Текст книги "Спасибо. Вы смогли"

Глава 4

С Ботаником, Ботом, а если полностью – с Овечкиным Юрием Константиновичем, мы были закадычными друзьями вот уже четверть века, пожалуй. Еще с начальных классов средней школы. Я даже уже затрудняюсь припомнить точно, с чего именно началась наша дружба: то ли с того, что Юра всегда мог дать мне списать любой вариант самой сложной контрольной, то ли с того, что я периодически ограждал его от жестких «уколов» и насмешек одноклассников. А самые злостные его обидчики могли от меня и «леща» получить или подзатыльник. Хотя и насмешки эти были вполне обоснованны.

В школе Овечкин был худощавым, сутулым мальчиком, с жесткой, хаотично торчащей в разные стороны русой шевелюрой. Все детство он носил очки в светло-коричневой роговой оправе, с толстенными стеклами, что тоже частенько становилось поводом для всяческих поддразниваний со стороны сверстников. Впрочем, взгляд у Юрки всегда был твердым и уверенным, и за это я его по-своему уважал. Он постоянно находился в состоянии полнейшей гениальной небрежности. Только представьте себе человека, который, к примеру, мог прийти в школу в разных ботинках! С ног до головы перепачканного мелом, но все-таки доказавшего очередную сложнейшую теорему каким-то новым, ранее неизвестным способом, измалевав всю классную доску. Этим мой друг неизменно вызывал безграничное восхищение наших математичек, химичек, физика, завуча и директора, а также ехидные смешки одноклассников, соответственно. И каких только прозвищ не пытались «приклеить» Юрке за наши школьные годы! Алхимик, Мендельсон, Склифосовский, Ломоносик… Да еще и при фамилии Овечкин – понятное дело, Юра вовсе не был знаменитым хоккеистом. А поэтому к списку добавлялись такие вариации, как Овцебык, Барашка, Твердолобик и тому подобные. Но прозвище Ботаник, или сокращенно Бот, закрепилось за ним прочно – думаю, пожизненно. Кстати сказать, в контактах моего телефона именно так он и записан. Но на это уж мой однокашник точно не обижался. Овечкин вообще молодец, характер у него с малых лет спокойный и уравновешенный, не конфликтный. Это, в общем-то, тоже уважения заслуживало.

Не обращая внимания на насмешки однокашников, Юрка легко мог помочь любому решить сложнейшую задачу или теорему. Даже ребятам из старших классов неоднократно помогал. Запросто задания класс за девятый делал, в то время как мы еще в седьмом учились, – просто потому, что интересно ему было. И не из-под родительской палки, а по-настоящему. Эта неординарность и необыкновенная живость ума определили дальнейший жизненный путь моего товарища.

Школа с золотой медалью, затем ТИХМ[2]2
  Тамбовский институт химического машиностроения (ТИХМ), с 1993 года – Тамбовский государственный технический университет (ТГТУ).


[Закрыть] – с красным дипломом, естественно. А вот поискать для себя интересную работу решил Юрка в Северной столице. Я поначалу помог ему снять недорогую, но вполне приличную комнату на Ваське[3]3
  Так сокращенно называют Васильевский остров в Санкт-Петербурге.


[Закрыть]. Затем Бот довольно быстро устроился каким-то компьютерным специалистом в одно из многочисленных питерских ООО, на приличную, по его словам, зарплату. Вроде как все у него в жизни сложилось хорошо, и я был искренне рад, что наша дружба с годами не только не исчерпала себя, но и окрепла.

Вот и сейчас звонил я именно ему. Некоторое время в трубке раздавались лишь гудки, а затем звук оборвался, и из динамика послышался радостный голос моего друга:

– Сколько лет, сколько зим! Лесной, здорово! Смотрю, с питерского номера звонишь. Валерка, ты чего, приехал?!

Лесной – это мое еще детское прозвище, которое закрепилось за мной со школьных лет так же прочно, как Бот за Юркой. Образовано оно было от моей фамилии: Залесский. Просто и логично. Понятно же, что называть меня в школе Валерием Михайловичем никто не собирался. Так по сей день и осталось. Кстати сказать, даже моим радиопозывным в нашей спецгруппе всегда и неизменно оставался именно «Лесной».

– Привет, дружище! Ты, как всегда, гениально логичен! – беззлобно съязвил я. – Рад слышать тебя. Когда увидимся?

– Да могу хоть сейчас подъехать, раз такое дело. Ты дома? – на всякий случай уточнил мой легкий на подъем товарищ.

– Дома. Подъезжай, конечно!

– Договорились. Валера, может и к столу захватить чего-нибудь за встречу? – предусмотрительно поинтересовался Юрка.

– Не помешает. А то в магазинах не продают уже… Не чаем же встречаться будем! – снова иронизировал я. В трубке раздался короткий согласный смешок, а затем Бот отключился. Я отложил мобильный и только теперь вспомнил о моем давно отключенном и уже остывшем чайнике.

Очевидно, Бот соберется быстро. Да и ехать по пустым ночным дорогам недолго. Никаких пробок к такому времени быть не должно. Думаю, такси он уже вызвал, так что через часок можно ждать. А раз так, стоило бы занять себя чем-нибудь. Все же, наконец, заварив себе крепкий чай, я направился в комнату, где находилось мое домашнее рабочее место.

Чай оказался довольно неплохим. Устроившись поудобнее, я подключил модем и запустил объект нередких Юркиных насмешек – мой древний и допотопный, по его мнению, компьютер. Для меня главным в технике всегда было то, работает она или нет. Остальное не имело никакого значения. Новая она, старая – неважно. Когда компьютер загрузился, по привычке я кликнул мышкой на ярлык браузера на рабочем столе. Сайт «Молодая гвардия», посвященный героям Краснодона, посещался мною довольно часто. Сегодняшний вечер исключением не стал. Биографии, сохранившиеся документы, свидетельства очевидцев, фотографии, с которых на меня смотрели совсем юные, радостью светящиеся лица, описание подвига этих ребят, нечеловеческих мучений, которые им пришлось пережить, и гибели – все это производило на меня неизгладимое впечатление. В который раз я вспомнил свой самый первый бой. Бой, к которому меня неплохо подготовили в учебке спецназа. Бой, где рядом были товарищи из моей группы, чуть ли не каждый со званием не ниже мастера спорта, профессионалы ГРУ. И то непередаваемое чувство страха, животного ужаса, в которое приводят любого нормального человека свист пуль над головой, грохот взрывающихся рядом мин и снарядов. Ощущение витающей повсюду смерти, невидимым гигантским прессом давящее на подсознание. Мне приходилось выполнять боевые задачи в тылу врага. Непростые ощущения. Это когда у взрослых подготовленных спецов иногда волосы на голове встают дыбом и в жилах стынет кровь. Это когда даже один неправильный вдох может стать последним для всей группы, а невидимая глазу опасность постоянно, тяжело и четко ощущается каждой клеточкой всегда напряженного тела.

Вспоминая все это, я вновь и вновь безуспешно пытался ответить на один и тот же вопрос. Какими качествами должен обладать подросток шестнадцати-семнадцати лет, чтобы создать подпольную организацию и вести успешные боевые действия в тылу врага?

В тылу армии, которая менее чем за один месяц полностью захватила Польшу, практически за такой же период – Францию. Удивительны не только профессионализм и хладнокровие, с которыми ребята осуществляли свои операции. Сколько же сил, сколько воли к победе, сколько чести было у молодых совсем мальчишек и девчонок, если они так самоотверженно и отважно боролись за свою страну? И почему же мощнейшая на тот момент армия в мире так и не смогла подчинить себе или сломать группу советских детей старшего школьного возраста? Ни пропагандой, ни устрашением, ни чудовищными пытками или казнью. Никак.

Глава 5

Именно в таких размышлениях и застало меня звонкое пиликанье домофона. Ожидание пролетело незаметно, а потому от неожиданности я даже вздрогнул. Оказавшись в коридоре, молча нажал на кнопку, повесил трубку на место и сразу же открыл входную дверь. Через мгновение передо мной стоял радостный, широко улыбающийся Бот – такой же всклокоченный, как и всегда. С нашей последней встречи Овечкин ничуть не изменился.

– Валерка! Здорово, друг! С приездом! – прогорланил он. Думаю, соседи могли простить нам столь шумное приветствие – давненько мы с ним не виделись.

– Привет, Юрец! – так же радостно воскликнул я, и мы обменялись традиционным рукопожатием, а после – дружескими хлопками по плечам. – Давай проходи, не стесняйся! Тапочки помнишь где?

– Конечно. Доставай пока, – Бот протянул мне продуктовый пакет, в котором позвякивали друг о друга две большие стеклянные бутылки, а сам принялся разуваться.

– Ого, нехило! Вижу, настроен ты решительно! – констатировал я, взвесив пакет в руке, и поставил одну бутылку с крепким алкоголем на стол, а вторую убрал в холодильник. Впрочем, ненадолго, судя по нашему настроению.

– Так ты же и научил, между прочим! «Пошлешь дурака за бутылкой, он одну и принесет». Чья поговорка? – иронично заметил Бот и, быстро освоившись, прошел следом за мной на кухню. Целенаправленно подойдя к моему кухонному шкафчику, он по-хозяйски извлек оттуда две стеклянные стопочки.

Посмеиваясь, я кивнул. Поговорка и впрямь была моя, тут и не поспоришь. Да и ничего против такого добротного подхода к встрече я не имел. Достав из холодильника салаты, наскоро порезал хлеб, сыр и колбасу, и теперь к нашей дружеской трапезе все было готово. Овечкин уже открыл бутылку, с присущей ему математической точностью наполнил стопки и, отсалютовав мне, торжественно произнес:

– Давай, Валерка. За приезд, за встречу!

После традиционного глубокого выдоха мы выпили махом содержимое стопок – до дна, пренебрежительно поморщились и тут же закусили.

– Ты как, в отпуск или в запас уже? – после короткой паузы поинтересовался мой товарищ, собирая импровизированный бутерброд из нарезки и вопросительно поглядывая на меня.

– Все, Юрок, насовсем, уволен. Встречай молодого пенсионера! – весело ответил я.

– Класс! Наконец-то! Навоевался, значит. Ну, ничего, пенсионер, бездельем на гражданке маяться не будешь. На работу мы тебя и здесь быстро устроим. Да даже в нашу фирму можно, начальником охраны.

Что скажешь? Согласен? – как обычно, сходу все решив, спросил Бот, вновь наполняя наши стопки.

– Погоди, предприимчивый ты наш. Посмотрим. Я ж только с поезда, еще даже сумку не разобрал – дай с дороги отдышаться хотя бы. Сам-то рассказывай, как она, жизнь гражданская? Что нового? И между первой и второй, как говорится… Давай за все хорошее! – я протянул руку за стопкой, мы символично чокнулись, снова выпили и закусили.

– У меня, друг Лесной, новостей множество! Это у тебя постоянно «ничего нового», «нельзя рассказывать» или «военная тайна». А у нас новости всегда есть, – ерничал уже слегка захмелевший Овечкин.

– Так это же замечательно, Юрка! Излагай скорее! – оживился я, с интересом глядя на друга.

– Сейчас, давай сначала третий выпьем, – предложил Бот и вновь наполнил рюмки. Я согласно кивнул, с благодарностью забирая стопку у него, и поднялся на ноги.

О моих военных традициях, связанных с третьим тостом, Юрка знал давно. Не первый год общались. Третий пьется стоя, не чокаясь. За тех, кого с нами нет. За всех погибших друзей, преждевременно ушедших родных, близких. Я стоял молча, опустив голову, вспоминал их лица, мысленно повторяя: «Царствие небесное. Светлая память. Вечный покой». Перед глазами появились вдруг и фотографии совсем молодых ребят из «Молодой гвардии», которые я рассматривал на сайте. Их детские улыбки, но в то же время твердые и уверенные взгляды, полные какой-то абсолютно непоколебимой решимости. «Спите спокойно. Земля вам пухом», – подумал я и, выдохнув, влил в себя крепкую, обжигающую горло жидкость.

Вскоре за короткими диалогами мы опустошили первую бутылку. Достав из холодильника хорошо охлажденную, уже слегка запотевшую вторую, энергично принялись и за нее. Я-то держался хорошо, мне выпить нужно много, чтоб в голову ударило по-настоящему, а вот Бот в этом плане послабее был. Мой товарищ находился в довольно приличной стадии опьянения, когда слегка заплетающимся языком начал, активно жестикулируя, рассказывать свои главные новости, которые сразу же меня и шокировали.

– Понимаешь, Валера, я создал гениальное изобретение!.. – глаза Овечкина так и светились энтузиазмом и гордостью. – И еще вообще никому о нем и не рассказывал… Чтобы сумасшедшим не сочли… – негромко пробормотал он после секундной паузы.

– Вот как? Ну, говори, говори! Постараюсь удержаться от поспешных выводов! – в предвкушении усмехнулся я.

– Только ты не смейся… Я серьезно говорю, без шуток. В общем, дело такое, Валер… Я сделал машину… Изобрел машину времени, – наконец выдал Бот. Сказать, что он ошарашил меня, – это не сказать ровным счетом ничего.

– Юра, а где ты водку-то брал? – сразу же решил уточнить я и на всякий случай принялся внимательно осматривать пустую бутылку. Вроде никаких странностей, да и по вкусу паленой не казалась…

– Да в нормальном магазине и с акцизной маркой. Можешь не сомневаться. Припасена была давно для особого случая… Так и знал, что не поверишь… – разочарованно вздохнул Овечкин. Помолчав немного, он продолжил: – Это своими глазами увидеть нужно. Валерка! Ты же согласишься принять участие в испытаниях, да? Заодно и убедишься во всем сам!

Пару мгновений я смотрел на него, не понимая, шутит Бот или нет. Вскоре дар речи все-таки вернулся ко мне.

– Конечно, Юра! Как обычно! Можешь прожужжать мне все уши своим вечным двигателем, как в шестом классе! Или, чего уж, попробуй опять меня взорвать, как в восьмом. Все свои химические опыты помнишь?! Вот я отлично помню. Ты взрослеть-то собираешься? Не шестнадцать уже давным-давно вроде, – не особо скрывая легкого раздражения, съязвил я.

– Так это же когда было!.. Теперь просчитано все точно и серьезно, вот смотри! – мимоходом улыбнувшись детским воспоминаниям, Бот вынул чистый лист из пачки бумаги для принтера, лежащей на моем компьютерном столе, там же схватил первую попавшуюся шариковую ручку. Листок он аккуратно разложил на табурете передо мной и принялся с азартом вырисовывать бесчисленное количество стрелок и формул, пустившись в сложные запутанные объяснения. Надо сказать, абсолютно безуспешные.

Бот оживленно рассказывал о скорости вращения Земли, скорости движения его машины, временных порталах и воронках, а также о многом, многом другом, что никак не могло быть понятно любому нормальному человеку. В особенности тому, кто не знаком со всеми этими формулами и законами физики – или же знаком на уровне школы. Не было понятно и мне соответственно. После долгого монолога Овечкина, щедро приправленного заумными словами и определениями, я наконец не выдержал.

– Все ясно, Юра. Ты давай отдохни лучше, поздно уже. Иди раскладывай себе диван в спальне, постельное белье в ящике под ним. А я здесь, в зале покемарю, – прервал я его «увлекательнейшую» лекцию. Бот разочарованно засопел, но спорить со мной не стал и поплелся в спальню, напоследок бормоча что-то под нос.

Не снимая одежды, я удобно расположился на своем диване и задумчиво уставился на потолок. Накопившаяся усталость и немалая доза принятого алкоголя незамедлительно оказали свое действие, и вскоре я провалился в долгожданный крепкий сон.

Глава 6

– Лесной, вставай. Просыпайся давай, поехали! – Бот, с виду протрезвевший и бодрый, тормошил меня за плечо с явными намерениями поднять с дивана. Не соображая ничего спросонья, я недоуменно уточнил:

– Куда?..

– Скоро сам все увидишь, – заверил Юрка и, увидев, что действия его не возымели никакого эффекта, схватил меня за руку и принялся тянуть.

– Может, уже уймешься и дашь поспать?! – раздраженно воскликнул я, отдергивая руку.

– Ну уж нет, Валерка. Я такси вызвал. Ждать не будет. Собирайся скорее! – настойчиво продолжал неугомонный Овечкин. Я понял, что отвязаться от него не получится – гораздо проще было согласиться.

– Понятно. Ладно, поехали. Учти, если покажешь галлюцинацию, обратно я тебя сам на такси отвезу – в психушку. Подлечишься! – с сухой иронией ответил я, вздыхая, затем резко встал с дивана, сразу обулся и надел свою легкую демисезонную куртку.

Закрыв входную дверь, мы довольно быстро спустились вниз по лестнице. Темненькая «Дэу Нексия» с ярко-оранжевым световым коробом и надписью TAXI на нем уже поджидала нас возле парадной. Я устроился на заднем сиденье и молча, с подчеркнуто безразличным выражением, уставился в окно. Бот тем временем уселся рядом с веселым и общительным водителем лет пятидесяти с редкой седеющей шевелюрой и густыми черными усами. Мой приятель назвал направление – я не особо слушал его в тот момент, потому не разобрал, куда именно мы едем, а затем машина тронулась с места. Я всю дорогу молчал, разглядывая неприглядный пейзаж за стеклом, а Юрка весело балагурил с шофером такси о нашем маршруте, питерской погоде, социальном устройстве государства, органической химии, квантовой физике и о многом другом. Откуда вдруг у него взялось столько энергии, я никак не мог понять.

Мы выехали уже далеко за город и мчались по Выборгскому шоссе, когда Бот, внимательно рассматривая дорогу через лобовое стекло, громко и неожиданно произнес:

– Точно. Так, вот здесь тормози.

– Странные вы, ребята. И зачем вам ночью в лес? – водитель коротко взглянул на Бота, но затем невозмутимо добавил: – Хотя дело-то ваше. Главное – заплатите.

Юрка достал бумажник, расплатился с таксистом, и мы вышли из машины – та, мигнув нам напоследок фарами, развернулась и вскоре скрылась вдалеке.

– Вот именно, Овечкин! Зачем мы вообще сюда приехали? – скептически поинтересовался я, с затаенным изумлением разглядывая пейзажи пустынной ночной трассы и заросли дремучего леса вокруг.

Темень стояла почти что чернильная, но глаза быстро адаптировались к мраку.

– Погоди возмущаться, Валерка, мы почти у цели. Ведь недолгая ночная прогулка по лесу не утомит старого спецназовца, правда? – попытался подбодрить меня Бот, а затем зашагал куда-то в чащобу, топая по талому мартовскому снегу, следуя странным и только одному ему понятным маршрутом. Я молча следовал по пятам за ним, хмуро озираясь по сторонам. Идти в кромешной темноте было не особо приятно, и Юрка, видимо, рассудил так же. Он достал из кармана куртки два фонарика – видимо, специально прихваченные им для такого случая. Один протянул мне, а второй включил сам, направляя свет под ноги. Ночная мгла отступила, нырнув в кольца проталин вокруг сонных деревьев.

Так, проплутав по лесным тропинкам около часа, мы вышли на широкую опушку, окруженную со всех сторон стеной деревьев. Над головой тускло мерцали колючие звезды, то и дело прячась за мохнатыми клочьями туч. После того как за нашими спинами осталась поляна, мы снова начали углубляться в лес, и вскоре Бот остановился и торжественным тоном изрек:

– Вот, друг Валера, прибыли! Помогай, а потом восхищайся! – и с этими словами он начал разгребать что-то огромное, находящееся в зарослях густого кустарника и заваленное длинными еловыми сучьями, которые мой товарищ старательно откидывал далеко в сторону. Я тоже сразу принялся за работу, и уже минут через десять мы полностью расчистили то, что пряталось в импровизированном укрытии. Увиденное повергло меня в беззвучное оцепенение.

Это была очень странная махина, внешне напоминающая транспортный вертолет – таких же примерно размеров. Однако лопастей винтов и даже хвостовой балки на ней не было. А вместо всего этого по бокам машины в стороны расходились два маленьких несуразных крыла какой-то неестественной треугольной формы. Под крыльями легко узнавались продолговатые реактивные турбины небольших размеров. Что-то очень напоминающее мощный турбореактивный двигатель находилось в центре хвостового оперения, как раз между вертикальным и горизонтальными стабилизаторами, тоже сконструированными как-то необычно – подобных форм я раньше не видел.

– Смотри, дружище! Теперь-то веришь? – Овечкин стоял рядом с машиной, и глаза его искрились неподдельной гордостью и восторгом.

– Юра, а это работает вообще? Или у тебя правда крыша поехала? – изумленно ответил я вопросом на вопрос.

– Обижаешь, Валера! Работа по машине полностью окончена. Но испытания еще не проводились. Безопасность пилота тоже хорошо продумана, не волнуйся. При любой нештатной работе двигателей система катапультирования сработает автоматически. Вопрос в другом… – мой товарищ рассказывал спокойным, менторским тоном – почти как в школе у доски, когда он доказывал очередную теорему.

– В чем «в другом»? Давай уже все до конца выкладывай! – нетерпеливо перебил его я, разглядывая машину.

– В случае попадания пилота в другое время, а не в заданное изначально, а также при попадании в будущее, которое совсем непредсказуемо, человек должен быть как минимум адекватен, не подвержен панике, тверд морально и очень хорошо подготовлен физически. Короче, как ты. Это, Валер, я без лести, между прочим, – по-дружески подхалимничал Бот.

Я не отвечал ему, обдумывая, насколько вообще возможно то, о чем говорил Овечкин. С одной стороны, здравый смысл подсказывал, что путешествия во времени – это что-то несбыточное, неосуществимое, из разряда фантастики. А вот с другой… Тем временем Бот приблизился к задней части машины и начал что-то старательно нащупывать, подсвечивая себе фонариком. Я подошел поближе.

– Вот смотри, здесь находится кнопка открывания, – произнес мой товарищ, направив луч света на едва заметное углубление в центре, на уровне моего роста. Затем он с силой нажал на клавишу, находившуюся в этом углублении, и, отодвинув меня назад, отошел сам. Под звуки негромкого монотонного жужжания рампа хвостовой части фюзеляжа медленно опустилась на землю, приветливо открыв нам доступ в машину.

Салон машины был абсолютно пустым. Юрка, щелкнув находящимся справа на стене тумблером, включил довольно тусклое освещение, а вместе с ним – какой-то едва слышный внутренний моторчик, который по звуку напоминал работу комнатной вытяжки. В салоне не было ни единого окошка или иллюминатора. Стены, пол и потолок покрывал сплошной светло-коричневый материал, похожий на пластик. Я внимательно осматривал всю эту махину изнутри, вращая головой по сторонам и приоткрыв рот от удивления. И как он умудрился все это придумать, смастерить?.. Мой товарищ едва заметно, но все же торжествующе ухмылялся.

– Ну так что, Валер? Согласен?

Решение все же пришло, хотя я и сам не до конца верил в происходящее.

– Объясняй работу пилота и особенности управления твоим агрегатом. Если можно, попроще и попонятнее, – дар речи все же вернулся ко мне, когда мы уже подходили к кабине.

Внутри находилось одно кресло, стоящее по центру, которое всем своим видом напоминало кресло пилота современного военного самолета-истребителя. Впереди – большая приборная доска с приличной сенсорной панелью посередине и множеством кнопок и тумблеров, расположенных симметрично. Справа и слева располагалось несколько рычажков, размером с шариковую ручку каждый.

– Валера, здесь вообще все элементарно! – радостно отозвался Юрка и начал оживленно объяснять мне принцип управления машиной. В действительности выглядело все и вправду довольно просто. Бот щелкнул клавишу справа с надписью «СТАРТ», после чего сенсорное табло включилось, и мы услышали приятный женский голос речевого информатора. Голос предложил выбрать режим. Овечкин небрежно ткнул указательным пальцем в светящуюся сенсорную надпись «УЧЕБНЫЙ». После чего нам было предложено выбрать место, дату и время перемещения. Мой товарищ ввел первые попавшиеся буквы и цифры. Затем он нажал на появившуюся сенсорную надпись «ГОТОВО», а затем на «ПУСК» соответственно. Все тот же голос вежливо известил нас о том, что работа машины в учебном режиме невозможна.

– Вот этот рычаг открывает рампу, этот закрывает, а вон тот оранжевый закрывает быстро, в экстренном режиме. Все функции кнопок и тумблеров подписаны, заметь – по-русски! Машина работает только в автоматическом режиме, – продолжал несложное обучение Юрка. И, как бы подводя итог, наконец спросил:

– Ну как, дружище? Не сложно, разберешься?

– Уже разобрался. Можем приступать к испытаниям! – бодро отозвался я как ни в чем не бывало.

– Валер, я так сразу и не планировал… Думал пока просто машину показать, – засуетился взволнованный Овечкин, неуверенно поглядывая на меня. – Ты же и не решил даже, в какое время отправишься. Это не шутки.

– Почему же? Уже решил. Ты же знаешь, Юрка, решения я быстро принимаю. Привычка. Так что давай начнем. Нечего тянуть, – настаивал я.

– В будущее собрался наверняка? – пытался он прочесть мои мысли.

– Ни в коем случае! Узнаю будущее, потом и жить уже неинтересно будет! Только в прошлое, да и то – точно не в свое. Не удивляйся, дружище, но я хочу попытаться там кое-что исправить. Для меня это важно, – неопределенно ответил я, явно ошеломив своего товарища, который прекрасно понимал, что спорить со мной сейчас бесполезно и бессмысленно. Поэтому после короткой паузы он произнес взволнованным и слегка дрожащим голосом:

– Тогда с Богом! Усаживайся в кресло поглубже, пристегни все ремни и ленты максимально туго. Перегрузки при перемещении должны быть незначительными, не более шестнадцати единиц, и продлятся недолго. Далее – выставляем место и время перемещения, затем я выхожу. Тебе останется только закрыть рампу, нажать на сенсоре «ГОТОВО» и «ПУСК».

Я поудобнее устроился в кресле, пристегнулся. Бот внимательно осмотрел меня и тщательно проверил натяжение всех ремней. Пора. После нажатия на кнопку «СТАРТ» в салоне послышался знакомый приятный голос. Соблюдая инструкцию по управлению машиной, я ввел режим «РАБОЧИЙ». На предложение выбрать место перемещения не задумываясь набрал в пустой графе сенсорного табло: «г. Краснодон». Согласно ткнув пальцем в предложенное «г. Краснодон, Луганская обл., Украина», далее я указал год «1942» и, слегка усмехнувшись округлившимся, удивленным глазам моего друга, ввел месяц «ноябрь», число «01». Время набрал примерно «21.00», так как, если все же получится, появиться там гораздо безопаснее будет именно в темное время суток. Мое внимание привлекли изменения на табло. Машина логично сменила «г. Краснодон, Луганская обл., Украина» на «г. Краснодон, Ворошиловградская обл., СССР».

– Пора прощаться, Юрок! – первым нарушил молчание я и протянул правую руку. Мы пожали друг другу ладони, обменялись легкими хлопками по плечам.

– Поаккуратнее будь, Валера. До скорого, береги себя! – расчувствовался Бот. Теперь уже он не был уверен во всей этой затее, однако я отступать не собирался.

– Все будет хорошо. Я готов. Увидимся, – традиционно произнес я, напоследок ободряюще улыбнувшись ему.

Словом «увидимся» мы всегда и неизменно прощались с близкими друзьями, ввязываясь во что-то не совсем безопасное. Это такое своего рода успокоение. Сказали друг другу «увидимся» – значит, все обязательно закончится хорошо.

– Увидимся, друг! – взволнованно улыбнувшись, ответил мне Юрка и отступил к выходу.

Я дождался, когда стихнут шаги, затем нажал на рычаг закрывания рампы. Речевой информатор и сенсорное табло просили подтвердить готовность. Уверенно я нажал надпись «ГОТОВО» и после короткой паузы – «ПУСК».

Громкий, набирающий силу рев запустившихся турбин не заставил себя долго ждать. Все мое тело было полностью напряжено. Так бывало всегда в моменты опасности. Каждая мышца сокращалась подсознательно и постоянно находилась в напряжении. Через некоторое время появилось ощущение постепенно нарастающей вибрации. Слегка заложило уши. Я глубоко вдохнул, прикрыв глаза. А в следующий миг произошел резкий старт, мгновенный отрыв от земли и начало движения с неестественно огромной скоростью, которая продолжала увеличиваться. Меня с невиданной силой вдавило в кресло. Тело совершенно прекратило подчиняться сознанию. Невозможно было пошевелить даже пальцем.

«И где же твои обещанные шестнадцать единиц? Больше, Юра! Ого как больше! И что происходит с чувством времени?» – мысли молниями мелькали в моей голове, пока я пытался прислушаться к собственным ощущениям.

Все дело в том, что я вдруг совершенно потерял ориентирование во времени. Это, пожалуй, невозможно будет объяснить, но, находясь полностью в ясном сознании, я четко понимал абсолютную утрату каких-либо временных ощущений. Разница между секундой, часом, минутой или сутками перестала существовать как таковая и не чувствовалась совершенно. Поэтому сколько именно длился мой полет, определить я не мог. В какой-то момент мне удалось опустить взгляд на циферблат моих наручных часов. И большая, и маленькая стрелки вращались с совершенно невообразимой скоростью, чем-то напоминая крохотный вентилятор.

Вдруг скорость и перегрузки начали постепенно уменьшаться. Тело становилось все более и более послушным. Ощущалось, что машина движется вниз. А вскоре я почувствовал мягкий и довольно незначительный, но все же удар о землю. Полная остановка машины.

«Интересно, где я приземлился? Куда же все-таки попал? Да и вообще – получилось ли?» – постоянно вспыхивали в голове вопросы.

Гул турбин медленно затихал, покуда не исчез совсем. Удостоверившись, что полет окончен, я отстегнул ремни и опустил рычаг открывания рампы. Подождав, пока аппарель полностью опустится на землю, поднял рычаг закрывания с минутной задержкой и быстрым шагом вышел из машины навстречу абсолютной неизвестности.