Текст книги "Острова невезения. Историческое путешествие по местам русских экспедиций XVIII-XIX веков"

Глава 6
Дом с покатой крышей. Миконос и Тинос

Миконос стал второй по значению базой русских кораблей. Суда здесь не строили и не ремонтировали. Здесь они стояли на постоянной основе, лишь периодически сменяя друг друга. Сегодня остров – это яркая и популярнейшая туристическая Мекка, входящая по ряду причин в пятерку самых привлекательных европейских курортов. Здесь предпочитает отдыхать продвинутая молодежь и сексуально дезориентированная публика. Здесь солидные люди с тугими кошельками покупают недвижимость. Несколько десятков лет назад именно на Миконос стали перемещаться небожители, которым показалась чуждой буржуазная роскошь Лазурного берега. Если честно, мне не вполне понятно, почему именно Миконос привлекает всех этих людей.

Набережная острова Миконос

Остров обласкан туристами больше, чем любой из его соседей – Тинос, Парос или Наксос. Миконос чрезвычайно живописен и колоритен, но не более любого другого греческого острова. Я думаю, эта популярность – результат многолетней продуманной маркетинговой политики или просто благоприятное стечение обстоятельств.

Достаточно приехать на Миконос после посещения, скажем, Тиноса, и вы почувствуете разницу. Греки «раскручивают» остров, называя его «второй Ибицей». Видимо, лавры этого испанского острова – столицы средиземноморской ночной жизни – не дают им покоя. Окунувшись в зажигательный круговорот Миконоса, который с рассветом переходит лишь в слегка затихающую утреннюю круговерть, понимаешь, что грекам действительно удалось создать свою собственную Ибицу.

Нашей целью на острове Миконос был большой старый дом, стоящий на берегу маленького залива. Он давно носит закрепившееся за ним название «Дом Орлова». Сегодня этот большой двухэтажный дом с покатой, заметной издалека крышей стал местной мэрией. Здесь обитают мэр Миконоса и его администрация. С мэрией у нас была договоренность о встрече. Сотрудники местной администрации оказались ответственными и весьма беспокойными людьми. За неделю до нашего прибытия на остров мне на местный мобильный телефон начали звонить самые разные должностные лица Миконоса. Представляясь, они говорили, что ждут нас и готовы оказать любую помощь. Первый звонок был от заместителя мэра, потом по нескольку раз звонили из береговой охраны, полиции, портовой службы и судоремонтной компании. В конце концов, у меня возникло стойкое убеждение, что нас ждут и здесь мы точно не пропадем. Так оно и вышло.

Алексей Никулин с мэром острова Миконос на балконе «Дома Орлова»

Когда мы заходили в марину Миконоса, нас уже ждал смотритель. Мы ступили на пирс и сели в машину, на которой добрались до мэрии в сопровождении полицейского эскорта. Почему-то вспомнилась родина. Мэр Миконоса Атанасис Косатанас принял нас и ответил на все вопросы, радушно показал свои владения и вывел на свой личный балкон, с которого открывался великолепный вид на старый город и небольшой заливчик, вторгавшийся в самое его сердце. Для меня встреча с мэром имела важное значение, потому что была встречей с мэрией, то есть с «Домом Орлова». В тот момент мне подумалось, что все это неспроста. Едва ли этот балкон возник бы здесь, если бы дом задумывали как обычный склад. В кабинете мэр вытащил огромную пачку старых гравюр, литографий, морских карт и чертежей самого здания и отдельных его помещений, относящихся к тому периоду, когда здание еще только строилось. Меня в первую очередь интересовало, как, кем, когда и для каких целей был построен этот дом.

Бухта острова Миконос и вид на «Дом Орлова»

Греки и сам мэр утверждают, что «Дом Орлова» был построен как российское консульство в 1780 году, то есть через пять лет после ухода с острова последнего русского корабля и самого Орлова! При этом греки продолжают называть мэрию именем графа. После заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора в 1774 году Россия получила право на обширную консульскую сеть во владениях Османской империи – на островах Эгейского и Ионического морей. Столь широкого представительства в этом регионе, как во времена Екатерины, Россия никогда не имела.

Генеральным консулом Российской империи в Архипелаге, Далмации, Триесте и на Ионических островах был назначен Иван Войнович. Он жил на Миконосе с 1779-го по 1788 год. Иван Войнович – личность весьма примечательная. Как, впрочем, и его брат Марко Войнович. Иван примкнул к Балтийскому флоту и Архипелагской экспедиции в начале 1770 года вместе со своим фрегатом «Святой Николай». Бывший корсар принял участие во многих сражениях той войны, например, в Чесменском и Патрасском, в блокаде и взятии Бейрута. Это была успешная кампания. Достаточно взглянуть на карту Восточного Средиземноморья: Бейрут, Парос, Пелопоннес, Дарданеллы и Патмос – и поразиться не только грандиозным планам русских, но и их способности контролировать обширный регион при помощи всего лишь нескольких десятков боевых кораблей. Это было время храбрых людей и лихих поступков. Жизнь любого из этих людей была похожа на приключенческий роман.

Из русских следов на острове Миконос остались лишь «Дом Орлова» на набережной и небольшая церковь. Кроме двух этих построек, ничего не сохранилось, хотя известно, что во времена знаменитого графа были построены еще и провиантские магазины.

«Дом Орлова» не спутать ни с чем. Его видно из любой части залива. Единственная в этой части Греции покатая крыша дома хорошо заметна. Так здесь никогда не строили. В этом попросту нет функциональной необходимости. Справедливости ради надо отметить, что дома с черепичной покатой крышей я все же встречал в Греции. Например, на Леросе и Алимии, но те здания построили итальянские военные в 30-х годах прошлого века, и это, скорее всего, исключение.

Ни у меня, ни у греков не было сомнений, что «Дом Орлова» построили русские. Когда именно – большой вопрос. Исследуя различные эпизоды истории, я постоянно сталкиваюсь с тем, что греки частенько повторяют давно кем-то озвученные легенды и попросту не знают, о чем говорят. В России собрано гораздо больше документов и реальной информации, чем в Греции. Многие архивные документы и свидетельства осели именно у нас.

Не уверен, что этот дом (даже если он появился в бытность островной губернии) предназначался именно для Алексея Григорьевича Орлова. Он не любил жить на берегу и предпочитал в качестве жилища свой флагман – линейный корабль[3]3
  Линейный корабль – крупный по размерам трехмачтовый боевой корабль с 2–3 артиллерийскими палубами, имевший от 60 до 135 орудий. Вел бой, находясь в кильватерной колонне (линии баталии), отчего и получил свое название).


[Закрыть] «Три Иерарха». Кроме того, он часто уезжал из Архипелага в сторону Ливорно. Впрочем, это не отменяет версии, что дом построили все-таки для Орлова и тех редких случаев, когда ему хотелось отметить какое-нибудь событие на берегу.

Практически на всех островах, входивших в состав Архипелагской губернии, русские ничего не строили. Исключения – Парос, Миконос и Тинос. Всего лишь через четыре года после ухода русских не было никакого смысла тратить деньги на новые сооружения. Проще было взять один из оставшихся домов и в случае необходимости перестроить его в соответствии с предполагаемыми функциями. Большинство складов, административных зданий, храмов строили русские мастеровые, которых завезли в Архипелаг вместе со служивым людом.

«Дом Орлова»

Табличка в мэрии: «1770–1774 Русская оккупация»

Здание нынешней мэрии (бывшего «Дома Орлова») имеет свой первоначальный облик, как и его внутренние помещения. Например, в зале заседаний сохранился потолок в виде морского компаса. При входе на второй этаж я обратил внимание на небольшую мраморную табличку, фиксирующую основные этапы истории острова. Даты «1770–1774» точно указывали на ее русский этап. Впоследствии оказалось, что эти четыре года означали русскую оккупацию. Вот и освобождай после этого единоверцев!

Правда, к чести греков могу сказать, что одна из главных улочек старого города, примыкающая к ратушной площади, названа именем русского консула Ивана Войновича!

Храм Святого Николая Чудотворца

Съемочная группа «Русского следа»

Благодаря обширной сети консульств, русским в Греции удалось существенно оживить морскую торговлю и наполнить жизнью вновь приобретенные русские земли Таврии, Крыма и Приазовья. Консульства, пользуясь своими возможностями и влиянием, выдавали греческим капитанам патенты, позволяющие водить суда под российским торговым флагом со всеми вытекающими из этого привилегиями. Некоторые из таких патентов я видел в морских музеях Миконоса, Хиоса и Пароса. Во многом благодаря именно этому обстоятельству морская торговля на греческих островах вышла на качественно иной уровень, а Одесса, например, стала тем, чем она является сегодня – одним из крупнейших портов на берегу Черного моря. Причем не без помощи греческих капитанов.

Еще одна интересная постройка на Миконосе – храм Святого Николая Чудотворца. Это весьма примечательный памятник архитектуры. Он был заложен гораздо раньше того момента, когда первый русский появился на Миконосе. Достоверно известно, что храм не был построен Войновичем. Консул выделил средства лишь на его восстановление и реконструкцию. Свой сегодняшний и окончательный вид храм приобрел в начале XX века во время очередной реставрации. Этот случай перестройки и реконструкции существующих построек и храмов вовсе не был единичным. Церковь на Тиносе – еще один яркий пример. Ее начали строить за 10 лет до того, как здесь появились русские, – в 1760 году. Правда, строительство было прервано из-за религиозного конфликта между католиками и православными о праве собственности на земельный участок. В 1771 году, когда Тинос уже входил в состав Архипелагской губернии, местный священник отец Георгиос Доризас обратился к графу Орлову с просьбой завершить строительство. Орлов дал на это официальное разрешение и выделил существенную сумму на окончание строительства церкви. Согласно его единственному пожеланию, храм надлежало посвятить Екатерине Великой, он должен был носить имя ее святой. По окончании строительства в 1774 году храм получил в подарок от самой императрицы икону святой Екатерины. Сейчас она является самой почитаемой его святыней.

Один из древних храмов на острове Миконос

Иван Войнович

Точная дата рождения неизвестна. Иван Войнович пользовался особым доверием графа Алексея Орлова. В 1769 году в команде князя Ю. В. Долгорукова участвовал в поимке в Черногории самозваного «императора Петра III». Косвенно Иван участвовал и в поимке самозваной «княжны Таракановой». Он же по приказу графа Орлова ходил на фрегате «Святой Николай» на Парос для поисков очередной самозванки.

2 ноября 1771 года при штурме крепости Митилена на острове Лесбос Иван Войнович во главе отряда албанцев и славян первым среди атаковавших ворвался в турецкое адмиралтейство и водрузил на нем российский флаг. В конце октября 1772 года участвовал в Патрасском сражении.

В 1773 году вместе с эскадрой Кожухова участвовал в блокаде и взятии Бейрута. Иван замещал в Архипелаге командующего русским флотом адмирала Г. А. Спиридова, когда тот уезжал в Ливорно. С 1779-го по 1788 год Войнович занимал должность генерального консула Российской империи на Ионических островах, в Триесте и Далмации.

Скорее всего, Орлов выбрал Тинос не случайно. Греки называют его «островом веры». Для них это – святое место с огромным числом храмов и монастырей, где хранятся особо почитаемые иконы.

Кстати, о монастырях, церквях и часовнях. В Греции даже на относительно небольших островах их количество может исчисляться сотнями и даже тысячами. Почти везде я обращал внимание на этот примечательный факт. Однажды задал вопрос одному из рыбаков на острове Сими (Додеканский архипелаг). «А что ты хочешь, – отвечал он, – мы же – моряки, ловцы губок, рыбаки в подавляющем большинстве. Вся наша жизнь и жизнь наших предков была связана с морем. В него уходили, иногда не возвращались. Но когда море оставляло шанс на спасение, моряки давали обет и возводили на свои средства храмы. Каждый такой храм – это спасенная Господом душа моряка». В дополнение к этому следует сказать, что храмы и часовни ставили не только рыбаки, но и пираты.

Под занавес нашего визита гостеприимные хозяева накрыли стол с различными горячительными напитками и потрясающими местными закусками и, уже находясь в приподнятом состоянии духа, позволили по очереди сфотографироваться в массивном кресле мэра в зале заседаний. «Рыцари плаща и кинжала» убеждены, что совместное употребление алкоголя способно наладить даже подпорченные отношения и помогает выведать многие сокровенные тайны. Между тостами мэр сообщил нечто, что лишний раз убедило меня в незыблемости этого постулата и кардинально изменило наши планы на следующий день. Он между прочим поведал, что на соседнем острове Делос находится постамент статуи Аполлона, на который нанесены послания русских и, в частности, самого графа Орлова. В доказательство чего показал несколько фотографий. Я совершенно точно знал о том, что русские моряки не только бывали там, но даже вывозили оттуда в Северную столицу «штуки мрамора», осевшие впоследствии в Эрмитаже. «Да будет так – утром выходим на Делос», – решил я и выпил еще одну рюмку за здоровье мэра!

Глава 7
Музей под открытым небом. Делос

Остров Делос, расположенный всего в паре морских миль от Миконоса, является античным памятником под открытым небом. На постаменте статуи Аполлона, стоявшей на Делосе во времена русского присутствия, появились автографы моряков и самого графа Орлова. Эта информация, «выданная» нам мэром Миконоса, для нас стала сюрпризом. Я тут же вспомнил, что остров упоминался в хрониках Архипелагской экспедиции в связи с отправкой антики в Россию. Мы решили идти на Делос.

Я не являюсь поклонником античности, но Делос вызвал у меня совершенно искренний и неподдельный интерес. Я замечал в материалах Архипелагской губернии упоминания о том, что русские неоднократно бывали на острове. Согласно всем экспертным оценкам, остров Делос – это уникальный археологический объект уровня Помпей, но без явной трагической составляющей. Я не мог игнорировать новость о том, что на острове могут быть еще и некие надписи, оставленные русскими офицерами в 1770–1774 годах. Мы выдвинулись утром в сторону Делоса. Двадцать минут ходу, и мы на месте…

Античный город под открытым небом

На Делосе практически нет клочка земли, не занятого зданиями, храмами, бассейнами или статуями. На острове действует строгий режим. Согласно всем доступным документам (в том числе морской лоции), подходить к острову ближе чем на 500 метров нельзя. Вставать на якорь, нырять и купаться – тоже. Едва мы попытались искупаться после постановки на якорь в единственном разрешенном для этого месте, как нам сразу стали отчаянно свистеть с берега.

Вставать на якорь вблизи острова можно только в одном месте и только в светлое время суток. Нам удалось договориться с охраной и высадиться на берег на шлюпке рядом с пирсом, к которому швартуются туристические катера с Миконоса. Подплывая к берегу, я понял, зачем нужны такие строгости. Все дно усеяно остатками амфор, черепками и мраморными фрагментами старинных статуй. Никакого специального оборудования, чтобы рассмотреть их, не требовалось.

Во времена базирования флота в Архипелаге русских влекли в подобные места не только страсть познания, но и сугубо практический интерес. Они вывозили с островов (и в частности, с Делоса) статуи, скульптуры и мрамор. Все это добро отправлялось в Санкт-Петербург. Например, в феврале 1772 года лейтенант Василий Поярков грузил «штуки мрамора» с острова Делос, а опись мрамора «от храма Аполлонова» составил Антон Псаро:

«5 штук четвероуголных,

3 пьедестала,

1 пьедестал очень хорошей работы,

4 штуки на коей греческие старинные слова,

1 штука на коей греческие старинные слова,

10 колонн,

40 штук для составления колонн самогочистаго белаго мрамора.

Итого всего 5658 пудов».

И такая запись не единична.

Не стоит упрекать адмирала Спиридова и его сослуживцев в присвоении античных ценностей. В то время этим промышляли многие, коллекционирование подобных произведений искусства было довольно популярным занятием в среде богатых европейцев. Это во-первых. А во-вторых, налицо было полное равнодушие к всемирному наследию со стороны прежних «владельцев» островов. Турки использовали памятники (особенно мраморные) весьма утилитарно – просто пережигали их на известь. И наконец, самим грекам, пребывавшим «в жалком и угнетенном состоянии», вовсе было наплевать на свое мраморное античное наследие. Они использовали его при строительстве жилья. Даже сегодня на каждом острове можно увидеть немало строений самого разного назначения (частных домов, сараев), при строительстве которых использовались элементы античных сооружений и даже статуй.

Съемочная группа, позирующая на постаментах

Оказавшись на острове, мы слегка растерялись. На относительно небольшой площади громоздились тысячи самых разных зданий и сооружений. Мы локализовали район поиска постамента с автографами русских моряков и Орлова, но не нашли даже намека на существование мраморного основания, казавшегося нам большим. Поиск осложняло то, что большинство статуй исчезло в недрах многочисленных музеев и частных коллекций или было просто утрачено. Многие постаменты можно было идентифицировать по углублениям для ступней статуй, чей след давно простыл. Два часа поисков не дали никаких результатов. Мы уже не надеялись что-нибудь найти.

На острове живут лишь несколько человек, охраняющих остров или работающих в небольшом музее. В нем выставлены наиболее ценные экспонаты. Нам пришлось обратиться к ответственному работнику – типичному старшему научному сотруднику. Диалог наш был очень нетороплив и странен.

– Здравствуйте. Я ищу специалиста, который мог бы меня проконсультировать, – сказал я.

Невысокого роста, плотный мужчина смотрел на меня изучающее. Так обычно смотрят, когда ждут подвоха. Я, очевидно, в его глазах выглядел подозрительно.

– Ну, это смотря кто именно вам нужен.

– Мне нужен тот, кто знает историю и расположение конкретных объектов на острове.

Автограф графа Орлова на постаменте статуи Аполлона

Автор на острове Делос

– А что конкретно вас интересует?

– Статуя Аполлона.

– Ее не существует.

– А где ее постамент?

– А зачем вам постамент без статуи?

– Но он существует? – гнул я свою линию.

– Возможно. А зачем он вам? – не сдавался мой собеседник.

– Меня интересует не столько сам постамент, сколько тексты и надписи на нем.

– Ммм… Эээ… Его здесь нет.

– Но на нем есть надписи?

– Возможно…

– А где же сейчас постамент?

– А вот этого я вам сказать не могу.

– И все-таки?

– Он… в надежном месте, – грек явно переигрывал меня, но я шел напролом.

– Значит, он на острове?

– Вполне возможно.

– И зачем убрали?

– На нем обнаружены… Эээ, это наше национальное достояние, и мы его убрали.

– Так он на острове?

– Он в надежном месте.

– Но, скажите, русские тексты на постаменте были?

– Это не единственное место, где обнаружены русские тексты.

– А можно на них взглянуть?

– Это совершенно исключено, – заявил грек и дал понять, что больше не намерен продолжать разговор.

Все это было очень странно. В мэрии Миконоса нам сказали, что постамент с русскими текстами находится на острове в открытом доступе. А мы выяснили, что именно этот постамент приравнен к национальному достоянию и удален с глаз долой непонятно куда. Логично было предположить, что его перенесли в музей. Но и там его не оказалось. Что же обнаружили греки на нем такого, что заставило их скрыть его от любопытных глаз? И это на острове, буквально заваленном античными постаментами!

Мы попытались, словно шпионы, проникнуть в закрытую часть острова, чтобы поискать русские письмена. И быстро поняли, что это занятие еще более бесперспективное, чем поиски иголки в стоге сена.

Тем не менее я не был разочарован, скорее, я был еще больше заинтригован. Нам удалось выяснить, что русские надписи действительно существуют, причем не в одном месте, и, вероятно, были начертаны не одним человеком. Вполне возможно, что надписи являются неким зашифрованным посланием из прошлого, а не просто автографом в стиле «Киса и Ося…», и греки сами пытаются с этим как-то разобраться. Во всяком случае, я бы на их месте поступил именно так – сначала расшифровал, а затем с комментариями выставил на обозрение. Что ж, есть еще один повод вернуться сюда.

Глава 8
Школа для «гречат». Наксос

Еще до отъезда в экспедицию я консультировался с Еленой Борисовной Смилянской, много лет занимавшейся историей Архипелагской губернии. Именно она обнаружила дневники капитана Степана Петровича Хметевского в Переславль-Залесском музее-заповеднике и впоследствии опубликовала их. До моего визита в Архипелаг она была единственным исследователем темы, кому удалось лично там побывать и убедиться в реальности этого уникального образования. Мы же надеялись привезти из своей экспедиции новый, ранее неизвестный материал, который бы дополнил общую картину жизни Архипелагской губернии.

Острова Кикладского архипелага расположены недалеко друг от друга. Зачастую расстояние между ними не превышает 10–20 морских миль. Тем более удивительно, что они непохожи: у каждого острова свой характер, ландшафт, культура, экономика и даже образ жизни. Это отмечают не только современные туристы, но и те, кто приезжал на Киклады пару сотен лет назад. Матвей Коковцев писал: «Жителей считается в оных шесть тысяч Греческой и Римскокатолической веры имеющих своих Епископов. Остров окружностию шестьдесят миль, изобилует хлебом, винами, хлопчатою бумагою, марморем и дровяным лесом. Во время слабого Восточной Империи состояния, сим владел Венециянский князь и его потомки, от которых Наксия и около лежащие острова прозваны Дуканисии, т. е. Княжие острова».

Три соседних острова – Парос, Миконос и Наксос – и сегодня непохожи буквально во всем. Миконос колоритен, но настолько перегружен туристами, что местные жители выражают недовольство по этому поводу. Наксос не назовешь туристическим центром. Остров успешно зарабатывает на жизнь сельским хозяйством, и турист для большинства его жителей – это тот, кто вечно путается под ногами и мешает наслаждаться «сладостным течением жизни». В их понимании турист – это часть их полугодового дискомфорта, неизбежное неудобство, достойное лишь фразы: «Отойди, ты заслоняешь мне солнце!» Правда, подобное отношение местных жителей к туристам внешне никак не проявляется, разве только в нежелании менять ради них свой привычный ритм жизни. Наксос среди всех соседей – самый большой в архипелаге и при этом самый высокогорный. Высота горы Зас на Наксосе превышает 1 тыс. метров над уровнем моря. Наксос смотрится великаном на фоне плоского и менее выразительного Пароса. Не случайно капитан Хметевский, часто болевший в конце пребывания в Архипелаге, выбрал именно Наксос в качестве места излечения и оздоровительных конных прогулок.

Улицы старого города острова Наксос

Башня-музей – владения Никаса

На островах во времена русского присутствия бок о бок существовали две религиозные конфессии – православная и католическая. Военная администрация не дала ни одной из них приоритета и наделила патриархов равными правами в управлении островами. Жители Пароса, как я уже писал, пребывали «в жалком и угнетенном состоянии». А Наксос, по сравнению с соседом, стоял на гораздо более высокой ступени развития. Католическая диаспора острова была сопоставима по своему размеру с православной и жила в согласии с 1207 года, когда Наксос стал столицей Наксосского герцогства – вассального образования в составе Венецианской республики. Герцогство основали племянник венецианского дожа Марко Санудо и его друзья по оружию – рыцари-крестоносцы, возвращавшиеся из IV крестового похода.

Первое, что бросается в глаза на Наксосе, – это крепость Кастро на вершине холма. Она венчает хаотичное нагромождение домов старого города. Дома эти подчас ветхие, но они придают острову еще больше шарма. Вы можете часами плутать по каменным лабиринтам и, оказавшись у крепостных стен, обнаружить, что Кастро – не монолитное фортификационное сооружение, а набор отдельных башен-секций. По замыслу его первых строителей, крепость должна была представлять собой единый оборонительный, но все же разделенный на отдельные участки обороны комплекс – по числу семей, основавших и населивших его. Основатели Кастро были отпрысками самых благородных венецианских семей. Они обрели свой боевой опыт в сражениях за гроб Господень. Лабиринтом они сделали крепость не случайно: в нем мог заблудиться любой, кто осмелился бы нанести визит хозяевам без их согласия и желания. Большинство башен Кастро по-прежнему принадлежит потомкам рыцарей. Их гербы над дверьми, арками и воротами заметит даже невнимательный взгляд.

Один из обитателей Кастро – Николаос Мишель Лоран Каравиас Делла Рокка Бароцци. Живая легенда, реальное олицетворение истории острова с 1207 года, но для друзей – просто Никас. Он является потомком выходца из Бургундии графа Офон де ла Рош, участвовашего в IV крестовом походе в качестве командира одного из отрядов. Его длинное имя сначала видоизменилось на венецианский манер, а затем приобрело частично и греческое звучание. Никас, как и его далекие предки, не ассимилировался, не принял православия и сейчас является одним из 100 жителей острова, составляющих католическую общину. Этому меньшинству удается совершенно гармонично сосуществовать с православным большинством.

Когда Никас начинает рассказывать о своем происхождении и истории семьи, в его глазах появляется особый блеск, а фигура невольно приобретает величественную осанку независимо от того, сидит ли он с вами в кокпите яхты за бокалом вина или показывает свой дом-башню, превращенный им в один из самых впечатляющих музеев, которые мне приходилось посещать на Кикладах. Причем он сам является экспонатом, самой яркой, важной и неотъемлемой частью этого музея, часть экспозиции которого составляют не только семейное древо, портреты предков, старинная мебель и личные реликвии, но и то, что он собирал сюда в течение многих лет и что так или иначе рассказывает о его любимом острове. Поскольку Никас – человек любознательный, часть экспонатов музея появилась в результате исследования самых укромных частей его замковых владений. Если кто захочет написать увлекательную книжку о приключениях рыцарей-крестоносцев на Кикладах, лучшего событийного источника, чем семья Делла Рокка, не найти.

Никас вот уже много лет женат на русской, Елене Кисселевой, скрипачке. Это в значительной степени определило характер наполнения музея – каждый год, с апреля по ноябрь, в его древних стенах проводится более 150 музыкальных фестивалей самых разных жанров и течений. На стенах этого уникального музея теперь можно увидеть, в числе прочих экспонатов, несколько русских морских карт, которые были подарены мной Никасу во время последующих визитов. Совершенно очевидно, что предки Никаса как далеко не рядовые члены дворянского сообщества острова принимали самое непосредственное участие в жизни новой губернии и управлении островом, так же как это происходило на других островах Архипелага. В записках голландца на русской службе Паша ван Кринена действительно нашлось упоминание о его предках: «Первые князья или владетели сего острова (Наксоса. – Авт.) были из знатной фамилии венецианской Зануть Карчары (Марко Санудо), а последняя фомилия, коим сим островом владела з другими протчими, фомилия Криспов. Даже до покорения онаго под турецкую державу, под коими и пришел в упадок, имела титул герцогства, ныне есть многия знатныя фомили, кои происходят от прежних князеи, как то фомили Криспов, Сумариппа, Грималди, Бароцы, Сфорца Кирсты и Коронелли, да две знатные фомили в прошлом веке поселились Раимандо, Модены и баронов Вигуру».

Жена Никаса – скрипачка Елена Кисселева

Упоминания в хрониках предков Никаса как князей окончательно внесло беспорядок в его идентификацию – кем он является на самом деле: графом, князем или все же герцогом?

На Наксосе в годы существования губернии была образована гимназия для «малолетних гречат». Я хотел побывать на острове еще и для того, чтобы разыскать дополнительные сведения о заведении и найти здание, в котором оно размещалось. Смилянская считала, что школа не сохранилась. Я, как человек сомневающийся, решил все узнать лично.

Герб Палеологов внутри главного храма

По замыслу основателей гимназии, детишки с различных островов из семей разного состояния должны были жить в изоляции и в будущем составить «новую породу людей» нового греческого государства. Это подтверждает далекоидущие замыслы Екатерины Великой. Императрица не имела планов использовать острова как разменную монету для мирных переговоров с османами. Она собиралась здесь задержаться и создать некую идеальную модель нового общества. Опорой для эксперимента должны были стать не моряки адмирала Спиридова, не албанские добровольцы и даже не местные приматы и духовенство. А именно дети. Им было суждено стать гражданами нового общества и изменить этот край.

Все дети поступали в гимназию на полное обеспечение, оплачиваемое из личных средств графа Орлова. «Греческия малчики, как приматские так и бедных островски жителей дети и сиротки, содержаны были… одеянием и пищею и обучением согласно с великодушием и щедротою Всемилостивой… государыни», – говорилось в послании графа Орлова.

Часть детишек была направлена на обучение и морскому делу: «с острова Наксии малолетних гречат 46 человек разослать в число кают юнг на разные корабли… оных малчиков по кораблям и фрегатам разпределить, производя им пропитание и стараясь, дабы оныя обучены были руской грамоте, читать и писать могли, при том обучать и навигации».

Монастырь, в котором располагалась гимназия

Алексей Орлов желал расширить школьный эксперимент и придать ему больший размах. Поэтому повелел перевезти «гречат» в Пизу, где специально для нужд гимназии приобрел дом. Сам Орлов, несмотря на занятость и путешествия, не выпускал из поля зрения своих юных подопечных. Финальную точку в истории обучения гречат поставил Кючук-Кайнарджийский мир, заключенный с турками в июле 1774 года. После пяти лет существования губернии Россия покидала Архипелаг, взамен приобретая Приазовье, Крым и прочие преференции.

Один из куросов острова Наксос (заготовка статуи Аполлона)

Русские ушли из Архипелага и увезли новых российских граждан – греков, албанцев и словенцев, воевавших на стороне русских и не пожелавших оставаться под турками. Все они получили в России широкие привилегии и земли. Именно в тот момент в Санкт-Петербурге и на наших южных рубежах появилась большая греческая диаспора, чьи потомки по сей день живут среди нас.