Текст книги "Внутри мафии"

– А попадется принципиальный, тогда что? После реформы все стали честными.

– Я верю в русский народ! Его никакие реформы не сломают.

– А попадется тебе татарин или хохол на дороге?

– Сережа, я умоляю.

– Ну, – Сергей резвился, – какой-нибудь дорожный полицейский из Грузии. Я читал в «Российской газете», что в Грузии дорожные полицейские мзды не берут. Ну, взяли его на практику… Показать пример нашим, так сказать…

– Сейчас, из Грузии, на практику? Ха-ха-ха…

– Я гипотетически предполагаю… Вдруг…

– Вазелину позвоню. Он договорится. Или даже Африкан. Сережа, не бойся, нас дорожные вымогатели не трогают. От нас денег не поимеешь, зато будет масса проблем. Зачем это им?!

– Мудро ты все излагаешь, – заметил Сергей.

Демон усмехнулся:

– У меня талант к словоблудию.

– Почему тогда не пошел в политику? Умело швырять словесную шелуху – там это ценят, – отозвался с заднего сиденья Сашка Филиппов.

– Точно говоришь, там без умения вещать, ничего не сообщая конкретно, делать нечего, – согласился Демон и улыбнулся, блеснув сияющими зубами, недавно отшлифованными в зубной клинике и еще не успевшими снова пожелтеть. Добавил не то в шутку, не то всерьез: – Стану постарше, может быть, попробую себя и в политике.

Чтобы не скучать, он врубил магнитолу с рыкающим негритянским рэпом. «Десятка» помчалась на ста двадцати километрах. Из-под колес летели бурные фонтаны воды.

– Взлетать собрался? – спросил Сергей.

«Да! Да! Е! Е! Да! Да! Е! Е!» – ревели динамики.

Демон, ко всему прочему поймав кайф от музыки, задвигал плечами, стал резко поворачивать голову и делать шеей, как гриф. Три рюмки бренди сделали свое дело.

«Да! Да! Е! Е!»

– Он нас разобьет, – уверенно заявил Филиппов.

Песня неожиданно оборвалась, а Демон нажал на тормоз.

– Приехали.

В тишине было отлично слышно, как ливень стучит каплями об асфальт. Дворники сметали с лобового стекла мутные потоки.

– Как назло, – сказал Сергей.

«Десятка» стояла посреди заасфальтированного двора, образованного двумя пятиэтажками. Кое-где светились окна. Лавочки у подъездов блестели мокрыми деревяшками. По обе стороны асфальтированной площадки возвышались баскетбольные стойки с кольцами, чуть с краю ржавели хоккейные ворота с искореженной железной сеткой.

– Он лежал там, – кивнул Демон на одну из баскетбольных стоек.

– Ты видел сам?

– Сам не видел, но знаю, что там. Лежал и смотрел в небо пустыми зрачками.

– Во сколько его грохнули?

– Рано утром. Большего не знаю.

– Понятно. Что, Саша, за информацией придется к твоему дяде обращаться, – обернулся к Филиппову Сергей.

Филиппов вздохнул и пожал плечами. Капитан Апостолов уже не раз выручал своего племяша, передавая информацию, которой располагало официальное следствие.

– Демон, вы сами опрашивали жильцов?

– Нет. Никто ничего не делал.

– Ладно, сделаем по-умному. Сейчас свяжемся с Апостоловым и попросим его оказать посильную помощь.

Сашка Филиппов покорно покинул автомобиль и ушел в шумящую дождем черноту – звонить из телефона-автомата любимому дяде. Свой сотовый телефон он в очередной раз сдал в ларек в заклад, когда пьянствовал. Скорее всего, это было вчера. А звонить со своего сотового Сергей никому не разрешал, чтобы не светить номера, особенно это касалось Сашки.

– У Игрока была подруга? – спросил Демона Сергей.

– Потаскушки всякие были. Разные и много. Он ведь спортсменом был, женился на местной ради гражданства российского, мечтал до сборной с годами дорасти, а как влетел – инвалидность, нищета, жена его бросила.

– Надо бы с ней побеседовать, с женой, которая бросила.

– Сделаем.

Вернулся мокрый Филиппов. Он уселся на заднее сиденье и, кряхтя от холода и сырости, долго не произносил ни слова, наконец закурил и блаженно заявил:

– Ха… Ну и погодка… Поговорил. Он как раз дежурит. Сейчас приедет, пообщаемся. Заодно в хате пошарим.

– С меня причитается! – заявил Сергей.

– Это он тебе сам скажет.

Через двадцать минут рядом с мокрой, истекающей ручьями «десяткой» затих полицейский уазик. Из машины вылезли трое.

– Пошли, – сказал Сашка, толкая дверцу.

Сергей оказался под дождем. Перед ним стояли веселые Апостолов, Коля Оленшайнц и Петька Матвеев. Все бывшие коллеги.

– Баринов, ты нам обязан по полставки выплачивать! – с ходу в карьер заявил смеющийся Петька. – Чуть что, бежишь к нам, нос свой любопытный суешь в официальные дела!

– Тайну следствия я не нарушаю. Я только хочу помочь определить истину. Как можно быстрее.

– Мы тебе собираемся помочь, а не ты нам, – пожимая руку Сергею, уточнил Апостолов.

– Точно. А то себя выдает эдаким Шерлоком Холмсом, а мы глупые, ни к чему не годные Лейстреды.

Лейстреды от такого сравнения весело заржали жеребцами.

– Ладно, я буду Лейстредом. Выкладывайте, что знаете, гении сыска.

– Не гони гусей, Серега. Зайдем в жилое помещение, согреемся, а там определимся.

– Понял. – Сергей обернулся к Филиппову, протянул ему двухтысячную купюру. – Беги, Саня, в ларек за водкой.

– Икры не забудь! – пожелал Апостолов.

– На икру получите отдельно, – отшутился Сергей.

Апостолов заметил Демона.

– Меня зовут Диман! – радостно сообщил тот, поменяв ради полиции одну гласную в своем прозвище, протягивая руку для пожатия.

Опера крепко поздоровались с ним. Демон удивленно покачал головой:

– Железные герои?

– Бандит? – в ответ поинтересовался Апостолов.

– Начинающий, – сознался тот.

– Если на днях не убьют, милости просим в наш изолятор. Там хорошо, спокойно, – пошутил Коля Оленшайнц.

Все засмеялись и пошли в подъезд.

Апостолов сорвал с двери опечатанной квартиры полоску бумаги с печатями городского УВД, быстро прокрутил ключ в щелкающем замке. Толкнув дверь, он шагнул в темную прихожую.

Все вперлись следом и долго дышали друг на друга – никак не могли нащупать выключатель. Он оказался на противоположной стене. Вспыхнувший свет представил на обозрение аккуратное жилище в спартанском стиле – пустая прихожая, в зале старый полированный трехдверный шкаф, тумбочка от трюмо, но без зеркал – на ней стоял большой телевизор, у стены – диван и кресло-кровать, на полу покоился потерявший естественный цвет от старости и стирок синтетический палас.

– Здесь он жил, – сказал Демон и сам удивился скудости обстановки.

– Наездами жил? – усмехнулся Апостолов.

– Наездами. – Демон согласился.

Опера уселись на заскрипевший диван. Петька Матвеев врубил телевизор – на экране возник задумчивый плюшевый медвежонок Пух. Он почесал свой набитый опилками затылок и удивленно спросил у зрителей, почему ему нравится мед.

Все хрюкнули. Дурацкий вопрос в двенадцать часов ночи.

По другим каналам показывали: пристойный секс, герой реслинга Сержант Мясо размазывал по рингу Джо из Чикаго, сборная России по футболу в драматическом поединке со сборщиками бананов из Тринидада вела в счете, одержимый жаждой меда Пух, весь в грязном дерьме, висел, держась за воздушный шарик, у пчелиного гнезда. Он опять спросил, не заметят ли пчелы под шариком его.

– Сейчас узнаешь, – отозвался Матвеев.

Выходивший в подъезд Оленшайнц вернулся с окончательно промокшим Сашкой Филипповым.

Филиппов обнимал бумажный пакет с бутылками водки и закуской.

Из кухни, такой же бедной, притащили шатающийся на ножках стол, откупорили водку, наломали кусками хлеба и колбасы.

– Поехали! – скомандовал Апостолов.

Пластиковые стаканчики вмиг опустели. Наполнили заново. Опять выпили и теперь закусили.

– Итак? – принялся за дело Сергей. Он уже обшарил взглядом жилье Игрока и понял: ничего интересного здесь найти не удастся.

Апостолов шмыгнул носом.

– Что тебе сказать, Сережа? Зарезали этого парня быстро, как свинью. Не знаю только, визжал он или нет. Ножа на месте преступления не найдено, опрос жильцов ничего не дал: в момент убийства все спали – было очень рано. В этой хибаре обнаружить ничего не удалось – пусто. Следов никаких. Ясно одно – убили его не за то, что он играл по утрам в баскетбол во дворе…

– Да, он баскетбол ненавидел, – подтвердил Демон. – После выхода из больницы ни разу за мяч не брался и по телевизору этот вид спорта не смотрел. Он говорил, что этот спорт его обманул.

– Он был философ, – сказал Апостолов. Посмотрев на Демона, всего в русых тонких косичках, он перевел взгляд на Сергея. – На словах покойный являлся вторым лицом в организации Жоры Вазелина. На деле торговал наркотой, потом выслужился и жил сибаритом. В причастности к убийствам и ограблениям замечен не был. Самый главный босс у них наш знаменитый Африкан Иноземцев.

Выпили еще по стаканчику.

Сергей пошел в туалет. В квартире ничего для дела он не почерпнет. Придется начинать с самого начала, хотя хотелось бы сразу узнать все, без долгого копания в залежах многолетнего навоза.

После неудачи с получением информации у официального следствия, за неимением таковой, Сергей наметил движение в сторону бывшей супруги Игрока – Тани Крючковой. Вышел наш супергерой из больницы нищий, хромой и сопливый, а тут родная женушка дает от ворот поворот. И что дальше? Все так и завершилось? Пошел вон, Костя! И Костя пошел?

Пьяные, вернулись на «десятке» Демона домой к Сергею. На обратном пути Демон «шалил» за рулем еще больше – водка гоняла шарики в его мозгу с бешеной скоростью, но Сергей и Сашка теперь плевали на риск – им было уже все по большому барабану…

– Да! Да! Е! Е!..

Утром Сергей проснулся от головной боли и от громкого шепелявого шепота Филиппова – тот с кем-то говорил по телефону:

– Зайка, я все помню. Все будет хорошо. Да буквально сейчас…

У Филиппова, оказывается, появилась какая-то зайка, а Сергей ни сном ни духом. Скрытный хмырь Филипок!

И тут до Сергея дошло, что Филиппов говорит с его телефона! С его! Гаденыш! Звонил своей зайке, секретный номер засветил! Вот мурло! А как он умудрился включить, ведь у Сергея на экране смартфона графический код. И ответ пришел сам собой, его Сергей видел не раз – жирными пальцами водит по экрану, когда включает, а экран лень каждый раз протирать. Там, когда повернешь смартфон, четко выделяется жирная борозда в виде английского «Z». Вот Филиппов и включил! А вчера Сергей весь вечер только и делал, что включал смартфон, когда они ночью, уже приехав, догонялись за столом – на клубничку его потянуло: смотрел порнофейки известных в прошлом и сейчас голливудских актрис: Рене Руссо, Джоди Фостер, Натали Портман, Селены Гомес, ну и наших, отечественных звезд и звездочек. Сашка еще наивно удивился на это великолепие обнаженных граций: «Вот бабы! Чуть пробьются в знаменитости, сразу свои сиськи и шарманки на всеобщее обозрение предоставляют! Смотрите, завидуйте!» – «Это фейки! Компьютерная графика!» – пояснил наивным Сергей. «Никакие не фейки! – не поверил пьяный Филиппов. – Это только так говорят. А сами первым делом нащелкаются во всяких позах – и в Интернет! А потом – это фейки!.. Что, у Волочковой тоже фейки?!» – «У Волочковой не фейки. У многих голливудских актрис не фейки: Кейт Бекенсейл, Деми Мур, эта, которая в „Голодных играх“ снималась, фамилию не помню, смешливая такая, открыто так шмык трусики в сторону оттянула: „Ой! Что там такое?!“ – и смеется… Джилиан Андерсон, которая агент Скали в сериале „Секретные материалы“. Помните? „Мои материалы ни для кого не секрет!“ Швык, и все материалы в раскрытом виде!» – «Говорят, их окончательно закрыли, эти материалы… Ну, сериал». – «Может, спать будем? Завтра трудный день!..» А Филиппов все это время только и думал, как пригреть телефон Сергея и утром тайно отзвониться зайке… Хмыреныш!

– Он еще не проснулся. Сейчас проснется, поговорю. Я перезвоню.

Филиппов пристально посмотрел на Сергея, выключив телефон.

– Я уже проснулся, – сообщил Сергей. – И с какого телефона ты собрался звонить зайке снова? Опять с моего? А я тебе неоднократно говорил: нельзя светить мой номер! Филиппов!

– Шеф! Ты с него всяким хмырям звонишь – ничего. А я своей девушке разок звякнул. Сегодня куплю себе новый смартфон, твой не буду больше брать.

– Девушке. Ты и девушка – чудеса! Что, полная уродина, раз на тебя повелась?

– Шеф! – Филиппов подсел к Сергею, заговорил доверительным тоном. – Ничего она не повелась. Еще. А я хочу, чтобы повелась. У нее проблема, и я пообещал, что мы поможем…

– О-о-о. Филиппов! У нас бандитское дело, а ты суешься с мелкой бытовухой! Сам помогай своей девушке, которая к тому же еще не твоя.

– Будет моей. Скоро.

– Ты самоуверенный. Ты излишне самоуверенный. А это плохо.

– Быть уверенным плохо?

– Быть уверенным – хорошо. Самоуверенным – плохо.

Зашебуршился Демон на постели на полу.

– Что, уже встаем?

– Спи, Демон, еще рано. Мы это так, о своем! – шикнул на него Филиппов.

– И я буду спать, – решил Сергей.

– Шеф! – взмолился Филиппов. – Сон уже не вернуть. А я крепкий чай заварил. Поговорим на кухне. Девочке надо помочь.

– Так она еще девочка?

– Не знаю. Может быть. Наверное. Я ее растлю потом.

– Что она, несовершеннолетняя, что ли?

– Нет, ей двадцать лет.

– Саша, поверь моему могучему жизненному опыту, она уже давно не девочка. Очень давно. – Сергей собрался отвернуться к стене, но Филиппов удержал.

– Ше-еф!

Да, сна уже не будет, и боль в голове, ноющую, похмельную, лучше прекратить немедленно, и лучше рюмкой водки.

Сергей резво встал и пошел на кухню.

Филиппов за ним.

Сергей заглянул в холодильник – нет алкоголя. И не могло его остаться – все вчера выжрали, неугомонные сердца! А из Кремля делают заявления: к тридцатому году половина россиян будет вести здоровый образ жизни… Да, все-таки, когда попадаешь в Кремль, сразу получаешь облучение мозга, становишься мечтателем. Ленин все мечтал, что коммунизм победит во всем мире. Хрущев обещал, что дети уже будут жить при коммунизме. Ельцин напьется, ему уже хорошо, весело – у него уже был коммунизм. Теперь снова взялись мечтать: к такому-то году, к такому-то году. И курить россияне не будут, и все будут спортсмены, и жить по сто лет, и работать смогут без пенсии очень-очень долго… А водки нет в холодильнике с утра, и все – нечем поправиться!

Сергей с надеждой просмотрел пустые рюмки и стаканы на столе… Нету.

– Шеф, вот чай. – Филиппов с улыбкой протянул Сергею фаянсовую кружку.

– Таблетки от похмелья нету?

– Нету.

– Надо купить.

– Прямо сейчас?

– Я вообще говорю. В принципе.

– Да мы только вчера выпили.

– Подозреваю я, Саша, что теперь будем пить чаще. Давай чай. Рассказывай дело своей не своей девушки.

– Да дело там нехитрое. Мама с папой развелись. Девушка живет с мамой в двухкомнатной квартире, а папа – в трехкомнатной. Папа обещал, что разменяет квартиру на две однокомнатные: одну – себе, одну – девушке.

– Девушку как зовут?

– Настя.

– Распространенное имя.

– Но случилось непредвиденное. Папа полюбил! Гастарбайтершу из Таджикистана. Красивая девушка, видел. И теперь у него планы поменялись. Он не хочет разменивать квартиру, а хочет жить в трехкомнатной квартире с сожительницей.

– Дети пойдут незаконные, – согласился Сергей. – Места нужно много. Восточные женщины плодовитые.

– Настя говорит: отца используют, чтобы захватить квартиру. А она, эта таджичка, бегает постоянно на микрорайон Горный, который строится и где общаги у строителей-таджиков. И там, скорее всего, у нее муж. Отца охмурят, квартиру отберут и будут с мужем в ней жить счастливо, плодить детей. Или продадут и вернутся в Душанбе, там хорошую квартиру себе купят.

– Да, план хороший. Одобряю, – незлобиво усмехнулся Сергей, прихлебывая чай, ощущая его благотворное воздействие на отравленный алкоголем организм.

– Шеф! Такой план не одобрять надо, его надо разрушить! – многозначительным тоном заявил Филиппов.

– Легко сказать, Сашка. Гастарбайтеры из кожи вон лезут, чтобы в России легализоваться.

– Ну, хотя бы узнаем для начала, к кому ходит эта таджичка. Есть у нее муж, или она, как говорит, свободная женщина, без обязательств.

– Так. – Сергей подумал, сказал легко: – Там Влад мутит-крутит, на этой стройке.

– Рецидивист?

– Он.

– Шеф, давай сейчас выясним. Уже восемь утра. Стройка уже вовсю кипит. Быстро мотанемся, переговорим.

– А Демону что скажем?

– Ничего. Пусть спит себе дальше. Мы быстро. На тачке. Деньги же есть. Я через приложение сейчас вызову, за пару минут машина придет!

– С моего телефона вызовешь?

– Ну, я себе еще не купил. Магазины с десяти открываются.

– Ладно, вызывай тачку, а я быстро оденусь. Прокатимся. Надо проветрить мозг… Сегодня день насыщенный будет… Да-а…

Поехали на стройку.

Влада нашли быстро.

Это был красивый мужчина в самом расцвете лет, по молодости занимавшийся бандитизмом, отмотавший три срока в колониях Иркутской области, на лесоповалах, в общей сложности пятнадцать лет, имел сына, которого воспитывала бабушка, и работал строителем-отделочником, ибо с такой красивой биографией работать где-то еще, да к тому же официально, он не мог. Влад был весь украшен наколками, весь, кроме лица.

Сергей сошелся с ним не по службе, а уже после завершения карьеры в органах. Они как-то сразу понравились друг другу, не раз выпивали вместе, ездили раз десять на рыбалку. В общем, дружили, но в последнее время не виделись – Сергея жизнь скрутила, а Влада жизнь замотала: то работа по двенадцать часов по отделке новых квартир в строящихся домах, то длительные оргии с сорокалетними разведенками.

Сергей рад был увидеть давнего приятеля.

Влад еще не переоделся в рабочее, стоял на площадке с юной прелестницей из бригады, что работала этажом выше. Прелестнице на вид было лет девятнадцать.

Сергей заметил – молодых девушек очень тянет к людям с сомнительным прошлым. Есть у таких людей своеобразный шарм, этакое дьявольское обаяние. И девок к ним тянет как мух на говно или как пчел на мед (кому какое сравнение нравится).

Они стояли, болтали о всякой ерунде никчемной. Оба смеялись и были очень довольны. А из радиоприемника, который Влад специально вытащил на площадку из квартиры, которую отделывал, звучало «Радио-Фасон». Это не потому, что Влад являлся бывшим сидельцем, а потому, что он просто любил слушать это радио. Ему нравились только две радиостанции: «Наше радио» – там рок, реальная музыка, и «Радио Фасон» – там слезливые песни о несчастной любви. Поют «страдальцы от половых неудач», как их в шутку называл Влад. А лично любимый певец – Стас Михайлов – пел так, что душу рвал на части. Парни над Владом посмеивались: «Владя, с тобой все понятно, ты же сорокалетняя разведенка. Конечно, тебя эти песни заводят!»

Звучало «Радио Фасон», а на нем каждый час проходила специфическая реклама: «У вас очень маленький член? Слабая эрекция, эякуляции недостаточно обильные? Есть решение этих проблем! Таблетки „Жеребец“! Протестированы в клиниках Британии и Пиренейского полуострова! Всего 999 рублей! А для слушателей „Радио Фасон“ специальное льготное предложение 990 рублей! Звоните прямо сейчас!» И все в этом же духе. Непонятно, почему именно на этом радио продвигалась такая реклама, но какая-то идея в этом точно присутствовала. Видимо, сидельцы, слушающие это радио в казематах и готовящиеся к выходу на волю, не совсем уверены в своих силах, и потому тема очень востребована. Как бы там ни было – такая реклама звучала, и звучала постоянно.

Звучит «Радио Фасон», и вдруг девчонка спохватывается:

– Что ты всякую ерунду слушаешь?! Как ни зайду к вам – все у вас эта станция! Я сейчас реальную радиостанцию настрою, вот там музыка что надо!

И метнулась к приемнику. Но Влад ее пресек окриком:

– Стой! Не трогай ничего. На «Фасоне» специальные передачи звучат для мужчин, нам это надо слушать!

Сергей рассмеялся.

– Здорово, Влад!

Девчонка ничего не поняла (какие передачи для мужчин, которые надо обязательно слушать?!) и ушла к своим.

Влад и Сергей обнялись.

– Давненько не виделись.

– Давно. О, Филипок, и ты здесь!

– Привет! – Филиппов протянул руку для пожатия.

Влад крепко ее пожал.

– Что, пьянствовать со мной будешь?

– Сегодня?

– Вообще.

– Не-е.

– Будешь. Ты будешь. Я тебя введу в свою веру, Филиппов, в воровскую. Я изломаю твою психику, ты у меня из зон вылезать не будешь по мелким делам.

– Я не хочу, – скромно признался Сашка.

– Это не важно. Твоя судьба решена, – жестоко шутил Влад. – Чувствую, не просто так приехали. Пойдем в квартиру, я переоденусь – пора приступать к работам.

Они вошли в мрачную, с серыми бетонными стенами квартиру, в которой только-только начинались зачаточные работы по отделке.

– Я сейчас, – сказал Влад, расстегивая куртку.

Через минуту он вдруг выскочил из раздевалки в одних плавках, весь синий от наколок – руки, ноги, грудь, спина, – ссутулился, прищурился, руки развел:

– Ну, где она?! Эта милая девочка! Я уже готов!

Сергей рассмеялся:

– Что, рекламы наслушался?..

– Да, – согласился Влад и пояснил: – Если у вас проблемы с потенцией или эякуляции недостаточно обильные, настройте «Радио Фасон»…

– Хорошо, настроим. Ну, ты оденься.

Когда Влад переоделся, пошли на улицу покурить.

– Так что за дело, Сережа?

Филиппов изложил дело. Сергей попросил:

– Влад, ты тут многих знаешь. Помоги узнать, к кому ходит эта таджичка. К мужу, к брату? И зачем она сюда ходит.

– А гонорар?

– На рыбалку съездим. Сашка Филиппов нам алкоголь и закуску оплатит.

– И бензин, – подсказал Влад.

– И бензин, – согласился Сергей.

– Фото женщины предоставьте, – сказал Влад.

– Филиппов сегодня смартфон себе купит, скинет тебе по Ватсапу.

– Сделаем. Я на днях одну таджичку отба-бахал. Думаю, всякие у меня женщины были, а таджичек не было. Пошел к Коле-таджику. Он тут у них типа главного. Водку ему поставил. Коля, мол, хочу таджичку. Он велел кому-то что-то на своем языке, пришла женщина, которая здесь ошивается. Я не думал о ней такое. Выпила с нами. Пошли с ней в бытовку. Загнулась, штаны спустила. Влупил. Не то. Вытащил и в зад! Самое то! Она аж задергалась. Отшуровал!

– Влад, я тебя понимаю. Пятнадцать лет жарить петухов в задницы, естественно, ты отвык иметь женщин куда положено, – засмеялся Сергей.

– Глупый ты фраер, Серега, хоть и бывший мент!

– О, может, это та, которая с отцом, – загорелся надеждой Филиппов.

– Пожилая?

– Молодая.

– А моя-то пожилая, бывалая.

– A-а… Плохо.

– Чего плохого? Хорошо. О, рассказ в тему! Мне недавно повезло! – оживился Влад.

– Что, еще одну таджичку?

– Не. А они здесь живут при бригадах. Например, бригада человек десять и две бабы – они кушать готовят, обстирывают, их все трахают – свои, бригадные, и им такую же ежемесячную зарплату платят…

– Цивилизация.

– Ну да. Короче, еду вечером домой на своей тачке.

– Что отец подарил тебе.

– А другой нет, и на такой работе я не заработаю на другую. Еду. Еду к любимой сожительнице и, проезжая мимо областной больницы, вдруг замечаю путан у дороги (там у них точка, об этом в городе знают, кому положено). Как поет Семен Слепаков: «Все мужчины изменяют своим женам! Все, все, все. Говорят им: „Я не такой!“, а сами такие». Вот и я своей тоже всегда говорю, что я «не такой», а сам как все, такой. И я подумал: «Почему бы нет?!» Затормозил. Девочки облепили машину. Я деловито поинтересовался, почем «шурум-бурум» и почем покурить? «Для тебя подешевле, красавчик!..»

Влад выразительно посмотрел на Сергея и пояснил:

– Ну, для секса у меня есть жена, а вот покурить… В общем, сговорились. Девочка юркнула на заднее сиденье, я проехал метров сто в сторону и тоже перешел назад. Обнажил свое имущество, приготовился к блаженному расслаблению. Путана в тусклом свете салона порылась в своей сумочке, извлекла наугад упаковку презерватива, вскрыла ее, вставила себе его в рот и мгновенно ртом надела куда надо. Я заулыбался и закрыл глаза. Процесс пошел… Вдруг она прервалась и сообщила: «Тебе повезло!» – «Почему?» – удивился я. «Тебе достался фирменный презерватив. Он красного цвета и вишневый на вкус!»

Влад снова посмотрел на Сергея.

– А я подумал: «Да мне какая разница?!» – и радостно рассмеялся… Добавил: «Мне повезло!»

– Ну, что тут скажешь? – пожал плечами с улыбкой Сергей. – Людям иногда везет. Бывает такое…

Вернулись на такси домой. Демон еще спал.

Сашка Филиппов, взглянув на часы, удовлетворенно заметил:

– Я же говорил, быстро смотаемся. Никто ничего не заметит…

– Филиппов, я задел сделал, дальше с Владом и таджиками – сам. Наше главное дело – дело Игрока, Саша, уясни это.

– Я уяснил. Все ровно, шеф!

– Хорошо…

* * *

Демон проснулся в половине двенадцатого. Умывшись и напившись крепчайшего кофе, он сказал, что готов выполнять роль водителя и гида.

Понеслись допрашивать Таню.

К своему удивлению, Сергей узнал от Демона, что Таня является киноактрисой, звездой местной студии (даже студия есть!), и организовал ей это процветание не кто иной, как отвергнутый супруг.

– Вазелина попросил, тот сделал, – пояснил Демон, управляя «десяткой».

Машина лавировала в плотном потоке движения, из динамиков магнитолы неслось: «Да! Да! Е! Е!» Сашка Филиппов испуганно жался на заднем сиденье – езда Демона ему совсем не нравилась (Сашка был еще молод – тридцать лет, разве возраст! – и хотел жить).

Когда «десятка» припарковалась у выкрашенной в экономичный зеленый цвет ограды детского сада, Сергей подумал, что Демон подшутил, говоря о вдове Игрока как об актрисе – на детской площадке играли малыши, строгие воспитательницы бесстыже ржали в беседке в компании двух хозяйственных рабочих из Таджикистана.

– За мной, – скомандовал Демон.

Они проследовали в здание, по узким коридорам пробрались к спортивному залу. У дверей зала толпились задумчивые мужчины. Здесь было много проводов, светили юпитеры, жевали, пили сок, говорили, писали бумажки, сновали операторы с видеокамерами. Шла съемка.

Сергей смутился – надо же!

И тут одна из дверей в коридоре отворилась, и оттуда вышел огромный, мускулистый детина в алой тунике, в шлеме и в стянувшем торс золоченом поясе, но голоногий. На боку его болтался короткий римский меч.

– Привет, рыжий! – обрадовался ему Демон.

Друзья обнялись. Геракл жевал жвачку и пританцовывал, видимо уже не сдерживая актерского темперамента. Он действительно был рыжеволос – из-под шлема вились огненные локоны, и даже кучерявые заросли на груди были с апельсиновым оттенком.

– Ты чего здесь? – спросил он Демона.

– Таню надо. Поговорить.

– Ждите. Сцену снимем – выйдет.

Хлопнув Демона по плечу, актер прошествовал в зал.

– Че снимают? – спросил Демона Сашка.

– Фильм «Спартак».

– Ого. А этот чувак кого играет?

– Спартака.

– Дак он рыжий!

– А кто сказал, что Спартак был не рыжим? – остался невозмутимым Демон. – Историки до сих пор спорят о его облике.

– Да это…

– Короче, Вазелин сказал, что Спартака должен играть Арсений, и баста!

– Понял, – успокоился Филиппов. – А посмотреть можно?

– Смотри.

Сергей и Филиппов протиснулись сквозь толчею внутрь зала – посреди зала был сооружен круглый помост, обтянутый алым бархатом. Там и тут валялись подушки. Два молодых пария-таджика в набедренных повязках, изображая индусов, обмахивали опахалом замершего изваянием совершенно обнаженного, но в шлеме, Спартака. Он смотрел в потолок спортзала и обдумывал предстоящую битву с римскими легионами. У его ног сидела на коленях голая белая женщина и трудила свои губы минетом. Как понял Сергей – это и была Таня Крючкова. Вот, значит, как отомстил за отвергнутую любовь Константин Пряха, он же Костя Игрок, – упросил Вазелина опустить бывшую супругу в порнопроститутку.

– Она? – спросил он у протиснувшегося в зал Демона.

Демон заулыбался во весь рот.

– Да. Играет императрицу. Императрица тайно приехала предупредить Спартака о западне.

– Как же она предупредит, если ее рот занят? – ехидно спросил Сашка. – И восстание Спартака было во времена Римской республики, тогда еще императоров не было.

– Я не знаю. Рассказываю, что прочитал в сценарии. Сейчас Арсений пропялит ее со всякими выкидонами.

– Фу, – скривился Филиппов. – И все на это будут смотреть?

– А вы не будете? Это еще что! – загорелся Демон. – Потом император узнает об измене и накажет императрицу – наказывать сексом будут вон те парни. Всей толпой!

Сергей посмотрел на ожидающих своей очереди актеров и спросил Демона:

– Кто может рассказать подробно, как жену Игрока заставили такое делать перед камерой?

Демон вдруг стал серьезным.

– Она могла отомстить Игроку?

– Могла, – согласился Сергей.

– Игрок попросил Вазелина наказать жену, босс поручил дело Халяве…

– Халява кто такой? – спросил Сергей, запнулся. – Тоже актер?

– Еще какой! – оскалился Демон.

– Сегодня можно с ним побеседовать? Я хочу, чтобы он рассказал, что было… Как Крючкова смирилась со своей долей… Или не смирилась?

– Все узнаешь.

– Его можно увидеть?

– Увидеть хочешь? – Демон хмыкнул. – Нет проблем. А с ней, значит, говорить расхотелось?

Сергей мельком глянул на вошедшую в образ актрису.

– У нее рот занят.

– У нее все занято на ближайшие годы.

Из детсада поехали за город. Сергей опять удивился, когда «десятка» въехала за кладбищенскую ограду.

– Приехали, – объявил Демон.

– Он что, здесь работает?

– Он здесь отдыхает. Пошли.

Они долго шагали между оградок с могилами, пока Демон не замер перед величественным погребением, выполненным из гранитных плит. Блестящий серый обелиск украшал барельеф – мужчина во весь рост в костюме, мизинец покойного опоясал массивный перстень. Эпитафия гласила: «Оглянись вокруг. Здесь лежит много незаменимых парней».

– Кто его сюда определил? – спросил Сашка.

– Господь Бог. Нашли мертвым за рулем любимого «мерседеса» без признаков насильственной смерти. Сердечный приступ.

– Его бесчинства переполнили чашу терпения Бога на небе, – констатировал Филиппов. – И как он расскажет нам историю про Таню Крючкову?

– Халява был весельчак. Любил таскать с собой оператора и все запечатлевать для истории. Едем ко мне, у меня есть флеш-карта с видеозаписью.

– У тебя и пообедаем, – нашелся Сашка. – Согласен, – не стал жмотиться Демон. На обратном пути он ритмично дергал головой и покачивал плечами.

«Да! Да! Е! Е!» – ревели динамики. Филиппов бесился.

Демон приготовил королевскую снедь: аппетитно урчащие горячим жиром румяные толстые сардельки, салат из морепродуктов и фрукты на десерт: виноград, персики и ананас.

Сашка Филиппов, не церемонясь, первым делом схватил из вазы сочный персик, надкусил его и повалился в глубокое кресло перед огромным плазменным телевизором.

Демон вытащил из зеркальной тумбочки аккуратную флеш-карту, вставил ее в разъем навороченного DVD-рекордера с функциями компьютера. На экране возникла чужая квартира.

Сергей узнал покойного – Халява, в расстегнутой пестрой рубахе и шортах, сидел в кресле, а два его молодца держали за плечи зареванную Крючкову. Крючкова была голой и сопливой.

«Пойми, гадина, твоя участь решена – ты будешь сосать и трахаться, трахаться и сосать, а мы на этом загребать бабки», – вводил в ум Крючкову Халява. Он был абсолютно спокоен и даже весел.