Текст книги "Наказать беспредельщиков"

Глава 4

Миша, хлопая ресницами, сидел в футболке и спортивном трико перед низеньким, обтянутым кожей журнальным столиком. Ася, улыбаясь, вытащила из своей распухшей дамской сумочки внушительную пачку фотографий и бросила ее перед Мишей. Он вяло посмотрел на них с неудовольствием, перебрал несколько.

– Почему не через компьютер? Что за прошлый век? К чему столько бумаги?

– Время, Миша, время. Некогда все это сканировать и вводить в ноутбук только потому, что тебе так удобнее!

– И что? Физиономии этих мужиков должны меня заинтересовать? О, Стеклов. Хм, ну и харя.

– Где Стеклов? – ошалела Ася от мгновенного везения – Мише сразу же попало в руки нужное фото.

– Вот. Гад. Мелкая, ничтожная личность, как говорил Паниковский. А я уточню – никакая он не личность – слякоть. Его жену насиловали, а он торговался, чтобы не отбирали минералку.

Ася взяла в руки фотографию Стеклова, на оборотной стороне прочла адрес, молча пошла в прихожую.

– Ты куда?!

– Позвоню с твоего домашнего телефона.

– Звони со своего сотового!

– Не жлобствуй!

– Кто из нас жлобствует?

Ася набрала номер оперативного отдела и велела группе задержания отправляться на квартиру Стеклова.

Вернувшись в комнату, она с победным видом плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу. Уловив взгляд Миши, поглаживающий ее голые ноги, тут же свела их вместе.

– Ну? Что смотришь? Стеклова потрясти хочешь, чтобы он все тебе выложил – про набег, про минералку, про насилие? – язвительно заговорил Миша.

– Это само собой. Так сказать, с чего началось. А вот чем закончилось. – Ася вытащила из своей сумочки несколько снимков трупа, подвешенного к потолку склада.

– Го-го, – сказал Миша.

– И все?

– Круто. Где нашли?

– На складе. Поехали за минеральной водой контрафактной, а нашли труп.

– Думаешь, Стеклов замочил подонка? Да нет! Не мог он – слишком жалок. Мразь… Хотя после того, что сотворили с его семьей, с ним… Однако… В голове не укладывается. – Миша перебирал фотографии. Ася видела, что новость его потрясла. Он хлопнул пачкой фотографий себе по колену. – Отдай их мне.

– Зачем?

– Еще не знаю, но думаю, что из этого можно что-то выжать.

– Попробуй…

– Интересно, где он подловил этого гада?

– Думаю, погибший был оставлен на складе дожидаться нас – проверяли твою информацию о налете.

– О-о! Я же говорил тебе, что Пятачина мне не верит. Козел.

В прихожей раздался телефонный звонок. Миша, крякнув, пошел туда.

– Ася, иди, твои опера звонят… Зачем ты им даешь мой номер? Нечего им сюда названивать!

Ася забрала трубку.

– Слушаю… Хорошо… Где, вы говорите, его жена? Поняла… Ладно, сейчас подъеду.

Она положила трубку на аппарат.

– Что скажешь, любимая? – съязвил Миша.

– Стеклова взяли, а его жена уехала к своим родителям в село Боровлянку, улица Станционная, сто семь.

– Плюнула, значит, на муженька.

– Да нет…

– Да или нет? – заулыбался Миша.

Ася тоже рассмеялась.

– Что? – Миша наседал.

– Отстань. – Ася уверенно оттолкнула своего партнера по делу.

– Нет, ты скажи, что с женой Стеклова? Бросила она его? Так?

– Думаю, он ее сам отправил в эту пресловутую Боровлянку.

– Почему?

– Испугался мести бандитов.

– Кстати, Молния будет ее искать – это стопроцентный вариант.

Ася всплеснула руками:

– А то я не врубилась сразу в тему! Пошлю парней-оперов, пусть заберут ее к нам, даст показания, а после валит куда подальше, чтобы духу ее не было в нашем регионе до суда над Молнией.

– А программа защиты свидетелей?

– Может, в Москве и Питере есть, а у нас нет! Или ты не знал?

Миша пожал плечами – знал или не знал, какая разница! Есть общая, федеральная программа, и она должна исполняться. Конечно, в городах-миллионниках, может быть, что-то в этом направлении и делалось в последнее время, а так… Провинциальная рутина рождает коррупционный и бандитский беспредел. Вот результат. Женщину выловят или бандиты, или менты. Если первыми доберутся до несчастной полицейские – это не будет для нас счастливым финалом. Ее просто используют в служебных целях – выдавят показания, запротоколируют бумажно эти излияния поверженной души, все заснимут на видеокамеру – сделают все, что нужно для галочки по ведению дела, а после просто выкинут из города – спасайся сама, и забудут… А бандиты не забудут. Они будут искать и искать, пока не найдут, и найдут очень скоро, потому что в полиции, несмотря на показательную переаттестацию, осталось девяносто пять процентов коррупционных милиционеров. Пять процентов удалось выгнать, а остальные затаились, притворились «правильными», и снова все вернулось на свои прежние места – коррупция, подлог, приписки успехов в борьбе с криминалом и мафия – сотрудничество правоохранительных органов с организованной преступностью! И эти «оборотни» за «пятерку» скинут информацию злодеям, как только отследят появление где-либо несчастной.

– Ася, это неправильно.

– Что?

Миша пожал плечами.

Ася поймала его взгляд, направленный на ее ноги.

– Соболев, еще раз говорю тебе – не расслабляться! День только начался! Приступай к агентурной работе. А поле, на какое ты с утра заглядываешься, не для твоего плуга.

– Заговорила аллегориями? Красиво! Плуг… Плуг! Однако! Хм. Насчет плуга ты все-таки подумай!

– Думала еще вчера ночью.

– И что?

– Не скажу.

Глава 5

Миша позвонил Молнии на его сотовый, и тот велел ему приезжать на базу отдыха «Приречное».

Это был нетронутый уголок флоры и фауны – березки, тополя, пологий речной берег, поросший невысокой травой, медленное течение зеленоватой воды, забавные лягушата и наглые окуньки, несколько домиков для отдыха в непогоду – в общем, рай для любителей российской природы. Но без роскошества, без ВИП-закидонов, очень привлекательных для разбогатевших малообразованных выскочек. Что туда потянуло Молнию, Миша не мог понять. В общем, все выглядело очень странно…

Прихватив фотографии повешенного варнака, Миша выехал на встречу с главарем бандитов.

Мишу по телефону не предупредили о цели визита, поэтому Молния знаком велел ему ждать в сторонке. На речном берегу собралась вся банда, все в черной коже, на «харлеях» и в джипах.

Молния вершил правосудие.

Вчера вечером, когда Миша с частью варнаков был на изъятии контрафактной минералки у Стеклова, на виллу Молнии допустили просительницу. Пятидесятилетняя женщина, хорошо сохранившаяся, даже, можно сказать, эффектная (больше сорока ей никак не дашь!), попросила у Молнии защиты. Молодые варнаки из банды, встретив ее на улице, глумясь, стали приставать. Она отбивалась. Тут вышел из аптеки ее муж, который покупал лекарства от астмы, вступился за супругу и был жестоко избит. Позже, уже дома, муж обвинил несчастную в заигрывании с подонками и потребовал развода.

– С мужем я сама разберусь, но прошу справедливости, – молила она Молнию.

Обидчики несчастной были в это время на складе, и Молния перенес «суд» на сегодня. Софья Егоровна (так звали женщину) работала в «Приречном», сюда и прикатила вся банда.

Узнав о нашествии бандитов, персонал базы отдыха, в основном мужики, в ужасе попрятался.

Женщина стояла в окружении мотоциклов, на которых восседали бандиты, и сбивчиво заново рассказывала о происшедшем. «Хранитель правды» Молния восседал в своем плетеном кресле, специально привезенном на судилище. Провинившиеся (двое восемнадцатилетних парней), тоже в черной коже и заклепках, стояли рядом, вытянув руки по швам и опустив головы.

Миша ухмыльнулся. Зачем Молнии было это нелепое представление? Это же театр абсурда! И «правдолюбица» тоже хороша – нашла у кого искать правду! Овца пошла к волку жаловаться на волчат!

Ничего хорошего от бандитского суда Миша не ждал.

– Итак. – Молния, нахмурившись, перевел взгляд на молодых варнаков. – Что вы скажете в свое оправдание, негодяи? Обидели женщину, избили, за просто так, ее мужа! Или вы вдруг решили, что можете творить беспредел на улицах моего города?! Самые крутые здесь, да?! – Молния начинал закипать праведным гневом на неразумных подопечных.

– Нет, – жалобно проблеял один из провинившихся.

– Что «нет»? – спросил Молния, успокаиваясь.

– Мы не самые крутые в вашем городе.

– И-и? – Молния, уже совсем удовлетворенный, ободряюще кивнул. – Не молчите. Я слушаю… А то ведь я на расправу скор: слово скажу – и вас утопят, река рядом.

Женщина содрогнулась от слов главаря беспредельщиков.

– Да она виновата! – вдруг выкрикнул худой парень по кличке Ежик. – Это же Софья Егоровна, наша бывшая училка.

– Это ложь! – возмутилась женщина. – Я никогда не преподавала в школе!

– Какая школа? – продолжал кричать худой. – Она из института! Она экзамены у нас принимала. На вступительных экзаменах меня и Ваську завалила, сука. Они бюджетные места продают. А нам, людям из народа, у которых средств мало, к высшему образованию путь закрыт из-за таких тварей! Коррупционерка! Жизнь нам поломала, падла!

– Стерва она последняя, мразь конченая, – отозвался Васька. – Она нас и не помнит… Что вылупилась? Поломала парней нормальных? Уродов из нас сделала из-за своей скотской алчности?! А-а?!

Васька воззрился обезумевшим взглядом на Молнию, вскричал:

– В этом правда?! Да-а?!

Общее мнение было не в пользу просительницы. Даже Миша сразу невзлюбил эту уверенную в себе, наглую особу. «Взяточница, тварь», – подумал он.

Женщина, удивленная таким поворотом дела, вдруг беззвучно что-то забормотала, словно задыхаясь, хватая ртом воздух, потом заговорила:

– Как вам не стыдно, ребята? Я не виновата, что вы всю школу бездельничали, и багаж ваших знаний оказался равен нулю.

– Во-во, стерва. Всю жизнь поломала нам своей принципиальностью.

– Хм, – протянул Молния. Он уже принял решение.

Миша не сомневался, что своих подопечных Молния оправдает.

А тот ухмыльнулся подлой ухмылкой:

– Что ж ты, Софья, как тебя, Егоровна, сразу не сказала, почему парни на тебя обижены? Стала на пацанов пузыри пускать. За дело они тебя задирали. Скажи спасибо мужу – он их праведный гнев на себя принял. А ты ко мне пошла, тварь, не постеснялась… Я все бросил… Мы все бросили, время тратим тут с тобой…

– Подождите, – призывно подняла руку женщина.

– Молчи! – взревел Рэд Пятачина.

Миша усмехнулся. Подлый Рэд своим рыкающим голосом и лохматыми патлами очень походил на одного известного всей России актера. Это сравнение очень насмешило Мишу.

Рэд тем временем продолжал:

– Э-э-э-э-э! Ты свое отговорила, женщина! Э-э! – Пятачина обернулся к Молнии, сидевшему в плетеном кресле с удивленным, но добрым лицом. – Молния, надо ее проучить как следует! Пусть парни потешатся!

Молния удивился еще больше:

– Как это? Она же старая! Старых надо уважать, Рэд, хотя многие из них по жизни – последние твари!

– Пусть ей оплеух надают! – предложил Рэд.

– Вы что?! – вскипела женщина. – Я в полицию пойду! Да я посажу вас всех! Всех до одного!

Бандиты радостно заржали. В мультиках и художественных фильмах так обычно презрительно смеялись пираты и разбойники. Даже Миша хмыкнул от наивности женщины.

– Дайте ей! – велел Пятачина.

Но Молния остановил молодых ублюдков грозным окриком:

– Нельзя!

– Как нельзя, Молния? Что ее, просто так отпустить?! – кипел Рэд.

– Отпустить!

– Она сразу в ментовку побежит.

– Пусть бежит, ответит за клевету в суде. Квартиру отберем!

– Я вас не боюсь! – вдруг выкрикнула женщина презрительно.

Худой Ежик с придыханием послал ей пинок под зад.

– Сука!

Женщина с криком упала.

– А-а! А-а-а-а!!!

– Рот ей закройте и не трогайте! – велел Молния. – Дерьмо не шевельнешь – не завоняет. А ты, Егоровна, подумай о своей гнилой сущности. Судьбы пацанам поломала из-за алчности… Рыпнешься к ментам – пожалеешь по полной… Я добрый только до поры! В этой речке налимов много, трупное мясо они обожают. Так что думай, что лучше – молчать и жить или рыбку кормить своим мяском…

Голосок Молнии был приторно-сладким, но кровь холодела от каждого его слова.

Плачущую женщину, подхватив под мышки, варнаки потащили прочь с места судилища.

Молния нашел глазами Мишу, поманил рукой.

– Кам хиэ! – сказал по-английски.

– Что? – Миша подошел, смурной от виденного и удивленный мягкостью главаря беспредельщиков. Интересно, в честь чего это Молния подобрел? Или этот спектакль организовали специально для Миши – Рэд ведь ему пока не верил? Все могло быть, потому следовало держаться начеку.

Молния смерил Мишу испытующим взглядом, спросил:

– Не волокешь в английском?

– Волоку немного.

– Что я сказал?

– Типа иди ко мне, иди сюда…

Молния ухмыльнулся:

– Типа… Что у тебя?

– Плохая новость.

Молния внешне остался спокоен, но Миша понял, что он напрягся. Взгляд Молнии устремился вдаль, за реку.

– Говори.

– Вот. – Миша протянул фотографии трупа бандита, полученные от Аси.

Молния проглядел их, не особо вникая в смысл изображенного, опять стал смотреть за реку, потом снова вернулся к фотографиям и вдруг взревел:

– Что-о? Это же Пашка Хрен! Пятак, смотри! Молния был ошеломлен, потрясен и обескуражен – никто еще не смел убивать его людей, да еще так жестоко!

– Ёпрст! – выругался Пятачина. Его взгляд уперся в лицо Миши. – Откуда это?

– Ася утром принесла.

– И ты молчал?!

– А что, кричать? Дело сделано! И слова мне не давали!

Рэд со злостью заявил:

– Это Стеклов, сука! Больше некому! Я Пашке велел дождаться ментов, а тот завалил его, наверное, спящего… Пля…

– Это ты сука, Пятак! – вспылил Молния, вскакивая с кресла. – Какого рожна ты оставил Пашку Хрена на ночь на заводе? Зачем?!

Пятачина замялся.

Молния зло скомкал фотографии, хотел швырнуть их в Пятачину, но передумал и бросать в траву не стал, убрал в карман своих брюк.

– Едем отсюда! Все уезжаем! Хватит глупостей! Молния пошел к джипу. Миша, вздыхая, посмотрел на рыдающую в траве женщину. Надо будет дать Асе наводку на нее – ее показания тоже пригодятся. В веревке, из которой скрутят петлю для Молнии, появится новая нитка, а это уже неплохо!

– Миша, отдай ключи от своей машины Гарику. Ты поедешь со мной! – крикнул Молния уже с заднего сиденья своего роскошного внедорожника. – Поговорим по дороге, без свидетелей.

«А водитель?» – подумал Миша.

Взревев двигателями «харлеев», бандиты, оставив облако сизого дыма, рванули прочь с места судилища…

Женщина на берегу, обессиленная от стыда, позора и страха, продолжала рыдать…

Глава 6

Внедорожник мчался на огромной скорости по пригородной трассе. Впереди мельтешили амбалы на «харлеях». Молния нервно перебирал толстыми пальцами нефритовые четки. Где он перенял эту привычку? Он не был мусульманином, читающим суры. Он вообще был неверующим Фомой – циничным атеистом. Но четки перебирал быстро, думая о своем. Сильно нервничал.

«Трусит, тварь, – понял Миша. – Только из-за чего? Из-за трупа Пашки Хрена? Не может такого быть!»

Миша скромно сидел рядом с Молнией на заднем сиденье и молчал, ожидая словесной тирады главаря бандитов.

– Как это произошло? – спросил Молния хрипло.

– Ася рассказала: они приехали на склады, уже никого, темнота, и он висит под потолком.

– Пля… – Молния сжал кулак и зло стукнул себя по колену. Он взглянул на Мишу, собираясь что-то сказать, но передумал, снова нервно зашуршал четками.

– Да Пятак все… Козел, – сказал он самому себе.

Еще минуту он злился, тарабанил пальцами по кожаной обшивке салона, потом повернулся к Мише:

– Надо достать Стекляшку.

– Как? Он в следственном изоляторе.

– Я понял, что он в камере. Но надо достать!

– Ася рисковать по такой мелочи не станет.

– Это не мелочь! – взревел Молния.

Миша остался спокоен и непреклонен.

– Мелочь.

– Я ей хорошо заплачу. Скажи – Молния до бабла не жадный. Пусть она этого сучонка только выведет за ограду – мы отобьем, вывезем за город… Я его за яйца повешу. Лично. Вот этими руками. – Молния посмотрел на свои руки, словно удивляясь, что именно этим инструментом он все провернет. Снова заговорил уверенно: – Повешу живого. Чтобы висел, кряхтел и думал, что он сотворил. А перед этим, вот так же, как он Пашку, дрыном в задницу!

– Его же Паша ни за что опустил, – робко напомнил Миша и тут же подумал, что не стоить лезть на рожон со своими мыслями.

– Что ты понимаешь! – опять вспылил Молния. – Ни за что! Да он, гомик, цех такой засветил! Урод! Пятак ему сколько говорил – убирай цех в другое место! Я ему говорил! Я! Лично! Хрен там! Упертый! Мы ему не указ! Все своим умом! Умник!.. А теперь, ишь ты, обиделся, что его за дело оттрахали!.. Он человека убил! Не простого человека! Не бомжа! Не какую-то тварь залетную! Моего человека! Моего! Пусть урода конченого, ублюдка последнего. Но моего! Пойми, Миша! Это крик души!.. – Молния помолчал, потом добавил тихо, глядя вперед: – Его порвать за такое мало… И я его порву. Лично. – Молния опять стал закипать. – Порву падлу! Глаза выдавлю большими пальцами, язык вырву и губы отрежу!

Миша секунду помолчал, давая Молнии успокоиться, и сказал твердо:

– Нет, Молния, Ася не согласится Стеклова сдать.

– Ментовка! Сволочь трусливая!

– Не лайся! Она моя женщина!

– О-го-го!

– Не о-го-го!

– А то что? Пойдешь против меня?

– Не пойду! Но и ты понимай, что реально сделать, а что – нет!

– Ладно, – остыл Молния.

Некоторое время ехали молча.

– Слышь, Миша, добудь у своей бабы адрес родителей Стекловой. Если самого гада не смогу достать, я хоть на его жене отыграюсь. Уверен, он ее уже сплавил к подругам или к родокам… Сделаешь?

Миша поразился чутью Молнии. Ему бы в полиции работать, в отделе расследований, он бы многим следователям и оперативникам мог дать фору… Умный, тварь…

– Хорошо, – легко согласился Миша.

– Ну и ладно… У тебя больше ничего нет, кроме трупа Пашки Хрена?

Миша развел руками.

– Тогда быстренько разберись с адресом и звякни Пятаку. А у меня дела. – Молния протянул Мише пятерню для пожатия, потом хлопнул водителя по плечу – внедорожник мягко затормозил.

Миша вышел на трассу.

Газующая кавалькада умчала прочь. Миша вздохнул, посмотрел на свою «тойоту» с распахнутой дверью. Итак, первым делом требовалось спасти жену Стеклова от бандитской расправы – он быстренько съездит в Боровлянку (благо здесь недалеко), посадит ее на первый проходящий поезд, заплатив напрямую проводникам, чтобы не светить фамилию в билете, а уж потом выдаст адрес ее родителей Пятачине – пусть ищет ветра в поле…

Уже за рулем Миша подумал, что Молния неспроста позвал его ехать вместе с ним – подручный Молнии Гарик вел машину Миши и мог установить в ней скрытое подслушивающее устройство – жучок. Миша осознавал – бандиты ему не верят, но верить хотят. То есть пока боятся верить, пока он не прошел основательной проверки! А если все же не поверят – это смерть!.. Да, завертелась карусель!

Через полчаса быстрой езды Миша свернул с асфальтовой трассы на проселок, ведущий в тихое, но большое село.

Боровлянка когда-то была немецкой деревней – дома большие, добротные, заборы ладные каменные, улицы ровные. Но с началом «лихих девяностых» немцы массово снялись с насиженных веками мест и подались за сытым куском в фатерланд. При Ельцине в деревне построили церковь, и Боровлянка стала селом. Только появление попа не спасло поселение: душевные заботы – одно, а отсутствие трудовой занятости, которая приносит живую денежку, – это другое. Село чахло. Прошел кризис 2008-го, не заметили подъема 2011-го, затянули пояса в 2012-м!.. Село умирало. Что тут скажешь – естественный процесс…

Миша предусмотрительно оставил машину в роще у железной дороги – до дома родителей Стекловой можно было крадучись пробраться сквозь плотные заросли орешника. Миша хотел улучить момент, когда супруга Стеклова (предполагаемого убийцы Пашки Хрена) выйдет в огород, и тут ее окликнуть, потому что в открытую прийти боялся – старики, чего доброго, могли рассказать людям Молнии, которые приедут позже (в этом он не сомневался!), о его приезде в это тихое живописное поселение.

Миша засел у самого забора – низенького, серого штакетника, за которым цвела картошка. В окнах старого бревенчатого дома кто-то маячил, но кто, понять было невозможно.

За соседним забором, таким же низким, сразу располагались бревенчатые сараи и дощатый туалет. В доме соседей гремела бешеная музыка, заглушая все звуки вокруг, – там веселились, отчаянно и безбашенно.

В доме родителей жены Стеклова скрипнула калитка, ведущая со двора в огород. Миша насторожился. Он узнал ее – жена Стеклова шла между рядов картошки. У самого забора она остановилась, нагнулась, подняла шланг, из которого струилась ледяная вода, отпила немного и бросила его в следующий рядок.

– Можно вас? – Миша призывно махнул, показываясь из-за забора.

– Ой! – испугалась женщина.

– Не бойтесь.

– Что вам? – Она собиралась убежать.

Миша понял: надо сказать такое, что ее убедит сразу.

– Я от вашего супруга.

– От Севы? Что с ним? Кто вы?

– Он в полиции. А вас ищут те гады, что изнасиловали вас на складах.

Жена Стеклова содрогнулась.

– Откуда вы знаете?

– Я говорю правду – вас ищут, чтобы убить.

Честное слово! Вы должны мне поверить!

Смятение и ужас отразились на побледневшем лице женщины. Она спросила шепотом:

– Что же делать? Меня здесь найдут?

– Я помогу вам сесть на поезд. Придется на время затаиться. Уезжайте подальше, снимите комнату.

– А дальше?

– Вам надо бежать, и немедленно.

– А если мне тоже в полицию?

– Ваш муж подозревается в преступлении… – Преступлении?! – еще более поразилась Стеклова.

– Да. Потому его держат в камере. А вас прятать никто не станет. Придется прятаться самой!

– Пойдемте в дом. – Стеклова взволнованно оглянулась на дом своих родителей.

Мише было искренне жаль эту женщину. Она просто помогала мужу-аферисту, а теперь им грозит перспектива уголовного преследования в лучшем случае, а в худшем – смерть, и смерть жестокая, мучительная. Молния – тот еще монстр.

– В дом я не пойду. Меня не должны видеть. Идите быстрее, собирайтесь, я вас здесь подожду.

– А Севу из-за минералки в полицию забрали?

– Из-за нее. – Миша не стал упоминать о смерти варнака Пашки.

– Что тем гадам надо? Измучили нас. Что с нас еще взять? Все забрали, оскорбили, унизили… – Стеклова зарыдала.

– Они боятся, что ваш муж расскажет о них в полиции, поэтому хотят взять вас в заложницы. Надо спасаться. Пересидеть. Выждать время.

– А родители?

– Их не тронут. А вас схватят, и что будет дальше, я даже страшусь предположить.

– Господи. Сейчас! Подождите…

Через десять минут Миша и жена Стеклова, которую звали Лена, выбрались задами из села и на «тойоте» домчались до полустанка, на котором Миша успешно посадил ее без билета в купейный вагон. Лена плакала от страха и неизвестности, но выбора у нее не было.