Текст книги "Тройное дежавю"

– О! – только и успел выдохнуть я.

Но она уже расстегнула блузку и на этом мысли выпали из моей головы. Две аппетитные округлости, ткнувшиеся мне в морду, почти выпрыгивали из бюстгальтера, разукрашенного мелким розовым цветочком. Кружева попали в нос, но было бы мерзко с моей стороны испортить сей прекрасный момент. Чтобы не чихнуть, я высунул язык. Он прилип к ее коже чуть выше пупка. У ее лосьона для тела был горьковатый привкус, не рассчитанный на то, что его будут лизать или на чуткие рецепторы зооморфа.

Человеческие самочки любят обмазываться всякими посторонними жидкостями: крема, лосьоны, духи и прочая щиплющая дрянь. Но зато кожа у них удивительная: мягкая и гладкая.

Очевидно, мой высунутый язык был принят за знак возбуждения. Она забралась сверху, стиснула меня бедрами и узкая койка тюремной камеры заскрипела под весом наших тел. Ухватив меня за остроконечные большие уши, она оттянула мою голову назад, зарылась пальцами в рыжий загривок и сунула свой язык мне прямо в пасть.

Не понимаю, почему люди так делают. Мне лично это никакого удовольствия не доставляло, но, будучи джентльменом, я не сопротивлялся.

– Никогда раньше не делала этого с таким как ты, – сообщила она, обдав меня горячим дыханием и окутав россыпью золотых локонов.

Никогда раньше не делала этого с заключенным? Или никогда раньше не делала этого с зооморфом? Или не делала этого с зооморфом моего вида?

 Каждый в заселенной Вселенной знал – люди делают это со всем, что шевелится и не шевелится: с зооморфами, андроидами, рептилоидами, ихтиоморфами, инсектоморфами и даже космическим желе. И все это вне зависимости от пола, вида, количества щупалец, вибриссов, крыльев и хвостов. Поэтому я не ответил. И не поверил. Я положил лапу на ее упругую задницу и сжал. Она разрумянилась, голубые глазища заблестели. Заелозила на моих коленях, полезла руками вниз. Молния на моей ширинке издала радостный вжик.

– О-о-о!

Это восклицание было лучшим комплиментом. И да, природа была ко мне благосклонна.

Она привстала, расстегивая на мне измятую рубашку, провела руками по густой шерсти на груди и животе и склонилась ниже. Чтобы она ни плела про свой первый раз с “таким как я”, ее мягкий ротик “говорил” об ее опытности в любовных играх. Откинувшись чуть назад, я запрокинул голову. Не то чтобы грязные разводы и подтеки на коричневом потолке той клетушки, в которую меня запихнули, особо меня занимали.

Вот уж не думал, что эта ночь окончится тем, что чудная блондиночка опустится передо мной на колени. Я заприметил ее в клубе. Она двигалась по танцполу с грацией дикого животного на охоте. Короткое платье цвета морской волны, длинные ноги, крутые бедра. Такая разгоряченная. Я попытал счастья, но она,  кажется, не оценила мой высокопарный комплимент. Почти тут же подлетел ее дружок, расхрабрившийся от количества принятого алкоголя, и попытался вцепиться в мою шкуру.

Она с придыханием поднялась, встала на четвереньки на край койки. Короткая кожаная юбчонка задралась, демонстрируя все те же мелкие розовые цветочки и на трусиках.

– Давай, мой пе-е-есик, тебе же так нравится? – выдохнула она.

Официально, я отношусь к роду лисьих. Но разве я ученый, чтобы спорить? Нельзя сказать, что собачья поза была моей излюбленной. Я могу делать это с самочками во всех известных позах, и готов выучить новые, если они мне еще не известны. Я встал и приспустил лоскуток ткани с игривыми цветочками.

Она оказалась очень активной. Мы перепробовали несколько почти акробатических позиций, прежде чем она успокоилась. Удовлетворенно откинувшись на скрипучую койку, она извлекла из сумочки сигарету и закурила. Клубы дыма путались в ее изрядно растрепавшихся волосах, щипали мне нос и глаза, но я не жаловался.

– Послушай, а-а-а, – я сообразил, что не знаю ее имени.

– А-айрис, – протянула она, облизывая жаркие, пухлые губы.

– Послушай, Айрис, ты прости за клуб. И я был бы очень благодарен если бы мог выйти отсюда…

– Я уже внесла-а залог.

– О-о, эммм. Спасибо.

Я застегнул брюки, рубашку, глянул на нее через плечо. Вся розовенькая и расслабленная, она не потрудилась вернуть трусики на место и те болтались на одной ноге. Белая блузка перекрутилась жгутом и захлестнула тонкую талию, лямки бюстгальтера съехали, над кружевом выглядывал бугорок соска. Чудная самочка.

– Н-ну, я тогда пойду?

– Мммм, ага-а-а… – она затянулась, леностно покачала ногой, свесившейся с края койки.

Без особой надежды я дернул ручку двери, но та, вдруг, поддалась. Какая-то хреновая система безопасности. Меня встретил перекресток коридора, стол дежурного, из-за которого выглядывала его лысина, и вялые аплодисменты Гэри.

– Отличное шоу, – сообщил он мне.

Я хотел спросить о чем он, но Гэри кивнул мне за спину своей почти квадратной, рогатой башкой. Обернувшись, я уставился в прямоугольный монитор, нависший над дверью камеры, из которой я только что вышел. На экране, во всей красе, Айрис пыталась вернуть на место юбку.

Охранник гаденько ухмылялся в жидкие усики.

– Попроси сделать тебе копию, – проворчал я.

– Попрошу сделать две. Отправлю одну твоей мамочке, – прогромыхал Гэри.

Его бычья морда скривилась в подобии улыбки. Сложив огромные ручища на широкой груди, он глядел на меня крупными карими глазами.

– О, ладно, – сказал я, махнув лапой, – давай уберемся отсюда… Я устал…

– Конечно, Лекс. Ты же потратил столько сил.

– Заткнись, Гэри.

В эту несусветную рань город спал. Уличное освещение уже отключили. В конце проспекта поднималось тусклое белое солнце, второе же, красно-оранжевое, должно было взойти через пару часов. Небо казалось бледным, почти зеленым, словно его изрядно тошнило. Гэри подал знак ближайшему такси. Целый выводок их жался к тротуару у полицейского участка, поджидая незадачливых сидельцев, вроде меня. Гэри еле поместился на переднем сиденье, покачивающегося на воздушной подушке, автомобильчика. Я же плюхнулся на заднее, растянулся там и даже задремал. Шкура у меня пропиталась запахами дешевого алкоголя, сладких духов Айрис и ее сигарет, ну и менее приятными ароматами той камеры, в которую меня пихнули.

Я проснулся от толчка – машина остановилась. Гэри приложил карту к пухлому металлическому пузу робота-водителя и оно недовольно заурчало, будто зная какие крохи остались от нашего бюджета. Но на такси хватило, пузо мигнуло зеленым и нас выпустили из этого подобия шара для хомячков. Я вывалился из липкого салона на залитую бетоном и солнцем площадку стоянки.

Последние пару шагов до корабля оказались самыми тяжелыми – я не чувствовал лап от усталости. Вот он, на месте 2-В. Отличная, чутка старомодная посудина, покрашенная в синие и зеленые цвета. Обтекаемый корпус, выпуклое стекло над кабиной пилота, острые надкрылки и дыры двигателей. Дом, милый дом.

Шлюз отворился стоило мне приложить лапу к сканеру. Внутри пахло пылью и остатками еды, меня начало немного мутить от этих запахов. Кишка коридора проходила через весь корабль от головы – командной рубки, до задницы – моей комнаты. Именно туда я и направлялся, когда яркий красный свет плюнул мне в морду.

– Лекс?! – взвизгнул на меня электронный голос, – Ты выглядишь отвратительно.

– Спасибо.

– Так, будто первую половину ночи бухал, а вторую провел в тюрьме, где тебя поимели еще до того, как ты добрался до душевой и уронил мыло.

– Так и есть, Q, так и есть…

Гэри за моей спиной гоготнул, бросил свою куртку на кресло второго пилота и принялся изучать показания приборных панелей. Взошедшее второе солнце освещало его бычью голову и плечи, обтянутые затасканной футболкой. Q мигнул на меня, он был похож на лампочку свисающую на изогнутой ножке с потолка.

– Можно мне кофе, Q?

– Конечно, Лекс.

Совершенно круглый глаз Q мигнул на меня вновь и заскользил по магнитной полосе на потолке в хозяйственную часть корабля.

Я же пополз в свою комнату. На входе, запутавшись лапами в раскиданных вещах, отправил их по углам несколькими неловкими пинками. Следовало попросить Q прибраться. Но это значило бы, что я должен буду принести ему свои извинения и признать его правоту в нашем последнем споре. А я был не готов признавать себя “грязной скотиной, которой для существования просто необходима нянька”. Так что я просто выжидал, пока Q не выдержит этой холодной войны, и в один прекрасный день я вернусь в чисто прибранную комнату, а он сделает вид, что никакой ссоры между нами не было вовсе.

Прохладный душ вернул мне некоторое количество растраченных сил. А выпитое за вчерашний вечер даже перестало проситься наружу. Чашечка кофе и десять часов сна должны были окончательно поставить меня на лапы.

Завернувшись в последнее чистое полотенце, что мне удалось найти, я уставился на себя в небольшое зеркало над раковиной. Из него, будто со старой моментальной фотографии, на меня в ответ уставилась лисья морда с зелеными глазами. Уши торчком. Белые подпалины спускаются по морде и шее на грудь и живот. Мама называла меня красавчиком и я никогда не оспаривал это утверждение.

Благоухая мокрой шерстью, я вышел в коридор. Q поджидал меня у дверей. В одной руке чашка кофе, в другой старая (где только он ее откопал) грелка. Я принял чашку из его тонких металлических, скелетоподобных пальцев.

– А это что? – я ткнул в грелку.

– Лед.

Наличие определенных мимических мышц, позволило мне приподнять одну бровь, изображая недоумение.

– Лед?

– Лед для твоей задницы, Лекс. Сам сказал – тебя поимели в тюрьме.

Поперхнувшись, я начал отплевываться дрянным кофе, разбрызгивая его по стенам.

– Иди ты сам в задницу, Q! Я не это имел в виду!

Рука Q сделала жест, изображавший пожатие плеч, и он, держа грелку двумя пальцами, направился  прочь.

– А нет ли у нас кофе получше? – крикнул я ему вдогонку.

– А нет ли у нас денег побольше?

– Что, все так плохо? – этот вопрос я адресовал уже Гэри, выглянувшему из кабины пилота.

Наша кредитка осталась у него. Я успел сунуть ее Гэри до того, как парочка полицейских ткнули меня носом в кучку объедков, чью-то слюну и измятый пластиковый стакан, брошенный посреди танцпола.

– Пффф, – ответил Гэри, раздувая ноздри.

Его каштановая шкура лоснилась – он казался свежим и чистым, даже отдохнувшим. Пока я торчал за решеткой и вычесывал из себя клопов, этот засранец, наверняка, вернулся сюда и соснул часа четыре, а то и все пять.

– Мне пришлось оплатить “погром” в баре. И счет того парня, которого ты приложил. Так что, если бы не любительница животных, тебе пришлось бы ждать решения суда.

– В смысле, настолько плохо?

– Ага.

Я хотел выругаться, но мои еще не начавшиеся излияния опередил треск звонка.

– Посетитель! – завопил, вторя этому треску, Q.

Шлюз отворился и на пороге, не решаясь войти и оглядывая внутренности корабля, появилась Айрис. Она успела переодеться, но деловой стиль, в который она облачилась, совершенно ей не шел. Узкая юбка цвета мокрого асфальта (слишком длинная) скрывала ее круглые коленочки. Пуговица на пиджаке еле выдерживала натиск пышных форм, блузка застегнута до верху и даже воротничок поднят. Это было не сексуально, по крайней мере на мой изысканный вкус.

Айрис окинула взглядом полуголого меня и тут же отвернулась. Это было почти оскорбительно. Я, конечно, не такой качок как тот же Гэри, но все же в отличной форме. Да и трудно быть в плохой форме, когда у тебя зверский обмен веществ и не так много денег на чревоугодие. Я уже был готов поделиться с Айрис своим возмущением, но она заговорила первой.

– Это офис компании “Беремся за любую работу”?

– Он самый, – подтвердил я.

Она повторно осмотрела коридор, меня и Гэри сомневающимся взглядом.

– Вы принимаете заказы на доставку?

– Курьерская работенка? Конечно. Назовите систему, планету, адрес и мы все сделаем в лучшем виде.

– О! Доставка местная.

Тут растерялся я. Проще же было отвезти самой или нанять соседского мальчишку за пару кредитов. Но я не стал возражать. Во-первых, нам нужны были деньги. Во-вторых, вдруг она вновь захочет задрать юбку. К чему лишать ее достойного предлога? Или это во-первых, а деньги во-вторых?

– Конечно. Мы доставим вашу…

Она извлекла из сумки приличного размера прямоугольную коробку, кое-как облепленную скотчем, с надписями, сделанными черным маркером, по бокам.

– … Вашу посылку, – закончил я, но она не спешила передавать коробку мне.

– Ста кредитов достаточно?

– Конечно! – я постарался звучать без внезапно вспыхнувшего энтузиазма.

– Адрес тут. Но доставить нужно сегодня, с 16 до 18.

– Сделаем в лучшем виде.

– С 16 до 18.

Я раззявил пасть изображая радушнейшую улыбку, но Айрис не отреагировала. Достав из сумочки хрустящую, новенькую банкноту она придавила ее посылкой и оставила весь этот бутерброд на подножке корабля, так и не ступив внутрь. Небрежно кивнув на прощание, Айрис поспешила прочь. Куда бы она ни торопилась, узкая юбчонка не позволяла ей набрать необходимую скорость.

Я подобрал коробку, попытался сунуть банкноту в карман, но цепкие пальцы Q ухватились за нее, чуть не порвав. Пришлось отпустить.

– Нужно оплатить стоянку.

– А кофе?

– Нет!

– Но…

– Нет!

Я махнул лапой, протянул печальное “эх” и глянул на часы, светящиеся цифры которых украшали конец коридора. Было еще достаточно времени до оговоренного срока доставки, чтобы предаться сладостному сну. Я направился к себе. Откопав кровать из-под горного хребта смятых коробок от лапши, с залежами жестянок, увенчанных шапкой белоснежных просроченных счетов, я забрался под одеяло. Закрыл уставшие глаза.

– Лекс, уже 18:12, – острый и холодный палец ткнул меня в плечо.

– Мммм… – я был возмущен донесением до меня сей совершенно излишней информации.

До моего сонного сознания не сразу дошло зачем Q вообще решил сообщить мне время. Потом я понял. Резко сел на постели. С тумбочки на меня смотрела надпись сделанная маркером на коричневом плотном картоне: “доставить с 16 до 18”.

– Твою-то мать! – простонал я, – Ты почему не разбудил меня раньше?!

– Я будил.

Голос Q не способен был выражать никаких эмоций, но я-то знал, что он сделал это специально. Он явно не будил меня, а все потому что: “я не собираюсь быть твоей нянькой, Лекс!”. Вот ведь сволочь.

– Ладно…

Может ничего страшного? В конце концов, это же просто посылка. Я запустил лапу в кучу одежды и вытянул оттуда футболку. Смахнув с нее крошки, сунул голову в ворот. Поверх, дабы прикрыть пятно от соуса (будто кто-то пырнул меня в самое сердце), накинул куртку и, взяв коробку под мышку, бросился прочь. Еще пару минут мне потребовалось, чтобы найти кредитку в комнате Гэри, под аккомпанемент его громогласного храпа.

Вечер был душный. Сидя в такси, я радовался, что зооморфы не потеют, потому что стекла заклинило и они отказывались опускаться. А мой робот-водитель на все просьбы отвечал лишь вежливым “да” и менял радиостанцую в трещащем приемнике. Прослушав с десяток популярных треков будто бы исполненных на дрели и пиле, к 19 часам я прибыл по адресу.

Меня встретила цепочка типичных загородных домов по обе стороны аллеи. Они отличались лишь цветом заборчиков и цифрами на почтовых ящиках. Я отпустил машину, ехать назад в компании пилы и дрели у меня не было ни денег, ни моральных сил. Назад мне предстояло прогуляться пешком и я ощущал, что, возможно, готов принять в себя некоторое (незначительное) количество пищи по дороге.

Сверившись с адресом на коробке, я выбрал дом по правую лапу с ровненькой живой изгородью. Эта изгородь и запах бассейна так и кричали: “Эй, парень, у нас есть садовник за 5 кредитов в час, чтобы следить за всем этим!”. Первое солнце уже зашло, но второе было еще достаточно высоко, чтобы играть оранжевыми отблесками на стеклах и дверях первого этажа. С улицы отлично просматривалась гостиная, похожая на дорогущий аквариум с декорациями из дорогущего же дерева. Мечта вуайериста. Потому я потратил лишь пару минут на ожидание того, что в этой гостиной кто-нибудь появится, и пошел дальше к калитке.

Я уже собирался надавить на звонок – крохотную, черную кнопку, похожую на любопытный нос, когда из-за угла дома появилась Айрис. На ней был славно-узкий купальник на завязках, перетягивающих плоть как бантик на подарке. Она вытерла волосы полотенцем, бросила его прямо на коротко подстриженный (5 кредитов в час!) газон и растянулась в плетеном шезлонге. Капельки воды застыли на вершинах ее холмов, не решаясь скатиться с таких крутых откосов.

Я повертел посылку в лапах, размышляя, не опоздал ли на вечеринку. Видимо, доставка была лишь милым предлогом продлить наше знакомство. Хотя сто кредитов немного задевали мои нежные чувства. Я ценю себя гораздо выше. И да, я опоздал, но готов был, безусловно, искупить свою вину.

Я пошел по тротуару вдоль изгороди, достаточно низкой, чтобы соседи с завистью могли лицезреть круглый бассейн, выложенный мелким синим кафелем, цветник и беседку, увитую плющом. На крыльце – набор садовой мебели и гриль, как с рекламы из глянцевого журнала. У Айрис уж точно дома был хороший кофе.

Поравнявшись с шезлонгом, я махнул Айрис лапой, но глаза у нее были закрыты. Малюсенькое бикини тонуло в складках кожи. Она была аппетитной, как сладкий розовый кексик с кремом.

– Привет!

Я вновь махнул ей. Она повернула ко мне лицо, вздрогнула, ротик ее открылся в изумлении. Голубые глазища стали еще огромнее. Секунду-другую она растерянно глотала воздух, и в итоге разразилась оглушительным визгом.

Я оторопел, отступил от изгороди, а она все продолжала визжать.

– Питер! Питер! – восклицала она, – Это опять он!

Из дома, спотыкаясь, выбежал мужчина: растрепанный ежик темных волос, фигура, начавшая расплываться от хорошей жизни и сидячей работы. Я узнал его по живописному фингалу под глазом (последствия одного из моих лучших ударов правой). На свету он выглядел иначе, нежели в лучах софитов ночного клуба – старше, ниже ростом и каким-то осунувшимся.

– Эй! – завопил он и кинулся прямо на меня, но налетев на живую изгородь, запутался в ней.

– Полегче! Погоди, друг, – я попытался отгородиться от него картонкой, но он явно не был настроен общаться.

Изгородь трещала, ломаясь под его напором. Решать надо было быстро. И я решил, что разумнее будет ретироваться. Развернулся и кинулся бежать вниз по улице. Мерзкое заходящее солнце слепило глаза, крики Айрис и ругань ее Питера подгоняли меня, били в спину.

Остановившись за перекрестком, я согнулся вдвое, пытаясь отдышаться. Хорошо, что Гэри со мной не поехал, он бы изрядно посмеялся над моей спортивной формой. Я готов был выплюнуть собственные легкие. Желудок слипся. Я высунул язык и слюна капала мне под ноги. Жалкое зрелище. По счастью, меня, кажется, никто не видел. Питер не преследовал и крики Айрис утихли.

Что за бред?

Прежде чем я повернул в сторону центра, пришлось обогнуть квартал. Настроение упало, завалилось за горизонт вместе с оранжевым солнцем. В первом попавшемся магазинчике я купил бутылку воды, на сэндвич уже не хватило. Денег на карте осталось гораздо меньше, чем я думал.

Я устало поплелся в сторону стоянки и добрался туда лишь после полуночи.

Мое “триумфальное” возвращение сопровождал мелодичный храп Гэри. Q даже не появился, чтобы  меня встретить. На кухне я нашел пачку зачерствевших галет и, хрустя ими, ввалился в спальню. Положил не доставленную посылку на тумбочку.

– Тебе звонят.

С потолка свесился Q, чуть не ударив меня по макушке.

– Соедини.

Q мигнул, красное свечение сменилось синим и я увидел гневное лицо Айрис, обрамленное золотистыми локонами.

– Идиот!

Я хотел возразить, но она затараторила дальше:

– Я велела доставить с 16 до 18! Разве это так сложно! Каким идиотом нужно быть, чтобы не справиться с таким простым поручением?!

От такого напора я растерялся и, даже когда она замолчала, ответил не сразу.

– Послушай… – начал я.

– Ладно, – она не собиралась слушать, – Второй шанс. Ты доставишь коробку завтра в 8 утра по другому адресу. Я пришлю. Понял?

– Понял. Но я хотел бы…

Ее не интересовало, чего я хочу – она отключилась.

Вздохнув, я вытряхнул остатки крошек из пакета себе в пасть, поперхнулся. Пока я откашливался, мой взгляд упал на помятую коробку. На боку было написано “Не открывать”, “Не трясти” и много восклицательных знаков. Они походили на заборчик. Кусочек скотча отклеился и часть крышки отогнулась, будто приглашая заглянуть-таки внутрь. Упаковка была простенькая, вернуть ее назад не составило бы труда, а мое любопытство разгоралось.

Что за игры, в конце концов? Я принял посылку от Айрис и должен был доставить ее в дом Айрис, дружку Айрис? Тому, которому прошлой ночью дал по лицу. А он попытался вырвать из меня пару клоков шерсти за то, что я проявил чрезмерное внимание к Айрис.

Что за бред!

Так что в коробке?

Я подцепил скотч когтем, тот отошел с противным треском и коробка открылась. Под картоном оказалась пластиковая крышка пищевого контейнера. Айрис посылала дружку кексики и тревожилась, что я доставлю их черствыми? Я собрался заглянуть внутрь.

– Не открывай! – голос Q зазвенел, впиваясь прямо в мозг.

– Почему?

Я отдернул лапы, заткнув ими уши.

– Это бомба.

– Что?!

– Бомба, Лекс. Мои датчики показали, что это бомба.

– Только сейчас показали?!

– Нет, конечно, еще утром, когда она оставила посылку на пороге.

– И ты говоришь только сейчас?!

– Я не понимаю, почему ты орешь, Лекс. На Цицее-8 ты сам велел выключить оповещение о взрывчатых веществах.

– Тогда мы их перевозили, и твои сирены действовали мне на нервы! Но сейчас-то совсем иное дело!

– Я все еще не понимаю претензий, Лекс.

Во мне остались только ругательства и именно их я перечислял последующие минут десять. Кажется, ни разу не повторился. Q закатывал свой единственный глаз, выражая презрение к моему ораторскому искусству. Когда я наконец выдохся, он спросил:

– Так и чего ты хочешь?

– Обезвредь эту дрянь! Или выброси ее в космос. Что угодно! Нужно избавиться от этого!

– Избавиться? Проще доставить по адресу.

– Чего?!

Отворот картона с адресом и именем получателя смотрел прямо на меня. Но вместо “Питер Казински” я видел подбитую физиономию того бедолаги.

– Парня разнесет на куски, если он это вскроет?

– Определенно.

– Хочешь сделать из меня самого дешевого киллера во Вселенной?

– Ты прав, сто кредитов не достаточная сумма. Я разминирую.

С потолка спустились его тонкие руки, обхватили коробку и понесли ее прочь. Глаз последовал за ними. Я выдохнул, когда двери закрылись, отгородив меня от проклятой посылки, откинулся на подушки и закрыл глаза.

Итак. Меня хотели подставить. А милашка Айрис хотела убить своего дружка. Мое ли это дело? Жаль его, конечно. Но не лучше ли просто убраться отсюда поскорее и оставить Питера на произвол его судьбы? С другой стороны, я дал ему в глаз и поимел его подругу. Смогу ли я спать спокойно, если просто слиняю с места событий?

Уснул я раньше, чем решил эту дилемму. А проснувшись, в районе семи утра, принял спокойный и крепкий сон за соответствующий знак. Посылку доставлять я не собирался, но предупредить парня стоило той сотни кредитов, что я получил.

Наспех ополоснувшись, я выпил дрянного кофе и несколько раз позвал Q прежде чем тот соизволил появиться.

– Ты получил новый адрес?

– Но я уже разминировал посылку. Собрать ее назад?

– Не! Не! Не! Просто дай мне этот адрес. И скинь денег на такси.

– Это неразумные траты.

И я был согласен с Q, но ничего не сказал. Набросил куртку и вышел, засунув бумажку с адресом, что выдал мне Q, в задний карман брюк. Утречко было раннее, но уже парило. Все то же мутное, нагоняющее дурноту небо – меня от него укачивало. Первое (белое) солнце поднималось, а неоновые вывески уже погасли, редкие запоздалые гуляки разбредались по домам. Окна машины опять не открывались, приемник опять трещал. День начинался отвратительно, и я больше суток нормально не жрал.

Когда такси остановилось у какой-то стройки, я был уже на пределе, двинул железяке за рулем, но он только повторил, что я на месте. Пришлось выйти, потому что водитель не прекращал бубнить “вы прибыли”. Его монотонная уверенность не оставляла мне выбора. Я осмотрелся.

Недостроенный двухэтажный коттедж в самом конце улицы, заставленной точно такими же островерхими будками. Не многие из них были заселены. Лужайка перед домом представляла собой сплошную полосу препятствий – я с трудом преодолел эту жижу. По второму этажу кто-то топал. Я направился туда, стараясь не прислоняться к стенам, чтобы не заляпаться в побелке.

Второй этаж. Голые стены, проемы пустых оконных рам, мешки цементной смеси и прочие стройматериалы. Питер Казински как раз склонился, проверяя стыки плитки под ногами. Он стоял в пол оборота, и заметил меня лишь на верхних ступеньках лестницы.

– Опять ты!

Он гневно сверкнул на меня фингалом и, сжав кулаки, изо всех сил попытался казаться угрожающим. Получалось у него неважно. Будто он с каждой нашей встречей становился все более и более жалким. Синяк его пожелтел, левый глаз заплыл, эта половина лица была похожа на печальную морду тех собак с грустнющими глазами, в обрамлении складок кожи.

– Спокойно, друг! – я примирительно поднял лапы.

– Что тебе надо, псих? Я вызову полицию! Хватит преследовать меня и мою жену!

– Жену? Вот это… хм… сюрприз. Слушай, у меня плохие новости, друг. Твоя жена пытается тебя убить.

– Что за..! Я звоню в полицию! – он полез в карман пиджака.

– Стой, стой, стой. Твою жену зовут Айрис. Миниатюрная блондинка, шикарные формы, на правой ягодице родинка, похожая на клубнику!

– Т-ты, ты… что за..!

Он двинулся на меня, нелепо размахивая кулаками.

– Откуда по-твоему я узнал адрес? Вчера я принес тебе коробку, в ней была бомба! Айрис дала мне посылку и назвала адрес!

– Но… откуда ты знаешь… Айрис… родинка…

– Я созерцал эту родинку… некоторое время на расстоянии вытянутой руки, – я как можно тактичней изобразил случившееся при помощи пантомимы.

Бедняга Питер стал пунцовым, как вареный рак. Он весь поник, руки начали беспорядочно теребить отвратительный галстук в зеленый горошек.

– Мне жаль, – соврал я, – Но важно не это, друг, жена хочет твоей смерти!

– Этого не может быть. Просто не может быть, – он провел рукой по круглому лицу, утирая пунцовость, – Мы с Айрис любим друг-друга. Полгода как поженились… Мы счастливы в браке! Когда… Как ты и Айрис?

– Вчера утром она пришла за мной в участок, уплатила залог, ну и…

– Утром? Нет, быть того не может. После того, что случилось в клубе, мы вернулись домой и легли спать. Она просто не могла!

– Питер, как крепко ты спишь?

Он молчал.

– Ты уснул, она переоделась и приехала в участок.

– Переоделась. Переоделась? – повторил Питер, – В чем была Айрис?

– Кожаная мини, блузка и белье в розовый цветочек.

– О…

Лицо Питера обмякло, он с облегчением выдохнул и даже попытался улыбнуться дрожащими губами.

– Это не моя Айрис.

– Что?

– Это не моя жена. Не моя Айрис.

– Не хочу тебя расстраивать, но я хорошо рассмотрел ее еще в клубе.

Он глянул на меня как на умственно отсталого.

– Мы были в клубе вчетвером. Я, Айрис, Айрис и еще ее приятель… Ты пристал к моей жене. Я разозлился, мы подрались… Но Айрис попросила меня не подавать заявление о нападении…

– Твоя жена?

– Да нет же! Моя бывшая жена – Айрис! Она даже поссорилась с Дагом из-за тебя… ему показалось, что Айрис положила на тебя глаз…

– Я запутался… они что, близнецы?

– Ты насмотрелся дешевых детективов, идиот?! Айрис клоны!

Я оперся о перила и вылупился на него. В этот момент больше всего в жизни я походил на помесь идиота и умственно отсталого идиота. И чувствовал я себя полным идиотом.

– То есть… ты женился, развелся и женился вновь на клоне своей жены? Что за бред, Питер? Какой в этом смысл? Они же одинаковые!

– Одинаковые? Одинаковые?! Да ты совсем слепой! Они совершенно разные! Как можно их спутать! Моя Айрис такая… а Айрис она совсем…

– Хватит! – велел голос за моей спиной, очень высокий, раздраженный.

Я вздрогнул и обернулся, мне в морду ткнулось дуло пистолета. Прямо над ним пара голубых, прищуренных глаз, из-под капюшона серой толстовки выбивались золотые локоны. Рука не дрожала, и это заставило меня отступить, стать плечом к плечу с остолбеневшим Питером.

– Тебе просто нужно было доставить коробку, идиот!

– Тише…

– Айрис… ты? Но…

– Заткнись, Питер!

– Я не понимаю, Айрис, что происходит?

– Прости.

Выстрел оглушил меня. Бедняга Питер, раскинув в стороны руки, вывалился спиной вперед через проем незастекленного окна. Следом раскрылся веер кровавых брызг. Он даже не вскрикнул, все было кончено еще до того как его тело плюхнулось на порог дома. Ярко-алая полоса потянулась по ступенькам.

Когда я отвернулся от него, Айрис уже не было. Где-то завыла сирена. Я кинулся вниз, перемахнул одним прыжком через Питера и побежал.

Мои легкие опять надрывались, желудок опять стонал, язык свисал через плечо. Мне было очень хреново, но я не останавливался. Стоило убраться подальше от всего этого. Как можно дальше, желательно на другую планету, в другую систему, в другую Вселенную, если бы это было возможно.

Я пробежал несколько перекрестков, петляя по улочкам, а когда выдохся, нашел телефон-автомат и набрал номер.

– Q, разбуди Гэри, если он еще не…

В мониторе возникла еле помещающаяся в рамку бычья морда Гэри. Он с аппетитом что-то жевал. Между крупных, квадратных зубов торчали зеленые листья салата. У меня комок застрял в горле, я сглотнул его:

– Гэри, я в беде.

– Скажи что-то новое.

Гэри не пылал энтузиазмом переться куда-либо в такую рань. Но мой растрепанный и жалкий вид возымел действие. Дожевав, он спросил где я.

Спустя 15-20 минут мы были уже в машине. Молчали. Мы оба знали, что такси может быть нашпиговано записывающей аппаратурой. Все, что спросил Гэри было “ты ел?”, и когда я отрицательно мотнул головой, он велел шоферу остановиться у ближайшей забегаловки.

Допивая вторую чашку кофе за угловым столиком, я уже закончил пересказывать Гэри свою печальную историю. Говорил тихо, а работающий над нашими головами телевизор съедал остатки моих слов. Справа от тарелки с ошметками недоеденного омлета лежала мятая красная салфетка, напоминающая пятно крови. Я смахнул ее на пол и робот-уборщик, похожий на хоккейную шайбу, проглотил ее. Над стойкой покачивалась лобастая голова робота-официанта. В ее гладкой поверхности отражались белоснежные чашки, наполовину полный кофейник и набор столовых приборов. Кроме меня и Гэри посетителей не было.

– Хрень, – констатировал Гэри.

Я промычал что-то нечленораздельное в ответ. У меня самого не было лучшего определения для случившегося.

– А теперь утренние новости, – пробубнило над головой. – Около получаса назад было найдено тело главы частной строительной фирмы Питера Казински…