Текст книги "Короткий бег мангуста"

Короткий бег мангуста
повесть, рассказы
Алексей Клёнов

© Алексей Клёнов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Короткий бег мангуста

Пролог

Скрипнув покрышками по снегу темно-вишневая «девятка» прошуршала по снегу еще метра четыре и замерла на месте. Один из троих «голосовавших» парней, высокий брюнет с щегольскими усиками, вразвалочку подошел к машине и наклонился к приоткрытому окну, отметив осторожность водителя не ставшего раскрывать дверь сразу. Едва заметно усмехнувшись, брюнет заглянул в салон, убедился, что водитель в машине один, и поинтересовался:

– До автовокзала подбросишь? На автобус опаздываем, а у меня сегодня свадьба. За подарками приезжали, да подзадержались немного. Ну, сам понимаешь.

И обаятельно улыбнулся. Чуть расслабившись, водитель небрежно кивнул и деловито ответил:

– Тридцатник.

– Годится…

Выпрямившись, брюнет коротко свистнул, махнул приятелям рукой и опустился на переднее сиденье. Сзади двое с объемистыми сумками одновременно хлопнули дверцами.

По свободной из-за позднего времени дороге до автовокзала доехали в считанные минуты. Остановив машину на слабо освещенной стоянке, водитель пробурчал дежурную фразу:

– Мой бензин, ваши бабки.

– Ага… – Брюнет сунул руку в карман форменного камуфляжного бушлата.

Обратно рука выскользнула с газовым баллончиком. Получив в лицо ядовитую струю, водитель выматерился, потянулся рукой под сиденье за монтировкой, и тут же сдавленно захрипел, извиваясь всем телом и судорожно цепляясь руками за веревку, туго стянутую на шее. Рыжий здоровяк на заднем сиденье сдавленно прохрипел, стягивая концы удавки:

– Степа, д-давай… быстрее. Здоров, бугай…

Брюнет выдернул из-за пазухи початую бутылку водки, всыпал через горлышко горсть таблеток, тщательно взболтал, и резким тычком всадил горлышко водителю в рот, тихо и угрожающе приказав:

– Пей… Пей, сука, если жить хочешь.

Рыжий чуть ослабил удавку. Третий из парней схватил водителя за волосы и резко запрокинул голову. От влитой водки водитель расслабился и обмяк на сиденье. Выждав с минуту брюнет с силой похлопал осоловевшего мужика по щекам и удовлетворенно хмыкнул:

– Готов. Тащите его назад. Свяжем и бросим где-нибудь, пусть теперь пешком ходит.

И победно посмотрев на приятелей, добавил:

– Вот тачка и наша. А вы… Как, да как. Молча, б…! Захотели и взяли.

Закурив и молча понаблюдав за пыхтящим рыжим, пытавшимся утрамбовать водителя на заднем сиденье, очень тихо спросил:

– А ты, член конопатый, на хрена меня по имени при клиенте назвал? Я же сколько раз напоминал, – ни звука! А если он потом вспомнит?

Как ни тих был голос, от него повеяло таким холодом и угрозой, что рыжий побледнел так, что даже в тусклом свете единственного стояночного фонаря это стало заметно.

– Степ, да ты что?.. Да он же после такой дозы себя не вспомнит, как звать!

Брюнет вдруг улыбнулся, явно забавляясь испугом подельника.

– Правду говоришь?.. Ну, смотри, рыжий, не подводи меня больше. А то уволю без содержания.

И коротко хохотнул. Рыжий тоже изобразил подобие смеха. И все же садясь на заднее сиденье рядом с бесчувственным водителем украдкой вытер со лба вдруг выступивший, не смотря на морозец, пот…

* * *

Тщательно высморкавшись, начальник райотдела отер несвежим платком грушевидный нос, и подытожил получасовой разговор:

– Короче, мне твои художества надоели, сержант. Пиши рапорт на увольнение по собственному.

Сидевший с другой стороны стола долговязый Медведев мрачно кивнул, и уточнил:

– Или по приказу уволите?

– Правильно мыслишь. Мало того, что у тебя мелкие проколы по службе были, так теперь за твою неосторожность райотдел автохозяйству платить должен. Ты бы на моем месте как поступил?

– Вышиб бы, к едреней фене.

– Вот и договорились.

С грохотом отодвинув стул, Медведев поднялся из-за стола и, с трудом сдерживаясь, процедил сквозь зубы:

– Разрешите идти, товарищ майор?

Откидываясь в кресле, Мерецков смачно закурил, и замельтешил свободной рукой:

– Проваливай.

Спустившись на первый этаж, Медведев подошел к доске с приказами и с ненавистью вперился взглядом в белеющий на фоне старых приказов лист плотной бумаги «За систематические нарушения правил внутреннего распорядка и непрофессиональные действия при исполнении служебных обязанностей, повлекших за собой материальный ущерб, лишить сержанта роты ППС Медведева С. Ю. премии в размере…» Сгробастав приказ, Медведев сорвал его с доски и судорожно сжал пальцы, шепотом матерясь, и беззвучно сплевывая.

– И что с ним делать станешь? В сортире используешь?

Круто обернувшись, Медведев мрачно уставился на стоящего в двух шагах капитана Лозового и несколько секунд молчал, с видимым усилием сдерживая кипевшую злобу. Чуть успокоившись, вяло кивнул:

– Привет, Андрюха.

– Привет, привет… Понимаю, неприятно. Но могло и хуже быть. Хоть понимаешь, что сам виноват?

– Вполне.

– Уже хорошо. У Мерецкова был?

– Был.

– Так… Пойдем на улицу, покурим.

Грохнув тяжелой дверью оба спустились с крыльца, присели на пустующую скамейку при входе, и как по команде щелкнули зажигалками. Лозовой не спеша выпустил сизую струйку дыма, и коротко поинтересовался:

– И каков результат?

– Предложил не испытывать терпение и уходить по собственному.

– Хреново. Честно говоря, я надеялся…

– Я тоже надеялся! – взорвался Медведев. – Формулировочку придумали, б..! Какой, на хрен, при исполнении, когда весь райотдел знает, что я жену вез из района?! Баба моя из-за этой аварии инвалидом осталась, и здесь на меня наезжают. Ведь этот засранец на «Газели»…

Лозовой укоризненно прервал:

– Степа… Гаишники четко зафиксировали, что ты был с запахом.

– Так ведь не пьян же!

– Этого достаточно. Тем более что дорогу должен был уступить ты. И давай не будем об этом. Мне сейчас тоже не сладко. Когда ты к нам пришел это ведь я тебя рекомендовал Мерецкову, верил в тебя.

– Верил?

– И сейчас верю. Потому и прошу тебя – успокойся. Если ситуацию нельзя исправить, то хотя бы не надо ее усугублять. Я ведь так надеялся: покрутишься еще с полгодика в ППС, и заберу тебя к себе, в убойный. Все-таки согласись, сыскарь это уже порядка на три выше. Ведь ты же этого хотел?

– Хотел. Да хотелка подвела.

Похлопав Степана по плечу, Лозовой успокоил:

– Ну, ну, ну. Еще не все потеряно. В будущем году мой шеф уходит на пенсию, а мне обещаны звезда и два просвета. Шеф уже объявил меня своим преемником, Мерецков не против. Так что духом не падай. Пройдет время, все утрясется, может, и удастся тебя восстановить. Ты только форму не теряй, теорию подзубри, хотя бы самые азы.

Медведев косо усмехнулся:

– Через год?

– Ну, Степа… – Лозовой красноречиво развел руками. – Я тоже не Господь.

– Ладно… – Швырнув докуренную сигарету в урну, Медведев поднялся со скамьи. – С работой сможешь помочь?

– А у тебя совсем полный штиль?

– Да не так, чтобы очень, но… Приглашают в службу безопасности, на рынок.

– Понятно. Много работы и мало денег?

– Именно.

– Я поспрашиваю, но железно обещать ничего не могу, сам понимаешь.

– Понимаю. – Степан снова невесело усмехнулся. – Повальная безработица, а тут мент, уволенный по дискредитирующим. Но я надеюсь?

Тоже поднявшись, Лозовой протянул руку:

– Заметано. Если что-то подвернется, сразу же сообщу.

Проводив Лозового до двери взглядом, Медведев вышел за ворота, заскочил на остановке в первый подвернувшийся трамвай, проехал две остановки, и, выйдя из вагона, вошел в будку автомата. Набрав номер, закурил, в ожидании пока на том конце снимут трубку. Услышав хрипловатое «Алло» безапелляционно заявил:

– Рыжий, ты мне сегодня нужен. Будь на месте, я сейчас подойду… Я сказал, будь на месте! Все, жди…

Пройдя пешком два квартала, Степан вошел в подъезд блекло-серой девятиэтажки, поднялся на шестой этаж и, нажав кнопку дверного звонка, по-хозяйски вошел в квартиру. Отступив на шаг вглубь прихожей, огненно-рыжий Андрей Горбунов недовольно проворчал:

– Степа, ну ты чего, в натуре? Вчера «Сирену» объявляли, я всю ночь в машине трясся. Спать хочу, как шалава после сверхурочных.

– Ладно, заглохни. Ты один?

– Жена к родителям уехала.

Не раздеваясь, только расстегнув форменный бушлат и сняв шапку, Медведев прошел в кухню, рухнул на стул и потребовал:

– Налей водки. И себе налей.

Хмыкнув, Андрей вынул из холодильника початую бутылку водки, грохнул на стол сковородку с холодной картошкой, сел напротив Степана.

– За что пьем с утра пораньше?

Подняв стопку, Степан прищурился на Горбунова сквозь бледно-зеленое стекло:

– За успех.

Зажевав водку картошкой и закурив, небрежно, словно между прочим, пояснил:

– Сегодня хату выставим. Сообщил мне хороший человек, что у хозяина много хороших вещей. Надо облегчить собственника.

Поперхнувшись, Андрей закашлялся и умоляюще посмотрел на Медведева:

– Да ты что, Степа? Не хочу я больше.

– Не хочешь?.. – Выпустив Горбунову в лицо густую струю дыма, Медведев ядовито переспросил, – Значит, ты не хочешь? А когда деньги за тачку получал, хотел? Так ты учти, тот мужик до сих пор заявления строчит и требует найти машину. И не только он. Ты знаешь, чья это «девятка» была? Районной администрации. А мужик – водила на окладе. Если бы еще частник, хрен с ним. Но когда из большого кабинета ежедневно звонят и требуют принять меры…

– А ты откуда знаешь?

– Не твое дело, есть информатор. И потом, с нами твой командир пойдет.

– Слава? Хорин?! Мой комвзвода?

– Он самый. Ты думал, я только тебе в нашем райотделе подработать помогаю? Будешь с нами – не пожалеешь.

Горбунов с минуту подавленно молчал. Потом, запоздало сообразив, спросил:

– А почему только мой? А ты…

– А меня сегодня Мерецков фактически вышиб. По собственному. С понедельника я штатский человек.

– Ага… – Растеряно кивнув, Горбунов жадно хватил вторую стопку водки и торопливо закурил. – Ладно, согласен.

Попыхивая сигаретой, Медведев деловито подытожил:

– Ну, еще бы, куда ты, на хрен, денешься. И учти, я из ментовки ухожу, но там мои люди остаются. И не только Слава Хорин.

Запахнув бушлат, поднялся.

– Будь готов в восемь вечера. Форма одежды… Ну, сам знаешь. Бывай.

* * *

Развалившись на переднем сиденье потрепанных «Жигулей», Степан, небрежно покуривая, пояснял водителю:

– Ты знаешь, Олег, бабы – твари. А моя бывшая среди них первая. Я и эти то шмотки с нее с трудом выбил. Через суд хотела, сука. А я зря, что ли, на нее четыре года горбатился? Ну, сунул пару раз в торец, и без суда согласилась. А вещички перевезем, я с тобой сразу же рассчитаюсь.

Олег со скрипом переключил передачу и пробурчал, явно недовольный тем, как складывается ситуация:

– Куда заберем? Вас четверо, да еще и груз. У меня ж «копейка» а не «ЗиЛ».

– Да брось, не ведись. Ребята мне только погрузиться помогут, а дальше своим ходом пойдут. А мы с тобой шмотки ко мне в гараж перевезем. Я ведь, как от бабы своей ушел, у чужих людей живу. Там и без того тесно, да и неудобно беспокоить лишний раз, на ночь глядя.

– Ну, смотри. Кто платит, тот и…

– Наказывает, – закончил за Олега Медведев, и хохотнул. – Шутка. Заворачивай во двор, вон к тому подъезду. Приехали. Слава, Андрей, пойдемте. Альфред, ты здесь подожди. Понадобишься – позову.

На третий этаж поднялись пешком. Возле двери квартиры Степан передал Хорину охотничий нож.

– Когда завалю, подержишь мужика, чтоб не дергался. Да смотри так держи, чтобы рожи наши не видел и не опознал, тьфу-тьфу, ежели что.

Позвонив один раз коротко, Степан добавил два длинных, властных звонка. За дверью послышались шаркающие шаги и сухой кашель. Мужской голос с хрипотцой из-за обитой дерматином двери прозвучал приглушенно:

– Кто там?

Взбалтывая газовый баллончик, Медведев хмыкнул и с металлом в голосе отчеканил:

– Откройте, участковый.

Чуть помолчав, за дверью переспросили:

– Какой участковый? Как зовут?

– Меня не зовут, я сам прихожу… Ну, открывайте, Шаблеев моя фамилия.

Знакомая фамилия, видимо, успокоила хозяина квартиры. Замок щелкнул и в приоткрытую на ширину цепочки дверь выглянул средних лет мужчина с нездоровым серовато-желтым лицом. Напружинившись, Медведев врезался левым плечом в дверь, одновременно брызгая хозяину в лицо из баллончика. Ворвавшись в прихожую, резко вскинул ногу и впечатал в перекошенное лицо каблук тяжелого ботинка. Хорин с Горбуновым моментально проскользнули следом и прикрыли за собой дверь. Степан ринулся в квартиру. Хорин с Горбуновым навалились на лежащего хозяина. Через несколько секунд верхом на связанном мужике сидел Хорин, приставив к его горлу нож. Чуть потерев широким лезвием по горлу, предупредил вполголоса:

– Башкой не крути, пидор. Порежешься.

Медведев с Горбуновым переносили в прихожую вещи. На импортный телевизор поставили видеомагнитофон. Рядом импортный двухкассетник и музыкальный центр. Горбунов, шумно сопя от возбуждения, срывал с вешалки кожаные куртки и пыхтел:

– Все, Степа, все… Давай уходить, а то засыплемся.

– Ладно…

Степан еще раз обошел квартиру, и, вернувшись в прихожую, взял с туалетного столика кожаную барсетку. Бегло осмотрев содержимое, удовлетворенно хмыкнул:

– Ну, надо же, а? Даже загранпаспорт имеется. Кто ты у нас, голубь? Так… Лукманов Фуат Эрнестович. Ну и имечко, б… А вот деньжат маловато.

Пнув Лукманова в бок, Степан злобно прошипел, рванув голову за волосы вверх почти вертикально, и в упор глядя ему в лицо:

– Где бабки, урод?

Извиваясь под тяжелым Хориным, Лукманов сдавленно промычал:

– М-м-м… Нет денег, Аллахом клянусь. Возьмите аппаратуру, вещи возьмите. Только не убивайте. Я никому ничего не скажу, мамой клянусь!

Хорин злобно шарахнул Лукманова кулаком по голове, прорычал:

– Только попробуй, гнида! Мы тебя из-под земли достанем, на куски разделаем и снова зароем.

Удерживая Хорина за плечо, Степан укорил:

– Ну, зачем же так? Фуат Эрнестович никому не скажет, он умный. Верно, Фуат бля Эрнестович?

– Да, да. Да! Никому не скажу, клянусь. Только не надо… Не убивайте!

– Ну, вот и ладушки… Ладно, – Степан похлопал Славу по плечу, – ты придержи его, а мы барахло перетащим.

Спустившись с телевизором вниз, Степан стал запихивать его в салон, и, как ни в чем не бывало, с совершенно искренним огорчением поделился с водителем:

– Нет, Олег, ну ты подумай какая сука, а? Микроволновку с холодильником уже продать успела. Пришлось в порядке компенсации кое-что из шмоток прихватить. Ты обожди еще чуток, мы мигом.

Вернувшись в квартиру Медведев с мясом выдрал телефонный шнур из аппарата, взял двухкассетник и окликнул Хорина:

– Уходим!

На улице отозвал парней в сторону от машины и проинструктировал:

– Если что, – мы сегодня были у Славы, водку пили. Понятно? Сейчас валите по домам, хорошенько вмажьте. Рассчитаюсь с вами, когда барахло толкну. Думаю, не позже чем через неделю, товар ходовой. Эх, жалко денег не было…

Коротко хохотнув, издевательски добавил:

– От лица службы, б…, объявляю вам благодарность.

Сев в машину Степан закурил и спокойно кивнул водителю:

– Поехали, кореш…

* * *

Утром в понедельник райотдел гудел как растревоженный улей. Небрежно кивая на приветствия знакомых, Степан дошел до кабинета начальника и, коротко постучав, распахнул дверь:

– Разрешите, товарищ майор?

Подняв голову от бумаг на столе, Мерецков хмуро посмотрел на Медведева и недовольно ответил:

– Входи, раз пришел.

Пройдя от двери к столу Степан положил на стол лист бумаги и отступил на шаг, не спрашивая разрешения присесть. Майор не предложил. Бегло прочитав рапорт он косо нацарапал внизу «Не возражаю» и оттолкнул лист от себя, давая понять, что разговор закончен.

– Обмундирование сдашь в ХОЗО. Зарплату за прошлый месяц получишь в конце недели. Выходного пособия тебе, извини, не полагается. Ну? Чего вызверился? Ступай.

Поиграв желваками, Степан недобро спросил:

– Ничего не хотите добавить?

– Не хочу. Да и нечего.

– Ну а я хочу! – Сделав шаг вперед, Степан навис над майором и прошипел. – Смотри, майор, возможно, пересекутся наши дорожки…

– Ты что, угрожаешь мне?! – взвизгнул Мерецков подскакивая на стуле.

– Предупреждаю.

Круто развернувшись, Медведев дошел до двери, обернулся и повторил:

– Предупреждаю… Я тогда все припомню.

Захлопнув дверь с другой стороны, злобно плюнул на табличку.

– Гнида в погонах.

На повороте коридора его окликнул выглянувший из своего кабинета Лозовой:

– Степан, зайди ко мне.

Переступив порог кабинета, Медведев на долю секунды замер и напружинился, едва не выругавшись вслух. За столом Лозового сидел Лукманов, торопливо царапая авторучкой по листу бумаги. На звук голосов из коридора Лукманов поднял от стола голову и, заметив Медведева, побледнел и выпучил расширенные от животного ужаса глаза. Степан, мгновенно справившись с первоначальной растерянностью, не дрогнув ни одним мускулом на лице, спокойно прошел к свободному стулу, сел, вальяжно раскинулся, забросив ногу на ногу, и абсолютно спокойно поздоровался:

– Привет, Андрей.

В упор посмотрев на трясущегося Лукманова, ядовито добавил, многозначительно усмехнувшись:

– И вам тоже, любезный, здравствуйте.

Лукманов как ужаленный соскочил со стула, смял лист бумаги с незаконченным заявлением, затолкал его в карман, и засеменил к двери. Ошалело посмотрев на него ничего не понимающий Лозовой окликнул:

– Вы куда, Лукманов?!

– Я потом… я не сейчас, позже. Я это… – забормотал тот на ходу и, приостановившись, вдруг истерично взвизгнул. – Не будет заявления! И ограбления никакого не было! Пошутил я!!!

Хлопнув дверью, он выскочил из кабинета. Лозовой, в крайней степени обалдения, непонимающе посмотрел на Медведева и выругался:

– …мать его! Псих! Ни хрена себе шуточки. Да за такие шутки по репе! Степа, ты чего-нибудь понимаешь?

– А в чем дело то?

– Да, б…, грабанули его в пятницу. Импортных шмоток на охрененную сумму вынесли. Пришел, мудак, хочу, говорит, заявить. Ну, я ему пишите, дескать. Сел, пишет. А тут… Ну, ты сам видел. Ладно, пес с ним. Одной головной болью меньше. Я ведь почему сам-то взялся? Больно уж почерк схожий. Что с этим придурком, что с машиной. Ну, помнишь, я говорил? Три месяца назад «девятку» дербанули из автопарка районной администрации. Тогда водиле тоже в лицо газом брызнули, а потом водкой с димедролом опоили. Мне все описание одного из нападавших покоя не дает. И Лукманов, и водитель в один голос утверждают, что первым нападал высокий, спортивный брюнет с усиками. Водила заверяет, что одет он был в камуфляж. А Лукманов божится что так, как ему с ноги в череп заехали, может только очень хорошо тренированный человек. Вот я и думаю…

– Считаешь, что с подготовкой человек? Армеец?

– Ага. Или родное МВД.

– Ну-у-у… Понесло тебя, Андрюха. Из чего ты исходишь? Камуфляж? Так его сейчас только ленивый не носит. Баллончик? Пожалуйста, на любом углу из-под полы. Да и в специализированных магазинах стали вполне легально продаваться. Ну а удар профессиональный… Сколько сейчас спортсменов на вольных хлебах? Высоких брюнетов с усиками ты только в Уфе тысяч триста найдешь. Можешь с меня начать. Охотничий нож тоже не проблема…

– Какой нож? – насторожился вдруг Лозовой. – Я про нож ничего не говорил.

Степан, прикусив язык, мысленно обозвал себя кретином и попытался перевести разговор на другое:

– Да? Ну, значит, мне показалось. Ты извини, Андрей. Ты сыскарь, а я, дилетант, должен тебе элементарные вещи объяснять. Кстати, зачем звал?

– Что?.. Ах, да… Наклевывается местечко, охранником в магазин. Правда в перспективе, месяца через два, три. Парень знакомый малое предприятие открывает, подыскал помещение для магазина. Сейчас бумаги собирает, и взятки направо и налево раздает. Без них же у нас никак. Славный малый, но без мозгов. Я думаю, за хорошую работу в оплате не поскупится. Устраивает тебя такой вариант?

Степан энергично кивнул и поднялся:

– Годится. Ну, пойду. Пока.

Пожав Медведеву руку Лозовой ответил «Пока», проводил его взглядом до выхода и, когда за Степаном закрылась дверь, вполголоса пробурчал удивленно:

– Почему он спросил про нож?..

Осторожно прикрыв за собой дверь, Степан нарочито медленно пошел по коридору, хотя внутри все бурлило от желания немедленно действовать, мысленно осыпал себя за недопустимую ошибку свирепым матом.

Спустившись на первый этаж, он ткнулся в дверь с табличкой «КОМАНДИР ВЗВОДА ППС», оказавшуюся закрытой. Выйдя в вестибюль, Степан наклонился к окошечку дежурного:

– Слышь, Мамлеев, а Хорин где? Не видел?

Мамлеев, вяло развалившись на стуле, нехотя ответил:

– Степ, у меня после суток дежурства бесполезно спрашивать, где моя башка находится, а ты про Хорина… Кажется, в гараж пошел, но не поручусь. Как дела у тебя?

– Нормально, – пробурчал Степан, и выскочил на улицу.

Хорина он нашел покуривающим возле стоящего на ремонте патрульного «Уазика». Уцепив Славу за лацкан кителя, Степан отвел его в сторону и вполголоса процедил:

– У нас проблемы. Десять минут назад в кабинете Лозового был Лукманов. Писал роман о наших подвигах.

Побледневший Хорин выронил из губ сигарету и тоскливо выругался:

– Твою мать…

– Словам волю позже дашь. Сейчас бери рыжего и дуйте к Лукманову домой. Пока он на автобусе доберется – успеете. Перехватите и кончайте его. Пока что он слинял, узнал меня, сучонок, испугался. Но позже он очухается, и заявится снова. И тогда нам кранты.

– Степа, Степа, Степа… – забормотал Хорин. – Я не могу. Я же на службе. У меня инструктаж через полчаса. И Андрюха в патруле. Машины тоже нет свободной.

Схватив Хорина за грудки, Степан злобно ощерился и тяжело выдохнул ему в лицо:

– Ты-и-и-и… Соскочить хочешь? Учти, если Лукманов даст показания, то один я под суд не пойду. А на тебе с Горбуновым не только Лукманов висит. Забыл как осенью мы с тобой и Альфредом «девятку» у мужика взяли? А три месяца назад я с рыжим и Альфредом то же самое сделал. Ты понял? Ну!!!

Встряхнув Хорина Медведев беззвучно рявкнул:

– Бегом, капитан бля… ий!!!

Взяв себя в руки, уже спокойнее распорядился, заботливо поправляя китель у Хорина на груди:

– Свяжись с рыжим по рации, подхватишь его по дороге. Инструктаж пусть твой зам проведет. Машина… С этим «УАЗом» что?

– Кузовной ремонт, поворотники не горят.

– Доедете. Садись в него и дуй. Я бы сам поехал, но Лукманов мой фейс знает, хай поднимет. А надо тихо. Вы у него подозрения не вызовите, рожи ваши он не видел. Все понял?

– Понял.

– Действуй. Учти, он твой срок ходячий. Сделай так, чтобы лежал он смирно, и никому не мешал. Да, – уже на ходу добавил Степан, – одет он в зеленое пальто из кашемира и серую шляпу…

Полчаса спустя подходящего к своему дому Лукманова перехватил Горбунов. Положив сзади на плечо, руку вежливо предложил:

– Гражданин, пройдемте в патрульную машину.

Обернувшись, Лукманов с недоумением посмотрел на рыжего сержанта, задергался, пытаясь освободиться из цепкой лапищи:

– А в чем дело?

– Пройдемте, пройдемте.

Хорин, видя, что Горбунову требуется помощь, вышел из машины. Капитанские погоны несколько успокоили Лукманова. Все же садясь в салон «УАЗа» он недовольно пробурчал:

– Да что случилось, можете Вы объяснить?

Севший вместе с ним на заднее сиденье Хорин успокоил:

– Не волнуйтесь, все в порядке. Это по поводу ограбления. Вы так внезапно ушли сегодня из кабинета Лозового, а нам очень нужны Ваши показания. Дело в том, что в ограблении замешан наш сотрудник…

Лукманов аж подскочил на сидении:

– Да, да, да!!! Именно! Именно поэтому я и ушел. Он страшный человек! Как он на меня посмотрел! Это же смертный приговор мне! Он же мне грозил, сказал, что найдут, если я заявлю в милицию и вот, пожалуйста. Не успел я еще заявление дописать… Но я даже предположить не мог что у вас в милиции…

– Не беспокойтесь, – перебил Хорин. – Сейчас проедем в райотдел и все выясним. Этот человек уже задержан, Вам надо только опознать его как участника ограбления. Горбунов, сюда поверни.

Лукманов вдруг снова с недоверием посмотрел Хорину в лицо:

– Почему сюда? Ведь райотдел…

– Там дорога перекрыта, – равнодушно пояснил Горбунов. – Проедем в объезд.

С полминуты посидев молча, Лукманов снова подозрительно покосился на капитана:

– Послушайте, почему мне Ваш голос знаком?

Добродушно усмехнувшись, Хорин укорил:

– Ну, ну, ну, гражданин Лукманов… Не надо быть таким уж подозрительным. Уж не думаете ли Вы, что у нас все повязаны?

Внезапно Лукманов дернулся к дверце и всхлипнул, бессмысленно шаря в поисках снятой ручки:

– Остановите… Остановите машину!!!

Хорин, оскалившись, резко рванул его на себя, прохрипел «Сидеть!» и, вжикнув лезвием ножа о ножны, спрятанные на голени под брюками, всадил его Лукманову в сердце по самую рукоять. Тот прогнулся, захрипел, царапая скрюченными пальцами засаленную обшивку сиденья и закатывая глаза. Капитан для верности провернул нож на пол-оборота и похлопал Лукманова по щеке:

– Вот теперь порядок, дружок. Теперь уже никому ничего не скажешь. А ведь послушался – остался бы жив. Андрюха, давай к реке. Рельс ему на шею, и пусть пескарям показания дает…