Текст книги "Записки о Русско-японской войне"

Если бы, напротив, мы увлеклись мыслью об округлении наших владений до естественных рубежей, то несомненно создали бы себе бесконечный источник тревог и, прибавляю, расходов за счет платежных сил и средств коренного русского населения. Присоединенная к нам Галиция, хотя и в меньшей мере, чем присоединенная к России Восточная Пруссия, могла бы обратиться для нас в Эльзас-Лотарингию.

В железнодорожном отношении мы значительно уступаем Австрии. В то время как австрийцы могут подвозить к нашей границе по 8 железнодорожным линиям (10 колеям) 260 поездов в сутки, мы можем подвозить войска к австрийской границе лишь по 4 линиям. Карпаты, находясь в тылу австрийских войск, представляли ранее препятствие при отступлении через них и препятствие для сообщения Галиции с остальными местностями Австрии. За последние 10 лет они прорезаны 5 железнодорожными линиями, сверх того подготовлены к постройке еще три линии.

Несмотря на нашу неготовность, австрийцы, подталкиваемые германцами, не с легким сердцем вторгнутся в наши пределы, ибо твердо знают, что встретят мужественный отпор наших армий и народную войну. В свою очередь, мы не должны обманывать себя легкостью победы над австрийскою армией. Отлично снабженная всем необходимым, многочисленная австрийская армия, опираясь на прекрасно подготовленный в Галиции театр войны, при умелом руководстве ее силами, может остановить даже превосходный силы нашей армии».

Заключение о границах с Австрией сделано в докладе 1900 г. следующее:

«Позволительно на основании вышеизложенного относительно границы нашей с Австрией прийти к тому же выводу, который сделан выше относительно границы нашей с Германией, а именно:

ни Австрии, ни России не представляется выгодным вступать в вооруженную борьбу с целью изменения существующей границы между ними.

Таковой вывод по отношению к границам с двумя могущественными государствами дает великие выгоды. Не имея никакой нужды и выгоды захватывать у соседей их земли и в то же время готовое на все жертвы, чтобы отстаивать каждую пядь русской земли, наше великое государство имеет возможность надеяться, что если война с нашими соседями не должна быть начата Россией, то и обратно соседи наши употребят все усилия, чтобы избежать опасной войны с Россией».

4) К югу от Австро-Венгрии мы граничим на 700 верст с Румынией. Граница идет по р. Пруту и Килийскому рукаву р. Дуная и, представляя естественную водную линию как в политическом, так и в военном отношении, вполне удовлетворяет нашим интересам, отнюдь не вызывая стремления к ее изменениям.

Молодое Румынское Королевство обнимает площадь в 115 000 кв. верст с населением в 5 миллионов душ и принадлежит ко второстепенным государствам Европы. Торговые обороты Румынии с нами достигают ежегодно (в среднем за последние 5 лет 1893–1897 гг.) 10,2 млн рублей, что составляет 0,8 % всех оборотов внешней торговли, при этом отпуск наш в Румынию составляет в среднем 7,5 млн рублей (1,3 % всего отпуска). Число железнодорожных путей, ведущих к границе с нашей стороны, два: к Унгенам, у которых он продолжается на Яссы, и к Рени, где через р. Прут моста нет, а продолжением пути служит дорога от г. Галаца.

Хотя Румыния исключительно России обязана своим существованием, но тесные сношения ее с Германией и еще более с Австро-Венгрией, и заботы о развитой армии и укреплении границ с нами несомненно указывают на возможность, в случае европейской войны, увидеть Румынию в числе противников наших. Причиною этого, быть может, служит желание в случае успеха отторгнуть от нас пограничную Бессарабию, до половины населения которой составляют румыны.

5) В Закавказье мы граничим с Турцией на 488 и с Персией на 698 верстах. Владения Турции находятся в трех частях света, причем общая площадь их достигает 3 558 000 кв. верст, население 40 миллионов человек.

Торговые обороты наши с Турцией достигают ежегодно (в среднем за последние 5 лет, 1893–1897) 21,1 млн рублей, что составляет 2,1 % всех оборотов внешней торговли.

Граница наша с Турцией установлена после победоносной войны нашей с нею в 1877–1878 гг. Продолженная преимущественно по естественным рубежам – водораздельным хребтам, она не только достаточно обеспечивает наши владения от попыток Турции, но и дает выгодное исходное положение для нашего наступления к важнейшему пункту Малой Азии и единственно серьезной крепости на всем пути до Скутари – крепости Эрзеруму. Таким образом для России современная граница с Турцией может считаться вполне удовлетворительной и каких-либо изменений отнюдь не вызывает.

В настоящее время мы не имеем более сухопутной границы с Турцией в Европе: между нею и нами находятся Румыния и Болгария. Единственное место материка, где мы продолжаем непосредственно соприкасаться с Турцией, остается Кавказ; только здесь мы можем вступать непосредственно через границу нашу в единоборство.

Но если нас и удовлетворяет настоящая граница с Турцией, то необходимо иметь в виду, что Турция при благоприятных условиях может сделать попытку возвратить отторгнутые от нее области.

Средствами для обеспечения нашего положения на турецкой границе должны служить: успокоение и устройство Кавказа и упрочение нашего господства на Черном море.

6) К востоку от Турции на Кавказе мы граничим на 698 верст с Персией, с Персией же наша граница идет по Каспийскому морю 412 верст и к востоку от него на протяжении 890 верст до Зюльфагарского прохода на р. Геррируде. Общая длина нашей границы с Персией, считая с берегом Каспийского моря, 2000 верст[12]12
  На Кавказе граница по рекам Араксу и Астаре установлена Туркменчайским договором 1828 г., а в Закаспийской области по р. Атреку и вдоль Копетдагского хребта договором 1881 г. в Тегеране. Персия обнимает площадь в 1 445 000 кв. верст с населением 9 млн чел. Состав населения приблизительно следующий: персы составляют 50 %, турко-татары 17 %, лауры 13 %, курды 10 %, арабы 5 %, джемшилы и пр. 5 %. По религии: мусульмане, шииты 89 %, сунниты 9 %, прочие вероисповедания 2 %.


[Закрыть].

Торговые наши обороты с Персией, постепенно возрастая в последние 10 лет, с 20 млн руб. в 1888 г. достигли в 1897 г. 35 млн руб. в год. Из торговых оборотов по сухопутной границе только торговые обороты с Германией, Австрией и Китаем превышают нашу торговлю с Персией. Наш отпуск за последние 10 лет с 9 млн руб. достиг 16 млн руб., привоз с 11 млн до 19 млн рублей.

Необходимо, однако, добавить, что отпуск наших товаров искусственно увеличивается весьма серьезными льготами по вывозу сахара и хлопчатобумажных изделий, а ввоз уменьшается высоким обложением чая (провозимого через Персию из Индии и Китая) и почти запретительным обложением иностранной мануфактуры.

Выгоды географического положения на берегу Индийского океана и на кратчайшем пути из Европы в Индию, в связи с культурною отсталостью Персии и военною слабостью, делают ее естественной ареной борьбы за преобладание между несколькими державами. До сих пор в этой борьбе принимали главное участие Россия и Англия, ныне же к ним, по-видимому, готова присоединиться Германия, делающая серьезные попытки утверждения своего по соседству с Персией в Малой Азии.

Непосредственное соприкосновение наше на протяжении почти 2000 верст, продолжительность мирных сношений (граница в Закавказье остается без перемены в течение 70 лет), выгоды, даваемые нам Гюллистанским договором (статьей 4-й), которым мы приобрели право вмешиваться во внутренние дела Персии, приобретенное тем же трактатом право исключительного господства на Каспийском море, омывающем беззащитные северные персидские берега, наконец, совершенное наше превосходство в военном отношении – дают в настоящее время России политическое преобладание в Персии. Что же касается экономического преобладания, то мы господствуем только в трех северных провинциях Персии, на всей же остальной ее площади экономическое господство принадлежит не нам и, собственно, в южных провинциях оно принадлежит Англии. Идя по пути постепенного расширения сношений с Персией, Англия, по-видимому, стремится захватом побережья Индийского океана, проложением железнодорожной сети и развитием торговых сношений, не только вполне обеспечить свое господство на юге Персидского государства, но постепенно занять экономически средние провинции и даже бороться с нами в северных. Серьезным противником нашим в будущем должна вскоре явиться Германия, имеющая уже ныне в своих руках важный караванный путь Трапезонд-Тавриз.

Относительно персидской границы в докладе моем 1900 г. сделано следующее заключение:

«Граница наша с Персией установлена весьма прочно, и мы ни в политическом, ни в военном отношениях, отнюдь не нуждаемся в изменении нашей пограничной черты и в каких-либо приобретениях от Персии. Напротив, приобретение новых земель, населенных иноплеменниками, необходимость чрезвычайных и постоянных расходов на устройство сих земель, может скорее ослабить, чем усилить нас на Персидской границе; ослабится уже тем, что подорвет ту приязнь, с которой персидское население к нам относится, как к добрым соседям.

Нет необходимости в изменении пограничной черты собственно и в военном отношении. Только на небольшом протяжении в Ленкоранском уезде и вдоль р. Атрека она разделяет родственные племена персов и туркменов. На остальном протяжении, идя по естественным линиям, она служит и этнографической чертой: в Закавказье – между армянами и турками и Азербейджане – между персами, турко-татарами и курдами, в Средней Азии – между туркменами и русскими Закаспийской области, курдами и персами Хоросана.

Таким образом ни политические, ни военные условия не вызывают необходимости каких-либо изменений на обширной границе нашей с Персией.

За последние 50 лет наша торговля с Персией по ввозу и вывозу возросла с 4 млн руб. до 35 млн руб. в год. Мы обязаны охранять достигнутые результаты и развивать их, принимая все меры, дабы прежде всего, рынки северной части Персии: Азербейджанский, Тегеранский и Тавризский с каждым годом все надежнее упрочивались за нами.

Дальнейшее возрастание нашей торговли с Персией возможно, прежде всего лишь в том случае, если населению Персии будет обеспечено внутреннее спокойствие.

Покорением туркмен мы, 20 лет тому назад, обеспечили Персии спокойное развитие населения Хоросанской провинции. Ныне мы пожинаем плоды победы над Геок-Тепе, ибо наш торговый оборот только по Хоросану уже составляет около 10 млн руб. в год. Несомненно поэтому, что и в будущем на нашей обязанности лежит оказать, в случае надобности, содействие персидскому правительству к водворению спокойствия в соседних с нами местностях Персии.

Таким образом нашими наиболее настоятельными задачами в Персии в настоящее время являются поддержание спокойствия в пограничных с нами местностях и занятие господствующего положения на северных рынках Персии».

7. Продолжением Персидской границы на востоке в Средней Азии служит граница наша с Афганистаном, продолженная в новейшие времена. Граница эта, протяжением 1888 верст, следует на западе до р. Аму-Дарьи вдоль пустыни, а далее вдоль серьезной преграды р. Аму-Дарьи. Поэтому граница эта является весьма надежной и хорошо обеспеченной.

Простираясь на запад до границ Персии, и на юг и восток до Белуджистана и английских владений в Индии, Афганистан занимает горный массив Гиндукуша и его многочисленных разветвлений и обнимает площадь в 490 кв. верст с населением в 5–6 млн жителей, которые по племенному составу могут быть разделены на афганские (56 %) и неафганские племена (44 %).

Находясь между нашими владениями в Средней Азии и Индийскими владениями Англии, Афганистан давно уже стал предметом исканий последней, с целью утверждения в нем своего исключительного господства. Боясь наших попыток против Индии, Англия зорко следила за нашим движением в Средней Азии и уже в 1873 г. добилась соглашения с нами, по которому, отказавшись от вмешательства в дела Бухары, выговорила с нашей стороны отказ от вмешательства в дела Афганистана. С тех пор англичане значительно расширили свои владения на границах Афганистана, а отчасти и в его пределах. Но по мере удаления от р. Инда, вместо большого спокойствия на границе, они встречают все большие затруднения, и ныне положение их на границе является тревожным и ненадежным. Собственно же Афганистан не только не стал их достоянием, но под 20-летним энергичным управлением Абдурахмана окреп, усилился и ныне представляет самостоятельное государство, с сильной военной организацией, однако враждебной как к нам, так и англичанам.

За этот же период с 1873 г. и мы значительно расширили свои владения в Средней Азии, завоевали ханство Кокандское и Туркмению, покорили хивинцев и обратили Хиву во внутренний рынок и хотя не присоединили владения Бухары, но, прорезав ее железной дорогой и включив ее в свою таможенную линию, достигли полного в ней господства. Продвинув таким образом свои пределы до Персии и Афганистана и установив пограничную черту по указанным естественным линиям, мы имеем в них ныне хорошее обеспечение и пользуемся на границах как Персии, так и Афганистана полным спокойствием.

Заключения мои в докладе 1900 г. относительно афганской границы выражались в следующем:

«Сравнивая успехи, достигнутые с 1873 г. нами и англичанами в Средней Азии, мы с основанием можем считать свое положение более спокойным, прочным и определенным. Поэтому менять это положение на худшее и неопределенное не в наших интересах. Между тем если бы мы, не довольствуясь настоящими границами, тем или другим способом присоединили к себе часть владений Афганистана, наше положение изменилось бы к худшему. В виду тяготения к нам неафганского населения, естественным представлялось бы присоединить к нам Чар-Вилает и Гератскую провинцию. Мы получили бы свыше 2 млн новых подданных, в большинстве трудолюбивых и искусных земледельцев, провели бы границу по Гиндукушу, что составляло предмет мечтаний многих русских людей, и присоединили бы к своим владениям знаменитый Герат, пункт несомненно имеющий большое стратегическое значение. Выгоды на первый взгляд кажутся несомненными, но при ближайшем изучении сего вопроса осуществление такой задачи сопряжено с большими трудностями в настоящем и может создать нам угрозу в будущем. Прежде всего рубежи географические не совпадают в Афганистане с границами этнографическими. Поэтому нам пришлось бы, проводя границу по хребтовой линии Гиндукуша (трудно местами определяемой), захватить в свои пределы часть племен афганского происхождения и в то же время оставить за чертою вне наших пределов племен родственных перешедшим к нам племенам неафганским. Это создает ряд затруднений. В то время, как жители долин, земледельцы, узбеки и таджики, вероятно, покорятся нам без сопротивления, жители гор, даже неафганского происхождения, будут бороться за свою свободу с ожесточением. Даже после покорения их мы, как ныне англичане, не были бы покойны. На новой нашей границе постоянно происходило бы волнение, горцы с афганской стороны начали бы нападать на нашу границу, как нападают на английскую. Потребовались бы новые экспедиции. В конце концов, подобно англичанам, у нас явилась бы необходимость исправления границ и в новых захватах, пока мы не сошлись бы своими границами с английскими. Прибавим сюда огромные расходы, которые потребуются на устройство края, администрацию, проведение дорог, устройство укреплений, многочисленные войска, расходы на экспедиции и проч. Наконец, надо принять в расчет, что население афганского Туркестана и Гератской провинции, видящее в нас ныне средство освободиться из-под ига афганцев, может переменить свое настроение к нам, если мы захватим это население в свои руки. В результате может оказаться, что вместо соседей, расположенных к нам дружественным образом и готовых в минуту необходимости быть нашими союзниками, мы получим не вполне надежных подданных, требующих военной охраны».

Еще в 1878 г., т. е. 27 лет тому назад, занимая должность офицера азиатской части Главного штаба, я был убежденным приверженцем идеи о необходимости мирной, совместной с Англией работы России в Азии и противником всяких наступательных планов в сторону Индии.

В 1885 г., когда после столкновения с афганцами на Кушке, наши отношения к Англии стали весьма натянутыми и мог произойти разрыв с нею, мы готовились собрать в Средней Азии армию на случай, если бы Англия объявила нам войну. Я был предназначен для занятия должности начальника штаба этой армии, но тогда же на совещаниях, под председательством ген. Ванновского, открыто высказал мнение о необходимости мирного соглашения с Англией. При этом я заявил, что интересы России и Англии на Азиатском материке тождественны, ибо как нам, так и англичанам приходится считаться со стремлением побежденных нами народностей свергнуть иго победителей. Что поэтому было бы гораздо естественнее нашему войску в Средней Азии подать помощь Англии в борьбе с местным населением, чем двигаться к Индии с целью поднять это население против Англии.

Занимая с 1890 по 1898 г. пост начальника Закаспийского края, я принимал все меры к поддержанию спокойствия на афганской границе и, добившись проведения железнодорожной ветви до Кушки, доказывал необходимость соглашения с Англиею, дабы соединением железных дорог Индии с Туркестаном положить конец соперничеству Англии и России на афганской границе.

Заняв пост военного министра, я продолжал проводить идеи мирного соглашения с Англией и поэтому изложил во всеподданнейшем докладе военного министра «Взгляд на афганскую границу», который закончил в 1900 г. следующими строками:

«Дозволю себе высказать убеждение, что соединение сети Индийских железных дорог с нашими Среднеазиатскими, от Чамана через Кандагар, Герат и Кушку, создаст путь мирового значения. Этот путь послужит в будущем к мирному разграничению сфер влияния в Афганистане между нами и Англией и обеспечит сближение между обоими государствами на почве взаимных интересов, если Англия откажется от своей политики всюду ставить препятствия на наших путях.

Глубоко убежденный, что овладение в XX веке Индией составит несчастие и непосильную тяжесть для России, я в то же время признаю естественным и желательным установление настолько дружеских отношений к Англии, чтобы в случае волнения против Англии в Индии, мы были бы на стороне англичан. XX век должен принести с собою тяжелую борьбу в Азии народностей христианских против нехристианских. Для блага человечества необходимо, чтобы в этой борьбе мы были в союзе с христианскою Англиею против нехристианских племен Азии».

Мнения мои относительно китайской, корейской и японской границ, ввиду их важности, приведу из моего доклада 1900 г., где то представляется возможным, дословно.

«Начиная от Памира и почти до берегов Великого океана, на протяжении 9111 верст, мы граничим с Китаем.

Китай обнимает обширную площадь в 9 600 000 кв. верст и имеет до 400 млн жителей, так что по количеству населения занимает первое место между всеми государствами земного шара. Огромная масса населения Китая исповедует буддизм, около 20 млн магометан и около 1 150 000 христиан. Торговые обороты наши с Китаем, постепенно возрастая в последние 10 лет, с 31 млн руб. в 1888 г. достигли в 1897 г. 45,6 миллиона.

Наш вывоз, несмотря на огромную границу, ничтожен, но надо надеяться, что проведение железной дороги через Маньчжурию с ветвью к Порт-Артуру изменит этот невыгодный ныне для нас торговый баланс в нашу пользу[13]13
  Главными статьями вывоза в 1897 г. были – бумажные ткани (3 441 000 руб.), нефть и ее продукты (1 008 000 руб.) и шерсть (404 000 руб.), а главными статьями привоза – чай (32 109 000 руб.), хлопчатобумажные изделия (1 702 000 руб.), волокнистые материалы (1 658 000 руб.), животные (787 000 руб.) и кожи (723 000 руб.). Всего: вывоз – 6,4 млн руб., привоз – 39,2 млн руб. Средняя и наибольшая часть нашей границы с Китаем установлена еще Нерчинским договором 1687 г., Буринским договором и Кяхтинским трактатом 1727 г. Крайняя западная – по Чутучагскому договору 1864 г. и Петербургскому 1881 г. (после усмирения Кульджи). Крайняя восточная – по р. Амуру и Сунгари – мирными трактатами Айгунским в 1858 г. и Пекинским в 1860 г. Наконец, последнее приобретение наше в самом Китае – южная часть Квантунского полуострова, уступлена нам лишь в 1898 г.


[Закрыть].

Несмотря на двухвековые сношения наши с Китаем, несмотря на чрезмерное протяжение границы в 9000 верст, она ни разу не была нарушена военными действиями, и число войск, содержимых в Сибири, было до сих пор крайне незначительно. Прочным обеспечением границы всегда считалось миролюбие китайцев вообще, а на всем пространстве к западу от р. Амура, кроме того, и существованием преград – высоких гор и обширных степей за ними и отсутствие солидарности между Китаем и подвластными ему ближайшими к нам народами.

Занятие нами Уссурийского края вызвало создание новых войск для его обеспечения. Наконец, японско-китайская война и последующие за нею события вынудили к принятию дальнейших и притом быстрых мер к усиленно наших войск.

Японско-китайская война несомненно доказала крайнюю политическую слабость Китая, с одной стороны, и большую силу и энергию населения Японии – с другой. Событие это имеет огромное значение в делах востока Азии.

Имея с Китаем столь длинную пограничную черту, Россия естественно не могла остаться равнодушной к совершившейся перемене. Япония заявила намерение овладеть Кореей – нашей соседкой. Россия силою событий временно вынуждена была установить как бы протекторат над нею. Дело окончилось соглашением, – Корея объявлена независимой и по наружности предоставлена самой себе. Но этим Россия не ограничилась. За серьезную услугу, оказанную Китаю в борьбе его с Японией, Россия выговорила себе, по экономическим соображениям, право провести железную дорогу от Забайкалья через Маньчжурию на Владивосток и, как ближайшее последствие этой меры, признала необходимым добиться уступки части Ляодунского полуострова (Квантун) с портами: Порт-Артуром и Дальний[14]14
  Путь через Маньчжурию сокращает длину Восточно-Сибирской дороги и потому весьма выгоден в коммерческом, но опасен в военном отношении. В военном отношении путь вдоль Амура был выгоднее, ибо проходил в наших пределах и прикрывался рекою Амуром.


[Закрыть].

Столь активная политика заставила снова увеличивать наши войска на востоке передвижением подкреплений из Европейской России, даже путем некоторого ослабления нашего положения на западе[15]15
  Например, дабы получать возможность сформировать достаточные силы на Квантуне, военное ведомство вынуждено было ослабить состав 4 дивизий и 2 стрелковых бригад, расположенных в Одесском и Киевском военных округах, на 6000 человек.


[Закрыть].

Несмотря на более активные действия с нашей стороны и совершившийся захват в сферу нашего влияния всей Маньчжурии, надлежит признать, что мы ныне вполне довольны нашей государственной границей с Китаем, и изменение этой границы, например, присоединением к территории России тех или других частей Маньчжурии, представляется вполне нежелательным.

На крайнем западе граница наша, следуя по высоким отрогам Тянь-Шаня, является настолько обеспеченной природной силой, что хотя население соседней здесь Кашгарии и родственно жителям нашего Восточного Туркестана, но менять границу было бы не выгодно. Далее к северу граница искусственно рассекает бассейн р. Или, отчасти также населенный одноплеменниками. Присоединение плодородной Кульджи, сильным бастионом выдвинутой на восток, было бы довольно выгодно, так как не только бы весьма облегчило защиту наших владений, но и угрожало бы китайским. Но выгоды эти далеко не так значительны, чтобы из-за них портить наши отношения с Китаем. Далее на всем протяжении до Маньчжурии, граница, пролегая по окраине Монгольской пустыни, достаточно обеспечена как местными условиями, так и недостатком связи Китая с этою его окраиной. Наконец, на крайнем востоке, в Маньчжурии, граница наименее обеспечена, а с проложением через Маньчжурию железнодорожного пути, кратчайшим образом связывающего Уссурийский край с Забайкальем, она является и наиболее тревожной.

Относительно положения этой китайской провинции между Амурским краем на севере, Уссурийским на северо-востоке и Квантунским полуостровом на юге естественно вызывается вопрос: как нам поступить с этою провинцией в будущем? Искать присоединения к нам Маньчжурии было бы совершенно невыгодно. Не говоря уже о том, что такой захват одной из важнейших провинций Китая нарушил бы вековые мирные отношения наши к этому соседу, – он повел бы за собою массовое поселение маньчжуров на нашей территории и между прочим по Амурскому и Уссурийскому краям, еще слишком бедным русским населением. Слабые русские поселения были бы потоплены нахлынувшими волнами желтой расы. Восточная Сибирь сделалась бы вполне нерусской. Между тем надо признать, что только русское население этой окраины составляет и будет составлять впоследствии вполне надежный элемент.

Наплыв китайского населения в Приамурский край несомненно может поднять культуру этого края и обратить пустынные местности в цветущие. Но этим путем свободные земли были бы заняты нерусским элементом, между тем мы должны охранять каждую десятину в Сибири для русских, ибо в течение XX столетия Сибирь неизбежно должна обратиться в страну с огромным населением.

Необходимо помнить, что в 2000 г. население России достигнет почти 400 миллионов. Надо уже теперь начать подготовлять свободные земли в Сибири, по крайней мере для некоторой части этой цифры.

Поэтому предпочтительнее, чтобы Маньчжурия осталась составною частью Китая. Но, отказываясь от присоединения Маньчжурии, мы должны употребить все старание на возможно полное экономическое подчинение этой провинции. Проводя через ее пределы участки столь важных для нас железнодорожных путей, как Забайкалье – Владивосток и Порт-Артур, мы должны принять все меры к совершенной прочности в ней нашего положения.

Отказываясь одновременно от каких бы то ни было других приобретений на счет Китая, можно признать, что, по отношению к этому государству политика наша казалось бы должна ставить себе целью в ближайшие годы: 1) не допускать увеличения и усовершенствования в Китае, особенно северном, вооруженных сил, не допускать в северной части иностранных инструкторов, 2) развивать возможно больше экономические и торговые соглашения первоначально в северных провинциях и 3) избегать, сколько возможно, столкновений в Китае с европейскими нациями, для чего, ограничиваясь сферою северного Китая, отказаться от железнодорожных предприятий южнее великой стены и в особенности в долине Янцзы.

На последних 16 верстах мы граничим с Кореей. Корея обнимает площадь в 180 000 кв. верст и имеет не менее 11 млн жителей, исключительно корейцев, среди которых насчитывается лишь от 2 до 10 000 китайцев, 45–55 000 японцев и до 300 чел. европейцев[16]16
  Китайцы и значительная часть японцев составляют пришлый элемент. Число тех и других значительно возрастает в теплое время года, когда они являются в Корею или к берегам ее на промыслы (рубку леса, рыболовство и проч.).


[Закрыть].

Положение Кореи, подвластной то Китаю, то Японии, а с 1897 г., благодаря соглашению между последней и Россией, признанной самостоятельной, таково, что вызывает необходимость крайне осторожной политики. В присоединении Кореи мы не нуждаемся, но ни в коем случае не можем допустить утверждения в ней энергичной Японии или какого-либо другого государства. Слабая, независимая Корея под нашим протекторатом – вот лучшее для нас, современное решение корейского вопроса.

Установление немедленно протектората в Корее не только вызвало бы большие расходы сил и средств, но могло бы вовлечь нас в преждевременную войну. А потому здесь, как в Персии и в северном Китае, следовало предаться систематичной и неустанной работе над постепенным мирным, но твердым экономическим овладением края. Занятие и прочное укрепление нашего положения на Квантунском полуострове и окончание дорог, разрезывающих Маньчжурию, составляет серьезный шаг вперед в этом важном деле, которое составляет задачу будущего. В настоящее время мы совершенно еще не готовы к сколько-нибудь активной роли в Корее и должны всеми мерами избегать столкновения из-за корейских дел с Японией.

В стремлении овладеть корейским рынком (хотя только экономически и политически) мы неизбежно встретим энергичный отпор со стороны Японии. С этой державой, по всей вероятности, нам придется уже в начале XX века иметь вооруженное столкновение, если таковое не будет заблаговременно отстранено».

Из сделанного самого краткого обозрения границ наших видно, что на протяжении 17 000 верст Россия соприкасается с 9 государствами, и на всем этом протяжении она не нуждается в изменении своей границы. Вывод в высокой степени успокоительный, ибо представляется вполне вероятным, что если бы Россия, довольствуясь своими границами, занялась в XX веке только упрочнением приобретенного ею путем тяжких усилий и жертв в XVIII и XIX столетиях положения, то опасность войны с соседями была бы устранена. Для настоящего поколения, действительно, такой образ действий России и был бы совершенно необходим, так как жертвы, принесенные коренною Россией по расширению ее пределов, и жертвы, приносимые еще и ныне коренными местностями России для устройства и обороны окраин, так велики, что не могли не отразиться на слишком медленном экономическом росте собственно русского населения. Окраины наши живут за счет центра России и поэтому пока еще не усиливают, а ослабляют Россию. Между тем живущему поколению предъявлена такая масса требований по устроению во всех видах и обороне всех настоящих пределов России, что вынести одновременно и бремя новых внешних предприятий могло оказаться совершенно не по силам этому поколению.

Но рост России весьма велик, и в течение XX века население России может близко подойти к 400 млн душ. Может ли государство с таким огромным населением довольствоваться существующими границами или в XX веке должны быть решены Россиею дальнейшие исторические задачи, и в чем эти задачи будут заключаться? Такой вопрос я ставил себе и при представлении доклада в 1900 г. Я признавал естественным для России в течение XX века: «не расширяя своих пределов ни в Европе, ни в Азии», задаться целью найти выход в теплые моря: внутреннее Средиземное и открытые круглый год выходы в Великий и Индийский океаны. Но относительно трудности и опасности для нас задаваться такими целями в докладе 1900 г. значится:

«Как ни законны наши стремления владеть выходом из Черного моря, владеть выходом в Индийский океан, владеть выходом в Великий океан, но эти задачи настолько глубоко затрагивают интересы почти всего мира, что, преследуя их, мы должны готовиться к борьбе с коалициею из Англии, Германии, Австрии, Турции, Китая и Японии. Этим державам страшен не самый факт движения России к тому или другому из вышеуказанных выходов, но те последствия, какие будут вытекать, если движение удастся. Овладение Босфором и выходом в Средиземное море поставит нас в возможность решительно действовать в Египетском вопросе, дабы сделать Суэцкий канал международным. Выход к Индийскому океану создаст для Индии постоянную угрозу. Но самое главное, что должно устрашать наиболее культурные народы Европы и Америки, снабжающие весь свет произведениями своих фабрик и заводов, это вступление России с ними в борьбу на рынках всего света. Держа в своих руках железнодорожные линии, связывающие Великий океан с Балтийским морем, и имея щупальцы в Босфоре, Индийском и Великом океанах, Россия с ее неисчерпаемыми естественными богатствами может создать грозную промышленную конкуренцию державам всего мира».

При том огромном росте вооруженных сил, которого достигли перечисленные нации, очевидно, что ни в XVIII, ни в XIX столетии мы не встречали тех трудностей и опасностей, с каковыми неизбежно встретились бы при войнах в XX столетии за выходы к теплым морям.

Силы настоящего поколения могли бы оказаться и недостаточными для достижения целей, необходимых только последующим поколениям. Мало того, рассмотрение соотношения сил наших и наших вероятных противников могло привести к выводу, что живущему в России поколению не только не по силам выполнение новых задач, необходимых для 400-миллионной России, но именно ныне, вследствие большей сравнительной боевой готовности наших соседей, весьма затруднилось даже удержание в целости пределов России.

По этому важному вопросу в моем докладе 1900 г. значится: