Текст книги "Время, вперед! Гвардия будущего (сборник)"

Глава 3

Самое большое впечатление на Горыныча произвело «окно». Гарик несколько минут ходил вокруг обмотанной телефонным проводом рамки из неошкуренных брусков, сопел носом, хмыкал, а потом изрек:

– Серега, ты хочешь сказать, что это чудо технической мысли – машина времени?

– Согласен, выглядит странновато, но оно работает. К тому же основная деталь всего устройства – это слепленный лично тобой модулятор. А точность работы обеспечивается программой, выполненной нашим гением Бэдменом.

– Ага, а ты в это время колбаску нарезал, – не поворачиваясь от монитора, сказал Суворов. Он сразу после приезда оккупировал место за письменным столом, у компьютера.

– Я же говорил вам, что нашел у себя на столе конверт… – начал я.

– Идея-то все равно принадлежит тебе, – перебил меня Мишка. – Твой двойник просто пошел дальше тебя в разработке.

– Ладно! Уговорили, черти красноречивые, – решительно сказал Горыныч. – Врубай свою темпор-машину, сейчас посмотрим, как работает этот зеленый плод совместного творчества.

– Одну минутку, – отозвался Мишка, продолжая щелкать клавишами компа, – мне тут одна идейка в голову пришла, надо исправить несколько команд.

– Это что же получается? – возмутился я. – А получается, что я вчера лазил через дырку, которая в любой момент могла захлопнуться, потому что некоторые неправильно состряпали программу!

– Не неправильно, а скорее небрежно. Ведь когда я писал, то воспринимал эту работу как чисто интеллектуальное упражнение. Ну, извини, мне и в голову не пришло, что машина будет работать. А сейчас я все сопли подотру, и можно будет гонять наш станок от заката до рассвета. Как швейцарские часы…

– Про часы я от тебя уже слышал, – перебил я разошедшегося Мишку. – Вчера…

– Слушай, Серега, а зачем тебя в ноль восьмой понесло? – спросил Игорь, сосредоточенно отколупывая какую-то щепочку от рамки «окна».

– Решил капусты нарубить по-быстренькому, – честно ответил я.

– Нищета! – подколол Мишка. – Кто о чем, а Серега о бабках…

– А ты бы куда махнул? – обиделся я.

– В палеозой куда-нибудь или в юрский период на динозавров охотиться! – решительно ответил Гарик.

– Это ты американских фильмов насмотрелся. Там же, кроме ящеров, еще насекомые разные вредоносные, микробы и бактерии, неизвестные науке.

– Да ладно, от наших пропитанных радиацией и пестицидами тел отскочит любая древняя бактерия, – не унимался Игорь. – А может, и более крупные субъекты не выдержат.

– Теперь я знаю, отчего вымерли динозавры, – торжественно провозгласил я. – Горыныч отравил их запахом своих носков.

– Нет, это Серега распугал несчастных животных своим перегаром.

Конец нашему познавательному диалогу положил Бэдмен, провозгласивший:

– Готово! Куда отправимся?

– Давай действительно в палеозой махнем! – предложил я.

– Это сколько лет до нашей эры? – озадачился Мишка.

– Эх, темный ты человек, Михаил, историю в школе не учил! – шутливо-укоризненно попенял я другу. Но тут же признался: – Черт его знает, сколько лет. Крути от балды несколько миллиардов![7]7
  Герои романа, в отличие от автора, совершенно не разбираются в геологических периодах и истории Земли.


[Закрыть]

Мишка набрал в строке «год» цифру с огромным количеством нулей и нажал «Enter». В следующее мгновение из включившегося «окна» хлынул поток воды.

– Вырубай, твою мать!!! – заорал Гарик, резво вскакивая на журнальный столик.

Бэдмен стал судорожно жать кнопки на «клаве». На отключение установки у Суворова ушло несколько секунд, за это время уровень поднялся до колен. Наконец водопад словно отсекло гильотиной, и высокая волна устремилась из комнаты в прихожую и кухню. В потопе мелькнуло что-то темное и длинное.

– Серега, тут крокодил!!!

Я схватил со шкафа бейсбольную биту и бросился в бой. Пришелец оказался не крокодилом, а чудовищной рыбой. Удары моего оружия не причиняли противнику никакого вреда. На подмогу мне устремились друзья. Игорек прижал тварь к полу тяжелым креслом, Бэдмен атаковал с фланга свинцовой кувалдой. Через несколько минут отчаянной драки килька перестала трепыхаться и клацать длинными зубами. Наступила относительная тишина. Стало слышно, как журчит под входной дверью вытекающий на лестничную площадку ручеек, да шипит на шкафу Мотька.

– Что это было? – хрипло дыша, спросил Горыныч.

Мишка выдал длинную матерную конструкцию, упомянув мать «этой долбаной палеозойской селедки», а также подробно описав, в каких противоестественных отношениях он с ней состоял.

– Ребята, я вспомнил! – озарило меня. – Вода-то соленая! На месте Москвы в древности было море!

– Что же ты раньше не сказал, умник хренов. А это что за скотина?

– Фиг знает. Наверное, панцирная рыба.

– Сережа, скажи мне, пожалуйста, – вкрадчиво-ласково начал немного успокоившийся Бэдмен, – а для каких таких целей ты держишь на письменном столе кувалду?

– Ты наверняка качал что-нибудь из Инета. Вот и представь – качаешь, качаешь, почти все уже скачал, а тут обрыв связи. Что тебе в таком случае хочется сделать?

– Разбить монитор молотком! – хмыкнул Мишка.

– Вот-вот! Именно на такой случай я и держу под рукой кувалду, – улыбнулся я. Мне показалось, что ребята так и не поняли, шучу я или нет. – Ладно, мужики, хватаем ведра и тряпки, пока соседи снизу не прибежали.

Наведение порядка заняло несколько часов. Соседи все-таки нанесли нам визит, но пятьсот долларов компенсировали их беспокойство.

– Хорошо, что в юрский период не поперлись, а то бы вместо этой рыбки отбивались от тираннозавра, – сказал Гарик. – Давайте в следующий раз отправимся в более близкую эпоху.

– Я лично хочу посмотреть на живого Юрия Долгорукого или на худой конец на Дмитрия Донского, – мечтательно проговорил Мишка.

– Зачем тебе худой конец Дмитрия Донского?! – расхохотался Игорь. Я врубился и заржал вдогонку. Мишка некоторое время смотрел на нас недоумевающе, но тут дошло и до него. Через мгновение смеялись уже втроем. Нахохотавшись вволю, я попытался осмысленно подойти к выбору цели.

– Все отличие Средневековья от допотопных времен состоит в том, что вместо динозавров сюда полезут мужики в латах с топорами и копьями в руках, – охладил я Суворова. – Прежде чем бросаться в объятья к нашим предкам, надо грамотно подготовиться. Думаю, парочка «калашей» и десяток гранат не будут лишними. Дружище Бэдмен, насколько я знаю, ты неплохой пулеметчик. Купим тебе на черном рынке «ПК», не с кувалдой же на Батыя идти.

– А ты уже решил монгольское нашествие остановить. Давай для начала хоть одним глазком посмотрим, что творится в одна тысяча сто сорок седьмом году, – не унимался Михаил.

– Почему в тыщща сто сорок седьмом? – удивился Игорь.

– Первое упоминание Москвы в летописях[8]8
  Герои совершенно не помнят исторических дат. Но эта дата засела в головах всех москвичей после бурно отпразднованного юбилея «850-летие Москвы».


[Закрыть], – блеснул эрудицией Бэдмен. – Мужики, риск – дело благородное.

– Я не против, – сказал Горыныч, беря в руки биту и вставая у «окна».

– Ладно, Мишка, рискнем, – согласился я, поднимая с пола кувалду. – Заводи машинку, только внеси поправки в программу, чтоб отключить можно было в одно касание.

Обрадованный Суворов сел за компьютер и через пару минут провозгласил: «Врубаю!»

В «окне» показались мохнатые лапы елей, сильно запахло хвоей. Гарик с битой на изготовку осторожно приблизился к проему. Я встал рядом.

– Никого, – доложили мы Бэдмену.

Мишка оторвал палец от клавиши возврата и почему-то крадучись подошел к нам.

– Лес кругом, – констатировал наш гений. – А чего земля-то так низко, мы же почти на верхушках деревьев.

– Третий этаж! – объяснил я. – Это радует, вряд ли кто-нибудь сумеет к нам залезть.

– А где Москва, где ее золотые купола и запах пирогов?

– Так двадцать километров от центра, Михаил! Зато мы доказали – восемьсот пятьдесят лет назад не было района Орехово-Борисово.

– Получается, что наша установка жестко привязана к определенным координатам в пространстве, – рассудительно сказал Игорь.

– Ага, к проходу из комнаты в прихожую! – усмехнувшись, подтвердил я. – Что дальше?

– У тебя веревка есть? – деловито поинтересовался Мишка.

– Есть на кухне, которая сейчас от нас отрезана.

– И почему ты рамку к стене не поставил?

– Тогда в ноль восьмом я бы в бетон упирался, а не за долларами бегал.

– Какой же ты меркантильный! Ну ладно, полюбовались на природу, послушали птичек, пора отключаться, – подвел итог Игорь.

– Подожди, есть одно незаконченное дело, – сказал я, приволок за хвост трофей предыдущего похода и швырнул его в густой ельник. – Пускай теперь ученые голову ломают, откуда в двенадцатом веке взялась панцирная рыба.

Мы отключили аппарат и приступили к обсуждению планов. Суворов предложил в следующий раз воспользоваться веревочной лестницей. Горыныч выступил с идеей установить в комнате лебедку с электроприводом.

– Вы бы еще лифт построили, – сказал я друзьям. – Спуститесь с небес на землю. Или, как в нашем случае, на три этажа вниз. Установку надо монтировать на уровне почвы. И лучше всего сделать ее передвижной, тогда в любое интересное место мы сможем легко добраться в своем времени.

– Значит, будем собирать темпор-машину в автомобиле, – Гарик сразу ухватил суть вопроса. – Питание я переделаю на постоянный ток. Поставим пару мощных камазовских аккумуляторов. Рамку расположим внутри кузова, так что с виду будет обыкновенный грузовик.

– Тогда вместо этого железа, – Бэдмен кивнул на мой компьютер, – надо приобрести хороший мощный ноутбук.

– Отлично, вот и договорились. Ты, Гарик, будешь заниматься хардом. Ты, Мишка, софтом. А я буду бегать в чипок за пивом и сигаретами.

И работа закипела.

Глава 4

Следующая неделя оказалась очень насыщенной. Мы все официально уволились с работы и, на всякий случай, оформили наше трио как юридическое лицо. Суворов предложил назвать фирму «Хронос». Я саркастически добавил: «Фирма «Хронос», экскурсии по временным потокам». Но в результате ограничились покупкой готового общества с ограниченной ответственностью под совершенно нейтральным названием «Веспа М».

Под установку передвижной темпор-машины мы купили подержанный фургон «Газель». Затем мы намеревались арендовать помещение под офис и большой ремонтный бокс. Мишка даже предлагал переманить к нам сотрудницами двух девочек с нашей старой работы. Причина была в том, что наш бравый вояка Суворов был в общении с женским полом робок, а тут пропадал налаженный контакт. Я и Гарик с трудом отговорили Мишку от трудоустройства к нам делопроизводителями всех его немногочисленных подружек. Но после некоторых раздумий от идеи создания офиса мы отказались. Временный штаб было решено устроить в моей однокомнатной квартире, так как я единственный из троих не был отягощен родственниками. А под «Газель» арендовали простой гараж на ближайшей стоянке.

Горыныч плотно засел в фургоне, занимаясь монтажом новой установки. Суворов, обложившись сразу тремя компьютерами, соединенными в локальную сеть, шлифовал и тестировал программу управления. А я, выбив прокладку выделенной линии к Интернету, сортировал огромное количество исторической информации да к тому же обеспечивал ребят всем необходимым для работы, включая пиво и сигареты.

Свою казну пополняли ежедневными утренними набегами в две тысячи восьмой год из моей квартиры. В целях конспирации меняли обычно всего по несколько тысяч. В прошлое отправлялись вдвоем, а третий страховал. Но, несмотря на страховку, отправляющиеся в поход все равно испытывали беспокойство – а вдруг установка отключится. В целях сохранения душевного спокойствия решено было устроить мозговой штурм и решить раз и навсегда эту проблему.

И вот в один прекрасный вечер мы засели на моей кухне. По старой привычке, для стимуляции мозговой деятельности прихватили ящик пива. Расселись вокруг стола, разлили и углубились в расчеты.

Дело продвигалось медленно. Около полуночи, после третьей бутылки я что-то нащупал и поделился новостью с друзьями. Процесс пошел веселее. После пятой мы продолжали считать, после шестой тоже, а после седьмой я отрубился. Очнулся только под утро. Игорь спал в кресле, Мишка уютно свернулся калачиком на ковре, вокруг них были разбросаны листки с расчетами и схемами, ящик с пивом опустел. Стараясь не разбудить ребят, я собрал бумажки, достал из холодильника и откупорил свежую бутылочку и снова напряг свои пропитанные алкоголем извилины. После нескольких больших глотков ледяного пива мозг включился и сумел осмыслить информацию, наработанную друзьями за ночь. Через несколько минут, на основе их выводов, меня буквально осенило, и я начал лихорадочно чертить схему. Когда проснулся Гарик, я допивал вторую бутылку и встретил его радостным сообщением, что, кажется, решил проблему. Решение было столь же простое, сколь гениальное. Я предложил сделать дистанционное управление и отключать канал со стороны выхода. «Окно» не закрывалось, а сворачивалось. С точки зрения путешественника, остающегося в прошлом, время в будущем останавливалось.

– Можно переходить от теории к практике, – прохрипел я. – Вот список необходимых компонентов. – В руки Горыныча перекочевал измятый листок. – Обеспечь наличие, – с этими словами я отключился.

Проснулся ближе к вечеру. Ребята перенесли меня в комнату, уложили на диван и заботливо укрыли пледом. Рядом на полу предусмотрительно было оставлено ведро со льдом, из которого торчали запотевшие горлышки бутылок пива и минералки. На выбор. «Спасибо, мужики!» – с благодарностью подумал я.

С кухни доносились голоса и звуки музыки. Попив холодной водички, я отправился на шум. На столе находилось дикое нагромождение микросхем, конденсаторов, резисторов, из которого проглядывали контуры прибора и крохотная, диаметром всего в пятнадцать сантиметров, рамка «окна». Множество проводов вело к компьютерам.

– Наконец-то! Наш гений пришел в себя! – радостно заорал Суворов.

– Серега! Мы уже третий раз твое изобретение испытываем, – хлопнув меня по плечу, сказал Горыныч.

– Ну и как? – спросил я.

– Работает, мать твою! Работает! – хором закричали друзья. – Вот смотри!

И они развили бурную деятельность, что-то включая, чем-то щелкая, по проводникам забегали искры, а в малюсеньком «окошке» появилось изображение. Там был яркий солнечный день.

– Опять лес! – сказал я. – В какое хоть время попали?

– Да какая на хрен разница! – ответил Гарик. – Главное – вот это!

Игорь показал мне бесформенный комок примотанных друг к другу синей изолентой деталек, соединенных между собой проводами разного сечения.

– На внешний вид не обращай внимания – лабораторный экземпляр. Дизайном займемся потом. Форму эргономически выверим… А по сути – это пульт для дистанционного управления «модулятором» с той стороны, – объяснял Игорек. – Для испытаний мы прикрепили к нему два таймера – на сворачивание «окна» и на его последующее разворачивание. Ставим первый таймер на пятнадцать секунд, второй – на тридцать. Потом оставляем сие устройство в прошлом. Тут рядом веточка сосны очень удобная, на нее и положим.

Горыныч проделал несколько манипуляций и сунул руку с пультом внутрь рамки. Со стороны это смотрелось жутковато – рука до локтя просто исчезла.

– Опыт номер четыре! – торжественно провозгласил Бэдмен, Гарик выдернул руку, и мы втроем уставились на «окно». Прошло несколько секунд, и оно действительно выключилось. Через мгновение включилось, я пошарил внутри и наткнулся на пульт.

– А ты говорил, что второй таймер поставил на полминуты, – сказал я Игорю.

– На полминуты! – подтвердил он. – Но ты же сам предсказал этот эффект, время там идет, а у нас стоит. Мы, когда в первый раз врубили, то подумали, что таймер неисправен. А вообще, чтобы окончательно убедиться, надо самим с той стороны кнопку нажать.

Следующий день потратили на доводку нового блока и его последующий монтаж в «Газели». К вечеру работа была закончена, и мы включили установку, не выезжая из гаража. Пятьсот лет назад, лето. На всякий случай перестраховались – в прошлом оставили видеокамеру. Таймер пульта ДУ выставили на полчаса. «Окно» благополучно свернулось, через мгновение развернулось. Проверили видеокамеру – она действительно тридцать минут исправно снимала кусты малины. Свернувшееся «окно» было абсолютно незаметно.

Настало время самим проверить качество работы аппаратуры. В прошлое залезли втроем. Нажатие кнопки на пульте, и висевший над травой проем, за которым виднелись внутренности «Газели», исчезает. Мишка сделал несколько шагов вперед, прошел сквозь то место, где только что висело «окно». Оно не просматривалось и не прощупывалось. Стало как-то неуютно, если не сказать жутко.

– Горыныч, жми!!! – заорал я.

Гарик торопливо надавил кнопку, «окно» развернулось, мы дружно ввалились в такой родной и привычный фургон и изнеможенно распростерлись на полу. Испытание можно было считать удачным.

Глава 5

Добыть современное стрелковое оружие оказалось делом более простым, чем представлялось вначале. Мишка, проходивший срочную службу в спецназе пограничных войск, вспомнил, что в девяностом третьем году из-за сокращения финансирования свернули тренировочный лагерь их полка под Тулой. На территории бывшей базы теперь был пустырь с остатками фундаментов. Так что мы просто заезжали на своей «Газели» прямо в оружейный склад, включали темпор-машину и брали с полок любое оружие и боеприпасы. По заверению Суворова, их комендант воровал грузовиками, пошел под трибунал, так что угрызений совести никто из нас не испытывал.

Сначала мы хватали первое, что подворачивалось под руку – «АКС». За каким-то чертом набрали аж четыре ящика. К ним мы прихватили десяток цинков с патронами. Сначала этот штабель размещался в моей «однушке», а после покупки Гариком «двушки» – переехал туда. Момент погрузки-разгрузки оружия у подъезда жилого дома стал самым большим впечатлением нашей жизни, после испытаний темпор-машины, естественно.

Затем мы стали подходить к выбору оружия более осмысленно – ящиками уже не хапали, выбирали более придирчиво. Тогда наш арсенал пополнился парой «ПК», парой «СВД» и пятью «ПМ». Суворов предлагал также взять гранатометы «Муха» и реактивные огнеметы «Шмель», но тут встал стеной Горыныч, заявивший, что развязывать полномасштабную войну не собирается и, следовательно, не будет засорять свое жилище всяким металлоломом.

Остро встал вопрос размещения всего этого «богатства». Громоздить в квартирах баррикады из ящиков никому из нас не хотелось. Да и хранить оружие в жилом доме… Нужно было найти тихое место, вдали от людских глаз, но желательно в пределах часа езды от МКАДа. После долгих переговоров с риелторами и осмотров недвижимости всех мастей мы, наконец, нашли то, что искали. Трехэтажный особняк-недострой из красного кирпича, стоявший заброшенным с самого начала «мирового финансового кризиса». Тогда, в конце 2008 года, много таких пустых «коробочек» украшало собой дачные поселки. Но к 2010-му как-то постепенно большинство долгостроев нашли новых хозяев. Однако наш «дворец» так и остался бесхозным – сказались поистине титанические размеры хоромины и ее неудачное, с нормальной точки зрения, расположение. И хотя номинально до МКАДа было всего ничего – полста километров, глушь там была дичайшая!

Дом стоял на отшибе, в двух километрах от ближайшего жилья и в восьми километрах от Симферопольского шоссе. Кроме общей удаленности, проезд к этому поселку был затруднен практически полным отсутствием дороги (разве можно назвать дорогой направление, в котором идут две глубокие, залитые жидкой грязью колеи?) и глубоким оврагом, форсирование которого можно было приравнять к штурму Перекопа. Сам поселок представлял из себя разбитое проволочными изгородями на участки голое поле, густо поросшее бурьяном. На участках изредка встречались заплывшие землей котлованы либо «развалины» фундаментов. На иных не было и этого – строительство дальше «нулевого» цикла не пошло. То ли деньги у застройщиков кончились, то ли сами застройщики не пережили кризис.

Это все было нам на руку – мы по дешевке скупили прилегающие участки. А после некоторого раздумья – все участки поселка-призрака.

Сам дом очень хорошо перенес два года запустения. Правда, ломаться в нем было нечему – нам достались голые стены, покрытые временной крышей из рубероида. Да и коммуникации к поселку в свое время подвести так и не успели. Зато общая площадь объекта составляла почти тысячу квадратных метров, включая огромный гараж, почти ангар, где легко поместилось бы пять машин.

При первом осмотре нашего нового приобретения мы были поражены гигантской кучей песка посреди холла первого этажа. Как строители умудрились натаскать столько внутрь дома – осталось загадкой! Да и зачем это было сделано?

– Здесь можно в куличики играть! – проворчал тогда Бэдмен. – Никогда не видел такой большой песочницы.

После этих слов за базой стойко закрепилось название «Песочница».

Большого ремонта в «Песочнице» проводить не стали – закончили крышу, установили окна и двери. Огородили весь участок забором из сетки-рабицы. Укрепили подвал. Вот в подвале и заскладировали весь наш арсенал.

К тому времени он состоял из десяти «АКМ», двадцати «АКС», двух «ПК», двух «СВД», нескольких пистолетов-пулеметов «Кедр» и «Кипарис», двух десятков пистолетов от «ПМ» и «АПС» до «Гюрзы». А огромное количество оптических и коллиматорных прицелов, приборов ночного видения, тактических фонарей, радиостанций и прочей спецтехники, на которой очень настаивал вошедший во вкус Бэдмен, мы свободно приобрели в обычных московских оружейных магазинах.

Приди нам в голову развязать войну – так хватило бы на вооружение небольшой армии! Горыныч на полном серьезе предлагал захватить власть и княжить где-нибудь в X–XII веках. И остановило его только полное отсутствие привычных коммунальных удобств в виде теплого ватерклозета и телевидения. Да и смысл? Власть ради власти? Потом Бэдмен несколько раз порывался что-то изменить в истории. То «помочь нашим» на Калке, то разгромить орды Батыя. А вскоре дошел до покушения на Ленина, благо мы отлично знали, когда и где произошло покушение, случившееся в реале.

Как раз последнее предложение было принято. Именно из-за удобства его реализации. Мы доехали на «Газели» в нужное место, развернули «окно» и открыли автоматный огонь. Нда… подстраховали Фанни Каплан, нечего сказать. Изрешетили самого Ильича, его водилу, да и от автомобиля ничего не осталось. Мишка потом полдня ходил гоголем, а нас с Горынычем трясло, да так, что нам пришлось залиться коньяком по самые брови. Ведь по живым людям мы стреляли в первый раз.

Но толку от нашей эскапады не было никакого. Ни в одном учебнике истории не изменилось ни строчки. Что лишний раз убедило нас в параллельности миров и бесполезности всякого рода попыток как-то повлиять на исторический процесс.

Но раз нельзя что-то изменить, то можно зафиксировать! И мы рванули «в мир», старательно архивируя все мало-мальски интересные события. В этом нам помогало мое новое изобретение – «глазок». Он представлял собой миниатюрное «окно», размещенное на объективе цифровой видеокамеры. «Модулятор сигнала» и источник питания после многочисленных модернизаций стали совсем крохотными. Для маскировки весь аппарат размещался в корпусе большой профессиональной видеокамеры. Теперь, прогуливаясь по улицам Парижа, Лондона или Рима, я в любой момент мог взглянуть на ту же улицу, отделенную от меня несколькими веками. На экскурсии по Тауэру, поднявшись на крепостную стену, я снял отличный фильм о знаменитом лондонском пожаре. А сколько гигабайт видеозаписей было привезено после посещения Колизея! Правда, переплюнуть в зрелищности голливудского «Гладиатора» мне не удалось – действительность всегда тусклее фантазии.

Самим походить по плитам Аппивиевой дороги времен Гая Юлия Цезаря или по булыжнику Монмартра рядом с Тулуз-Лотреком не получалось. Проблема была в перевозке громоздкой рамки «окна», а еще в плохом знании языка и обстановки. Засыпаться можно было на ерунде. Даже кратковременные походы по средневековой Москве оставляли массу эмоций из-за постоянного риска быть опознанными аборигенами как чужаки. Нормально мы чувствовали себя только во временах, вплотную прилегающих к настоящему или дореволюционных, начала двадцатого века. И то для успокоения нервов приходилось брать с собой пистолеты.

Где-то через шесть месяцев после начала эпопеи у нас произошел серьезный разговор о перспективах нашей дальнейшей деятельности. Дело в том, что нас начал одолевать приключенческий зуд. Ну согласитесь – придумать и собрать на коленке машину времени только для того, чтобы набивать карманы, пользуясь разницей в курсах «зеленого» к «деревянному»? Да и сами мы стали меняться в худшую сторону. И эти изменения не нравились всем троим. Но мы упорно продолжали «мутировать». Нет, мы не стали монстрами, у нас не открылся третий глаз. Просто мы постепенно превращались в тех, кого всегда презирали, – этаких «новых русских». До малиновых пиджаков от Гальяно и полукилограммовых золотых цепей дело не дошло, но… процесс был запущен.

Мы с друзьями обзавелись иномарками, дорогими сотовыми телефонами и костюмами от итальянских дизайнеров с педерастическими фамилиями. Обедать ездили непременно в какой-нибудь дорогой ресторан, а ужинали в модных ночных клубах. Сказывалось наше предыдущее полунищенское состояние – мы старательно гребли под себя все, до чего могли дотянуться, с трудом удерживаясь порой на грани здравого смысла.

Гарик из нас троих первым решил обзавестись недвижимостью и купил недорогую двушку на окраине Москвы. Его можно было понять – он жил в большой семье. Но затем ему стукнуло в голову приобрести квартирку подороже и побольше, а братьев и родителей обеспечить отдельным жильем. И «зарабатываемые» нами финансы вполне позволяли ему осуществить подобное.

После столь крупных затрат Горыныча Суворов, живший с пожилой матерью и тетей, тоже не удержался и приобрел пару квартир. Тут сорвался и я. В моей старенькой квартирке уже не помещалась коллекция японского клинкового оружия, накупленного в московских антикварных и оружейных магазинах начала прошлого века. И я перебрался в прекрасные двухуровневые апартаменты в элитном комплексе «Алые паруса».

Вот как раз на новоселье и произошел тот разговор. Я показывал Гарику верхний уровень квартиры. Гости, в количестве двадцати двух человек, разбрелись по необъятным просторам. Мишка с какой-то девчонкой затерялся в районе спален. С непривычки заблудиться в этой квартире было легко – ведь общая площадь апартаментов составляла почти двести квадратных метров.

– Обрыдло все, Серега! – сказал Игорь, проваливаясь в мягкие объятия гигантского кресла, стоящего в эркере. – Рубим, рубим эту капусту, тошнит уже. Напиться, что ли, как в старые добрые времена, до полной отключки. Может, тогда тоска отпустит. Есть здесь спиртное?

– Сейчас посмотрю. – Я прошелся по периметру комнаты и в застекленном шкафчике обнаружил искомое. – Тебе чего?

– Водка там есть?

– Нет, – сказал я, внимательно осмотрев содержимое. – Тут сплошь благородные напитки. Виски, ром, коньяк?

– Тащи коньяк!

Я прихватил бутылку «Хеннесси», стаканчики, вазочку с орешками и утонул в соседнем кресле. Мы выпили грамм по пятьдесят, закусили.

– Блин, у тебя даже орехи с выпендрежем – кешью! – возмутился Горыныч, рассматривая содержимое вазочки. – Нет чтобы простого арахиса насыпать!

– Можно подумать, что это я кешью на закусь положил, – обиделся я. – Комплектованием баров профессионал занимается. Я к новоселью специально такого нанял!

– Тогда понятно, почему в баре водки нет… – грустно кивнул Горыныч. – Невместно нам, пинжакам… Налей еще!

Мы выпили еще. А потом Горыныч поразил меня тем, что достал из кармана кожаный чехольчик, а из него – трубку «Данхилл». Я чуть из кресла не выпал! Гарик вообще никогда не курил, а тут сразу трубку! Да еще и стоимостью в несколько тысяч баксов.

– А ты, Серега, не знал, что я курить начал? – удивился Гарик, видя мою реакцию.

– Нет, да и когда ты успел? – мы не виделись пару недель, пока я был занят хлопотами по обустройству жилья.

– Когда-когда… дурное дело – нехитрое! – усмехнулся Горыныч. – Я решил, что курить трубку – это круто. Накупил разных аксессуаров – всяких щеточек, скребочков и ершиков. Трубок штук пять завел. Табаков разных целый чемодан.

В комнату ввалился растрепанный Суворов и с порога радостно заорал:

– Серега! Ну ты и деятель! Ты в курсе, что у тебя в каждой комнате бар? Я в ванную на первом этаже забежал руки помыть… – При этих словах мы с Гариком синхронно хмыкнули – знаем мы, какие части тела моют после общения с противоположным полом. Но Миша, нисколько не смутившись, продолжил: – Помыл, решил полотенце поискать – а то на крючке уж больно маленькое. Открываю шкафчик – там бутылки стоят, стаканчики, подсветка, и даже музычка заиграла.

– Бар в сортире – это уже извращение! – с удовольствием сказал Горыныч, едва сдерживая смех.

– Да ладно, не наезжай на Серегу, – заступился за меня Суворов. – Он, наверное, при разговоре со своим дизайнером болтнул что-нибудь, и вот результат!

– Ну, ты, блин, даешь, Серега! Таким снобом заделался! – продолжил обличать Горыныч. – Что у тебя в холле за порнография висит?

– Это не порнография, а эксклюзивные эротические календари фирмы «Пирелли»! – возмутился я. – Их, между прочим, всего по пять тысяч штук печатают и адресно рассылают VIP-персонам! И лучшие фотографы мира снимают для него лучших моделей!

– Вот я и говорю – сноб и нувориш! – не унимался Гарик.

– А я, между прочим, спонсорством занимаюсь! – попытался оправдаться я.

– Знаю я твое спонсорство – успокаиваешь совесть подачками в детский дом! И сколько ты им денег даешь?

– Перестал я им деньги давать. Воруют! Везу в основном одежду, книги, сладости и игрушки для самых маленьких. А ты на какие добрые дела тратишься?

– Недавно оплатил операцию по разделению сиамских близнецов. В Канаду пришлось мальчиков везти. А потом купил этой семье трехкомнатную квартиру и машину.

– Пропьют! – убежденно сказал Мишка. – Когда на людей деньги с неба падают, они пускаются во все тяжкие. Вот посмотрите на нас – какой херней мы занимаемся!

– А что вы предлагаете? – окончательно разозлившись дурацким наездом, заорал я. – Какие у вас идеи, кроме универсальной: напиться-забыться?

– Надо сделать что-нибудь глобальное, – глубокомысленно изрек Гарик. – Не пользовать историю как продажную девку, а попытаться внести изменения!

– А надо ли? – попытался я охладить пыл друга. – Ну вот грохнули мы Ленина? И что? Да ничего! В нашей реальности ничегошеньки не изменилось! Ведь доказали уже: любой наш поступок вносит определенные изменения в реальность, но если по возвращении изменения не видны, значит, это другая реальность, другой мир, а тот, с изменениями, стал параллельным. Следовательно, можно отправляться в любой век, в любой год, убивать хоть Чингисхана, хоть Гитлера, хоть Сталина, даже своих предков (прости меня, Господи!). И по возвращении убедиться в том, что в прошлом нашего мира ничего не произошло.