Текст книги "Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления"

Красавица из Путинок

Почти всем постройкам на Малой Дмитровке пришлось немало претерпеть на своем веку – смены хозяев, изменения функционального назначения, бесконечные перестройки и надстройки. Любителю московской старины, конечно, интересно разбираться в причудливых судьбах малодмитровских домов. Но обилие преобразований свидетельствует о том, что получившиеся в результате сооружения представляют разве что историческую, но отнюдь не художественную ценность. В самом деле, какой стилистической выдержанности, какой цельности эстетического воздействия можно ожидать от дома, над которым один за другим корпели несколько далеко не самых талантливых зодчих?

Все же в ряду заурядных домов Малой Дмитровки блестит настоящая архитектурная жемчужина – стоящий в самом начале улицы храм Рождества Богородицы в Путинках с приделом Неопалимой Купины (№ 2, строение 2). Считается, что существующее церковное здание заложили в 1649 году после пожара, уничтожившего предыдущую деревянную церковь Рождества Богородицы. Мнение это основывается на древних документах, которые гласят, что причт церкви попросил финансового содействия царя Алексея Михайловича для построения храма Неопалимой Купины (царь на просьбу, поддержанную патриархом, снизошел). Но возможна и другая трактовка. Поскольку речь идет только о приделе Неопалимой Купины, вполне вероятно, что основной храм к этому времени уже существовал. Следовательно, дата появления шедевра древнерусского зодчества сдвигается на несколько лет или даже десятилетий в глубь веков[30]30
  Красовский М. Материалы по истории русской архитектуры. Многошатровые церкви Москвы // Зодчий. 1911. № 15.


[Закрыть].

Церковь Рождества Богородицы в Путинках. Фото 1899 г.

Стройка велась долго, денег не хватало, в 1652 году снова пришлось прибегнуть к царской милости. Так или иначе, а спустя несколько лет новый храм (или только новый придел) освятили. Его композиция была исключительно оригинальной: к вытянутому с севера на юг четверику, увенчанному тремя шатрами, примыкал низкий прямоугольный алтарный объем. Вперед выступала более высокая часть храма – придел Неопалимой Купины, завершенный тремя ярусами кокошников и еще одним шатром, отделанным более богато, чем шатры основного храма. В ритм вертикалей вплеталась также шатровая колокольня, спрятанная за приделом.

Создавая храм в Путинках, зодчие XVII столетия предвосхитили достижения конструктивистов XX века. Ведь если убрать чисто декоративные шатры и резные наличники, перед нами окажется вполне конструктивистское, глубоко функциональное сооружение, составленное из разновеликих и разновысоких объемов, с подчеркнутой асимметрией, с окнами различной формы и размеров. Не композицией ли этого храма вдохновлялись основоположники архитектуры авангарда?

Церковь оказалась уникальной не только обликом, но и судьбой. После завершения ее строительства в 1653 году патриарх Никон издал запрет на строительство шатровых храмов, как не отвечавших строгим церковным канонам. По всей России патриарший запрет соблюдался не слишком строго, но в Москве, находившейся под недреманным оком церковного начальства, действовал неукоснительно. На протяжении полутора столетий, когда с легкой руки любимого Николаем I К. А. Тона шатры вновь вошли в обиход храмового строительства, церковь в Путинках оставалась последним шатровым каменным храмом в Москве.

Как и большинство московских храмов, она время от времени претерпевала более или менее существенные изменения. В конце XVII века к храму была пристроена обширная трапезная. Ее приземистый объем с грубоватыми деталями исказил первоначальную композицию. Фасады трапезной, где разместились приделы Никольский и Федора Тирона, переделали в XIX столетии. Особенно много изменений претерпело крыльцо (или крытая паперть). Первоначальное сломали после пожара 1812 года, но выстроенное взамен оказалось столь неудачным, что простояло всего полвека[31]31
  Письмо о церкви в «Паутынках» // Московский вестник. 1860. № 15.


[Закрыть]. В 1860 году появилось очередное, третье по счету крыльцо. Автор проекта, довольно известный в те годы архитектор А. С. Никитин, постарался придать пристройке формы, близкие основной части храма[32]32
  Дмитриев Н. Архитектурная деятельность в Москве // Московский вестник. 1860. № 5.


[Закрыть]. С этой целью он даже водрузил на крыльцо шатер, похожий на шатры самого храма. Композиция вышла не слишком удачной, поэтому и никитинское крыльцо разобрали в ходе реставрации храма, проведенной в 1957 году под руководством Н. Н. Свешникова, и заменили новым, стилизованным под XVII век.

Церковь Рождества Богородицы в Путинках. Фото 1927 г.

Подобно всем московским храмам, церковь Рождества в Путинках обладала обширным участком, на котором располагались дома причта и небольшое кладбище. Но хоронить покойников в черте города запретили, кладбище постепенно запустело, а земля в центре города могла приносить приличную прибыль. Искушение оказалось слишком сильным, и в конце XIX – начале XX века многие церкви с благословения начальства выстроили на своих участках (в буквальном смысле на костях) крупные доходные дома. Не осталось в стороне и духовенство путинковского храма. В 1911 году рядом с церковью появился четырехэтажный жилой дом № 2/1, квартиры которого предназначались для сдачи внаем. Спроектированное не особо талантливым, но пользовавшимся популярностью в церковных кругах архитектором Л. В. Стеженским здание выглядит крайне уныло, особенно на фоне своей прекрасной соседки. Самое неприятное даже не это. Тяжелый и нелепый сундук доходного дома перекрыл эффектный вид на храм с угла Малой Дмитровки и Большого Путинковского переулка.

Исчезнувшие кварталы

Узенькая Малая Дмитровка тянется до Садового кольца, которое в этом месте исключительно широко – около 80 метров. Столь немыслимый для центральных московских улиц размер обусловлен не совсем обычными обстоятельствами. Изначально проходившие здесь Садовая-Триумфальная и Садовая-Каретная улицы имели довольно скромную ширину – около 25 метров. Ближайшие соседи – Большая Садовая и Садовая-Спасская – были заметно шире.

Однако к северу от Садовой-Триумфальной и Садовой-Каретной параллельно им пролегал Оружейный переулок, отделенный от кольца двумя узкими квартальчиками. В них по ширине еле-еле умещалось по одному дому. Уже в Генеральном плане реконструкции Москвы 1935 года было предусмотрено расширение слишком узкого в этом месте Садового кольца путем присоединения к нему Оружейного переулка и площади кварталов, естественно подлежащих ликвидации. Однако реализация планов сильно затянулась – не слишком вальяжная, но вполне прочная застройка между кольцом и переулком представляла собой немалую ценность в задыхавшемся от нехватки жилья городе, и снести ее просто так, за здорово живешь, не удавалось. Благодаря этому приговоренные к сносу еще в 1935 году домики дожили до 60-х и успели принести немало пользы местному населению устроенными в первых этажах магазинами, ателье и прочими заведениями обслуживания. Особенно популярной была небольшая пекарня в доме, выходившем непосредственно на улицу Чехова с ее восточной стороны. Там выпекались удивительно вкусные бублики, имевшие, в отличие от обычных, продаваемых в магазинах, хрустящую твердую корочку. Эта продукция с пылу с жару продавалась через небольшое окошечко, перед которым всегда стояла очередь жаждущих бубликов москвичей. Но всему приходит конец – в конце 60-х годов все строения двух кварталов были сломаны, и на их месте развернулся простор обновленного Садового кольца, вобравшего в себя Оружейный переулок.

Важное градостроительное мероприятие в значительной мере сняло транспортную проблему на этом участке кольца, однако с тех пор узким местом стал автомобильный тоннель под площадью Маяковского. Машинам, вольготно мчащимся по доброму десятку рядов, приходится втискиваться всего в три тоннельных ряда, отчего перед пандусом постоянно возникают серьезные заторы.

Жилой дом на Садовой-Триумфальной улице. Архитекторы А. Аркин и И. Куликова, инженеры М. Геллерштейн, Б. Шафран, Б. Зархи, Л. Аникин. 1967 г.

Расширение Садового кольца имело еще одно важное градостроительное следствие. Беспорядочный характер и неказистая внешность застройки на углу с улицей Чехова при обзоре с узкой улицы почти не воспринимались, зато с противоположной стороны расширенной магистрали открылись во всей своей неприглядности. Поэтому почти одновременно с ликвидацией квартала с северной стороны кольца началась реконструкция южной стороны.

В 1967 году большая часть мелких построек была снесена, и на освободившейся площадке развернулось строительство 17-этажной каркасно-панельной башни жилищно-строительного кооператива. Проект, который разработали архитекторы А. Аркин и И. Куликова, инженеры М. Геллерштейн, Б. Шафран, Б. Зархи, Л. Аникин (мастерская № 14 института «Моспроект-2»), предусматривал размещение на каждом этаже семи квартир улучшенной планировки, шесть из которых снабжались лоджиями. Через год по соседству начала строиться вторая такая же башня, затем третья. Их соединил двухэтажный стилобат, в котором разместились магазины, кафе, предприятия обслуживания.

В ходе реконструкции была выпрямлена извилистая, с глубокой западиной прежняя красная линия Садовой-Триумфальной улицы. Два капитальных доходных дома, раньше стоявших у самого тротуара, теперь отодвинулись в глубь двора. Точечный характер новой застройки позволил вписать башни между этими солидными постройками[33]33
  Аркин А. На Садовом кольце // Строительство и архитектура Москвы. 1967. № 9.


[Закрыть]. Только их нижние этажи оказались закрытыми стилобатом. Об этом можно пожалеть, так как фасад одного доходного дома (№ 14 по Садовой-Триумфальной) довольно живописен. Зодчий СМ. Гончаров отделал его деталями готической архитектуры и завершил остроконечной башенкой на крыше.

Реконструкция лицевой стороны квартала практически не затронула его внутреннего пространства. Здесь сохранился настоящий лабиринт разномастных и бессистемно расставленных построек. Между ними извиваются проезды и проходы, кое-где упирающиеся в глухие стены, а в других местах соединенные короткими лестницами. Стены многоэтажных доходных домов прорезают узкие арки, в которых с трудом разойдутся два человека. Особенно впечатляет огромный дом № 29 по Малой Дмитровке, в толще которого устроены узкие (шириной метра полтора) световые дворики.

Дом Остроумовых в Воротниковском переулке, № 10, строение 2

Среди этих громад каким-то чудом уцелел двухэтажный с мезонином домик (Воротниковский переулок, № 10, строение 2), построенный в 1859 году и известный как дом Остроумовых. К сожалению, в настоящее время деревянное сооружение находится в крайне запущенном виде и постепенно разрушается.

Угол с противоположной стороны Малой Дмитровки еще в 1940 году собирались оформить представительным жилым домом для сотрудников Наркомата химической промышленности. Уже готов был проект, разработанный в 10-й архитектурно-проектной мастерской Моссовета архитектором А. Б. Варшавером[34]34
  Ансамбли на магистралях // Вечерняя Москва. 1939. 27 сентября.


[Закрыть], начали снос ветхих домиков на углу… На этом все и завершилось.

Само же пересечение с Садовым кольцом еще раз продемонстрировало фатальную невезучесть Дмитровского радиуса. Долгое время движение на этом важном перекрестке регулировалось светофорами. Но транспортный поток нарастал, здесь стали возникать постоянные пробки. Уже в середине 60-х годов была выдвинута идея продлить тоннель под площадью Маяковского до Каретного Ряда, обеспечив тем самым безостановочное движение по Садовому кольцу на пересечении с тогдашней улицей Чехова. Проект был вполне разумен, однако вместо того, чтобы воплотить его в жизнь, городское руководство эпохи перестройки выбрало простой и совершенно бестолковый путь решения проблемы, просто-напросто ликвидировав сквозное движение с улицы Чехова на ее продолжение – Каляевскую. Вещественным свидетельством того, что идея тоннеля похоронена если не навсегда, то надолго, стало строительство подземного пешеходного перехода под Садовым кольцом, который перекрыл трассу проектируемого транспортного тоннеля.

Вред от непродуманного решения оказался огромен. Ходившие по Дмитровскому радиусу автобусы и троллейбусы для пересечения кольца оказались вынужденными совершать пробеги по нему до ближайшего разворота, а затем возвращаться назад, растрачивая время своих пассажиров в постоянных пробках. Естественно, популяризации общественного транспорта это никак не способствовало.

А прочий транспортный поток, двигавшийся к центру, вместо превратившейся в тупик Каляевской улицы, повернул к ближайшему пересечению с Садовым кольцом на второстепенной трассе Краснопролетарская улица – Каретный Ряд, где по непостижимой воле городских властей светофор сохранился! Путь туда пролег по узкой улице Палихе, никак не приспособленной для таких нагрузок. Дмитровский радиус оказался грубо разрубленным, в значительной степени утратив свое значение важной транспортной магистрали. Зато выросла нагрузка на соседние улицы, постоянно забиваемые пробками, и на прилегающий участок Садового кольца.

То шире, то уже

Следующее звено Дмитровского радиуса состоит из двух улиц – Долгоруковской и Новослободской. Деление это чисто формальное и своим возникновением обязано исключительно подхалимским соображениям. До 1877 года нынешняя Долгоруковская составляла часть Новослободской, и выделять ее в отдельную улицу никакой необходимости не было. Но в то время Москвой и прилегающими губерниями правил генерал-губернатор князь В. А. Долгоруков, который навсегда вошел в историю тем, что установил рекорд пребывания на посту московского генерал-губернатора – почти 26 лет. Для ублажения всесильного князя городская дума решила ознаменовать десятилетний юбилей его правления переименованием какой-нибудь улицы в его честь. Именно для этого и оторвали от Новослободской ее начальный кусок, превратившийся в Долгоруковскую улицу. Этого думским подхалимам показалось мало, и в 1891 году еще одну улицу – Живодерку – переименовали в честь того же лица. Ее назвали Владимиро-Долгоруковской (нынешняя улица Красина).

Самого Долгорукова, правившего в Москве подобно удельному князю, убрали в том же году – чтобы очистить теплое местечко для царского брата Сергея Александровича. В многочисленном и запутанном сонме императорской фамилии этот развратник, солдафон и тупица представлял особо мрачную фигуру. Его московское правление ознаменовалось Ходынской катастрофой, злобными (но иногда доходившими до ситуаций поистине анекдотических) гонениями на евреев, энергичным, но неудачным насаждением «зубатовщины». Снискав всеобщее презрение, великий князь в 1905 году сам оставил пост генерал-губернатора, но поздно: 4 февраля он был убит бомбой эсера Каляева. В память этого мужественного, хотя и политически малограмотного борца с несправедливостью в советское время Долгоруковская улица стала Каляевской. В 90-х годах волна демократических переименований докатилась и сюда, и на карте города вновь появилась Долгоруковская. Границей между двумя улицами, вернее, между двумя искусственно выделенными участками одной улицы служит пересечение с Селезневской улицей и Весковским переулком.

Среди московских улиц Долгоруковская – Новослободская представляет особый интерес для изучения истории московского градостроительства. Пожалуй, во всем городе не найти другой улицы, ширина которой менялась бы так часто и в столь широком диапазоне. В начале, у дома № 5, она составляет около 55 метров, но уже у дома № 7 сокращается до 45. Далее улица постепенно и незаметно сужается до 30–32 метров. А за Селезневкой, перед наземным вестибюлем станции метро «Новослободская», следует резкий скачок – ширина сразу падает до 27 метров в красных линиях, а чуть дальше до 24–25 метров. Потом расстояние между красными линиями постепенно растет, достигая к пересечению с Лесной и Палихой 30 метров. Сразу же за перекрестком следует скачок до 40 метров, а там, где на улицу выходит Горлов тупик, еще один – сразу до 63 метров! Однако ближе к Савеловскому вокзалу ширина вновь уменьшается метра на три.

Раньше дело обстояло еще хуже. В самом узком месте – там, где сейчас вход на станцию метро «Менделеевская», – на 3–4 метра вперед от красной линии выдавался примитивный ящик двухэтажного жилого дома. Нахально открытый торец украшала выложенная керамической плиткой надпись: «Мясная и рыбная торговля». Эта действительно броская и редкая деталь памятна многим москвичам. Благодаря ей, да еще своему «выдающемуся» местоположению, дом представлял собой в некотором роде местную достопримечательность, которая давным-давно (еще с начала XX века) начала мозолить глаза городской администрации. Ее недовольство вполне можно было понять – вылезающий за красную линию «ящик» стеснял движение и обезображивал всю улицу. А потому вполне естественными были стремления городской управы ликвидировать пресловутый дом. После долгих обсуждений было решено предложить владелице участка – некоей мадам Курниковой – продать выступающую за красную линию часть по цене 65 рублей за квадратную сажень (около четырех с половиной квадратных метров), то есть примерно за 2200 рублей. Однако Курникова заломила за несколько десятков квадратных сажен такую цену, что городская управа вынуждена была в страхе отступить.

Почтенная дама была себе на уме и прекрасно знала, какой ценностью владеет. Ее неуклюжий дом мешал всем москвичам, и управа рано или поздно должна была принять любые условия алчной домовладелицы. В таких условиях согласие на смехотворные две тысячи явилось бы с ее стороны непростительной глупостью. Откровенно шантажируя городскую администрацию, Курникова заявила о намерении надстроить пресловутый дом двумя этажами. Управа отыгралась, не утвердив представленный на рассмотрение проект. На том дело и кончилось.

Понятно, что, когда Великий Октябрь ликвидировал частную собственность на землю, капризная ширина Долгоруковской – Новослободской сразу привлекла внимание градостроителей. Генеральный план реконструкции Москвы предусматривал ее расширение на всем протяжении до 64 метров, то есть до ширины Новослободской на ее завершающем участке[35]35
  Генеральный план реконструкции Москвы. Постановления и материалы. М., 1936.


[Закрыть].

Эскизы реконструкции улицы московские архитекторы начали готовить уже с начала 30-х годов. Однако эти наброски давали лишь общее представление о характере предполагаемой застройки, не касаясь прозаических вопросов оптимальной планировки, сохранения опорных зданий, организации движения и прочих тому подобных проблем.

К 1938 году архитекторы А. Т. Капустина, Д. Д. Булгаков, А. П. Вегнер, И. Л. Маркузе, Б. Ф. Рогайлов, М. А. Хомутов разработали проект планировки Каляевской и Новослободской улиц[36]36
  Архитектура СССР. 1938. № 3.


[Закрыть]. Но укоренившееся отношение к Дмитровскому радиусу как к второстепенной магистрали заставило отложить дальнейшие проработки в долгий ящик. И когда полным ходом велась реконструкция улиц Горького (Тверской), Большой Калужской (будущего Ленинского проспекта), 1-й Мещанской (будущего проспекта Мира), на Каляевской – Новослободской никаких существенных планировочных мероприятий не предпринималось.

Даже страшный курниковский дом уцелел и благополучно дожил до 1987 года. Лишь строительство станции метро «Менделеевская» положило конец его существованию. Торец «выдающегося» дома вкупе со знаменитой надписью можно увидеть в заключительных кадрах фильма «По данным уголовного розыска».

Но и после сноса мешавшего всем строения отрезок Новослободской улицы за одноименной станцией метро – самый узкий, неудобный ни для транспорта, ни для пешеходов. Частичная реконструкция позволила лишь слегка расширить и спрямить проезжую часть, но проблема в целом оставалась нерешенной. Поэтому в планах московских градостроителей вновь и вновь возникали предложения по приведению этого отрезка Новослободской в более или менее приличный вид. Солидные многоэтажные доходные дома по правой стороне вкупе с наземным вестибюлем станции «Новослободская» заставляли обратить внимание на менее капитальную и разномасштабную застройку левой стороны.

В 1981 году был представлен проект расширения улицы на ее начальном участке путем сноса большинства построек с нечетными номерами. Наиболее крупные дома (в частности, № 21 и № 33–35) предлагалось передвинуть внутрь квартала. Одновременно для ликвидации еще более увеличивающегося излома трассы на стыке Новослободской и Каляевской следовало изменить и направление последней улицы, слегка отодвинув ее завершающий отрезок к западу. Этому препятствовал огромный доходный дом № 29. Его также предполагалось передвинуть.

Объем запланированных работ оказался столь велик, что грандиозный проект скончался, даже не вступив в стадию детальной проработки. Начало Долгоруковской – Новослободской по-прежнему не радует глаз.

Окончательно испортило дело предпринятое в 2016 году «благоустройство» Долгоруковской улицы. По сути дела, свелось оно к баснословному расширению тротуаров, конечно же покрытыми столь излюбленной городским руководством плиткой. Для кого и зачем это сделано, совершенно не понятно. На улице отсутствуют крупные торговые и зрелищные предприятия, пешеходов по ней движется совсем немного, тротуары гигантской ширины представляют собой пустынные области, среди которых сиротливо торчат сохранившиеся фонарные столбы. Раздувшиеся тротуары до предела сузили мостовую, некогда широкую и вполне достаточную для того, чтобы у тротуаров можно было поставить машину. Теперь остановить автомобиль практически негде. Результат понятен – дефицит машино-мест в округе резко вырос, можно поднимать плату за стоянку.

Еще одним страшным последствием «благоустройства» стала ликвидация троллейбусного движения по улице. Кое-где уже сорваны провода контактной сети. Картина та же, что и на Большой Дмитровке: общественный транспорт ликвидируется, а личный автомобиль поставить негде. Москвичи, ходите пешком или ездите на велосипедах – это полезно для здоровья! Особенно если принять во внимание гигантские размеры нашего города и особенности национального климата…