Антон, ты инструмент взял?

– Взял.

– Отлично. Ну, все, с этой минуты мы менты позорные. Тормози, Антон, приехали.

«Нива» плавно подрулила к тротуару, чуть повыше автобусной остановки, и замерла на месте.

Ждать пришлось недолго. Без пятнадцати шесть Георгий Кавсадзе, точный, как часы, появился из дверей своего магазина, пересек тротуар и, сев в красную «девятку», лихо рванул с места. Степан выругался:

– Резво водит, падла. Смотри, Антоха, не упусти. Сейчас все от тебя зависит.

Антон вел машину мастерски, не упуская «девятку» Кавсадзе больше чем на полста метров. Миновав шумный проспект «девятка» свернула в тихие переулки и запетляла среди старых двухэтажек с резными крылечками.

Степан, подаваясь вперед, хищно оскалился и прошипел:

– Давай, Антон, подрезай.

Рванувшись вперед «Нива» поравнялась с «девяткой». Степан постучал по стеклу полосатым жезлом, указал им Кавсадзе вперед и резко опустил вниз. Вырвавшись вперед «Нива» с визгом притормозила возле бордюра, перекрывая «девятке» дорогу. Открыв дверь, Медведев выпустил Хорина, процедив сквозь зубы:

– Ни пуха.

– К черту, – пробормотал тот, направляясь к выходящему из машины Кавсадзе.

Подойдя вплотную, Хорин небрежно козырнул и представился:

– Капитан Хорин. Ваши документы… Пожалуйста.

Пожав плечами, Кавсадзе протянул водительское удостоверение и техпаспорт.

– А в чем дело, командир? Я как будто не нарушал.

Не отвечая, Хорин прочитал вслух:

– Так… Кавсадзе Георгий Вахтангович? Придется проехать с нами, гражданин Кавсадзе.

– Это еще зачем?!

– Там разберемся.

– Что значит «там разберемся»! – возмутился грузин. – Что за дела, биджо? Я честный человек, предприниматель. Документы у меня в порядке. Какие разборки? Вот посмотри, дорогой. Вот паспорт, вот прописка. Видишь? И ты мне свои документы покажи. А то непонятно: кто, зачем… Почему я с тобой должен куда-то ехать, генацвале?

– Вот мои документы, – отрезал Хорин, протягивая удостоверение. – А поехать тебе придется. Иглинский РОВД расследует дело об убийстве, там тебе хотят задать несколько вопросов. Так как, уважаемый? Сам пойдешь, или помочь?

Вполголоса выругавшись по-грузински, Кавсадзе пробормотал:

– Конечно, как кого-то убили, так обязательно кавказец виноват… Поехали, дорогой, поехали. Там разберутся. А потом извинятся, и отпустят. И ты будешь извиняться, биджо. Мне нечего бояться, я честный…

– Садись в «Ниву», – прервал Хорин. – Твою машину наш сотрудник поведет.

– Пожалуйста, командир, как скажешь.

Подойдя к «Ниве», Кавсадзе хлопнул по плечу опершегося на дверцу Медведева:

– Скажи, капитан, почему всегда кавказцев подозревают? Это же геноцид! Мы что, проклятые что ли? Где-то в Иглино убийство, а я должен показания давать. Убитый кто? Дядя мой? Брат? Или может, меня подозреваете? Какое убийство? Я при чем?!

– Садись, садись, – похлопал Медведев возмущавшегося грузина по спине. – Не виноват – отпустим.

Пройдя к «девятке» Степан сел за руль, тронулся с места и пристроился в хвост «Ниве», шедшей впереди.

По трассе ехали минут десять, пока Степан не решил, что отъехали от города достаточно. Подъехав к «Ниве» вплотную Медведев помигал фарами, вырвался вперед, и метров через триста остановил машину. «Нива» послушно приткнулась сзади, почти впритирку. Выйдя из салона, Степан подошел к «Ниве» и открыл дверцу.

– Шабаш, мужики, выгружайтесь.

Посмотрев на Кавсадзе, пояснил лично для него:

– Перекусить надо, дорогой. Не знаю как ты, а мы сегодня еще не обедали.

Покряхтывая, грузин выбрался из салона, и безропотно согласился:

– Как скажешь, уважаемый. На сытый желудок и дорога короче.

– Антон, – окликнул Степан Поздеева, – бери покрывальце, накрывай полянку вон там, в сторонке.

Когда грузин с Поздеевым отошли достаточно далеко от машины, Медведев негромко спросил Хорина:

– Как он? Не возмущался?

Закурив и сплюнув, Хорин ухмыльнулся:

– Как младенец. Всю дорогу песни пел, да жаловался что до бабы своей не доехал. Уж больно, говорит, русские бабы сладкие. Да еще в деталях расписывал, насколько. Сука черножопая!

– Черножопые азеры, Слава. А грузины народ хороший. Даже жалко его, ей Богу. А впрочем, ты прав. Накручивай, злее будешь. Легче будет мочить… Ну ладно. Бери жратву и накрывайте. А я сейчас.

Сев в машину Медведев вынул из «кейса» две бутылки водки, открыл одну, и большую часть вылил на асфальт, оставив в бутылке граммов сто. Всыпав через горлышко горсть клофелина тщательно взболтал, взял обе бутылки и пошел к импровизированному столику. Хмыкнув, весело предложил, обращаясь в основном к Кавсадзе:

– При таком изобилии не грех и выпить! А, мужики? Давайте-ка посуду.

Вылив в стакан остатки из первой бутылки, Степан протянул его грузину, и отбросил пустую бутылку в сторону:

– Гостю в первую очередь. Ничего, Гоги, остатки сладки. А мы себе вторую откроем. Да ты пей, пей, дорогой. А о плохом не думай. Приедем, я за тебя словечко замолвлю. Мое слово кое-чего стоит.

Выдохнув, Кавсадзе одним махом опрокинул полстакана водки и вцепился зубами в кусок холодного мяса. Степан, разлив по чистым стаканам, подал Андрею со Славой, поднял свой:

– Ну, будем…

Кавсадзе окосел стремительно. Минуты через две его уже основательно повело, и Степан незаметно подмигнул Горбунову с Хориным. Оба разом поднялись и, подхватив грузина под руки, поволокли его к «Ниве». Медведев приказал Антону:

– Ступай, я сам уберу.

Свалив остатки ужина в кучу, Степан связал углы покрывала, забросил узел в машину и, сев за руль, тронулся вслед за рванувшей с места «Нивой».

Ехали долго. Так долго, что Медведев начал нервничать и материться вслух:

– Что за б…! Шесть таблеток, пора бы уже. Какого хрена тянут!!!

Шедшая метрах в ста впереди «Нива» вдруг резко вильнула, выскочила на обочину, и как вкопанная замерла на месте. Резко затормозив, Степан выскочил из машины и почти бегом бросился к «Ниве». Заглянув в салон, и ничего не разобрав в темноте, нетерпеливо спросил через стекло:

– Ну что?!

Чувствуя, что сдают нервы, не дождавшись ответа, вторично рявкнул так, что вены вздулись на висках:

– Ну что там, мать вашу?!!

Водительская дверца приоткрылась и Антон, бледный, с перекошенным лицом, выполз из салона, и на карачках пополз к обочине. Согнувшись пополам он затрясся от неудержимой рвоты. С другой стороны выбрались Хорин с Горбуновым. Андрей прикурил дрожащими руками и с усилием выдавил:

– Готов.

Медведев вытер испарину со лба и облегченно выматерился:

– Пи… ц котенку! Давайте валить отсюда. Антон… Антон, б…! Хорош блевать. Садись за руль.

Поздеев, продолжая содрогаться в рвотной судороге, прохрипел:

– Не мо… х-х-х… не могу… я…

– Ну, сосунок… – Степан презрительно скривился. – Андрюха, давай за руль. Гони к лесу. Антошка, пи… юк к слабонервный, садись ко мне.