Текст книги "Белый воин"

Глава 15
Равнина

За оленьим стадом легко было передвигаться. Широкая бескрайняя равнина растянулась до самого горизонта, в ней хватило бы голубого мха еще для многих таких стад. Они шли неторопливо, сплошным серым потоком, кормясь, ревя, испражняясь, оставляя за собой пустынную, будто перемолотую тысячами гусеничных тракторов, землю.

Уже началась вторая неделя путешествия. Ксандр легко шел рядом со стадом, двигаясь параллельно с ним на расстоянии пятисот или четырехсот шагов, почти вплотную к скальной гряде, тянувшейся вдоль безбрежной равнины. Ночевал среди скал, достаточно высоко над землей, чтобы избежать ночных неприятностей, которые могли доставить хищники. Запасы мяса пополнял, охотясь на отбившихся от стада телят. Старался растягивать мясной резерв, выходя на охоту только по необходимости. Среди скал он несколько раз наталкивался на чистые источники воды, весело бегущие среди камней. А в один из дней чуть было не напоролся на старых знакомцев – кабанью семью. Ксандр, забравшись повыше на скальный уступ, развалился на камнях, щурясь на солнце. Наслаждаясь теплом, он наблюдал за милым семейством «хрюшек», как он мысленно называл их. Глядя на семейную идиллию у подножия скалы, Саша благодарил Бога, к которому он, оставшись один, стал все чаще обращаться, что не догнал тогда кабанью стаю. Папаша свин оказался громадным, размером с взрослого носорога, виденного парнем в городском зоопарке на экскурсии с классом. Здоровенные желтые клыки, как пара рогов автопогрузчика, торчали у него из-под нижней губы. Он легко вспахивал ими прогретую землю вокруг, оставляя глубокие борозды. Гора мышц и мяса, толстые коренастые лапы… Саша не выжил бы, встретив его тогда на открытом пространстве. И Дар не помог бы. Несколько самцов поменьше, роя землю и похрюкивая, кормились поодаль от «папаши». Самки, не имеющие клыков, своими влажными пятаками, словно несколько пылесосов, проходили следом за самцами, всасывая все остатки. Малышня, резвясь, попискивая и похрюкивая, вертелась вокруг, добавляя семейной идиллии красок и шарма.

Лежа на своем наблюдательном пункте, Ксандр наслаждался картиной: ему всегда нравились животные и наблюдение за ними. С каждым часом, проведенным в этом грозном и опасном, но таком чудесном мире, он все яснее чувствовал, что становится частью этого леса, этой долины, этих скал. Словно первобытный человек, шел по следу, охотился, прятался, ел мясо недавно убитой добычи, спал под открытым небом. Будто дикий кот, Саша лежал сейчас, купаясь в солнечных лучах, постоянно настороженный и следящий за всем вокруг. Крис был прав: те безобидные дикие свинки из лесного хозяйства – ничто по сравнению с этими доисторическими зверьми. Внезапное озарение, как солнечный луч, вырвавшийся из плена серых туч, осветил его сознание. А не на хррагово ли семейство он сейчас любуется? Не тот ли вепрь из Ледяного леса сейчас перед ним? По рассказам Альдора Саша помнил: Ледяной лес находится на острове Норта, а сами поселения нортийцев разбросаны по побережью, омываемому Холодным морем. Но то, что это Норта, можно было только предполагать. Такие кабаны могли водиться где угодно. Альдор сам говорил, что Дорн мало изучен. В общем, южное направление, изначально выбранное путником, являлось правильным. Возможно, он сможет выйти к людям – нортийцы ведь были союзниками династии и, кстати, единственными мореходами на Дорне. Если это действительно Норта, то только они смогут переправить его через Холодное море в Меленвиль.

Саша еще никогда не видел моря. Конечно, он знал, как оно выглядит, но телевизионный опыт абсолютно несравним с реальностью. Те, кто был у моря, рассказывали о непередаваемом запахе морского прибоя, о свежести воздуха, о крике чаек, о высоких волнах. После таких рассказов Саша пообещал себе, что обязательно увидит бескрайний морской простор.

Принц часто мечтал о том, как будет снаряжать экспедиции по разведыванию этого мира, как будут основаны многие полезные науки, находящиеся в упадке, а если точнее, вообще отсутствующие. Маг, улыбаясь, часто повторял, что Ксандр от рождения имеет два Дара: основной – понимание языков и второй – это знание другого мира, развитого и цивилизованного.

Существуют же на Дорне расы более развитые, чем люди. Например, энаны. Из разных историй, услышанных им от своих учителей, можно было заключить, что они – прекрасные мастера, познавшие многие секреты камня и металла. Ведь не зря же дальний предок Ксандра, основатель королевской династии Рианн был прозван Мудрым? Он единственный, кто приглашал учителей из энанов и эльфов. А такого понятия, как университет, на Дорне вообще не существовало и не существует. Неизвестно еще, существует ли вообще в Меленвиле такая раса, как люди. Ведь Темный набег мог стереть с лица земли разрозненные остатки меленвильцев. Может быть, теперь, через почти семнадцать лет, Саше уже некуда возвращаться?

Стараясь не думать больше о плохом, он спустился со своего удобного утеса, чтобы повнимательней разглядеть развороченную ушедшими кабанами почву. Ходя словно по перепаханному полю, он наткнулся на какой-то клубень. Видимо, это и было лакомство местных «свинок».

Небольшой, продолговатый на вид, он имел форму изогнутого огурца с небольшими отростками. Клубень легко надломился, из него выступил белый мутный сок. Понюхав и попробовав кончиком языка, Саша почувствовал вкус, смутно напоминающий крахмал. Полазив вокруг и найдя еще с десяток таких же клубней, он, сложив их в сумку, поспешил на место своей стоянки…

Маленький лагерь Ксандра располагался на высокой скале, с которой открывался прекрасный вид на всю равнину и часть леса, лежащего за горным хребтом.

По мере того как принц уходил все дальше в глубь равнины, следуя за оленями, менялась вся окружающая среда. Исчезли черные мертвые деревья. За скальным хребтом рос уже нормальный живой лес. Он даже заметил несколько хвойных пород с вечнозелеными иголками, выделяющимися на фоне просыпающихся от зимней спячки лиственных. Здесь чувствовалась весна. Идти было веселее. После безжизненных, темных и молчаливых зарослей равнина казалась густонаселенным мегаполисом.

Появились птицы. Щебеча и заливаясь на разные лады, они приносили на своих хвостах разную полезную информацию. Юноше, наученному слушать лес, наличие птиц существенно облегчало жизнь. Они о многом рассказывали и предупреждали одинокого охотника. Например, о появлении кабаньего выводка его предупредила маленькая серенькая птичка. Таких птиц Саша на Земле не видел, но она очень смахивала на воробья. Так вот, этот «воробей» (так он окрестил серую птичку) стал по-особому «трещать». Привыкший к размеренному птичьему щебету, Саша обратил внимание на взволнованный треск «воробья», не слышанный им ранее, но подхваченный всеми «воробьями» в округе. Решив проверить догадку, он и наткнулся на мирно кормящийся хрюкающий коллектив…

В его лагере все осталось без изменения. Сооруженный из камней очаг еще теплился прогоревшими дровами. Его торба, набитая мясом и теплыми вещами, стояла на своем месте. Принц стал часто оставлять часть вещей на стоянке, если шел на охоту или за дровами. Единственное, что он всегда носил с собой, это оружие и неизменно надетый доспех, ставший за эти полмесяца второй кожей.

Протерев мокрым снегом найденные корнеплоды, он сложил их на остатки костра в очаге, присыпав сверху углями. Пока Ксандр чистил и проверял оружие, постоянно поглядывая на равнину, клубни приятным запахом сообщили, что они готовы к употреблению. Разворошив угли и достав самый маленький, вероятно, уже испекшийся корнеплод, подбрасывая его горячее тельце на ладонях, он приступил к его очистке. Коричневая мякоть дымилась на морозном воздухе. Вкус отдаленно напоминал картофель, но был более пресным и отдавал землей. Это была удача! После тяжелой мясной диеты желудок просил чего-то растительного. Десны начинали побаливать, и крахмал, выделявшийся из найденных коричневых корнеплодов, был очень кстати. Заболеть цингой у принца не было никакого желания.

Насчет болезней Саша был относительно спокоен. Альдор объяснял ему, что медицина Дорна, благодаря, главным образом, эльфам, умела бороться с разными инфекциями. Создавались разные сильные эликсиры для укрощения моров или эпидемий. Но не всем они были по карману. Поэтому болезни уносили не меньшее количество жизней, чем войны. Ксандр, будучи отпрыском королевской семьи, имел лучший медицинский уход с самого рождения. Благодаря дорогостоящим альвийским эликсирам, введенным в его кровь, он был огражден от разных опасных вирусов… Это, кстати, была одна из несправедливостей, которую выросший в мире с доступной медициной принц хотел исправить за время своего правления… Если оно, конечно, наступит…

Съев только половину оказавшихся очень сытными корней, он сложил остатки в свою торбу. Странно: съев несколько корнеплодов, он насытился больше, чем если бы ел мясо.

– Нужно будет еще насобирать килограммчик картошечки, – сказал он себе под нос.

Готовясь к ночлегу, Саша думал, насколько он уже отвык от человеческого общения за эти почти две недели. Так можно и в зверя превратиться. Он скучал по разговорам и по человеческому присутствию, по книгам и тихому удобному креслу в своей библиотеке.

Здесь, конечно, не почитаешь: отвлекся – и попал кому-то на обед. Да и время в этом мире летит быстро: ранний подъем, разминка, обследование местности – а вдруг изменилось что-то вокруг… Потом – легкая еда. Охота или просто дневная разведка занимают весь день. Ксандр часами следил за постоянно передвигающимся стадом оленей. Такое скопление потенциальной добычи не могло остаться без внимания хищников.

В один из дневных обходов он увидел то, чего ждал уже несколько дней. Со своей возвышенности ему хорошо было видно, как довольно большая стая белых саблезубых волков появилась со стороны мертвого леса. Далеко позади нетерпеливый молодняк крутился и прыгал, затевая между собой короткие свары. Вперед вышла дюжина взрослых особей. Они, как белые неудержимые торпеды, двигались по долине, постепенно подбираясь к уже далеко ушедшему стаду, охватывая его в атакующее полукольцо. Зрелище зачаровывало.

Главенствующая самка вырвалась вперед. Даже с высокого Саниного наблюдательного пункта были видны ее характерные черные пятна на плечах. Быстрыми скачками она приближалась к уже почуявшему опасность стаду. По долине разлетелся страшный, холодящий кровь вой. Ближайшие к стремительно приближающейся волчице олени, казалось, впали в ступор. Саша сам, со сжавшимся сердцем, не мог пошевелиться.

Громадная серая волна стада наконец сдвинулась с места и потекла, уходя вправо от преследования. Но время уже было потеряно, и разогнавшаяся волчица стремительно, как стрела, влетела в бок разворачивающемуся потоку. Сбив с ног несколько оленей, она врубилась в самую гущу обезумевшего от ужаса стада. Опьяненная кровью и страхом добычи, гигантская тварь возвышалась над серыми телами.

След в след за ней, в самую гущу, сбивая и разрывая на куски несчастных оленей, влетели остальные волки. Видя, что их старшие собратья настигли добычу, молодняк, жавшийся сзади, прыснул визгливым клубком к долгожданной еде…

Вспоминая перед сном эту картину, юноша подумал, что ему тогда просто повезло найти спасительную скалу. И если бы не вовремя проснувшийся Дар, не лежать ему здесь, закутавшись в теплый и мягкий, ставший таким родным, спальный мешок…

– Трое беженцев из Ульма только что мною опрошены…

Не спавший уже вторую ночь Икер сидел на сером шершавом камне внутри святилища Творцу. Устало опущена седая голова, локти на коленях, широкие тяжелые кисти рук висят, словно плети. Грызут враз постаревшего ярла тревога и страх.

– О Наюшке нет никаких вестей.

Как корил он себя, что исполнил ее желание. Благо дружинных дал в провожатые. Только дружинные те сами как дети малые – молоко на губах не обсохло.

Ох, не сберег он дитятко, Творцом даденное!

– Альди со своим десятком тоже не воротился, канул, словно камень в море. Из Ульма только по морю выжившие приходят, да страшные вести приносят.

– На все воля Его, друг мой…

Старый служитель единственного у лоримов Храма Творца, мудрый друид Ваянар сидел рядом с уставшим ярлом и тонким железным прутом двигал уголья в очаге. Прозванный в народе Вещим, мудростью своей и вежеством он снискал уважение среди лоримов. Ваянар являлся единственным учеником давно ушедшего за Берег Валлиса Мудрого, легендарного друида, воспитавшего два поколения конунгов Мирольма, отца и деда нынешнего правителя стольного городища.

Деды Рыжебородого и Седовласа сложили свои головы около двух сотен зим назад в страшном бою за Холодным морем, поддерживая своих союзников из ставшего уже для лоримов сказкой Меленвиля. Вернулся тогда только «Морской Волк», крепкий барркан[4]4
  Барркан – боевой морской корабль лоримов.


[Закрыть]. Оставшиеся в живых вои сказывали, что нет более династии Королей и что правит теперь теми землями Тьма.

Вот уже больше двух сотен зим нет никаких вестей из-за Холодного моря. Да и сами лоримы более не плавают в те проклятые края. У самих проблем хватает: то мор среди скота, то прошлой зимой несколько баррканов не вернулось из моря, а теперь вот – орда таркская, будто волна морская, затопила землю лоримскую.

Вещий Ваянар воспитал рано оставшегося без родителей Икера. Матушку его, будущего ярла Хирмальма, унесла поганка[5]5
  Поганка – разновидность мора.


[Закрыть], не пощадила болезнь проклятая ни крестьян простых, ни жену ярлову. А отец погиб на охоте от когтей грозного повелителя Ледяного леса – ра-хана. Вот и остался младенец сиротою. Взял его тогда на воспитание сам Ваянар Вещий и выковал из него мудрого Икера Седовласа. Всегда помогал и увещевал он советом юного ярла Хирмальма. Так и по сей день, в самые трудные часы для лоримов, Седовлас, как когда-то во времена своего отрочества, делился со своим учителем самым сокровенным и наболевшим. Только здесь, в древнем храме, построенном предками их народа, грозный владыка самого сильного из городов острова Норты мог снять с себя личину уверенности и непоколебимости, враз становясь уставшим и измученным стариком.

– Что делать, учитель? Не уберег чадо. Где она сейчас? Может, белеют ее косточки где-то посреди леса? Никто не видел моей Наюшки… – Ярл все так же сидел, опустив тяжелую голову, с горем в голосе обращаясь к своему другу и учителю, заменявшему ему его отца все эти годы.

– Нет, сын мой, не такой я видел судьбу твоей кровинушки. Другой путь у Анаи, дочери Икера Седовласа, – уверенным голосом, глядя на угли в очаге, произнес Ваянар.

Икер, словно ожив, поднял голову и с надеждой посмотрел на старого друида. Никогда еще не ошибался Вещий. Чем больше зим проходило, тем чаще стал запираться в святилище старый друид, испрашивая у Творца волю Его. Лоримы со всех окрестностей, как ближних, так и дальних, приходили к мудрому старцу испросить вещего слова.

– Помнишь ли старое эльфийское пророчество, часть которого дошла до наших дней? – Друид вдруг спокойно посмотрел прямо в глаза ярлу.

– Ту красивую сказку, которую ты мне часто рассказывал на ночь, когда я был совсем юным? – спросил, коротко улыбнувшись, Икер.

– Да, ее, сын мой. – В отличие от своего воспитанника Ваянар не улыбался. В его серых мудрых глазах отражался огонь жаркого очага. Он вдруг сильным голосом, словно гром отразившимся от древнего свода святилища, произнес:

– Так вот, послушай, единственный оставшийся в живых ярл лоримов! Да, да, последний! Узрел я: нет более стольного Мирольма, пал он, словно подрубленное одинокое древо, посеченное тяжелой темной секирой. Остатки мирольмской дружины с бабами да детьми идут сюда по морю, хоронясь.

Пришли дни пророчества древнего, которые изменят всю дальнейшую жизнь народа нашего!

Ворог хитрый и сильный, да не тот, что виден глазу человеческому, ведет орду Темную.

Настали последние времена прежней жизни! Грядут перемены, за которые заплатит народ лоримов кровавую плату!

Настало время, сын мой! Настало!

Замолчав, старик, казавшийся только что самим посланцем Творца, вдруг как-то осунулся и безжизненно осел на камень. Ярл подскочил к своему учителю и подхватил его легкое, словно птичье перышко, тело на руки. Икер только сейчас заметил, насколько постарел его названый отец. Глаза закатились, старческий рот немного приоткрыт, сухая грудь еле вздымается, вдыхая воздух святилища. Он позвал постоянно находящегося за дверью служку. Тот показал дорогу в опочивальню старца, куда и отнес его на руках ярл. Положив потерявшего сознание служителя на ложе, Икер еще немного посидел рядом. Постоянно суетившийся рядом с друидом служка влил в рот друиду несколько капель какого-то отвара, и через некоторое время дыхание старика стало выравниваться.

Посидев еще немного подле ложа, ярл поцеловал руку дорогого ему человека и со смятенными чувствами, тяжко задумавшись, вышел из опочивальни…

Глава 16
Селение

Утро теплым солнечным покрывалом обволокло долину и скалы. Тающий снег под присмотром всепроникающих лучей, превратившись в сотни маленьких ручейков, убегал с насиженных мест к неизведанным далям. Уставшие от зимы скалы, казалось, подставляли промерзшие бока солнечному теплу. Весна ступала своими зелеными пробуждающими шагами по продрогшей, впавшей в спячку, а сейчас пробуждающейся земле. Саша уже давно не спал. За ночь огромное стадо оленей ушло далеко в глубь долины, ему пришлось срочно собирать вещи и уходить следом. Предстояло много дел: нужно найти новое место для лагеря поближе к постоянно двигающемуся стаду, разыскать место, где он будет брать дрова и воду. Потом еще нужно поискать так понравившихся ему коричневых «картошин». В общем, дел невпроворот. Хотя принц уже привык: меняя места стоянки примерно через день, он все делал почти автоматически. Решив двигаться вдоль гор, он обогнул подальше место недавней волчьей трапезы. Горы вместе с местностью менялись на глазах. Поросшие мелким кустарником и начинающей пробиваться из земли травой, они были похожи на огромных мохнатых великанов. Птичьи стаи, гнездившиеся среди горной зелени, треща и галдя, занимались своими важными делами.

Временами набегающие тучи и свежий ветерок, задувающий в спину, напомнили снявшему меховую куртку юноше, что делать это пока рано. Пришлось останавливаться и доставать из торбы теплую одежду.

Взобравшись повыше на гору, он стал натягивать через голову свою меховую куртку. Стоя на возвышенности спиной к долине, расправляя поудобней одежду и вешая за спину вооружение, Ксандр мельком взглянул на лес, распростершийся по другую сторону невысокого горного хребта.

Глянул – и застыл, не веря своим глазам: совсем недалеко от того места, где он находился, из гущи плотно растущего леса еле заметной струйкой пробивался дым. Он, словно в несколько раз сплетенная нить, тянулся к небу.

Проморгавшись и протерев глаза, принц снова взглянул на далекую струйку дыма. Никуда не исчезнув, слабая серая нить продолжала подниматься к небу, рассеиваясь где-то в вышине. Люди?! Не верилось! Наконец-то он вышел к людям! Его радости не было предела. Долгие дни скитаний в одиночку подошли к концу.

Проверив одежду и оружие, дрожа от нетерпения, он поспешил в сторону увиденного дыма.

Спустившись с уступа и пробежав легким бегом по весеннему лесу, он стал обдумывать ситуацию. Не стоило сразу показываться первому встречному, тем более что еще неизвестно, с кем свела его дорога. Дым был виден издалека, значит, разведшие костер – либо дилетанты, либо им не от кого таиться. В этом опасном мире, где вокруг гуляют зубастые и клыкастые зверюги, стоит забыть о предосторожности, и ты – еда. Интересно, какое существо, знающее тайну огня, может не бояться стаи белых волков? И кто может дать гарантии, что его встретят с распростертыми объятиями?

Вопросов хоть отбавляй, единственный способ их разрешить – разведка местности. Еще раз, мысленно поблагодарив Криса за лесную науку, юноша легким бесшумным шагом продолжал движение.

По мере приближения к предполагаемому местонахождению костра ноздри отчетливее различали запах дыма. И чем явственнее становился дух, тем больше он настораживал.

Несло гарью. Так когда-то воняло после того, как в интернате сгорел небольшой хозяйственный сарайчик, заполненный всякой ненужной дрянью. В тот день все дети высыпали во внутренний двор посмотреть на огромный костер, поднимающийся до самого неба. Сане запомнился запах того пожара. Ничего общего с обычным костром. Этот огонь разносил по всей округе дух горелого мышиного помета и старых одеял. Судя по запаху, приносимому ветром, пожар, скорей всего, случился этой ночью. Вчера днем Саня обязательно заметил бы его. Стоило поторопиться – может, нужна помощь.

Наконец, достигнув последней стены деревьев, преграждающей путь на открытую зону, крадучись, словно дикий зверь, он остановился. Выбрав подходящее место для засады среди густых зарослей какого-то сухого кустарника, притаился, оглядывая местность.

Увиденное заставило снять со спины затянутый в белый мех щит, обнажить шеттир и натянуть шлем. Дым привел его к маленькому хутору, огороженному невысоким хлипким частоколом. Через поваленные кое-где участки этой стены виднелись пепелища с торчащими из них остовами черных от копоти бревен. Частокол, видимо, возводился очень давно – черные, высохшие от времени бревна, кое-как заостренные, обросли местами зелеными пятнами мха. Казалось, он попал в старую русскую сказку – настолько колоритно смотрелись ветхие зубья частокола на фоне стены корявого серого леса. Посидев некоторое время в своем укрытии и не обнаружив никаких признаков жизни, принц решился на вылазку. Медленно раздвинув щитом заросли кустарника, он осторожно выбрался на открытую местность. По уму, конечно, было бы правильней обойти по кругу этот хутор под прикрытием деревьев. Но смущало то, что жители таких диких мест могли запросто наставить кругом разных ловушек и капканов на диких зверей, а попадать в них у него в планах не было.

Осматриваясь и прислушиваясь к звукам, он обнаружил на земле большие следы босых ног. Рядом, чуть левее, след на снегу сопровождался вмятинами, похожими на отпечатки отчетливо видных огромных костяшек кулаков. Присев, Саня даже негромко присвистнул. Размер кулака был в два раза больше, чем у него. Идя по следу, он примерно через сто пятьдесят шагов вышел к одной из дыр в частоколе. Толстые черные бревна, вогнанные в небольшую насыпь неплотным строем, покосились от чего-то большого, ударившего по ним. Частокол находился в плачевном состоянии. Жители, давно не следившие за своей защитой, поплатились за лень.

Заглянув в пролом, рассмотрел небольшой хутор шагов четыреста – четыреста пятьдесят в диаметре. Ни одной целой постройки – все сгорели. Пройдя сквозь пробоину в заборе, прикрывшись щитом, двинулся к центру сгоревшего поселения.

Справедливо полагая, что в центре находится главное жилище, Саша, то и дело осматриваясь и оглядываясь, проходил между сгоревшими постройками. Жертв пока не было видно. Но в том, что они были, сомневаться не приходилось. На снегу, истоптанном множеством ног разных размеров, виднелись бурые пятна крови. Среди больших следов, которые он уже видел, были и поменьше. Отпечатки обутых ног явно читались на снегу.

Выходило, что нападавшими являлись некие босоногие существа – судя по внушительной углубленности следа, весили они немало. Центр тяжести смещен немного вперед, характерные отпечатки кулаков, параллельные отпечаткам ступней, говорили о том, что «босоногие» передвигались, опираясь иногда на свои руки или, скорее, лапы. Также некоторые из «горилл» (так он мысленно назвал их) что-то носили в правой руке. Округлые отметины на снегу указывали, скорее всего, на какой-то допотопный вид дубин.

Выйдя к центру сгоревшего хутора, Саня не нашел никого. Крови было много, но самих погибших или выживших не обнаружилось.

Обойдя еще раз по кругу место ночной трагедии, он насчитал около пятнадцати нападавших, причем у пяти из них было допотопное оружие. Защитников оказалось меньше – всего четверо взрослых мужчин, один из них особенно могучий – наверное, вождь. А еще следы на снегу рассказали молодому следопыту, что неведомые «босоногие» победили и увели несколько пленных – судя по маленьким следам, женщин и детей. Хорошо натопанная тропка вела в сторону зарослей леса и терялась среди деревьев.

Саша был уверен, что следы обуви принадлежали людям.

Вот и пришел конец его одинокому путешествию, у него появлялась цель – помочь несчастным. Кем бы ни оказались нападавшие, нужно было попытаться. Принц, полный уверенности, встал на след, уходящий в глубь леса.

Уже почти достигнув развороченного частокола, сквозь который проходила тропа, проложенная ушедшими, он услышал какой-то очень знакомый звук. Он шел откуда-то из-под земли и вел к небольшому снежному холмику недалеко от частокола. Осторожно ступая, Ксандр пошел в обход округлого сугроба. Сделав почти полукруг, он увидел довольно широкий лаз, завешенный потертой засаленной шкурой неизвестного животного.

Снежный холмик оказался хорошо замаскированной землянкой. Отодвинув полог из засаленной шкуры, он осторожно просунул голову в отверстие. Противная вонь перепрелых шкур и тухлятины ударила в нос. На мгновение он вынул голову из темной вонючей норы и вдохнул свежего воздуха. Сорвав шкуру, закрывавшую вход в нору, Саша еще раз заглянул внутрь.

Темно. Покопавшись в своей сумке, он достал бензиновую зажигалку и уже с зажженным огоньком решился залезть вовнутрь.

Нора оказалась неглубокой, вырытой в земле канавой, присыпанной сверху землей. Ее своды придерживались почти прогнившими сырыми бревнами. Передвигаться пришлось на корточках, постоянно задевая головой потолок лаза. Щит, лук и торбу пришлось оставить снаружи, они просто не пролазили в небольшую дыру.

Знакомый звук уже отчетливо слышался на дне вонючей норы. Это был приглушенный детский плач. То и дело цепляясь ногами за какие-то вещи, валяющиеся на полу, принц достиг дна землянки. Эти несколько метров дались нелегко.

Глаза резало от вони, не хватало кислорода. Если это жилье, то как же здесь жить? Может, это какое-то подсобное помещение? Судя по обрывкам шкур и всякому непонятному хламу, в углу находилось некое подобие ложа. Чуть справа от кучи хлама в постоянно мигающем свете зажигалки Саня разглядел маленький сверток, который всхлипывал и шевелился. Наклонившись над своей находкой, принц дрожащими руками отвернул уголок свертка.

По мере того как Саша развертывал пеленки, его все больше охватывало волнение. Ведь это была первая встреча с местным, так сказать, населением.

Кто окажется перед ним? Человек? А может, совершенно другое существо? И что тогда? Как быть дальше?

Тем временем, развеивая всякие сомнения, из вороха грязных пеленок появилась маленькая детская ручонка. Ребенок, самый настоящий, скорее всего восьмимесячный, смотрел на принца большими глазами. Примерный возраст он определил без проблем: старших воспитанников интерната часто отсылали помогать в соседний Дом малютки, куда, кстати, и принес когда-то Альдор его самого. Взрослые ученики помогали персоналу подмывать, кормить, стирать пеленки, гладить, готовить кашки. Саша, как самый старательный, знал о маленьких детях достаточно много. Пугала только перспектива остаться с малышом на руках посреди дикого и опасного леса. Мысль же оставить умирать ребенка, оказавшегося, кстати, девочкой, ему даже в голову не приходила. Замотав драгоценную ношу в лохмотья, он поспешил наружу, навстречу свежему и чистому воздуху.

Вынырнув из тесного и удушливого плена землянки, Ксандр, жадно глотая прохладный весенний воздух, огляделся вокруг. Обстановка в сгоревшем поселении не изменилась, только тучи набежали на бывшее с утра солнечным небо, сделав картину пожара еще более удручающей.

Собрав и повесив на себя все вещи, держа в левой руке притихшую малышку, Ксандр решил сделать последний круг по пожарищу. Хорошо приглядевшись, он обнаружил еще три таких же землянки, находящихся недалеко друг от друга.

Пришлось проверить каждую. Просто так он не смог бы уйти. После тщательного осмотра больше сюрпризов не нашлось. Внутренности землянок походили одна на другую. Обследуя последнюю нору, принц оставил ребенка на выпуклом щите у выхода. Внутри он нашел небольшой котелок и топорик. Видать, живущие в этой землянке были более зажиточными. Да и само жилище отличалось от предыдущих размерами.

Оказавшись на поверхности, принц внимательно осмотрел свои находки. Заметно было, что котелок и топор ковались вручную. Виденные ранее в магазинах рабочие инструменты, сделанные на заводских станках, резко контрастировали с найденной допотопной утварью. Котелок был изготовлен то ли из меди, то ли из бронзы, причем очень небрежно. Топор, не имея правильной формы, также не отличался высоким качеством. Плохо заточенное лезвие из мягкого металла имело множество мелких зазубрин и сколов. Как этим топором можно рубить что-то, он не мог себе представить. Судя по этим изделиям и землянкам, здешние жители находились на очень низкой стадии развития. Хотя сгоревшие деревянные постройки в центре хутора говорили о более высоком уровне. Также не обнаружилось ни одного следа каких-либо домашних животных, собак или коров. Хотя, может быть, в этом мире все по-другому?

Посмотрев еще раз на подобие топора, решил не обременять себя лишним весом: бросил его внутрь землянки. А вот небольшой котелок оказался кстати.

– Все, осмотр окончен, – произнес юноша, обращаясь к внимательно слушающей его и переставшей плакать крохе. – Моя совесть перед твоими односельчанами чиста.

Подняв дитя, он забросил щит и колчан с луком за спину и направился к лесу. Уже у самой кромки чащи обернулся и еще раз на прощание окинул взглядом пепелище.

Дым от недавнего пожарища уже не тянулся к пасмурному серому небу. Тяжелая мертвая тишина окутала некогда жилой уголок леса. Черный старый частокол скалился выбоинами, обнажая запустение и темные, остывшие пепелища хутора. Только гнетущая тишина провожала исчезающего в лесной чаще путника…

Пройдя немного по следу ушедшей недавно вереницы пленных людей и пленивших их «босоногих горилл», Саша пришел к выводу, что колонна двигается медленно и нагнать ее ему не представит особого труда. Только сладко посапывающий у него за пазухой ребенок удерживал молодого человека уже этой ночью попытаться подойти вплотную к колонне.

Следы уходили назад, на северо-восток, к лесу с «мертвыми» деревьями и теплыми скалами. Видимо, «босоногие» жили в лесу, прозванном Ксандром «мертвым».