Текст книги "Китай 2020: вирус, экономика и глобальные альтернативы"

Взлет сектора доставки продуктов питания и пищевые рынки

Показательным индикатором реакции рынка в период коронавируса стала сфера продажи и доставки продуктов питания – как сырых, так и готовых. Причем сфера доставки (равно как и, например, сфера онлайн технологий) пережила настоящий взлет в период пандемии в отличие от многих других секторов, таким образом происходило далеко не однонаправленное падение рынка, а существовала совокупность разнонаправленных векторов.

Вообще, переход жизни, в том числе и торговли, в онлайн оказался в целом безболезненным процессом, так как психологически среднестатистический китайский потребитель уже привык это делать на протяжении нескольких лет. Если первоначально в онлайне приобретали продукцию лишь городские жители, то постепенно это поветрие охватило весь Китай. Например, в 2019 году общий объем розничных продаж электронной коммерции в сельских районах Китая достиг 777,13 млрд юаней, что на 21,0 % больше по сравнению с аналогичным периодом 2018 года²⁸. При этом, согласно исследованиям McKinsey более 70 % пользователей делали покупки со своих мобильных устройств по сравнению примерно с 31 % пользователей США²⁹.

Сфера доставки очень тесно связана с характерными особенностями потребления продуктов питания. Обычно Китайский Новый год – это период повышенного потребления продуктов питания и время роста продаж, причем не только свежих продуктов, но и различного рода приправ, к тому же это – период оживления работы ресторанов и мелких кафе. В 2020 г. ничего этого не произошло, рынок производства продуктов и общественного питания упал. Произошло это резко и продолжалось весь январь-февраль, лишь в марте начался небольшой подъем. Изменился не только общий спрос, но и формы продаж – они все ушли в онлайн. Электронная коммерция в известной степени спасла этот рынок. По данным агентства McKinsey, после китайского лунного Нового года в конце января продажи мяса в крупных сетях супермаркетов в годовом исчислении выросли более, чем на 30 %, достигнув в ряде случаев даже роста на 70–80 %. И это значит, что люди сами стали готовить, так как они не ходили на работу и имели время для домашнего хозяйства.

При этом традиционные заведения общественного питания, маленькие ресторанчики и тем более уличные лавочки понесли самый серьёзный ущерб. Пострадали и крупные сети. По данным McKinsey, в результате эпидемии доходы большинства сетей общественного питания упали более, чем на 50 %. Бизнес на вынос стал единственным способом этой индустрии для выживания, но на него также повлияли такие факторы, как нехватка обслуживающего персонала и его медленное переобучение. Выборочный анализ показал, что в середине февраля коэффициент заказа продуктов питания на вынос в городах первого и второго уровней в обеденный перерыв составляло всего 40–60 %. В феврале потребление мяса птицы в сетях общественного питания составило всего 10–20 % от аналогичного периода прошлого года, хотя после снятия карантина начался компенсаторный подъем.

Задержка в обработке сырья и снижение спроса привели к тому, что на компании по переработке колбас и кормов для домашних животных первоначально приходилось около 25 % от общего спроса на мясо, но к середине февраля 2020 г. крупные компании возобновили работу только на 40–50 %, а большое число малых и средних предприятий просто остановили свою работу к концу февраля, в целом же падение спроса составило около 80 %.

Но это же и вызвало частичную нехватку свежего мяса, так как многие китайские фермы остановили свою работу, так как их работники просто не успели вернуться к себе домой после празднования Нового года, будучи заблокированными в карантине. Так, объем убоя скота упал в феврале на 40 % по сравнению с первоначальным расчетами³⁰.

Обычно, спорадические вспышки птичьего гриппа (птичий грипп H5N1 в 1997 году³¹ и птичий грипп H7N8 в 2013 году) и африканская чума свиней влияют на поставки мяса в Китай и приводят к резкому росту цен на мясо, а также вызывают вопросы о том, как работают «мокрые рынки» и сеть поставок мяса в Китае.

Китай заметно отличается по своему типу потребления и формам покупки продуктов питания от других стран. Если для России, США и Европы потребление замороженных продуктов является нормой, то жители Китая, особенно старшее поколение, предпочитают живые морепродукты, свежее мясо, сезонные фрукты и овощи. Отсюда же и популярность «мокрых рынков», ставших печально знаменитыми после вспышки коронавируса – они не очень гигиеничны, но обеспечивают свежесть продуктов и причины для миллионов китайцев.

Люди любят покупать сами, лично выбирать продукты, поэтому и идут на рынки. Согласно отчету Forward, китайского провайдера отраслевой информации, в 2018 году на фермерские рынки приходилось около 53,7 % покупок свежих продуктов питания, за которыми следуют супермаркеты с 40,1 %, а на электронную торговлю свежими продуктами приходилось всего 4,9 %. Во время вспышки коронавируса все такие рынки было приказано закрыть, но это не значит, что они окончательно исчезли. В целом, они и до этого начинали сдавать свои позиции супермаркетам, но их популярность все равно оставалась очень высока.

До января 2020 объем торговли на онлайновом рынке товаров в Китае неуклонно, хотя и медленно рос. С появлением COVID-19 и в связи со многими ограничениями, введенными органами здравоохранения и административными органами, у потребителей не было иного выбора, кроме как покупать свежие продукты онлайн. Этот кризисный период, по сути, начал формировать новый тип потребителей с долгосрочными предпочтениями покупки продуктов питания в Интернете.

В Китае считается, что доставка готового питания на дом предназначена для тех, кто питается в одиночку, а несколько человек обычно совместно ходят в рестораны. Согласно исследованию китайской аналитической компании Urora, опубликованному в августе 2019 года, то есть задолго до начала вспышки коронавируса, стоимость более 62 % всех заказов доставки продуктов питания составляли менее $5,50, что явно недостаточно для питания двух человек. В целом рынок рос, так в 2019 г. 53,3 % китайцев потратили на доставку пищи больше денег, чем годом ранее, но в целом уровень проникновения услуг был невелик – около 12,9 %³². При этом обычно более 85 % китайцев питались в ресторанах как минимум раз в неделю³³. Но в период эпидемии, когда большинство ресторанов было закрыто, Китай испытал небывалый взлет онлайн доставки готовых продуктов.

По данным компании Meituan, во время вспышки коронавируса на 31 % увеличилось количество заказов, которые обслуживали более одного человека. Количество заказов, обслуживающих пять и более человек, выросло более чем на 70 %³⁴. Многие рестораны запустили «бесконтактные» услуги: клиенты либо делали заказ по телефону или через специальное приложение для заказа доставки, либо в случае «мягкого карантина» сами забирали готовые блюда в излюбленном ресторанчике.

Когда доставщик еды приезжал к клиенту, к его сумке прилагалась небольшая зеленая карта с результатами последнего измерения его температуры. Еда передавалась бесконтактным образом, причем все продукты специально запечатывались в особую герметическую оболочку.

Вспышка коронавируса резко изменила потребление продуктов питания в Китае. Всем хотелось «бесконтактной» доставки. Так, компания Meituan, один из крупнейших поставщиков продуктов питания в Китае, имеет около 5,9 млн партнеров-ритейлеров и более 700 тыс. доставщиков. В период с 26 января по 8 февраля более 80 % клиентов по всей стране запросили бесконтактную доставку. В Ухане, эпицентре вспышки, 95,1 % всех клиентов запросили бесконтактную доставку.

К середине февраля количество заказов на поставку продуктов питания, сделанных в течение двух недель в компании Meituan, выросло в четыре раза по сравнению с тем же периодом прошлого года. Компания даже сообщила о нехватке курьеров и обслуживающего персонала³⁵. Больше всего было заказано защитных масок, стерилизаторов, овощей, мяса и фруктов. Среди всех бесконтактных заказов на поставку что около 10 % были сделаны в городе, отличном от того, который находится по адресу доставки. Скорее всего, эти заказы поступали от тех, кто живет на большом расстоянии от своих близких, друзей и родственников.

Благодаря максимально простой технологии покупки свежих продуктов в Интернете, ежедневный объем продаж основных платформ свежих продуктов посредством электронной коммерции увеличился на 20–50 %, а количество новых пользователей в период Праздника Весны (т. е. китайского Нового года) увеличилось на 50–200 % по сравнению с обычным периодом³⁶.

Отлично сработали те компании, которые имели собственных курьеров и инфраструктуру, прежде всего международные компании Deliveroo и Uber Eats, китайская Meituan Dianping (или Мэйтуаньван 美团网) и принадлежащая Alibaba компания Ele.me (饿了么). Реальная прибыль их была невелика, это, скорее была работа на будущее, чтобы приучить людей к такому виду услуг. Большие компании подпирают небольшие доставщики и мелкие компании, которые дробят рынок и создают конкуренцию. Казалось бы, в период коронавируса такие компании должны были «взлететь» на рынке, учитывая и то, что подавляющее большинство китайских ресторанов было закрыто.

Но оказалось, что не все так просто. Люди, оставаясь дома, получили больше времени на самостоятельное приготовление еды. Акции Meituan упали почти на 20 % с тех пор, как Китай объявил о вспышке нового вируса в январе, на 5 процентных пунктов больше, чем контрольный индекс Hang Seng³⁷.

Но ряд компаний не сумели найти найти правильный подход. Например, Yum China Holdings Inc., которая управляет франшизами американских сетей быстрого питания, таких как KFC, Taco Bell и Pizza Hut в Китае, с января стали проводить антикризисные встречи, обсуждая, как адаптировать бизнес к вспышке эпидемии. И все же компания потеряли значительный бизнес в связи со вспышкой: Yum China Holdings Inc. пришлось закрыть треть из почти 9200 ресторанов. При этом компания все равно открыла шесть магазинов в Ухане только для того, чтобы накормить медицинских работников³⁸.

Китайский рынок онлайн-доставки оказался самым крупным и самым быстрорастущим в мире, так выручка в сегменте онлайн-доставки продуктов питания в КНР, по прогнозам (на июнь 2020), достигнет 51 514 млн долл. в 2020 году. Ожидается, что годовые темпы роста выручки составят 7 %, в результате чего прогнозируемый объем рынка к 2024 году составит 67 622 млн долл. При этом крупнейшим сегментом этого рынка является «поставка от платформы к потребителю», ее прогнозируемый объем в 2020 г. составит 37 708 млн дол³⁹.

Количественное смягчение: традиционный китайский рецепт при кризисе

Стратегия возобновления экономической активности была, на первый взгляд, проста: сначала экономика должны расти за счет внутреннего спроса, а затем вернуться к расширению экспортно-импортных операций и поглощению иностранных компаний за рубежом. Это означало, что потребителей сначала надо «напитать» деньгами, в том числе и кредитными, чтобы они их как можно активнее их тратили. И так надо продержаться до момента оживления мировой экономики и экспортно-импортных операций, а с этим были большие проблемы, мировая торговля стабильно падала. В январе 2020 объем мировой торговли сократился на 1,4 %, в феврале – на 1,5 %. А с учетом того, что некоторые ведущие страны Запада в марте и апреле оказались в состоянии карантина, стало очевидно, все эти показатели будут ухудшаться и в дальнейшем. В начале апреля ВТО предсказала, что в зависимости от тяжести пандемии в 2020 году мировая торговля сократится на 13–32 %. И все это происходило на фоне того, что уже в 2019 г. объем товарной торговли уже снизился на 0,1 %, а долларовая стоимость мирового товарного экспорта в 2019 г. упала на 3 % до 18,89 триллионов долл. США. При этом ожидалось, что в 2021 г. должно произойти восстановление торговли, но это будет зависеть от продолжительности вспышки и эффективности стратегических ответных мер⁴⁰. Для Китая это представляло если не критичную, то все же крайне серьезную угрозу: экспорт составляет около пятой части экономики Китая. Это меньше, чем за прошедшие годы, но многие крупные промышленные компании производят товары в основном для зарубежных рынков. Такие фирмы также являются крупными работодателями, и их здоровье имеет решающее значение, так как Китаю крайне важно поддерживать уровень безработицы на минимальном уровне.

Одним из важных последствий падения спроса в сравнении с достаточно устойчивым объемом предложений являлось растущее дефляционное давление в китайской экономике. Фактически, инфляция индекса потребительских цен явно замедлилась, а цены производителей уже находились в отрицательной зоне, даже после закрытия заводов на пару месяцев. На фоне этого у Китая было явно больше возможностей для монетарного стимулирования, но вопрос заключался в том, смогут ли эти инструменты подтолкнуть людей к росту потреблению.

В первом квартале 2020 г. Китай методично наращивал совокупную денежную массу (М2), выдавая дешевые кредиты, пуская в обращение различные чеки и сертификаты. Согласно данным Народного банка Китая, если в январе 2020 г. прирост М2 составил 8,4 %, в феврале – 8,8 %, в марте – уже 10,1 %, в апреле и мае– уже по 11,1 %⁴¹. Параллельно возросли и долговые обязательства правительства: местные органы власти выпустили новые облигации на сумму 1,41 триллиона юаней (201,1 млрд долл.) по состоянию на 20 марта 2020 г., что составило 76 % от 1,85 триллиона юаней, предварительно одобренных центральным правительством⁴².

Строго говоря, Китай, не меняя вектора финансовой политики, заметно нарастил объем кредитования – денежных предложений для поддержания высокого уровня ликвидности. Китайские банки вложили в экономику более 1 триллиона долл. США в первом квартале года, чтобы остановить экономическое падение.

Не всегда самый «экономически эффективный путь» является самым правильным для национальных интересов. Китай и США в условиях кризиса применили разные механизмы стабилизации экономики, что показало и разные приоритеты в формах стимулирования. США в основном действовали за счет снижения ставки ФРС, Китай – за счет выделения большого числа кредитов, то есть Пекин проводил количественное смягчение, причём эта тактика доказала свою эффективность еще в 2008 г.: Вашингтон стимулировал экономику за счет увеличения краткосрочного кредитования, Пекин – за счет развития потребительского рынка путем снижения налогов. Ни одна из этих моделей не является универсальной, но хорошо демонстрирует разницу в подходах.

Для США снижение процентных ставок, как правило, является более мощным средством поддержки экономики, чем количественное смягчение – покупка ценных бумаг на финансовых рынках для вливания ликвидности в систему, в которую вовлечены Федеральная резервная система и крупные центральные банки. Очевидно, что в США считают снижение ставок ФРС и в целом ставок по кредитам эффективным способом, так как это в конечном счете влияет на процентные ставки любых кредитов, как краткосрочные, так и долгосрочные, например, до 10 лет. При этом многие кредиты имеют короткий срок погашения, чаще всего три года или меньше. И в этом плане, беря дешевый кредит на короткий период, многие корпоративные заемщики в США только выиграют.

А вот количественное смягчение, выделение больших денег в виде простого увеличения кредитной денежной массы, чаще всего влияет на долгосрочные процентные ставки, то есть выигрывает тот, кто берет деньги на длительный срок. Таким образом кредитная политика Китая рассчитана на поддержание экономики в долгосрочной перспективе, в том числе и создание уверенности среди малых и средних предпринимателей, для США же значительно важнее решить проблемы в краткосрочной перспективе.

К этой стратегии Китай прибегал и после экономического кризиса 2008 года. Тогда Пекин инициировал пакет стимулирующих мер на сумму 4 триллиона юаней (567,6 млрд долл. США), который включал в себя массивные инвестиции в инфраструктуру. Это действительно сильно оживило экономику, но имело и ряд побочных последствий, в частности, нанесло огромный ущерб окружающей среде и привело к рекордно высокому уровню загрязнения воздуха⁴³.

В конце 2008 г. тогдашний премьер Вэнь Цзябао утвердил план по противодействия влиянию мирового финансового кризиса на Китай в объеме вливаний в 4 триллиона юаней (566,3 млрд дол). Тогда много из этих средств было использовано для создания новой инфраструктуры: от национальной высокоскоростной железнодорожной сети до сетей метро, аэропортов, автомагистралей и компьютерных систем. И тогда даже на фоне мирового кризиса в первом квартале 2009 г. ВВП Китая увеличился на 6,1 % в годовом исчислении, а по некоторым провинциям, например, Гуйчжоу, Внутренняя Монголия, вырос более, чем на 15 %⁴⁴. Теперь же акцент делается на развитии сетей 5G и другой инфраструктуры 21-го века, что потребует млрд юаней.

По мнению представителей Народного банка Китая, кредитная политика КНР в 10 раз выше эффективности американской ФРС, при этом каждый юань, вложенный в увеличение денежной массы, приносил банковские кредиты на сумму 3,5 юаня. США же влили в свою банковскую систему 1,6 триллиона долл. США ликвидности, в результате чего было выдано всего около 500 млрд долл. новых кредитов⁴⁵.

Китай действительно стал «заливать ликвидностью» наметившиеся проблемы, так новые кредиты достигли 7,1 трлн юаней (988 млрд долл.) в первом квартале 2020 г., увеличившись на 1,29 трлн юаней в годовом исчислении. Всего же Народный банк вложил около 2 триллионов юаней ликвидности в первом квартале 2020 г. Суммарное финансирование достигло 262,24 трлн юаней в конце марта, увеличившись на 11,5 % в годовом исчислении, и 158,82 трлн юаней было предоставлено для займов в юанях⁴⁶.

На этом фоне правительство КНР для преодоления последствий экономических проблем не боялось накрашивать дефицит бюджета. И 22 марта 2020 г. принимается решение том, чтобы установить целевой показатель дефицита бюджета центрального правительства в размере 3,6 % от ВВП на 2020 г. по сравнению с 2,8 % в прошлом году, что давало правительству больше возможностей для увеличения расходов на борьбу с ущербом, нанесенным пандемией. Для этого Пекин установил специальную квоту на облигации в размере 3,75 триллионов юаней (527 млрд долл.) по сравнению с 2,15 триллиона юаней в прошлом году, при этом правительство выпустит 1 триллион юаней специальных казначейских облигаций. Здесь есть определенная хитрость: поскольку специальные казначейские обязательства не включены в бюджет центрального правительства, их выпуск формально не влияет на повышение соотношения дефицита к ВВП⁴⁷.

На этом фоне власти в ряде регионов начали повышать минимальный уровень зарплаты. Так провинции Фуцзянь и Цинхай объявили о повышении зарплаты еще до начала эпидемии, но повысили ее только в 2020 г., а Гуанси-Чжуанский автономный район оказался единственным, кто и объявил, и повысил минимальную зарплату уже после вспышки коронавируса. Еще в 2019 г. о повышении минимальных зарплат объявили семь административных единиц: Чунцин, Шэньси, Шанхай, Пекин, Хэбэй, Фуцзянь и Цинхай. Регионы Хунань, Ганьсу, Гуйчжоу, Тяньцзинь и Чжэцзян должны были скорректировать минимальную заработную плату к середине-концу 2020 года, учитывая, что они не делали этого в течение последних двух лет. При этом в Шанхае – самая высокая минимальная заработная плата в Китае, которая составляет 2480 юаней (358 долл.) в месяц, за которым следуют Шэньчжэнь и Пекин – 2200 юаней (318 долл. США) в месяц. Низкая заработная плата сохранилась в некоторых сельских районах Ляонина (1120 юаней/162 долл. США), в Хунани (1130 юаней/163 долл.) и Аньхое (1150 юаней/166 долл.)⁴⁸.

Вообще, повышение минимальной зарплаты является долгосрочной стратегией Китая. В 2017 г. повысили минимальную заработную плату 20 провинций из 31 региона Китая (провинции + автономные районы), а в 2018 году – еще 15. Местные органы власти в Китае обязаны обновлять свою минимальную заработную плату, по крайней мере, каждые несколько лет, но имеют возможность корректировать заработную плату в соответствии с местными условиями. В большинстве провинций установлены разные уровни минимальной заработной платы (от A до D) для разных районов в зависимости от уровня развития данного региона и стоимости жизни.