Текст книги "Наемник смерти"

Тавиш, как самый активный, занял нам места на краю одного из столов. Я был очень голоден, поэтому сразу же накинулся на еду. Тавиш и Клод улыбались, понимающе качая головой. Ели молча, почти, если не считать невразумительную болтовню Тавиша, который умудрялся болтать и есть одновременно. Он был очень жизнерадостным и веселым, даже немного излишне. Энергия так и лилась из него. Надо признать он располагал к себе, хотя после Бэкета мне было трудно кому-то доверять.

Доев, мы покинули трапезную и отправились обратно в Приют Убийцы. Мне показалась странной такая свобода передвижений, и я высказал свою мысль вслух. Тавиш рассмеялся и сказал, что если мы никого не видим, это еще не значит что за нами не наблюдают, попробуешь пропустить занятие или того хуже сбежать тебя накажут. Вообще-то за побег тебе закрыт путь обучения, а это значит, что тебя порешат.

– Из Убежища есть два пути. Либо стать полноправным убийцей, либо смерть, – Тавиш многозначительно поднял палец вверх, сделав серьезное лицо.

– А как же Искатели?

Тавиш поморщился.

– Ну, или так.

Придя в нашу комнату, я понял, что ужин отнял у меня слишком много сил. Я лег на кровать, и лишь только моя голова коснулась подушки, провалился в сон. Я уже не слышал ни смеха и болтовни Тавиша, ни шутливых замечаний Клода в его сторону. Я спал, не подозревая, что ждет меня впереди.

Глава 8
Лейдо

Зачем человеку дана жизнь? Кто-нибудь задумывался об этом всерьез? Может, чтобы совокупляться и производить на свет еще одну никчемную жизнь? Может, чтобы красть, убивать и насиловать? Или чтобы копить золото и драгоценности, утопая в богатствах? Или чтобы чревоугодничать, поглощая яства и вина? А может для того чтобы завоевывать новые земли, и восседая на троне отдавать приказания и решать кому жить, а кому умереть? Зачем вообще было создано это никчемное существо под названием человек? И я знаю ответ. Затем чтобы уничтожать друг друга, разрывать глотки себе подобному, утопая в своей алчности, невежестве и никчемности. Чтобы жрать и гадить, убивать и рожать, чтобы те убивали снова и их убивали тоже. Рождаться и умирать, делая мир грязнее, злее и хуже. Уничтожая все на своем пути. Человек это хаос, и ответьте себя на простой вопрос, как вы можете требовать света, если сами являетесь порождениями тьмы.

Претор Миарт Безумный

Утром я проснулся от того что кто-то отчаянно меня тормошил. Я с трудом разлепил глаза и увидел перед собой Тавиша.

– Проснись же наконец, – выражение его лица было обеспокоенным, – мы уже опаздываем, из-за тебя, между прочим.

– Опаздываем!? – непонимающе переспросил я.

– Да, на занятия, – Тавиш скривил лицо.

– Почему так рано? – за окном только начинало светать.

– Не я устанавливаю здесь правила. Быстро натягивай свои сапоги. Остальные уже ушли.

Действительно, в комнате кроме меня и Тавиша никого не было. Я неохотно встал, попутно надев сапоги, и пошел следом за Тавишом. Выйдя в коридор, он перешел на бег и я, выражая свое полное неудовольствие, последовал за ним. Сбежав по лестнице, и не обращая внимания на крики старика Пайтона, мы выбежали на улицу. Там Тавиш прибавил темп, и я покорно повиновался. Вбежав в холл Тени Убийцы, мы поднялись на третий этаж. Промчавшись через весь длинный коридор, Тавиш остановился перед массивной дубовой дверью, которая захлопнулась практически перед самым нашим носом.

– Опоздали, – Тавиш лишь безнадежно вздохнул, после чего дернул за железное кольцо на двери и вошел в помещение, я последовал за ним. Войдя, я плотно затворил за собой дверь. На нас уставились взоры всех присутствующих.

На небольшом постаменте за каменным столом стоял немолодой мужчина невысокого роста, с русой бородкой и коротко остриженными волосами.

– Мастер Калио позвольте…, – но тот взмахом руки приказал Тавишу замолчать.

– Так, так. Ученик Паледо, – он выдержал паузу, – и с ним наш новый ученик. Представьтесь, юноша.

– Ардос!

– Хм, ученик Ардос?! – мастер пожевал бесцветными губами. – Вы опоздали, но по нашим правилам вы не имеете право опаздывать.

– Мастер позвольте. Ученик Ардос здесь первый день и еще плохо знает кодекс. Я помогаю ему освоиться. К тому же мы опоздали всего лишь на минуту.

– Хорошо ученик Ардос, я прощаю вас в первый и последний раз. Ученик Тавиш вы же понесете заслуженное наказание.

– Но почему? – от обиды голос Тавиша сорвался на писк, в зале раздались сдавленные смешки.

– Вы с чем-то не согласны ученик? – Калио вычурно приподнял правую бровь.

– Согласен, мастер. И готов с достоинством понести заслуженное наказание, – Тавиш смиренно опустил голову.

– Замечательно. Инцидент исчерпан. А теперь, – мастер вяло махнул рукой, – займите свои места. И раз уж вы добровольно помогаете ему освоиться, то он будет сидеть рядом с вами Тавиш. Насколько я знаю, вы сидите один.

– Да мастер. Слушаюсь мастер, – Тавиш резко потянул меня за рукав.

В этом зале, который, как я позже узнал, называли залом для обучения, находилось несколько рядов, грубо сколоченных деревянных столов и лавок за каждым из которых помещалось по три человека. К одному из таких столов в заднем ряду и подвел меня Тавиш. Когда мы уселись, Калио хлопнул в ладоши.

– Так, пожалуй, начнем. Берите в руки ваши стили и записывайте за мной.

Передо мной лежала небольшая деревянная табличка покрытая воском, а рядом с ней длинная палочка из непонятного металла, один конец которой был заострен, а второй расплющен. Тавиш взял свою палочку и поднес его заостренным концом к табличке. Так же поступили и остальные ученики. Честно признаться, я прибывал в недоумении. По всей видимости, у меня было такое глупое выражение лица, что мастер Калио даже заулыбался.

– Как я понимаю, ученик Ардос впервые видит письменные принадлежности. И, наверное, в данном случае глупо было бы спрашивать у него умеет ли он писать. Да, меня всегда огорчал уровень образования в нашей прекрасной Империи. Хотя впрочем, зачем обучать всяких бродяг и оборванцев, когда им это не пригодиться, – взгляды всех учеников устремились на меня, многие из них были далеки от дружелюбных, и я с ненавистью уставился на Калио. – Ну конечно, это только в том случае если они не захотят стать наемными убийцами. Не так ли ученик Салек!?

– Да мастер, – маленький темноволосый мальчишка, встал и поклонился Калио.

– Вы же хотите учиться Салек? Садитесь и старайтесь лучше, а то ваше письмо напоминает мне отпечатки когтей горгулий на скалах в преториате Собрун.

– Хорошо мастер. Я буду стараться, мастер, – Салек понуро плюхнулся на свое место.

– Очень надеюсь на это, – Калио пренебрежительно поморщился. – Что касается вас ученик Ардос, вам бы надо в подготовительную группу, но так как в данный момент вы и так в самой младшей, выбора у нас нет. Не ваша вина, что вы появились именно сейчас. Придётся вам постараться и нагонять других. Начнем с азов.

Мастер быстрым шагом подошел ко мне, и, наклонившись, приступил к объяснению.

– Это стиль, – показал он мне на металлическую палочку, – ее надо взять вот так в правую руку. Или в левую, кому как удобно. Острым концом нужно наносить буквы на церу – табличку, а тупым затирать ошибки. Начнем, пожалуй, вот с этого.

Калио вывел на воске какую-то закорючку.

– Это буква «айт» попробуй повторить и запомнить. Когда начнет получаться я ознакомлю тебя со следующей. Ученик Тавиш вы с данного момента помогаете ученику Ардосу в освоении правописания. А мы с остальными продолжим занятие.

Мастер Калио вернулся за свой стол, взял в руки старую пожелтевшую рукопись и, развернув ее, стал медленно зачитывать ее вслух, остальные же ученики мерно записывали за мастером каждое слово. Взяв стиль в правую руку, как мне показал мастер, я попытался повторить букву. Естественно, у меня получилась лишь кривая линия и ничего более. Вторая и третья попытки привели к тому же результату. Наконец Тавиш, наблюдавший за моими неуклюжими действиями, наклонился в мою сторону и тихо прошептал мне:

– Да, а ты действительно неуч. Поначалу я думал, что ты придуриваешься, были здесь такие. Знаешь, многие из присутствующих ушли не так далеко от тебя, к примеру, тот же чурбан Салек. А Клод. Ты бы видел, как этот жирдяй пишет. Если бы нам выдавали для письма бумагу или пергамент его давно бы вздернули за расточительство. У него не буквы, а хрен его знает что. Обучение искусству письма в Ардалии доступно только благородным семьям, не всем конечно, а тем, у кого хватает возможностей. Мой отец не жалел денег на мое образование и образование моих сестер. Я с детства учился искусно владеть пером. И даже пробовал заниматься поэзией. Не знаешь что такое поэзия? – он наигранно вскинул левую бровь. – Ах извини, я забыл, по всей видимости, ты и книги в руках то не держал.

Я недовольно глянул в его сторону, но Тавиша уже было не остановить.

– Я, кстати знал одну шлюху, она тоже не умела, не читать, не писать. Я читал дня нее письма, которые ей писал какой-то влюблённый идиот. Представляешь влюбиться в шлюху, это же надо быть полным кретином. Ну да ладно. Я также научил ее вырисовывать пару букв, а она за это практически даром позволяла пользоваться своим телом. Вот только наши, так сказать, занятия продлились не столь долго, как того хотелось мне. Когда отец узнал об этом, он выкинул ее из окна второго этажа нашего дома, и она сломала руку, или ногу, я точно не помню, не столь важно, она была всего лишь уличной девкой. После этого случая отец резко сократил свободу моих действий. В общем, с тех пор я ее больше не видел. Она говорила, что ее зовут Полина. И кстати вы схожи с ней.

– Что ты сказал, – я чуть было не задохнулся от ярости, и был уже готов придушить Тавиша на месте.

– Эээ, подожди, ты не так меня понял, – он весь покраснел, то ли от стыда, то ли от страха. – Просто вы оба не грамотные. Она, также как и ты, не умела писать и читать. И теперь я также помогаю тебе освоиться. Как и ей в свое время. А то, чем она занималась, к тебе не имеет никакого значения.

– Меня воспитывала одна из таких, – не зная для чего, добавил я.

– Ох, извини. Но я ведь не знал, что ты к ним хорошо относишься.

– Я никак к ним не отношусь, – не знаю, чем бы все это закончилось, если бы в наш спор не вмешался мастер Калио. Он заметил, что мы перестали заниматься делом и о чем-то спорим. Он отвлекся от чтения и обратился к нам.

– Ученик Ардос разве я не ставил вам задачу, которую вы должны были выполнить? А вы Тавиш Паледо, – от ярости он даже забыл приставку ученик, – не должны ли были помогать ему в этом. Еще одно замечание в вашу сторону и вы понесете наказание. Оба!

– Да мастер! – лицо Тавиша сменило оттенок с красного на бледный.

Мастер перевел взгляд на меня. Тавиш больно ткнул меня локтем в бок и прошипел сквозь зубы: «Повтори за мной».

– Я понял вас! – отовсюду послышался испуганный ропот учеников, все переводили взгляды с меня на Калио и обратно.

– Да, чего еще можно было ожидать от уличного мальчишки. Ученик Ардос вы не только не умеете писать и читать, но еще слушать и подчиняться. И проявлять уважения к старшим, и, несомненно, более опытным людям. Впредь попрошу обращаться ко мне «мастер» и никак иначе. А на данный момент я вам делаю строгое замечание. Вам все ясно?

– Да… мастер, – немного помедлив, добавил я, решив до конца играть свою роль. Если эти идиоты, так уж хотят видеть мое подчинение, они его увидят. Но это не значит, что так и есть на самом деле. По крайней мере, в данный момент мне было это более выгодно, чем скитаться по улицам.

До окончания занятия мы с Тавишом сидели молча. Я пытался вывести проклятую букву, а он помочь. Я никак не мог взять в толк, зачем все это нужно, но с присущим мне упорством продолжал свои попытки.

Когда я уже был готов взвыть в бессильной злобе, мастер Калио закончил чтение и отложил рукопись в сторону. Ученики тоже закончили писать, и я уже подумал, что это конец. Но радовался я недолго. Мастер дал нам небольшую передышку, после чего вновь похлопал в ладоши и все взоры устремились на него.

– Итак, пришла пора дать отдых нашим пальцам, и предоставить возможность потрудиться нашим глазам и разуму.

После этих слов, мастер извлек из-под стола большую деревянную коробку, в которой находились короткие тубусы. Пройдя меж рядов, он раздал их каждому из учеников. Взяв в руки тубус, Тавиш сорвал с одного из его концов крышечку и извлек свернутый свиток. Он аккуратно развернул его, положив на концы свитка два небольших камушка тоже находившихся на столе. Рукопись представляла из себя небольшой лист пергамента, сплошь исписанного ровными рядами закорючек, в которых я заметил также и ту букву, которую не так давно пытался написать. Я медленно проделал все то, что ранее сделал Тавиш.

В Империи обучение письму и чтению было прерогативой богатого сословия, а я был всего лишь одним из тысяч ублюдков родившихся в ее грязи. Калио это прекрасно понимал, поэтому мне достался свиток, где каждая буква была крупной и стояла отдельно. Он поручил Тавишу объяснить значение первых трех букв, а я же к концу занятия должен был их выучить.

Тавиш оказался хорошим учителем. К полудню я смог запомнить даже не три, а четыре буквы. Моим докладом мастеру и закончилось это занятие. Нас распустили на обед. Я был опустошен и раздавлен.

На обед нам выдали отвратительного цвета суп, да и на вкус он оказался не лучше. Хотя до этого я и питался, чем придётся, а порой мог голодать целыми днями, это не делало мой обед вкуснее. Запивали мы эту гадость обычной водой, что не могло не радовать, хотя и она была теплой, но, по крайней мере, не имела посторонних привкусов. Мы снова сидели все вчетвером. Клод уже доел и вылизывал тарелку, по всей видимости, ему было совершенно все равно, что есть, лишь бы набить свое брюхо. Тавиш же с недовольной гримасой водил ложкой в супе. Набирая немного, он тут же выливал все обратно.

– Тавиш если ты не будешь, то…, – Клод щенячьими глазами вперился в товарища.

– Да на, жри эти помои, – Тавиш с отвращением оттолкнул тарелку в сторону Клода, тот с готовностью ее перехватил.

– Спасибо, – промычал толстяк с набитым ртом.

– Вот сдалось мне твое спасибо, – Тавиш грустно облокотил голову на руку.

– Как можно сбежать с этого места? – по всей видимости, мой вопрос застал всех врасплох. Клод поперхнулся и закашлялся, Тавиш раззявил рот, но так ничего не произнес. Лишь Карим невозмутимо продолжил свою трапезу. Он то и ответил на мой вопрос.

– Никак. Попытаешься, умрешь.

– Ты что совсем сдурел, – Тавиш наконец смог выговорить хоть слово. – Никогда больше не произноси это вслух. Я же тебе говорил. С Убежища только три выхода: умереть, закончить обучение или стать Искателем, но это практически что умереть. Никто не знает нашего расположения, кроме здешних мастеров. Окружающие нас леса полны ловушек и прочей гадости. Да и мастера пристально следят за нами. Так что пытаться бежать глупо и бесполезно. Тебя вернут и прилюдно казнят. Максимум куда ты можешь попасть – это озеро. Старшие ученики частенько сбегают туда по ночам. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что мастера знают о каждом их шаге, просто позволяют немного развлечься.

– А как же Искатели? Они ведь знают, как сюда попасть.

– Пффф. Конечно же, нет. Даже полноценный наемный убийца не знает сюда дороги. По окончанию нас выводят отсюда связанными с закрытыми глазами специальными тропами. И лишь когда ты прославишься и удостоишься звания мастера, только тогда тебе будет позволено узнать дорогу к Заел-Моутану. Но вольных мастеров очень мало, остальные же, как видишь, здесь обучают молодых убийц. А Искатели это сильно провинившиеся в чем-то, но по каким-либо редким причинам прощенные, они выполняют особую работу по поиску новичков, но их ни в коем случае нельзя считать полноценными убийцами. Нет, они не знают дороги. Они приводят учеников в условное место, а оттуда их уже забирает один из мастеров.

– Но магистр сказал, что Клэйборн лично принес меня сюда.

– Это исключено. Если только он…

– Мастер, – закончил я за Тавиша. – Да я, кажется, вспомнил, что магистр сказал, что Клэйборн единственный из Искателей удостоившейся звания мастер.

– Да ну. Тогда тебе повезло, тебя выбрал один из мастеров. Интересно, что же он такое сделал что его…, – он не договорил, потому что Клод зашелся в диком кашле, по всей видимости, подавившись супом.

Его кашель привлек проходившую мимо небольшую группу учеников. От них отделился крепко сложенный парень среднего роста. Длинные черные волосы ниспадали до его плеч, глаза были тусклыми и пустыми, а на лице играла ехидная улыбка. Он вплотную подошел к Клоду и с силой ударил его по спине.

– Что толстяк, жрешь в две глотки, отнятую у малыша Паледо еду. Как же нехорошо ты поступаешь. За это надо наказывать.

– Что тебе нужно Лейдо? – Клод немного побледнел. – Мы только хотим спокойно пообедать.

– Да, да. Конечно, я понимаю. Только вот бедняжка Тавиш остался голодным. А все из-за твоего зверского аппетита жирдяй, – последнее слово он произнес с особым презрением. Он вновь ударил Клода по спине, я не стал вмешиваться, предоставив Клоду возможность разобраться самому.

– Я сам отдал ему свою порцию, Лейдо, – Тавиш решил как-то сгладить ситуации.

– По-моему я не с тобой разговариваю Тавиш Паледо. Или твои аристократические замашки дозволяют тебе вмешиваться в чужой разговор. Наверное, ты до сих пор скучаешь по своей теплой и мягкой постельке, и по своим сестрам которые удовлетворяли тебя по ночам? – Лейдо повысил голос, ученики, пришедшие с ним, скалили зубы, кто-то откровенно смеялся. Тавиш покраснел, но ничего не ответил, лишь бессильно сжал под столом кулаки. Меня это не касалось, и я решил пока подождать.

– Берите пример со смуглого. Он всегда молчит. Или может ты немой, а, пустынник? – Лейдо заулыбался, по всей видимости, очень довольный своими остротами. Карим безразлично отвел взгляд. Теперь настала моя очередь.

– А это еще кто у нас тут!? Новый щенок, прибившийся к стае. Еще один никчемный бродяга. И как твое имя, чудо?

– Слишком много вопросов для такого кретина как ты. Во всяком случае, я не считаю нужным тратить свое время на беседу с тобой. Забирай своих псов и проваливай, – он начинал меня злить.

Все вокруг замерли. На лицах прихвостней Лейдо пропали улыбки.

– Волчонок огрызается. Смотри с кем разговариваешь, щенок, я не прощаю людям их ошибок.

– По-моему я разговариваю с идиотом, – меня начинало потрясывать изнутри от злости.

– Следи за словами. Или я отрежу твой язык. Мы еще встретимся, – с этими словами он развернулся, при этом перевернув тарелку Клода, и двинулся прочь от нашего стола, вся его компашка пошла следом.

– Ты что с ума сошел, – Клод нервно стряхивал с одежды остатки супа. – Этот парень полный псих. Лучше ему не перечить.

Угрюмый Тавиш подтверждающее кивнул.

– Я тоже не особо спокойный, – и я кивнул в сторону ушедшего Лейдо. – Что за тип?

– Лейдо Сам-Мар, – как ни странно, ответил мне Карим. – Задарец. Говорят его отец был магом, те еще ублюдки. Но Задар единственное место, где нет вообще никаких запретов на магию.

– Он психопат, Ардос. И дружит со старшими учениками. И мастера его любят. Он один из лучших во владении оружием, да и в алхимии не плох. Особенно его интересуют яды. Не связывайся с ним, он того не стоит, – все лицо Клода покрылось крупными каплями пота, я чувствовал его страх.

– После того что я видел на улицах, мне не страшен ни один из ублюдков. Поверь, я видел людей и поопасней, – криво улыбнулся я. – Кстати, кто такие эти маги?

– Ну, ты даешь. Не знаешь, кто такие маги!? – Клод удивленно поднял брови. – Это люди, которые могут одним щелчком сжечь тебя заживо, или к примеру…

– Одним. Ну, это ты уж загнул, толстяк.

– Заткнись Тавиш. Ничего я не загибал, я слышал достоверные рассказы в нашей городской таверне. Еще они могут…

– Да ладно. В таверне. Там собирается вся пьянь и шваль, которая за кружку пива и не такое расскажут. Дерьмо все это.

– Что!?. Кильм Однорукий лично видел мага в действии. А он служил в Имперском войске и участвовал в нескольких сражениях. В одной из них он потерял свою левую руку.

– Твой Кильм идиот, ему все это, наверное, приснилось, когда он пьяный валялся в грязи, а свиньи в этот момент доедали его руку.

– Да пошел ты, Тавиш.

– Тише. Смотрите, – прервал их спор Карим.

– Сейчас что-то будет, – Тавиш постучал меня по плечу и указал на вход.

Их было четверо. Они потихоньку переговаривались, шептались, хихикали. И они определено были девчонками. Одна высокая рыжеволосая девушка с приятным милым лицом. Вторая и третья были как одно целое. По всей видимости, близняшки. С кудрявыми русыми волосами и курносыми носиками, возникало такое чувство что они, и двигаются то синхронно. Последняя девочка шла молча. Она сразу бросилась мне в глаза. Ее черные как смоль волосы, голубые бездонные глаза, вздернутый кверху маленький носик, она словно плыла. Я встряхнул головой, нельзя было расслабляться, ведь женщины были первыми из тех, кто воткнет тебе нож в спину. Девушки были примерно нашего возраста, на всех мягкие легкие сапожки, широкие штаны-шаровары, плотные блузы и короткие до пояса плащи. Волосы были скреплены заколкой в виде скрещенных кинжалов.

Они прошли к раздаче и встали рядом с компашкой Лейдо. Естественно этот кретин не смог упустить шанса устроить еще одно представление. Он резко повернулся к группе девчонок. Обойдя их кругом, он остановился рядом с рыжей и шлепнул ее открытой ладонью по заднице. Та отшатнулась и прижалась к близняшкам.

– Не пугайся милая. Что же ты такая несговорчивая. И откуда вы взялись в это время. Девчонки обедают раньше, – он вновь начал задавать тупые вопросы, история с нашим столом повторялась.

– Отвали Лейдо, – черноволосая вышла, вперед загородив собой остальных, надо сказать храбрости ей было не занимать, – иди к своим дружкам и оставь в покое Танни.

– Хм, ты мне запрещаешь трогать Танни!? Вздумала мне перечить девка, смотри я, очень не люблю женское нытье. Знаешь ли ты, что ваш ротик предназначен только…, – он не успел договорить, черноволосая влепила ему пощечину.

Лейдо резко схватил ее за руку и сильно притянул к себе. Она попыталась оттолкнуть его, но тщетно, Лейдо явно был сильнее.

– Люблю горячих девушек. Может, мы продолжим в другом месте, – он внезапно поцеловал девчонку в губы, послышались смешки и поддерживающие возгласы со стороны его дружков. Черноволосая отстранилась и попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось, и тогда она плюнула Лейдо в лицо. Тот в ответ сильно ударил ее по щеке, девчонка вскрикнула и упала.

Я больше не мог спокойно смотреть на происходящее, ублюдок бесил меня, он пытался показать свою силу, всем своим видом говорил, я выше вас всех. Я ненавидел его, хотя узнал о его существование всего пару минут назад.

Я молча встал, кто-то попытался остановить меня, ухватив за рукав, но я только раздраженно отмахнулся. Я видел перед собой лишь лицо Лейдо, и мне хотелось его уничтожить.

– Эй, ты, – все взоры устремились в мою сторону, Лейдо тоже повернул голову и уставился на меня, – можешь бить только трусов и слабых девок? Хочешь показать, что ты самый сильный и умный, но на деле ты обычное дерьмо и все находящиеся здесь об этом знают, даже твои псы.

– Что!? – лицо Лейдо перекосилось от злости. – Кажется, новичок, ты до этого меня плохо понял, я сказал, чтобы ты знал свое место и не открывал рот. Сейчас я преподам тебе урок сдержанности.

Он рванулся в мою сторону и попытался ударить меня кулаком в лицо, но я увернулся и сбил Лейдо с ног. Тот с ревом вскочил и вновь бросился на меня. Он был сильнее и опытнее, но злость и несдержанность заставляла его делать ошибки, а я же был спокоен и холоден. Я ни разу не ударил его, а лишь валил с ног, а он вновь вставал и кидался на меня. Так продолжалось до тех пор, пока подоспевшие к нему дружки не оттащили его в сторону. Лейдо тяжело сопел, из горла вырывались хрипы.

– Я… я убью тебя щенок, – он стряхнул с себя державших его товарищей. – Мы еще встретимся.

После этих слов он развернулся и двинулся к выходу. Его компания последовала за ним.

Я повернулся к группе девчонок. Черноволосая уже поднялась, и вместе со всеми с интересом смотрела на меня. Немного помедлив, она подошла ко мне.

– Не стоило тебе вмешиваться. Я и сама могу постоять за себя, – она гордо вздернула подбородок.

– Без сомнения и именно поэтому ты только что лежала на полу, – мне нравилось как она пыталась держать себя, даже после того как проиграла.

– Хм, может я притворялась. Ладно, спасибо. Наверное без тебя бы я не справилась, – наконец-то сдалась она.

– Справилась, если бы очень этого захотела. Никогда не сдавайся, борись до конца или не выживешь.

– Ты говоришь прямо как наши мастера, – на ее лице заиграла скупая улыбка.

– Я говорю как есть. Я родился и вырос на улице, поэтому это правило я усвоил с рождения. Либо ты, либо тебя. Третьего не дано.

– Я смотрю ты умник. У нас таких здесь не особо жалуют.

– Да что ты!

– Просто не учи других, как жить, мы здесь тоже не от сладкой жизни оказались. Это так, совет на будущее, – съехидничала она. – Кстати, я не представилась, меня зовут Шейла. Это как ты, наверное, уже услышал Танни, а эти «обе две» Маргарет и Стейла.

– Удачи тебе Шейла. Больше не позволяй ударить себя первой, – я развернулся и пошел обратно к своему столу, Тавиш сидел с открытым ртом, раскрасневшейся Клод пытался что-то ему сказать, лишь Карим, казалось, был невозмутим.

– Ты не назвал своего имени, – крикнула мне в след Шейла.

– Мое имя не имеет значения.

Я подошел к своему столу, все молча встали.

– Ты долбаный псих! – похоже, слова давались Тавишу с трудом.

– Дружище ты нажил себе очень большие неприятности, – Клод похлопал меня по плечу.

– Я с ними родился, – просто ответил я.

– Мы это уже поняли. Пошли, обед заканчивается, пора снова на занятия.

– Что, опять?

– А ты как думал. И так каждый день.

Мне захотелось взвыть, но я сдержался. Вот к чему я не был готов, так это к глупым занятиям. В тот день я понял, что скитаться по улицам еще не так плохо. Там я был предоставлен сам себе, а здесь… же я был словно кукла, которую дергали за веревочку множество кукловодов. Я понял, что с этого дня моей свободе пришел конец. Я покорно поплелся за своими товарищами по несчастью.

Вторую половину дня мы снова писали и читали. Это был словно кошмарный сон. И продолжался он до самого ужина. Я настолько измотался за день, что даже ел без особого аппетита. После ужина мы все вернулись в свою комнату. Я молча упал и зарылся лицом в соломенную подушку.

– Ну сегодня и денек! – услышал я усталый голос Тавиша. – Сначала этот придурок Лейдо, потом не вовремя заявившиеся девки. А ты, Ардос, красавец. В свой первый день сумел поссориться с самым опасным учеником в Убежище и познакомился с девчонкой. Многие и концу своего обучения не могут похвастаться ничем подобным.

Я ничего ответил. Я был опустошен и подавлен. Единственное, чего я хотел, сейчас, это спать. Мои соседи еще что-то бурно обсуждали, а я провалился в сон, глубокий и темный. В котором меня снова преследовали серые тени, а я не мог понять, что им от меня нужно, как бы сильно этого не желал.