Текст книги "Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания"

По сути дела, указанную эволюцию можно разбить на два основные этапа (фазы):

– образования и развития национальных систем физического воспитания в Новое время;

– их последующей исторической спортизации, оформления как направлений и видов спорта.

Начавшиеся в XVII в. буржуазные революции, положившие конец эпохе феодализма и поднявшие к кормилу государственной власти буржуазию, создали производственно-экономические и военно-политические условия, потребовавшие развития и систематизации национальных сфер физической культуры и их идеологического обоснования, а последнее, в свою очередь, озаботилось созданием новых устойчивых и перспективных форм продвижения физической культуры. В роли идеологического лидера в данном случае выступали социально-педагогические идеи и концепции философов-просветителей Джона Локка, Жан-Жака Руссо, Иоганна Генриха Песталоцци. Главным институтом физической культуры в Новое время стал (вернее продолжал оставаться) институт физического воспитания, подхвативший и переработавший содержание средневековых систем военно-прикладной подготовки, подведя их под относительно новую форму – форму гимнастических комплексов. Правда «гимнастика к концу XVIII в. ещё не определилась как специфическая форма организации физического воспитания, а включала все известные в то время элементы физического воспитания человека: ходьбу, бег, прыжки, плавание, метание, борьбу, фехтование, бег на коньках, игры и т. д.» [Поликарпова Г. М., 2012; с. 87].

Целенаправленный импульс к системной самоорганизации национальных гимнастик обеспечили философско-педагогические теории. Значительный вклад в указанное теоретическое осмысление внесла, например, книга Джона Локка «Некоторые мысли о воспитании», ориентированная на военно-физическое воспитание джентльменов (деловых людей), то есть дворян и буржуа. Чтобы в нужный момент превратиться в хорошего солдата, по убеждению Локка, джентльмен должен иметь сильную волю, характер, нравственную основу дисциплины, что воспитывается жестким режимом, закаливанием организма, телесным воспитанием при занятиях плаванием, фехтованием, верховой ездой, при увлечении гребным и парусным флотом. Это и понятно, ведь Англия в то время уже претендовала на роль ведущей морской державы и стратегически планировала ведение военных действий именно на море.

Одновременно Локк прорабатывал вопросы сочетания умственного и ремесленно-ручного труда, семейного воспитания и теорию активного отдыха, в основе которого он видел укрепление телесного здоровья. В последнем случае Локк, отталкиваясь от не совсем верного перевода изречений древнеримского поэта Ювенала, создал клише: «в здоровом теле – здоровый дух». На самом деле, у самого Ювенала, рассматривавшего тему божественного произвола и судьбы, эта мысль звучит иначе: «Чтоб бодрый дух был (оставался) в теле здоровом… нужно молиться богам».

Джон Локк, что для нас особенно интересно, требовал обучать детей практически полезным вещам, превратив процесс обучения в игру и развлечение.

Велико влияние на развитие теории физического воспитания Жан Жака Руссо, который в сочинении «Эмиль, или о воспитании» изложил свой проект воспитания детей в контексте идей естественного права, то есть ратовал за соответствующее, следующее природе свободное воспитание, делая при этом акцент на развивающие здоровье и силу телесные упражнения. Без этого Руссо не видел возможности развивать ум и рассудительность.

«В физическом воспитании Руссо рекомендовал применять соревновательный метод, предлагал проводить национальные праздники, включая в программу массовые спортивные состязания и игры», видел в этих праздниках «важные средства развлечения и национального единения» [там же, с. 90].

«Первым из педагогов предложил своеобразную классификацию физических упражнений в зависимости от движений в суставах» швейцарский ученый Песталоцци в работе «О физическом воспитании как основе опыта построения элементарной гимнастики, содержащей последовательный ряд физических упражнений» [там же, с. 91].

В своей «Элементарной гимнастике» Песталоцци учитывает организацию производительного труда, режим, специальные физические упражнения, игры, пешие прогулки, катание на лыжах и коньках, плавание – как факторы, обеспечивающие высокий уровень физического развития, наряду с военными занятиями.

А вот его последователь Франциско Аморос уже чётко и сфокусированно использовал гимнастику Песталоцци в целях военно-физической подготовки испанских солдат, заложив систему французской естественно-прикладной гимнастики. Но об этой системе речь пойдет несколько позже.

Влияние идей Песталоцци проявилось не только во Франции, но и в Германии, где Иоганн Бернхард Базедов открывал частные благотворительные «школы друзей человечества», «школы человеколюбия» или «филантропины» с преподаванием, в том числе, и физических движений. Учителя этих школ Герхард Ульрих Антон Фит и Иоганн Христиан Гутс-Мутс предприняли шаги в отношении систематизации физических (гимнастических) движений. Фит в работе «Опыт энциклопедии физических упражнений» выделил пассивные (с помощью предметов: поднятие тяжестей, стрельба, фехтование, верховая езда) и активные (простые движения тела: ходьба, бег, прыжки, плавание, танцы) упражнения. Гутс-Мутс построил гимнастическую систему на основе греческого пятиборья (бег, прыжки, метание диска и копья, борьба). В своих трудах «Гимнастика для юношества», «Гимнастическое руководство для сынов отечества» он уделил внимание режиму гимнастов, подготовке к упражнениям, играм, строевым упражнениям. Разработал технику упражнений на снарядах.

Таким образом, первоначально гимнастика создавалась педагогами в качестве всеохватывающей области физического воспитания, но в стороне от государственной политики. Питавшие её гуманистические и просветительские идеи носили ещё абстрактный, социально-политически не очень четко выраженный характер.

Положение с гимнастикой в корне изменилось, вернее, определилось после Наполеоновских войн начала XIX в. «Почти во всех капиталистических странах стали создаваться национальные системы физического воспитания» [там же, с. 95], и все как одна они были ориентированы на военную подготовку. Поликарпова Г. М. предельно точно и четко объясняет данный феномен:

– поражение наполеоновских войск в России специалисты, не желающие признать превосходство русского оружия, списывают на «физическую неподготовленность» французов. Отсюда вывод о важности физической подготовки, наряду со специальной военной выучкой;

– Наполеон ввел широкий социальный призыв населения в свою армию, тем самым массовостью задавив малочисленные профессиональные армии соперничавших с ним стран, в которых срок службы мог равняться 25 годам. Этих резервистов обучить стрельбе и строю можно было относительно быстро, но физически готовить их было необходимо загодя, ещё в подростковом возрасте;

– системы военно-физического воспитания создавались как системы гимнастические, потому что «гимнастика дает возможность точно воздействовать на ту или иную часть тела или обучить конкретным двигательным навыкам и умениям, и, кроме того, она больше соответствовала способу ведения боя в те годы» (речь идёт о тактике линейного строя – А.П.) [там же, с. 96];

– гимнастика развивает все физические качества, учит однообразию действий и четкому выполнению команд, но цели может ставить разные, что и было продемонстрировано гимнастическими системами Пруссии, Швеции, Франции.

Немецкая национальная гимнастика Фридриха Яна называлась «турнкунст» («искусство в изворотливости») и в своей основе содержала упражнения на снарядах и военные игры. Она ставила задачи развития телесных кондиций, сложно координационных и волевых способностей, выступающих базой для смелости и честолюбия, необходимых для возрождения немецкой нации.

Шведская система физического воспитания Пера Линга и Ялмара Линга была направлена на укрепление и развитие тела как механизм нормализации функционирования организма. Её комплексы упражнений учитывали анатомию и физиологию человека и ориентировали на общее физическое развитие. Задача приобретения специальных навыков ею не ставилась, но перекладывалась, например, на военную подготовку. Основное внимание уделялось симметричности, прямолинейности, точности соблюдения углов, статичности и, вследствие этого, выносливости. Снаряды использовались как вспомогательный облегчающий или затрудняющий выполнение упражнения фактор.

Французская система гимнастики полковника Франциско Амороса ставила задачи в широком диапазоне от развития морали до развития физической силы, но в сумме имела в виду формирование комплексных навыков для военных условий, позволяющих солдату преодолевать любые препятствия и справиться с любыми неожиданностями «с наибольшей скоростью и экономией сил».

Каждая из систем имела свою разработанную её авторами технику, методику преподавания, схему построения урока. Однако, несмотря на претензии гимнастики по всеобъемлющему охвату телесно-двигательной активности, во второй половине XIX в. накапливается всё больше видов физических упражнений, ничего общего с гимнастикой не имеющих. «Атлетика, гребля, бег на коньках и велосипедный спорт – развивались совершенно в иных условиях и по другим законам, нежели двигательный материал гимнастики» [там же, с. 99]. Связано это было, в первую очередь, с началом империалистической стадии развития капиталистического общества.

Без необходимого обоснования заявленный тезис выглядит не просто парадоксально, он выглядит доктринерски. Но, между тем, указанная связь существовала, мало того, носила определяющий характер. Доказать это можно следующим образом.

Первое. Возникнув в философско-педагогических кругах, гимнастическая парадигма получила экономическую и политическую поддержку, оформилась организационно и социально. Далее её эволюция, несмотря на определенное социально-педагогическое гуманистическое развитие и видение, в общем и целом подчиняется логике объективного нарастания тенденций производственно-экономической монополизации, логике закономерно вытекающих из этой тенденции и не менее объективных процессов колониализации и милитаризации. Иными словами, несмотря на рост научно-методического обоснования и функционального расширения гимнастических систем (или даже, наоборот, в соответствии с этим ростом), гимнастическое движение всё больше подпадает под зависимость от стратегии и тактики военно-политического планирования, насыщается элементами военной прикладности. Противоречия между общей (гуманистически ориентированной) и специальной военно-прикладной направленностью гимнастических систем обостряются и закономерно приводят к поляризации и относительно автономному существованию различных гимнастических направлений.

Второе. Изначально имевшаяся у авторов гимнастических систем претензия на всеобъемлющий охват всех телесно-двигательных практик того времени закономерно выливается в расширительное понимание гимнастики как физического воспитания в целом. Однако с течением времени становится очевидным, что гимнастика даже в сумме своих направлений не в силах более соответствовать статусу всеобъемлющего физического воспитания. Потому что, с одной стороны, она всё сильнее специализируется, превращаясь в область многолетней системной сложно координационной подготовки, с другой стороны, теряет, выводит из этой системной подготовки игровой элемент.

Третье. Капиталистическое общество, всё сильнее дифференцируясь внутри себя, неуклонно формирует различные социально-классовые потребности досугового, рекреационного, эстетического телесно-двигательного характера и, соответственно, различные возможности и средства удовлетворения этих потребностей. Под эти новые потребности и возможности создаются новые формы и виды телесно-двигательной практики, которые, даже если и не покидают русло военно-прикладной подготовки, всё равно уже не вписываются ни в одно из известных, в целом сформировавшихся и зрелых гимнастических направлений. А если новые формы и виды вообще не соотносятся с военно-физическим воспитанием, то (при доминирующей прикладности гимнастики Нового времени) им с ней вообще становится не по пути. По крайней мере, до тех пор, пока они сами не приобретают похожей прикладности, попадая под соответствующий социальный заказ.

Четвертое. Изменение характера ведения боевых действий, отход от линейных построений в сторону рассыпного строя и маневренной войны – ставят под вопрос достаточность военно-гимнастической подготовки и формируют военно-социальный заказ на игровые системы, на применение специального оборудования, индивидуальных технических средств и устройств.

На стыке всех указанных противоречий возникает и укрепляется сперва четко социально и классово ориентированный спорт (аристократический, буржуазный, рабочий; городской, сельский; коренной, эмигрантский, прочее).

Параллельно внутри самой гимнастики зреют, развиваются и созревают процессы её спортивной переориентации или спортизации. Попробуем показать всё это более детально.

Гимнастика Жоржа Демени в конце XIX в. дифференцирует задачи телесного и двигательного совершенствования по гендерному признаку: для юношей по-прежнему считается важным осваивать основные виды военно-прикладных движений; для девушек главным провозглашается художественно-эстетическое, танцевальное направление. Именно Демени понятие «гимнастика» расширил до понятия «физическое воспитание», включая также и спортивные виды физических упражнений [там же, с. 108]. Как педагог Демени стремился достичь своей гимнастикой самых разных результатов: гигиенического, эстетического, экономического (в смысле физически оптимального), нравственного, общеразвивающего.

Гимнастика Жоржа Эбера первой половины XX в. выступила воинствующим продолжением линии военной прикладности, доказывающим «никчёмность специальной гимнастики для женщин и спортивной специализации (с её «односторонним развитием» – А.П.) [там же, с. 111]. «Естественность» метода Эбера заключалась в стремлении к норме физического развития солдата, вопреки погоне за рекордами, в гигиенических процедурах и в требовании осваивать лишь прикладные, «жизненно необходимые упражнения». На этом пути Эбер создал великолепную систему малозатратной и массовой «допризывной физической подготовки». Негативное отношение Эбера к спорту отразилось в его книге «Спорт против физкультуры».

Сокольская гимнастика Мирослава Тырша в Чехии середины XIX в. имела принципиально внесословный характер, но именно потому, что носила ярко выраженный полярный политический характер, то есть была подчинена задачам национально-освободительного движения против австрийцев. Задачами соколов считались: упражнение и сохранение здоровья, обеспечение неуязвимости, предохранение от последствий односторонних занятий. Сокольская система стала прообразом спортивной гимнастики.

Датчанин Нильс Бук в первой половине XX в. разработал систему первоначальной «примитивной» или «основной» гимнастики, но её основной и всеобщий характер определялся задачей «здоровых, но неловких деревенских парней так основательно “обработать” гимнастикой, чтобы они стали ловкими и подвижными, пригодными к несению военной службы» [там же, с. 116–117].

Франсуа Дельсарт во второй половине XIX в., привлекая в гимнастику элементы балетного искусства, создаёт в артистической среде основу художественной гимнастики, «грамматику художественного жеста». Эмиль Жак Далькроз, внося свой вклад в художественную гимнастику, создал «систему физических упражнений, с помощью которых добивался полного согласования движения тела с любым ритмическим импульсом» [там же, с. 120]. В 1910 г. Далькроз называет своё детище «ритмической гимнастикой».

Итак, нарастающая узкая специализация гимнастических направлений, экономические, социальные, военно-политические изменения – создают условия для повсеместного и всеобщего увлечения спортом. По меткому выражению отечественного философа спорта М. Я. Сарафа, современный спорт, в частности, вырастает на почве «досужего развлечения», а дух капиталистической конкуренции активирует и стимулирует развитие спортивной соревновательности.

Во второй половине XIX в. параллельно совершенствуются любительский и профессиональный спорт, причём в Великобритании, США, Франции и других странах спортивные клубы и общества возникают с учетом классовой принадлежности спортсменов. Для аристократии характерными становятся такие виды спортивных увлечений, как фехтование, бокс, борьба, конные скачки, парусные состязания. Для буржуазии наиболее привлекательными формами проведения досуга становятся: велоспорт, автомобильный спорт, воздухоплавание, гребля, гольф, крикет, рекреация, стрельба. Рабочие спортивные клубы культивируют гиревой спорт, бег, метание, конькобежной спорт, лыжи, бокс и борьбу, футбол и бейсбол.

Несомненно, рост рабочего спортивного движения стимулировался урбанизацией, увеличением численности промышленных предприятий и интенсивностью труда на фабриках и заводах, но не прямо, а косвенно, через обострение экономической борьбы и развитие профсоюзного движения. Кроме того, вовлечение рабочего класса и люмпен-пролетариата в спорт способствовало его профессионализации, позволяя аристократам делать на нем большие деньги. Поэтому руководителям и представителям спортивного бизнеса, устроителям спортивно-массовых зрелищных мероприятий объективно было выгодно развивать рабочие и буржуазные спортивные клубы и общества, поощряя их взаимную конкуренцию. В дальнейшем рабочие спортивные клубы и общества небезуспешно включаются в политическую борьбу, в частности, во время избирательных кампаний, на почве национальных, классовых, международных столкновений ещё больше усиливая профессиональные тенденции в спорте.

Наиболее востребованные разными классами и слоями населения спортивные игры и состязания, таким образом, получили благоприятную возможность для формирования основы профессионального спорта, включенного в систему капиталистического производства. Возникает и процветает спортивный тотализатор и букмекерство.

Другим мощным социальным стимулом развития спортивной состязательности становится религиозно-церковная детерминация, имеющая методы и средства косвенного и прямого активного влияния. Косвенно эта детерминация проявлялась в степени насыщенности религиозным элементом ряда физкультурно-спортивных движений, таких как военно-спортивное движение скаутов, созданное Робертом Баден-Пауэлом и охватившее в начале XX в. ряд европейских стран, включая Российскую империю. Прямое влияние религии на спорт заключалось в создании церковно-спортивных организаций, начиная со второй половины XIX в.

Первыми на роль спортивных игр и развлечений, на сущность и назначение спортивной состязательности обратили внимание монахи-иезуиты, тщательно отслеживавшие научную и образовательную деятельность в Европе. Наибольшую активность при внедрении в сферу физической культуры предприняла Протестантская церковь, основавшая в 1844 г. в Лондоне Ассоциацию молодых христиан (ИМКА).

«Среди множества других средств привлечения молодёжи ИМКА с самого начала использовала спорт. Он рассматривался как «острый инструмент», с помощью которого можно «проникнуть в ум и сердце молодого человека через его тело» [там же, с. 128]. Г. М. Поликарпова утверждает, что, кроме активного строительства спортивных сооружений во второй половине XIX в., «в лоне Ассоциации были изобретены такие спортивные игры, как баскетбол и волейбол» [там же].

С определённым опозданием обратилась к спорту и Католическая церковь. Для этого Ватикану в конце XIX в. пришлось подредактировать свою доктрину и перейти к проповеди идеи гармонии духовного и физического воспитания, но с приоритетом духовного. В зоне первоначальных спортивных интересов католичества оказываются шахматы, кегли, игры на свежем воздухе.

В 1903 г. Всемирный сионистский конгресс положил начало международному союзу гимнастических и спортивных организаций «Маккаби».

К концу XIX в. спортивная состязательность получила в Европе столь широкое и массовое распространение, а профессиональный спорт так усилился, что на растущую бездуховность и коммерческий характер спорта стали обращать внимание с разных сторон: со стороны буржуазно-аристократических религиозных организаций типа масонских лож; со стороны интеллектуально-университетских кругов; со стороны военно-правительственных учреждений. В такой ситуации в 1894 г. и начинает реализовываться философско-просветительский педагогический проект воссоздания Олимпийских игр.