Текст книги "Руны в глазах"

Положение склада можно вычислить и по следам шин, но там же пушки 85-мм. Нафиг-нафиг, лучше расстрелять просто грузовик на дороге, а в склады и так перестанут ездить.

После заката заехали в простое русское село. Заправились из цистерн, пополнили боекомплект. С протокольными харями грузили в башни положенные коробки сухпая. Потом попарились в бане и поужинали домашним, как честные люди заплатили селянам трофейными марками. А я взял с собой на войну немного рублей. Спали по избам на кроватях.

Проснулись до рассвета, и начались третьи сутки трудного боевого похода. Противник чего-то ждал, но мы ждать не могли, тем более когда улучшилась погода. Встало солнышко, а небо такое ярко-голубое!

По следам на дорогах, или по логике определяли, что где-то тут или там склад, сообщали «лайтингу», и тот наводил бипланы. Они цель находили и становились корректировщиками, а мои танки прикрывали реактивные миномёты или самоходки.

Скучная в целом работа, немного развлекал противник по рации. Мне немцы ничего не говорили, ругались меж собой, радио-разведчик всё перехватывал и сообщал.

Одни грозно спрашивали, как идут дела, и когда уже немецкие танки разгромят этих негодных русских. Другие оправдывались, что негодных русских никак не удаётся обнаружить.

Это какие-то неправильные русские! Нормальные русские давно должны от немецких танков удрать или напасть, а эти делают вид, что никаких немецких танков нет.

Явное начальство строго спрашивало, что, может, и нет русских танков. Им в ответ жаловались, что кто-то погасил радиоразведку немецкой армии и радиосвязь со многими складами. Другие склады затаились в эфире, но по косвенным данным их продолжают истреблять.

В конце общения немцам удалось меня немного огорчить. Они договорились, что местным пришлют ещё пятьдесят «панцирей». Блин! А ведь только стала налаживаться спокойная жизнь!

После обеда местным приказали встречать танки. Те отрапортовали, что уже ждут. Наверное, затопили баньку, последние заначки тащат на стол, но из городка и носа не кажут.

И нет бы им подождать темноты, ночью воевать на танках глупо. Но с «лайтинга» ещё днём доложили, что захвачена на дороге групповая радио-контрастная цель. Пошли встречать сами, больше ж некому.

Я просто как нормальный танковый командир с авиаразведкой не мог допустить объединения вражеских сил. Напали на врага, как завещал товарищ Клаузевиц – двигаться порознь, бить сообща.

Едет немец по дороге колонной, а по полю выезжает ему наперерез моя рота…

И не в героизме дело, мне просто было ближе. Летим во весь опор и сходу стреляем фугасными. Вокруг взрывы и вообще трудно немцу целиться. Он пытается с нами сблизиться, отвлекается и пропускает появление роты Паши Зимина. Ну а рота Славы успела добить всего три «панциря». У танков же всё, как на море – долгие-долгие манёвры, а ко дну идёшь за минуты.

Расстреляли европейских танкистов, тут и длинные сумерки. Мне с «лайтинга» сообщили, что по данным радиоперехвата, танкисты успели доложить о столкновении и разгроме. Местные заявили командованию, что они блокированы…

Нет! Будто я европейцев держу! Да валите себе на все четыре стороны! А что при этом могут убить, так ведь война кругом. Это же европеец вломился в Гардарику, а теперь жалуется! Где Европа, и где здравый смысл?!

Впрочем, определённая логика в Европе есть, её просто не все могут понять. Я сказал разведчику, что операция переходит в третью фазу, и простился до завтра.

* * *

Третья часть операции по логике должна была стать первой, европеец просто обязан был активно реагировать на прорыв. Однако пришлось учитывать психологию, долго и сильно европейца пинать сапогами куда попало, чтобы он сука начал шевелиться.

Я ехал в танке и думал о психологии. Взять Европу, там для психологии придумывают громкие названия дивизиям и армиям, пропаганда мусолит их героическую историю, и простые европейцы ими очень гордятся.

Однако командование и офицеры плевали на любую пропаганду с идеологией, они служат просто в вооружённых силах своих стран. Командование запросто передаёт части между армиями, как хочет, объединяет армии и ставит им общие задачи.

В этом множество несомненных плюсов, но и жирный минус – когда человек переживает за всё, ему всё безразлично. Офицеры просто выполняют приказы и делают карьеры вообще в армии. Образно наш враг – это очень большой, накаченный и вооруженный мужик. Или даже многорукое и многоногое чудовище с одной головой.

Ему противостоят дружины и армии ополчения Гардарики. Что-то у них забрать практически нереально. По наставлениям генералы подчинены фронтам, но у них сто один способ сказать «нет» своим бывшим подчинённым.

Вообще у командармов очень много влияния, и его всегда им мало. Генералы постоянно грызутся и тянут к себе обеспечение. Например, пополнение, чтобы слишком часто не отводить части с фронта. Ведь если приходится отводить на комплектование, в тылах включаются дополнительные факторы.

Чем у генералов больше влияния, тем сильнее подчинённые им армии, а это напрямую зависит от результативности. Но высокая активность это всегда ошибки и большие потери!

Потому в наших армиях постоянно работают над ошибками, они управляются гораздо лучше и быстрее европейских. Каждый офицер хорошо понимает, что его личное положение напрямую связано с положением его армии. Все работают с душой.

Фактор времени играет ключевую роль, армиям всегда нужно пошевеливаться. Кто не успел, тот опоздал. Армии не меньше, чем за неприятелем, следят за своими соседями-конкурентами.

Всё это определяет и одновременно определяется их образом действий. Видели когда-нибудь, как дерётся стая подростков? Отдельно ранимые и трогательные лапочки, в стае бесстрашные, очень жестокие и расчётливые создания.

Стая не съезжает перед сильнейшим, ведь потеря авторитета подростку хуже смерти. Но и умирать они не хотят, а для их простых натур есть только один способ – это убить врага.

Отдельно их трудно ухватить, каждый легко уходит от прямого столкновения с кем-то, кто больше его и сильнее. Пока противник фокусирует на нём внимание, прилетают жестокие удары от других подростков.

Им это очень важно для авторитета, и они не упускают случая пырнуть железом или садануть ботинком. Врагу снова приходится отвлекаться. И если он подвластен эмоциям, забьют малолетки насмерть.

У армий Гардарики нет громких названий, только номера. Даже фамилии генералов не многое значат для европейца – пустить ему кровь может любой. Враг с самого начала просто умывается своей кровью, но это реально страшный враг.

Это Европа вломилась в Гардарику, и то, что мы противника пинаем, его лишь озлобляет. Такой образ действий реально хорош и приносит результаты, но так нам точно войну не выиграть. Вернее только так, надо что-то ещё.

Вот это нечто мы с Виталиком и ищем. Только ему как теоретику важно найти принцип, а мне как практику не безразличен и сам процесс. Он считает, что мы в процессе слишком озлобляем европейца, и это неприятный побочный эффект. По мне в этом заключается наша сермяжная правда.

Виталик сильный маг и штабной офицер, ему европейцы просто сотни миллионов, кого можно поставить в строй. А я профессиональный танкист и для меня многое значат нюансы.

Вот почему мои парни всегда стараются физически истребить вражеские экипажи? Это же так не по-рыцарски! Просто отвратительно! А мне плевать, кем меня кто-то считает. Я буду убивать обученных и опытных врагов, чтобы дальше чаще встречались неопытные и необученные – их убивать проще.

И даже хорошо, что в Европе считают русских кровавыми чудовищами. Пусть ещё больше боятся и ненавидят, пусть больше руководствуются эмоциями, а не рассудком. Так их удобнее истреблять. Но я об этом уже, кажется, говорил…

Кстати, так считаю не только я. Наблюдаю воздушные бои и отмечаю, что наши самолёты уже не ленятся расстреливать вражеских пилотов под парашютами.

Лётчики по сравнению даже с танкистами все интеллигенты, такие в белом, и прямое убийство не жалуют. Точно поступило распоряжение с самого верху, и его не получается игнорировать. Сбитый вражеский лётчик должен быть дохлым. Что больше сука до самолёта не добрался.

Завтра точно ещё полюбуюсь. Эти дни в небе над нами было пустовато, но не зря ж я приказал переходить к третьей части, примется европеец реагировать. Первое и главное его решение – вломиться в воздушное пространство.

А захватывать небо всегда труднее, чем поддерживать превосходство. Враг пошлёт в бой лучших пилотов на лучших самолётах, что собственно от него и требуется.

Во-первых, если над нами прибудет, в другом месте обязательно убудет, всё ребятам облегчение. А, во-вторых, врага всё равно кто-то должен истребить, так здесь его ждут лучшие наши пилоты на лучших самолётах…

Это часть сделки Логинова с авиаторами – он должен точно указать время и место, куда заявятся европейские силы. Противник ещё думает, что полетит спасать на земле свои танки. А это ловушка персонально на него.

Ну а «панцири» просто всегдашняя часть нашей работы. Вот в истории моей реальности штурмовики же как-то жгли танковые колонны! Правда, тоже не сразу, искали технологию. И у штурмовиков ещё хватает других целей, так что «панцири» долго останутся «нашими».

Как нетрудно догадаться, ехали мы в темноте с выключенными фарами в места засады. Мой приказ о начале третьей части, прежде всего, касается нас самих. Танки для возможных наблюдателей должны просто пропасть, чтоб завтра с неба не обнаружили.

Выбрал я местечко на западной границе своей условной зоны ответственности. С юга и с севера враг танки прислать не может, самим очень нужны, остаются резервы. И до этого оба раза танки приходили с запада.

Ещё раз собрал я командиров, повторил задачу. Разъехались по облюбованным опушкам и перелескам, замаскировали машины да полезли по танкам грызть сухой паёк и спать до рассвета.

* * *

Утром небо наполнилось истошным воем. Мне показалось, что идёт один сплошной воздушный бой. Чья берёт, я не понимал, только там да сям постоянно самолёты устраивали карусели и падали, оставляя в небе дымный след.

Горели и русские самолёты, но я не успевал заметить парашютов. Их лётчики, или вообще не выпрыгивали, или не раскрывались до самого конца. Скорее всего, второе, всех научили затяжному прыжку.

Сработала моя навороченная рация, вызывала разведка с «лайтинга». Чувствовали себя парни хорошо, и никто их не обижал. На их высоте они быстрее «мессеров», и у них есть пулемёты для защиты, так враги даже не суются.

Противник борется за небо, но ему явно сильно мешает дополнительная задача – самолёты врага разлетелись по большому пространству и при каждой возможности снижаются, кого-то ищут на земле. Их на этом ловят, сбивают, но европеец постоянно подбрасывает новые звенья.

Ищет враг, понятно, русские танки. Только же вчера были просто повсюду, а нынче как сквозь землю провалились. Радары «лайтингов» нас уже засекли, но никому не скажут, а своих радаров в небе у немца пока нет. Такие сейчас творятся дела, об изменениях обстановки нам сразу доложат.

В следующий раз рация ожила в одиннадцать, сказали, что из городка вышли отряды на грузовиках и танки врага. Гарнизонам в сёлах приказали по рации приготовиться. Послана разведка на бипланах.

Полдвенадцатого сообщили, что неприятель вошёл в ближайшее село. Гарнизон оказал сопротивление, и его уничтожили. Мирных жителей расстреливали из пулемётов, дома подожгли. Каратели направляются к другому поселению.

Пятнадцать минут первого доложили, что враг вошёл во второе село. Гарнизон оказал сопротивление. Три самоходки взорваны, пять грузовиков сгорели…

В час по секретной рации молодой голос у меня нервно спросил:

– Ты так и будешь стоять и всё это слушать?

– Да, – сказал я спокойно.

– Сука, – всхлипнул он.

– Знаю, – ответил я.

Слишком моральный европеец пытается зверством взять меня за нервы? Я зло улыбнулся. Я солдат и пришёл сюда убивать солдат. И я буду убивать солдат, а моральный европеец пусть пока повоюет с мирными жителями. Всё равно сука сдохнет.

В два молодой голос по рации холодно сообщил, что в нашу сторону направляется большая колонна. Предположительно двести машин. Ну вот, слишком моральный европеец сам себя убедил, что нормальный человек не сможет просто сидеть в засаде и смотреть, что он вытворяет. Хотя он, возможно, в целом прав, просто я давно не нормальный человек.

Двести танков на дороге это более километра. С тем расчётом мы и затаились. Паша и Слава врага пропустили, голова досталась мне. У меня хороший обзор и удобная позиция для стрельбы с места. Только драпать некуда, да оно уже не к чему.

Машины с крестами в прицелах, открываем огонь по трое. Бьём с интервалами, чтоб враг не сразу понял, кто так хорошо засел. Европеец с ходу атакует и перестраивается. Вокруг рвутся фугасные снаряды…

Всё, теперь ему некуда деться. Европеец попёр убивать бедных нас. Впадаю в транс, усиливаю своё же подавление. Разом вылетаем из леса. Дорожка, выстрел. Ещё вперёд и дорожка…

Ну, в лесу вертеть стволом мешают деревья, пришлось вылезти на открытое пространство. У врага трясутся руки, прыгает картинка, но он хорошо увидел наши двадцать шесть «рысей». А мы уже нормально постреляли, горят более двадцати «панцирей».

И это просто бонус за внезапную атаку. Что такое нам двести «панцирей»?! Роте меньше десяти минут работы, если цели поставить рядочком на дистанции до километра.

Дистанция подходящая, лупим практически в упор, но они рядочком становиться не желают, ездят и стреляют в ответ. Успеваем экипажем сжечь ещё двоих, и я командую эвакуацию. Одолело, знаете ли, нехорошее предчувствие.

Парни слушаются без возражений. Я выходил последним, пока катился по броне, танк опять подбили. Отползал наполовину контуженый – звон в ушах стоял целый час. Уже пришли танки Паши и Славы, расстреливали «панцири» сзади и в бока, лично сам резал европейцев, а звон не проходил.

Но это всё дела житейские. Вражина подбил тридцать танков – четыре машины потерял Слава – и ранили восемь человек. К счастью все ходячие. Я назначил за себя Пашу, безлошадные разместились на броне танков, да мы поехали к карателям.

Не, нормальное соотношение – пятьдесят «панцирей» против пятидесяти шести «рысей». Встретились в поле, устраивать засады уже не успевали. Враг отчего-то рванул к городку под защиту пехоты и противотанковых пушек.

У европейца не было авиаразведки, но она только не позволила ему удрать. Всё по-честному, сошлись мастерство экипажей и характеристики техники. Пехота, понятно, не участвовала, и я заранее слез, наблюдал бой со стороны.

Паша и Слава потеряли целых пятнадцать танков, а у противника все, поголовно. Некоторые пытались убежать, отдельные чудаки стояли с поднятыми руками и плакали. А в тех сёлах они тоже убивали со слезами? Впрочем, вопрос этот риторический, всех просто пристрелили.

Занялись другими карателями. От «лайтинга» грузовику не укрыться, от танка не убежать. Армия должна защищать гражданских или хотя бы мстить за них.

Отдыхать поехали в уцелевшую деревню, а там Паша получил по рации новый приказ. Все части отходят в расположение армии Быкова, танкам приказано обеспечить.

Ну, меня уже не касалось, ехал, как нормальный, в кузове грузовика. Эту землю мы всё-таки отвоевали, и не наша вина, что её пока где-то решили отдать европейцу.

Да и не в земле дело. На войне люди убивают других людей и, отдельной строкой, выводят из строя технику, а так же уничтожают иные материальные ценности.

Мы уничтожили более трёхсот танков, сравняли с землёй множество складов, сожгли без счёта вражеского транспорта. А сколько умертвили немцев! Так это прямо мы, а если учесть косвенный эффект – сбитые самолёты европейца, его солдаты, кто остался без патронов и еды?

Хорошая операция. И времени фронтовой практики осталось почти неделя, хватит провести такую же или чуть поменьше. Может, Логинов договорился ещё с кем-нибудь?

Глава 4

Вот и настала пора подробнее поговорить о Германии и, вообще, о Европе. Во вступлении их я упомянул поверхностно, и из дальнейших глав ясно, почему я так поступил. В войсках Гардарики начались изменения, так сначала требовалось о них намекнуть читателю.

Германия же и Европа ещё ничего толком не понимали, жили обычной на войне жизнью и зверели. Ну, для большой войны нормально, чтобы зверели страны и целые континенты, и Гардарика этому в немалой степени способствовала.

После упомянутого ранее окружения под городом «N», особенно, что паршивец Большов остался живой, и после неудачного наступления на север, началась осенняя распутица. Но вот ненадолго выглянуло солнышко, и Гардарика снова взялась за своё.

Неизвестно откуда всюду появились русские штурмовики целыми звеньями и принялись ещё больше озлоблять европейца. Не! Европеец бы тоже использовал такие замечательные самолёты, но в Европе считали немыслимым накапливать их до выгодного момента. Каждую минуту ведь гибнут солдаты! И кому эти самолёты будут нужны без грамотной рекламной компании!

Ну, в высоких европейских штабах считали войну большим бизнесом, любую технику товаром, а солдат только в статистике и видели. Однако Европа не состоит из одних высоких штабов, есть в ней и множество штабов поменьше, а так же те самые солдаты и другие простые европейцы.

Вот до этой глубинной Европы стало доходить, с кем она воюет, и простой народ принялся просто звереть. Им всё время говорили, что русские животные, и война будет быстрой? Их обманывали?

Да неважно уже, что там кто-то говорил! Может, они и ошибались, всё равно это русские не хотят подыхать во имя прогресса, они во всём виноваты! Европеец привык так думать! Просто этих животных мало презирать, надо ещё и ненавидеть!

За всяким высказанным вслух сомнением, даже за двусмысленной интонацией следовал донос…

Увы, дорогой читатель, нужно себе честно признаться, что сами по себе Гестапо или НКВД были лишь проявлением, следствием общественных процессов. Самый совершенный аппарат, самая изощрённая пропаганда способны лишь усиливать и воплощать то, что и без них уже имеется.

Органы Европы трудились без продыха, в места компактного размещения один за другим отправлялись эшелоны, и от ускоренного перевоспитания не гасло зарево над трубами крематориев. Тела уже перевоспитанных не успевали сгорать полностью.

А в это время правильные европейцы несли для солдат на фронте тёплые вещи, на пунктах сбора брали даже женские кофточки. Люди добровольно сдавали кровь для производства вакцин, в войсках Европы свирепствовал тиф.

Население с суровой решимостью работало на заводах по двенадцать часов, чтобы дать солдатам оружие. Мужики в свой черёд спокойно расписывались за повестки и отправлялись на призывные пункты – кто-то должен быть солдатом, чтобы убивать злых русских животных.

Армии Европы успешно пополнялись, выпуск техники и боеприпасов постоянно увеличивался. Временные тактические успехи Гардарики пропаганда не отрицала, но тщательно обыгрывала, напирая, что теперь-то Европа осознала страшную сущность русских – это настоящие кровавые животные.

И они в животной своей ярости ничего по-настоящему Европе сделать не могут! Их злобное торжество на отдельных участках не имеет никакого серьёзного значения! Все эти поганые твари всё равно будут уничтожены!

* * *

Однако я не напрасно упомянул высокие штабы. Умники, там засевшие, никогда не верили пропаганде, они не испытывали любви к простому европейскому народу и не питали ненависти к русским. Это вредно для трезвой оценки ситуации.

Вот они видели и докладывали, что успехи русских пока не привели к катастрофе, но весьма её приближают. В Европе высоко поднялось сознание и решимость? Русским плевать, о чём думал враг, когда они его уже убивают, настроения Европы никак не может повлиять на Гардарику.

Да, армии Европы постоянно пополняются. Но кем? Необученными возрастными мужчинами или ни к чему не подготовленными молодыми людьми. А кадровую, обученную армию Европы русские в первом году войны уничтожили.

Солдаты врага живые, убивают противника и дают возможность обучиться этому своим новобранцам. Сроки же обучения в учебных организациях Европы сокращаются, хоть и открываются всё новые. Но не могут девять женщин выносить за месяц одного ребёнка! Уровень потерь не снижается, соотношение остаётся всё таким же омерзительным.

Кстати, уж не в этом ли состоит русский стратегический план, которого нет? Ах, они убивают просто потому, что умеют это делать лучше всего! А методичка уже изменилась? Раньше говорили, что это вообще единственное, что умеют делать русские…

Ладно-ладно, херр майор, не кричите, действительно неважно, о чём говорится в любых методичках. Гораздо важнее доклады экспертов, их ведь дали почитать важным людям?

Да-да, херр майор, среди прочего там признаются ошибочными оценки характеров скандинавов и ложным утверждение, что русские совершенно не умеют в пропаганду. Но ведь только умные люди признают свои ошибки?

Увы, вы правы, и никакие признания ничего уже не вернут. Как оказалось, совершенно напрасно канцлер Шульце пообещал оставить скандинавским странам свободу и заявил, что сами скандинавы только заплатят Европейскому Союзу за связь с Гардарикой по сто тысяч долларов.

Зато мы начали понимать загадочный северный менталитет. Для северян свобода понятие философское, а за такие деньги все они лично порешат кого угодно.

Русские же и раньше хорошо во всём разбирались, быстро перевели доллары в местную валюту и оклеили города Дании, Норвегии и Швеции карикатурными изображениями канцлера Шульце и других европейских политиков со словами на местном:

– Ты должен мне миллион крон!

Самое неприятное, что слова уже нельзя взять обратно, эти деньги обещаны простому европейскому народу, а его вот прямо сейчас лучше не нервировать. Но и это мелочи по сравнению с открытием, что русские могут в пропаганду очень хорошо.

А русские, оказывается, могут не только в пропаганду. Это же европейцы внушали им веками, что они ни на что не способны, но убедили больше себя. Европа повторяла, что руками русские ничего не умеют, закрыла для их товаров свои рынки, а от Гардарики нужны только ресурсы – больше, дешевле, а лучше бесплатно.

Гардарика же в ответ топила корабли, устраивала вооружённые провокации на границах или выкручивала руки с иными вопиющими нарушениями международного права, которое по дикости не признавала. В результате она продавала Европе ресурсы по самым высоким ценам, если вообще продавала, а на европейские товары ввела заградительные пошлины.

Тут нужно особо отметить этот момент – европейские товары всегда были по карману лишь богатым русским, европейцы сосредоточились на уровне роскоши. То есть взаимная торговля велась, и торговцы богатели. Европейские товары были у русских всегда!

Но их, по сути, не было. Простой народ Гардарики, конечно, подражал богатеям, и промышленники развивали копирование, которое назвали импортозамещением.

У них не было огромных европейских рынков, они не могли наладить массовый выпуск. И промышленникам всегда приходилось много платить работникам. Начальные условия, как видите, аховые.

Однако если работникам хорошо платить, рынок получается весьма ёмким. Русские не могли продавать своим миллионы условных велосипедов, но добились того, что каждый велосипед, хоть и стоил дороже, был легче, функциональнее и служил очень долго. Так образовалось их конкурентное преимущество – высокое качество. То есть дело давно ушло намного дальше простого копирования, но это пока просто к слову.

Далее русские совсем не те люди, чтобы хорошие деньги платить просто так. Производительность труда стала пунктом их национального помешательства. Они, как могли, снижали стоимость продукции. Но с европейцами, конечно, тягаться не могли и поддерживали заградительные пошлины на высоком уровне.

Только кто мог это сделать в Гардарике? Вся политика там в руках магов, и маги вдруг оказались, судя по зарплатам, очень хорошими работниками. Главное, что они прямо заинтересованы в сбыте товаров. Промышленность Гардарики перенасыщена магами по сравнению с любой страной.

Но, извините за повтор, русские никогда не платят просто так, всегда добавляют обязанностей за то же жалование. В результате маги сильно заняты в производстве, а у продукции Гардарики главное конкурентное преимущество – магическое качество.

А теперь всё это подытожим. С первого взгляда Гардарика переживает настоящее бедствие, утеряно почти треть промышленно развитой территории. Но ведь промышленники Гардарики всегда так живут. Они в условиях постоянного бедствия просто существуют, для них не случилось чего-то принципиально нового.

Заметим, что это армии Европы воюют в Гардарике, однако та выпускает достаточно оружия, чтобы успешно противостоять европейцам. Промышленность Гардарики привыкла перестраиваться и приспосабливаться к любым условиям. А кто не привык, тот давно умер в нищете.

Более того русские заранее расставили акценты и перевели уже свою промышленность на военные нужды, тогда как в Европе ещё думают, что делать с большими заводами по выпуску сантехники или офисной мебели.

Небольшое предприятие относительно нетрудно перепрофилировать или не жалко тупо закрыть и распилить. А если в поточные линии физически нельзя вносить изменения? И на заводе работают тысячи человек?

Русские же всегда этим занимались и продолжают в том же духе. Они изначально заточены под выпуск специальной продукции небольшими партиями, и их промышленность быстрее реагирует на требования фронта.

Русские вещи во всём лучше европейских. Зимой у европейцев высоко ценятся русские шинели, и нужно отметить – они у врага есть и появились вовремя. Стрелковое оружие русских бьёт точнее, неприхотливо, служит дольше. Самолёты летают выше и быстрее, а о танках и речи нет.

У Гардарики хватило возможностей создать перед войной запасы буквально всего, особенно стратегических материалов, и она спокойно пережила временную остановку предприятий из-за реорганизации, непрерывно обеспечивая войска всем необходимым.

У Европы для создания таких запасов никогда не было денег. Если бы европейцы и попытались запасти что-то сравнимое, их бы постиг страшный кризис, по сравнению с которым любая война – детский утренник.

И да, Европа вторглась в Гардарику, но вошла она с запада, а ресурсы Гардарики в основном гораздо восточнее. Те же легирующие металлы у русских тупо есть, а Европа покупала в Гардарике и в Америках. Без добавок в броню танки Европы всегда будут уступать русским…

* * *

Канцлер Шульце закрыл папку с докладом и рекомендациями, снял очки и загрустил. Умники для наглядности присовокупили несколько добытых смелыми европейскими разведчиками русских листовок.

Справедливости ради нужно отметить, что-то у этих безруких бездарей получилось, иные европейские лидеры прям как живые и могут вызвать улыбку. Но Шульце не улыбался.

Он на себя совершенно не похож! Что это за нос?! У него никогда не было такого носа! И пальцем он так не делает! А ведь в истории этих стран таким его и запомнят будущие поколения! То есть если Гардарика победит…

А Гардарика не победит никогда! Это всё чёртов доклад навевает неправильные мысли! Его вовсе не волнует, что там будут думать какие-то шведы, которые после вот такого даже не родятся!

Приказать умников расстрелять? Хм…

А где брать других? К тому же, если другие и найдутся, напишут они такой же доклад, а читать это второй раз канцлеру совершенно не хотелось. И так всё ясно.

И эти ещё не расстрелянные умники советуют в целом правильные вещи. Действительно ведь, сколько ещё содержать столько войск в этой несчастной Дании, держать в осаде все пять её портов, и снабжать солдат автотранспортом по одной разбитой дороге?

В этой Дании уже совершенно нечего взять – там одни партизаны! То грузовики сожгут на дороге, то вообще взорвут склад…

Тут могут возмутиться мои читатели, и даже удивятся мирные датчане, такое совсем не в их натуре. Мирных датчан нашей реальности я спешу успокоить – их магические аналоги, прочитав доклад канцлера, возмутились бы и удивились не меньше. Они тоже совершенно непричастны к этим грузовикам с тушёнкой, тем более к вещевому складу! Их там вообще не было!

Тихо-тихо, без нервов. Просто такова логика войны. Если есть противник, существует и линия фронта, а за ней и тылы. В тыл из Европы идут составы, их разгружают в склады, и из них снабжают автотранспортом армии.

Вот везде, где есть снабжение, там обязательно есть снабженцы и чисто теоретически на путях снабжения действуют партизаны – всё жгут и взрывают.

Случаи диверсий проверяют контролёры из столичных штабов. В мире магии все ревизоры обязательно маги, поэтому их не хватает, и диверсии расследуют выборочно, а проверяют с определённой периодичностью. Магам ревизорам никто не может соврать! И снабженцы всегда к их приезду собирают пухлые конверты. У ревизоров начальство тоже маги, так что содержимое конвертов в основном забирают они.

В эту логику вопреки обыкновенному сопротивлению впихнули даже Польшу. Противника и фронта там нет, Польша исключительно добровольно присоединилась к Европейскому союзу! А потому там нет и быть не может никаких партизан!

Ну а отдельные взрывы и поджоги совершают банды террористов, их ловят органы местного правопорядка при дружеской помощи европейских спецслужб и войск Гер… э… то есть просто европейских войск. И всех в обычном порядке проверяют общеевропейские структуры.

Да что Польша, такой порядок заведён даже в Африке, хотя туда вообще надо сначала плыть по морю, где шныряют проклятые англичане. И на самолёте туда летают редко, в небе англичане с американцами тоже встречаются.

Поэтому снабженцев в Африке проверяют местные военные власти, и у тех всегда образцовый порядок. Написано, что столько-то сот-тысяч литров горючего сожгли бедуины, значит, его сожгли бедуины.

Самое неприятное, когда партизаны есть не теоретически, и настоящие эшелоны реально летят под откос. Почти на глазах снабжения практически гибнут не проданные, не пропитые и не проигранные материальные ценности.

И для расследования особенно крупных происшествий отправляют комиссии. Их офицеры готовы вместо Гардарики плыть или лететь даже в Африку, но приказы неумолимы. Они подписывают всё предложенное, сами доплачивают за безопасность и в случае счастливого возвращения целуют асфальт на берлинских перронах.

Но в Дании всё иначе. Партизаны там существуют просто для статистики, потому, что должны быть. Раз в месяц приезжает проверяющий, ему сдают очередного зарвавшегося неудачника и сто тысяч марок, из которых проверяющий со своим докладом отдаст начальству восемьдесят.