Текст книги "Книга 1. Прорыв"

«Соколеон – по аналогии с Наполеоном, – догадался посткапитан, достаточно глубоко изучавший историю Темных веков. Да и в «Шерлокиаде» это имя упоминалось. – Значит, он уверен, что пропавшие никуда не подевались с корабля…»

– И где же они, по-вашему, прячутся? – задал он вопрос, отставив пока разговор о личности протеже Березкина. – И почему их не видят сканеры?

Угрюмая физиономия начальника ОПП неожиданно расплылась в ироничной улыбке, и Теодор Березкин выдал фразу, от которой Тумберг-младший чуть не оторопел:

– Элементарно, Ватсон!

Шерлок все-таки справился с собой и сухо попросил:

– Если вас не затруднит, растолкуйте.

Щекастое лицо Березкина увеличилось – «пассажирщик» чуть ли не влез крупным своим носом в экран ДС-комма.

– Растолкую, но с одним условием, – голос его стал вкрадчивым и медоточивым. – Если в протоколе, который вы, я полагаю, представите руководству Космофлота, будет указано, что этот тип… Одер, кажется, или Обер, попал на корабль без моего участия. Исключительно при содействии капитана Макнери.

Посткапитан вновь чуть не оторопел. Вот это да! Березкин, выгораживая себя, топит сослуживца!

– Не думаю, что ваш коллега, – Шерлок умышленно подчеркнул последнее слово, – даст такие показания. Зачем ему наговаривать на себя?

«Пассажирщик» отодвинулся от экрана и чуть ли не разбросался в своем кресле.

– Я с ним побеседую с глазу на глаз… Сумею убедить… Он ведь не корысти ради оказал содействие, просто этот Одер-Обер вынудил его так поступить. Угрожал, что в случае отказа убьет кого-то из членов семьи Рыжего… то есть Линса Макнери. И даже если, мол, капитан настучит в полицию, он, этот Одер, его все равно достанет. Вот капитан и попросил водителя портового летунца доставить на борт перед стартом еще одного пассажира.

– Ну-ну, – сухо произнес Тумберг. – Решили мне сказочку рассказать? А вот я думаю, что этот Одер пришел именно к вам, а не к Макнери. Не так ли? И именно вы дали капитану распоряжение взять его на борт. И именно вы получили от него деньги за билет. И, я полагаю, немалые. А если это преступник?

– Не преступник, – уверенно заявил Березкин. – И не Одер он все-таки, а Обер, я точно вспомнил. Уир Обер, именно так. Я не только его карточку изучил, но и проверил, не начудил ли он чего. А как же? Меня ведь мама не вчера родила, господин сыщик. В розыске он не значится. Что касается предыдущего вашего вопроса, то таки да, пришел он, конечно же, ко мне. Ссылался на неотложнейшие дела… да мне, собственно, какая разница? Заплатить заплатил, место свободное есть – так почему не пойти навстречу? Ведь это не клиенты для нас, а мы для клиентов.

Тумберг поморщился, и Березкин пафос убрал.

– Я, конечно, господин сыщик, от этих слов своих отрекусь, в случае чего, вы же понимаете. Да и не допрос ведь у нас, так? Для допроса вы должны или сами ко мне прибыть или вызвать к себе. Я ничего не перепутал?

– Не перепутали, – процедил сквозь зубы Шерлок.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул ушлый «пассажирщик». – А что касается ваших еще более предыдущих вопросов, то я таки могу и повторить свои условия, но ведь вы их и так помните, верно?

– Верно… – Посткапитан изо всех сил стиснул зубы и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. – Если господин Макнери при беседе под протокол скажет именно то, что вы уже сказали за него, именно эти слова и будут занесены в протокол, каковой протокол и будет передан вашему руководству.

– Вот это по-нашему, – ухмыльнулся Березкин. – Верю на слово, между прочим. Ну, распахивайте уши – сейчас все объясню. Сам дошел, когда узнал от Рыжего, кто именно вдруг невидимкой сделался. Заметьте, не дочка менеджера среднего звена, а единственное чадо нашего Соколеона, если не кормителя всеобщего, то уж поителя – точно. Причем поителя напитками полезными, прибавляющими здоровье, а не отнимающими, не крепляком-шмурдяком всяким.

– Я жду конкретики, – бесстрастным голосом произнес Тумберг.

– Будет вам сейчас конкретика, – осклабился портовик. – Судя по тому, сколько этот Обер отвалил за место на «Пузатике», человек он явно не из бедных.

– Небось, вдвойне переплатил? – осведомился Шерлок.

Березкин пропустил этот вопрос мимо ушей, но по огонькам, мелькнувшим в его глазах, Тумберг понял, что не угадал: как минимум втройне, если не больше.

– Человек он явно не из бедных, – повторил «пассажирщик». – Но у Соколеона нашего свои планы относительно единственной дочери. Кроме «Сокоманской Империи», имеется у нас тут и еще одно нехилое образование – «Формула вкуса». Собственными хлебо-булочными изделиями торгует. Так почему бы не объединить это дело – соки и хлеб – в руках одной семьи? Но дочка не хочет замуж за хлебного короля. Дочка хочет замуж за Обера. Чем уж он ее привлек – понятия не имею. Но они разрабатывают план и ждут удобного случая. И вот папаша куда-то летит и берет дочку с собой. Он, видимо, Обера знает в лицо, поэтому тот, чтобы не попасться Соколеону на глаза, заскакивает на борт «Пузатика» в самый последний момент. Дожидается, когда дальник нырнет в Дырку, и вместе с возлюбленной разыгрывает представление с исчезновением. Уверенный в том, что всё спишут на Серость. Согласны с таким объяснением, господин сыщик?

– У меня пока нет фактов, – сдержанно ответил Шерлок. – Я еще не был на корабле и ни с кем не беседовал. Но ваши рассуждения, как одна из версий, могут пригодиться. Хотя что мешало Оберу приобрести билет заранее? С билетом можно и специально на посадку опоздать, чтобы не ехать через поле вместе со всеми. Его бы потом летунцом все равно подбросили.

– Вероятно, он просто не знал, что господин Дикинсон собирается в путь, – нашел объяснение начальник ОПП. – И его пассия не знала. А когда узнал, билетов в кассе уже не было.

– Ладно, – сказал Шерлок. – Допустим. Так что там по поводу сканеров?

– А по поводу сканеров все очень просто, – пожал плечами Березкин. – Что такое сканер? Это, как известно, прибор. А при умении, возможности и – самое главное! – материальной заинтересованности показания любого прибора можно изменить.

– Значит, вы считаете, что в команде «Короткой Рубашки» нашелся кто-то… – начал Тумберг, но Березкин не дал ему договорить.

– Не считаю, а уверен в этом, – вновь придвинулся он к экрану. – При хорошей материальной заинтересованности человек способен на такие дела, что ой-ей-ей! Но, повторяю, только при соответствующем умении, даже не просто умении – мастерстве! И что мы с этого имеем, как говорится? Выходит наша влюбленная парочка из бара и направляется по коридору в укромное местечко, а наш умелец уже подправил соответствующую группу сканеров так, что один сканер продолжает видеть их в бодеге, другой не видит их в коридоре, а третий не видит в том самом укромном местечке. Все это занимает минуту-другую, и наш мастер золотые руки возвращает приборы в первоначальное состояние. Отметки парочки в баре исчезают и больше нигде не появляются. При расследовании барменша твердит – если она вообще обратила внимание на наших влюбленных, – что те вышли в коридор. Но сканер в коридоре не показал их появления. И получается, что влюбленные мгновенно развеялись на атомы, прямо на выходе из бодеги. Или их утащила проникшая на борт Серость. А с нее и взятки гладки… Вот такая комбинация, господин сыщик. Как говорится, дешево и сердито, только с одной существенной поправочкой: отнюдь не дешево! И может быть, этот мастер-золоторучка обеспечил себе на весь отпуск ежедневный кабак с самым цимесом и газ-ураганом. И, скорее всего, получил он только задаток, а остальное будет переведено на его счет после того, как парочка укроется где-то в галактических далях, в потрясном замке Обера. Чтобы не сдал с потрохами.

– Допустим, – повторил посткапитан. – Но неужели этот Обер совсем потерял голову от любви или настолько наивен, что не понимает: корабль прошерстят по полной, полагаясь уже не на сканеры, а на собственные глаза?

– Вы, как говорится, зрите в корень, господин… э-э… Тумберг, – покивал Березкин.

Он явно чувствовал себя Шерлоком Холмсом, беседующим с непонятливым доктором Ватсоном. Посткапитану это было неприятно, однако он старался справиться с собой – портовик говорил дельные вещи. Ход событий, в принципе, мог быть именно таким.

– Это мы подошли к вопросу об укромном местечке, – продолжал «пассажирщик». – Их на «Пузатике» немало, но, будь я на месте Обера, выбрал бы отсеки скафандров высокой защиты. Скафандров, как вы понимаете, на дальнике имеется по числу команды и максимальной численности пассажиров, то бишь чуть ли не пять тысяч. И такие отсеки есть на каждой палубе, и не только. Нашей парочке помогают забраться в скафандры, и она преспокойно сидит там до финиша. Да, не столь комфортно, как в каюте или бодеге, но вы ведь имели дело с нашими скафандрами? Там есть и аварийный паек, и регенератор воздуха, и можно справить потребности эти самые, которые естественные, и поспать в зажимах. Это ведь не костюмчик в обтяжку, а чуть ли не целая комната. В общем, потерпеть можно. Некоторые, помнится, ради перспектив совместной жизни проливы переплывали еженощно, просвиры какие-то железные, не жалея зубов, глодали, чудовищ всяких на фарш пускали… Так что несколько часиков поторчать в таком скафандре – это, по сравнению с мытарствами других, просто райские кущи. Возможно, данную часть операции обеспечивает уже не наш золоторучка, а кто-то другой. Вы что, будете проверять каждый из пяти тысяч скафандров?

Шерлок молча кивнул.

– Хорошо, таки будете проверять. Согласен, есть риск быть обнаруженными. Но! – Березкин поднял палец. – На случай разгерметизации в космическом вакууме скафандр снабжен самонарастающими переборками. То есть может быть разделен на два, а то и три, и четыре отсека – в зависимости от комплекции человека и его умения как можно сильнее втянуть свой кендюх. Обер, конечно, не из мелких, но представьте ситуацию. Он видит, что в отсек кто-то входит, тут же вжимается в стенку скафандра и наращивает переборку. Проверяющий открывает передний люк скафандра, заглядывает туда – никого. Закрывает люк и переходит к следующему, мечтая побыстрее покончить с этим нудным занятием. Верно?

– Не знаю, – сказал Шерлок. – Я бы, наверное, заметил, что что-то не так.

– Может быть, – не стал спорить Березкин. – Вы – профессиональный сыщик, способный по волоску установить, что преступник барбутчик, у него искусственная почка, родинка на лбу, и сосед через дорогу должен ему двадцать тысяч. Но не все же такие, далеко не все…

– А что такое барбутчик? – поинтересовался Тумберг.

– Игрок, – пояснил Березкин. – Ну, это я для примера.

– Откуда у вас такой жаргон? Бодега… Кендюх… Барбутчик…

– Я родился и долго жил в Абессе. Это здесь, на юге, на Понтийском море… А абесский диалект не лечится, он на всю жизнь…

Шерлок хмыкнул и потискал пальцами кончик носа.

– Что ж, все это не лишено интереса… Спасибо за подсказку, скафандры будем проверять не менее тщательно, чем все остальное. Может, вы, господин Березкин, и еще одно обстоятельство проясните? Тоже весьма немаловажное, весьма…

– Как они думают незаметно улизнуть с «Пузатика»? – опередил его портовик.

– Просто с языка сняли, – признался Тумберг. Он уже не чувствовал прежней неприязни к этому абесситу, обосновавшемуся в Туратрене, и, надо полагать, умеющему брать от жизни все. Ну, если не все, то многое.

– Таки да, это вопрос, – сделал скорбное лицо Березкин. – Слабое, так сказать, звено…

Он погрузился в молчание, но буквально через три секунды взгляд его, почти угасший, внезапно стал торжествующим. Словно портовику только что удалось содрать немерено с очередного желающего попасть на забитый под завязку лайнер. И посткапитан понял, что у Березкина и на это нашелся ответ.

– Слабое звено, – повторил «пассажирщик». И тут же воскликнул: – Но лишь для тех, кто не в курсе! Вы только не думайте, господин… э-э… Тумберг, – понизил он голос, – что я собираюсь вас поучать, однако трудно рассчитывать на успех, не зная всех тонкостей предмета.

– Что вы имеете в виду? – с холодком осведомился Шерлок, вновь чувствуя себя уязвленным.

– В данном случае, особенности конструкции лайнеров серии «Кюндай». Ну, типа «Нэн Короткая Рубашка».

– Я уже говорил, что еще не был на этом лайнере, и пока только кое-что уточняю. Поверьте, перед тем, как обыскивать лайнер и опрашивать пассажиров и команду, я досконально изучу все схемы. И так я поступаю во всех…

Слово «случаях» Тумберг не договорил и поджал губы. Получалось, что он оправдывается – а с какой такой стати ему оправдываться?

– Ох, извините, ради всего святого! – замахал руками Березкин. – Я вовсе не хотел вас обидеть! Все знать просто невозможно… но всегда найдутся люди, которые могут подсказать. Я ведь нашелся! И помогаю от чистого сердца, хотя имею тут и свой интерес, корпоративный, так сказать. Зачем нам слухи о том, что на судах Космофлота бесследно пропадают пассажиры? Так что тут я ваш союзник и помощник, господин…

– И что же вы подскажете на сей раз? – все-таки не отказал себе в удовольствии прервать собеседника Шерлок. – Что на лайнере есть катапульта, которая может после посадки вышвыривать за пределы космопорта невидимые контейнеры?

– Чего нет, того нет, – усмехнулся Березкин. – Ничего «Пузатик» не выпуливает, тут дело в другом. Лайнер ведь приземляется не на кендюх… ну, не на пузо… даже если он натуральный «Пузатик», а на посадочные опоры. На все восемь штук. Опоры эти, согласно инструкции, после старта перемещаются в горизонтальное положение и фиксируются под кендюхом. А перед финишем переходят в вертикаль, и на них, на все восемь, значит, космическое судно и совершает посадку. Вот такая конструктивная особенность, в отличие, скажем, от…

– И что? – нетерпеливо перебил Шерлок. – Они по этим опорам спускаться будут, как по деревьям? При всеобщем обозрении?

– Отнюдь, – спокойно возразил Березкин. – Грузопассажирские лайнеры этого типа были запущены в производство четыре с лишним десятка лет назад, когда я не то что под стол пешком ходил, но и ходить еще не умел, а вас, уважаемый господин Тумберг, и в проекте не было. Вас не было, а заваруха на Макатронии была, и крупная такая заваруха, с применением тяжелого оружия. Очень уж один местный царек независимости жаждал… Да… – Березкин почесал гладко выбритую обширную щеку. – А грузоперевозки продолжались, и пассажиры летали. И вот представьте себе ситуацию: финиширует какой-нибудь дальник в тамошнем порту, и тут окружают его вооруженные, так сказать, активисты. Берут под прицел все люки и заявляют, что лайнер арестован на неопределенный срок, груз будет конфискован в интересах революции, и выходить всем по одному, с поднятыми руками. Потом, конечно, разрешали и пассажиров на борт брать, и грузы, и с планеты отпускали, но желающих летать в такое неспокойное место было все меньше. Да и отправители грузов на Макатронию терпели убытки. А войска туда послать, чтобы вмешаться в противостояние, нельзя – там ситуация очень непростая была, очень тонкая… Любой неосторожный шаг мог слишком дорого обойтись… В первую очередь, мирное население пострадало бы… В общем, дешевше утопиться, как говорят в Абессе. И что делать? Вот тогда и запустили первого «Кюндая»-«Пузатика». Финиширует он там, местные берут люки на мушку, и тут из всех восьми посадочных лап, у основания дальника, выскакивают один за другим лихие парни с неслабым оружием и с ходу открывают огонь по взлетке. А потом, когда вокруг наступает кладбищенская тишина, выдвигаются пандусы трюмов, и появляются из кендюха «Пузатика» специфические его грузы – танки «Трицератопс» во всей своей красе. Окружают главные объекты космопорта, занимают периметр, и после этого начинается разбирательство: кто тут все арестовывает и конфискует, и по какому праву. «Пузатик»-то потом уходит, а парни с «трицерами» остаются, и боезапаса у них полно, и продовольствия… А следом еще один «Кюндай» с неба валится, с подмогой. Парни в дела Макатронии не лезут, но порт держат под контролем. И грузы теперь не пропадают, и пассажиры без прежнего страха отправляются в рейс. И союзные власти вроде ни при чем – это ведь Космофлот нанял бойцов и арендовал военную технику. Дабы защитить свою собственность и обеспечить выполнение своих обязательств перед клиентами – то бишь доставку грузов по назначению, а не на нужды революции. И чао, какао, как говорится. Все по-честному. Потому местный царек и не дергается, хотя пыль, конечно, пускает…

– Посадочные опоры… – пробормотал Шерлок.

– Да. Они полые, диаметр пять пятьдесят. На стенках скобы. Пока опоры не опущены, при подлете, десант забирается туда, а когда лапы переходят в вертикаль, парни стоят на скобах, и держатся за них же. Потом люк открывается – и вперед! Ни люков этих, ни люков, ведущих из корабля в лапы, на схемах нет – секрет! И сами лапы обозначены сплошняком, без намека на то, что они полые. И знают об этом далеко не все, а потому не факт, что вам, господин Тумберг, об этом сказали бы. Дело-то давнее, после Макатронии таким образом лапы больше не использовали… Нет, техники портовые, естественно, знают, один раз лет в пять-шесть заглядывают туда для проформы… Если, конечно, вообще заглядывают. Но вы ведь с техниками дело иметь не собирались, верно? А капитан Макнери не в курсе – сто процентов, и остальные не в курсе. Кроме того члена команды, которому об этом сказали, и кто пропавшую парочку в эту лапу запустит.

– Вы уверены, что не в курсе?

– Абсолютно. У каждого в команде свои задачи и своя территория обслуживания. Да, капитан знает весь корабль в целом, но Макнери изучал свое корыто по схемам, где лапы значатся сплошными. И конечно, не полезет их проверять – с чего бы такое ему в голову взбрело? Люки ничем не обозначены, от пола их не отличишь. И открываются не с общего пульта, а отдельной дистанционкой. Обер хорошо поработал… точнее, его деньги. На какие жертвы не пойдешь ради любимой, верно?

– Да уж… – отрешенно протянул Шерлок, явно думая о чем-то своем. – Хорошо, и это как бы вяжется, – он прихлопнул ладонью по столу. – А дальше? Как эти двое незамеченными покинут летное поле?

– Не проблема, – без промедления отреагировал Березкин. – Кто первым мчит на броневичке к финишировавшему дальнику? Правильно, техники экозащиты со своим металлоломом. В скафандрах. По мне, напрасный это труд… Если какая дрянь космическая и осела на корпусе, и в атмосфере не сгорела, то живучесть у нее – мама дорогая! Карантин может уже и не помочь, такие вещи надо еще на орбите проверять… Но не нами придумано, да и вероятность заражения, сами знаете, какая… Не смешите мои тапочки, как говорится. Заезжают они на старт-финишную платформу, ставят броневичок свой впритык к лапе, задняя дверь у них в сторону откатывается. А люк в лапе вообще уходит внутрь, разворачивается на девяносто и к стенке отъезжает. Наша парочка перебирается в броневичок, и везут их потом за взлетку, к экозащитникам… Ну, а уж дальше покинуть порт нетрудно, если знаешь, как. А я не сомневаюсь: Обер знает. План он разработал досконально, любо-дорого смотреть. И то сказать: такую лялечку от папаши увести – не ешака купить…

– Ну, это пока только ваши предположения, – заметил посткапитан.

– Однако убедительные, верно? – хитро блеснул глазами Березкин.

– Верно, – не смог не согласиться Шерлок. – Если все так и окажется, то…

– То я действительно никаким боком к посадке Обера на корабль непричастен, – тут же подхватил портовик.

Следователь только кивнул. Да, если Березкин прав, будет у него, Шерлока Тумберга, иная нашивка на форме. И существенная прибавка к жалованью. А этому типу все равно когда-нибудь не поздоровится – Тумберг был намерен посоветовать руководителям Космофлота присмотреться к Березкину. Ни в чем конкретно не обвинять, а просто намекнуть им. Чтобы не мог этот тип и впредь безнаказанно заниматься своими делишками…

Разумеется, следователь отнюдь не собирался отменять прочесывание дальнолета. Равно как и опрос команды и пассажиров «Пузатика» на предмет того, кто и где видел изображенных на мнемограммах пассажиров, когда корабль находился в Дыре. Но предстоящие хлопоты совсем не тяготили при наличии такой солидной версии.

Хотя и в ней были уязвимые места.

– Что-то слишком много получается сообщников, – с сомнением произнес Тумберг. – Человека два-три, а то и четыре на корабле, плюс экотехники.

– Это много? – округлил глаза Березкин. – Да для такого плана это мизер.

– Плюс тот, кто поведал Оберу все эти тонкости насчет посадочных лап… – Шерлок замолчал и принялся изучать лицо начальника ОПП.

– Это не я, – быстро сказал тот. – Если захотите, можете проверить. Я этого Обера видел всего один раз в жизни – вот тут, в своем кабинете, когда он умолял устроить его на борт. У него какие-то другие источники. Когда найдете Обера, попробуйте вытряхнуть из него такую информацию. А я тут ни при чем, хоть на детекторе проверяйте! У меня хорошая должность, зачем мне такая холера? Не мальчишка же!

– Вытряхну, не сомневайтесь, – заверил следователь, продолжая смотреть на Березкина, но тот взгляда не отвел. – Ладно, это потом. Сейчас другие заботы.

– Тут я чист, – с самым искренним видом сказал портовик. – Не там копаете.

– Ладно, – повторил Тумберг. – Пока забыли.

«Пассажирщик» расслабленно осел в кресле.

– Ну, что тогда, господин следователь? Пожелаем друг другу счастья? Или, как говорят в Абессе, чтоб у нас всё было, а нам за это ничего не было! Или еще изысканней: чтоб вы вывихнули ногу, танцуя на могилах своих врагов!

– Пожалуй, обойдемся без танцев, – невольно улыбнулся посткапитан.

– Ну, можно и так, – легко согласился портовик. – Без вывихов.

Он уже совсем не выглядел хмурым, как в начале разговора.

– А знаете, что я думаю, господин Березкин? – медленно начал Шерлок.

– Увы, мысли не умею читать, – тут же откликнулся «пассажирщик», и по глазам его было видно, что он насторожился.

– А думаю я вот что, – так же неторопливо продолжал Тумберг. – Вряд ли вся эта схема пришла вам в голову после того, как вы узнали, кто именно пропал. Уж очень продуманная схема. Сдается мне, что разработали вы ее далеко не сегодня и, возможно, уже воспользовались. И не раз. Для доставки на другие планеты тех личностей, которые не могут свободно пройти регистрацию на рейс в силу своих специфических отношений с законом. Что скажете, господин Березкин?

Повисла пауза. Портовик чуть побледнел.

– А мне, к примеру, сдается, господин Тумберг, – наконец произнес он напряженным голосом, – что вы покрываете контрабандистов на этой своей Селеби. Разработали схему и воспользовались. И не раз. Что скажете, господин Тумберг?

– Да, – задумчиво кивнул Шерлок. – Извините. Не стоило мне высказывать бездоказательные предположения. Еще раз извините, господин Березкин.

– Принимается, – буркнул «пассажирщик».

– Но если у вас вдруг возникнет такое желание… пожалуйста, не поддавайтесь ему. Зачем вам, по вашему же выражению, такая холера?

– Будьте уверены, я умею сдерживать свои желания.

– Ну, тогда у меня пока все, – с нажимом на «пока» сказал Тумберг. – Успешного рабочего дня, господин Березкин.

– И вы будьте мне здоровенький и не кашляйте. А еще лучше – адью с концами!

Все-таки у «пассажирщика» опять испортилось настроение.