Текст книги "Из жизни олимпийских богов. Крониды"

Алексей Михайлов
Из жизни Олимпийских богов. Крониды

© Алексей Михайлов

* * *

Зевс

Явление на свет

1

Вышла в страданьях Земля из мужского полона —

В сферы небесные сыном отправлен Уран!

Стал управляться мир крепкой десницею Крона,

Но не избавилась Гея от тягостных ран.

Новый тиран пребывал в необузданном страхе

От предсказанья, что дал оскоплённый отец:

«Ты пожалеешь, презренный, о сделанном взмахе,

С радостью свергнет тебя твой потомок-юнец!»

2

Вновь испытала Земля краткосрочные муки —

В чрево её незаконно проник властелин.

Выпустил грозных киклопов и монстров сторуких —

С ними теперь против всех был тиран не один!

Дружно они вразумили могучих титанов:

Старшего брата Крон сбросил в пучину морей,

Крия – на юг, Коя – в мир леденящих туманов,

Чтоб не держать возле центра Земли бунтарей.

3

Офрис заснеженный занял земли повелитель,

Правил титанами с этой высокой горы,

Вскоре устроил на ней для семейства обитель,

Чтобы добиться любви богоравной сестры.

Крон обратился тогда к молодому Борею:

«Мне помоги, ветер, в выборе скромной жены!»

«Сёстры прекрасны твои, но советую Рею —

С дивной красой титанида, и очи ясны!»

4

После услышанных слов впал тиран в размышленье:

«Каждый из братьев-титанов подолгу женат…

Вырастил Гиперион не одно поколенье —

Вон внук Борей – и красив, и умён, и пернат!

Феба, прелестница, стала супругою Коя,

Умной Тефидой давно завладел Океан,

С девой Фемидой не будет в правленье покоя,

А Мнемосине дал сильную память Уран.

5

Выбора нет, остаётся взять Рею в супруги!

Дева прекрасна собою, довольно скромна,

Великолепна фигура и груди упруги…

Чем для властителя мира она не жена?»

Стала для Крона прекрасная Рея желанной,

Скоро исчезла из царских палат тишина —

Поступью лёгкой вошла с красотой несказанной

В новый дворец на горе молодая жена.

6

И разделила с тираном красавица ложе,

Чтобы в грядущем узреть царской страсти плоды,

Не ощутила она, что супруг стал дороже —

Был он с женой холодней родниковой воды.

Первенца в счастье явила на свет Рея Крону,

Но не проникся к ребёнку он чувством отца

И проглотил царь дитятю, как львица ворону

Чтоб не стеснял тот собою покои дворца.

7

«Что ты наделал? Зачем проглотил ты Аида,

Или голодным живёшь ты при доброй жене?

Не объяснишь ли?» – Кричала ему титанида.

Кратко ответил тиран: «Так спокойнее мне!»

Зная, что споры с тираном бедою чреваты,

Рея ушла в гинекей со склонённой главой:

«Кажется, станут темницей мне эти палаты…

Может, в деянье его есть секрет родовой?»

8

Дни пролетели, и вновь были роды у Реи,

Гестию дивную Крон проглотил, как орех.

«Мой властелин, твой желудок – уже эмпиреи,

Что ты глотаешь своих же детей без помех?»

«Добрая Рея, живот мой надёжней гранита,

В нём малыши не узнают несчастий и бед!

Будь же и дальше, жена, на детей плодовита —

Мне детвора греет душу!» – Был царский ответ.

9

Годы для смертных текли, как вода с Геликона,

Рея рожала детей одного за другим:

Геру, Деметру, потом малыша Посейдона —

Всех поглотил повелитель со вздохом глухим.

Стала жена размышлять о своём положенье:

«Разве должны поступать так ужасно мужья? —

Это не жизнь у меня, а слепое служенье!

Как же спасти мне того что ношу в теле я?»

10

Чтобы узнать на такие вопросы ответы,

С Офриса стала спускаться на землю она,

Сопровождали царицу в походах куреты —

Ноша во чреве её стала Крону ценна.

Волею рока она оказалась на Крите,

Роды беззвучно свершились на острове том

В крупной и светлой пещере в большом мегалите…

Позже узнал властелин о ребёнке шестом.

11

Местные нимфы тогда помогли роженице:

Мягкое ложе устроили в гроте сухом,

Чтоб не считала она, что рожала в темнице,

Быстро устлали постель для неё мягким мхом.

Нимфа Идея спустилась поспешно в долину

И привела за рога в грот козу и козлят,

Мигом сестра Адрастея согнула лещину,

Чтоб не проник в «гинекей» нежелательный взгляд.

12

Ниже пещеры на склоне стояли куреты,

Ярко блестели на солнце мечи и щиты,

Юные воины свято хранили секреты,

Не пожалели б за Рею свои животы.

Чтоб не услышал отец плач спасённого чада,

Била охрана мечами по медным щитам —

Этого мальчика скрыть от царя было надо,

Не привлекая внимания к этим местам.

13

Грудь торопливо стянула накидкою Рея,

Чтоб не текло из неё на хитон молоко,

И говорила она Адрастее, слабея:

«Будет Вам с этим младенцем в горах нелегко.

Дайте ребёнку живительной влаги, сестрицы,

Из-под козы Амалфеи напиться готов!» —

С радостью выполнив просьбу уставшей царицы,

Девы в пещеру доставили влаги и дров.

14

К нимфам опять обратилась царица с приказом:

«Нужен мне камень из туфа размером с дитя!»

«Будет валун – не успеешь моргнуть чёрным глазом!

Мужу подарок?» – спросила Идея шутя.

«Знаю, нескоро вернусь я к подножию Иды —

Крону-супругу, нужна я с пустым животом.

Вам остаётся надолго дитя титаниды,

Сын подрастёт, возгордитесь собою потом!»

15

Рея с укутанным камнем отправилась с Крита

Изображать роды сына в покоях дворца.

Мужу вручая в пелёнках кусок монолита,

С грустью сказала: «Останься в утробе отца!»

Не поперхнулся властитель подарком супруги,

Только немного запил родниковой водой:

«Собственный сын не вкуснее, конечно, белуги,

Но он расстался навеки с возможной бедой!»

16

Голову Рея склонила пред ним в знак согласья

И посмотрела невольно на царский живот:

«Вот для титанов наглядный пример безобразья,

Даже не сходит на землю с небесных высот!»

Несколько дней провела титанида в чертоге,

Остерегаясь вопросов внимательных слуг,

Чтоб не узнали они об удачном подлоге:

«Пусть этим камнем подавится подлый супруг!»

17

Мысли о сыне тревожили сердце царицы,

Вновь устремилась она на загадочный Крит,

С радостью встретили Рею в пещере девицы:

«Вырос до юноши твой синеокий Кронид!

Вскормлен он был золотым молоком Амалфеи,

Силы ему прибавлял свежесобранный мёд…»

Вырос красивый и сильный потомок у Реи:

Тело – скала, очи – небо и брови вразлёт!

18

«Стал ты сильней и красивей могучих титанов,

Солнцем сияет улыбка, в глазах – синева,

Будешь летать над землёю быстрее орланов,

Зевсом ты мной наречён!» – Были Реи слова.

«Долго ли я прозябать буду в этой темнице?

Я понимаю, ты – мать мне, а где же отец?» —

С недоумением Зевс обратился к царице.

«Младший сын Крона ты, знай же об этом, юнец!

19

Есть у тебя и сестрицы, и братья родные,

Только содержит отец их в желудке своём,

Злобный тиран им устроил «покои брюшные»,

Чтобы они не узрели земли окоём!

Освободи невиновных, мой сын синеокий —

Кроме тебя это сделать никто бы не смог!

Если согласен, направься на Офрис высокий,

В Тартар низвергни тирана, взрослеющий бог!»

20

«Если предсказано мне защищать справедливость,

То не пугает меня неизбежность борьбы,

Мне не присущи ни слабость телес, ни трусливость,

В схватку сегодня вступлю по веленью судьбы!»

Лик титаниды сверкнул, словно воды Алфея

В тихий безветренный полдень средь дивных долин,

Радостно блеяла в гроте коза Амалфея,

Нимфы шептали: «Пред нами небес властелин!»

21

«Смело на Офрис направь, сын, могучие стопы!

Хитростью в Тартар царь бросил защиту свою —

Крепко закрыты там монстры и братья-киклопы…

С Кроном один на один ты сразишься в бою!»

«Будь очевидицей битвы моей с властелином,

Ты непременно увидишь пропавших детей!

Вышибу всех, ибо клин выбивается клином,

И обойдусь без серпа и мудрёных затей!»

22

Сын синеокий и Рея покинули гору,

Словно два лебедя мчались они над волной,

Дивное море представилось юному взору,

Но не ему станут воды стихией родной!

Матери чудом казалось, что сын из кроватки

С нею помчался на Офрис, чтоб свергнуть царя,

Но опасалась она за итог этой схватки —

В гневе тиран мог легко проглотить бунтаря.

23

Сели они на камнях у горы, словно птицы:

«Я расскажу, что поведал недавно мне Кой.

Время умеет держать повелитель в деснице,

Взмахом руки переводит движенье в покой!

Рот у властителя мира, как сущая бездна,

Им повелитель способен глотать корабли,

Даже великая Гея с тираном любезна —

К власти пришёл он по зову могучей Земли.

24

Помни, мой сын, не бери властелина в объятья —

Мигом окажешься в царском большом животе!

Перевернуть надо Крона, чтоб сёстры и братья

По одному нам являлись во всей красоте!»

И заговорщики смело взошли на вершину,

Там разметали большую охрану царя —

Так не терпелось Зевесу увидеть брюшину

Злого тирана, где дети покоились зря.

25

Чёрные толстые стены обители Крона

Сразу должны были миру внушать сильный страх,

Бледной казалась пред ней синева небосклона,

Память дворца не хранила вестей о пирах.

Юноша смело вошёл в царский зал, как в темницу,

На черномраморном троне сидел великан,

Словом решительным Зевс пригласил внутрь царицу:

«Мать, посмотри на живот! Как огромный курган!»

26

«Кто это, Рея, ужели твой сын незаконный,

Или с последним ребёнком свершила подлог?»

«Я – твой наследник, на вольную жизнь обречённый,

Тот, кто завяжет на нити судьбы узелок!

Я предлагаю исторгнуть живущих в желудке,

Ты, властелин, безобразен с таким животом!

Если откажешься, будут мучения жутки,

И пожалеешь безмерно об этом потом!»

27

«Ты, самозванец, меня разозлил не на шутку! —

Молвил тиран, поднимаясь с широкой скамьи. —

Голодно стало вдруг что-то родному желудку,

Будешь ты там, где все братья и сёстры твои!»

Злобой наполнились очи великого Крона,

Ненависть к сыну тотчас растеклась по лицу,

В резком движенье слетела с тирана корона,

Рык, заглушающий всё, пролетел по дворцу.

28

Рот у царя становился размером с пещеру,

С лёгкостью Зевс мог в него залететь, как орлан,

Вымолвил юноша смело: «Закрой эту сферу,

Будет смеяться сейчас похотливый Уран!»

В быстром прыжке он схватил властелина за ногу,

Перевернул повелителя вниз головой!

Рея невольно в душе ощутила тревогу,

Будто она становилась царицей-вдовой.

29

Медленно стала сужаться живая пещера,

Выпала вскоре юница на пол из неё,

«Эта девица – последняя дочь наша Гера!

Ты невредимая, милое счастье моё!»

Рея поспешно схватила родную юницу,

Крякнул внезапно висящий ногами вверх Крон,

Крепко удерживал сын с властелином десницу,

Радостный крик прозвучал во дворце: «Посейдон!»

30

Были исторгнуты Кроном Деметра с сестрою,

Стали одна за другою на чёрный гранит,

Снова встряхнул Зевс тирана над главной горою,

Вышел на свет тёмноглазый красавец Аид.

Стукнул Зевес о гранит головой властелина,

Наглухо сразу закрылся зияющий зев.

«Быстро размяк мой супруг, словно влажная глина!» —

Молвила Рея Зевесу, приличья презрев.

31

Кровью заплыли глаза побеждённого Крона,

Как сталактиты висели ручищи царя,

Он отказался от власти верховной и трона,

От наказанья готов был бежать за моря.

Зевс опустил властелина на чёрное ложе:

«Я не намерен с тобой поступать, как Уран,

Но и царить побеждённому Крону негоже,

Будешь теперь выполнять мной задуманный план!

32

В западных водах, на самом краю Ойкумены,

Твердь над волнами возникнет из тёмных глубин,

Ждут там тебя, мой несчастный отец, перемены —

Будет сверкать царство Крона, как яркий рубин!

Вижу по пленникам я, ты над временем властен,

Можешь хранить бесконечно чужие года,

Будешь к питомцам своим ты всегда беспристрастен,

Станет Элизиум царством твоим навсегда!

Братья и власть

33

Кронос молчал, а супруга промолвила мненье

Об Ойкумене, о муже, и вскользь о себе:

«Доброе царство оставил вам Крон в управленье,

Правда, свершилось такое в тяжёлой борьбе…

Очень надеюсь, что власть вам не станет помехой,

Пользуясь ею, не требуйте, дети, лишь благ —

Крону с Ураном она послужила утехой,

Но упоение властью – правителя враг!

34

Крона ошибка – вся власть в Ойкумене в деснице,

Только в одной, хоть и в самой могучей руке!

Не доверял он ни братьям своим, ни царице,

Глупо считая, что мудрость – в его кулаке.

Дети, простите, но я не оставлю супруга,

С ним разделю забытьё и бесславный полон!

То, что вы есть на земле – это мужа заслуга,

От одиночества женского Крон – мой заслон!»

35

Слушал внимательно Зевс, что промолвила Рея,

С Офриса пристально глядя на горы вдали,

И рассуждал сам с собою, душою добрея:

«Пусть строят царство своё на задворках земли!

Кто будет править Вселенной, пока неизвестно —

Это решать должен только семейный совет!

Стать повелителем Мира мне было бы лестно,

Выбор же сделает собранный вместе секстет!

36

Матери молвил Зевес: «Ждёт вас край чужедальный,

Для героических душ будут там острова.

Станет хранителем времени предок опальный,

Занята будет делами его голова!

Мать, подскажи, что за глыба нависла над тучей?

Ярко сверкает она, как огромный алмаз!»

«Это вознёсся Олимп молодой и могучий,

На доминанту земли ты нацелил свой глаз!»

37

«Там, на вершине, воздвигнем дворцы и покои,

На высоте той представится сказочный вид!

Будут Вселенною править отныне лишь трое:

Я, средний брат Посейдон и красавец Аид!»

Принял кронидов трёхглавый Олимп неохотно —

Дули неистово ветры на пиках горы.

«Строить дворцы нам, крониды, придётся добротно —

Скоро услышим мы здесь голоса детворы!

38

Знаю, отец не смирится с утратой правленья,

К братьям своим обратится за помощью он.

Разве седые титаны хотят обновленья? —

Будет услышан мятежными свергнутый Крон!

Шестеро нас, но для трона не нужно так много,

Хоть и подземье, моря, небеса велики,

Напоминать не должна наша власть осьминога.

Я предлагаю весь мир разделить по-мужски».

39

«Должен Зевес стать верховным царём Ойкумены,

Освобожденьем своим я обязан ему!

И в окружении солнца, небес и Селены

Пусть он царит! Я ж готов на подземную тьму!»

Все согласились с таким предложеньем Аида,

Принял правленье над водами брат Посейдон:

«Создана правильно власти земной пирамида!

И для сестёр мы занятья найдём!» – молвил он.

40

Отданы были Зевесу небесные своды,

Стал он верховным царём среди равных богов,

Среднему брату достались обильные воды,

Недра земли взял Аид, чтоб держать там врагов!

Первое разочарование

41

Яркое солнце клонилось над морем к закату,

Синь бесконечных небес отражалась в воде,

Бог Посейдон гнал волну заскучавшему брату,

Пряча улыбку в кудрявой седой бороде.

Сидя на камне огромном, смотрел Зевс на море:

Весело мчались на остров волна за волной.

Что-то тревожное было в божественном взоре,

Словно расстался тиран со стихией родной…

42

Часто бывал Властелин на загадочном Крите,

Вот и сейчас оказался на острове том.

Здесь титанидой рождён он в большом мегалите,

Меж настоящим и прошлым стал остров мостом.

Душу терзали о жизни своей вспоминанья:

«Я – Громовержец, правитель бескрайних земель,

Вынужден был укротить из-за Геры желанья,

Лодку семейную мы посадили на мель…

43

Спрятана дева была у жены Океана,

Там, где поздней вырос сад золотых гесперид,

И воспитала невесту супруга титана,

Стала богиня прекрасней чудесных харит!

В те времена в красоте Гере не было равных,

Я не случайно нацелил на девушку взор —

О, если б я не узрел Геру в кущах дубравных,

Не оказался бы в брачных деяниях скор!

44

Впрочем, не прав, выражая сейчас сожаленье —

Помню, как был я в прелестницу эту влюблён!

Нет, не забыть никогда в жилах крови бурленье,

Верил, что первой любовью навек вдохновлён!

Гера тогда избегала свиданий со мною,

Пряталась в дивном саду меж кустов и дерев,

И уходила от встречи тропой потайною,

Чем вызывала порою досаду и гнев.

45

Я, молодой и красивый тиран Ойкумены,

Встречи с сестрою искал, как земной пастушок!

Разве она появилась на свете из пены

И с золотыми власами, а в них – гребешок?

В Аргосе я обернулся несчастной кукушкой,

Тихо лежащей с подбитым крылом на камнях.

Гера ходила по склону, звеня погремушкой,

Как это делали все пастухи в деревнях.

46

Думала девушка в Аргосе скрыться надёжно

И притворилась невинной пастушкой она,

Только сбежать от меня никому невозможно,

Там и нашёл я её, где бродила одна.

Юная Гера пригрела несчастную птицу,

Спрятав кукушку на девичьей нежной груди.

Облик вернув, я обнял молодую девицу,

Крепко уверовал, свадьба у нас впереди!

47

Долго смущалась и плакала дивная Гера,

Но согласилась быть верной и доброй женой.

Стала семейная жизнь хороша для примера,

Только несчастье нависло потом надо мной…

Помню, как я выбирал имя славное сыну —

В доме уютном рожала ребёнка жена!

Я, как юнец, трепетал, видя ясно картину:

В ней только радостью жизнь наша будет полна…

48

Но не услышал я первого детского крика,

В дом я вошёл и спросил у супруги: «Где сын?»

Гера, лежащая томно, сказала: «Владыка,

Мальчик мной сброшен в пучину с высоких вершин!

Этот ребёнок родился весьма безобразным,

Нам не годится иметь некрасивых детей,

Лик у младенца был грубым, плаксивым и красным,

Бросила с гор я уродца без всяких затей!

49

Будут у нас, властелин, лишь красивые дети!

Я молода, и желаю пожить для себя,

Много прекрасного хочется видеть на свете,

Будем мы жить, Повелитель, друг друга любя!»

Чувства мои оскорбила поступком жестоким,

За ногу бросив дитя, словно старую ткань!

Гнев на жену у меня был настолько глубоким,

Что я поднял на супругу тяжёлую длань!

50

Только бессовестной Гере хватило замаха,

Чтоб испытать всей душою мгновенный испуг —

В обморок сразу упала царица от страха,

Словно от ветра могучего сломанный бук.

Бросился в поиски я по лесистому склону,

К морю восточному резко направил свой бег,

С берега я обратился тогда к Посейдону:

«Сын мой с Олимпа упал и «растаял», как снег!

51

Брат мой, ребёнка увидеть могли нереиды,

Знаю, никто бы не скрылся от девичьих глаз.

Выполни просьбу мою, царь морей, без обиды —

Нимф среброногих на поиск отправь ты сейчас!»

Не отказал Посейдон, только проку в том мало —

Не помогли молодые прелестницы мне!

С ножкой скривлённой ребёнок стал богом металла,

Вырос Гефест во дворце у Фетиды[1]1
  Фети́да – самая красивая и загадочная нереида – одна из 50 дочерей доолимпийского морского бога Нерея и океаниды Дориды.


[Закрыть], на дне.

52

Стало мне ложе супругов тогда ненавистным,

Я избегал разговоров с преступной женой,

В грусти глубокой бродил по местам живописным

Боль и отчаянье шли неотступно за мной…

Ах, эта пышная свадьба, улыбки, признанья,

Скрытая зависть богинь и восторг титанид,

О неизбежном и сильном потомстве мечтанья…

Верил, семья наша будет крепка, как гранит!

53

В годы войны я нуждался в поддержке царицы,

В битве тогда не хватало мне сил сыновей!

Рушила властная Гера приличья границы,

У гесперид занимаясь красою своей.

Девственность там возвращала супруга тирана,

Долго купаясь в хрустальной воде родника,

Употребляла охотно настойку шафрана,

Чтобы при слежке была, как орлица, зорка!

54

Стала Аргея[2]2
  Арге́я – эпитет богини Геры, по легенде, рождённой в Аргосе.


[Закрыть], достойной великого трона,

Только счастливая жизнь с ней была недолга!

Пышная свадьба – цветущая ветка цитрона,

Хворост сухой и колючий – на дне очага!»

Гелий[3]3
  Ге́лий, Ге́лиос – бог Солнца, сын титанов Гипериона и Тейи, брат Луны-Селены и Зари-Эос.


[Закрыть] направил к закату свою колесницу,

Волны лениво плескались у груды камней.

«Волей судьбы получил я на свадьбе царицу,

Только любви настоящей желаю сильней!»

Заговор

55

Зевс размышлял о супружестве, сидя на бреге,

А на Олимпе скучала царица-жена,

Лёжа в роскошной постели в безделье и неге,

Вслух размышляла, оставшись в покоях одна:

«Сильная власть мне дарована мужем и братом,

Наделена от рождения я красотой,

Многие годы живу на Олимпе богатом,

Но недовольна отныне я жизнью пустой!»

56

Нравились Гере великой свои рассужденья —

В них оппонентов жестоких не зрила она,

В подлых делах находила себе наслажденья,

Сеяла всюду раздор, как сестра семена.

«Месть благоверному – это мой стимул к деяньям!

Зевс похожденьями к девам достоин её!

В юности он и меня покорил обаяньем,

В нежное сердце вонзил сильной страсти копьё!

57

Мало ему было нимф и богинь непорочных,

К смертным девицам настроился бегать тиран!

Столь рождено было ими детишек побочных,

Что позавидовать мог плодовитый Уран!

Стыдно просить пояс страсти[4]4
  Пояс страсти Киприды (Афродиты) – широкий пояс, сделанный из тончайшего чистого серебра и покрытый выгравированными цветами. Пояс украшен жемчугом. Это волшебный пояс, надевая который, она становилась неотразимой и желанной для мужчин. Иногда этот пояс у неё просили другие богини, например, Гера, когда любовь Зевса к ней ослабевала. По желанию владельца, пояс пробуждает в том, на кого укажет хозяин, любовь и страсть к обладателю пояса. Лишь Афина и Артемида могут противостоять его любовным чарам.


[Закрыть] у дивной Киприды,

Чтоб проявлял царь к царице мужской интерес!

Если б давно не создали людей япетиды,

Был бы всегда при супруге блудливый Зевес!

58

Я не хочу быть покинутой мужем царицей,

Лучше уж свергнуть с Олимпа такого царя!

Пусть олимпийцы меня назовут бунтовщицей,

Но согласятся, что сделано это не зря!»

Тёплая ночь покидала священную гору,

Гелий лучом постучался к царице в окно:

«Гера, весь мир представляется царскому взору,

Делай, богиня всё то, что тебе суждено!

59

Ждёт от тебя Ойкумена поступков серьёзных,

Люди желают узреть укрепленья семей!

Разве не слышишь их просьб огорчённых и слёзных

Или важней для тебя виды чудных камей?»

Взглядом окинула Гера роскошное ложе:

«Больше на нём не придётся грустить мне одной!

Быть одинокой в постели царице негоже,

Мужа другого добуду любою ценой!»

60

Быстро умывшись, спустилась на брег фессалийский

И на него навела непроглядный туман.

Вскрикнула: «Брат Посейдон, бог морей олимпийский!

Выйди скорее из волн, ты царицею зван!»

Вскоре пред нею явился морской Повелитель:

Очень внимательно слушаю Гера-сестра!»

«Не ночевал на Олимпе небесный Правитель,

Он много лет избегает со мною одра!»

61

«Видел его я вчера на таинственном Крите,

Думал о чём-то на камне у кромки воды…»

«Кончилось время его пребыванья в зените!

Надо убрать нам с Олимпа источник беды!

Наш Властелин – разрушитель семейных устоев!

Впрочем, тебе не понять – ты пока холостой!

В Тартаре место Зевеса, в темнице изгоев,

Пусть соблазнитель играет в любовь с пустотой!»

62

«Гера, о чём говоришь? В бездну младшего брата?

Разве не он спас от гнёта отцовского нас?»

«Для Ойкумены, пойми, небольшая утрата…»

Брат Посейдон изумился жестокости фраз.

«Ты испугался, мой брат, высоты поднебесной

Или пугает тебя Повелителя гнев?

Может, считаешь всё это интригой бесчестной?

Что ты застыл, как на море скала, побелев?»

63

«Ты обращалась с таким предложеньем к Аиду?

Старшего брата не ставить в известность нельзя!»

«Напоминаешь ты мне поведеньем смариду[5]5
  Смарида, или, как её называют: «черноморский окунь» – некрупная рыбка, предпочитающая держаться у дна.


[Закрыть]!

Тьма подземелья – печального брата стезя!

Ты не заметил, что море – небес отраженье,

Грозные тучи, как волны, летят в вышине?

Всю Ойкумену получишь себе в услуженье

Если, мой брат, ты доверишься полностью мне!

64

В Тартар, конечно, не будем ссылать мы Зевеса,

Но непременно он должен оставить свой трон!

Пусть соблазняет всех девушек Пелопоннеса,

Став пастухом, причинить нам не сможет урон!»

Гера кокетливо тронула волосы брата,

Нежно коснулась десницей его бороды:

«Кудри твои воссияли светлее заката,

Царь, ты достоин небес, а не тёмной воды!»

65

Рядом со мной вознесёшься над миром чудесным,

Мы сыновьями наполним богов пантеон,

Ты будешь самым могучим, красивым и честным,

Если сейчас согласишься со мной, Посейдон!»

Он не узрел за спиною обманщицу Ату,

Слушая речи сестры, он витал в облаках,

Хитрая Гера смутила сознание брату,

И Посейдон оказался в коварных руках.

66

Ата надела повязку обмана на бога,

Стал Посейдон сомневаться в поступках царя:

Речь Громовержца он слышал, как бред демагога,

Будто Зевес забирал во владенье моря.

«Ты предлагаешь в супруги себя, бунтовщица?

Я не ослышался?» – тихо спросил бог морей.

«Ты посмотри на меня! Я – уже не юница,

Я и прелестна, как прежде, и стала мудрей!»

67

«Свергнуть Зевеса, сестра, никому не по силам,

Телом могуч Властелин, как свирепый киклоп!»

«Да, это верно, он не был пугливым и хилым,

Не одолеешь его нападением в лоб!

Нужен тебе будет тот, кто поможет сверженью —

Станет союзником юный сияющий бог!

Он поспособствует вверх твоему продвиженью.

Я ж поспешу, чтоб взойти на Дельфийский порог!

68

Жди и надейся на верную нашу победу!

Будешь великим Владыкой богов, Посейдон!

Помни, возлюбленный брат, между нами беседу,

Знай, что тебе предназначен сверкающий трон!»

Скрылась Аргея поспешно за плотным туманом,

Бога морей отвлекли от мечты рыбари…

Он заключил: «Стану с Герой большим интриганом,

Но лучше быть наверху, чем у Крона внутри!»

69

Поднята в небо повозка царицы павлином,

Гера с азартом летела к Парнасским горам,

Взор интриганки блуждал по зелёным долинам,

Ей не терпелось увидеть божественный храм.

«Бог Аполлон, сын Латоны, могуч и опасен,

И беспощадные стрелы предельно точны,

Внешностью юноша невероятно прекрасен:

Волосы – яркое злато, и очи ясны!

70

После недавней истории с юною Дафной,

С девами Феб осторожен, как загнанный зверь.

Значит, такая идея представится главной:

То, чем Зевсид увлечён на Парнасе теперь…»

Сверху увидела Гера, как дивные музы

Плавно под музыку бога вели хоровод.

«Нет, не заманят красавца семейные узы!

Я применю с Аполлоном обманчивый ход!»

71

Резко спустилась повозка её на вершину,

Музы поспешно вернулись на свой Геликон.

Сразу спросила она, направляясь к кувшину:

«Из Гиппокрены вода в нём, скажи, Аполлон?»

Бог промолчал, с недоверьем взглянув на царицу.

«Славно поёшь, Мусагет! – продолжала она. —

Ты из красавиц не выбрал в супруги девицу?

Музы твои все прелестны, Зевсид, как одна!»

72

«Ты для чего, Гера, здесь, просто так иль по делу?

Муз напугала, как ястреб голодный цыплят!»

«Ты не боишься меня, приступая к «обстрелу»? —

Молвила Гера, направив на юношу взгляд.

«Нет, не боюсь – я с рожденья не ведаю страха!

Наше искусство превыше интриг и войны!»

«Слышала я, как запела твоя «черепаха»,

В мире ни с чем несравнимы звучанья струны!

73

Вижу, Зевсид, благородному делу служенье —

Звуки кифары прекраснее грома войны,

Высшим талантом считаю я стихосложенье —

Только творцы, Кифаред, править миром должны!

Знаю, тебе лишь доступно души пониманье!

Ты, Аполлон – музыкант, стихотворец, пророк!

И не допустишь виновных богов бичеванья —

На исправление им предоставишь ты срок!»

74

«Скучно тебе на прекрасном Олимпе, Аргея,

Коль ты примчалась внезапно ко мне на Парнас?

Речи зачем ты ведёшь, об искусстве радея —

Не было общего взгляда доныне у нас!»

Мигом по знаку царицы коварная Ата

Тихо возникла у Феба за сильной спиной,

Быстро надела повязку на кудри из злата,

Разум Зевсида на время закрыв пеленой.

75

Стала царица усердно внушать Аполлону:

«Для пантеона богов Повелитель наш слаб!

Он обманул Мнемосину, меня и Латону,

Зевс – не правитель небесный, а чувственный раб!

Он не владеет ни флейтой, ни дивной кифарой,

Не сочиняет Властитель ни гимнов, ни од,

Только по смертным девицам летает гагарой,

Якобы, он укрепляет сынами народ.

76

Зевс поощряет кровавые игры Ареса,

Разве для войн человека создал Прометей?

Не обращает вниманья тиран на Гермеса,

Чей образец для людей на земле – богатей!

Кто в Ойкумене достоин высокого трона,

Жизнь украшая талантами, если не ты?

В помощь тебе в этом деле пришлю Посейдона,

Станешь царём, и наступит пора красоты!»

77

«Есть в этой речи пространной зерно золотое!

Только скажи мне, царица, а как же отец?»

«С мужем моим, Аполлон, дело вовсе простое:

Ты возведёшь Громовержцу на Крите дворец!»

«Надо подумать ещё над твоим предложеньем,

В данный момент я ответить тебе не готов!»

Но вдруг кивнул, не сумев совладать с напряженьем,

Гера сказала: «Согласен! Понятно без слов!»

78

С хитрой улыбкой в повозку взошла интриганка,

Крикнула Фебу: «До встречи, мой царь, во дворце!»

Богу на память осталась повязка-обманка

И выраженье восторга на юном лице…