Текст книги "Сила одного"

Это и было ЧП. Причем такое, которое какому-нибудь “кэпу” и в страшном сне не приснится. Одними военными прокурорами дело здесь не ограничилось. Из самого управления войск срочно приехала высокоранговая проверка. Все чины– не ниже полковника, вес каждого– не менее центнера. При виде этой разжиревшей компании в золоченных погонах, с трудом выползающей из сверхдорогих машин, несчастный “кэп” едва не хлопнулся в обморок. Однако зря он боялся. Если бы вся эта многочисленная команда высших военных чинов всегда занималась тем, чем ей и положено заниматься по роду своей службы, вся наша армия уже давно бы стала предметом зависти других стран. Или по крайней мере гордостью собственной страны. Однако единственное, что волновало дорвавшихся до генеральской кормушки начальников, – это собственное брюхо. Которое они и набивали день ото дня.

И сюда, в полк, они тоже приехали не горы ворочать. Просто отметится. Исполнить формальность, поважничать, лишний раз почувствовать свою власть, свою значимость. И, конечно же, хорошенько отдохнуть, поразвлечься. “Отдохнуть” не от великих трудов, а как можно приятнее провести время. Раз уж пришлось тащиться в эту дыру.

И изворотливый “кэп” это быстро просек. Оправился от первого шока. Понял, что высокоранговая проверка отличается от прочих только тем, что дороже обходиться. А не тем, что не продается. Поэтому пройдоха– “кэп” приложил все силы к тому, чтобы купить ее на корню. А каким способом– это уже дело техники.

Первым делом талантливый в таких делах командир полка организовал для прибывших из управления полковников и генералов изысканнейший обед. Такой и не во всяком суперресторане, наверное, подают. Полковой повар Узбек только, раскрыв рот, наблюдал, насколько разнообразен перечень блюд, которые проворно стряпали для разборчивых полканов нанятые “кэпом” на “гражданке” кухонные кудесники. В вине и прочих напитках недостатка тоже, разумеется, не было. Но это была только прелюдия. Окончательно проверяющие убедились в том, что в полку все нормально, после жаркой бани в компании с горячими и страстными длинноногими полковыми писаршами. А чтобы у наиболее стойких исчезли последние остатки служебной совести, каждый из полканов получил от “кэпа” небольшой презентик в тысячу долларов. Не много, но и не мало. Во всяком случае, этого оказалось достаточно для того, чтобы у наиболее твердолобых проверяющих напрочь выветрились из головы никому не нужные вопросы вроде: кто, как и почему разграбил полковой оружейный склад, убил часового и исчез безнаказанным? И вообще– каким образом из расположения воинской части можно было незаметно вывезти столько оружия?

Но на эти вопросы так и никто не ответил. Случилось и случилось. Мало ли чего не случается. Особенно в нашей армии. Не в первый это раз проиcходит и наверняка не в последний. Чего уж тут лезть из кожи. Стараться переделать не ими созданный мир. Ведь это все равно бесполезно. Да и никому и не нужно. Побыли пару дней в полку проверяющие, погуляли на славу и на третий день укатили. Вслед за ними, так и ничего путного и не выяснив, уехали и военные следователи, военные прокуроры и все остальные.

А дело о нападении на оружейный склад и гибели часового было отложено в долгий ящик. Туда же, куда сваливали и другие “глухие” дела. Лежать до лучших времен. Авось со временем свет на правду прольется. Или, наоборот, все полностью позабудется. Быльем порастет. Канет в лету. Да так оно даже и к лучшему. Не надо будет искать виноватых, кому-то за все отвечать.

И после двухдневного аврала проверок жизнь в полку вновь потекла по-прежнему руслу. Так. Как она шла до гибели зарезанного на посту часового Астафьева, до того, как задохнулся в петле рядовой Салахов. Так, как она шла до них и как будет идти и после многих других.

А идти она будет так, как предписано по уставу. В нем– все предусмотрено. Подъем– отбой. Завтрак-ужин. Наряд– караул.

На третий день после нападения на оружейный склад во внутренний караул заступила рота Шагаева. Данко выпало идти часовым на второй пост. Тот самый, на котором зарезали рядового Астафьева. Впрочем, Данко все это мало трогало. Он не верил ни во что, и уж тем более– в какие-то там суеверия, которыми был напичкан суеверный и трусливый в таких делах, до ужаса нервный, беспокойный Малыш. Ему предстояло заступать на этот пост во вторую смену.

Когда он узнал об этом, мигом забыл о прочих своих заботах– даже о том, где раздобыть деньги на “дембель”. Слишком уж Малыша пробирали подобные ужасы. Зная это, Данко уже в карауле напомнил Малышу, байку про Черного “дембеля”. Того, который сам покоя после смерти не знает и другим солдатам его не дает. Приходит по ночам к часовым и пугает. Малышу только этого напоминания не хватало. Совсем перетрусил, бедняга. Как– будто не повидавший всякое “дембель”, а какой-нибудь запуганный старшеклассниками второклашка.

– Ты бы еще амулеты какие-нибудь взял, от Черного “дембеля”, – доставал Малыша Данко, когда они шли в караул по истоптанной сапогами дороге.– Например, носовые платки старшины. Они тебе на посту пригодятся.

– Пошел ты знаешь куда? Дай мне лучше закурить…

Глава 4

Всего во внутренний караул заступало двенадцать солдат. Два сержанта и десять рядовых– караульных. По две смены на каждый пост, менялись каждые четыре часа. Данко выпало стоять в первую смену.

На свой пост– невысокую, ржавую вышку– Данко заступил в восемнадцать часов. Стоять предстояло до двадцати двух. Потом– короткий ужин и отбой до полвторого ночи. А в два часа– снова сюда, но обо всем этом лучше совсем не думать. Иначе время будет тянуться уж слишком мучительно.

Следов крови и вообще каких-либо признаков, напоминающих о случившемся, здесь, на вышке, конечно же, не было. По приказу офицеров “духи” все вымыли, выскребли, вылизали. Чтоб все было как раньше. Не о чем не напоминало. И не подрывало морального духа солдат. Особенно таких, как Малыш.

Несмотря на вечер, солнце палило нещадно. Данко захотелось курить. Но последние две сигареты они с Малышом скурили, когда шли сюда, в караул. Данко обругал себя за то, что не запасся куревом. Надо же так облажаться. Стоять– сутки. От мысли об этом курить Данко захотелось еще сильней. Он взглянул на часы: была всего лишь двадцать восьмая минута седьмого. Да-а, до смены была еще куча времени. Нужно было что-то придумать. Не стоять же пнем, просто думая о куреве. И, Данко, передвигаясь по вышке, стал зорко осматриваться. Оглядывать все щели и дырочки. Авось куда-нибудь да завалился “бычок”. Конечно, “дембелю”, что называется, западло курить “бычки”, но куда уж тут денешься. Нужда, ведь она ни с кем не считается.

После тщательного осмотра Данко убедился, что в щелях на полу никаких признаков остатков сигарет не было. Он стал обыскивать дыры, зиявшие между железными прутьями. Но здесь тоже ничто его не обрадовало. Чем меньше оставалось надежды найти курево, тем сильнее ему хотелось курить. В отчаянии Данко снова стал детально осматривать каждую щелку. Провел указательным пальцем по узкой длинной трещине, тянувшейся во всю длину, параллельно створкам ржавой двери… И неожиданно для себя вдруг почувствовал под пальцем мягкую ткань сигаретной бумаги. Еще не веря в свою маленькую удачу, стал осторожно, словно бриллиант, выковыривать. Наконец, последнее, ювелирное усилие– и тонкая сигарета упала на руку Данко. От досады он даже присвистнул: сигарета оказалась дрянной, ментоловой. Мало того что такая почти не чувствуется, так еще их запаха Данко терпеть не мог. Но выбирать ему было не из чего. Курить ему сейчас хотелось так, что он даже нисколько не беспокоился о том, как бы его не спалил какой проверяющий. Который мог бы жестоко наказать за курение на посту. В армии это тоже, что на “гражданке”– вождение машины в нетрезвом виде. Но сейчас Данко на все это было абсолютно плевать.

Зная, что такая дрянная сигарета кончится в пять секунд, Данко вертел ее в руках, оттягивая вожделенный момент. Одновременно недоумевал: кто мог курить такие “дамские штучки”? За все время службы он ни разу не видел, чтобы солдаты курили ментоловые сигареты. Стоят они недешево, курево из них– никакое, словом, лишняя трата денег. Любой знающий цену настоящему куреву солдат скорее купит махорку, чем эти дрянные сигарки. В этом Данко был твердо уверен. Какому же идиоту понадобилось тащить сюда это дерьмо? Приблизив сигарету к глазам, Данко внимательно рассмотрел надпись на фильтре:”More”. При взгляде на эту надпись в голове Данко шевельнулись смутные подозрения: у кого-то он видел такие сигареты в полку. Но вспомнить этого, как ни старался, не мог. Хотя теперь уже был твердо уверен, что у кого-то– из солдат или офицеров– он такие сигареты видел наверняка… Еще его глаз заметил: край фильтра был сильно прикушен. И тут его осенило: в полку был один человек, куривший такие ментоловые сигареты, и имевший обыкновение, держа сигарету во рту, зубами ее сильно прикусывать. Это был начальник оружейного склада капитан Блинов. Жирный, маслянистый, как блин. И такой же скользкий. Только не такой вкусный– всем своим видом он производил на окружающих отталкивающее впечатление. Такое, какое производит скользкая жирная баба. Блинов этот пользовался дурной репутацией не только из-за своего внешнего вида. В полку у всех солдат и офицеров на слуху были всякие истории, рисовавшие его, как человека, с самой отвратительной стороны. Говорили, что Блинов имеет страсть к наркотикам, алкоголю и малолетним. Поговаривали, что на его совести не одна искалеченная девичья судьба. Но до сих пор этот отвратительный тип разгуливал на свободе. Более того, занимал неплохую должность начальника оружейного склада. Проворачивал свои какие-то махинации, которыми другие офицеры полка предпочитали особо не интересоваться. И этот жирный субъект, совесть которого была не чище, чем его вечно чем-то замасленный подворотничок, как ни в чем не бывало жил, пил, ел и курил свои сигареты с ментолом. И при всем при этом нисколько ни о чем не тревожился, поскольку пользовался прямо-таки царской благосклонностью самого командира полка. А за какие такие заслуги– знали только он да сам командир полка.

И вот сигарету этого капитана Блинова Данко и обнаружил на своем посту. Каким образом ее сюда занесло, как она вообще сюда попала? Этого Данко не знал, да и не очень знать-то хотел. Вполне возможно, притащил окурок на пост солдат– часовой: подобрал ее под вышкой и запасливо– по солдатской привычке– прихватил с собой на пост– авось пригодится. И действительно– пригодилась. Пригодилась Данко, которому сейчассмертельно хотелось курить. Так сильно, что ему было плевать– была эта сигарета ментоловая или из куриного помета. Принадлежала капитану Блинову или самому дьяволу из преисподней.

“Да-а,– еще раз вздохнул Данко,– надо же курить такое дерьмо”. Крякнув, он наконец сунул окурок в зубы. Не спеша достал зажигалку, закурил. И едва не закашлялся: вместо табака в сигарете оказалась марихуана, которую Данко еще больше терпеть не мог. Этот проклятый Блинов– или, может быть, кто-то другой, подобравший окурок его сигареты,– был здесь и курил ментоловые сигареты, начиненные марихуаной… Тут было чему удивиться. Но удивляйся не удивляйся, толку от этого– никакого. Нисколько не сожалея и даже не стремясь растягивать удовольствие, которого не было и в помине, Данко бросил окурок под ноги. Затем притоптал ногами, затушил, сплюнул и выругался. Никогда он больше не притронется к таким сигаретам. Лучше уж вовсе сдохнуть без курева, чем курить такое дерьмо. От этого ему только еще больше курить захотелось. “Надо было вообще не курить”,– подумал он.

Своей смены на посту Данко едва дождался. Стоя на вышке, смотрел, как в сумерках нехотя идет сменить его Малыш. И вид у Малыша был совсем не воинственный– не такой, какой должен быть у заступающего на службу. Лицо такое, словно ему предстояло провести ночь на кладбище. Но Данко на вид Малыша было абсолютно плевать. Все, о чем он думал сейчас, – это как придет в караулку, заставит “родить” какого-нибудь “молодого” нормальные сигареты, а потом наконец-то вдоволь накурится. “Да-а, – вспомнил он ментоловую сигарету,– кому же все-таки в голову пришло притащить на вышку такое начиненное марихуаной дерьмо?”

Глава 5

Спустя сутки они сменились из караула. Пришли в роту, сдали оружие. И в ожидании ужина разбрелись кто куда. Данко, пользуясь отсутствием офицеров, зашел в ротную канцелярию. Там стоял телефон. Данко набрал номер санчасти. Давно он не видел Наташу. Целых несколько дней. Соскучился, как сумасшедший. И все из-за последних событий. Времени не было ни минуты. Ни до, ни после отбоя. Давно они с ней так надолго не расставались. И увидеть ее поэтому хотелось страшно. Так. Как. Наверное, ничего ему еще никогда не хотелось. Даже– пить или курить. Она была его жаждой, его воздухом, его кровью. Она– по-крайней мере сейчас– казалась для него всем. Всем. Ради чего стоит жить и бороться. Наверное, он влюбился. А впрочем, может, и нет. Данко твердо знал лишь одно: все, что сейчас ему хочется,– это просто с ней встретится. Что есть силы обнять, ощутить запах ее волос… Ну и все остальное…как полагается… Ничего! Сегодня он с ней увидится.

– Дежурная медсестра ефрейтор Воронцова!– ударил в ухо Данко резкий ответ из трубки.

– Мне бы медсестру Наташу Туманову…

– Сегодня она не дежурит, ее уже нет!– И заныли в трубку гудки.

Данко почувствовал себя ошарашенным. Ему и в голову не приходило, что Наташи в санчасти может не быть. Но ведь она же– не он, она– свободная птица! Не связана уставами и присягами. Просто вольнонаемная. Не дежурит– значит, ушла. Не то что он– сидит здесь, в полку, как привязанный. Никуда не сходить, нигде не развлечься. И так– до самого “дембеля”! Потому-то и остается только одно– бить “молодых”. А как же их тут не бить! Надо же куда-то деть свою здоровую, бурлящую , молодую энергию! Чем себе жизнь портить– испорти ее лучше другому. Так Данко однажды, в трудную минуту, сказал один из его близких друзей. Хорошо– в трудную минуту помогли Данко эти слова. Отвлекли от тяжелых мыслей. Заставили смотреть на весь скверный расклад вещей по– другому.

Впрочем, сейчас ситуация была далеко не трагичной. Подумаешь: остался на сегодняшний вечер без бабы! Разве это беда? Напротив– может, оно и к лучшему .К тому же, как вспомнил вдруг Данко, у него остались недоделанные дела. Пришло время подумать о серьезных вещах. А именно– о том, что случилось с его “земой”, рядовым Мишкой Салаховым. Почему он оказался в петле? Данко по– прежнему не верил, что тот по доброй воле мог там очутиться. Знал, что в жизни и не такое бывает, и все же его одолевали сомнения. Жгли, беспокоили. В кармане его лежала бумажка, найденная им в форме, снятой с Салахова. Данко достал ее, осторожно развернул, снова прочел: “Бар Амазонка. Анжела.” Коротко, но непонятно. Что за бар, при чем тут Анжела? Какое до нее дело было непадкому до баб “молодому” Мишке Салахову? Да и как он с нею мог познакомиться? “Салаг” в увольнение почти не пускают. А если бегают в самоволку, так лишь затем, чтобы набить себе карманы и брюхо. Ну, может быть, и снимут где– нибудь какую-то бабу, но чтобы закатиться с ней в бар– это для “салаг” из ряда вон выходящее. Хотя– постой: каптерщик Жорка говорил, что к приятелю Салахова , ныне числящемуся в “соч” рядовому Платонову , приезжала подруга… Может быть, здесь и зарыта собака? Да, скорее всего наличие такой подуги многое объясняет. Многое, но все же не все. Странно, что после этого никто больше не видел рядового Платонова. Не вернулся он больше в часть, а просто, по всей видимости, дезертировал. Хотя с самого начала службы не был похож на дезертира. И Данко в этом был уверен по-прежнему. Но тем не менее другого объяснения причины его исчезновения никто из солдат, и Данко в том числе, не находил. И все-таки странно, что после всего этого вдруг нашли в петле рядового Салахова.

Но теряться в догадках, предполагать можно до бесконечности. И Данко это в конце концов надоело. Он решил узнать про это дело все, что получиться. А ниточка к этому была всего лишь одна– записка, найденная в кармане Салахова. С нее и надо было начинать.

“Бар “Амазонка”. Анжела”. Где этот бар находиться, Данко узнает сегодня же. К примеру, у Малыша– тот для своих басен на “гражданке” разузнал про все бары в округе. Затем дело не за многим: переодеться в гражданские шмотки и наведаться этот бар. Спросить там эту Анжелу. Узнать, какое к ней отношение имел его “зема” Мишка Салахов. Но– это очень важно– про все надо будет узнавать осторожно. Мало ли, что за все этим кроется. Хотя кроется ли за всем этим что-то? В этом Данко пока еще нисколько не был уверен. Может быть, эта Анжела, как и весь бар “Амазонка”, никакого отношения ни к Салахову, ни к Платонову не имеет. Хотя почему тогда эту записку Мишка Салахов запрятал таким тщательным образом? Боялся, что его кто-то будет обыскивать? Или же что-то предчуствовал?

Глава 6

После ужина, еще двух часов безделья, отпущенного солдатам для приведения формы и прочего внешнего вида в порядок, роты полка наконец вышли на плац– для так называемой вечерней прогулки. Прогулки эти– причем довольно давно– придумал, по всей видимости, еще один какой– нибудь уставной умник.

А, вернее, не умник, а самый настоящий балбес. А как еще можно назвать идиота, из– за глупых бредней которого теперь, изо дня в день, вся армия перед сном в течение двадцати минут расшагивает по плацу с песнями– для того чтобы потом, якобы надышавшись воздухом, солдатам было легче заснуть. Попробуй тут уснуть, когда ты подмок от пота и коленки подрагивают. После такой “прогулки” как раз спать-то меньше всего и захочется.

Впрочем, на эти так называемые прогулки “дембеля” уже не ходили– на это “положено” ими было “наложено”. Пусть шагают по плацу “молодые”. У них энергии много, вся жизнь впереди– только петь да шагать. Пока за окном шагали и орали “салаги”, Данко с Малышом, так сказать, разрабатывали план действий. Как и предполагал Данко, Малыш знал, где находиться бар “Амазонка”. Оказывается, совсем не близко от части– протоптать надо было чуть ли не дюжину кварталов. Малыш напросился идти вместе с ним, пояснив: “Пощупать как следует девочек”. Данко решил не объяснять болтуну– Малышу истинную цель своего визита в бар “Амазонка”. Хотя вообще-то был рад, что идет в этот бар не один: на Малыша как на напарника вполне можно было положиться. Мало ли, как там еще все обернется. На этой манящей и коварной, как распутная девка “гражданке” тоже всякое может случиться.

Спустя полчаса после команды “отбой”, когда ответственные по ротам офицеры захрапели перед телевизорами, а жизнь в полку окончательно угомонилась, Данко и Малыш, уже переодетые в гражданскую одежду, пролезли через дыру и зашагали в направлении “Амазонки”. Спустя еще минут двадцать они добрались до цели.

У дверей в бар их ждал сюрприз– здоровенный, с изломанным на все лады носом вышибала: вход в бар оказался платным. Обоим пришлось оставить в огромных, но на удивление проворных руках секьюрити по сто рублей. Жестоко экономивший в последнее время перед “дембелем” каждую копейку Малыш никак не мог успокоиться, осыпая проклятиями бар, вышибалу и себя самого за то, что черт его дернул сюда притащиться. Данко про себя подумал, что видимо, неспроста Салахов и Платонов решили сюда заявиться. Или подруга Платонова была “башлевая”, или этим “молодым” удалось на чем-то разжиться. Так или иначе, но без какой-либо веской причины солдаты в такие дорогие бары не ходят. Впрочем, Данко достоверно еще не было известно, были “салаги”, здесь или нет. Но что-то подсказывало ему, что здесь Салахов с Платоновым были.

Войдя в бар, и подойдя к длинной стойке, оба. Заказали у высокого мясистого бармена по коктейлю, затем отошли, сели за свободный столик в углу и, не спеша потягивая приятное на вкус сорокоградусное пойло, стали осматриваться.

Спустя минуту обоим уже стало ясно, что приходят сюда не столько затем, чтобы закинуть выпивку, сколько затем, чтобы закинуть выпивку, сколько затем, чтобы снять девочку. А девочек– причем довольно хороших– здесь было предостаточно. Две из них– пухленькая хорошенькая блондинка и стройненькая брюнетка– стали строить им глазки, едва Данко с Малышом только присели за стол. Мигом позабывший про оставленные на входе сто рублей, Малыш подмигнул им, и вскоре обе уже сидели за их столом, а Малыш заказывал давно поджидавшему этого момента официанту еще две порции выпивки.

– Привет! Как тебя зовут? – Кокетливо изогнувшись в талии, томно спросила блондинка, оказавшаяся возле Данко. Вблизи Данко сразу рассмотрел, что ее волосы были крашеными.

–Данко.

–Данко? Какое странное имя. Но все равно– парень ты вроде бы ничего…

–Ты тоже– очень даже ничего…

Блондинка глупо и самодовольно хихикнула.

–И чем же ты занимаешься, Данко?

–Сейчас– служу в армии.

–В армии? – На секунду густо накрашенные брови блондинки разочарованно взметнулись, но потом вновь вернулись на прежнее место. – О-о! С детства обожаю военных! И вообще, мне всегда нравилась военная форма… и особенно то, что она скрывает… – вдруг негромко и жарко проговорила блондинка, резко склонившись и прижавшись к Данко, почти касаясь его губ своими губами.

Данко почувствовал, как губы его мгновенно пересохли, но вовремя вспомнил, зачем он здесь, и уклонился от жадного поцелуя.

– Ты слишком торопишь события,– проговорил он, смахивая ладонью выступивший на лбу пот,– давай сначала выпьем за наше знакомство…

– Да-а, А я думала, что в увольнения вас нечасто пускают… – снова выпрямившись на стуле и выставив на всеобщее обозрение свой рвущийся из широкого разреза на платье бюст, протянула она.– Во всяком случае, твой приятель даром времени не теряет…

Оглянувшись, Данко тут только заметил, что Малыш уже куда-то исчез. И сидевшая у него на коленях брюнетка– тоже.

– Его, в отличие от меня, в увольнения пускают нечасто: опасаются за престиж части… – сказал Данко, снова поворачиваясь к своей спутнице.– Но ты так и не сказала, как зовут тебя…

– Меня зовут Жанна…

–Жанна? А я думал, тебя зовут Анжела…

– Анжела? Откуда ты ее знаешь? – быстро вскинула проститутка на Данко свои раскрашенные до умопомрачения глаза.

– Просто слышал от приятелей. Говорят, она свое дело знает…

– Анжела? Еще бы! – В голосе блондинки смешались злоба, зависть и ненависть. – Но тебе вряд ли она будет по карману…

– Ну, кто его знает… Скажи, она сегодня работает здесь?

– А кто ее знает, может быть, и работает. Я ее не пасу. И вообще, дела с ней не имею. И тебе связываться с ней не советую.

– Это почему же? – навострил уши Данко.

– Просто не советую, вот и все. И вообще, отстань от меня со своей Анжелой! Закажи-ка мне лучше еще чего-нибудь выпить…

Но Данко не собирался тратить время даром. И деньги– тоже.

–Слушай, куколка, устрой мне встречу с Анжелой– я тебе пятьдесят рублей дам.

– Давай сто.

– Сто? Это, наверное, любимая цифра у всех, кто работает в этом баре? Ну так уж и быть, сто, так сто. – Данко, вытащил из кармана пятидесятирублевую купюру и положил на стол.– Остальные получишь после того, как мы с нею встретимся…

Хмыкнув, блондинка молниеносно сгребла купюру:

–Сиди здесь и никуда не уходи. Она вообще-то редко бывает здесь, но сегодня кажется будет. Я приведу ее к тебе. Но не говори, что я тебя не предупреждала: лучше держаться от нее подальше…

Сказав это, блондинка, повиливая широкими бедрами, прошла через бар и исчезла за дверью на лестницу, ведущую наверх.

Данко просидел в ожидании минут сорок. Выпил еще две порции крепких коктейлей. Но почему-то даже не захмелел. Чувствовал себя в полной форме. Тело– собрано и послушно, мозг– прозрачен и чист. Вот только на душе было как-то муторно.

Данко сидел в одиночестве, не спеша потягивая коктейль, разглядывая посетителей. Малыш так и не появлялся. Блондинка тоже не возвращалась. Может, она его кинула?

– Привет! Ты, что ль, меня разыскивал? – вдруг услышал за своей спиной Данко чей-то хорошо знакомый девичий голос. Обернулся. И обалдел.

Рядом с ним стояла… его Наташа. Такая же, как всегда: красивая, сногсшибательная. Только волосы на голове были другие: длинные и темные, по всей видимости, парик.

Она смотрела на него не менее ошарашено. Но первая взяла себя в руки.

–О-о, какой сюрприз! Ты меня специально нашел? – быстро справившись с волнением, почти без тени растерянности спросила она.

–Что ты здесь делаешь?

–Я? Ничего абсолютно. Просто отдыхаю и развлекаюсь. А вот ты каким образом здесь оказался? Выследил меня что-ли?– пыталась понять, зачем пришел сюда Данко и что ему может быть известно, Наташа.

В голове Данко наконец установился хоть какой-то порядок. Он понял, что Наташа и есть Анжела, а подошла к нему только потому, что со спины не узнала.

–Ты что, здесь работаешь что-ли ?

–Как ты смеешь так говорить?

–Как же ты объяснишь мне весь этот маскарад?– Он взглядом показал на ее прическу.

–Я тебе ничего объяснять не собираюсь. Тебя это все не касается. Скажи мне лучше: зачем ты сюда пришел? – Она впервые говорила с Данко таким сухим, жестким тоном. И во взгляде ее тоже было не больше ласки, чем в голосе.

–Я тебе отвечу только после того, как ты скажешь мне, что ты здесь делаешь. И почему здесь тебя называют Анжелой?

–А я тебе еще раз говорю: тебя это все не касается. Не хочешь отвечать мне– пожалуйста! Препираться с тобой мне некогда! Пока! Я пошла!

–Постой! Только скажи мне еще: что здесь делали “молодые” нашей роты Салахов и Платонов? И почему потом, после визита в этот бар, повесился один и не вернулся в роту другой?

Данко попал прямо в цель. Уже развернувшаяся, чтобы уйти, Наташа, словно наткнувшись на стену, резко остановилась.

–Что тебе обо всем этом известно?– обернувшись к Данко, приглушенным голосом спросила она.

–Я думаю, тебе обо всем этом известно больше меня,– ответил Данко, глядя ей прямо в глаза.

–Слушай, если честно, ты меня просто пугаешь, внезапно сменив тон и присев за столик, жалостно протянула Наташа.– Хорошо, раз ты этого хочешь, давай поговорим начистоту. Но сначала ответь мне, каким образом ты нашел меня?

–Просто услышал от кого-то из “дембелей”, что есть в таком-то баре такая-то девчонка, очень похожая на медсестру Наташу. А зовут ее Анжелой. Стало мне интересно, вот и решил посмотреть…

–Этого не могло быть. Никто тебе не мог сказать про меня. Ты врешь!

–Ну, ладно, допустим. Хорошо, я скажу тебе правду, так уж и быть.– Данко решил выложить свои карты. Во всяком случае упоминание о Платонове и Салахове дало результат.

–Вот эту записку я нашел в кармане Мишки Салахова,– проговорил Данко, вытащив из нагрудного кармана и положив перед Наташей крохотный листок с едва различимыми словами: “Бар “Амазонка”.Анжела”.

Прочтя это, Наташа едва заметно побледнела. Но не подала виду. Видно, умела брать себя в руки.

–Ну что ж, раз ты этого хочешь, придется тебе кое-что рассказать,– вскинув прямо на Данко свои ставшие жесткими глаза, проговорила она.– Да, я работаю в этом клубе,– при этих словах Данко почувствовал, что внутри у него возникла вдруг пустота. – Я работаю, здесь все время, свободное от службы в полку,– продолжала она. – Зарабатываю так, потому что мне нужны деньги. Не жалкие гроши, которые тянешь между зарплатами, а деньги, на которые можно было бы жить!

–Ты могла бы выйти замуж…

–Замуж?! Чтобы сидеть потом, как привязанная? Стирать пеленки, стряпать, считать копейки? Спасибо, это не для меня!

–Но есть и богатые женихи…

–Но мужики-то– все одинаковые! Богатые или бедные– какая разница? У всех одни и те же заскоки. Женятся– и считают, что жена– это их собственность. Контролируют тебя, капают на мозги. А сами при этом гуляют на стороне. Спасибо, мне этого не надо! Все, что мне нужно, – это деньги, и я не хочу их считать!

–Ну найди себе работу поприличнее– ты же вон какая, неужели бы не нашла?

–А у меня уже есть работа. И вообще– не тебе учить меня жить!

–Ну хорошо. Только ответь мне тогда: какое отношение к тебе и к этому бару имели эти “молодые” Салахов и Платонов?

–А-а, эти двое? – явно фальшивым голосом, словно припоминая, протянула она. –Ну-ну, вспомнила. Я, кажется, как-то случайно познакомилась с ними в санчасти и, видя, как они скучают, пригласила их зайти сюда, выпить пива. Но это было задолго до того, как все с ними случилось, – я уже даже и не помню, когда…

Наташа изо всех сил старалась, чтобы голос звучал убедительно, но Данко почувствовал, что она лжет. И, все, что сейчас сказала, придумал только что. Только вот для чего– это Данко и нужно было узнать.

–И что же вы делали при этой встрече?

–Ничего абсолютно. Я имею в виду -из того, о чем ты подумал…

–Мы посидели, попили пиво. Поговорили. А потом они ушли. Вот и все.

–Скажи, а с ними была какая-нибудь девчонка?

Наташа вскинула на Данко глаза:

–Девушка? Вроде бы нет…Хотя постой… – Данко заметил, что при этих словах какая-то тень мелькнула на ее лице.– Кажется, да, была. Только я ее не разглядела. Она пришла позже и даже не подошла к нам. Да-да, теперь я точно вспомнила, что с ними была какая-то девушка. Как только она появилась, они сразу попрощались со мной и ушли…

–Ты совсем не запомнила, как она выглядела?– прищурившись глядя на Наташу, спросил он.

–Кажется, в сером платье…– начала было Наташа и посмотрела на Данко.– начала было Наташа и посмотрела на Данко.– Хотя нет, не уверена… Нет, я ее не разглядела,– решительно завершила она. Но Данко теперь был твердо уверен, что никакой девушки не было и в помине. Наташа лжет.

–Ладно, с этим все ясно. Теперь скажи мне: зачем ты со мною встречалась? – сказал Данко, исподлобья глядя на Наташу.

–Просто от скуки. В какой-то момент ты мне понравился. Надо же было с кем-то проводить время. Ну, и мне было с тобой хорошо – вот и все. ..

–Могла бы по крайней мере сказать чем ты там еще занимаешься.

–Ой, только давай без мелодрам, ладно? И вообще, мне некогда, ты слишком много времени у меня отнимаешь, ясно? Мне нужно идти…

–Тебе придется задержаться еще на секунду и припомнить: какого числа ты встречалась здесь с Салаховым и Платоновым.

–Тебе что, делать нечего? Иди-ка ты со своими числами, знаешь куда?… – уже не сдерживая злобы и взяв в руки сумочку, сказала Наташа вставая.

–Если ты не ответишь мне, тебе придется отвечать на эти вопросы военному прокурору…

Внезапно чья-то громадная тень нависла над Данко. Обернувшись, он увидел бесшумно возникшего над ним здоровенного парня в темном дешевом костюме. Его квадратное, в шрамах лицо и широкие, как весла, лапы не оставляли сомнения в его роде деятельности– профессионального вышибалы или телохранителя. А может быть, и убийцы. И это еще в лучшем случае. Из-за его широкой спины выглядывали лица двух других костоломов, поменьше габаритами, но с такими же свирепыми физиономиями.