Текст книги "Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления"

Несостоявшаяся Новая Дмитровка

Все стыки улиц, из которых составлен Дмитровский радиус, представляют собой сложные транспортные узлы и являются по-настоящему узкими местами на пути движущегося по радиусу пешехода или автомобилиста.

В этом ряду своей крайней запутанностью выделяется стык Большой и Малой Дмитровок. Собственно говоря, стыка как такового вообще нет. Большая Дмитровка упирается в Страстной бульвар и благополучно заканчивается. А Малая Дмитровка, которая, по идее, должна являться продолжением Большой, начинается от Пушкинской площади на сотню метров западнее. История возникновения сей уникальной даже для Москвы бестолочи уходит своими корнями в глубь веков.

Виновником неурядиц Дмитровок стала соседка, главная улица города – Тверская. Уж слишком близким от нее оказался Дмитровский радиус. Поэтому, когда в конце XVI века возводились стены Белого города (на месте современного Бульварного кольца), строители из чисто военных соображений решили не устраивать в стене ворот напротив выхода к ней Большой Дмитровки. Дескать, совсем рядом ставится воротная башня на Тверской улице, а двое ворот на столь близком расстоянии друг от друга не только удорожают строительство, но и ослабляют обороноспособность крепости.

Правда, в этом вопросе далеко не все ясно, и у историков Москвы не все концы сходятся с концами. Путаницу вносит наиболее известный и подробный из старейших планов нашего города – так называемый Петров чертеж. Это замечательное картографическое произведение свидетельствует, что в конце улицы, проходившей от Красной площади примерно по трассе нынешней Тверской, стояли отнюдь не Тверские, а Дмитровские ворота Земляного города (Скородома). Следовательно, начальный участок дороги на Дмитров проходил по главной улице нашего города. А средневековое Тверское направление, согласно чертежу, вообще пролегало где-то между нынешними Тверской и Малой Никитской улицами.

Проще всего, конечно, считать, что составитель древнего плана просто ошибся, перепутав названия ворот. Но известны и другие, более поздние планы – Олеария (1636) и Мериана (1643), показывающие то же самое расположение ворот Скородома. В основе этих планов явно лежал все тот же Петров чертеж, однако ряд содержащихся в нем ошибок и неточностей оказались исправленными. А вот название Дмитровских ворот осталось на прежнем месте[11]11
  Сытин П. В. История планировки и застройки Москвы. Том первый. 1147–1762. М., 1950.


[Закрыть]. Это могло произойти в результате повторной ошибки, но может расцениваться как подтверждение правоты Петрова чертежа в отношении изначального направления Дмитровского радиуса. Так что добиться полной ясности относительно Тверских и Дмитровских ворот вряд ли удастся.

Но как бы ни назывались ворота в конце нынешней Тверской (а в древности, возможно, Дмитровской) улицы, они оставались единственными, через которые можно было выбраться из Белого города путникам, движущимся по двум соседним улицам – нынешней Тверской и нынешней Большой Дмитровке. Оборонные факторы, которыми руководствовались древние создатели Белогородской стены, были, конечно, очень весомыми, но в градостроительном плане они имели последствия почти катастрофические. Застроенная более или менее приличными домами, сформировавшаяся к тому времени Большая Дмитровка, несмотря на возникшую помеху, сохранила свою исконную трассу. Гораздо в большей степени ощутила влияние воротной несправедливости Дмитровка Малая. Ее направление, плохо закрепленное редкими и убогими домиками городской окраины, после многочисленных пожаров и связанных с ними стихийных перепланировок, естественно, «поползло» к своему фактическому «истоку», то есть к Тверским воротам Белого города. Кровное родство с истоком, Большой Дмитровкой, было начисто забыто. В довершение неурядицы около стены обосновался Страстной монастырь.

Прошло двести лет, стену Белого города разобрали за ненадобностью. Вот тут-то и обнаружилась существенная расстыковка двух улиц, одна из которых должна была служить логическим продолжением другой. Но Малая Дмитровка теперь упиралась в ограду Страстного монастыря. А коррекция ее трассы стала практически невозможной, ведь улица к тому времени сделалась вполне респектабельной – с солидными домовладельцами и капитальными постройками. Отчуждать участки, ломать дома ни у кого рука подняться не могла. Так все и осталось.

И в наши дни, чтобы попасть с Большой Дмитровки на Малую, нужно сначала свернуть налево на Бульварное кольцо, а через сто метров – направо. Аналогичным образом приходится действовать и при следовании в обратном направлении.

Ситуация усугубляется тем, что само Бульварное кольцо как раз в этом месте проходит самым странным образом. Широченный Страстной бульвар при подходе к Пушкинской площади вдруг упирается в квартал, в котором стоит кинотеатр «Россия», и после пересечения с Большой Дмитровкой съеживается до не особо широкой улочки с юго-восточной стороны квартала – по направлению внутреннего проезда бульвара. При этом продолжением внешнего проезда служит Большой Путинковский переулок, проходящий через Пушкинскую площадь и далее впадающий в Большую Бронную.

И хотя ситуацию несколько исправил снос Страстного монастыря, открывший прямой выход Малой Дмитровки на внутренний проезд кольца, схема движения все равно осталась весьма запутанной. Ее неоднократно меняли в поисках лучшего решения. Так, много лет назад транспорт, идущий с Пушкинской (Большой Дмитровки) улицы, пропускался по продолжающему ее Нарышкинскому проезду в проезд Скворцова-Степанова (ныне Большой Путинковский переулок), и с него поворачивал на улицу Чехова (Малую Дмитровку). В узком проезде Скворцова-Степанова оказывались также автомобили и троллейбусы, следующие по внешней стороне Страстного бульвара. Чтобы оказаться не на Большой Бронной, а на внешнем проезде соседнего Тверского бульвара, улицу Горького (ныне Тверская) им приходилось пересекать по крутой диагонали.

Сегодня движение по Нарышкинскому проезду направлено в обратную сторону, и транспорт с внешней стороны Страстного втискивается во внутренний проезд бульвара, куда также вливается поток автомобилей с Малой Дмитровки. Но, так или иначе, чтобы попасть с одной Дмитровки на другую, необходимо преодолеть целых три светофорных пересечения.

Немудрено, что об исправлении стародавней ошибки советские градостроители задумались уже в 20-х годах. В 1933 году на рассмотрение был вынесен разработанный архитекторами К. С. Алабяном и В. Н. Симбирцевым первый, еще эскизный проект так называемой Новой Дмитровки. Он предусматривал соединение Большой и Малой Дмитровок по прямому направлению – путем пробивки новой улицы через квартал с восточной стороны Малой Дмитровки. Помимо улучшения движения транспорта проект предоставлял возможность осуществления некоторых интересных архитектурных решений. Хаотичная застройка прилегающих к Малой Дмитровке кварталов должна была смениться ансамблем, формирующим фронт нового отрезка магистрали[12]12
  Алабян К., Симбирцев В. Проект улицы Новая Дмитровка в Москве // Архитектура СССР. 1933. № 3–4.


[Закрыть]. Над эскизными проектами новых домов начали работу несколько московских архитекторов.

Одновременно с пробивкой Новой Дмитровки предусматривались мероприятия по временному благоустройству Пушкинской (тогда еще Страстной) площади. Снос части стены монастыря открывал проход для пешеходов с Малой Дмитровки на Страстной бульвар. На месте монастырского двора создавался небольшой сад, на который открывался вид вдоль улицы, ранее упиравшейся в безобразный глухой забор.

Предложение было сочтено заслуживающим внимания, и в том же году развернулась работа над детальным проектом Новой Дмитровки. Этим занялась архитектурно-планировочная мастерская № 10 под руководством Б. А. Кондрашова. Планировщики рассматривали Новую Дмитровку как элемент нового проспекта, пролегавшего от центра до окраин города. В него должны были войти Большая и Малая Дмитровка вместе со спрямляющим участком, Каляевская, Новослободская, Бутырская улицы и участок Дмитровского шоссе (до Окружной дороги). Основная посылка в общем-то была верной: Дмитровский радиус, состоящий из улиц, то и дело менявших ширину, с разнохарактерной застройкой, нуждался в реконструкции. Беда была в том, что проектировщики подошли к решению задачи чисто формально. Не принимая во внимание ни ценности прилегающей застройки, ни интенсивности перспективных транспортных потоков, ни рельефа, они заложили в свой грандиозный проект единую ширину магистрали на всем ее протяжении – 64 метра. По сторонам проезжей части предполагалось устройство бульваров. Явственно ощущалось, что молодцов-планировщиков из 10-й мастерской мало занимали столь «низменные» вещи, как транспортная проблема, объемы требуемых сносов, размеры необходимых затрат. На первый план ставилась классическая «красота» проектируемого ансамбля по сторонам новой магистрали.

Вдохновенно трудились зодчие, получившие образование еще в Императорской академии художеств и Московском училище живописи, ваяния и зодчества, над красивыми картинками, изображавшими великолепные бульвары и стройные ряды монументальных зданий по их сторонам.

Парковая маниловщина

В комплексе с новой магистралью 10-я мастерская разрабатывала и еще один потрясающий проект – создание огромного парка, занимающего почти полностью два квартала между Малой Дмитровкой, Каретным Рядом, Садовым и Бульварным кольцами (разделявший эти кварталы Успенский переулок подлежал закрытию). В парке должны были разместиться аж четыре театра, а вдобавок к ним – фонтаны, бассейны, площадки для оркестров, танцев и прочие развлекательные сооружения[13]13
  Москва за месяц // Строительство Москвы. 1933. № 12.


[Закрыть].

Первым и самым большим из театральной четверки становился Театр имени Московского областного совета профессиональных союзов (МОСПС). Его солидное здание специалисты мастерской планировали поставить на главной оси парка, ведущей от Малой Дмитровки до Петровки. Дальше на восток к Цветному бульвару ее продолжал новый широченный бульвар, который следовало украсить многочисленными статуями передовиков производства.

Идея второго театра в парке была совершенно потрясающей. Под него, как ни странно, собирались передать главное здание Новоекатерининской больницы (Страстной бульвар, № 15). Ценный памятник архитектуры классицизма предполагалось сохранить, но только в центральной части, украшенной мощной колоннадой. Боковые крылья отламывались. К тылу сохраненного оставшегося обломка приделывалась сцена, а дальше устраивалась открытая площадка для зрителей. Почему-то никому из архитекторов не пришло в голову подумать: сколько дней в году сможет работать подобный театр? Какие труппы согласятся в нем играть?

На углу Садового кольца и Малой Дмитровки проектировалось третье театральное здание, а рядом с ним сооружался монументальный главный вход в парк. Ведущая от него центральная аллея направлялась точно на парковый фасад театра имени МОСПС. Наконец, четвертый театр (снова открытый, летний) должен был появиться на углу Садового кольца и Каретного Ряда[14]14
  Кондратов Б. Центральный парк им. МОСПС // Архитектура СССР. 1934. № 2.


[Закрыть].

Проект 10-й мастерской производил неизгладимое впечатление, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что обоснование необходимости создания огромного парка наивно до предела – дескать, в центре Москвы недостаточно зеленых насаждений. Сразу же возникали резонные вопросы: неужели для посадки сотни-другой елок и берез нужно сносить несколько десятков капитальных строений, имевших несчастье очутиться на территории проектируемого парка и нового бульвара? Зачем концентрировать в одном квартале сразу четыре театра, два из которых смогут функционировать разве что три месяца в году? Убедительных ответов последовать в принципе не могло, и на гениальном проекте был поставлен жирный крест. И вообще, чтобы предложить уничтожить огромный квартал и изобразить на его месте четверку абстрактных сооружений, особого умственного напряжения не требовалось. При желании красивую перспективу «Центрального парка имени МОСПС» можно было отрисовать за пару недель. А ведь мастерская трудилась над этим целый год, исправно получая заработную плату!

Этот факт наглядно демонстрирует, до какой степени наивности, чтобы не сказать глупости, могли дойти московские архитекторы того времени без постоянного руководства со стороны партийных и государственных органов (а именно такими и были условия работы вновь созданных мастерских Моссовета в первые годы их существования). Потребовалось несколько лет, чтобы наладить пристальный контроль за деятельностью архитектурной вольницы, подчинить ее работу действительным нуждам города и реальным возможностям, поставить неуемные фантазии в жесткие рамки технико-экономических обоснований.

По всей вероятности, парковая маниловщина оказалась слишком явной, поскольку в последующие годы о парке уже никто не вспоминал – вплоть до 60-х годов.

Следы Новой Дмитровки

Возникли споры и о самой идее спрямления Дмитровского радиуса. Критики концепции указывали на то, что основная помеха для движения по Дмитровскому радиусу наблюдалась вовсе не на стыке (точнее, на расстыковке) Большой и Малой Дмитровок. Самые большие заторы (в середине 30-х годов!) возникали не там, а на пересечении Каляевской (ныне Долгоруковская) улицы с Садовым кольцом. В соответствии с этим градостроителям рекомендовалось направить свои усилия именно на развязку этого сложного транспортного узла. Зерно истины имелось как в одном, так и в другом взгляде на проблемы северной магистрали, унаследовавшей от прошлых веков бестолковую и малоудачную трассу.

Но в целом идея спрямления была, безусловно, полезной и вполне реалистичной. Проект новой магистрали продолжал разрабатываться. Начать ее пробивку, рассматриваемую в ряду важнейших градостроительных мероприятий, планировали уже в 1934 году. Однако осуществление широких замыслов натолкнулось на ряд препятствий. Архитекторам – авторам проекта, которые еще не привыкли задумываться над экономическими аспектами своих разработок, – возникающие трудности могли казаться легкопреодолимыми. Зато городскому руководству, действовавшему в рамках жестких финансовых и материальных ограничений, нужно было решать проблему расселения почти тысячи человек. Ведь для реализации проекта пришлось бы жертвовать несколькими капитальными сооружениями.

В силу этого утверждение проекта было отложено, но не отменено. Соединение Большой и Малой Дмитровок было включено в Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года[15]15
  Генеральный план реконструкции Москвы. Постановления и материалы. М., 1936.


[Закрыть].

В отличие от прекрасных, но совершенно бессмысленных идей мастерской № 10, положения Генерального плана опирались на трезвый анализ потребностей и возможностей города. Конечно, и речи быть не могло о 65-метровом проспекте. Ширина Новой Дмитровки устанавливалась в 32 метра. Пересекая напрямик Бульварное кольцо, она прокладывалась через малоценную внутриквартальную застройку и выходила на Малую Дмитровку у Успенского переулка. Отрезок этой улицы от переулка до Бульварного кольца сохранялся как проезд местного значения.

Далее по направлению к Садовому кольцу улица расширялась вдвое с 22 до 45 метров за счет правой, четной стороны, где практически не было крупных сооружений.

Генеральный план имел силу закона, и все проводимые в этом районе реконструктивные мероприятия учитывали намечавшуюся пробивку Новой Дмитровки. В соответствии с ее предполагаемым направлением возводились новые здания. Правда, увидеть их нелегко, так как ставились они в тылу существовавшей застройки. Но те, кто даст себе труд прогуляться по задворкам правой стороны Малой Дмитровки, обязательно обратят внимание на странную, не вяжущуюся с соседними постройками постановку школьных зданий в глубине владений № 8 и № 14а. Обе школы построены в 1936–1937 годах по широко распространенному проекту К. И. Джуса. Последняя интересна тем, что возвели ее всего за четыре месяца (что было своего рода рекордом) при высоком качестве работ[16]16
  Школа выстроена отлично // Московский строитель. 1937. 8 октября.


[Закрыть].

Типография газеты «Утро России». Архитектор Ф. О. Шехтель. 1907–1909 гг.

Оба здания поставлены параллельно красной линии запроектированной магистрали. Следует отметить, что третья школа на улице (во дворе владения № 20), выстроенная в 1937 году по проекту М. Г. Куповского, стоит строго параллельно Малой Дмитровке. В этом месте новая магистраль уже должна была влиться в существующую улицу.

Удивительно, но красную линию проектируемой Новой Дмитровки поддерживало и здание бывшей типографии газеты «Утро России» (Большой Путинковский переулок, № 5), выстроенное по проекту Ф. О. Шехтеля в 1907–1909 годах. Уходящее в глубь участка здание типографии развернуто практически вдоль новой магистрали. Конечно, автор проекта не предусматривал ее пробивку, удачная постановка здания – чистая случайность. Тем не менее ее следует поставить в заслугу автору – самому популярному зодчему Москвы начала XX века. Здание представляет интерес не только в градостроительном, но и в чисто архитектурном аспекте. Производственная часть, почти недоступная для обзора с улицы, решена строго функционально. Выходящий на проезд издательский корпус в стиле рационального модерна – один из лучших образцов этого творческого направления. Фасад прорезан парой сплошных остекленных арок; междуэтажные членения внутри их почти не воспринимаются. Его венчает широкая лента аттика, на котором красуется название газеты. Композицию дополняют скругленные углы и глухие боковые стены. Сравнительно скромные симметричные объемы парадного входа и въезда во двор выступают перед крыльями.

У здания есть интересная особенность – на левом углу фасада в 1920 году была установлена гипсовая доска с изображением рабочего и надписью: «Вся наша надежда покоится на тех людях, которые сами себя кормят». Слова Д. И. Писарева прекрасно передают уважение, которым новая власть окружила людей труда, создающих все блага современного мира. Это единственный дошедший до наших дней гипсовый барельеф из числа тех, что были установлены на московских зданиях в первые послереволюционные годы согласно ленинскому плану монументальной пропаганды. Его создатель – скульптор A. M. Гюрджан.

В 1940 году здание типографии было надстроено по проекту М. В. Нарского и А. В. Броуна под общим руководством Г. П. Гольца[17]17
  Вечерняя Москва. 1940. 13 ноября.


[Закрыть]. При этом внешний вид лицевого корпуса был искажен: аттик фасада прорезали окна надстроенного этажа. В 2000–2001 годах здание капитально перестроили. В нем собирались открыть культурно-развлекательный комплекс. Но поскольку особой потребности в нем не ощущалось, бывшее «Утро России» превратилось в самый обычный деловой комплекс, в котором уютно устроились десятки мелких фирмочек. В ходе перестройки зданию придали вид, близкий к первоначальному – ликвидировали надстройку типографского корпуса, заложили пробитые окна и восстановили надпись на аттике центрального фасада. Но бережное отношение к «историческому наследию» касалось только внешности здания. Внутри все переделали в соответствии с новым назначением здания. Внутренний двор превращен в общественное пространство, устроены лифтовые шахты.

Здание типографии, две новые школы фактически определили прохождение спрямления. Казалось, до его пробивки оставалось совсем немного. Но судьба распорядилась иначе. Решено было начать с временных, паллиативных мероприятий. Снос Страстного монастыря открыл Малой Дмитровке прямой выход на Страстной бульвар, смягчив тем самым остроту транспортной проблемы в этом напряженном узле. Пробивку запроектированного спрямления отложили на несколько лет. Затем грянула война, в послевоенный восстановительный период было не до реализации грандиозных проектов. Большая и Малая Дмитровки по-прежнему оставались разобщенными, связь между ними осуществлялась по проезду Скворцова-Степанова.

Замечательная «Россия»

С планами спрямления Дмитровского радиуса прочно связана история строительства самого эффектного здания на Пушкинской площади, придающего ей завершенность и целостность. Речь идет о кинотеатре «Россия».

Сразу после сноса Страстного монастыря и создания восточной части современной площади стала очевидной необходимость прикрыть обнажившиеся глухие задние стены домов по Страстному бульвару. Ясно было также, что двум расположенным на площади по сторонам улицы Горького маленьким и неудобным кинотеатрам, «Центральному» и кинохроники, требуется полноценная замена.

Но реально дело пошло только в конце 50-х годов, когда было решено выстроить в торце площади крупнейший в городе кинотеатр, причем рассчитанный также на проведение в нем различных зрелищных мероприятий, в частности, традиционных московских кинофестивалей. Из-за этого состав помещений, их размеры, пути эвакуации были запроектированы с учетом повышенных требований.

Первый проект был разработан в мастерской № 8 ГлавАПУ архитекторами Ю. Шевердяевым, Э. Гаджинской, инженером Е. Станиславским[18]18
  Шевердяев Ю. Широкоэкранный кинотеатр на Пушкинской площади // Архитектура и строительство Москвы. 1958. № 2.


[Закрыть]. Тогда, в 1957 году, кинотеатр виделся зодчим в виде простой остекленной коробочки, накрытой дугообразной крышей. Задачу прикрытия неприглядной изнанки старых домов между Страстным бульваром и проездом Скворцова-Степанова коробка решала, но в остальном замысел зодчих был вполне примитивным. В кинотеатре предусматривался лишь один зал, правда дополненный двумя просторными фойе, буфетом, эстрадой.

Строительство намечалось начать уже в середине 1958 года, когда вдруг всплыли проблемы, которые поначалу не привлекли внимание проектировщиков. Поскольку рельеф площади резко понижался к востоку (перепад высот составлял около трех метров), здание с дальних точек обзора воспринималось бы как провалившееся в глубокую яму. Устройство главного входа с поверхности земли требовало закрытия проезда с улицы Чехова на Страстной бульвар и создания другого проезда позади кинотеатра. Тем самым строительство кинотеатра связывалось с началом реализации проекта Новой Дмитровки, целесообразность которого стала вызывать определенные сомнения.

Именно градостроительные соображения заставили отклонить утвержденный было проект. Проведение реконструктивных работ, связанных со сносом или перемещением капитальных сооружений, оказалось слишком дорогим делом. Следовательно, проезд перед зданием требовалось сохранить, но, конечно, не так, чтобы выходящие зрители сразу попадали под колеса машин.

Проблема показалась настолько интересной, что для ее решения в институте «Моспроект» организовали внутренний конкурс. Лучшим было признано предложение все той же мастерской № 8. В новом варианте, разработанном архитекторами Ю. Шевердяевым, Э. Гаджинской, Д. Солоповым, инженерами Ю. Дыховичным, Е. Станиславским, К. Головтеевой[19]19
  Рябушин А. В духе новой направленности // Строительство и архитектура Москвы. 1961. № 9.


[Закрыть], зодчим удалось разрешить противоречие, мастерски использовав негативные факторы, повлиявшие на отклонение первого варианта. Как это иногда бывает, минус на минус дает плюс. Для загрузки и эвакуации зрителей из главного зала был предложен переброшенный через сохраняемый проезд легкий мостик, соединивший открытую галерею на уровне второго этажа с площадью. Благодаря перепаду высот он стал восприниматься как ее продолжение. Архитекторам удалось отлично обыграть сложный, невыгодный для восприятия рельеф площади, круто уходящий вниз от улицы Горького[20]20
  Шайхет А. Дух творчества // Строительство и архитектура Москвы. 1984. № 5.


[Закрыть].

Мостик представлял интерес и с чисто инженерной точки зрения. Он стал одной из первых в Москве конструкций, изготовленных из предварительно напряженного монолитного железобетона. Пролетное строение моста – неразрезная четырехпролетная система – выполнена в виде монолитной ребристой плиты. Главный пролет в 20 метров перекрывает проезжую часть. Все работы по возведению мостика были закончены в течение одного месяца. Передовое по тем временам решение разработал коллектив инженеров в составе Ю. Дыховичного, А. Петрова, К. Илленко, А. Шинкаревского, А. Цыплакова[21]21
  Опыт предварительного напряжения монолитной железобетонной конструкции // Строительство и архитектура Москвы. 1961. № 10.


[Закрыть].

Узкий тротуар сохраненного под мостиком проезда освободился от больших людских потоков, но и с него можно было попасть на галерею второго этажа с помощью двух асимметрично расположенных открытых лестниц. Чтобы ими можно было пользоваться и зимой, проектировщики предусмотрели электрообогрев ступеней.

На первом же этаже, помимо большого фойе и буфета, разместились два малых зала. Один из них предназначался для показа хроникальных и документальных фильмов, второй – для детских киносеансов, например программ мультфильмов. Оба зала пользовались огромной популярностью, и часто попасть в них оказывалось сложнее, чем в главный зал.

А он был очень большим – самым вместительным в Москве. В партере насчитывалось полторы тысячи мест, и еще одна тысяча зрителей могла разместиться на балконе, плавной дугой охватывавшем тыльную и боковые стены зала. Самые дальние места находились в 45 метрах от экрана, но благодаря его размерам (29 на 12,5 метров) это не шло в ущерб восприятию изображения. Прекрасно были решены и акустические проблемы. Около 200 динамиков, размещенных за экраном и за облицовкой стен, обеспечивали прекрасную слышимость для всех зрителей.

Полностью по сравнению с первым вариантом изменился и внешний вид здания. Фойе второго этажа фактически лишилось передней стены, которую заменили огромные витражи с изящными алюминиевыми переплетами. Раскрывающийся наружу интерьер создавал ощущение простора и легкости. Эффектной находкой стал взметнувшийся над остеклением фойе сильно выступающий наклонный козырек-крыша, придавший зданию запоминающуюся остроту.

По завершении в 1961 году строительства кинотеатр «Россия» сделался главным зданием на площади, зрительно подчинив себе ее разномастную и разномасштабную в то время застройку. Вместе с тем его обильно остекленный фасад образует нейтральный фон, на котором особенно выигрышно смотрится памятник А. С. Пушкину. В целом же «Россия» и сегодня является одним из наиболее удачных в архитектурном отношении кинотеатров Москвы.