Текст книги "Биография грусти. Анатомия тоски"

Биография грусти
Анатомия тоски
Алексей Мацкевич

© Алексей Мацкевич, 2014

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

«Оценка бытия»

 
Что жизнь? Калейдоскоп загадок,
Галерея пепельных картин,
Хаоса болезненный припадок
Средь души расколотых витрин;
 
 
Крупинок бег в часах песочных,
Хромое па седеющих морщин.
Что жизнь? В созвездии порочных —
Сухой туманный серпантин
 

Побежденные

 
Под флейту забытья под ветхим саркофагом
Мы сон цивилизаций прерываем ход.
Под сенью пирамид тысячелетним шагом
Парад планет, стремглав, торопит год.
 
 
Плоды Галактики в садах Семирамиды:
Сей дивный плод – начало всех начал.
Не счесть загадок властной Атлантиды,
Вселенной разума не отыскать причал.
 
 
Калипсо торжествует в подвенечном платье —
В объятиях Сатурна, у Космоса в руке.
Мы в гости просимся к Небесной Знати:
«Планеты на параде» (подпись). Небо на замке
 

В плену теней

 
Прозябаю на задворках рабского неверья
В кругу фантазий с примесью слезы;
В водовороте чернокнижных суеверий
Я – пленник Мойры, Рока и Грозы.
 
 
Я – смысл разболевшихся страданий,
Часть сомкнувшихся теней портрета
Под градом человеческих рыданий
Мне хочется быть просто частью света
 

Наследство в 21 век

 
Любовь на сваях драмы – с примесью обмана,
Лицо из складок мрамора заветренного тона,
Заледеневшие сердца, улыбка из тумана,
Душа из пепла сгнившего картона.
 
 
Игра в войну, но с подлинным патроном,
Страна Бездетство с воспаленным нервом,
Солнце в клетке с опустелым домом —
Наш подарок детям в веке двадцать первом
 

Яд письма

 
Письмом – прощальное «Привет!»,
Крыльев взмах ручной марионетки,
Безымянное кольцо на горечь лет,
Растоптанное сердце птицей в клетке.
 
 
Письмом – прощальное «Прости!».
Осколками распущенная память.
Слезам в опустошении гостить.
Разлук шипами будни ранить.
 
 
Биография прощального письма
Ядом слов глаза открыла.
Любовь, как смерть, была нема.
«Прощай! Прости! Я не любила!»
 

У финальной черты

 
На лике выжжена печать проклятья
Козни строит сатанинский рок,
Пан окрестил в своих объятьях,
Аидом окольцована печать дорог.
 
 
Люцифер на сковородке греет место,
Черти дегтем рисуют натюрморт.
Криками души запел оркестр,
Моля о всепрощении у адских ворот.
 
 
К пороку мне клубок пустили Парки,
Злой Демон гидом был в пути.
От грешников когда-то получал подарки,
Теперь они ж кричат: «Плати!»
 
 
Измена ласками пленяла,
С Распутством дегустировал вино.
Прелюбодейство мне любовью стало,
С Жестокостью мы были заодно.
 
 
Бога проклинал: был от него далек.
И вот прошу пощады – жалкий воин —
Молю о рае – я не одинок,
Но голос слышу: «Его ты не достоин!»
 

Глупость шутки

 
Этот мир – греховная подделка,
Кукольно-строптивый механизм;
С Хаосом подписанная сделка,
Глупость шутки под названьем Жизнь
 

С чистого листа

 
Начать бы жизнь мне с чистого листа,
Искомой прописью внести эскизы,
И перекрасить тени в яркие тона,
Развеять смог благоуханным бризом.
 
 
Наполнить пустоту цветущей флорой,
Заворожить печали трелью соловья,
И обмануть тоску шутливым хором,
Остановить секунды вальсом бытия,
 
 
Страстью разбудить любви порывы.
Загадка детства чтоб была проста;
Чтоб схватку будней одолеть ретиво,
Начать бы жизнь мне с чистого листа
 

На пути к Эзопу

 
Однажды гости собрались,
Да разгуторились,
И стих затеяли немалый.
 
 
Один имел такое хвастовство:
То здесь, то там он будто Фигаро,
Что путь пройдет столь необъятный
И одолеет буйный океан,
В штормах держа свой хилый стан.
 
 
Другой цвести готов был рад
Для всех, кто поэтично млад,
А сам давно впитал он седину.
Года скрывать его удел,
А строй морщин уж гимн пропел.
 
 
В кругу еще один был френд:
Вкушал он сквернословный бред,
Лестно считал себя красноречивым.
Хоть речь льстеца была густа —
Столь выразительна и плена,
Все это лишь пусты слова,
И вся его натура тленна…
 
 
..Все гости разошлись, увы,
На ноте призрачно-минорной:
Не вынесли столь участи позорной,
Пытаясь прыгнуть выше головы
 

Анатомия армейской службы

 
Солдаты завтрашнего дня поднимут
Хмельную стопку с тостом за успех.
Замшелую гражданку в части снимут,
Навьючат форму пять под резвый смех.
 
 
Вчера -размеренность домашних дел,
Сегодня же – казарменные стены.
Нет «не хочу», есть «надо» и таков удел
Прибывшей вновь солдатской смены.
 
 
Солдаты – братья сносят все невзгоды,
Мужеством одолевают камнепад,
Во имя чести побеждают годы,
Торжественно выходят на парад.
 
 
Двух лет пробег в минутах ожидания,
Воспоминаний сдавленный курок.
Солдаты ждут родных посланий
В надежде прочитать: «Люблю сынок»
 
 
Средь всей толпы в казарменной избушке
Двадцатилетний дедушка разнежен.
Спустя два года в хаосе пирушки
Он произносит: «Дембель неизбежен!»
 

Игры времени

 
С задором Утро детство озарит,
День с любовью молодость подарит,
Печально старостью Вечер наследит,
А Ночь коварной смертью ранит
 

Слепое пророчество

 
Тяжелое хмурое небо
Крадется над бравым солдатом.
Земля, где мир еще не был,
Плюется багровым закатом.
 
 
И реки багровые плещут,
И смрадом увенчан прибой.
Пред пулей солдат не трепещет,
Грозит авангардом на бой.
 
 
На встречу ветрам автоматным,
Минуя окоп полевой,
Сражается в подвиге ратном,
И держит свой стан волевой.
 
 
Раны сплетаются в теле,
Но не сдается солдат.
Пусть ноги уже онемели,-
Не сложит храбрец автомат.
 
 
С поля доносятся стоны;
Скудельницы – вести войны.
Как было при битве под Доном —
Седая печать старины.
 
 
Но будет привал, тогда вспомнит
Дом отчий, родное лицо.
Достанет письмо, напророчит:
«Не плачь, мама, все хорошо!»
 

Вихри Чеченской войны

 
Неопытным мальчишкой в грозовой закат,
Впервые взял он в руки автомат.
Переступив через себя, стал выполнять
Приказ: «На поражение стрелять!»
 
 
Близ Гудермеса в лабиринтах горных,
Боевики так жадно рвались в бой.
Карательная сила всех вопросов спорных
На гильотине завершалась головой.
 
 
Кровавые минуты режущей войны
Новобранцу вечностью казались.
Так продолжалось ровно две весны:
Живых в Чечне все меньше оставалось…
 
 
И вот рывок последний: скулы сжаты.
Аргунского ущелья минный серпантин.
Пацан бежит на помощь к брату…
Итог: «Груз 200». К скорби, не один
 

Дети войны

 
В глазах ребенка лютая тревога,
Ютится чадо средь беды.
Желание одно: чтоб детская дорога
Не знала никогда огонь войны.
 

В карауле

 
Огней большого города игра,
Я в окружении застывших истуканов.
Уныло звезды смотрят на меня,
И ветер развевает сон тумана.
 
 
Прожектор расстилает млечный путь.
Луна-распутница – ларец загадок.
В ночь постовую глаз мне не сомкнуть;
Миропорядка воздух благовонно сладок.
 
 
Как бы закон природы не серчал,
И бренный ветер перемен не дул,
Лишь только б автомат мой не ворчал,
Когда несу на вышке караул
 

Путь домой

 
Одна тропинка сердцу дорога:
С отпечатком материнских слез,
С голосом приветов из письма,
В километрах от армейских гроз.
 
 
Дорожка, где пером воспоминаний
Переписан жизненный куплет,
Серпантин солдатских ожиданий,
Что скрывает мужества секрет.
 
 
Путь, где у разлуки нет следа,
Где уставным приказам дан отбой.
Одна тропинка сердцу дорога —
Та, что ведет из армии домой
 

Вера. надежда. любовь

 
Любовь в раскатах штормового грома,
Капля Надежды – сила вен пустых.
От Веры ждем крылатого парома —
Сбежать из царства мертвых в мир живых
 

Карикатура на любовь

 
Твой стан ласкает звон монет,
На кончик языка – десерт из евро.
Вудро Вильсон – твой авторитет,
Сваровски стразы – кавалеры стервы,
 
 
Эксклюзив в Куршевель -твой тренд.
Из всех кумиров: гений -fashion
Бутики от кутюр -непостоянный friend,
Мою любовь ты называешь трешем.
 
 
Взываю к звездам, у Богов молю;
Птицей в клетке сердце ноет.
Но вместо слов «тебя люблю»,
Я снова слышу: «Сколько стоит?»
 

Холод

 
Мне голос дан был из пустот могилы:
Он холодом стонал, кровоточил, искрясь,
Когда в борьбе за жизнь, терял я силы.
Вставал и падал -падал в грязь.
 
 
«Судьбы ваятель, что нарисовал?» —
Промолвил голос, мертвенно дыша.
В ответ: «Золой я полотно писал —
Вся жизнь эскизами прошла»
 

Бабье лето…

 
Золото, рубины, жемчуга, алмазы,
Шелка законодательницы мод —
Так чада Осени под музыку экстаза
Кружат на маскараде непогод.
 
 
Капли радуги раскрашивают кистью,
Виртуозно вдохновляя полотно:
Плач небес. Прощальный танец листьев.
Есть там и я: где черное пятно.
 

Маска

 
Балы, парады, маскарады:
Иллюзорных масок водопад,
Толпа костюмам лицемерным рада —
Фонтан цинизма, власти град.
 
 
Изнывает публика весельем:
Шут-вожак на площади игры —
Оптимизмом будто чудо– зельем, —
Заражает томные пиры.
 
 
Колкость слов и безразмерность шуток,
Вдруг прыжком акробатический этюд,
Загадок сальто, пересказы уток;
Под гримом арлекина слез салют.
 
 
Смертельная трюк -канатная дорога…
Бубенчиком звеня, колпак снимает.
Прыжок. Взрыв смеха. Смерть уж у порога:
Играя, жил; играя, умирает.
 

Про любовь

 
Сомкнемся мы устами пламенных элегий,
Голубка обручит лазурный стан —
Растаем в круговерти эйфорийной неги,
Эрот дланью выстелет капкан.
 
 
В сердца кольнет искра Эдемской розы-
Херувим волхвует, заряжая кровь,
Эрато насмехается над прозой
В саду, где для двоих поет любовь.
 

Песнь Луне11
  http://vk.com/note5973705_9538167


[Закрыть]

 
Объятый ночью в скверике пустом,
Я песнь судьбы Луне открою…
 
 
Маргариткой статной в танце закружив,
Розмарина обняла душистые бутоны.
Так Дафна лепестки Пенея распустив,
Венком овила кудри Аполлона.
 
 
Алея, креп дурманящий цветок,
Стан на заре росинки целовали…
Грациозностью своей повергла в шок
Очей моих невиданные дали.
 
 
…Но был цветок величием объят,
И не вкушал росинок благовонный сок.
Посыпался с небес из дегтя град
На очерствевший – каменный цветок…
 
 
…Так стал, как ты, Луна, я одинок
 

Фантазматы, или тайны ночи

 
Луна оповестит о приближении ночи,
И фонарей глаза зальются светом.
Обнимут спящих сны, занавесив очи,
А кто-то где-то что-то с кем-то…
 

Бабочка в полете

 
Оттачивая па, танцует.
Узором крыльев вьется ввысь.
И в памяти мечты разбудит, —
Те, что в прошлом не сбылись.
 

Хайку

***

 
Дети времени
Играют с Утром в прятки
В тени Заката
 

***

 
Бабочки полет
Крылом вдохновения
Танцует мечту
 

***

 
Берег морской
Шёпотом волн тайно
Говорит с луной
 

***

 
Слёзы желаний
Орошают сады
Шалости страстей
 

***

 
Занавес очей —
Замки на песке
Стирает утро
 

***

 
Лето полудня
Яичницей на небе
 

***

 
Слеза с небес
Мать-земля молится
О детях
 

***

 
Вдыхаю дождь:
От знойной спячки
Распускается сердце.
 

Смятение

 
Освободиться мне бы от оков земных,
И расстелиться на душистом ложе неги,
Но я, как Одиссей, в широтах голубых
Сквозь шторм ищу родимый берег.
 
 
На Елисейские поля свой путь держу,
Но в Тартар приглашает компаса игра,
Где настоящее? Где дверь? Не нахожу.
Оковы прошлого сковали навсегда.
 
 
Покрылось льдом тепло душевных свеч,
Завуалирован тревогой райский сад.
Навис над головой грозой Дамоклов меч:
Взываю к небу, но ранит камнепад.
 

СОН

 
Перебирая нежность струн Эола,
Вдыхаю аромат блаженного простора,
Возносясь на Эверест.
С утеса вольной птицей
Лечу с землей проститься:
Христов целую крест.
 
 
Стрибог возносит перст свободы,
Я на качелях с королем погоды
Над замками Эдема простираюсь.
Теряюсь в тайниках лазури,
Я с Шу несусь навстречу бури…
Кряхтит будильник… Просыпаюсь.
 

Душегубцы

 
Я потерялся средь людей,
И жалит явью вещий сон.
Толпа – беснующий злодей,
Переступивший ход времен.
 
 
Идет злодей.
Зову:
«Живые души, где вы?»
Ответа нет.
Они не слышат.
Они не понимают.
Они – молчание.
Идет злодей.
Смотрю:
Лишь плоть. И без души
Там тысячи людей
Глазами жертву пожирают.
Ищу:
Живых не нахожу.
Души сгнили.
Спасаться!
Я бегу. На месте.
Ноги в холоде. Застыли.
Идет злодей.
Но я еще живой.
Сердце кричит.
Мир-лязг костей.
Земля кровоточит.
И я один.
Толпы теней вокруг.
Злодей их предводитель.
В ряды их я не поступлю,
Уж лучше свет мне погасите.
И тишина.
Густая ночь.
Смерть над головой.
Внутри меня
Боль, крики, стон-
Так значит я еще живой?
Злодей идет.
Испуг.
Меня он настигает.
Кто остановит?
Где же Бог?..
…Где я? Кто я?
Молчание.
Тишина и холод.
 

Иго страха

 
Где рассвет воюет с тенью,
Где бушует шторм-затейник,
Там покоя нет.
Там, где дно тысячелетий,
И где память не ответит,
Не струится свет.
 
 
Где разверзнутся вулканы,
Там, где прошлое в капкане,
Нет свободы.
Автограф раны оставляют,
Слезы душу обжигают, —
Радости, увы, без всходов.
 
 
Амнезия арии ноктюрна,
Миропорядок – паранойи урна,
На троне душегубец страх.
 

Память фотоснимка

 
Лиц прошлого нам не возвратить:
Немые взгляды сковывают память.
Заветный фотоснимок теребить —
С ним просыпаться лишь и таять.
 
 
В суетности дней идет и мой черед —
Лазурь небес протягивает руки…
И вот я– память. Может, кто возьмет
Мой фотоснимок как-нибудь от скуки
 

От любви до ненависти

 
Душа изранена коварством бури снежной,
И сердце в такт признаньям не стучит,
Страсть онемела и очерствела нежность:
Холодный поцелуй, в сердцах – гранит.
 

От любви до ненависти 2

 
Слеза скатилася с ланит,
И очи потускнели, и уста застыли,
И сердце омраченное грозит
Всем тем, кого оно любило.
 

Сад из чайных роз

 
Лепестки смятения стелют сени
Для сердца, утомленного тоской.
Бег судьбы дорогой сожалений
В лабиринте лет уходит на покой.
 
 
Лепестки печали слепят очи,
Отравляя горьким ароматом слез.
Времени панно из пазлов дня и ночи,
Жизнь – бездушный сад из чайных роз
 

***

 
Росчерки пера легли на плато:
Паломниками стая черных птиц
Свершала путь, хранивший свято,
Историю любви -в волнении страниц.
 
 
Пытались жить – лишь томно ждали:
Обещания задушила колкая тесьма.
Печать любви мы сами растоптали,
В памяти остались строчки из письма.
 

Добро пожаловать в 21 век

 
Дом, где радости покорены печалью,
Дом, в котором слов неслышно золотых,
Дом, в котором нежность под вуалью
Лик дождливый прячет от лютых.
 
 
Дом, в котором истина под каблуком,
Дом, в котором бродят безутешно тени,
Дом, где шепот-нигилист тайком
В коалиции с отяжелевшей ленью.
 
 
Счастье согбенно под натиском угроз,
Оледеневшие уста – подхалимаж улыбки,
Дом, в котором аромат вишневых роз
Уступает запаху моральной пытки.
 
 
Дом, в котором детству дан отбой,
И огонь в камине не дает согреться;
Где одиночество плетется с босотой,
Дом, где разбивается вдребезги сердце.
 

Перед рассветом

 
В ночь озаряю кладовую сновидений
Под фейерверк фантазий зазеркальных-
Морфея пантеон, где свет забвенья
Освобождает душу, стан хрустальный.
 
 
(Пророчит явью апогей мечты
Под соло нимфы черноокой.
Иштар под властью красоты
Поит любви пьянящим соком).
 
 
Богатством красок сети натюрморта
Пленяют сон, грозя тоске.
Как только жизни забурлит аорта,
Аврора рушит замки на песке
 

Встреча у моря

 
Алым закатом озарится побережье,
Перст Посейдона гонит корабли;
Гавань затихает в бризе нежном,
Лунных тропинок дрема на мели.
 
 
В ночи я выйду нА берег песчаный:
Обнимет мысли плед волны,
Предстанет образ призрачно-туманный
Морской царицы-сестрицы Луны.
 
 
Взгляд ее манящий сердце ранит.
Мечты пленяющие сирена осветит.
Любовь над пропастью морскою грянет;
Душа в порывах страсти заболит.
 
 
Стрела Амура в вечность канет,
Русалки стан испепелит гранит,
Дно океанское фрегат затянет,
Песчаный берег память исцелит.
 

О маме

 
Помню, в детстве мама напевала:
«Спи спокойно, сын, отвергни суету».
Для себя дороги легкой не искала,
И теплым сердцем грела поутру.
 
 
Годы шли, за ними старость
Пришла вдогонку путницей седой.
Угасла вмиг младенческая сладость,
И плен сует встал мрачною грядой.
 
 
Невидимый художник рисовал картины
Жизни той, что предстояло жить:
Вот покидаю дом. И  напрягая жилы,
Я океан страстей пытаюсь переплыть.
 
 
Другая гимн поет мне неземной
О ликовании сердца на просторах славы.
Но капля дегтя – звук уже глухой,
Изгнание души, жестокость нравов.
 
 
Но третью нарисую сам я:
Как возвращаюсь в отчий дом,
Где, как и прежде, напевает мама:
«Спи сынок, не думай о былом».
 

Молитва

 
Я в кельи обители Вселенной
Приют найду своим мольбам:
И поклонюсь Иисусовым дарам,
У Девы попрошу прощенья.
 
 
Пред аналоем на колени встану,
К лику прикоснусь устами —
И обнажится жизнь с ее грехами,
Направив тетиву в зияющую рану.
 
 
Согреюсь я теплом нательного креста,
Ладаном овею терний путь,
Примкну к ногам распятого Христа:
Слеза молитв расскажет суть.
 
 
Со свечой в руках я помолюсь:
Против врагов, грехов и горечь лет.
Я помолюсь. За близких помолюсь.
За тех, кого уж с нами нет.
 

Таинство Крешения

 
Священное писание в объятиях свечей,
Девственна купель в семейном Храме,
Слеза молитв, возвышенность речей
И взгляд ребенка, обращенный к Маме.
 
 
Чистота сердец и вера во спасение.
Дух Всевышнего в помазанном челе.
Имя на стене чрез таинство Крещения:
Отныне с Богом ты и Бог в тебе
 

Таинство причастия

 
Вхожу во Храм явлением свечи,
Где святый дух мне исцеляет сердце.
Я каюсь за грехи: молитвы горячи;
И вера к жизни открывает дверцу.
Завороженный ликом, очищаю разум:
Исповедь срывает все замки
С души, что прислоняется к образу.
Сосуд причастия в знамении руки.
Вкрапление божественной искры,
Что существо мирское наполняла.
Все тайны бытия в обители мольбы,
Куда свеча дорогу указала.
 

По дороге к Солнцу

– Этого дня мы ждали восемь лет! И чуть не опоздали из-за какого-то пустяка!

– Ты мою работу называешь пустяком!? Интересно, кто обеспечивал тебя и будущее нашего сына все эти последние восемь лет?

– Если все получится, мы заключим контракт с федерацией, а дальше и думать не о чем…

Десятки разношерстных вагонов сродни разнохарактерным эпизодам истории жизни. Сотни дверей, за которыми таится твое прошлое, скрывается настоящее и ждет предопределенное кем-то будущее. Билет, купленный еще в день твоего рождения, пусть и размыто, но уже говорит о пункте назначения.

В поисках обозначенного места, мое внимание было остановлено на «около молодой» семейной паре, рядом с которой что-то с особым усердием повторял их двенадцатилетний сын. На первый взгляд рядовая семья, коих в этом поезде встретится немало.

– На какие средства ты собираешься жить в столице? Ведь мы пожертвовали практически всем, что имели, чтобы заполучить этот контракт. А что если…

– Заткнись! Сглазишь ещё! Вот увидишь, наш Андрей станет прославленным чемпионом.

А что, если билет потеряется, или я сознательно разорву его в мелкие клочья и пущу по ветру, против которого идет скорый? Нарушу ли я порядок вещей, изменю ли я себе и что лучше, свое существование?

– Здесь не занято? – вопрос, который остановил течение мыслей. Передо мной, запыхавшись, стояла высокая брюнетка с глубоко посаженными зелеными глазами, набухшими от слез и помеченными синяками. По тому, как она дышала, было понятно, что она буквально зацепилась за уходящий вагон поезда. От кого она бежала? И куда направлялась сейчас?

– И носит же земля таких уродов! – говорила она как бы про себя. Однако, эти выпады в сторону неизвестного слышали еще ближайшие несколько десятков человек.

– Все мужики сво…! – продолжала она. Этому яркому красноречию помешала прибывшая толпа молодых подростков. Ор, поднявшийся с их дислокацией, заставил «жадные» глаза остановить на облике молодых «особей обоего пола», а уши насторожить на речах, напоминающих «бои без правил» среди междометий и частиц.

– Привяу, чел! – обращались они к сидящему по соседству мужчине, внешним видом напоминающего профессора. Ка дела? – не унималась современные цветы жизни. Каждая их реплика сопровождалась безудержным смехом, от чего «профессору» стало не по себе, и он поспешил пересесть.

– Вот они 90-е – вдруг начал седовласый мужчина в очках. Открытие железного занавеса… Как следствие, безудержная радость долгожданного момента для поколения NEXT. Триумф псевдосвободы. Эврика народного сознания – впрыскивание в сущность каждого чуждой культуры с ложными ценностями. Циники с наклеенной на виртуальный мир биркой с ярким никнеймом, наивно полагающие, что так и живет молодежь во всем мире.

– Это их настоящее. Они сами выбрали свой путь – вмешалась в размышление девушка.

– Боюсь, что это наше будущее – не выдержал я.

– Болезнями детства нужно переболеть в свое время, чтобы не жалеть потом о том, чего не сделал или не успел сделать! – поддерживала беседу молодая особа.

– Судя по всему, эта болезнь заразна! Излечима ли?

– У каждого свои тараканы в голове.

– И какие же у вас?

– Это уже неважно. «Не стерпелось, не слюбилось, не к тому причалила».

– А как же мнение, что любовь – это заветный ключ, закрывающий одиночество на замок?– отрапортовал с некой болью в груди я.

– По мне, так эта любовь запирает тебя в глухой крепости, из которой, если удастся, вырвешься живой.

– Любовь не выбирает, а вот на двери, за которыми таятся наше настоящее и будущее, мы указываем сами. И подобно тому, как, продвигаясь от хвоста поезда к его голове, мы ощущаем особую атмосферу каждого вагона, так и, открывая дверь в длинном коридоре нашей жизни, мы видим за ней ту картинку, которую придумываем себе сами – продолжил профессор.

Я представил себя листком, срывающимся с ветки могучего дерева, и устремленным в сторону неизвестности.

– Сейчас или никогда…

..Скорый остановился на станции где-то между прошлым и будущим. Из поезда сошел пассажир невысокого роста, лет сорока. Как только вагоны растаяли в воздухе, на лице незнакомца воцарилась улыбка, которая уже не спадала на всем протяжении его пути. Солнце было высоко и казалось, что его лучи достигают глубин самой души. Он наслаждался каждой секундой этого походного приключения. Это были мгновения свободы. Остановившись в тени старого дуба, он поднял голову и долго смотрел на могучие ветки. А позже двинулся дальше – по дороге к солнцу.