Текст книги "Тьма"

– Не могу с уверенностью сказать, – устало проговорил врач, не сдержав вздох. – Вскрытие покажет. Но, по-моему, он просто захлебнулся в блевотине…

От этих слов Игоря передернуло. Чтобы умереть таким образом, нужно быть или безбожно-пьяным, или безнадежно-больным. Игорю захотелось возразить врачу, даже нахамить ему, но явная глупость и неуместность таких действий остановила его. И снова Мошкареву почудилось что-то лживое в этой смерти. А может быть, ему просто не хотелось верить в такой конец Серегиной жизни?..

Все дома, куда приходит смерть, становятся похожими друг на друга. Их словно выстуживает ледяным ветром, уносящим прочь в открытые окна и двери тепло и уют семейного очага. Запах тления охватывает все в этих домах, будто и сами вещи, которыми пользовался умерший, начинают разлагаться. Игорь сразу почувствовал это, едва переступив порог. А еще, в Серегином доме пахло кровью…

Сердобольная соседка, что оповестила Игоря о смерти Сергея, вовсю хлопотала внутри дома, в который пришла смерть. Чувствовалось, что занавешенные зеркала и дешевая бумажная иконка в углу – дело ее рук. Тонкая свечка, горевшая перед иконкой, только начала оплывать воском, роняя на глиняное блюдце желтые старческие слезы безмерной скорби.

В доме пахло смертью!

Отец Сергея, дядя Юра, сидел на кухне, пустым взглядом сверля стену. Увидев его, Игорь удивился, насколько он постарел за это злосчастное утро. Он осунулся, словно уменьшился в размерах, а его лицо застыло маской скорби. Казалось, он даже не заметил прихода Мошкарева, словно все в этом мире перестало для него существовать. И лишь когда соседка бросилась навстречу Игорю, причитая и плача, дядя Юра повернулся к нему и спросил:

– Что у вас там произошло?

Для Игоря этот вопрос оказался неожиданным. Он растерялся, не зная, что ответить. Как рассказать ему о ссоре Сергея с Викой? Да, и какое отношение эти события имели к Серегиной смерти? Секундное замешательство Игоря не укрылось от цепкого взгляда дяди Юры.

– Что-то должно было случиться, иначе, он бы не напился до такой степени, – пояснил свой вопрос отец Сергея.

После этой фразы, сказанной со спокойной убежденностью, молчать уже было нельзя.

– Да, не пил он вчера! – с обидой выговорил Игорь. – Он совершенно трезвым уехал. А ты сам, дядя Юра, знаешь…

Игорь замолчал, отвлеченный звуком открывшейся двери. Торопясь, словно спеша что-то изменить, в осиротевший дом вбежала Ольга. Было видно, что она плакала все время, после телефонного звонка. И сейчас, увидев дядю Юру, разрыдалась снова и бросилась к нему на шею. Он обнял ее и, совершенно неожиданно для Игоря, слезы брызнули и из его постаревших глаз. И ему уже было не до того, чтобы встречать Николая и Вячеслава, вошедших вслед за Ольгой.

Похоже, Ольгины слезы были последней каплей, переполнившей чащу боли Серегиного отца, и ему стало совсем плохо. Ольга и сердобольная соседка увели его в спальню, где лежала тетя Таня, забывшаяся после укола врача. Друзья остались наедине.

– Что произошло-то? – спросил Николай, пожимая Игорю руку.

– Дурость какая-то! – Мошкарев едва сдержался, чтобы не ругнуться. – Все только и твердят, что Серега напился в усмерть, и захлебнулся собственной блевотиной.

– Ты, что? Дурак что ли? – Славка вмиг утратил всю свою флегматичность. – Когда это Серега пил в одного?!

– А я без тебя этого не знаю?! – огрызнулся Игорь. – раз такой умный, рули в морг: узнаешь, что показало вскрытие. А ты, Колян, займись организацией похорон. Гроб, крест и все такое. Деньги с нашего счета возьмешь…

Договорить ему не дали – властно открыв дверь, в дом вошла Вика. Парни застыли, открыв от удивления рты. Они, после случившегося вчера, меньше всего ожидали увидеть ее здесь. Она тоже застыла на секунду. Вся в черном, с мешками под глазами и повязанной платком головой, Вика выглядела самим воплощение скорби.

– А, вы уже здесь, стервятники?! – ее лицо перекосилось, а из глаз брызнули слезы. – Пришли полюбоваться на дело рук своих? Что же, можете радоваться…

Вот уж этих слов от нее точно не ожидал никто! Все трое парней застыли, оторопевшие от такого поворота событий. И тут на кухню вошла Ольга…

– Да?! Вы и эту сучку с собой притащили? – Вика вновь, как и прошлым вечером, впала в неистовство. – Что, тварь, хотела из Сергея любовника сделать, да не успела?

Впервые за долгие годы, выдержка покинула Николая. Именно он, а не Игорь, который стоял столбом, абсолютно не понимая, что вокруг происходит, подскочил к Вике. В одно мгновение преодолев разделявшие их метры, он, почти без замаха, влепил девушке пощечину. После звука шлепка в доме на несколько мгновений наступила гробовая тишина. Лицо Вики медленно покраснело, а глаза потемнели от ненависти.

– Вот что, девочка, – Николай заговорил негромко, но это не убавило весомость его слов. – Я никому не позволю поливать грязью моих друзей, и разводить гнилые базары в доме, где умер один из них. А теперь, выметайся отсюда, и не дай бог, я тебя еще раз снова увижу.

– Даже так?! – Вика едва сдерживала кипевшую в ней ненависть. – Смотри, как бы тебе раскаяться не пришлось!

Она развернулась, и бросилась прочь из дома, с силой хлопнув дверью. Все одновременно посмотрели Вике вслед, совершенно не понимая, что ей тут было нужно. Лишь, когда Ольга заплакала в голос, оцепенение покинуло друзей.

Глава 6

Оба дня до похорон прошли в страшной суете. Николай и Игорь, разрываясь между делами фирмы и организацией погребения друга, метались по всему городку. После смерти Сергея, который занимался решением большинства юридических проблем, вся его работа свалилась на Игоря, и он до поздней ночи занимался делами. У него даже не оставалось времени попытаться поразмышлять над странной смертью Сергей, приправленной дополнительными фактами, которые раздобыл Славка.

В тот трагический день Вячеслав поздно вернулся от патологоанатома и выглядел странно-задумчивым. Он пришел к Игорю домой и, не произнеся ни слова, залпом осушил бутылку пива. Лишь после этого, вытерев губы тыльной стороной руки, он пересказал Мошкареву все, что удалось узнать…

– Ну, док, отчего он умер? – спросил Вячеслав после того, как пожилой врач закончил вскрытие.

– Как я и предполагал: захлебнулся рвотой, – ответил тот, и после некоторой паузы добавил: – Однако странная смерть…

– И что же вас так удивляет?! – ехидно поинтересовался Славка, не желая верить патологоанатому. Злость переполняла его. Всепоглощающая, беспричинная…

– Видите ли, молодой человек, – не заметив язвительности, ответил доктор. – В моей практике было немало смертей, но такой необычно – никогда. Странность в том, что я обнаружил в желудке и пищеводе умершего большое количество крови. Само по себе это не слишком необычно: внутренние кровотечения при сильной рвоте бывают довольно часто. Странно другое. Во-первых, эта кровь не его группы, а во-вторых, в содержимом желудка оказалось большое количество непереваренных тараканов.

– ЧТО?! – казалось, Славку поразил удар.

– Что слышали, юноша! – горько усмехнулся доктор. – Только не спрашивайте, как они туда попали. Следов насильственной смерти на теле не обнаружено. То есть, глотать их силой его никто не заставлял. А на вопрос, как тараканы оказались в его желудке, теперь вам, наверное, ответит только Господь Бог…

После того, как славка передал Игорь содержимое своей беседы с патологоанатомом, Мошкарева не переставали терзать сомнения. Ему казалось, что он должен что-то сделать, но не понимал, что именно! Кровь, тараканы… Мистика какая-то! И сны… Сны стали приходить к Игорю каждую ночь, странные и пугающие. Мошкарев их почти не помнил, просыпаясь среди ночи в поту, с бешено бьющимся сердцем. Он долго потом не мог заснуть, вглядываясь в лицо спящей жены, словно пытаясь в нем найди разгадку своих сновидений.

А отношения с Ольгой никак не хотели налаживаться. Мошкаревы почти не разговаривали друг с другом, и инициатором этого был отнюдь не Игорь. После того злополучного вечера Ольга была с ним подчеркнуто холодна, хотя больше и не обвиняла ни в чем. Казалось, смерть Сергея вообще замкнула ее в себе. Ольга могла часами сидеть, напряженно замерев, не воспринимая ничего вокруг, и приходила в себя, лишь, когда нужно было что-то сделать для дочки. Игорю казалось, что его жену что-то съедает изнутри, но никак не мог выгадать время, чтобы попытаться разобраться с этим…

Утро в день похорон выдалось какое-то серое, словно выцветшее. Казалось, что яркие краски мая поблекли, размытые предрассветным туманом. Солнце еще не подняло свой сияющий лик над заволжскими степями, но небо на востоке уже алело мутным багрянцем, пытаясь разогнать черноту ночи. Мир просыпался, словно тяжелый больной, с трудом приходя в сознание. Даже трели соловьев, что все майские ночи напролет наполняли город сверкающими переливами, в это утро были необычайно редкими и приглушенными, словно хрипы умирающего, задавленного подушкой.

Четверо мужиков, одетых кто во что горазд, зябко переминались с ноги на ногу у дверей Серегиного дома. Утренний туман в этот безветренный день пробирал их до самых костей, залезая своими серыми лапами под поношенные свитера и куртки. Мужики курили дешевые сигареты без фильтра, сплевывая табачные крошки прямо под ноги, на асфальтовую дорожку.

– Че они там валандаются? – пробормотал самый младший из них, присаживаясь на ступеньки крыльца. – Давно бы уж копать начали, ё-моё!

– Не ерохтись, Санька, – спокойно урезонил его пожилой плотный мужичок, щелчком забрасывая окурок в клумбу. – Похороны тебе, не танцульки.

– Егорыч, – позвал мужичка один из четверки, выставив на всеобщее обозрение щербину в зубах. – Скажи, что б по стопке налили.

– Без тебя, Щербатый, сообразят, – так же спокойно ответил ему мужик. – Чай, люди солидные. Не шелупонь какая-то!

Четвертый стоял молча, опираясь на штыковую лопату. Казалось, его не интересовало ничего вообще, да и непонятно было, проснулся он уже, или еще спит. Санька запустил в него камешком, подобранным с дорожки, но тот в ответ даже не повернул головы.

– Уймись, олух! – одернул Саньку Егорыч. – Не трожь Ринатку. А то тебе, заместо него, штык дам!

Наконец, дверь дома открылась, и на крыльцо вышел Игорь. Его лицо, словно окаменело, утратив всякое выражение, и лишь глаза выдавали сильную душевную боль, готовую вырваться наружу скупыми слезами. Игорь странно посмотрел на мужиков, словно не понимая, что им тут надо, и лишь после долгой паузы, казавшейся бесконечной, проговорил:

– Давайте, мужики, садитесь в белую «Ниву». Сейчас я вас на место отвезу.

Мужики, не торопясь подхватив инструмент, отправились к машине. Эту бригаду нанял Николай для рытья могилы. Аванса он им не заплатил. Опасаясь, что они с вечера перепьются, и утром не встанут вовремя. Вот и тряслись сейчас у мужиков руки и горели глаза, в ожидании «разгонных». Лишь Ринат был спокоен и невозмутим. Саньке казалось, что он все утро к чему-то принюхивается, постоянно посапывая носом.

– Ринат, ты че, водку вынюхиваешь? – попытался он сострить. – Не учуешь, она пробкой закрыта!

Санек даже успел хихикнуть, прежде чем получил от Егорыча подзатыльник. Бригадир настороженно посмотрел на Игоря, ожидая увидеть недовольство на его лице, но тот не замечал ничего вокруг. Так, молча, и доехали до кладбища, лишь Санька обиженно сопел, словно пародируя Рината.

Прямо у ворот кладбища стояла полуразрушенная часовня. Ее начали ломать в тридцатых годах прошлого века, когда в России уничтожались большинство церквей, но почему-то не разобрали до конца, оставив в покое часть стен вековой кладки. Об этой оскверненной часовне в городе ходили страшные легенды, которые, впрочем, никто не воспринимал всерьез.

Кладбище, укрытое утренним туманом, словно саваном, выглядело еще более мрачным, чем всегда. Захламленное и запущенное, оно щетинилось на входящих частоколом покосившихся крестов и пиками островерхих советских однотипных памятников. Одна единственная дорога разделяла его на две части, в каждой из которых могилы грудились в невообразимом беспорядке. Проход между захоронениями было иногда настолько трудной найти, что казалось, будто на кладбище их не существует вовсе. Все вокруг перемешалось в хаосе: и почерневшие кресты на заброшенных могилках без оградки, и редкие мраморные обелиски, окруженные металлическими заборами разной высоты.

Разобраться самостоятельно в этом мертвом лабиринте, чтобы найти предназначенный для нового захоронения участок земли, было просто невозможно. Игорь остановил «Ниву» у дома кладбищенского сторожа, предварительно посигналив. Звук автомобильного клаксона сорвал с веток деревьев огромную стаю ворон, и она, с пронзительным карканьем, заполнила небо.

Кладбищенский сторож, огромный рыжий детина, вышел из дома через минуту, глядя на приезжих щелками заплывших с перепою глаз. Он был одет лишь в мешковатую майку и «хэ-бэшные» брюки, отвисшие на коленях пузырями, но утренняя прохлада, казалось, обходила его стороной. Сторож зычно зевнул, и с хрустом почесал себе подмышку.

– Раненько вы! – густым басом проговорил он. – Машину-то здеся оставляйте. Щас поведу вам место показывать.

Сторож скрылся в доме, а мужики гурьбой вышли из машины. Игорь выбрался последним, прихватив с собой сумку с литром водки и закуской. Услышав заветный звон бутылок, мужики заметно повеселели и затоптались на месте, предвкушая долгожданную выпивку и сразу загоревшись желанием начать работать. Спустя минуту на улицу вновь вышел кладбищенский сторож. Он лишь накинул на себя заштопанную в локтях «олимпийку», даже не застегнув ее, и уверенно пошел вглубь кладбища, сквозь лабиринт могил и кустов. Мужики шли за ним гуськом, изредка шепотом матерясь, когда цеплялись за что-нибудь локтями или одеждой.

– Ну, вот, тута и ройте, – сторож остановился под раскидистым вязом. – А гроб удобнее будет заносить вон оттуда. Пойдем, начальник, покажу!

Игорь пошел вслед за ним, оставив мужикам сумки. Здесь, в глубине кладбища, могилы располагались более ровными рядами, и гроб, действительно, можно было пронести без особых помех. Игорь машинально запомнил маршрут, совсем не думая о нем. Его мысли витали далеко, и их наполняла лишь глупая и ненужная смерть Сергея.

– Ну, вота! – пробасил сторож, выбравшись на дорогу. – Если че, я тама!

Он махнул рукой в сторону своего дома и выжидающе замер.

– Тебе, может, водки налить? – запоздало вспомнил инструкции Николая Игорь.

– Ну, если нальешь, то тогда, конечно! – и они вместе повернули назад, к будущей могиле.

Мужики уже почти опорожнили одну бутылку, и теперь Егорыч срезал дерн, намечая размеры могилы. Остальные курили, сидя прямо на траве. Найдя глазами сумку, Игорь достал из нее вторую бутылку. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды могильщиков, он откупорил ее и налил сторожу граненый стакан. Мужики, затаив дыхание, считали каждую каплю драгоценной жидкости. Сторож крякнул и одним жестом опрокинул стакан в бездонный рот, вытерев затем губы тыльной стороной ладони.

– Благодарствую, – сказал он, отказываясь от закуски. – Тута земля хорошая. Выкопаете быстро.

И, не прощаясь, нырнул в кусты черемухи.

Игорь сел на скамейку, сиротливо приткнувшуюся к старой могиле, и закурил. Кладбищенская тишина угнетающе действовала на него. Если бы не просьба Николая, Мошкарев не остался бы здесь ни одной лишней минуты. Его угнетал этот кладбищенский пейзаж и мутный свет ленивой зари, но задержаться пришлось, поскольку компаньон просил его проследить, как будут работать могильщики.

Однако подгонять бригаду копальщиков не было нужды. Егорыч, сняв дерн, разлил по стаканам остатки водки. Мужики, выпив и неспешно закусив, с удвоенной энергией принялись за работу. Земля, действительно, оказалась мягкой, но не сыпучей. Сменяя один другого, почти без перекуров, мужики уже почти выкопали могилу к приезду Николая. Он привез копальщикам горячий обед и неизменную водку, чем вызвал довольные улыбки на лицах мужиков.

Пока не появился Николай, Игорь даже не заметил наступления дня, погруженный в свои думы. А солнце уже палило нещадно. Поднявшись к зениту, оно бросало на землю огненные стрелы своих лучей, словно желая испепелить все вокруг. Тени под деревьями стали совсем куцыми, и уже не спасали от жары. Ни облачка на небе, ни ветерка…

Николай оставил свою машину рядом с «Нивой» Игоря и, отмахнувшись от помощи кладбищенского сторожа, уверенно продрался через кусты к месту будущего захоронения. Мужики, уже работавшие до пояса голыми, увидев его, оживленно загомонили и побросали инструмент. Егорыч перекрыл почти вырытую могилу лопатами крест-накрест, защищая от нечисти, и подошел к Николаю.

– Ну, че, Коль, вынос в час? – со знанием дела поинтересовался он.

– Да, – Николай протянул ему сумку. – перекусите пока, потом докопаете.

– Оно, конечно, – Егороч принял протянутый обед. – еще больше двух часов осталось. Не волнуйся, успеем!

– Верю! – бросил в ответ Николай и повернулся к Игорю. – Сейчас поедем к дяде Юре, чтобы помочь приготовиться. Ты пока побудь тут, а я посмотрю, как удобнее нести гроб.

– Сторож уже показал, – попытался остановить его Мошкарев, но Николай отмахнулся.

– Сторож сторожем, а я сам привык все проверять, – констатировал он и горько усмехнулся.

Николай похлопал Игоря по плечу и пошел через могилы, быстро скрывшись из глаз за раскидистым вязом. Не успел он отойти, как невесть откуда налетел ледяной ветер. Деревья затрепетали под его безудержным порывом, осыпая землю дождем сухих веток. Вместе с сушняком, деревья освободились и от разомлевших на солнце ворон. Бесчисленная стая взмыла вверх, на миг заглушив все звуки своими истошными воплями. Солнце поблекло, словно спряталось за крылами черных птиц.

Мужики подняли головы вверх, словно по команде, удивляясь наступившим переменам. Появившись из ниоткуда, небо заполонила армия свинцово-серых туч, словно полчище варваров, вырвавшееся из схрона. Во всем этом хаосе, лишь над разрушенной часовней небесно-голубым глазом проглядывал еще недавно чистое, бездонное небо, а луч солнца бил прямо в оскверненный храм.

– Едрит твою дивизию! – с испуганным удивлением воскликнул Славка. – Егорыч, а че так падалью завоняло?!.

– Смерть пришла, – вместо бригадира, глухо, словно из-под земли, ответил ему Ринат, вжав голову в плечи…

Николай уверенно шел вглубь кладбища, выискивая глазами наилучшую дорогу, и почти не глядя себе под ноги. Порыв ледяного ветра, отдающего смрадом могилы, настиг его уже через несколько шагов от вяза. Николай поежился и тихо ругнул сумасшедшую в этом году майскую погоду. Она уже второй раз за несколько дней умудряется меняться так резко и кардинально. Прошлый раз, он только проводил Танюшку домой после скандальной вечеринки у Мошкаревых, как у самой машины его настиг такой же ледяной ветер.

Николай замер. Он вдруг понял, что такая же перемена погоды произошла именно в день смерти Николая. А вот теперь – в день его похорон! Все глупые слухи об этой нелепой трагедии, насквозь пропитанные мистикой, подкрепленные рассказом Славке о найденных в желудке Сергея тараканах и чужой крови, разом всплыли в памяти Николая. И тут же необъяснимый холодок страха сжал тисками его сердце.

– Ну, дурдом! – проговорил Николай вслух, пытаясь отогнать ослабляющую робость. – Игорь, ты только посмотри, что вокруг твориться! Похоже это на весну?

Игорь не ответил, хотя Николай не успел уйти настолько далеко, чтобы он не услышал вопрос. Позади зашуршали кусты, и Николай резко обернулся, не в силах объяснить приступ страха, нахлынувший на него. Никогда в жизни, даже в раннем детстве, он не боялся так, как теперь. Мелкая дрожь страха сотрясала его, а глаза застлала мутная пелена. Николаю казалось, что за его спиной притаилось что-то ужасное и смертельно опасное.

– Отряхиваясь, из кутов вышел Ганс.

– Нет, ну с ума сойти! Ты откуда, псина, здесь взялась? – облегченно вздохнул Николай. – Так и до психушки, рукой подать!

И в этот момент Ганс прыгнул.

Его прыжок был настолько долгим, словно мгновения растянулись в часы. Пес прыгнул молча, без рычания и лая. И лишь сейчас, с большим опозданием, Николай понял, насколько изменилась собака за эти последние несколько часов, пока он ее не видел. Бока Ганса ввалились, словно раздавленные прессом, а шерсть свисала на них грязными сосульками. Впрочем, это видение пронеслось в воспалившемся разуме лишь на долю секунды. Николай замер, как парализованный, видя перед собой лишь оскаленную пасть, с текущими из нее струйками тягучей слюны. Не в силах пошевелиться, он почувствовал, как истошный крик безудержным потоком подкатывает к его горлу, готовый вырваться наружу. Но крикнуть Николай так и не успел. Так и не сумев пошевелиться, он почувствовал, как крепкие зубы разрывают его гортань, издавшую лишь сдавленный хрип.

– Боже, помоги мне! – огненной стрелой промелькнула последняя мысль в его мозгу…

Ветер стих так же внезапно, как и начался, унеся с собой неведомо куда свинцовые тучи. Они очистили небо, сгинув без следа, словно и не существовали вовсе. Словно это не майское поднебесье, а людские глаза затянуло мутной пеленой. И вмиг весеннее солнце окатило жаркой волной замерзшие людские тела и застывшие души.

– Что мелешь-то, чумовоз?! – стряхнув оцепенение, в ответ на слова татарина пробормотал Санька. Ринат не ответил, погруженный в себя.

– Тихо ты, дурья башка! – оборвал его Егорыч, к чему-то прислушиваясь. – Твою ж дивизию! Хрипит кто-то…

И бросился те кусты, куда ушел Николай.

Предчувствие беды ударило Игоря по нервам. Он рванулся вперед, опередив в одно мгновение перепуганного Егорыча, и застыл: прямо за кустами, напоровшись горлом на островерхий штырь низкой железной оградки одной из моги, лежал Николай. Стальной прут решетки, словно адский перст, торчал у него из затылка. Лужа ярко-багряной крови растекалась из-под головы Николая, заливая зеленую траву. Словно бабочка, проколотая булавкой, Николай вздрогнул всем телом и затих. И тут Игорь, словно со стороны, услышал свой собственный истошный крик:

– НЕ-Е-ЕТ!!!