Текст книги "Китай 2020: вирус, экономика и глобальные альтернативы"

Опасения «второй волны»

Однако над Китаем нависла новая угроза: в связи с частичным открытием границ и возвращением на родину китайцев, которые в силу обстоятельств задержались за рубежом, в стране начали увеличиваться случаи «импортирования» вируса. Основных источников было два: Европа (прежде всего Италия) и Россия.

К 10 апреля было зарегистрировано 733 подтвержденных случая (в том числе 34 тяжелых), импортированных из-за рубежа. 47 новых бессимптомных пациентов были инфицированы, в том числе 14 вернувшихся в Китай бессимптомных пациента. К этому времени в Китае было зарегистрировано в общей сложности 3336 случаев смерти и 81 907 подтвержденных случаев²⁵. Среди 42 новых подтвержденных случая, 38 были импортированы и 4 были местного происхождения (3 в Гуандуне и 1 в Хэйлунцзяне).

Случаи завезенной инфекция в Китае быстро росли. 11 апреля Национальная комиссия по здравоохранению сообщила о 99 случаях заболевания (в два раза больше, чем за день до этого – 46 случаев). 12 апреля уже было зарегистрировано уже 108 случаев инфицирования²⁶, 2 новых случая смерти в Ухане и 6 новых подозрительных случаев (4 в провинции Хэйлунцзян и 2 в Шанхае) – все они были импортированы.

17 апреля Китай сообщил о 26 новых подтвержденных случаях, из которых 15 были привезены из-за рубежа и 11 были местными (5 в Гуандуне, 3 в Хэйлунцзяне, 2 в Шаньдуне и 1 в Ляонине). К тому моменту было зарегистрировано в общей сложности 3342 случая смерти и 82 367 подтвержденных случаев. Всего же было зарегистрировано 66 новых случаев бессимптомной инфекции, в том числе 3 случая бессимптомной инфекции, импортированной из-за рубежа²⁷. За день до этого было зафиксировано 46 новых подтвержденных случая, из которых 34 случая касались путешественников, прибывших из-за рубежа, а 12 были – на местного происхождения (5 – в Гуандуне, 4 – в Хэйлунцзяне и 3 – в Пекине). В Пекине в тот день впервые с 23 марта были зарегистрированы новые заболевшие местного происхождения²⁸.

В тот момент эти цифры явились самыми высокими в Китае за последние пять недель. 14 апреля власти КНР закрыли все наземные погранпереходы на российско-китайской границе, власти провинции Хэйлунцзян официально уведомили российскую сторону, что пункт пропуска Пограничный – Суйфэньхэ (Хэйлунцзян) будет по-прежнему закрыт для пассажирского сообщения. Также сохранялся запрет на перемещение пассажиров через пропускной пункт Забайкальск – Маньчжурия (автономный район Внутренняя Монголия)²⁹. К тому времени уже 80 граждан Китая, вернувшихся из России, были больны коронавирусом.

Формально границы Китая открылись после 28 марта, но тут же были введены ограничительные меры именно для иностранцев: Китай приостановил въезд большинства иностранных граждан, сославшись на это, как на временную меру в ответ на быстрое распространение коронавируса по всему миру³⁰. Согласно заявлению МИД Китая от 26 марта, был запрещен въезд иностранцам, даже имеющим действующие визы, в Китай, и это касалось и тех, кто имел вид на жительство и деловая карта АТЭС.

По сути, в Китай перестали допускать иностранцев даже с действующими визами и разрешениями на работу – они были «временно приостановлены», а для въезда требовалось обратиться в региональное управление, которое регулирует пребывание иностранных компаний на своей территории, например, в муниципальную торговую комиссию. Этот орган должен рассмотреть заявку и по сути решить, насколько пребывание иностранного бизнесмена необходимо на его территории в текущий момент. И после этого муниципальный орган обращается в МИД КНР с просьбой о выдаче визы. На уровне провинций и городов также были созданы каналы ускоренной выдачи виз. В реальной ситуации получить такое разрешение на въезд было невозможно даже при наличии действующей рабочей визы, так как требовалось доказать неотложную необходимость пребывания на рабочем месте именно в Китае. Но и после этого вводились ограничения: например, сотруднику не разрешено жить в общем жилом комплексе, в резиденции должны быть отдельные туалеты, вентиляция и т. д. Для перевозки сотрудника на работу или с работы требовался специальный автомобиль и водитель. Работнику не разрешалось пользоваться общественным транспортом, а на рабочем месте должны соблюдаться все меры безопасности³¹.

Практически весь май власти были крайне озабочены эпидемиологическим состоянием китайских граждан, возвращающихся в Китай из Европы и Америки. Драконовские меры, которые правительство принимало для того, чтобы помещать таких людей непосредственно из аэропортов на карантинные объекты, показывало, насколько серьезно власти относится к этим потенциальным «импортным» случаям коронавируса.

Во второй декаде мая появилась реальная угроза начала «второй волны», которую так сильно опасался Китай. Город Шулань в северо-восточной провинции Цзилинь перешел в «режим военного положения» после роста числа случаев заражения. К 10–11 мая власти Шуланя сообщили о 14 новых случаях, каждый из которых был связан с 45-летней женщиной, у которой был диагностирован COVID-19. Эта женщина работала в прачечной в городской полиции, и власти пытались отследить ее недавние контакты, однако так и так и осталось неизвестным, как она заразилась. Были предприняты и общие меры, например, прекращены продажи лекарств против повышения температуры, а всех подозреваемых в заболевании или подтвержденных пациентов с коронавирусом отправляли в больницы.

Город Чанчунь, столица провинции Цзилинь, выпустил новые распоряжения относительно приезжих из города Шулань – все они должны быть помещены под централизованный карантин на 14 дней и провести самоизоляцию дома в течение 7 дней с четырьмя тестами. 18 и 19 мая Шулань и соседний город Цзяохэ пришлось закрыть из-за увеличивающегося количества зараженных, был остановлен общественный транспорт. Все эти закрытия пришлись как нельзя некстати накануне проведения «двух сессий» – ВСНП и НПКСК, на которых должны были сообщить об окончательной победе над коронавирусом.

Провинция Цзилинь, расположенная недалёко от границы с Россией, стала новым, хотя и не самым большим центром (на май-июнь 2020) новой вспышки коронавируса. Ранее власти уже перекрыли въезд со стороны приграничных районов с Россией, однако, по сути, ситуация уже вышла из-под контроля. Начиная с 8 мая, пассажиры, вылетающие из Москвы в Китай, должны были за 120 часов до посадки представить результаты тестов от любой из шести аккредитованных тестовых организаций, показывающих, что они не заражены COVID-19 и могут вернуться в Китай. С 1 мая пассажиры должны были представить отрицательные результаты тестирования в течение 72 часов до посадки на рейс авиакомпании Air China из Москвы в Китай.

22 апреля правительство Харбина запретило въезд в жилые комплексы неместным гражданам и транспортным средствам, зарегистрированным в других местах³². Все деревни и сообщества (жилые районы) обязаны были закрыть въезд для людей и транспортных средств в пределы своих поселений, было также строго запрещено собираться в общественных и на рабочих местах.

Китайские власти ввели ограничения, напоминающие «блокаду Уханя», на передвижение и поездки в некоторых частях провинции Хэйлунцзян, в частности, в ее столице Харбине и приграничном с Россией городе Суйфэньхэ. Все новоприбывшие в Харбин и Суйфэньхе проходили тестирование и находились на карантине в течение 28 дней. В Харбине жилые районы, где были подтверждённые случаи COVID-19 (как бессимптомные, так и с симптомами), переводились на карантин на 14 дней.

Харбин объявил о 28-дневном карантине (14-дневный карантин в установленном месте и 14-дневная изоляция дома), при этом надо было пройти два теста нуклеиновых кислот и один тест на антитела для всех прибывающих из-за рубежа. Въезжающие через Суйфэньхэ помещались на карантин на 35 дней: 14-дневный карантин в Суйфэньхэ, 7-дневный централизованный карантин в месте назначения в провинции Хэйлунцзян и еще 14-дневная самоизоляция дома.

Город Гуйлинь в южной провинции Гуанси применял ту же самую 28-дневную политику карантина. 27 апреля представитель Национальной комиссии по здравоохранению на пресс-конференции Госсовета заявил, что малонаселенные южные приграничные районы с менее подготовленными системами здравоохранения, такие как Тибет, Юньнань и Гуанси, граничащие с Индией, Непалом, Бутаном, Мьянмой, Лаосом и Вьетнамом также подвержены повышенному риску заражения импортированными случаями³³.

В середине мая в Ухане, в жилом районе Саньмин было подтверждено несколько новых случаев заболевания. Меры были быстрыми и жёсткими. Чиновник Чжан Юйсинь был снят с поста секретаря местного отделения КПК из-за плохого контроля над ситуацией, а более 5 тыс. человек района Саньмин были отправлены на тесты на коронавирус³⁴. 12 мая новая серия случаев заболевания коронавирусом побудила власти Уханя заказать тесты для всего населения города, которые должны были быть проведены в течение 10 дней³⁵.

12 июня Пекин объявил о первом за последние 55 дней случае заражения COVID-19, который предположительно пошел из района Сичэн от оптового рынка Синьфади, и в городе начали вновь вводиться карантинные меры. Так муниципальные органы образования немедленно прекратили возобновление занятий для младших школьников. Часть рынка, где продавалась говядина, баранина и морепродукты, была закрыта для проверки и дезинфекции³⁶. Также власти закрыли оптовый рынок морепродуктов Цзиншень, который находится примерно в 10 км от Синьфади. Параллельно с этим Китай прекратил импорт лосося в связи с возможной связью со вспышкой в Пекине, хотя никаких прямых доказательств того, что через рыбу может передаваться вирус, не было. Государственные СМИ Китая сообщили, что связано это было с тем, что коронавирус был обнаружен на разделочных досках, используемых для импорта лосося на рынке Синьфади³⁷. Исследования на рынке продолжились наряду с массовым тестированием и отслеживанием контактов потенциально зараженных. Чжоу Юцин, заместитель главы района Фэнтай, где расположен рынок, Ван Хуа, партийный секретарь поселка Хуасян, и Чжан Юэлинь, генеральный директор рынка, были уволены в «за халатность».

17 июня в Пекине был зарегистрирован 31 новый случай инфицирования, связанный с рынком Синьфади, и еще один новый случай в провинции Чжэцзян. По официальным данным Национальной комиссии по здравоохранению, Китай сообщил в тот же день о 44 новых подтвержденных случаях заболевания, включая 33 местных случая (31 случай в Пекине, 1 случай в Хэбэе и 1 случай в Чжэцзяне) и 11 завезенных случаев (10 случаев в Ганьсу и 1 случай в провинции Сычуань)³⁸. На 20 июня было выявлено 26 новых случая, включая 1 случай, завезённый из-за рубежа (в Фуцзяне), и 25 случаев на местном уровне (22 случая в Пекине и 3 случая в Хэбэе)³⁹. Таким образом быстрый рост заражения удалось предотвратить, но опасность возникновения новых очагов по-прежнему оставалась.

Соседние кварталы с Синьфади были огорожены, 27 из них были обозначены как районы со средней и один – как район с высокой степенью риска заражения. Правительство Пекина призвало жителей районов со средней и высокой степенью риска, а также районов, связанных с рынком Синьфади, не покидать Пекин. Другие жители также не должны были покидать город, если в поездке нет срочной необходимости. Те, кто должен покинуть город, должны сначала были сообщить об отрицательном результате теста, который был проведен не позже 7 дней до этого. Все выставки, спортивные мероприятия и шоу были отменены, прекращено оказание туристических услуг, отменены заказы такси на выезд из города.

Китайские власти признались, что возможно, вспышка началась значительно раньше, чем была замечена. Так, директор Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний Гао Фу заявил, что вспышка на оптовом продовольственном рынке Пекина Синьфади, возможно, произошла месяцем ранее, но осталась незамеченной из-за бессимптомных инфекций⁴⁰. При этом многие китайские специалисты пытались указать на «занесенный» характер новой вспышки коронавируса. Так У Цзуньоу, главный эпидемиолог Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний, сообщил, что предварительное расследование показало, что источник происхождения данного вируса был не в Пекине, но вот то, как он был импортирован, еще предстоит определить. Скорее всего штамм возник в Европе или в одной из стран Северной и Южной Америки⁴¹.

Потенциальная угроза «второй волны» оказалась неприятной не только с эпидемиологической (к тому времени власти научились контролировать ситуацию), но экономической и даже имиджевой точки зрения, так как для Китая было крайне важно показать эффективность своей политики. И это было связано еще и тем, что параллельно развивалась атака на Китай, связанная с обвинениями в том, что Китай не сумел вовремя предупредить мир о надвигающейся эпидемиологической катастрофе.

«Сбежавший вирус»

Коронавирус, как и любая эпидемия, стал политическим, социальным и психологическим явлениям. Он с самого начала вышел за рамки обсуждения вирусологов, эпидемиологов, медиков и ученых.

Общая тенденция к редукционизму сложных политических проблем означает, что обвинение одной страны или даже одного политического режима во всех проблемах, связанных с коронавирусом, выступает интуитивным и простым для понимания тезисом. К сожалению, это же и не позволяет вырабатывает рецепты для предотвращения таких комплексных атак на мировую экономику в будущем.

Вирус сопровождался чрезвычайно инфодемией – эпидемией самых разны слухов, предположений, взаимных обманов и полного недоверия к любой информации. Но, как ни странно, в самом Китае никакой массовой паники не было, хотя, естественно, не было и успокоенности, а вот большинство панических слухов возникали за пределами Китая в социальных сетях. Причиной же массовых панических слухов лишь отчасти явились объективные обстоятельства.

И с первых месяцев 2020 г. Китай попал буквально под обстрел самых разных панических слухов. Да и весь мир начал жить не по законам «защиты от эпидемии», а по законам инфо-паники: в социальных сетях, в медийном пространстве стал жить совсем другой вирус, никак не связанный с коронавирусом – вирус фейк-новостей, комментариев фейк-экспертов. Проблема фейк-ньюс в период пандемии действительно стала всеобщей. Формально от большинства неподтвердившихся слухов выигрывал Китай, который поучал доказательства идеологической атаки на него в тяжелый период, но при этом число таких слухов градуально нарастало в январе-марте, пока не свелись к одному утверждению, что «Китай скрывал информацию о вирусе». В начальный период (январь-февраль) слухи были связаны с «теориями заговора», например, «вирус – результат столкновения группировок КПК»; «желание обвалить мировую экономическую систему и сделать обратный выкуп акций своих предприятий», «повод для массовой чипизации населения», а с марта-апреля развивалась версия о «сбежавшем лабораторном вирусе» и «сокрытии реальных масштабов».

История появления вируса COVID-19 крайне запутана, причем она представлялась весьма странной с самого начала. Сейчас открываются все новые и новые подробности, и, наверняка, эта детективная история достойна отдельного расследования. Мы лишь упомянем несколько ключевых событий на этом пути.

Самой первой активно поддерживаемой властями версией было то, что сам вирус пошел с «мокрого рынка» – рынка животных и морепродуктов Хуанань 华南 в Ухани, где традиционно продавались морепродукты и где, якобы, продавались и летучие мыши⁴². По результатам первичного генетического анализа китайские ученые связали происхождение коронавируса с летучими мышами. По первоначальным версиям именно от съеденной летучей мыши, купленной именно на рынке Хуанань, и пошел «нулевой пациент», эта версия была принята как основная. Самые первые сообщения китайских органов здравоохранения и Всемирной организации здравоохранения сообщали, что у первого пациента симптомы появились 8 декабря 2019 года, и в этих докладах говорилось о том, что «большинство» случаев имеет связь с рынком морепродуктов⁴³. Даже многие зарубежные комментаторы, плохо знакомые с современным Китаем, поддерживали эту версию и обсуждали, что «китайцы едят летучих мышей». Был даже вычислен этот «нулевой пациент» – 61-летний мужчина, который был регулярным покупателем на рынке Хуанань и который скончался 9 января, о чем, например, сообщило столь уважаемый источник информации, как Bloomberg⁴⁴. В сети публиковались снимки и даже видеоролики неаппетитно выглядевших окровавленных тушек животных, разложенных на прилавках, где утверждалось, что это и есть фотографии «с того самого рынка»⁴⁵, которые позже оказались подделкой, снятой совсем в других местах, сам же рынок 1 января был закрыт. Однако уже с самого начала версия «летучей мыши с мокрого рынка» показалась многим неубедительной, по крайней мере в силу того, что на рынке в Ухане не продавались летучие мыши, и, более того, само это блюдо является исключительной редкостью в пищевом рационе человека. Тем не менее версия «летучей мыши с мокрого рынка» была основной практически до конца января, и никакие другие не обсуждались.

Первый тревожный звонок прозвучал в конце января. Независимые исследования, опубликованные группой китайских ученых в электронном виде 24 января 2020 в уважаемом медицинском журнале «The Lancet», показали, что лишь небольшая часть заболевших была хоть как-то связана с рынком Хуанань и скорее всего вирус не происходил с этого рынка. Подробно изучив случаи первых 41 заболевших, госпитализированных с диагнозом коронавируса, исследователи обнаружили, что 13 случаев не имеют никакой связи с рынком, в том числе и первый случай, произошедший еще 1 декабря⁴⁶. Также была подтверждена информация о наличии участков кода, похожих на участки кода панголина. Но это был тем страннее, что панголины являются очень редкими животными, в живой природе в Китае не встречаются. 22 февраля исследователи из Академии Наук Китая обнаружили, что образцы вируса с рынка морепродуктов были генетически «новее», чем некоторые образы из других мест, что означает, что вирус не «пришел» из этого рынка. Но у ВОЗ в тот момент было другое мнение: существующие доказательства указывают на животное происхождение нового коронавируса.

Геном был расшифрован к 10 января, позже его полная расшифровка была опубликована в открытом доступе, в том числе, например, на сайте Национального центра биотехнологической информации (NCBI) в Бетесде (Мэриленд, США), последняя версия – от 18 марта 2020⁴⁷.

Увидев в сети первые слухи о коронавирусе в Китае, Виктор Корман⁴⁸, возглавляющий группу диагностики вирусов госпиталя при университете Charité в Берлине, начал изучать существующие последовательности коронавирусов, связанных с атипичной пневмонией, изолированных от летучих мышей, по регионам. 13 января ВОЗ разместила на своем веб-сайте протокол Виктора Кормана, который позволял лабораториям во всем мире самостоятельно проводить тестирование и выявлять импортированные случаи нового вируса⁴⁹. Тем не менее это не дало никаких новых сведений о таинственном появлении нового вируса. 17 марта в журнале «Nature» опубликована статья, где делается вывод о том, что «новый вирус «явно не является лабораторной конструкцией и не является преднамеренно манипулируемым вирусом».

Однако постепенно центр обсуждения нового коронавируса сместился к Лаборатории в Уханьском институте вирусологии и к личности одной и ее руководительниц Ши Чжэнли. Уханьский институт вирусологии стал центром ряда «теорий заговора» вокруг COVID-19, в том числе о том, что вирус случайно «сбежал» из лаборатории. При этом уханьская лаборатория обладает максимально возможным уровнем безопасности, позволяющим остановить предотвратить утечку смертельных патогенные микроорганизмов, и несчастные случаи редки в таких лабораториях.

США тем не менее подозревали, что это, возможно, был лабораторно выведенный вирус. Еще 25 января Стив Беннон, бывший советник Трампа, сообщил, что коронавирус является биологическим оружием, утечка которого произошла из уханьской лаборатории. Сам Трамп 16 апреля заявил, что «Мы проводим очень тщательное исследование этой ужасной ситуации»⁵⁰. И при этом обвинил ВОЗ в том, что эта организация способствовала «распространению китайской дезинформации» о вирусе, что, вероятно, привело «к более широкой вспышке, чем в можно было бы ожидать».

Были и несогласные с этой теорией, так офис французского президента Макрона сообщил, что «нет фактических доказательств», связывающих COVID-19 с работой лаборатории в Ухани⁵¹. Сам Уханьский институт вирусологии под управлением Китайской академии наук был открыт в 2015 году при содействии Франции, в том числе фармацевтического промышленника и миллиардера Алана Мерье (Alain Mérieux), чей фонд занимается борьбой с инфекционными заболеваниями. Еще 2008 году он стал руководителем комитета по созданию лаборатории типа P4 (работа с особо опасными инфекциями) в Уханьском институте вирусологии. В 2015 году Мерье покинул пост сопредседателя в комиссии, которая курировала проект. А лаборатория начала официальную работу в январе 2018 года, и ее деятельность включает исследования вирусов лихорадки Эбола и других. Китайские сотрудники лаборатории активно публиковали статьи вместе с американскими коллегами, в том числе и в области экспериментов над вирусами. Таким образом деятельность уханьской лаборатории большим секретом ни для кого не являлась.

Но США потребовали в одностороннем порядке открыть доступ к уханьской лаборатории для проверки, на что Китай вряд ли пойдет, как, наверное, не пошла бы никакая другая страна

Китай передал сообщение о выделении нового вида коронавируса и потенциальном начале эпидемии в ВОЗ в самом конце декабря 2019 г., сообщив, что первый заражённые скорее всего заболели не раньше первой декады декабря. Хронология событий, предлагаемая противниками китайской версии, указывает на другую последовательность событий. Еще 9 ноября 2015 г. Уханьский институт вирусологии опубликовал исследование, в котором говорилось, что они создали новый лабораторный «химерный вирус» SARS-CoV⁵². Одним из авторов этой публикации была и одна из руководителей лаборатории Ши Чжэнли. 6 декабря 2019 г. через пять дней после того, как у человека, связанного с рынком морепродуктов в Ухане, появились симптомы, напоминающие пневмонию, его жена также заболела, что указывало на возможность его передачу от человека к человеку, что первоначально власти отрицали. Уже позже в 20-х числах января появились предположения, что уханьский рынок может вообще не иметь никакого отношения к новому коронавирусу⁵³. И только 31 декабря китайские власти официально сообщают ВОЗ о новой вспышке коронавирусу.

Практически с первых дней развития эпидемии появились сообщения, что власти Китая либо скрывают, либо занижают число случаев заболевания, а тем, кто хотел рассказать правду, запрещали это делать. Занижение случаев скорее всего было непреднамеренным, так как в тот момент не существовало ни точной методики тестирования, ни самой системы проведения тестирования на миллионах людей – не случайно власти в дальнейшем как минимум два раза (27 января и 17 апреля) официально корректировали число заболевших. Однако к своевременности оповещения о начале распространения коронавируса есть действительно много вопросов, равно как и очевидно, что сами врачи начали обмениваться в социальных сетях сообщениями о начале вспышки какого-то нового заболевания. Самым известным стал случай с Ли Вэньляном, 34-летним офтальмологом, который предупредил коллег и друзей в онлайн-группе о ряде «короновирусо-подобных» случаев в его больнице. В начале январе он был жестко предупрежден полицией за «распространение слухов».

Ли сначала разместил пост в закрытой группе одноклассников медицинской школы на сайте социальной сети WeChat, а затем через день опубликовал и открытое письмо. В посте «Семь случаев тяжелого острого респираторного синдрома (SARS) на оптовом рынке морепродуктов Хуанань» он предупредил о вспышке в тот момент еще не диагностированной пневмонии в своей больнице. Через час он исправил пост, объяснив, что, хотя это был коронавирус, как и SARS, он еще не был идентифицирован. В тот же день органы здравоохранения Ухани сделали официальное заявление о том, что было обнаружено 27 случаев вирусной пневмонии неизвестного происхождения.

31 декабря о недопустимости таких действий его предупредила администрация больницы. Ли пришлось в традиционной манере покаяться: «Я не осознавал опасности возможных последствий утечки информации в эпоху интернета… Слухи могут вызвать панику, снизить доверие к правительству и нарушить общественный порядок…В будущем я никогда не опубликую подозрительную незаконную информацию, я буду строго следовать закону и никогда не перейду черту… Я всегда буду стараться быть политически чувствительным». Но реакция соц. сетей на сообщение о новом вирусе была слишком активной, и Ли Вэньляном занялась полиция. Формулировка полицейского документа от 3 января была очень жесткой: «Если вы упрямы и отказываетесь раскаиваться, и продолжаете заниматься незаконной деятельностью, вы будете наказаны по закону!». Документ с подписью и отпечатком пальца Ли был загружен в учетную запись Ли на портале Weibo⁵⁴. Позже Ли сам заболел и умер 6 февраля. Для многих его смерть символизировала бездействие правительства во время вспышки и отсутствие свободы слова даже по вопросам, вызывающим серьезную общественную обеспокоенность. Для китайцев он стал героем, а его смерь широко обсуждалась в китайских соц. сетях

Китайские интернет-власти начинают подвергать цензуре в социальных сетях термины «уханьская пневмония». Позже все это будет во всех документах официально именоваться «новая коронавирусная пневмония». 1 января восемь врачей из Ухани, предупредивших о появлении нового вируса, были задержаны и осуждены. С 5 по 18 января муниципальная комиссия здравоохранения Уханя прекращает выпускать ежедневную информацию о новых случаях заболевания. 12 января лаборатория профессора Чжан Юнчжэня в Шанхае была закрыта властями для «исправления нарушений», спустя один день после того, как она впервые делится данными геномной последовательности с миром 14 января Глава Национальной комиссии здравоохранения КНР Ма Сяовэй в частном порядке предупреждает коллег, что вирус может превратиться в «крупное событие» для общественного здравоохранения. 24 января официальные лица в Пекине запрещают Институту вирусологии в Ухани делиться образцами изолятов с Техасским университетом. 6 февраля китайская служба контроля за Интернетом ужесточает контроль над платформами социальных сетей⁵⁵.

Строгий контроль китайских властей над информацией, распространяемой о коронавирусе, не являлся для Китая чем-то необычным и никак не отвечал на главный вопрос: откуда действительно началась эта вспышка. Очевидно, что ее первичная локализация была в Ухане, но сам источник был не ясен. Еще 7 апреля эксперты и сотрудники разведывательных ведомств США на встрече, созванной Ричардом Гренеллом, исполняющим обязанности директора национальной разведки, не смогли прийти к единому мнению о том, как произошла эта вспышка, и предположили, что любые доказательства, которые будут обнародованы, могут выглядеть неубедительными. Таким образом, как мы видим, к тому моменту никаких реальных доказательств в пользу «вины» уханьской лаборатории не существовало. Однако к началу мая под влиянием США сформировалось консолидированное мнение, что вирус каким-то образом просочился из лаборатории в Ухани, причем на этом особенно настаивали не столько ученые, сколько политики, которые ссылались на некие закрытые доклады спецслужб. При этом каких-то серьёзных доказательств по-прежнему не приводилось, однако стало очевидным, что США начали настоящую войну против Китая. Так госсекретарь США Майк Помпео 3 мая поддержал ранее сделанное утверждение президента Трампа о том, что коронавирус возник в исследовательской лаборатории в Ухане, что «есть огромные доказательства» этому, хотя Помпео пришлось согласиться с оценкой разведки, что нет никаких признаков того, что вирус был создан человеком или был генетически модифицирован. Сам Трамп 30 апреля сказал, что у него есть высокая степень уверенности в том, что именно уханьская лаборатория была источником вспышки, но, когда журналисты стали настаивать на доказательствах, он сказал: «Мне не позволено вам это говорить»⁵⁶.

Но научный мир, в том числе в США, не поддержал политических теорий Трампа. Так Энтони Фаучи (Antony Fauci), ведущий американский эксперт по пандемии коронавируса, директор Национального института аллергии и инфекционных заболеваний США, и тому же один из советников Белого дома, 4 мая в интервью журналу National Geographic выступил против предположения о том, что источником вируса является лаборатория в Китае – теории, выдвинутой администрацией президента США. Он сказал, что вирус, скорее всего, происходил из некоего источника в животном мире и «нет никаких научных доказательств тому, что коронавирус был создан в китайской лаборатории». Он охарактеризовал возможность того, что вирус случайно сбежал из лаборатории, как «круговой» (то есть псевдологичный) аргумент» (при котором говорящий начинает с того, чем он пытается закончить): «Если вы посмотрите на эволюцию вируса у летучих мышей и то, что там сейчас происходит, [то научные доказательства] очень, очень сильно склоняют нас к тому, что этим нельзя было искусственно или преднамеренно манипулировать… Все в поэтапной эволюции во времени убедительно свидетельствует о том, что [этот вирус] эволюционировал в природе, а затем вышел за пределы своего вида». Фаучи также выступил против предположения о том, что кто-то обнаружил коронавирус в дикой природе, принес его в лабораторию, а затем он случайно оттуда сбежал. При этом надо учитывать, что вирус пришел в этот мир надолго: «Я не думаю, что есть шанс, что этот вирус просто исчезнет. Он будет рядом и, если представится возможность, он воскреснет»⁵⁷.

По сути, Фаучи поставил под сомнение два важнейших тезиса американской политики по отношению к Китаю: что вирус был создан в китайской лаборатории и что он, пускай даже возникнув в живой природе, «сбежал» из этой лаборатории. Таким образом внутри США наметился раскол между политическими антикитайскими идеями и научным здравомыслием. По сути, в случае правоты Фаучи возникает значительно большая проблема, чем искусственно созданный вирус: существование подобных вирусов в дикой природе и способных в результате мутаций передаваться человеку говорит о полной неготовности к новым эпидемиям. И даже нежелании рассуждать о них.