Текст книги "На полшага впереди смерти"

Глава 13

Презентацию устраивала в бизнес-центре на Пресне компания «Веселая буренка», занимавшаяся торговлей молочными продуктами. Бизнесмены запустили какую-то новую линию, обещали завалить Россию дешевым сыром, по поводу чего затеяли масштабную пьянку, как и положено, с журналистами, представителями Госдумы и администрации Московской области. Заодно на нее пригласили многочисленных деловых и неделовых партнеров.

В просторном зале были расставлены, как и положено, столы с сотнями тарелок. На тарелках ждали своей незавидной участи канапе – это такие микроскопические бутербродики с сыром, ветчиной и разной всячиной, жестоко насквозь пронзенные зубочистками, то есть шпажками, произведение сумрачного и скаредного французского кулинарного гения. Дополняли картину нарезки, песочные пирожные, еще всяко по мелочам – в целом бедненько, но как закуска годится. Зато выпивки было много и разной. Официанты разносили горячительные напитки и пользовались гораздо большей популярностью, чем несколько звезд шоу-бизнеса и штатных юмористов, заглянувших на огонек.

Верховодил сим действом председатель правления «Буренки», старенький бодренький еврей, мотавший срок еще при советской власти за организацию подпольных цехов в Ставропольском крае и чудом не расстрелянный по статье девяносто три прим. УК РСФСР – хищение госимущества в особо крупных размерах. После приветственного слова он блистал, как лорд, благородными сединами и щедро раздавал интервью журналистам, жадно косящимся в сторону столов и нервничающим, что им ничего не достанется.

Лелик и Болек, приглашенные как старые и верные партнеры «Веселой буренки», чокались стаканами с виски. Особую изысканность этому напитку придавал божественный привкус халявы. Они по старой памяти, когда еще челночили в Турцию и Италию, считали такой привкус непревзойденным, хотя ныне без проблем могли скупить любой винный магазин.

– Ну, будем, – приподнял Лелик бокал. – Чтобы все наши враги истаяли в корчах.

– Давай. – Болек отхлебнул виски.

Лелик разом опрокинул содержимое бокала. И тут же закашлялся, выпучив глаза.

– Не в то горло пошло? – сочувственно спросил его друг.

Лелик показал пальцем Болеку за спину.

Тот обернулся и увидел Маргариту Гольдину. Она горделиво, роскошной прогулочной яхтой, уверенно держала курс между рифов и молов – столов и мягких диванчиков. За ней эскадренным миноносцем пыхтел здоровенный Вова Лысоконь.

– Вот тварь, – зло процедил Болек. – Ну нигде от нее покоя нет.

– Боря, я не выдержу. Везде, куда ни пойдешь, она. В «Тургеневе» отдохнуть – она. Здесь – она. На работе – тоже она. Вован еще себе в подмогу аудиторшу приволок. Грымзу эту старую. Эту… – Лелик не нашелся, что сказать.

Уже несколько дней на фирме работала аудиторша, которая, как голодный кабан, рыхлила землю и выкапывала компромат.

– Ой, не напоминай, – отмахнулся Болек, в последнее время тоже все больше пребывавший в удрученном состоянии.

– А прикинь, Боря, если эта грымза аудиторша найдет недавние денежные проводки? Ведь мы их прятали не так, чтобы очень глубоко, – запел о своем наболевшем Лелик.

– Ты мне аппетит решил испортить, да? Ну так давай, порть дальше. Распиши подробненько, чем это все может кончиться.

– Давай-ка еще выпьем…

– Чего пригорюнились? – к ним подошел Кунар, выглядевший весьма импозантно в дорогом сером костюме и ярком галстуке.

– Ты посмотри, – кивнул Болек на Маргариту. – Безутешная вдова с хахалем. И рожа такая наглая, похотливая. Ненавижу…

Лелик в это время опрокинул еще виски и жалобно проблеял:

– Гришенька, пристрелил бы ты ее, что ли.

– Эка тебя развезло, болезный, – покачал головой Кунар.

– Ну так же нельзя. Бизнес губит. Да и икра из-за нее теперь в глотку не лезет. Везде она. Это наваждение какое-то. Морок.

Маргарита неторопливо продефилировала в угол к бьющему фонтану. При этом видно было, как рука Вована, будто живя отдельной жизнью, непроизвольно скользнула по ее заду. Зад неприятия не выразил.

– Не, ну ты посмотри! – воскликнул Болек. – Ничего не стесняются!

Маргарита пыталась изобразить скорбь. К ней потянулись люди. На их сочувственные речи она отвечала слабыми кивками.

– Вот оторва. Ну я ей сейчас устрою, – отхлебнув виски, объявил Кунар.

– Только с Вованом поосторожнее, – проблеял Лелик. – Он отмороженный.

Кунар презрительно усмехнулся и направился к вдове.

– Что, слезы быстро высохли? – осведомился он.

– Это вы о чем, Григорий Павлович?

– Хотя бы внешние приличия надо соблюдать, Маргарита.

– Ты бы тут… – пододвинувшись к нему, зашипел Вован.

– Закройся, сявка, – подавшись ему навстречу, прошептал Кунар. – Твое место в ряду с краю.

– Чего?

– Не поймешь – объясню. Только сначала поинтересуйся, кто я и какой вес имею.

– Я тоже не на помойке найденный.

– Ты просто черт неумытый. Спроси обо мне у того, кто тебя, дурака, на эту работу подрядил. И если захочешь продолжить, я готов. Хоть здесь, если ты решил умереть молодым, – хмыкнул Кунар.

Маргарита вся пошла белыми и красными пятнами, но в мужские разборки не лезла.

Внешне вполне дружески Кунар положил руку на плечо Вована и как бы невзначай сжал пальцы, надавив на нервный узел. Сила у бывшего военного еще была немереная, несмотря на почтенный возраст. И выражение лица – ну как у судьи, готового вынести смертный приговор.

Вован поморщился. Он уже понял, что этот человек далеко не Лелик с Болеком и его мокрыми тряпками не погоняешь.

– Да я вообще-то в шестерках ни у кого не хожу, – сдал он назад. – Сам себе король.

– Ну, тогда ты влез не в свое дело, и мне тебя жалко. – Кунар хлопнул его по плечу. – Бывай, король проспекта…

Глава 14

– Я придумал, как ты можешь проверить правдивость моих воспоминаний о прошлых жизнях, – объявил Йог.

– Как? – иронично вздернул бровь Айфоныч.

– Сходи туда. Всего три тысячи древесностружечных. И сам все вспомнишь.

– Я чего, дурак, что ли?

– А что, – встряла Принцесса. – Если ничего не выйдет, с Йога коньяк.

– Подумаю, – кивнул Айфоныч и углубился в написание очередного документа. На его лице отражались танталовы муки, работу он эту ненавидел и делал ее исправно плохо.

Капанадзе не обращал внимания на привычный галдеж подчиненных. Он только что вернулся от начальника МУРа, и у него появилась проблема.

Начальник без обиняков объявил, что дело по убийству Мопса становится приоритетным.

– Все откладывай, – рубанул он воздух ладонью в своей привычной манере. – И работай. Жду с результатом.

– Постараемся, конечно. Но…

– Какие но? Из министерства звонили. Из Генпрокуратуры звонили… Ты представляешь, что происходит?

– Примерно.

– Сейчас начнется дележка наследства где-то в пару сотен миллионов долларов. Конечно, не Газпром. Но за такие деньги кровь польется рекой. И трупы не бомжовые будут, а уважаемых членов общества, знатных воров и мошенников.

– Да это как раз понятно, – грустно говорил в ответ Капанадзе.

– Так что работай. Не покладая рук.

– Ну а точки на прослушку телефонов? Мероприятия скрытого наблюдения вне очереди? Будет?

– Поможем… В рамках разумного.

Когда «убойщики» вышли из высокого кабинета, начальник отдела подкорректировал указания начальника МУРа:

– Конечно, ответственность по другим делам с тебя никто не снимает.

– А не многовато на мою октябрятскую звездочку? Убийство Толмачева – там активные оперативные мероприятия. Расстрел на Пролетарке…

– У меня нет лишних людей, – отрезал начальник отдела. – Все вопросы к тому, кто нам штаты отдела в два раза порезал.

– То есть к нему? – кивнул Капанадзе на кабинет начальника МУРа.

– Можешь и к нему. Или к кому повыше.

И вот теперь Капанадзе, прервав галдеж, объявил своей шайке, что приоритеты резко поменялись, они могут отложить выходные и праздники и имеют возможность героически потрудиться во благо Родины.

– А я что? – пожала плечами Принцесса. – Я жить на работе могу. Тем более кофейный аппарат купили.

– Так, сейчас разбросаем, кто что делает, – продолжил Капанадзе. – Предлагайте идеи.

– Безумные, – хмыкнул Айфоныч.

– Чем больше мероприятий проведем, тем больше шансов отбрехаться, если не раскроем, – донес до подчиненных Капанадзе незатейливую бюрократическую мудрость.

– Как это не раскроем! – возмутилась Принцесса. – Мы же уголовный розыск, а не институт благородных девиц, как говорил Жеглов.

Общими усилиями наметили быстро перечень мероприятий, сроки, определили конкретных исполнителей. И закипела работа.

Капанадзе в очередной раз увидел, что его малолетняя команда при необходимости способна мобилизоваться и искриться энтузиазмом. Он даже загордился собой как воспитателем и наставником, пробудившим в младых душах высокие порывы.

Итак, Принцесса набивает ориентировки по предметам антиквариата, которые предположительно похищены из сейфа в кабинете Мопса. Перечень вещей, фотографии были. Надо кинуть эту информацию по регионам, уведомить антикварное отделение и девятый отдел МУРа, работающий по местам сбыта похищенного. Конечно, надежды мало, что похититель антиквариата потащит его на барахолку, но чем черт не шутит. Также она ищет любую информацию на неизвестного бандита по кличке Вова Стройбат, первого кандидата на роль исполнителя убийства.

Айфоныч мониторит Интернет и базы данных, выискивая информацию на всех возможных фигурантов – во Всемирной сети он чувствует себя как дельфин в открытом море, тут ему и карты в руки.

Йог организует все специальные технические и оперативно-поисковые мероприятия – тут он мастер.

А Капанадзе отправляется в Москва-Сити к Григорию Рубакину – своему главному консультанту по зверинцу, именуемому окружением Мопса…

На небе впервые за месяц засияло ласковое солнце. Заметно потеплело. К середине апреля весна все-таки начала входить в свои права, пытаясь вытеснить припозднившуюся зиму.

Довольно быстро добравшись до места, Капанадзе позвонил из машины, и к стоянке подошел Кунар. Заметив знакомую синюю «Тойоту Камри», приветственно махнул рукой, распахнул дверь, сел на переднее сиденье и протянул флешку – уже вторую по счету после той, с информацией по исчезнувшему антиквариату.

– А я твою флешку забыл на работе, – сказал Капанадзе. – Позже верну.

– Оставь себе. Пусть это будет взятка, – хмыкнул Кунар. – Тут примерный перечень компаньонов и клиентов. Характер сотрудничества. Конкретные сделки.

– Отлично. Проверим.

– Проверь. Там найдешь массу неординарных личностей.

– На меня начали давить, требовать немедленно принести скальп убийц. Откуда ветер дует?

– Дележка наследства Мопса начинается, – пожал плечами Кунар. – Иски в суды уже готовы. Главное шоу будет через несколько месяцев, когда Гольдина признают погибшим – оглашение завещания, в котором неизвестно, что написано. Вопли обделенных. Судебные процессы. Опись имущества. В общем, веселуха такая.

– Сцепятся бывшие жены – Маргарита и Татьяна.

– Две ведьмы. У Мопса была противоестественная тяга к беспринципным развратным тварям.

– А Маргарита откуда взялась? – полюбопытствовал Капанадзе. – Кто она вообще по жизни?

– Работала в модельном агентстве средней руки. Родом из Саратова. Лимитчица, короче. И запустила коготки в столицу так, что не отдерешь.

– Что у нее за прошлое?

– Да я как-то не вдавался в подробности. Лимитчица и лимитчица. Но, возможно, прошлое было бурное. Судя по некоторым нюансам ее поведения. Поинтересуйся. Может, нащупаешь что.

– Попробуем.

– На одном рекламном ролике по заказу «Альгамбры» Мопс ее зацепил. Увидел фотопробы и сразу завис. Потом лично познакомился.

– И сразу жениться?

– Маргарита фантастически умеет веревки из мужиков вить. Накрывает такой волной сексуальности, что, если у тебя слабость к женскому полу, спасения нет.

– И из такого циника, как Гольдин, она вот так просто стала вить веревки?

– Нет непробиваемых людей. У всех свои слабости. У Мопса – это бабы. Он терял от них голову. В иные времена по четыре-пять любовниц умудрялся содержать… Ты не представляешь, какие загулы он устраивал. У него раз в год будто предохранители срывало. При его скупердяйстве мог свалить бизнес-классом на вечер в Париж, где полностью снять элитный ресторан, а потом подарить понравившейся фифе машину и уже через неделю забыть о ней.

– О фифе или машине?

– О фифе. Свои финансовые потери он помнил все до единой и страдал по каждой…

– А что сейчас с бизнесом Мопса?

– Маргарита, как может, пытается фирму выдоить. Мы пытаемся по мере сил противостоять… Но я говорю – основная битва начнется, когда его признают погибшим. У него одной недвижимости на сто миллионов баксов.

Вернувшись на работу, Капанадзе открыл файлы с именами, фирмами, счетами. Информация была аккуратно отсортирована по разделам – конкуренты, партнеры. Были даже примерные прикидки, кто что получает в случае гибели Мопса. В принципе каждый из этих людей мог быть заказчиком убийства. И всю эту толпу отработать нет никакой возможности. Нужно выделить наиболее интересные направления.

Капанадзе всучил флешку Айфонычу:

– Это тебе, Золушка, небольшая халтурка. Ищешь всю информацию на этих людей. Проверяешь их по спецучетам. Некоторые наверняка имеют богатое криминальное прошлое. Составь схему коммерческих связей. Понял?

– Сделаем, шеф, – кивнул тот.

– И главное, братцы, – обратился Капанадзе к своим подчиненным. – Думайте, как найти подход к Маргарите Гольдиной. Нужно как-то узнать, чем она занималась и чем дышала до замужества. Пробить ее по старому месту работы. Установить связи. Разузнать, где она шаталась до приезда в Москву.

– Есть кое-какие идеи, – объявил Айфоныч.

– Так работай!

Озадачив свое воинство, Капанадзе начал названивать в службу наружного наблюдения. Дозвонился до начальника отдела оперативно-поискового управления ГУ МВД по Москве и попробовал уговорить его поводить на коротком поводке несколько дней Гольдину. Надо было обрисовать ее связи. Ну и подстраховать на случай, если ее слова о покушении на ее жизнь все-таки не были плодом фантазии.

В ответ услышал о том, что в Москве намечаются массовые протестные акции экстремистски настроенных оппозиционных сил. В такое время к службе полицейской разведки лучше не подходить. Им и так задач нарезали выше крыши.

– Палыч, очень надо, – жалобно проблеял Капанадзе. – Замочат же бабу.

– Не она первая, не она последняя, – отмахнулся разведчик. – А тут опять буза начинается в Москве.

– Буза эта вечная. А таких денежных тузов не каждый день мочат.

– Не каждый, – согласился разведчик. – Через день… Ладно, посмотрю. Может, помогу твоей печали.

Капанадзе так замотался, что не заметил, как наступил вечер. Часы показывали полдевятого. Пора собираться. Надо ведь и за домом присмотреть. А то остался отец-одиночка с двумя детьми на руках. Жена звонила вчера из Сингапура и сообщила, что задерживается еще на месяц.

Он уже был в дверях, когда разлился соловьиной трелью телефон на столе. Ну, кому неймется в такое время?

– Слушаю, Капанадзе, – сухо произнес полицейский.

В ответ услышал взволнованный женский голос. Капанадзе сразу не понял, кто ему кидает обвинения в некомпетентности и что-то от него хочет:

– Из вашей России живой не вернешься! А вы обещали!

– Татьяна Олеговна? – спросил он.

– Она самая! – подтвердила Полубогатова. – И пока еще живая.

– Очень рад. И что у нас плохого?

– Почему вы не арестуете эту суку Маргаритку? Этот ядовитый цветочек прерий!

– Пока не за что.

– Ну да. Убийство не считается. И угроза убийством тоже.

– Какая угроза?

– Мне вот только что позвонили. И объявили, чтобы я выматывалась из страны, если не хочу проснуться с головой в тумбочке.

– Из чего можно сделать вывод, что звонивший знаток старых детских анекдотов.

– Я этот анекдот еще в школе слышала. Смешно. Только когда речь не о твоей голове. И не о твоей тумбочке.

– А почему вы думаете, что звонили с ее подачи?

– А с чьей еще? В моем окружении больше убийц нет.

Глава 15

В ТОО «Альгамбра» царили Содом и Гоморра. Место под солнцем вдруг стало дефицитным, и за него шла борьба не на жизнь, а на смерть.

С начала перестройки западные друзья твердо решили, что Россию не сломить, если не переформатировать систему ценностей русского народа. И вся культурная экспансия была посвящена одному – привить образ мыслей «каждый за себя». Даже появился специальный термин «вестернизация сознания».

Кое-где ядовитые посевы дали свои всходы. Во всяком случае, во многих офисах, где молодежь выгрызала себе место под солнцем, воцарился во всей своей сумрачной красе махровый социал-дарвинизм – выживает сильнейший. Только в дикой природе выживает тот, у кого зубы острее и челюсти мощнее. В социуме, обустроенном на базе социал-дарвинизма, выживает наглейший, жаднейший, хитрейший и подлейший. Офисный дарвинизм – одна из вершин этой селекции.

Последние десятилетия в России танком проехались по поколениям, пришедшим на смену советским людям. Выросло и успело по большей части вымереть поколение бандитов и наркоманов. Зато поколение вестернизированных беспринципных индивидуалистов заняло свои офисные ниши и продолжает совершенствовать навыки выживания. Человек человеку волк. В конечном итоге все это приводит к процветанию отдельных индивидуумов на фоне общей деградации и примитивизации социума.

С приходом Маргариты в офисе «Альгамбры» волна социал-дарвинизма захлестнула коллектив. И если старый опытный Мопс сдерживал подобные устремления подчиненных, зная, что до добра это не доведет, то теперь все пошло вразнос.

Сначала безутешная вдова вышибла пару опытных работников, которые ей никогда не нравились – слишком много профессионального апломба. Затем она как-то очень быстро и умело организовала систему наушничества. И сотрудники с невиданным энтузиазмом принялись друг друга закладывать, интриговать, сплетничать, клянчить подачки за демонстрацию верноподданнических чувств. Конечно же, сама работа как-то отошла на третий план.

Апофеозом было пафосное увольнение начальника отдела маркетинга, который тащил на себе половину работы фирмы, а в некоторых вещах вообще был единственным, кто что-то понимал. Он попытался возмутиться такой несправедливостью и даже пригрозил какими-то проблемами, которые свалятся на «Альгамбру» без него. В ответ Вован просто взял его за тощее горло:

– Что, хочешь, чтобы тебе во дворе башку проломили? Или твою дочку в подвале таджики по кругу пустили?

– Да как вы… Да ты… Да я…

– Сначала рыло побрей, доходяга, – пихнул Вован своей лапой в лицо маркетолога, и тот сел на пушистый ковер.

Лелик с Болеком отчаянно пытались сопротивляться надвигающемуся хаосу, но им заткнули рот какими-то юридическими пунктами в учредительных документах.

Кроме того, на фирме уже третью неделю работала аудиторша – пожилая злобная мымра, изводившая сотрудников тысячами вопросов и с утра до ночи без устали лопатившая документы. Дело она свое знала хорошо. И в один прекрасный момент положила перед Маргаритой, заглянувшей на работу и обосновавшейся в кабинете своего мужа, папку с документами и коротенькую справку со своими соображениями.

Втолковывала аудиторша заказчице, о чем идет речь, довольно долго. Когда до Маргариты дошло, что ей принесли, она расплылась в счастливой улыбке и потянулась к телефону. И набрала номер следователя Главного следственного управления Москвы.

– Ну все, – сообщила она. – Теперь я точно знаю, кто убил моего мужа.

– И кто у нас злодей? – полюбопытствовал Титов.

– Болек и Лелик.

– Кто?

– Боря Шустер и Леня Руденко. Это две такие пиявки, которые присосались к бизнесу моего мужа.

– Почему вы так думаете? – Голос у следователя был скучающим. Его уже утомили эти многочисленные попытки объявить убийцами Мопса самых разных людей. Пока ничего не подтвердилось.

– Незадолго до убийства они провели операцию по переброске на зарубежные счета большой суммы денег.

– Куда перебросили?

– В Испанию.

– Кому?

– Скорее всего Татьяне Полубогатовой. Она же там живет. А когда мой муж взял их за одно место, они его и похоронили…

– Это интересно.

– Это же настоящая кровавая банда! У меня есть все документы… Арестуйте всю эту сволочь!

Глава 16

Капанадзе отхлебнул чай из фигуристого стаканчика, такие в Азербайджане называют армудами. По неподтвержденным слухам, чай из них особо ароматен. Титов где-то урвал коробку с этой хрустальной посудой и теперь поил гостей чаем «Гринфилд», сдобренным целебными травками, собранными им лично на даче.

Сколько они вместе выпили литров чая из этих армудов, когда ловили «велосипедиста». Года полтора назад Титов на кончике пера выявил серию изнасилований молодых женщин. Из года в год похожий на работягу, с мощными, как арматуры, ручищами насильник в темных закоулках Москвы выходил на ночную охоту на представительниц слабого пола. Проанализировав описания внешности преступника, группы крови, следы, время и места совершения преступлений, следователь встал перед потрясающим фактом – серия длилась уже тридцать лет! Три женщины погибли.

Титов вызвал тогда Капанадзе, с которым вместе учился на юрфаке МГУ и работал по нескольким делам, и сказал:

– Давай займемся, Сережа. Тридцать лет упырь безнаказанно ходит по нашей земле. Если его найдем, на небесах нам все грехи наши спишутся.

Они полгода копались в архивах, поднимали старые дела, анализировали географию преступлений, подъездные маршруты. Отрабатывали сотни человек. Разбросали ориентировки всем постам. Лично инструктировали патрульных. Организовали скрытое патрулирование возможных мест появления «велосипедиста» с «подставами» – сотрудницами полиции, служившими приманками для насильника.

Ровно год назад, в такой же теплый вечер, они сидели в этом кабинете и пили чай из этих же армудов, когда позвонил начальник одного из отделов внутренних дел Москвы.

– Тут взяли старого хрыча одного. Очень похож на «велосипедиста». Крутился вокруг «подставы» нашей.

Это был триумф. И вменили «велосипедисту» даже те преступления, о которых он сам давно позабыл.

И вот ровно через год в этом же тесном кабинете в старом московском особняке, где расположена следственная часть Главного следственного управления города, они думают все ту же вечную думу – как прижать очередных душегубов. Именно сегодня в деле Мопса появился просвет. И нужно использовать появившуюся возможность. Главное, не ошибиться, выбрать единственно верную тактику.

– Фильмы помнишь старые советские? Сидит седой полковник милиции и задумчиво вопрошает к небесам: брать или не брать, – усмехнулся Титов.

– Было такое, – кивнул Капанадзе.

Они битый час пытались решить, что делать с новой информацией и появившимися фигурантами. По идее задерживать надо и двух коммерсантов, и первую жену пропавшего Мопса.

– Взять их. А доказуха? Косвенная и неубедительная, – резонно отметил Капанадзе. – Отпускать ведь придется. Тогда мы с тобой не отмоемся.

– И дело погубим, – кивнул Титов.

– Лучше их тщательно подработать.

– С одной стороны, – согласился Титов. – Но ты с другого бока погляди. Убийство совершено недавно. Эти Болек и Лелик люди изнеженные, с далеко не железными нервами. Они и так издерганы, а мысль о тяжелой длани правосудия их ужасает. Если их резко взять в оборот – глядишь, сначала по камере поплывут. А дальше – дело техники.

– То ли поплывут. То ли не поплывут. Кавалеристские наскоки умерли с появлением танков.

– Ну да. Новый процессуальный кодекс посильнее вражеских танков будет… Хорошо, давай окружать их по полной программе.

– Тогда ты мне должен завтра сделать судейское постановление на прослушку их телефонов, поручение на детализацию телефонных переговоров и отдельное поручение на проведение ОРМ в отношении трех фигурантов.

– Попытаюсь. Главное с судом решить. В Мосгорсуде сейчас сезонные очереди.

– И еще надо по движению денег по счетам «Альгамбры» поработать. Тут помощь Управления по борьбе с экономическими преступлениями пригодится.

– Числится у нас один опер УБЭПа в следственной группе.

– Отлично. Ему и карты в руки. А я пока попытаюсь за фигурантами наружное наблюдение выставить.

За три дня первоначальный план был выполнен. Необходимые судейские постановления получены, задания на проведение оперативно-розыскных мероприятий выписаны и утверждены. Самую большую битву пришлось выдержать, выколачивая из руководства точки на прослушивание телефонных переговоров. В управлении образовалась группа товарищей, которые правдами и неправдами приватизировали весь лимит на прослушивание телефонов. И ладно бы для пользы дела. Но часть абонентов просто тупо слушали за мзду. Даже негласный тариф установился – две-три тысячи долларов за день прослушки. Сколько скандалов было по этому поводу, сколько уголовных дел возбуждалось, но все равно снова находились ухватистые сволочи, делавшие этот бизнес.

– Кто говорил, что дело резонансное? – спросил Капанадзе зам. начальника МУРа. – Без прослушки мы не задокументируем фигурантов. И вся работа насмарку.

– Ладно, – кивнул руководитель, лицо его выражало почти физические страдания. – Бери две внелимитные точки.

С наружкой оказалось немного полегче. Бригаду скрытого наблюдения сняли с объекта «Марго» и перекинули на Болека. Но больше ни одного разведчика Капанадзе не получил.

Полубогатова вообще выпала из поля зрения. Где она остановилась – никто не знал. А ее мобильный телефон включался раз в три дня, и все в разных местах.

В общем, колпаком, хоть и изрядно дырявым, полицейские основных фигурантов накрыли. И для затравки решили чуток раскачать их. Титов вызвал Лелика и Болека на допрос. И задал несколько неприятных вопросов по деятельности фирмы «Альгамбра», счетам и циркуляции денег.

После этого можно было несколько дней наслаждаться сводками прослушки. Друзья взахлеб обсуждали и суку следователя, и как «эта тварь, нафуфыренная Маргарита» воду мутит и что наверняка полицаев и прокурорских купила.

После обеда Капанадзе читал очередные матюги фигурантов, отчеркивая желтым маркером избранные места. К сожалению, там не было ничего, что свидетельствовало бы как против коммерсантов, так и в их защиту. С Полубогатовой они переговаривались раза три. О какой-то недвижимости в Испании, о том, где лучше покупать элитные автомашины. И тоже костерили на все лады Маргариту Гольдину – этот процесс им доставлял, судя по всему, большое удовольствие.

Капанадзе пролистнул очередную страницу сводок. И впервые наткнулся на нечто действительно интересное. Болек (Б) беседовал с Полубогатовой (Т):

«Т: В казино решила вложиться в Испании.

Б: А у вас там что, все не как у людей? Игорный бизнес не под бандитской крышей?

Т: Нет, там немного по-другому. И я со всеми там утрясла. Меня там ценят потому что…

Б: Танюша, а как мы тебя ценим!

Т: Но с начальным капиталом вечная проблема.

Б: Мы что, тогда тебе мало перекинули?

Т: Лучше бы побольше.

Б: Чтоб мы так жили, как вы прибедняетесь… Ладно, подумаем. Только позже. Пока у нас на шее эта шалава со своим Вованом, аудит, полиция. Тысяча казней Египетских!

Т: Да чего ты мне рассказываешь. Не знаю, что ли?

Б: Поможем. Но учти, там и наша скупая доля будет.

Т: Боря, я тебя когда-нибудь обманывала?

Б: Еще нет.

Т: Ах ты сатир старый…

Б: Шучу, шучу, шучу…»

Этот разговор подтверждал версию о том, что деньги со счетов «Альгамбры» Лелик с Болеком гнали именно первой жене Мопса. И они все увязли в каких-то общих финансовых аферах. А значит, и версия о том, что Мопс узнал о махинациях за его спиной, потребовал объяснений, на чем и закончил свое бренное существование, не лишена оснований.

Все это, конечно, не прямые доказательства, но есть, чем давить на допросах.

В кабинет забежала Принцесса.

– Шеф, жизнь налаживается, – сообщила она.

– Бакс упал? США цунами смыло?

– Не, все не так глобально, шеф. Икона хлебниковская нашлась, которую у Мопса увели из сейфа.

– Откуда дровишки?

– Девятка порадовала.

– Арбат, что ли? – спросил Капанадзе, зная особую любовь девятого отдела МУРа, прикрывающего места сбыта похищенного, именно к этой улице. Пару лет назад несколько оперативников девятки погорели на крышевании арбатских антикварных магазинов, скандал был жуткий.

– Арбат, – кивнула Принцесса.

– Где сама вещь?

– В кабинете у директора магазина «Арбат-Антик»… Что делать будем?

– А что делать? Поехали.

– Всех в асфальт закатаем, – выдала Принцесса.

– Молодец. Быстро учишься, – произнес Капанадзе, запирая сводки прослушки в сейф.