Текст книги "Авантюра адмирала Небогатова"

Глава 8.

«Жемчуг» и «Олег» уходили вперёд, отрываясь от эскадры. Но Добротворский успел отсемафорить на «Александр» об утоплении одного и тяжёлом повреждении двух миноносцев противника.

– Георгия зарабатывает, – ревниво отметил Племянников", – чтоб сразу и орден и орлов на погоны. Никого же не утопил, подбил, – да соглашусь. Но чтоб утопить…

– Чем плох офицер, желающий сделать карьеру, – возразил старшему офицеру Бухвостов, – Леонид Фёдорович побывал в бою, нанёс повреждения неприятельским судам. Во многом умелые действия "Олега" сорвали атаку минных сил врага на броненосцы.

– Полно, господа, не о том думаете, – в кают-компании "Александра 3" контр-адмирал был единственным, кто не разделял всеобщую эйфорию от прорыва.

– Николай Иванович, но горизонт чист! Да, с кормы плетутся миноноски и три крейсера, а путь на Владивосток – открыт! Нет ни Того, ни Камимуры, – флагмин Македонский из критика адмирала превратился в его ярого почитателя и искренне не понимал, почему Небогатов так хмур, чем командующий озабочен.

– Вы заметили, господа, что сегодня в деле, из шестнадцати японских миноносцев не было ни одного крупного, мореходного? – Небогатов поднялся из-за стола и, прохаживаясь по кают-компании, продолжил ставший уже привычным для офицеров "Александра", "курс небогатовских лекций".

– Означает же это только одно, – Того и Камимура с лучшими, эскадренными миноносцами "рванули" к проливам Сангарскому и Лаперуза. Значит, убедил Константин Константинович, в серьёзности своих намерений, честь ему и хвала за это. Но вот уже почти десять часов как японцы знают о составе нашей эскадры, а маршрут и так понятен. Следовательно, к адмиралу Того сейчас летят самые скоростные суда японского флота, с новостями. Что предпримет командующий Соединённым флотом Японской империи? Как думаете, господа.

– Того отправит на перехват, прямо к Владивостоку, Камимуру с четвёркой быстроходных собачек, – мичман Всеволожский, страшно волнуясь, тянул руку как гимназист, и получив одобрительный кивок Небогатова, спешил изложить свои соображения, – возможно, добавит с десяток эскадренных миноносцев. Но у нас восемь крупных миноносцев, "Олег" будет ждать у Дажелета, "Жемчуг" приведёт "Громобоя" и "Россию". Уверен, – отобьёмся, даже если ночью преследователи и попытаются устроить минную атаку.

– Зря вы, Николай Иванович отправили от эскадры "Олега", – решился покритиковать начальство лейтенант Ден, – сегодня, перед наступлением сумерек "Олег", "Аврора" и "Алмаз" вместе с миноносцами могли бы вдрызг разнести преследующих от пролива японцев. У них старые и слабые миноносцы, они за броненосцами еле-еле выгребают, да и уголь, наверняка на исходе, для боя и манёвра может не хватить. А наших минарей "Рион" подкормит…

– И всё-таки обидно, – лучшие, сильнейшие броненосцы России убегали от старых японских крейсеров и древнего китайского трофея, – мичман Князев был искренне расстроен, – поверни на "Мацусимы" и за час от эскадры адмирала Катаока не осталось бы ни одного вымпела…

– Да как вы не поймёте, господин мичман, – адмирал сейчас был очень похож на профессора, объясняющего бестолковым студиозам азы предмета, – не можем мы сейчас рисковать. Утопили бы эти японские корыта, даже не получив "привет" от вражеских миноносцев и что в итоге? Потеряно, нет, не час, – как минимум – три часа драгоценного времени, расстрелян боезапас, а линейные корабли Японии приблизятся к нам за это время на полста миль. Не время расслабляться и радоваться везению, держите в уме бой с Камимурой и Того, держите!

Нам надлежит думать о проводе во Владивосток как можно большей части эскадры. Или считаете, дошли до русского порта, встали на рейде и всё? Салют, шампанское, ордена, барышни восторженные? Мир, отпуска? Да для флота только начинается война, как только пять броненосцев станут на якорь в Золотом Роге. Но надо и отряд Клапье де Колонга протаскивать во Владивосток, всех, вплоть до последнего транспорта! Думаете, легко будет? Ну и до самого Владивостока надо ещё "добежать". Почему я веду эскадру на 11-12 узлах? Да потому что меньше риск поломок, "Бородино" 14 узлов может держать только короткое время. И я сберегаю в строю броненосец Серебренникова для возможного сегодня-завтра боя. Серьёзного боя, а не расстрела в полигонных условиях устарелых японских миноносок. Да и то, посмотрим, как ночью будем отбиваться, убережём ли броненосцы, ведь самураи-миноносники пойдут в свою последнюю атаку, без мысли о возврате…

– А теперь самое время по чарке водки, – старший офицер, которому по должности положено быть дипломатом, уловил перемену настроения командующего, – шампанское откроем во Владивостоке, а сейчас, господа, за успешный прорыв через жерло Цусимы, за адмирала!

Офицеры вскочили и дружно поддержали бесхитростный, но искренний тост Племянникова.

– Ваше превосходительство, за великолепное воплощение великолепного плана!

– Кто бы раньше сказал, что можно пройти Цусимой как на параде – ни за что б не поверил!

– За нашего адмирала!

– Николай Иванович, – Бухвостов, как и положено командиру корабля, говорил последним, – вы наверняка слышали о том моём нашумевшем спиче, перед выходом эскадры. Так вот, в присутствии своих офицеров заявляю – что бы там не творилось под шпицем, как бы не коверкали и уродовали флот умники при больших должностях и в высоких чинах, офицеры "Александра", всей эскадры, пойдут за вами в огонь и воду! Мы победим, а не сдадимся!

– Благодарю, господа за столь лестную оценку моих скромных флотоводческих талантов, – Небогатов был растроган, – за нас за всех, за нашу победу!

По окончании обеда адмирал вышел пообщаться с командой флагманского броненосца. Матросам очень хотелось драки, командующий даже выслушал "обиженных" комендоров, недовольных тем, что им "не дали пострелять по япошкам".

– Успокойтесь, ребята, ещё настреляетесь, сегодня ночью ожидаются минные атаки, будьте внимательны и зорки, а то, что миноноски до нас не доскочили, смешались, так это спасибо крейсерам – они свою работу выполнили отменно. Понимаю, вам боя хочется, чтоб наград во всю грудь, чтобы рассказать дома о подвигах геройских. Но для нас война с приходом в русский порт не закончится. Ещё навоюемся, ребята.

Контр-адмирал поднялся на мостик и оглядел свою эскадру, с уходом "Олега" и "Жемчуга" сократившуюся до семнадцати вымпелов. Пока поводов для тревоги не было, рапортичка минёра Македонского, вместо обеда в кают-компании занятого приёмом данных о состоянии дел на кораблях, не содержала сведений о авариях и поломках, грозящих снижением хода.

Беспокоящие Небогатова "Донской" и "Бородино" свободно выдавали двенадцать узлов, а прохождение Цусимы фактически "как на параде" – без маневрирования, форсирования хода и т.д. способствовало малому расходу угля, которого с запасом хватит до Владивостока.

В 14 часов "Аврора" и "Алмаз", сопровождаемые "Буйным", "Бодрым", "Блестящим" и "Безупречным", отстали от эскадры, поджидая преследователей.

Небогатов категорически запретил Егорьеву, командующему "летучим отрядом" всерьёз цепляться с крейсерами неприятеля. Притормозить ход, вынудить выстраиваться в боевой порядок – уже одно это может расстроить планы ночной атаки. Главной задачей Егорьева и Чагина было – постараться "достать" миноносцы. Эти судёнышки не были приспособлены для океанских переходов, впрочем, как и их российские коллеги, а одного шестидюймового с "Авроры" вполне хватало если не для утопления, то для гарантированного "стопорения" маленьких, но чрезвычайно опасных в тёмное время суток, кораблей.

– Эх, "Светлана" была бы сейчас к месту, – вздохнул Македонский.

– Вы ещё про "Олега" напомните, поддержите Дена, – хмыкнул Небогатов в ответ на реплику порученца, – но подумайте, что по ходу движения Того мог расположить отряд миноносцев, плюс пару крейсеров, нацеленных на перехват прорвавшихся русских кораблей. И влетел бы адмирал Энквист при полном параде, с бородой аккуратно расчёсанной в засаду. Потому и идёт с "Жемчугом" сильнейший крейсер эскадры.

Адмиралу не хотелось уходить с мостика, и он распорядился, чтобы принесли кресло и крепкого чая. Здесь и сморил Небогатова богатырский сон, который не могли прервать ни крики сигнальщиков, быстро, впрочем, сошедшие до шёпота, когда стало понятно, что командующий уснул, ни мерзкие чайки-падальщицы, так и норовившие пролететь рядышком с мостиком флагмана.

Матросы и офицеры, еле сдерживали смех, наблюдая как кавторанги Племянников и Македонский, стараясь продлить сон Небогатова, бегают по мостику на цыпочках и беззвучно матерясь, размахивают руками, отпугивая мерзко клекочущих птиц.

Радио с "Авроры" принесло весть, что за эскадрой идут "Сума" под адмиральским флагом, "Акицусима", "Чиода" и девять миноносцев, с трудом поспевающих за пожилыми японскими крейсерами. Более судов и дымов, которые могли принадлежать "Идзуми" и остальным миноносцам неприятеля Егорьев и Чагин не обнаружили. Решение командира "Авроры" идти впереди японского отряда, ведя редкий беспокоящий огонь, тренируя расчёты и надеясь на "золотое" попадание, проснувшийся Небогатов одобрил.

– Если три японских крейсера не атаковали с ходу "Аврору" и яхтенный "Алмаз", значит они не заметили ухода "Олега" и "Жемчуга", думают, что есть при броненосцах быстроходные крейсера, будут ждать ночи, когда и постараются прорваться через Егорьева, или обойти его в темноте.

Тем временем, пока командир "Авроры" небезуспешно "играл на нервах" неприятеля, ведя по не отвечающему противнику огонь с предельной дистанции, благо бить по "квадрату" из дюжины кораблей занятие интересное и азартное, русские эскадренные миноносцы, разделившись на пары, решили обойти идущих строем фронта "Акицусиму", "Чиоду" и "Суму", чтобы сцепиться с миноносцами врага.

Придумавший эту атаку Егорьев, развернул крейсер правым бортом к неприятелю и открыл ураганный огонь "по площади", рассчитывая лишь на статистику. Но, то ли подготовка комендоров на "Авроре" была хорошей, то ли в этот день 15 мая 1905 года русскому флоту ворожили самые лучшие, самые патриотичные цыганки Российской империи, – по попаданию в "Чиоду" и "Акицусиму" отметили и авроровские сигнальщики и наблюдатели с "Алмаза", который в артиллерийскую дуэль не вступал, берёг снаряды малокалиберных пушек для отражения минных атак. К тому же снаряды "Авроры" падали в гуще японских миноносцев, которые зарыскали на курсе, выходя из-под обстрела. "Огоньку" добавили и четыре русских истребителя, издали лупивших из 75-миллиметровок по японским коллегам.

Когда шедший под адмиральским флагом " Сума" наконец-то открыл ответный огонь и устремился на обнаглевший русский крейсер, Егорьев на полном ходу начал отходить, "Алмаз" также рванулся по направлению к небогатовским броненосцам. Погони не последовало, видимо Небогатов правильно просчитал своего визави, опасавшегося нарваться на "Олег" и "Жемчуг". Чуть позже к "Авроре" и Алмазу" присоединились "Блестящий", "Безупречный" "Буйный", "Бодрый". По заверениям кавторанга Коломейцева, как минимум два попадания (ну, или близких накрытия) японским миноносцам артиллеристы Егорьева "устроили"…

Перед наступлением сумерек "Аврора" ещё раз "профилактически" прошлась по вражеским крейсерам, уже орудиями левого борта, (надеясь на перелётах угодить по миноносцам) и, истратив ещё полторы сотни шестидюймовых снарядов начала отрыв от японского отряда. "Алмаз" и четвёрка истребителей послушно пошли за самым стреляющим кораблём эскадры.

Что тому послужило причиной – чрезвычайно меткая и действенная стрельба авроровцев, или фатальное невезение японских моряков, не обнаруживших во тьме русскую эскадру, а может просто – не могли угнаться за эскадрой "второклассные" миноносцы страны Восходящего солнца, но ночь, хоть и нервная, напряжённая, обошлась без выстрелов и минных атак. В шесть утра 16 мая, неподалёку от острова Дажелет, эскадру, снижавшую ночью ход до десяти узлов, встретил "Олег". Добротворский доложил, что неприятеля по ходу движения не было обнаружено, "Жемчуг" ушёл курсом НОРД-ОСТ 23", адмирал Энквист при расставании благословил командующего, офицеров и нижних чинов эскадры, обещая лично привести подмогу из владивостокских крейсеров.

– Не угробил бы Оскар Адольфович машины "Жемчуга", -заволновался Небогатов.

– Не переживайте, Николай Иванович, – успокоил командующего командир "Олега", – Левицкий уходил на восемнадцати узлах, заявив, что полный ход даст только при встрече с противником, для отрыва. И господин контр-адмирал был с этим решением согласен.

– Леонид Фёдорович, болит у меня душа, всё жду как масон какой, когда с востока не только "свет придёт", но и эскадры Камимуры и Того. Будьте любезны, пробегитесь на ост, может пора полный ход давать, а то мы тут всё благодушествуем, как будто в заливе Петра Великого…

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – обрадовался каперанг. Добротворский хоть и обладал неуёмной фантазией, но моряком был толковым и понимал, что при написании рапорта командующим, его крейсер, поучаствовавший в бою и имевший попадания во вражеские миноносцы, затем сопровождавший "Жемчуг" и вот теперь, проводящий разведку, – первый кандидат на награждение. А соответственно и командиру такого боевого корабля причитается Георгий…

В полдень 17 мая в сотне миль от Владивостока на эскадру, скорость которой сбила поломка на "Бородино", выскочили мчащие на всех парах "Россия", "Громобой" и "Жемчуг". Владивостокцы были в море, когда по радио им сообщили о прорвавшемся на "Жемчуге" через Цусиму контр-адмирале Энквисте и, секретности ради, (на чём особо настоял Оскар Адольфович) не сообщили подробностей появления адмирала в главной гавани русского флота на Тихом океане.

Озадаченные Лилье, Брусилов и Иессен, перебирали всевозможные варианты: почему на быстроходном крейсере примчался именно Энквист, почему через Цусимский пролив, – нет ли тут ошибки, где остальные корабли эскадры.

Версию, что Небогатов от отчаяния сунулся в Цусиму по здравому размышлению отмели. Решили, что "акадЭмик" огибает Японию, а Энквиста, чтоб не напортачил в роли младшего флагмана, отправил с донесением и планами соединения во Владивосток кратчайшим путём. Рискованно, конечно, безумно рискованно. Но иногда и самые безумные авантюры срабатывают. Стало быть – воистину безгрешный человек контр-адмирал Энквист, на этом и сошлись три заслуженных морских офицера.

Но когда они увидели на рейде "Жемчуг", под авральной погрузкой угля, пообщались с Энквистом, с офицерами крейсера…

Небогатова авария на "Бородино" поставила перед нелёгким выбором – оставить броненосец на попечение "Донского", и полным ходом вести эскадру в порт, или же ждать владивостокцев, готовясь к бою с японцами.

Дело в том, что "Олег" в своём разведывательном крейсерском дозоре видел дымы на осте, и это прибавило контр-адмиралу немало седых волос. Кто же знал, что дымит угольщик, к которому осторожный Добротворский приближаться не стал, "авансом" посчитав за разведчика Камимуры…

Иессен, перешёл на "Александр" и два адмирала общались "тет-а-тет". Небогатова новость о назначении вице-адмирала Бирилёва командующим Тихоокеанским флотом оставила равнодушным.

– То, что Алексей Алексеевич стал командующим, наверное, оправданно. Он прирождённый дипломат и в условиях возможного перемирия между Россией и Японией такой командующий и нужен. Государю виднее, а я должностей не искал, и эскадру возглавил только лишь от безысходности, не было лучшей кандидатуры: Фёлькерзам вот-вот последует за Рожественским, Энквист, тот живёт умом своих советчиков. Вот и взялся я за этот гуж, Карл Петрович.

– И как взялись, Николай Иванович! – Иессен отринув зависть, свойственную одним военачальникам при успехе других, искренне (ну, так ему в тот момент казалось) восхищался флотоводческим даром Небогатова, – да ваш прорыв во все учебники войдёт как "прорыв Небогатова"! Кто мог подумать – пройти Цусиму! Без потерь! Обмануть японцев, вытолкнуть Того как мальчишку к Сангарам! По суворовски – удивить и победить!

– До победы ещё далеко, Карл Петрович, не всю эскадра дошла до Владивостока, надо выручать Константина Константиновича. Поэтому завтра поутру "Россия", "Громобой", "Рион", "Олег" и "Жемчуг" идут к проливу Лаперуза.

– Но позвольте, Николай Иванович. Я вам не подчиняюсь, и не могу без одобрения комфлота отдать свои крейсера.

– Карл Петрович, лучше сейчас скажитесь больным и отдохните недельку другую в госпитале, – Небогатов вдруг "заискрил" как покойный Рожественский, да что там, – как десять Рожественских! – В океане мои люди. Те, кто обеспечил прорыв отряда новейших броненосцев, кого я должен доставить во Владивосток. Как их командующий. Как русский офицер и адмирал. Я всё для этого сделаю. И не дай Бог, Карл Петрович, встать у меня на пути, цепляясь за ведомственные инструкции и телеграммы. Мои офицеры арестуют вас, не раздумывая ни секунды, а матросы – просто разорвут, вздумай вы померяться гордыней и потешить самолюбие во вред делу. Пишите рапорт по болезни на две недели. Пишите прямо сейчас, здесь.

– Николай Иванович, не знай я вас раньше, сказал бы, что какой то самозванец, авантюрист под видом адмирала Небогатова приехал ревизию наводить, – Иессен старался отшутиться, но видно было, что бравый адмирал потрясён переменами в коллеге, – извольте, испрашиваю отпуск на две недели. Но это как посмотреть, наверняка командующий флотом Тихого океана Алексей Алексеевич Бирилёв быстрее прибудет во Владивосток…

– Вы верно заметили про авантюриста, Карл Петрович, – Небогатов усмехнулся, – три недели назад, свой план по прорыву эскадры я неофициально так и называл – "Авантюрой адмирала Небогатова". Первый акт сей пьесы сыгран, и неплохо сыгран. Время начинать второй. На кону тысячи жизней русских моряков. Полтора десятка боевых кораблей. Престиж российского флота. Участь войны, в конце концов. А вы здесь распинаетесь – не дам! Не позволю! Мои крейсера! Да если на то пошло, ваш крейсер – "Богатырь"!

Иессен, секунду назад подписавший рапорт на отпуск по болезни, резко повернулся к Небогатову, страшно захрипел и завалился на бок, суча ногами.

– Доктора, скорее, у адмирала Иессена удар, – закричал Небогатов в коридор.

– Перепуганный вестовой в сопровождении доктора, Бухвостова и группы офицеров, вообразивших, что удар приключился с "их адмиралом" и сломя голову помчавшихся спасать командующего, ворвались в каюту Небогатова.

– Карлу Петровичу плохо, – разъяснил ситуацию контр-адмирал.

– Ну, слава те господи, а то уж подумал, – весьма некстати, но искренне, от души, "ляпнул" старший офицер.

– Николай Михайлович, – обратился Небогатов к Бухвостову, когда суета с переноской Иессена в лазарет завершилась, – Карл Петрович надолго выбыл по болезни, а я завтра на крейсерах ухожу навстречу Клапье де Колонгу. Энквиста оставляю на вас с командирами броненосцев. Прошу, не отдайте Оскара Адольфовича в руки льстецов и недобросовестных советчиков. Во Владивосток едет командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Бирилёв и мне кровь из носу нужно оставшиеся вымпелы эскадры поставить на рейд. Желательно до его прибытия. Вы же постарайтесь наладить взаимодействие с гарнизоном, с крепостью, поговорите с офицерами из отряда подводных лодок по вопросам обороны города и порта…

Того крайне обозлён, выставлен на посмешище, у него теперь два пути – или целиком утопить эскадру Константина Константиновича, или превратить в руины Владивосток. Прошу продумать, как главный калибр броненосцев поможет крепости в случае бомбардировки её со стороны моря…

Вечером 17 мая 1905 года Владивосток торжественно встречал балтийскую эскадру. Вернее часть эскадры, зато какую – самые новейшие броненосцы России, самые сильные боевые корабли империи, через три океана шли и наконец, пришли в дальневосточный город-порт, а теперь и город-крепость! Повсюду играли оркестры, матросов и офицеров с "Богатыря" и номерных миноносцев, целовали и обнимали на улицах не только восторженные женщины, но и бородатые купчины, и армейские офицеры. Градоначальник распорядился зажечь все фонари и лично распекал инженера с городской электростанции, требуя иллюминации, да побольше! Восторженные мальчишки жгли костры на сопках.

В полдень 20 мая крейсерской отряд в составе "Громобоя", "России", "Олега", "Жемчуга" и "Риона" по протраленным фарватерам выскочил на "чистую" воду. Небогатов свой флаг держал на "Олеге". Дозорные номерные миноносцы доложили об отсутствии контактов с вражескими крейсерами и миноносцами, и едва отряд стал набирать ход, как на мостик взлетел Свенторжецкий.

– Ваше превосходительство, радио с "Урала"…

– Жив Семёнов, – обрадовался контр-адмирал, – значит и нам жить и побеждать, значит, продолжается наша авантюра!

Глава 9.

Константин Константинович Клапье де Колонг человек был "хороший, но

слабохарактерный". Опытный и знающий моряк, идеальный штабной работник, учитывающий и планирующий всё до последней мелочи, отличный артиллерист и заботливый начальник. К сожалению, общение с харизматиком Рожественским, сделало капитана первого ранга и до того не отличавшегося бесшабашностью и авантюризмом, крайне осторожным и мнительным, он не семь, а все семьдесят семь раз готов был отмерять, прежде чем решиться на действие.

Адмирал Небогатов, волею случая ставший командующим Второй Тихоокеанской эскадрой, знал и ценил грамотного и ответственного офицера, его педантичность и скрупулёзность, потому и поручил Константину Константиновичу вести отряд (фактически эскадру) из шести броненосцев, броненосного крейсера, трёх крейсеров, шести транспортов, двух госпитальных судов, трёх вспомогательных крейсеров и ценного трофея – "Ольдгамии". И такое огромное соединение крупных боевых кораблей доверено было капитану первого ранга! Офицеры на Второй Тихоокеанской эскадре решение Небогатова не то чтобы критиковали, всем ясно, – не Энквиста же ставить на "лаперузов отряд", но субординация, но вопиющее несоответствие звания и должности…

Тем не менее, все посчитали, что после успешного завершения рейда непременно станет Клапье де Колонг и адмиралом и кавалером Ордена Святого Георгия. А пока же, в кают-компаниях пересказывали шутку каперанга Бэра: "Завидовать будет Константину Константиновичу. Во Владике. Если догребём"…

Разумеется, нашлись у Клапье де Колонга и реальные завистники. Например, командир "Николая 1" Смирнов искренне считал, что именно он достоин быть флотоводцем и втихую материл "неблагодарного предателя" Небогатова, с которым шли на "Николае" с самого Кронштадта.

Командующему пришлось с привлечением Семёнова и Свенторжецкого, несколько ночей кряду "сочинять" огромную и всеобъемлющую инструкцию для нерешительного флаг-капитана, "на все случаи жизни", но всё же успели, и как раз за сутки до разделения эскадры, вручили каперангу объёмистую папку со "шпаргалками".

Флагманский штурман эскадры, полковник Филипповский, пообщавшись с контр-адмиралом, не мудрствуя лукаво проложил курс отряда(эскадры) Клапье де Колонга прямиком до островка Аогасима. По плану Небогатова "лаперузовцам" надлежало идти демонстративно нагло, растянувшись так, чтобы разведчики Того могли узрить только часть колонны. "Изумруд" и "Светлана" должны отгонять (постараться не топить, разве при крайней нужде) любопытных, встав между эскадрой и японскими островами. "Кубань", на которой поселили флагштурмана, лидировала отряд, а "Терек" и "Урал" шли замыкающими. Старенький, но на удивление бодрый "Владимир Мономах" получил задание страховать эскадру на переходе от соглядатаев со стороны океана.

Броненосная составляющая соединения должна, согласно инструкции Небогатова, постоянно "тасоваться" – то броненосцы береговой обороны выходят вперёд, то "Наварин", "Николай", "Сисой" обгоняют транспорты. Суть таких перемещений в запутывании разведчиков, которые бы каждый раз давали всё новую картину, запутывая уже японских адмиралов. "Нахимову" надлежало изображать охранника транспортов, то отставая, то выходя во главу одной из двух транспортных колонн. В общем, как можно больше перемещений, суеты и показухи, чтобы сторонним наблюдателям двадцать два вымпела казались полусотней.

Приключения начались уже в первые сутки пути. Несколько рыбацких шхун и лодок было, нет, не утоплено, а отпущено на волю волн, без экипажей, которые разместили на "Тереке".

Мнительный командир отряда внимательно проштудировал "шпаргалку" Небогатова и пункт, гласивший, что под видом рыбаков могут скрываться разведчики, с запрятанным в глубинах трюма радио, впечатлил его неимоверно. Тут, надо признать, составитель инструкции Свенторжецкий опередил время лет на десять, но теоретически такой "финт" японцы могли выкинуть…

Клапье де Колонг при "оптимистическом варианте" планировал проходить за сутки по 200 миль, дав при этом "порезвиться" вспомогательным крейсерам и "Светлане" с "Изумрудом".

Поэтому первый этап до вулканического островка русские броненосцы должны были преодолеть за трое суток, а далее полковник Филипповский клялся и божился с "завязанными глазами" провести отряд через Курильскую гряду, невзирая на туман и шторм.

Никто не подозревал, что день 12 мая 1905 года во многом определил итоги войны на море, именно тогда Ферзен и Семёнов дали убежать двум японцам, предположительно ведущим разведку, причём "Изумруд" изрядно "нашпиговал" своего оппонента, добившись более двадцати попаданий из малокалиберных орудий (памятуя указание Небогатова, главный калибр вступал в дело лишь эпизодически, исключительно "попугать").

Капитан японского парохода-разведчика, выскочивший на транспорта и тройку броненосцев, состоящую из "Наварина", "Сисоя", "Николая", погиб от 75-мм снаряда с "Изумруда", а его молодой помощник, в горячке обстрела неправильно истолковал фразу командира. Доведя судно до порта, помощник искренне уверял представителей разведки, что погибший капитан говорил о движущихся впереди эскадры "больших русских броненосцах", хотя на самом деле капитан имел в виду броненосцы береговой обороны…

Второй пароход, сугубо штатский, ушёл от "Урала" без попаданий, но с ещё более перепуганным экипажем. И вот же выверты человеческой психики, – сначала капитан, а затем и рулевой при допросе, не сговариваясь, выбрали из представленных силуэтов кораблей Второй Тихоокеанской эскадры самые "страшные" и внушительные: "Ослябя", "Орёл" и "Александр 3". Гражданские моряки свято уверовали, что хотя и гонял их вспомогательный крейсер, но сразу за ним, прячась за транспорта, вокруг Японии шли именно эти большие и страшные боевые корабли с огромными пушками (на рисунках суда 2 ТОЭ начертили, строго соблюдая масштаб и пропорции, поэтому "бородинцы" и "Ослябя" смотрелись куда как солиднее и ужаснее прочих, а у страха, как известно – "глаза велики").

Информация из двух разных источников оперативно была доведена до командующего Соединённым флотом. Ранее агенты разведки, доносили, что во время стоянки русской эскадры в Ван Фонге офицеры с кораблей Небогатова рассказывали "рожественцам", что не соединись эскадры – то пошли бы они вокруг Японии, через пролив Лаперуза.

И Хейхатиро Того понял замысел своего оппонента. И даже восхитился хитроумием и коварством Николая Небогатова.

Пара вспомогательных крейсеров, крейсер-яхта "Алмаз" и старый "Донской", разумеется, никакое не боевое охранение эскадры, идущей к Цусиме, но и не конвой для транспортной армады. Нет! У них отдельная задача! Эти корабли вместе с русскими большими миноносцами, преодолевшими три океана, проводив транспорта до Шанхая или Циндао, всё таки будут прорываться через Цусиму, уповая на то, что Того уйдёт к проливу Лаперуза и заберёт весь флот!

Только в этом случае русские миноносцы, столь нужные во Владивостоке, имеют шанс туда попасть, а не затонуть в неспокойном Тихом океане! Да, хитрый и осторожный Небогатов, опасаясь недовольства царя небоевыми потерями, решился на рискованную комбинацию, но только потому, что "робкого адмирала" пугает гарантированное утопление половины минных кораблей (которых у русских и так практически нет) во время океанского перехода!

А если из Цусимского пролива японский флот неизбежно уходит на перехват основной эскадры (и на русских миноносцах, на "Алмазе" и "Донском" это точно знают) вот тогда у маленьких корабликов появляется возможность проскочить на скорости Цусиму. Пойдут они ночью, справедливо рассчитывая на то, что кораблям первой и второй эскадр в спешке передислокации будет не до них. А старый "Дмитрий Донской" вполне может провести лишь демонстрацию прорыва, с его автономностью и мореходностью крейсер без проблем в одиночку обогнёт Японию и свободно достигнет Владивостока.

И на каждом из миноносцев, наверняка будет пакет с планом по соединению эскадры Небогатова с владивостокскими крейсерами, которые сейчас готовы к "прыжку". Новости о активном тралении русскими под Владивостоком, о усилении тральных партий едва ли не всеми офицерами и половиной команды "Богатыря", доходили до адмирала Того ежедневно.

Чёрт! Но ведь Небогатов может рискнуть и с современными кораблями оторваться от старичков и проскочить Сангарским проливом!

Нет, не отважится "робкий адмирал" на такую авантюру, подобающую скорее, дерзкому и азартному Макарову. Но если – да?!

К тому же не стоит сбрасывать со счёта и "психологический фактор" – вероятный обстрел столицы дальнобойными орудиями "бородинцев" и "Осляби". И русский адмирал действенность такого обстрела понимает. Восточное побережье Японии сейчас оголено, беззащитно перед чёрными кораблями северных варваров. И наглые действия русских броненосцев вынудят императора и двор отдать приказ о немедленной передислокации флота. Бомбардировка японской территории непременно "выдернет" Того с Мозампо, на то и расчёт – и вот тогда русские миноносцы пойдут на прорыв! Но, даже избавившись от малых кораблей и тихоходных транспортов, русская эскадра все равно не пройдёт во Владивосток без боя! А значит, боящийся решающей битвы Небогатов, постарается "потянуть время". Одна только угроза обстрела японских портов поможет России на мирных переговорах. Наверняка в эти дни, русские намекнут о готовности к заключению мира. Следовательно – надо как можно скорее громить избегающего генерального сражения Небогатова, который старается "продавливать" подчинённые ему силы через проливы "по частям". Русские миноносцы будут прорываться через Цусиму? Ну и пусть, слишком их мало в сравнении с противостоящими им минными силами Соединённого флота. Ну, а броненосцы и крейсера русских наверняка дожидаются штормовой погоды для прорыва. Да, Небогатов умён. Очень умён. Но очень осторожен. На этом его и поймаем!